Текст книги "Муниципальная ведьма - 1 (СИ)"
Автор книги: Александра Брагинская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 17 страниц)
– Вы где? – поинтересовалась я.
– За три машины позади вас.
– Пересяду к вам.
– Хорошо. И не нужно меня бояться. Я вас не обижу.
– Уже не боюсь, – соврала я, отключила телефон и обратилась к бандитам: – Ребята, остановите Землю, я сойду.
– Чё? – не понял ‘студент’.
– Через плечо! Тормози, Елена Михайловна выйти хочет, – пояснил ему татуированный.
– Зачем?
– Не твоё дело. Требуется ей. Мало ли по какой нужде?
– Не, ну мы же её отвезём, куда она скажет. Зачем ей в автобусе трястись?
– Болван! Она к Коляну пересядет.
– Так Коляна же здесь нет.
– Как это нет? Он следом едет, за три или четыре машины. Ты вообще по сторонам смотришь, или просто прокладка между рулём и сиденьем?
– Сам ты прокладка! Базар фильтруй!
– Мальчики, не ссорьтесь, – попросила я. – Сначала высадите меня, а потом уже убивайте друг друга, сколько хотите.
‘Студент’ перестроился в правый ряд и остановился возле тротуара, выбрав место, где снег был расчищен. Не успел он отъехать, как мгновенно на том же месте притормозил Колян.
– Располагайтесь, Елена Михайловна, – предложил он, распахивая дверцу.
Я села рядом с ним и сразу же протянула ему пистолет. Колян зарядил оружие, спрятал его, и только после этого поехал.
– Куда вас отвезти? – поинтересовался он.
Я собиралась навестить Андрея, но не знала, где он живёт. Адрес можно было спросить у Мелентия, но звонить ему не хотелось. Решила позвонить самому Андрею. Тот поначалу ни в какую не желал выдавать месторасположение своей резиденции, но я припугнула его магией, и он всё выложил, даже пообещал обеспечить присутствие на нашей встрече своей нынешней подруги. Правда, предварительно он пару минут рассказывал, как не верит в магию и не боится её.
Адрес я назвала Коляну, и он сразу же начал перестраиваться в левый ряд, чтобы повернуть, потому что мы ехали в другую сторону.
– Расскажите мне, как ваша стрелка с Каретой прошла, – попросил он. – Ну, то, что не секретно.
– Каретников признал меня своей дочерью. Можно сказать, официально.
– Это я уже знаю.
– Откуда? – удивилась я.
– Так, пока вы с ним свои вопросы перетирали, я тоже со старыми корешами побазарил. Они мне и сказали, что вы теперь дочка шефа. Ну, в смысле, что вы и раньше были его дочкой, но…
– Я поняла, о чём вы говорите, Колян. А ещё он мне подарить что-нибудь хотел, но я отказалась.
– Но деньги всё-таки взяли. Ну, и правильно. Раз объявился богатый папаша, надо одёжку с обувкой обновить.
– Какие деньги? – не поняла я.
– Американские, – пояснил Колян. – Только вы их неправильно носите. У нас тут щипачей полно, карманников, в смысле. Это надо в бухгалтере носить, оттуда спереть труднее.
– В чём носить?
– Ну, в этом… лифчике, короче.
– В бюстгальтере?
– Точно. А я как сказал?
– Неважно. Я их там и ношу. Когда они есть.
– А эти что, не поместились? Которые в кармане.
Теперь и я заметила, что из левого кармана пальто торчит уголок зелёной купюры, да и сам карман выглядит хорошо набитым. Действительно, там оказалось ровно сорок семь стодолларовых ассигнаций. Стало понятным, почему Каретников помогал мне надеть пальто, но безучастно наблюдал, как я его снимаю. ‘Тысяч пять’ он мне всё-таки вручил, если не сказать ‘всучил’. Что ж, спасибо, дорогой папаша, они далеко не лишние.
Не помешало бы, как и советовал Колян, переложить деньги за пазуху, но при нём я постеснялась. Пришлось по пути к жилищу Андрея заехать домой. Если честно, то не совсем по пути, крюк получился изрядный, но Колян ездил быстро, и много времени это не заняло.
Мама была дома, а вот Ахмед отсутствовал, наверно, пребывал на своём рабочем месте, на базаре. Жаль, я хотела именно ему сдать доллары, полученные от Каретникова. Ну, ничего, судя по счастливому выражению маминого лица, вечером он вернётся. А пока спрятала их в своей комнате, Коляна отвела на кухню и угостила чаем, а сама утащила маму в свою комнату для серьёзного разговора. Она вяло сопротивлялась, но это ей не помогло.
– Обсудим твою половую жизнь, – заявила я, заодно начав переодеваться.
Бельё мне вчера выстирала Арина Родионовна, но колготки сменить уже было просто необходимо. Весь день я не снимала сапог, а ведь в мэрии было тепло, а в особняке Каретникова – вообще жарко. Заодно надела и другую блузку, тоже голубую, но с зелёным отливом. Мама тем временем обдумывала мои слова, сидя на кровати.
– Какое тебе дело до моих отношений с Ахмедом? – наконец, заговорила она.
– До него мне как раз дела нет. И до остальных, кто спал с тобой последние двадцать пять лет – тоже. Сколько бы их ни было. Меня интересует другое.
– Лена, ты не имеешь права так обо мне говорить. Я никогда…
– Мама, ты от меня скрывала, кто мой отец. Почему?
– Тебе лучше этого не знать. Он очень плохой человек.
– То есть, ты спала с плохим человеком?
– Лена! Я не собираюсь обсуждать с тобой эти вещи! Тем более, в таких выражениях! И вообще, тогда он был не очень плохой, зато потом становился всё хуже и хуже! Стал последней сволочью! Ты всё ещё хочешь знать, кто твой отец?
– Не хочу, мама. Но уже знаю. И не могу понять, почему я должна узнавать это не от родной матери, которую люблю, а от этой последней сволочи?
– Что он тебе сказал? – безжизненным голосом поинтересовалась мама.
– Для начала подтверди, что он действительно мой отец. Имя назови!
– Миша Каретников. Ты довольна?
– Нет, мамочка, но родителей не выбирают. Это верно применительно и к нему, и к тебе. Он мне рассказал, как вы расстались. Ты в этой истории выглядишь отвратительно. Но я не считаю Карету образцом правдивости, поэтому хочу услышать твой рассказ.
– Это не твоё дело!
– Тогда, за неимением лучшего, мне придётся принять его версию. Я всё равно буду тебя любить, но при этом считать грязной шлюхой. А я не хочу.
– Не смей так со мной разговаривать! – мама заплакала.
Мелентий утверждал, что женским слёзам верить нельзя. Я считаю, что он преувеличил. В любом случае, когда плачет моя мама, её никто не сможет остановить. Разве что, Высшие Силы. К их помощи я и обратилась.
– Мамочка, мне тут Высшие Силы кое-что подсказывают. Это тебя напрямую касается.
– Отцепись! – она заплакала громче.
– Они мне говорят, что скоро придёт Ахмед, и как только увидит твои покрасневшие глаза и распухший нос, сразу же пойдёт трахать какую-нибудь другую женщину. С нормальными глазами и носом.
– Не смей такими словами называть мои с ним отношения! Имей хоть капельку уважения к матери! – плакать она перестала, значит, своего я добилась.
– Я тебе уже триста раз сказала, что твой секс с Ахмедом мне по барабану, – я слегка преувеличила количество, что обычно мне, как бухгалтеру, не свойственно. – Рассказывай о Каретникове. И не тяни время, у меня на сегодня ещё много дел.
– Ты очень изменилась, Лена, за последние дни.
– Прошу же, не тяни время. Напоминаю: Каретников. Как и почему ты с ним рассталась?
– Я тогда работала на заводе простым бухгалтером. Зарплата маленькая, да и купить на неё ничего невозможно. Самый конец перестройки, в магазинах шаром покати, а на базар с такими деньгами и ходить незачем. Это сейчас на базаре дешевле, а тогда всё по-другому было. А тут работа подвернулась, главбухом в его кооперативе. Денег раз в десять больше, вот только один недостаток у него был. Всех женщин, которые на него работали, он считал своей собственностью. Ну, ты понимаешь, о чём я.
– Понимаю. Такие кадры и сейчас сохранились. Ты всё знала, и всё-таки пошла на эту должность?
– Не смей называть меня шлюхой! Ты думаешь, мне постоянно работу предлагали? Да в то время в кооператив вообще было не протолкнуться! Не забывай, мне нужно было на зарплату прокормить двоих: себя и свою малышку-дочку.
– Меня, что ли?
– Конечно, тебя, Леночка, кого же ещё?
– Мама, хватит нести чушь! Когда ты первый раз отдалась моему отцу, меня тебе кормить не требовалось. Меня ещё не было! Просто по определению.
– Да, ты совсем изменилась. Раньше ты верила матери.
– Или делала вид. Мама расскажи, как вы с ним расстались. Больше ничего не надо, пожалуйста. А то я уже беспокоюсь, что он сказал правду.
– Почти нечего рассказывать. Я пришла и сказала ему, что беременна. Он пообещал оплатить аборт и тут же уволил. От денег я отказалась, мне был противен и он, и его деньги. И аборт я делать не собиралась. И не сделала, как видишь.
– Вот что не сделала, верю сразу и безоговорочно, – кивнула я. – Продолжай.
– Когда пришла домой, заметила, что в сумочке у меня много денег. Это он подбросил, Каретников. Вот и всё о нашем с ним расставании. Что тебя ещё интересует?
– Он не заставал тебя с любовником?
– Ты же спрашивала о расставании, – смутилась мама. – Застал он меня, как ты выразилась, через две недели после того, как мы расстались. Припёрся, хотя его никто в гости не звал. Говорил, что пришёл делать предложение матери своего ребёнка. Сволочь! Второй, когда узнал, что я беременна, тоже ушёл. Я думала, он заменит тебе отца. То есть, станет твоим отцом. В общем…
– В общем, будет думать, что я его дочь, – поняла я мамину идею.
– Он бы ничего не заметил. Просто считал бы, что ты родилась чуть раньше срока
Можно было обсудить, порядочно ли обманывать мужчину таким вот способом, но я не стала. И время поджимало, и не хотелось выслушивать очередную лекцию о том, что время было очень тяжёлое, и порядочные женщины просто не находили другого выхода.
– Всё равно я тебя люблю, мамочка, – я поцеловала её в щёку и побежала на кухню звать Коляна.
Тот чай уже допил, и был готов отправляться в дальнейший путь. Когда машина тронулась, он, по своему обыкновению, начал болтать.
– У вас в квартире, Елена Михайловна, стеночки, считай, картонные. Так что ваш разговор с матушкой я не подслушивал, но прекрасно слышал. Я вам вот что скажу. Вы совершенно правильно не спрашивали, случайно ли ваша матушка залетела от Кареты. Я ведь знаю, что многие бабы, то есть, женщины, думают, что если она в залёте, значит, он женится. Да только далеко не всегда так бывает. Но бывает. Она не первая и не последняя, кто так пытался пролезть за Карету замуж. А последней была его законная. Вот только у неё одной и получилось. Но тут ничего не поделать. Золушек до хрена, а с Каретами для них – напряжёнка. Во как!
***
Как ни удивительно, но Колян примерно на полпути замолчал, и я смогла немного подумать. Почему-то лучше всего мне думалось именно в этой машине, а не дома или где-нибудь ещё. С отношениями Каретникова и мамы всё было в целом понятно, а детали особого значения не имели. Несомненно, оба вполне могли соврать, но это сути дела не меняло. И он, и она выглядели в этой истории не лучшим образом. Разница была в том, что Каретников изложил мне всю эту грязь по своей инициативе, а мама – только под давлением.
Работать ли на Каретникова, сомнений у меня тоже не было. Если бы он просто хотел пристроить дочь в свою фирму, не ставил бы временных рамок. ‘Приходи, когда надумаешь’, а не ‘решай сейчас, потом поздно будет’. Значит, он пытается таким изящным способом отстранить меня от дела Мэрского. Следовательно, когда дело будет так или иначе завершено, его интерес ко мне пропадёт. Гадать о своей дальнейшей судьбе при таких условиях я не стала, но была рада, что рассматривать моральные аспекты ситуации не пришлось. Вполне хватило прагматических.
Зато из разговора с папашей удалось выхватить довольно ценную информацию. Он сказал, что не знает, как меня собирались использовать против него Мэрский и губернатор. Каретников явно пытался поразить меня своим величием, уж не знаю, зачем, но так и не смог придумать на эту тему даже что-нибудь заведомо неправдоподобное. Нет, изящная схема подставы Мэрского порождена не его, с позволения сказать, разумом. А вот за четыре тысячи семьсот долларов можно сказать ему спасибо. Хотя бы мысленно. Не такая уж он, оказывается, и сволочь.
Я только начала прикидывать, как построить разговор с Андреем и его новой пассией, а машина уже остановилась, и Колян сообщил, что мы приехали. Я оглянулась и увидела, что бандиты поставили свой ‘БМВ’ метрах в десяти позади нас. Когда мы вышли, татуированный приоткрыл окно и помахал мне. Что он хотел этим показать, я так и не поняла, а Коляна спрашивать не стала.
Дверь открыл Андрей, одетый в какой-то невообразимый костюм, сверкающий в лучах люстры, как по мне, более уместный на арене цирка или дипломатическом рауте, чем в обычной городской квартире. Парень был не просто причёсан, а прилизан, и вдобавок благоухал каким-то дорогим парфумом. Правда, целостность образа светского льва рвали поношенные матерчатые тапки, но тут я не была стопроцентно уверена – кто знает, как должны одеваться настоящие светские львы? Может, именно так?
– Долго же ты добиралась! – обвиняющим тоном заявил он. – А это кто? Твой новый?
Я не собиралась ни оправдываться, ни объяснять, кто такой Колян, а потому ограничилась ответом в виде загадочной улыбки и вошла. Колян последовал за мной, и хотя было очевидно, что его присутствие Андрею не нравится, высказать это вслух он так и не решился. Неудивительно, учитывая разницу в комплекции.
Его сожительница, или, если хотите, гражданская жена сидела в комнате за столом, уставившись в стоящую перед ней пепельницу, полную окурков. В отличие от Андрея, одета она была по-домашнему и совсем не накрашена. Впрочем, я отметила, что девица очень молода, и даже в заношенном халатике и без косметики выглядит совсем неплохо. У меня что-то закололо в груди, наверно, ревность. Хотя Андрей мне уже давно безразличен, всё равно неприятно видеть, что ‘сменщица’ внешне ничем мне как минимум не уступает.
– Ты зачем припёрлась? – поинтересовалась она сдавленным голосом.
Теперь я заметила, насколько она напряжена, и мне стало намного легче. Значит, она тоже видит во мне соперницу, а раз так, я не сильно ей уступаю, если уступаю вообще. Впрочем, я пришла не на конкурс красоты, поэтому выбросила из головы посторонние мысли.
– Задам пару-тройку вопросов, и уйду. Если не получу ответов или они мне не понравятся, вам будет очень хреново, – пригрозила я на всякий случай, бросив многозначительный взгляд на усевшегося за стол Коляна.
Пальто, конечно же, следовало оставить на вешалке в прихожей, но я этого не сделала, и потому бросила его на стоящее в углу кресло. Помнётся, и ладно, Каретников прав, давно пора покупать новое. Хотя зимний сезон заканчивается, покупку можно и отложить до осени. Я вновь изгнала ненужные мысли, села рядом с Коляном и приступила к делу.
– На какие средства живёте, молодые люди? – таким был мой первый вопрос.
– Не твоё дело, – решительно заявил Андрей, с некоторой опаской поглядывая на Коляна. – Ты же не налоговый инспектор.
– Нет, конечно. Я ведьма.
– Чего? – искренне удивилась девица.
– Того! – передразнила я и сунула ей под нос служебное удостоверение.
– Даже так серьёзно? – она удивилась ещё сильнее. – А я Андрюше не верила, когда он говорил, что деньги ему даёт ведьма. Но это же не ты?
– Нет. Это другая. Как именно она ему даёт деньги?
– Андрей обыгрывает в карты одного человека, ведьма ему подсказывает, когда играть и на каком выигрыше остановиться.
– Она знает, что я обыгрываю Мэрского, – буркнул Андрей.
– Откуда? Ты говорил, что она вообще понятия не имела, как ты зарабатываешь на жизнь? Ты мне врал? – взвилась девица.
– Нет. Я ей потом сказал.
– Что? Ты с ней говорил? Может, даже встречался?
– Это совсем не то, что ты думаешь!
– А ну, цыц! – заорала я, перекричав обоих. – Не заткнётесь, превращу в какую-нибудь мерзость! Сумма какая? Сколько Мэрский якобы проигрывает?
– Три тысячи зелени, – понуро ответила девица, злобно сверкая глазами в мою сторону.
– Андрей, почему сумма возросла в полтора раза?
– Инфляция.
– Как это ты насчитал пятьдесят процентов инфляции для доллара? – удивилась я.
– Я ничего не считал. Ведьма сама сказала про инфляцию. Дескать, пора проиндексировать.
Вот даже как? А я думала, что это он потребовал увеличить пособие. И губернатор, как мне казалось, хоть и согласился с поправкой на инфляцию, но был недоволен. Ладно, этот вопрос нужно решать не здесь.
– А теперь, ребята, подумайте вот над чем. Сейчас вас финансирует Мэрский, – соврала я. – Но его, считай, уже посадили. Кого ты будешь обыгрывать в следующем месяце, Андрюша? А если никого, что ты будешь жрать сам и чем кормить свою пассию?
– Мы пойдём работать. У Андрюши есть диплом, а через полтора года будет и у меня, – неуверенно заявила девица.
– Он много заработает консультантом по внешней торговле. У нас в городе на таких специалистов огромный спрос.
– Ладно, хватит пугать, – попросил Андрей. – Да, всё плохо, но ты ведь можешь всё поправить магией? Что для этого нужно? Чтобы я к тебе вернулся? Этот мужик, я так понял, не твой, как его…
Девица открыла рот, но сказать ничего так и не смогла.
– Конечно, могу поправить, – снова соврала я. – Что мне стоит превратить балбеса во владельца преуспевающего предприятия? Но не поможет. Похеришь ты это предприятие, Андрюша. Да и не стану я этого делать. На хрен мне оно надо, ценные заклинания на тебя переводить? И сам ты мне не нужен. Ни даром, ни даже с доплатой.
– Раз такое дело, я могу пойти посудомойкой в студенческую столовую, – предложила девица, чем изрядно поднялась в моих глазах. – Но и ты тогда должен работать.
– Он может работать только в ПМК, – не удержалась я.
– Передвижная механизированная колонна? – подал голос Колян, услышав знакомое слово.
– Нет. Фирма ‘Пока Мама Кормит’.
– Моя мама давно умерла.
– Помню. От чего, кстати?
– Тебе это зачем?
– Мало ли, может пригодиться.
– Это так важно? От рака. Не ожидал от тебя, Леночка, праздного любопытства в подобных вопросах.
– Леночка? – возопила девица. – Ты назвал её Леночкой? Да ещё и при мне? Ах ты ж мерзавец! Да тебя кастрировать мало!
Они с головой погрузились в перебранку, но меня всё это уже не интересовало. Мы с Коляном ушли, а они даже не заметили. В сопровождении всё тех же бандитов на ‘БМВ’ мы продолжили путь по вечернему городу.
***
Анализировать разговор с Андреем и его пассией особой необходимости не было. Ни малейших сомнений, что не они организаторы афёры с фиктивной взяткой, у меня не осталось. Не тот масштаб личности, что у него, что у неё. Очень инфантильны. Ну, а если кто-то из них прикидывается, то это величайший артист современности, уровнем своего мастерства достойный нескольких Оскаров. Ладно, меня, допустим, обмануть несложно, но Мелентия и частных сыщиков – это уже за гранью реальности. Уж кто-кто, а Мелентий не страдает избытком доверчивости.
Значит, организатора нужно искать в губернаторском окружении. Именно в Белый дом мы и направлялись. В виновность самого губернатора я не верила. Мэрский уверял, что губернатор порядочный человек, а Колян – что он утратил силу воли. Мои впечатления от личной встречи полностью это подтверждали. Я видела в губернаторе человека, уставшего от жизни. Такие не затевают грандиозных интриг. Зато они легко поддаются давлению.
А давить на губернатора было кому. Воспоминания о его супруге до сих пор вгоняли меня в дрожь. Тот же Колян говорил, что она дура. Мне показалось – совсем наоборот. А уж воля у неё в любом случае достаточно сильная, тут никто спорить не станет. Да и разве Коляну в оценках ума других можно безоговорочно доверять?
Колян вёл машину, попутно рассказывая, как он познакомился со своей супругой. В процессе знакомства ему пришлось набить несколько физиономий каким-то пацанам, видимо, конкурентам, а будущая мать его детей расцарапала лица нескольким девушкам, видимо, конкуренткам. Я не понимала, почему им нельзя было обойтись без членовредительства, да и не пыталась понять. Слушала я вполуха, время от времени задумчиво произнося ‘угу’, ‘ага’ и ‘не может быть!’.
Эвелина меня узнала и сразу сообщила, что губернатор занят, у него важный посетитель, и потому зайти в кабинет нельзя. Ждать его тоже бесполезно, потому как время позднее, и шеф, как только останется один, начнёт интенсивно работать с документацией. Фразу эту она сопроводила щелчком по горлу, давая понять, что под документацией имеет в виду алкоголь.
Всего какую-нибудь неделю назад я бы в такой ситуации или ушла расстроенной, или смиренно и безнадёжно ждала, пока губернатор освободится. Но с тех пор многое изменилось, и я в том числе, если верить некоторым моим знакомым. У него важный посетитель? Не возражаю. Но я теперь тоже умею важничать ничуть не хуже любого другого. Не обращая внимания на истошный вопль Эвелины ‘Ну сказала же, туда нельзя!’, я степенно вошла в губернаторский кабинет.
– Здравствуйте, уважаемые господа, – вежливо поздоровалась я. – Позвольте вас ненадолго прервать. Буквально на пару минут.
Губернатор, вопреки моим опасениям, был трезв, но выглядел очень плохо. Красное лицо с синими прожилками недвусмысленно свидетельствовало о повышенном давлении или злоупотреблении алкоголем. Впрочем, я и так знала, что действуют обе причины. Но самое страшное – это взгляд. В нём без труда читались бесконечная усталость и полное безразличие ко всему, похоже, до нежелания жить оставалось совсем немного. Любой нормальный хозяин кабинета немедленно попытался бы выставить вон наглую девицу, прервавшую важный деловой разговор, а он даже не потрудился изобразить негодование.
Посетитель, мужчина лет сорока, выглядел значительно лучше, на его пухлом лице со здоровым румянцем отражалось абсолютное удовлетворение жизнью. Тем не менее, он был просителем. Проработав в мэрии полтора месяца, я уже безошибочно различала, кто пришёл просить, кто – требовать, а кто – договариваться. Поза, выражение лица, осанка, жесты – всё об этом говорит без утайки. Уверенность или униженность видны издалека даже моему неопытному взгляду. С этим человеком я никогда раньше не встречалась, но видела его портреты в городских газетах, да и по местному телевидению он выступал довольно часто. Директор одного из городских заводов, в упор не помню, какого именно, но не того, на котором работала мама.
Что ж, теперь вялая реакция губернатора понятна. Для любого завода десяток тысяч долларов – недостойная упоминания мелочь, стало быть, объём просьбы в финансовом выражении значителен. Вопрос не удалось решить по телефону, потребовался личный разговор – выходит, губернатор не настроен просьбу удовлетворять, по крайней мере, в полном объёме. Но и директор не стал бы тратить время, если бы не считал, что хоть какую-то пользу из разговора извлечёт. Все эти азы бюрократии я усвоила уже через пару недель работы в мэрии. Итак, губернатору выгодно разговор с просителем прервать, и моё внезапное появление в кабинете ему на пользу. Значит, последует атака директора. Но он здесь не хозяин, так что с ним я справлюсь.
– Немедленно убери отсюда эту дуру, – потребовал посетитель у губернатора, не обманув моих ожиданий. – Охрану вызови, в конце концов!
Губернатор, естественно, охрану вызывать не спешил. Он вообще ничего не делал, просто застыл с направленным куда-то далеко неподвижным взглядом.
– Вы смелый человек, – сообщила я директору. – Вы только что оскорбили ведьму.
В его взгляде вдруг появилась некоторая снисходительность. Видимо, решил, что имеет дело с сумасшедшей. Ладно, не он первый.
– Она действительно ведьма, – безразличным тоном подтвердил мои слова губернатор. – Причём, официально.
– Ах, вот это кто! – обрадовался посетитель. – Любовница Мэрского, которую он устроил на блатную должность с огромным окладом! Кажется, защищает наш город от нашествия инопланетян или что-то вроде этого? Милая девушка, мы тут обсуждаем один очень серьёзный вопрос, и ваше присутствие создаёт определённые неудобства. Вы бы не могли покинуть кабинет губернатора и осуществлять свою великую миссию по защите планеты где-нибудь в другом месте? Например, в городском психоневрологическом диспансере. Там охотно принимают любых магов, ведьм и прочих Наполеонов.
Я для себя отметила, что предполагаемую любовницу Мэрского он уже не намерен изгонять прочь с помощью охраны.
– Ведьма, к вашему сведению, это от слова ведать, то есть, знать, – улыбнувшись, сообщила я ему. – Так вот, я ведаю, что ваша просьба к областной власти останется без удовлетворения. Ясновидением воспользовалась.
– Да что ты вообще можешь знать, соплячка свихнувшаяся? – взорвался директор.
Судя по всему, губернатор его изрядно достал, но срывать злость на нём вредно для здоровья, так что я подвернулась вовремя. На очередное оскорбление я не обратила внимания, ограничившись тем, что ответила на вопрос, который он явно считал риторическим.
– Знать я могу, что вы довели своё предприятие до ручки, а теперь пришли к губернатору попрошайничать.
– Это не я довёл завод! Я принял его уже с огромными долгами!
А теперь он оправдывается. Крайне неблагодарное занятие. Если хозяин кабинета ещё не полностью утратил интерес к жизни, сейчас он легко выставит просителя за дверь.
– Очень вовремя вспомнили психиатрию, – вступил в разговор губернатор. – Вижу, что в палату психбольницы потихоньку превращается мой кабинет. Короче, приём окончен, доктор устал, пациенты могут быть свободны, пусть идут, куда хотят.
– Так что мы решили? – безнадёжно поинтересовался директор.
– Ничего не решили. Приходи завтра. К вам, Елена Михайловна, это тоже относится.
Не такой же он наивный, чтобы думать, что я так сразу и уйду. Тогда уж было проще вообще не приходить. Я знала, чем пробить его безразличие ко всему происходящему.
– Говорю же, мне много времени не понадобится, – затараторила я. – Хочу обсудить с вами вопрос о внебрачных детях. Но можно и не с вами, а, например, вот с ним.
– Это клевета! – заявил директор перепуганным голосом. – Я не собираюсь обсуждать чьи-то глупые измышления!
Он буквально выбежал из кабинета. Вот оно как, уважаемый директор, оказывается, тоже имеет минимум одного внебрачного ребёнка и тщательно это скрывает.
– Но с вами всё-таки лучше, – заявила я губернатору, усевшись напротив него и бросив пальто на соседнее кресло. – Не с вашей же супругой мне вести подобные беседы?
– Наглый шантаж, – тяжело вздохнул губернатор. – Поверь мне, Лена, я в самом деле устал. От всего. Надоело так, что уже сил нет терпеть. Ладно, ты хочешь о чём-то поговорить, давай, я согласен, но при одном условии, – он откуда-то извлёк бутылку коньяка и ловким отработанным движением её открыл. – Ты составишь мне компанию. Пить одному мне тоже надоело.
– Разве что кофе.
– Да будет так, – губернатор включил селектор. – Эвелина, сделай, пожалуйста, кофе. Одну чашечку. Ну, Лена, начинай, я тебя внимательно слушаю, – он плеснул коньяк в рюмку, опорожнил её одним глотком и выжидательно уставился на меня.
Мне сейчас очень не помешало бы назвать его по имени-отчеству, но я, как назло, помнила только фамилию и имя, да и то, в имени была не уверена. А ведь можно было спросить у того же Коляна, в крайнем случае, у Эвелины, но вот как-то вовремя не сообразила.
– Тут вот какое дело, – начала я своё повествование. – Афёра со взяткой – это одно из сражений войны за парк.
– Это каждому дураку понятно, – буркнул губернатор. – И даже дуре.
– Спасибо на добром слове. А сколько длится эта война?
– Два-три года. Не могла у Мэрского спросить? Обязательно надо было этого побирушку из моего кабинета выпроваживать? Хотя я, собственно, не против. Чтобы спасти его завод, нужно в первую очередь поменять руководство в полном составе. Раньше ведь как было? Директором мог стать или главный инженер, или парторг. То есть, он уже или разбирался в производстве, или умел работать с людьми. Причём, именно в этом производстве и именно с этими людьми. Исключения, конечно, бывали, но нечасто. А сейчас что? Этот парень – экономист. Может, директор какого-нибудь банка из него получился бы неплохой, но завод – это же совсем другое дело! Он ничего не понимает в производстве, и сколько денег ни получит, завод не поднимет. Не в коня корм. Там всё руководство – экономисты, и результат налицо.
– И себя не забудет, – предположила я.
– Это само собой. Ладно, разницу между социализмом и капитализмом нам с тобой сейчас обсуждать ни к чему. Что именно тебя интересует?
– Истоки афёры, казалось бы, лежат где-то в этих трёх годах. Но на самом деле – гораздо раньше. Использовались деньги, которые вы давали вашему сыну. Можете называть это шантажом, можете – алиментами, суть не меняется.
– Откуда ты знаешь, что Андрей – мой сын? Мэрский проговорился? А ведь поклялся молчать…
– Мэрский как раз молчит, как рыба об лёд. Мне сказал Каретников. Вообще же, в курсе очень многие. Я удивляюсь, как слухи не дошли до вашей супруги. Ведь скрыть вы пытаетесь именно от неё?
– Это, Леночка, не твоё собачье дело. Надеюсь, мы с тобой друг друга поняли.
Он выпил ещё одну рюмку, достал из ящика стола пепельницу и закурил. Я не могла понять, почему он не закусывает, но спрашивать не стала. Предположила, что ответ будет точно такой же. Лучше говорить с ним о прошлом. Старики любят обсуждать минувшие дни, вряд ли этот – исключение.
– Так вы мне не расскажете, что же произошло тогда, двадцать пять лет назад? Только не говорите мне, что и это не моё дело. Моё! Я хочу знать, как получилось, что внебрачный сын губернатора стал жить с внебрачной дочерью крупного криминального бизнесмена, напрямую связанного с вашим кланом? Я не верю в такие случайности!
– Во-первых, нет никакого моего или нашего клана. Есть только я и Мэрский, двое на клан не тянут. Во-вторых, как связан с нами Карета? Он, скорее, наш враг.
– Вражда – тоже связь. Порой бывает покрепче дружбы.
Губернатор задумался, наверно, никак не мог решить, рассказывать мне или нет. Тем временем в кабинет зашла Эвелина, принесла поднос с кофе, который поставила перед хозяином кабинета. Тот жестом показал, что больше ничего от неё не требуется, и секретарша ушла. Я удивилась тому, что её блузка была испачкана сигаретным пеплом. Не очень сильно, но, тем не менее, это совсем не вязалось с подчёркнутой аккуратностью костюма.
– Я не вижу, как твои вопросы о прошлом связаны с делом Мэрского, – наконец, заявил губернатор. – Похоже, ты просто пытаешься утолить своё любопытство.
Что отвечать на подобные обвинения, я знала.
– Понимаете, я ведь не сыщик, а ведьма. Для эффективного использования магии я должна представлять полную картину. Вы можете в магию не верить, но она работает и даёт результаты. Неужели вам трудно рассказать?
Я отхлебнула кофе и после первого же глотка отставила чашку в сторону. Напиток, приготовленный Эвелиной, имел на редкость отвратительный вкус.
– Ладно, слушай. Твоё здоровье! – губернатор опрокинул очередную рюмку. – Так вот, страна тогда была совсем другая, а я тогда был инструктором обкома КПСС, молодым и перспективным. Ты хоть знаешь, что такое КПСС?
