Текст книги "Муниципальная ведьма - 1 (СИ)"
Автор книги: Александра Брагинская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 17 страниц)
Я вполне могла допустить, что женщину убил отец, по любой из тысячи возможных причин. Мог её убить и муж, а отец это покрывал, причину и тут при желании вполне можно придумать. Но деньги получал Андрей, и единственным человеком, заинтересованным в его финансовом благополучии, была его мать, ныне покойная, и значит, не в счёт. А сам он наверняка не шантажист, хотя бы потому, что именно для него разыгрывают комедию с ‘выигрышами’ в карты. Шантажисту просто передавали бы деньги без всяких выкрутасов.
Но если он не шантажист, то кто он в этой схеме? Мэрский и губернатор называют его балбесом и оболтусом. Слова, конечно, не очень хорошие, но обычно их применяют к своим. Врагов оболтусами не называют. Дальше, губернатору настолько важно дать Андрею денег, что в деле лично участвует Мэрский. Это говорит о том, что парень – очень непростая персона, по крайней мере, для губернатора.
У меня нашлось всему этому только одно объяснение: Андрей – его внебрачный сын. Так что вся эта история содержит в себе и стремление беспутного отца помогать материально сыну-балбесу, и некоторые элементы шантажа, потому что если об этом узнает жена, губернатору придётся несладко. Что ж, это его проблемы.
А вот следующая загадка мне не давалась. Никак не могла понять, откуда взялось столько банкнот с отпечатками Мэрского. Вряд ли провокацию готовили дольше двух месяцев. По его словам выходило, что за это время он пощупал около шести тысяч. Откуда взялись ещё сто сорок четыре? Не мог же он забыть о такой сумме! Сама я ничего так и не придумала, а Высшие Силы не желали помогать, игнорируя все мои просьбы. Утомлённая бесплодными размышлениями, я, наконец, заснула.
***
На этот раз мне приснилось, что я пришла на работу, отперла дверь в свой кабинет, и ни капли не удивилась, увидев сидящего на столе в позе лотоса совершенно голого Мелентия, изображающего йога высокой ступени. Его взгляд был направлен куда-то внутрь себя, а лицо излучало совершенную умиротворённость. На ум невольно приходили такие слова, как медитация, просветление и астральное путешествие. Я села на своё рабочее место и включила компьютер. Одновременно с этим Мелентий вернулся из астрала и бесстрастным голосом обратился ко мне.
– Елена Михайловна, вы знаете, зачем я здесь, – заявил он.
Я действительно откуда-то это знала.
– Вы должны дать мне взятку, но почему вы решили сделать это в таком странном виде? Не понимаю, зачем вы здесь голый? Вы эксгибиционист?
– В какой-то степени. К тому же для дачи взятки одежда совсем необязательна.
Непонятно откуда он извлёк дипломат и открыл его. Внутри лежали уже знакомые мне перетянутые резинками пачки долларов, числом пятнадцать штук.
– Это – ваше, – сообщил Мелентий. – Берите, и прячьте в тайник.
Я взяла и спрятала, что мне оставалось делать?
– Всё? Мы закончили? Я могу идти? – поинтересовалась я.
– Нет, конечно. Вы обязательно должны перещупать каждую купюру.
– Зачем?
– Не зачем, а почему.
– Хорошо, почему?
– Потому что ты – круглая дура! – заржал Мелентий. – Глупый бабец с куриными мозгами!
Я попробовала дать ему пощёчину, но он взлетел под потолок, и оттуда хихикал, показывая мне язык и кое-что ещё. Схватив дырокол, я швырнула этот тяжёлый инструмент в левитирующего адвоката. К сожалению, промахнулась.
– Ты даже этого как следует сделать не можешь! – ещё сильнее развеселился Мелентий. – А если ты немедленно не проснёшься, я отсюда справлю тебе на голову…
Не имея ни малейшего желания выяснять, что именно он собирается справлять мне на голову, я сделала над собой усилие, и смогла вынырнуть из сна. Сердце бешено колотилось, почему-то я очень разволновалась. Я понимала, что сон послан мне Высшими Силами, а значит, содержал какую-то ценную для меня информацию. Беда в том, что я не понимала, какую именно.
Выждав, пока сердце вернётся к своему нормальному ритму, я вновь попыталась сообразить, что же этим сном мне хотели сказать Высшие Силы. Они ведь, если уж отвечают на вопрос, то так, что не понять их может только полный идиот. Я не понимала, а значит, выражаясь словами Мелентия из моего сна, была круглой дурой с куриными мозгами. Обидно, но что поделать?
Догадка пронзила мой немного затуманенный сном разум яркой молнией. Мелентий сказал, что нужно делать круглой дуре! Перещупать все купюры взятки! Причём это занятие именно для идиотов! Я вскочила с кровати и помчалась к сумочке. Нужно немедленно сообщить Мэрскому! Если я не сплю, нечего спать и ему. Экран мобильного загорелся, высветил всё ту же чудесную надпись ‘Батарея разряжена’ и сразу потух. Связаться с Мэрским не получится. Найти его в незнакомой огромной квартире невозможно. Тем более что нянечка унесла мою одежду, оставив только туфли и колготки. Не стану же я разговаривать с малознакомым мужчиной почти голая!
Ждать до утра я не могла. Нужно было немедленно зарядить телефон. Зарядное устройство я с собой не ношу, у меня в сумочке и так чёрти что творится, только его там не хватало. Ладно, если у женщины возникла сложная проблема, решать её должен мужчина. От мамы я унаследовала, помимо прочего, зычный голос, настало время им воспользоваться.
– Мэрский! Мэрский! – заорала я. – Сюда! Скорее!
Судя по тому, что раздался топот бегущего стада бешеных слонов, мой призыв был услышан.
– Что случилось, Елена Михайловна? – поинтересовался перепуганный Мэрский, ворвавшись в комнату.
Остановился он как раз там, где из окна падал свет, то ли от луны, то ли от уличного фонаря, так что я отлично его видела. Из одежды на нём присутствовали только старомодные трусы, я такие раньше видела в советских фильмах, мама называла их семейными. От шеи до лодыжек он весь зарос густыми волосами, почти полностью седыми. Может, росли они и на ступнях, но в тусклом свете не бросались в глаза. А ещё потрясало мастерство портного, который шил ему костюмы. Они чудесно скрывали почти все многочисленные недостатки фигуры.
– Так вы мне скажете, зачем я вам потребовался? – теперь он, судя по голосу, был уже больше не перепуган, а разозлён.
– Мне срочно нужно позвонить, а телефон разряжен, – сообщила я, не переставая его разглядывать.
Он вырвал у меня из рук мобильник, рассмотрел его и категорически заявил:
– Мой зарядник вам не подойдёт, у меня телефон другой фирмы. Но что вам мешает позвонить с моего?
– Я нужный номер не помню.
– Выясним как-нибудь. С кем вы хотели поговорить?
– С вами.
Мэрский долго молчал.
– Зачем? – наконец, поинтересовался он. – Сейчас глубокая ночь, если вы не заметили.
– У меня очень важное сообщение. До утра ждать нельзя.
– Нужно обязательно по телефону? Почему не лично?
– Как вы себе это представляете? Ваша Арина Родионовна унесла мою одежду. Не могу же я разговаривать с вами лицом к лицу голая!
Мэрский снова долго молчал, потом тяжело вздохнул.
– Елена Михайловна, если вы не заметили, именно сейчас мы с вами разговариваем, как говорится, тет-а-тет, и вы, уж простите, обнажены несколько более, чем это считается допустимым в приличном обществе.
Я взвизгнула и мгновенно завернулась в простыню, которой раньше укрывалась.
– Так уже значительно лучше, – одобрил Мэрский. – В таком виде вы готовы передать мне своё неимоверно важное сообщение? Или теперь вам мешает несоответствие дресс-коду моего, с позволения сказать, костюма?
– Не мешает, – покраснела я. – Простите, пожалуйста, я туго соображаю.
– Это и есть важное сообщение? Так, чтоб вы знали, для меня это давно не новость.
– Нет, важное – совсем другое, – я изложила ему свою догадку.
– Класс! – заорал Мэрский, обхватил меня за пояс, оторвал от пола и закружил.
Сначала я завизжала, но на визг он не реагировал, и усадил меня на кровать, только когда устал.
В комнату заглянула Арина Родионовна, осуждающе покачала головой и исчезла.
– Мэрский, что вы себе позволяете? – возмутилась я. – Прекратите меня лапать!
– Уже прекратил, – довольным тоном сообщил он. – Неужели вы не заметили?
Он снова меня обхватил и чмокнул в правую щёчку, а потом в левую и в нос.
– Вот я не понимаю, Елена Михайловна, как такая дура может быть такой умной?
Должна отметить, что мне приходилось выслушивать комплименты поизысканней.
– Не знаю, Мэрский, – пролепетала я. – При случае спрошу у Высших Сил. А сейчас уберите с меня, пожалуйста, руки.
– Уже убрал. Я же наслышан, что было с вашим предыдущим шефом, который не захотел их убирать.
***
По распоряжению Мэрского няня немедленно принесла мою одежду, уже выстиранную и отглаженную. В юбке и кофточке я чувствовала себя намного комфортнее, чем обёрнутая простынёй. В квартире действительно было тепло, так что надевать колготки я не стала, а раз так, то воспользовалась случаем и сменила туфли на более удобные босоножки. Мэрский тем временем напялил на себя старые джинсы, просторную рубаху и тапки. В деловых костюмах он выглядел значительно лучше, но по сравнению с семейными трусами это был огромный шаг вперёд.
Мы сели за стол, и недовольная Арина Родионовна принесла нам тот же напиток, что мы пили за ужином. Кофе пообещала подать позднее. Мэрский довольно потирал руки и время от времени сообщал мне, какая я умная, постоянно повышая уровень оценки. Я односложно соглашалась. Дойдя до гениальности, он замолчал, видимо, не зная, что говорить дальше. Дождавшись кофе, он позвонил Мелентию, включив телефон на громкую связь.
– Мэрский, у тебя совесть есть? – отозвался адвокат после долгого ожидания. – Ночь глухая на дворе, если ты не заметил. Я привык спать в такое время.
– Какого хрена ты должен спать, если я не сплю? – удивился Мэрский. – Скажи лучше вот что. Мои ‘пальчики’ нашли на всех купюрах?
– Один из экспертов сказал мне, что нашли на всех, кроме одной. Так что не на всех.
– Хорошо, нашли на всех, кроме одной? Всего их полторы тысячи. Нашли на тысяче четыреста девяноста девяти? Верно?
– Так мне сказал информатор. Чего ты от меня хочешь, Мэрский?
– Я хочу узнать, на скольких купюрах обнаружены мои отпечатки. Неужели я невнятно спрашиваю?
– Повторяю: на всех, кроме одной. Если эксперт не врёт. Если врёт, ничего сказать нельзя.
– Мелентий, кончай дурачка строить! Я тебя спрашиваю, на скольких нашли, а ты мне отвечаешь, на скольких не нашли! Нечего мне мозги пудрить!
– Считай сам. Я адвокат, а не математик.
– Ладно, оставим арифметику в покое. Сколько купюр они проверили на наличие моих отпечатков?
– Купюр было полторы тысячи. Ты сам сказал.
– Я помню, что я сказал, и сколько их было! Но я не знаю, сколько они проверили. И спрашиваю у тебя! Ты знаешь?
– Мэрский, я спросил эксперта и передал его ответ тебе. Тогда ответ тебя устраивал. Что ты хочешь от меня сейчас?
– Так ты адвокат или курьер? Передал он, видите ли! Мне нужно знать, на скольких купюрах есть мои отпечатки. Десятый раз тебе говорю!
– Третий. Но неважно. Я тебя понял. Мой косяк, не уточнил. Почему вдруг это стало важным посреди ночи?
– Потому что оно было важным с самого начала! Я не держал в руках сто пятьдесят тысяч. Если мои отпечатки на всех, это значит, что я, когда якобы брал взятку, деньги пересчитал. Но в таком случае отпечатки не могут быть настоящими!
– Следователи и эксперты по этому делу работают честно. Сомнений нет. Если нашли, значит, они там были. Может, хватит меня допрашивать? Расскажи лучше, что ты узнал.
– Пока ничего не узнал. Одни предположения. И это потому, что ты некачественно выполнил свою работу.
– Давай свои предположения.
– Если Карета сказал следователю, что я деньги внутри пачек не пересчитывал, твой долбаный эксперт проверял только верхнюю и нижнюю банкноты на каждой пачке. А это не сто пятьдесят тысяч, а всего три. И это полностью всё меняет! Три тысячи я недавно в руках держал.
– Вот оно что! – присвистнул адвокат. – Да, это принципиально новый взгляд на дело.
– Помнится, ты называл Елену Михайловну тупой звездой.
– Не звездой, а…
– Неважно. Ключевое слово тут ‘тупая’.
– Зато она имеет прямую связь с Высшими Силами, – заржал Мелентий.
– Однако она смогла разобраться в этом вопросе, а ты – нет. Значит, ты – тупее. Кстати, напоминаю, из СИЗО меня вытащила она, а не ты.
– Она слушает наш разговор?
– Да.
– Елена Михайловна, я приношу вам свои самые искренние извинения! Более того, признаю, что я не просто тупой, а ещё тупее. Умоляю меня простить!
– Извиняться перед ней будешь при личной встрече. А сейчас задай эксперту мой вопрос, это первое. Второе, после того, как доложишь мне ответ, выясни, не принадлежат ли отпечатки того типа, которого не смогли опознать…
– Идентифицировать, – поправил Мелентий. – Я понял. Ты хочешь убедиться, не Андрей ли это. Но ведь сейчас ночь! Все спят!
– Разбуди, – посоветовал Мэрский. – Я жду твоего отчёта с нетерпением. Действуй!
Мэрский прервал связь, устало вздохнул и обратился ко мне:
– Первый просвет за всё время, и благодаря вам. Спасибо, Елена Михайловна!
– Может, в знак благодарности скажете мне, что Андрей – сын губернатора? – невинно осведомилась я.
– Нет, этого я поклялся никому не говорить.
Я не удержалась от хихиканья. Он с недоумением на меня посмотрел, а потом понял.
– Тьфу ты, чёрт! Всё-таки проболтался! Это не Мелентий идиот, а я!
– Не переживайте. Я сама догадалась. А может, Высшие Силы подсказали. И я никому не скажу. Даже маме.
– Давайте поговорим о чём-нибудь другом.
– Я не против. Расскажите, почему вы десять лет назад помогли Коляну? Сами же говорите, что на избирателей вам плевать.
– Если честно, Коле просто повезло. Его жена пришла ко мне на приём и изложила дело коротко и понятно. Поверьте, это большая редкость. Я направил её к своему другу, Мелентию, он всё разузнал и доложил мне, что руководство прокуратуры, милиции и областного суда сменилось, а раз так, есть шанс, что дело пересмотрят. Я позвонил прокурорским и сказал, что взял дело на контроль. Мелентий, со своей стороны, составил необходимые бумаги и подал их в установленном порядке. На повторном суде он же поставил победную точку. Потом Коля пришёл меня благодарить, а за что? Почти всё сделал Мелентий. Вот я и предложил ему поработать на меня, у зэков всегда проблема с трудоустройством.
– И не побоялись?
– Елена Михайловна, политики и чиновники моего ранга просто обязаны уметь разбираться в людях. Как вы могли заметить, с Колей я не прогадал.
– Но ведь у жены Коляна не было денег, а вы послали её к самому дорогому адвокату. Кто ему платил? Вы?
– Никто. Мелентий работал бесплатно. Это сейчас он дорогой, и у него нет отбоя от богатых клиентов. А тогда он только-только открыл собственную контору и просто прозябал. На этом деле он, собственно, и поднялся. Такой пиар себе устроил, что клиенты косяками пошли. Вы, Елена Михайловна, по молодости не учитываете, что за десять лет может измениться и человек, и его социальный статус. Например, я тогда был молодым, только вступившим в должность мэром, и к избирателям относился не так цинично. И вы через десять лет сильно изменитесь. Такова жизнь. А теперь поведайте мне, как вы угадали с этими купюрами.
– Подождите, ещё неизвестно, угадала я или нет.
– Угадали, не сомневайтесь. Мы, конечно, подождём подтверждения, но я уверен, что так оно всё и было. Рассказывайте, мне очень интересно.
Я пересказала ему свой сон. Он долго смеялся, образ парящего под потолком в позе лотоса Мелентия привел его в восторг. Но потом посерьёзнел.
– Елена Михайловна, признайтесь, вам часто снятся голые мужики?
– Нет, это первый раз.
– Как первый? А Дед Мороз?
– Во-первых, это был не сон. Во-вторых, откуда вы о нём знаете?
– А добрый доктор говорит, что сон. И это ответ на ваш второй вопрос. Кстати, неужели вы думали, что врачебная тайна – это серьёзно?
– Раньше, по наивности, думала.
– Видите, вы меняетесь, хотя десяти лет ещё не прошло. Но имейте в виду: голые мужики во сне говорят психиатру о многом.
– О чём именно?
– Понятия не имею. Я же не психиатр, так что мне они не говорят ни о чём. Я им, кстати, тоже. Но определённые догадки, конечно, присутствуют. Если судить по аналогии, то мне голые бабы снятся, когда не хватает секса. Заметьте, я вам ничего не предлагаю. Боюсь отказа.
– А вы попробуйте.
– Бесполезно. Я столько раз вас просил при мне надевать брюки, и что я вижу сейчас? Все мои просьбы и предложения отвергаются вами с порога.
***
Болтали мы долго, выпив при этом по три чашки кофе, правда, маленьких, а Мелентий всё не торопился с докладом. Мэрский заметно волновался, но сам звонить адвокату не хотел. Видно, боялся уронить свой драгоценный авторитет.
– Чего вы нервничаете? – поинтересовалась я. – Можно подумать, от ответа Мелентия что-то зависит.
– Конечно, зависит! Если деньги прошли через руки балбеса, его допросят, и он скажет, кому их отдал. Пусть только попробует не сказать! И дальше, по цепочке, доберёмся до мерзавца, который подбросил их в тайник.
– Я вам сразу скажу, куда он дел эти три тысячи. Сдал их на базаре одному валютчику-кавказцу. Легче стало?
– Совсем забыл про Ахмеда! Действительно, бабки и у него побывали. Не думаю, что сыщики рискнут ещё раз к нему подкатиться.
– А я – рискну! – похвасталась я. – Дайте сюда телефон.
Номера Ахмеда я не знала, но раз он где-то неподалёку от моей мамы, позвонила ей.
– Что случилось, господин Мэр? – поинтересовалась она.
– Мама, это я, а не Мэрский.
– Да? А почему его телефон высветился?
– Мой разрядился, звоню с чужого.
– Леночка, ты меня разбудила, – пожаловалась она, и в динамике послышался её зевок. – Но ничего. Я рада, что ты там не спишь. В твоём возрасте ночи – не для сна. Видать, Мэрский внял моему совету, и тебя, скажем так, потрогал.
– Мама, не было ничего подобного!
– Что, даже ни разу не поцеловал? Не верю! Думаю, поцеловал раза три.
– Я тебя очень прошу! Моя личная жизнь тебя не касается!
– Хорошо, хорошо, я же не против. Только ты там предохраняйся. А то залетишь, и тогда всё это меня коснётся ещё как.
– Как скажешь, мамочка. А сейчас я хочу поговорить с дядей Ахмедом.
– Разве он тебе дядя?
– Понятия не имею. Но он так представился. Хочет человек быть дядей – не собираюсь ему мешать.
Тут же из телефона зазвучал голос Ахмеда.
– Здравствуйте ещё раз, Лена. Вам нужна моя помощь?
– Здравствуйте, дядя Ахмед. Я так поняла, у вас очень хорошая память.
– Есть такой грех. В общем, не жалуюсь.
– Нужно чтобы вы вспомнили одну вашу валютную операцию. У меня раньше был один, скажем так, друг. Сожитель…
– Ваша мама рассказывала. Андрей, правильно?
– Да, именно он.
– Можно нескромный вопрос?
– Спрашивайте. Если не очень нескромный.
– Вы знали, что он – внебрачный сын губернатора?
Мэрский поперхнулся кофе и закашлялся.
– Нет, не знала, – честно ответила я.
– Вот, не могу понять! На базаре все знают, а вы с Пышкой три года с ним прожили под одной крышей, и не в курсе. Как такое может быть?
– Сама удивляюсь.
– Лена, вы хотели что-то о нём спросить?
– Да. Скажите, дядя Ахмед, вы помните последний раз, когда Андрей сдавал вам валюту?
– Помню. Это было утром, в прошлую субботу. Даже сумму помню – три тысячи сто.
– Не ровно три тысячи?
– Я пересчитал. Всегда пересчитываю, на всякий случай.
– А не помните, что с этими деньгами дальше было?
– Большей частью помню. Только этот оболтус отошёл, подлетает ко мне один бандюк и хочет купить три тысячи. Я ему дал из этих денег, других у меня не было. Осталась сотенка, но тут уж ничем не могу помочь. Кому-то я её продал, но вот кому…
– Бандита того знаете?
– Нет. Он – из людей Кареты, но как его зовут – без понятия.
Что-то тут не сходилось. Каретникову нужны были именно те купюры, которые Ахмеду принёс Андрей. Значит, его люди точно знали, что других долларов у валютчика нет. Не будь этой уверенности, они бы нашли способ отобрать деньги у самого Андрея.
– Дядя Ахмед, у вас ведь больше долларов не было? Я имею в виду, кроме тех, что принёс Андрей.
– Были, – возразил он, и сердце у меня упало. – Три десятки, две двадцатки, полтинник, пятёрка и три по доллару. Спрос на эти номиналы невелик, но на всякий случай при себе всегда имею.
– А сотенки? Почему вы пришли на базар без сотенок?
– Кто вам сказал такую глупость, Лена? У меня были сотенки. Целых двадцать шесть. Но их у меня забрал покупатель за минуту до прихода оболтуса. Я знаю, что вы сейчас хотите спросить. Ответ: да, этот покупатель – тоже человек Кареты.
– А вы бы смогли их опознать?
– Узнать – смог бы. Опознать – нет, ни в коем случае. Если я это сделаю, меня могут убить. И даже если пощадят, на базаре мне больше не работать. Так что, Лена, извините.
– Тогда у меня всё. До свидания, дядя Ахмед.
– До свидания. Мэрскому передавайте привет, и скажите, чтобы он больше не подсылал ко мне своих подонков. Меня они бесят, а если я по-настоящему разозлюсь, его никакой Колян не защитит.
Ахмед отключил связь, и я уставилась на Мэрского, ожидая, что он скажет. На его лице отражалась смесь веселья и огорчения.
– Я не подсылал к Ахмеду подонков, – улыбнулся он. – Это сделал Мелентий по своей собственной инициативе. И поплатился побоями, между прочим. К сожалению, если он повторит свой подвиг, расплачиваться придётся уже мне. Но это лирика. А по делу, к сожалению, это ничего нам не дало. Ахмед сказал, что передал деньги людям Кареты, а мы и так знали, что купюры прошли через руки их шефа. А самое противное, что тайну, которую я поклялся хранить и храню, знает весь базар. Вот уж, действительно, информация высшего уровня секретности…
Ночную тишину разорвала трель телефонного звонка. Мэрский поставил рингтоном именно старомодный звонок, а не какую-нибудь мелодию. Наверно, психиатру это многое бы сказало, но я, увы, не психиатр.
– Что скажешь, Мелентий? – поинтересовался он, не отключая режим громкой связи.
– До тебя дозвониться невозможно! Всё занято и занято! Говорил, ждёшь с нетерпением, а на самом деле что?
– Не теряй времени. Что сказал эксперт?
– Ты был прав, проверяли всего тридцать купюр, – вздохнул Мелентий. – Он очень разозлился, что я его разбудил, и сказал, что только последний осёл мог подумать, что они будут снимать ‘пальчики’ с купюр, к которым подозреваемый не прикасался.
– Согласен с ним. Только не осёл, а ослы. Множественное число. Ладно, ты кретин, но как я не догадался? Впрочем, неважно. Это всё?
– Нет. Отпечатки неизвестного совпадают с ‘пальчиками’ балбеса. Мы только что их сверили. Он, кстати, тоже был недоволен, когда его разбудили.
– Ты сказал ‘мы’? Ты что, тоже к нему съездил?
– Конечно! Сыщики люди вежливые, я имею в виду, с клиентами, но вряд ли они были рады ночной работе. А когда человек не радуется жизни, ему закономерно хочется набить кому-нибудь морду. Тем более, балбес тоже сонный, а значит, будет хамить. Вот я и решил присутствовать, и правильно решил, при мне они парня не тронули. Хотя очень хотели. Нам же не нужны неприятности с сыном губернатора?
– И ты тоже это знаешь? – Мэрский схватился за голову.
– И сыщики знают. Без понятия, откуда. Вроде услышали на базаре, но я не обязан им верить. В любом случае, это уже секрет полишинеля. Зато я выяснил, почему на одной купюре не нашли твоих пальчиков.
– Потому что их там не было, – буркнул Мэрский. – Это только последним ослам может быть непонятно. Балбес припёр Ахмеду на сотку больше, чем от него ожидали. Свою добавил. Она и затесалась в общую кучу.
– Не свою. Соседка попросила. Одинокая старушка с больными суставами.
– Ты и её разбудил?
– Да. Она поворчала, но когда получила двести рублей за беспокойство, сразу же сменила гнев на милость. Рассказ балбеса она полностью подтвердила. Я ей верю. Слушай, я уже заезжаю в гараж, давай я к тебе зайду, поговорим нормально.
– Заходи. Жду.
Мне казалось, что путь от подземного гаража до квартиры Мэрского занимает не более пяти минут, но Мелентия пришлось ждать почти час. Зато появился он с огромным букетом белоснежных роз, который немедленно презентовал мне, преклонив одно колено.
– Пусть эти белые розы, символ чистоты и непорочности, станут также символом моего глубочайшего раскаяния за необоснованные утверждения, допущенные мной…
– Не нужно слов, – великодушно предложила я. – Цветов достаточно.
Я не знала, куда девать букет, но внезапно появившаяся нянечка взяла его у меня из рук и ушла, заявив, что розы нужно поставить в воду. Мне показалось, что она вполголоса добавила ‘нормальные люди по ночам спят, а не всякой хренью занимаются’, а может, и не показалось.
Мелентий подошёл к бару, отпер его отмычкой и достал оттуда коньяк и три рюмки. Мэрский, скривившись, заявил, что после самогона коньяком не похмеляются, я тоже отказалась, и две рюмки адвокат вернул обратно.
– Рассказывай, – предложил ему Мэрский.
– В пятницу вечером балбес ‘выиграл’ у тебя три тысячи. В субботу утром понёс менять американские рубли на наши. Говорит, что всегда их менял на базаре в ближайшую субботу, и всегда у одного и того же валютчика. По описанию это Ахмед, да мы и сами об этом знаем. Дальше. По пути к нему пристали два каких-то мутных типа, по его словам, похожие на бандитов. Просили, чтобы он им продал свои доллары. Курс предлагали намного выгодней, чем у Ахмеда. Балбес отказался, побоявшись, что ему подсунут фальшак. Как ни странно, предполагаемые бандиты от него отстали. Сыщики показали ему фотографии, и он уверенно опознал одного. Второй так и не нашёлся.
– И этот опознанный – шестёрка Кареты?
– Конечно. Таким образом, под подозрение попала подружка балбеса. Ей было известно о деньгах, она точно знала, откуда они и куда он их понесёт. Идеальный подозреваемый. Мы её тоже допросили. Мой вывод – она к делу никакого отношения не имеет. Да и ещё в её пользу следующее соображение. Ей ничего не мешало подменить деньги в любой момент с пятничного вечера до субботнего утра. Они лежали у него в кармане куртки, и она об этом знала. А куртка висела в прихожей. И сразу сложная комбинация с Ахмедом становится не нужной.
– Мало что понял, но доверяю твоему суждению, – согласился Мэрский. – А теперь послушай, что удалось выяснить Елене Михайловне.
Мэрский пересказал мой разговор с Ахмедом. Мелентий внимательно слушал, не забывая потягивать коньяк. Дождавшись конца рассказа, он категорично заявил:
– В юридическом плане нам это бесполезно. Ахмед не даст показания следствию, это не по понятиям, а он хоть и не вор, но вынужден соблюдать криминальную этику, иначе с базара его попросят. Но нам он может и сказать, кто были те двое, что купили у него валюту в субботу. Мы найдём свидетелей, которые это видели, а если не найдём, организуем лжесвидетелей, как это частенько делается. И докажем хоть следствию, хоть суду, что перед тем, как дать тебе взятку, Каретников скупал доллары. Что дальше?
Они ещё долго разговаривали, я слушала их вполуха. Мелентий пил коньяк, мы с Мэрским – компот из каких-то экзотических фруктов, очень вкусный. Из разговора я запомнила только, что они учились вместе, а значит, у Мэрского – юридическое образование. Что это мне даёт, я понятия не имела, да и вообще уже хотела спать, тонизирующее действие кофе закончилось. Я извинилась, попрощалась и направилась в ‘свою’ комнату, но Мелентий неожиданно меня остановил.
– Минутку, Елена Михайловна! Я вас только сейчас толком рассмотрел. Это ведь не ваша обувь?
– Нет. Как вы догадались? – удивилась я.
– Вам такая не по карману. Это, значит, Мэрский приобрёл, чтобы вам у него дома удобно было?
– Полагаю, Мелентий, это не ваше дело.
– Да я что? Я просто интересуюсь. Давно ему говорил, что пора, а он телится.
– Что он делает?
– Не обращайте внимания, – посоветовал Мэрский. – Он, когда пьяный, всякую чушь иногда несёт. Впрочем, он и трезвый ненамного лучше. Спокойной ночи, Елена Михайловна! Хоть уже практически утро.
***
Я пила много разнообразных напитков: фруктовый коктейль, кофе, компот, так что по пути в гостевую комнату пришлось заглянуть в, так сказать, ванную. Избавившись от избытка жидкости в организме, я ужаснулась, глянув в зеркало. То, что я несколько минут говорила с Мэрским обнажённая, тоже было нехорошо, но полночи в обществе двух малознакомых мужчин, и без косметики – это вообще кошмар!
В другое время я бы очень переживала, но сейчас страшно хотелось спать, и переживания я отложила на потом. Я разделась и вновь забралась под простыню, заменявшую в этом доме одеяло. Перед тем, как заснуть, обратилась за подсказкой к Высшим Силам, хотелось узнать, кто, всё-таки, мозговой центр операции против Мэрского. Но заснула я раньше, чем они успели ответить, и спала без сновидений.
Проснувшись, я сразу же после умывания накрасилась, потом оделась и пошла искать Мэрского. Квартира была огромной, ориентировалась я в ней неуверенно, так что явно ходила по кругу. Даже удивилась, как ночью без проблем пришла в свою спальню. Мэрского найти так и не удалось, зато наткнулась на нянечку.
– Проснулась, Лена? С добрым утром! Шеф и адвокат ушли. Завтрак готовить?
Я сразу почувствовала голод.
– Да! Вы составите мне компанию?
– Ни в коем случае! Ты – гостья, а я – прислуга. Не по чину мне с тобой сидеть за одним столом. Лучше скажи, яичницу будешь? И какой напиток? Кофе, чай, компот?
– Против яичницы не возражаю. А из напитков – кофе, конечно.
Завтрак она приготовила очень быстро. Кроме яичницы, был ещё салат и булочка с повидлом. Она сказала, что булочка не покупная, сама испекла. Я удивилась, как она всё успевает, квартира же огромная, если ещё и булочки печь, времени совсем ни на что не хватит. Но вслух ничего не сказала.
Поглощая яичницу, вкусную, как и всё, что я пробовала в этом доме, я пыталась понять, как мне дальше разбираться с этим идиотским делом. Очередное воззвание к Высшим Силам осталось, как и предыдущие, без ответа, и я снова попробовала решить задачу логически.
Злоумышленник знал о шантаже, причём в подробностях. Бандиты были уверены, что нужные купюры попадут именно к Ахмеду, и не ошиблись. Мелкий прокол с соседской сотенкой не в счёт, да он ни на что и не повлиял. Кто же всё рассказал Каретникову? Для начала, кто вообще знал о шантаже? Тут очерчивались три, условно говоря, группировки, центрами которых были Андрей, Мэрский и губернатор.
В ‘группировку’ Андрея входил он сам и та девица, к которой он от меня ушёл. Мелентий, пообщавшись с ними, решил, что они ни при чём, а ведь он, как хороший адвокат, разбирается в людях. С другой стороны, он вполне мог разок и ошибиться. Тем более, будучи разбуженным среди ночи.
‘Группировка’ Мэрского была гораздо многолюднее. Всё знал Мелентий, ведь Мэрский ему полностью доверял. В курсе дела был Колян, он хоть и беззаветно предан своему шефу, но мог проболтаться Каретникову, тем более что они хорошо знакомы. Если не ему самому, так кому-нибудь из его людей. Всё, что можно услышать, слышала нянечка. Она всё время приносит еду, напитки, убирает со стола, а на неё никто не обращает внимания. Сюда же можно приплюсовать и Карину, на то она и секретарша, чтобы знать секреты. Мэрский наверняка иногда вёл разговоры с тестем из своего кабинета, и за много лет Карина вполне могла сложить полную картину из обрывков этих разговоров. Самого Мэрского я исключила. Он, конечно, вполне мог устроить провокацию против себя, например, как предвыборную рекламу, но если вдруг я докажу его виновность, кто мне заплатит?
