Текст книги "Муниципальная ведьма - 1 (СИ)"

Автор книги: Александра Брагинская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 17 страниц)

– Это ещё что? – возопила я.

– Это туфли, – бесстрастно пояснил Мелентий.

– Вижу! Почему мне их сразу не дали?

– Потому что один старый козёл захотел подержать на руках красивую женщину.

– Не смейте мне льстить! Я прекрасно знаю, что никакая я не красавица!

– Бросьте, Елена Михайловна! Любая может стать красавицей. Для этого достаточно найти подходящее чудовище. Вы своё уже нашли. Оно, правда, задыхается и вот-вот даст дуба, но это не имеет значения.

– Обуй её побыстрее, – прохрипел Мэрский. – Больше не могу её держать. Ещё немного, и мне конец.

– Это что же получается? – сквозь сжатые губы поинтересовалась я. – Если туфли были у вас с самого начала, значит, нести меня на руках – сущий идиотизм!

– Совершенно верно, – подтвердил Мелентий. – Я сразу так и сказал.

– Я готова смириться с тем, что меня носят на руках по необходимости. Но из-за идиотизма – нет!

– Можете смиряться, можете возражать, реальность от этого не изменится. Что вы предлагаете?

– Я предлагаю, чтобы Мэрский нёс меня на руках, потому что ему это нравится, а не потому, что он идиот.

– Одно другого не исключает.

– Тогда пусть он несёт меня дальше и получает удовольствие.

Мэрский вперил в меня взгляд своих налитых кровью глаз, но я не отвернулась. Он оттолкнулся от стены и медленно пошёл к лифту. Мелентий, матерясь себе под нос, следовал за нами. Я подумала, что адвокат прав – нужно есть поменьше и, наконец, хоть немного похудеть. Впрочем, Мэрского мне всё равно жалко не было.

***

В прихожей своей квартиры Мэрский долго приходил в себя.

– Мелентий, отведи её к остальным, а я немного отдышусь, и подойду чуть позже, – попросил он. – Как выяснилось, от дурной головы нет покоя не только ногам, но и всему организму.

Тем не менее, он всё-таки помог мне обуть туфельки, и не скажу, что мне это было неприятно. Вместе с Мелентием мы проследовали в зал. Как только я вошла, ко мне тут же кинулась мама.

– Леночка, что происходит? Я ничего не понимаю, – сообщила она. – Меня сюда привезли, ничего не объясняя!

– Нас таких уже двое.

– Представляешь, Ахмед меня бросил!

Я совсем не удивилась. Редко какой мужчина выдерживал её дольше недели.

– Из-за чего? – чисто из вежливости поинтересовалась я.

– Из-за телесериала. Он сказал, что ему не нравится, а я – что он старый козёл.

– Ясно. Всё, как обычно. Слушай, а Каретников женат, я не помню?

– Женат. Можешь ему глазки не строить.

Я оглядела комнату. В дальнем углу сидел Каретников. Когда мы встретились взглядами, он приветственно мне кивнул и сразу же отвернулся. В его глазах застыла смертная тоска. Что ж, неудивительно. Его афёра провалилась, и теперь моему папаше грозила тюрьма. Чуть в стороне от него расположились губернатор с супругой. Выглядели они гораздо лучше, чем в прошлый раз. Губернатора явно отпустило внутреннее напряжение, он казался если не счастливым, то умиротворённым. Лицо его выглядело безмятежным, а рукой он гладил ладонь жены. Она же лучезарно улыбалась, и я не сразу поняла, что улыбка адресована мне.

Как только мама от меня отошла, губернаторша вскочила с кресла и буквально подбежала ко мне, не переставая приветливо улыбаться.

– Здравствуй, Леночка! Очень рада тебя видеть, – сообщила она, почему-то загадочным шёпотом. – Знаешь, я всё-таки это сделала!

– Что вы сделали? – не поняла я.

– Ой, не спрашивай, – отмахнулась она. – Сделать – это одно, а сказать вслух – нет, не могу. Но ты знаешь, у меня разом пропали фантомные боли. Мне теперь не нужно так много курить.

– Но всё-таки нужно?

– Леночка, подумай сама. Зачем мне лишать себя удовольствия? Только не надо меня воспитывать, поздно уже, не получится.

– Даже не собиралась.

– Представляешь, мой супруг, наконец, решил, что с него хватит, и собрался подать в отставку.

– Даже не знаю, поздравить вас или посочувствовать.

– При чём тут мы? Ты о себе подумай! Ведь Мэрскому теперь придётся жениться, верно? Вот и не упускай случай!

– Я снова ничего не понимаю, – призналась я. – Какая связь между отставкой губернатора, браком Мэрского и мной?

– Что тут непонятного? – нетерпеливо поморщилась она. – Губернатору нельзя без жены! Никак нельзя! Потому что хрен назначат! Потом уже – можно.

– Так он же в отставку подаёт.

Супруга губернатора принялась что-то многословно объяснять, но я её уже не слушала. Моё внимание привлёк разговор Мелентия с Каретниковым. Сквозь старухин монолог до меня долетали только отдельные слова, по которым что-либо понять было невозможно, но само событие меня удивило. По моим представлениям, они пребывали по разные стороны баррикад, тем не менее, Каретников явно был доволен. Теперь его глаза излучали не тоску, а надежду.

Старуха продолжала свой рассказ, я кивала, имитируя не то понимание, не то согласие, Мелентий уже подошёл к губернатору и завёл беседу с ним, а Мэрского всё не было. Мне оставалось только удивляться, что ему требуется столько времени, чтобы прийти в себя, и беспокоиться, не помер ли он от избыточной физической нагрузки, которую я ему обеспечила.

Волновалась я напрасно. Мэрский вскоре появился в добром здравии. Он весь сиял, а в руках держал огромный букет голубых роз. Я раньше даже не знала, что такие бывают. Наверняка очень дорогие. Неужели он собрался расплатиться со мной цветами? Я люблю цветы, но только как подарок, а вовсе не как гонорар.

Все разговоры прекратились, только мама вздохнула ‘Ах, какие розы!’. В наступившей тишине он подошёл ко мне, несколько секунд подумал, и стал на колени, протягивая букет. Мне ничего не оставалось, как принять подношение. От этого Мэрский засиял ещё сильнее и, наконец, заговорил.

– Елена Михайловна! Лена! Леночка! Я вас… то есть, тебя, люблю, и прошу оказать мне честь стать моей женой.

Ноги у меня подкосились, и я бы села на пол, если бы Каретников не подставил вовремя кресло.

– Вы с ума сошли, – только и смогла произнести я.

– Это значит ‘да’? – с идиотской улыбкой уточнил Мэрский.

– Это значит, что я предполагаю у вас психическую болезнь.

– И совершенно напрасно! Сегодня утром я посетил психиатра, и он выписал мне справку об отменном здоровье по этой части. Вот, – он протянул клочок бумаги, и мне пришлось взять и это. – Что ты теперь скажешь?

– Соглашайся, дура! – посоветовала мне мама. – У него такие деньжищи, что нам и не снилось.

– Дура, может, и согласится, – откликнулась я. – Ему не нравятся мои ноги – какая тут может быть любовь? А справку свою пусть засунет в одно место. Знаю я, как такие справки выдаются!

– Нравятся! – пылко возразил Мэрский. – Очень нравятся! Настолько, что спокойно смотреть на них не мог. Потому и просил носить брюки. Но теперь – надевай, что хочешь!

Он подполз ко мне на коленях и впечатал поцелуй в левую голень. Прикосновение его губ обожгло меня даже сквозь колготки. Пока я разбиралась со своими ощущениями, он поднялся на ноги, протянул мне руку, чтобы помочь встать с кресла и попросил отойти с ним на пару минут в соседнюю комнату. Я, уже ничего не соображая, пошла. Ожидала от него чего угодно. И уговоров, и угроз, и попытки изнасилования, но он снова смог меня удивить.

– Лена, я не понял, что здесь делает эта старая ведьма, любительница анаши? Она же должна сидеть в тюрьме.

– За что?

– Как за что? За афёру со взяткой.

– Мэрский, ты просто кретин, – интуитивно я чувствовала, что сейчас любое оскорбление пройдёт безнаказанно. – При чём здесь она?

– А кто тогда?

– Неужели тебе Мелентий не назвал имя?

– Леночка, не тяни. Просто скажи, кто пытался спровадить меня за решётку.

– Слушай, это же элементарно. Конечно, Эвелина.

– Надо же! Я ещё удивлялся, почему старуха польстилась на какие-то жалкие тридцать тысяч. А для секретарши – да, вполне нормальный приработок. Как ты её вычислила?

Меня удивлял его интерес к подобным вопросам в такой момент, но, наверно, он просто давал мне время успокоиться и собраться с мыслями.

– Андрей мне сказал, что сумма увеличена из-за инфляции, причём по инициативе ведьмы, то есть, Эвелины. А губернатор заявил, что пособие увеличено по требованию Андрея. Ни тому, ни другому врать незачем. Так что единственный, кто мог провернуть эту индексацию – Эвелина.

– А зачем?

– Минимальная сумма взятки за сделку с парком – сто пятьдесят. Это в мэрии любой скажет.

– Да, верно, – кивнул Мэрский. – Но почему нельзя было использовать это ‘пособие’ за два месяца?

– Она спешила. Губернатор мог подать в отставку в любой момент, и тогда для неё всё кончено.

– Мне её даже немного жалко. Но это не значит, что я намерен её спасать. Ладно, Лена, пойдём к гостям.

Когда мы вернулись в комнату, все почему-то зааплодировали.

– Ну, Леночка, что ты ответила на предложение? – поинтересовался не в меру весёлый Каретников.

Аплодисменты утихли, все выжидающе уставились на меня.

– Ответила, что подумаю над этим. Когда-нибудь.

***

Почему-то мою фразу все восприняли как согласие. Нас стали поздравлять, кто-то открыл коньяк и шампанское, и понеслась череда тостов в нашу честь. Я категорически отказалась пить, и из этого мгновенно сделали вывод о моей беременности. Теперь пили уже не за помолвленных, а за их будущего ребёнка. Мама на меня обиделась, она считала, что о беременности дочери должна была узнать первой. Супруга губернатора завалила меня советами по выбору памперсов. Каретникову срочно понадобилось подобрать имя для предполагаемого внука или внучки. У мамы оказалось своё мнение по этому вопросу, и они поругались.

Я чувствовала себя, как в сумасшедшем доме. Особенно раздражали рассуждения старухи о памперсах. Последним младенцем, которого она хотя бы теоретически могла нянчить, был некий Юра, нынче спрятанный от неё в далёкой Британии. Это даже если считать, что она лично его пеленала. С тех пор прошло полтора десятка лет, так что все знания о современных памперсах она могла почерпнуть только из телерекламы. Хотя, в её возрасте, да с такими вредными привычками… Нет, вряд ли, не могло у неё всё зайти так далеко. Да и для взрослых – совсем другие памперсы.

Своё неудовольствие я изложила Мэрскому. В его беременность никто бы не поверил, так что бокал шампанского ему выпить пришлось, но этим он и ограничился. Объяснил, что ему этой ночью необходимо быть в хорошей форме, и от него отстали.

– Так что, тебе не нравится вечеринка? – уточнил он. – Считаешь, гости сильно разбушевались? Пожалуй, соглашусь. Особенно Карета неистовствует. Сейчас я его угомоню.

Он заговорил, обращаясь ко всем. Голоса он не повышал, но почему-то гости разом замолчали и начали слушать его. Скорее всего, они ожидали от хозяина ответного тоста, и если так, были жестоко разочарованы.

– Все вы знаете, что я едва не оказался на нарах, – начал свою речь Мэрский. – Этим я обязан одной женщине, она уже за решёткой, и присутствующему здесь Мише Каретникову. По всему выходит, что и ему предстоит дорога в места не столь отдалённые. Однако Мелентий, величайший адвокат современности, как он о себе думает, предложил решение, которое может устроить всех. В общем, так, Карета. От моих показаний зависит, поверит ли следователь, что ты на самом деле считал, будто даёшь мне взятку. Конечно, я бы не хотел, чтобы отец моей невесты, а потом и жены, топтал зону, но пойми: войну начал не я, а раз так, тебе придётся заплатить.

– Не вопрос, Мэрский. Назови сумму. Пусть это будет приданным моей дочери.

– Неужели, Карета, до тебя так и не дошло, что я взяток не беру? Ни в какой форме! Твои финансовые отношения с Леной – ваше личное дело. Можешь ей что-нибудь подарить на свадьбу, а можешь пожлобиться – в любом случае с моей стороны никаких претензий.

– Чего же ты тогда хочешь?

– Я хочу, чтобы ты вложился в парк. Навёл там порядок. Высадил новые деревья, положил нормальный асфальт на дорожки, туалеты современные построил, в конце-то концов. Ну, и всё остальное. Почему в нашем городе не может быть приличного парка?

– Мэрский, ты с ума сошёл! Я такие расходы не потяну! Ты меня, часом, не попутал с тем мужиком, что в Англии футбольные клубы покупает?

В чём я была безоговорочно согласна с папашей, так это в том, что Мэрский сошёл с ума. Впрочем, все остальные собравшиеся тоже походили на психов, за возможным исключением меня.

– Не такие уж там и бешеные расходы. Муниципалитет тоже немного денежек подкинет. А ещё все городские предприятия потрусим, на предмет добровольно-принудительных взносов. Опыт такой есть. Но главное, Карета, ты гопником был, гопником и остался. Пора бы уже и повзрослеть! На самом деле это вовсе и не расходы, а инвестиции. Неужели не понимаешь?

– Инвестиции – это то, что можно отбить. А на парке ни хрена не отобьёшь!

– Ну, говорю же, вроде серьёзный бизнесмен, а натура гопника. Почему обязательно отбивать на парке?

– А на чём?

– Вот слушай меня внимательно. Губернатор летом подаст в отставку, это уже решено, – сообщил Мэрский, и губернатор в подтверждение кивнул. – Новым губернатором буду я, это тоже решено. Наверху не очень довольны тем, что мы с ним, как ни крути, родственники, но выбора у них нет. Других претендентов на это кресло в городе не осталось, мы это обеспечили, разными способами. Иногородние сюда тоже особо не рвутся. Теперь дошло?

– А кто тогда станет мэром?

– Значит, ещё не дошло. Мэром станет самый популярный человек в городе, после меня, естественно. Тот, который подарил горожанам их любимый парк. Если грамотно провести пиар-кампанию этого дела, тебе не надо будет даже башлять наверх. Смотри: ты станешь любимцем избирателей, и при этом будешь иметь полную поддержку губернатора, то есть, меня. Тебе не понадобится возить баулы с деньгами сам знаешь кому. И, к слову, я уверен, что мэром ты будешь хорошим. Муниципальное хозяйство – тот же бизнес, для тебя ничего нового. Только от замашек гопника избавься, очень тебя прошу! Ну, а если не найдёшь способ отбить бабки на городе, тогда извини, ты даже не гопник, а гораздо хуже. Вопросы есть?

– Дай подумать хоть немного. Может, и появятся вопросы, сейчас-то им откуда взяться?

– Думай, – разрешил Мэрский. – Может, у кого-нибудь другого остались вопросы?

– Есть один вопрос, мелкий, но важный, – решительно заявила я. – Мелентий мне десять штук зелени торчит. Хотелось бы получить их на руки.

– Леночка, что за жаргон? – расстроилась мама.

– Нормально базаришь, дочка! – поддержал меня Каретников.

– Мы, адвокаты, очень не любим платить, – откликнулся Мелентий.

– А кто любит? – поинтересовался Мэрский, но его вопрос остался без ответа.

– Так вот, Елена Михайловна, вы не против, если я эти деньги отработаю?

– Как? Брачный контракт составите?

– Ничего подобного. Вы согласны отстегнуть мне двадцать процентов от суммы, которую получите по одному иску?

– Какому ещё иску?

– Вас незаконно уволили в самом конце прошлого года. За такие фокусы нужно платить. Ваш бывший шеф заплатит.

– Не заплатит. Там всё оформлено правильно.

– Это неважно. Согласны на мой гонорар в размере двадцати процентов?

– Согласна. Только у вас ничего не выйдет.

Мелентий моё утверждение оспаривать не стал, вместо этого он извлёк из кармана телефон, набрал номер и включил режим громкой связи.

– Откуда вы знаете номер? – удивилась я.

– Я, как всегда, тщательнейшим образом подготовился.

– Алло! – раздался голос моего бывшего шефа, и у меня непроизвольно сжались кулаки.

– Здравствуйте, – медоточивым голосом поздоровался Мелентий. – Я адвокат, представляю интересы уволенного вами бухгалтера Елены Михайловны…

– Не знаю такой, – заявил мерзавец. – Никогда никакая Елена у нас не работала. Бухгалтером в том числе.

– А я на суде докажу, что работала.

– На суде? Дурачок, не будет никакого суда! Ты хоть знаешь, кто у меня крыша?

– Знаю. Михаил Каретников. Пожалуй, соглашусь с вами. Суда не будет. Вы до него не доживёте. Елена Михайловна – дочь Каретникова. Если он узнает, что вы пытались её публично изнасиловать, порвали на ней одежду, и в таком виде выкинули в сугроб, попробуйте угадать, что с вами очень скоро после этого произойдёт.

– Ты меня не пугай, я пуганый! Будешь наезжать, знаешь, что я с тобой сделаю?

Адвокат наверняка не знал. Я тоже не очень себе представляла. Если мне удалось отлупить этого старого козла, то вряд ли он сможет справиться с Мелентием, который хоть и не производил впечатления тренированного бойца, но был явно намного сильнее меня. Впрочем, у шефа для таких дел имелись охранники.

– Послушайте лучше, что сделаю я, – продолжал гнуть своё адвокат. – Пятнадцать минут подожду, а потом проконсультируюсь по этому вопросу с господином Каретниковым, – не дожидаясь ответа, он прервал связь.

Практически сразу же заиграла ‘Мурка’, и свой телефон достал Каретников.

– Здравствуй, дорогой! Что у тебя случилось? – поинтересовался он у своего собеседника и почему-то подмигнул мне. – Да, Леночка – моя дочь. Чудесная девушка! Умница, красавица, и папку любит. А ты разве с ней не знаком? Насколько помню, она у тебя бухгалтером работала. Кстати, до сих пор удивляюсь, почему она уволилась. Я её спрашивал, молчит, скрывает от отца. Может, ты знаешь?

Я не слышала, что ему говорил мой бывший шеф. Наверно, что понятия не имеет о причине моего увольнения. Впрочем, они быстро попрощались, и папаша спрятал телефон в карман. Как нетрудно догадаться, не пришлось ждать пятнадцати минут, чтобы зазвонил телефон Мелентия.

– Вы уже передумали учинять надо мной физическую расправу? – язвительно поинтересовался адвокат. На этот раз он громкую связь не включал. – Так мы сами решим вопрос, или придётся беспокоить сами знаете кого? Нет, уважаемый, обратно на работу Елену Михайловну принимать не нужно. Даже с оплатой вынужденного прогула. Она сейчас работает у Мэрского, он ею доволен, можно сказать, на руках носит. А это такой тип, который, если ему в лапы что-нибудь попало, уже не выпустит.

Я посмотрела на Мэрского. Он, придав лицу преувеличенно серьёзное выражение, многозначительно кивнул.

– Нет, должность главного бухгалтера в вашей фирме её тоже не интересует, – продолжал разговор Мелентий. – Вы её публично унизили сексуальным домогательством, порвали платье, и в таком виде приказали своим шестёркам выбросить в снег. Что? Она вас тоже побила? Безобразие! Я возмущён не меньше вас! Вы платите Каретникову за охрану, вас бьют, а он никак не реагирует. Я немедленно ему позвоню и перескажу ваши претензии. Не нужно? Нет претензий? Хорошо, вернёмся к порванному платью и попытке изнасилования. Я полагаю, что для приличной девушки это оскорбление, и его можно смыть только кровью. У вас иное мнение?

Мама в ужасе закатила глаза, Каретников равнодушно пожал плечами, а губернатор сокрушённо покачал головой. Если бы я приняла эту угрозу всерьёз, мне стало бы немного жалко бывшего шефа, но я понимала, что цель Мелентия – деньги, а не чья-то смерть. И действительно, он не замедлил перевести разговор на коммерческие рельсы.

– Да что же вы всякие ужасы выдумываете? Я совсем о другом говорю. Финансы – кровь экономики. Вот и попытайтесь ими смыть. Нет, сумму вы назовите. Сколько? Нет, это несерьёзный разговор. Каретников за эти сведения дороже заплатит. Да, можете считать мои требования шантажом, если вам так легче. Сколько? Это уже ближе, но всё ещё не оно. О! Вот с этим предложением я согласен. Итак, если вы переводите деньги на счёт моей клиентки, то мы все забываем о вашем возмутительном поведении в канун Нового года. А если нет – сами понимаете, что произойдёт. Запишите банковские реквизиты, – и он начал диктовать.

– Откуда он знает номер моего счёта? – изумилась я.

– Такая большая, а всё в сказки веришь, – туманно пояснил Мэрский.

– В какие сказки?

– Например, в сказку о том, что кто-то хранит банковскую тайну.

– Те десять тысяч, которые я вам должен, вычтете из моего гонорара, – подвёл черту Мелентий.

***

Мэрский уговаривал меня сразу переехать к нему, обещая, что до самой свадьбы приставать не будет. Я напомнила, что пока не приняла его предложения, так что сама свадьба под вопросом, но он это то ли не услышал, то ли пропустил мимо ушей. Может, я бы и отказалась переселяться, но к уговорам присоединилась мама, утверждая, что без меня она наконец-то сможет устроить личную жизнь. Понимая, что если вдруг откажусь, ежедневные скандалы мне гарантированы, я поддалась на уговоры.

Раз такое дело, мне потребовалось забрать из дому кое-какие вещи. Мэрский заявил, что купит всё, что понадобится, причём самое лучшее, но я была непреклонна. Колян всё равно должен был отвезти домой маму, заодно прихватил и нас с Мэрским. Тот категорически не желал выпускать меня из поля зрения, видимо, опасаясь, что я при первом удобном случае сбегу от своего счастья.

Непривычно было не видеть сзади чёрную ‘БМВ’, можно сказать, мне её не хватало. Ведь Бубновый и его напарник ничего плохого мне не сделали. И даже Кот, который по приказу моего родного папаши пытался меня не то убить, не то покалечить, тоже не сделал, правда, этому просто не повезло.

Колян увлечённо болтал с мамой, о чём – понятия не имею, я их не слушала. Мэрский пытался поговорить со мной, но я при маме не хотела, и он, удивительное дело, это понял и замолчал.

Дома я сразу же направилась в свою комнату и начала составлять список того, что мне понадобится на новом месте. Я не успела дойти и до половины, как ко мне ввалился Мэрский и попросил показать накидку Деда Мороза.

– Понимаешь, Леночка, я тебе верю безоговорочно, в том смысле, что ты не врёшь. Но ты ведь могла что-то понять неправильно. А накидка – это не слова и не воспоминания, а вещественное доказательство, которое пощупать можно. Раз она есть, значит, и Дед Мороз был, – заявил он.

Пришлось отложить список в сторону и идти демонстрировать вещественное доказательство. Мэрский критически осмотрел накидку, буркнул, что волшебник мог бы себе позволить одежду получше, и примерил её на себя, вертясь возле зеркала, как юная модница. В этот момент в дверь позвонили, и Мэрский открыл.

Я живо представила стоящего на пороге киллера, готового выпустить в свою жертву тысячу пуль, или сколько там помещается в пистолете. Но оказалось, что навестил нас всего-навсего сосед, причём совершенно без агрессивных намерений. Он имел золотые руки и мог отремонтировать всё, что угодно, от автомобиля и телевизора до соковыжималки, так что когда не пил, зарабатывал, наверно, больше Мелентия. Правда, не пил он очень редко.

– Привет, – поздоровался он. – Вам ничего починить не надо? А то выпить хочется, а денег нет.

Я позвала маму, она примчалась и начала рассказывать, что у нас можно починить за бутылку, но сосед, уставившись на Мэрского, явно её не слушал.

– Пышка, это же Мэрский! – возопил он. – Гадом буду, Мэрский! Во я вчера нажрался, а? Надо же, такие глюки! Слышь, ты в натуре Мэрский, или глюк?

– Сам ещё не решил, – ответил тот. – Ты что посоветуешь?

– Мэрским быть круто! Слушай, а тебе ничего починить не надо?

– Нет, вроде, – засомневался несостоявшийся глюк.

– Погоди, а что это на тебе? Очень похоже на мой дождевик.

– Нет, это – накидка Деда Мороза. Если он, конечно, не глюк.

– Ты гонишь! Это мой дождевик! Я его на Новый год потерял. Отдай!

– Не отдавай! – потребовала я. – Это вещественное доказательство.

– Не, если он вам нужен – пожалуйста. Вы хорошие бабы, вам не жалко и подарить. Тем более, к вам Мэрский ходит, это же не хухры-мухры! Только тут вот какое дело.

Сосед снял с Мэрского накидку, ощупал её карманы, удовлетворённо кивнул и достал из одного из них пять купюр по сто долларов.

– Вот так! – радостно заявил он. – Заначка моя нашлась! А дождевик себе оставьте, ну, или своему Деду Морозу подарите, хотя зачем ему дождевик? Он же не под дождём шляется, а под снегом. А мне, раз такие дела, сегодня чинить ничего не надо, на жизнь хватает, – счастливый сосед нас покинул, не дав себе труда попрощаться.

– Это что же такое творится? – ледяным тоном поинтересовалась мама. – У нас в доме лежали пятьсот долларов, а мы не только об этом не знали, но и позволили их отобрать?

Мама устала, общение с такими людьми, как Мэрский и губернатор, было для неё непривычным, Мелентий тоже способен довести до нервного срыва кого угодно, да и встреча с Каретниковым вряд ли добавила ей положительных эмоций. Для разрядки требовался скандал, и утраченная соседская заначка явилась отличным поводом.

Наверно, я бы смогла её успокоить. Довольно часто мне это удавалось, если, конечно, мамино раздражение не было вызвано мной самой. Но сейчас даже мысли такой не мелькнуло. Несколько месяцев я ощущала себя ведьмой, наделённой Даром Волшебства, и вдруг выяснилось, что на самом деле – ничего подобного. Это, можно сказать, крах жизненных ценностей, пусть даже ценностей только последнего времени! А виноват во всём никто иной, как Мэрский, который подстроил так, чтобы я поверила в свою магию. Так что скандал совсем не помешает и мне. Для некоторого восстановления душевного равновесия.

– Мама, не переживай из-за этих жалких пятисот долларов, – попросила я. – Это же сущая мелочь! Мэрский мне заплатит гораздо больше. Осталось только договориться, сколько именно. А то он, похоже, решил, что сделал мне своё дурацкое предложение, которое я, между прочим, пока не приняла, и ничего мне не должен. Неплохо устроился, правда?

– Да заплачу, не вопрос, – растерялся Мэрский. – Я подумал, раз мы будем вместе…

– Ты неправильно подумал! Между прочим, этот брак тебе нужнее, чем мне!

– Кто же спорит? Ты – настоящее сокровище. И действительно, мне это нужно. Что тут плохого?

– Не прикидывайся дурачком, Мэрский! Тебе нужно, чтобы не было проблем при назначении тебя губернатором, а на остальное тебе плевать!

– Ух, ты! И каким же образом ты, как моя супруга, решишь эти проблемы? – он уже пришёл в себя и откровенно насмехался.

– А дело не во мне! Тебе для этого просто нужна жена. Любая! А я поблизости оказалась, вот и всё!

– Хорошо, тогда расскажи, чем мне поможет наличие супруги?

– Потому что без жены на эту должность не назначают! – заявила мама, немного обиженная тем, что скандал закатила я, а не она.

– Глупости изволите говорить. Вы живёте в прошлом. В Союзе – да, было такое дело, а сейчас всем плевать.

– Да, – подтвердила я, чем обидела маму ещё больше. – Тут другая причина. Никто не станет назначать на освободившуюся должность зятя бывшего губернатора. Вот для этого Мэрскому и понадобился брак. Женившись повторно, он перестаёт быть его зятем!

– Надо же, какой негодяй! – возмутилась мама. – А ещё о любви говорил! А сам при этом – корыстная сволочь!

– Да, Мэрский, ты – корыстная сволочь! Мама права!

– Мама всегда права, – хихикая, согласился Мэрский. – Потому что родителей надо уважать. Я согласен быть для тебя корыстной сволочью. Только хватит называть меня Мэрским. У меня, между прочим, имя есть. К тому же, скоро я стану губернатором, и это прозвище вообще утратит актуальность.

– Имя у всех есть! А Мэрский – это твоя суть, а не должность! Даже если ты станешь президентом или Римским Папой, всё равно останешься Мэрским типом!

– Да! – согласилась мама. – Убирайся отсюда! Без тебя прекрасно обойдёмся!

– Шеф, помощь нужна? – поинтересовался выглянувший из кухни Колян.

– Нет, Коля, сам как-нибудь справлюсь. Но всё равно спасибо, что предложил. Что ж, девушки, неплохая репетиция семейной жизни, как вы её понимаете. Но обязательно нужно прорепетировать и другие её стороны.

Я ему попыталась что-то ответить, но он слушать не стал, а шагнул ко мне и крепко поцеловал, прервав на полуслове. Мама от такой наглости утратила дар речи. Колян смущённо хмыкнул и скрылся обратно на кухню. Я тем более ничто сказать не могла. Сначала пыталась его оттолкнуть, у меня ничего не получилось, и я вместо этого обняла его.

– Целоваться ты не умеешь, – зло заявила я, когда он меня отпустил, но при этом непроизвольно улыбнулась.

– Уверен, что ты меня научишь. Причём бесплатно, я же корыстная сволочь.

– Так ты не врал, что любишь?

– Поживём – увидим. А сейчас отпусти мою шею.

– Зачем? – удивилась я.

– И вправду незачем, – согласился он, подхватил меня на руки и понёс в мою комнату.

– Что вы делаете? – очнулась мама. – Подождите!

– Нет, мамочка, это ты нас подожди, – попросила я.

Что было дальше, никого интересовать не должно.