Текст книги "Пилот на войне"

Автор книги: Александр Зорич

Соавторы: Клим Жуков
сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 27 страниц)

Когда по каналу «дом-борт» передали, что Конкордия высадила десант на планерах, что бой идет у самого летного поля Глетчерного, что с востока и запада приближаются танки, я понял, что с Богом мы в этот раз не договорились.

Значит, только лазеры…

И вдруг, когда нас остался десяток, случилось чудо. В посрамление мне, маловеру.

«Абзу» потянулись на орбиту. Да так борзо, что я даже ахнуть не успел. Р-р-раз – и чистое небо.

Мы сели. Прямо на перфорированную взрывами взлетку. Туда, где раньше гнездились звездолеты первого ранга. По открытым посадочным площадкам клоны не били – зачем? Вот туда-то мы и приземлились.

К нам ехали ТЗМ и заправщики, катили платформы с техниками.

Над нашими головами висел грязно-коричневый купол дыма и поднятого взрывами в атмосферу грунта. По правую руку чадил ангар 18, по левую – расстрелянный клонами с орбиты «Рюдзё». Не даром, значит, прощался! С северо-востока доносилась слитная канонада – это отбивалась какая-то наземная часть.

Я выбрался на бетон. Огляделся. Апофеоз войны.

Подкатила летучка с техниками. Они облепили машину, воткнули топливный шланг куда положено, принялись навешивать вооружение. Это вот зачем?! Что вообще происходит?!

– Отвали, летун! – Попросили техники.

Я пожал плечами внутри «Гранита» и направился к группе коллег во главе с Бердником.

– Григорий Алексеевич! – Я протолкался к командирскому телу. – Это в честь чего нас опять на вылет? Куда, то есть, лететь? И почему клоны…

– Главный Ударный Флот, Андрюша! – Заорал Бердник, не дослушав, и бросился обниматься.

Я опешил. Каперанг, вообще-то, на такие вот публичные выражения эмоций всегда скупился. Да чего там! Такого просто не могло быть!

– Х-крейсера в работе! – Кто-то хлопнул меня по плечу.

– К-к-какие крейсера? – Не понял я и, обернувшись, вопросительно поглядел на Бабакулова.

– Сам не знаю! – Гаркнул тот и заржал.

3-я отдельная рота спецназа «Скорпион»

Космодром «А»

Планета С-801-7, система С-801

Сперва всё шло отлично.

«Скорпион» при поддержке огня линкоров упал на головы защитникам космодрома «А». Прямо на взлетное поле. Дюжина планеров, три роты.

Взвод Шираза летел на одноразовом брандер-планере, начиненном взрывчаткой. В трехстах метрах над землей они выбросились с парашютами через десантную аппарель, а планер спикировал на башню связи.

В каждой роте половина планеров выполняла функцию таких вот «десантных торпед».

Шираз повел своих на север, рывком, к зданию диспетчерской. За ними приземлились планеры с тяжелым оружием и боеприпасами.

Пока враг не сориентировался, не открыл прицельный огонь…

Взвод залегает перед дверьми диспетчерской. Взрыв режущего заряда, здоровяк Гомен выносит оплавленные створки ногой, а Фируз тут же лупит в створ из пулемета.

Вперед! Бросок на площадку, гранаты за угол… Взрыв! И сразу туда! Выстрел из плазмомета вдоль коридора, бегом до угла, гранаты…

Цокольный этаж был занят в три с половиной минуты. Ни одного раненого!

Забросали дымовыми гранатами лестничный пролет. Рванули вверх. Все как полагается, по звеньям, прикрывая друг друга. Пока неуклюжая русская пехота сдавала этажи, четверка парней карабкалась вверх по стене снаружи, к остеклению кабины – собственно, диспетчерской. Выстреливающие вакуумные присоски с лебедками – отличное штурмовое средство – быстро вознесли их к цели. Нашлепки гелевой взрывчатки на окна, подрыв, и они уже внутри. Диспетчерская захвачена, все оборудование в порядке!

Десять минут на всю башню! Всего один убитый! И это важнейший объект, с хорошей охраной!

Пока техники разбирались с аппаратурой, чтобы дать сигнал десантным кораблям и флуггерам, Шираз вылез на крышу.

Отличная позиция для автоматического гранатомета и снайперов.

Гранатомет подтащили парни из четвертого взвода, они же посадили двух снайперов.

Шираз же погнал своих через поле под дымами, дальше, к ремскладу номер 11 (так значилось на карте). Не то чтобы наземный склад был кому-то нужен, но это капитальное сооружение оказалось узловой точкой, обеспечивающей выход к позициям стационарных зенитно-ракетных комплексов, которые били по орбитальным целям.

Склад захватили еще быстрее. За шесть минут.

Правда, на последнем отрезке маршрута по ним пристрелялся пулеметчик, сваливший наглухо двух парней… Но его быстро засекли с крыши. Очередь из гранатомета – и больше их никто не беспокоил, кроме непосредственной охраны склада.

Дальше – дело техники. Дымовая завеса, подрыв дверей, два миниатюрных беспилотника внутрь, атака.

Главная цель – шахты ПКО! Хорошо замаскировались, сволочи! Но их разведка сработала не хуже. На карте точные координаты. Лезть под огонь охраны – глупо. Там сидели по-настоящему серьезные ребята.

Дали подсветку лазером и по точному целеуказанию отработали ракеты с линкора. Вот и все. Дорога открыта. Рота заняла оборону, а на космодром начали прибывать танкодесантные корабли «Элан».

Вот что значит «Скорпион»! Час от момента старта с авианосца – и космодром принимает десант Великой Конкордии! И всего трое убитых во взводе лейтенанта Шираза.

Потом, правда, не заладилось. Космодром был огромный, сил у русских гегемонистов накоплено преизрядно. Танки и мобильная пехота увязли. Но господство в воздухе сыграло свою роль. Враг медленно отступал. А когда на поле высадились коллеги – егеря «Атурана», дело пошло еще веселее. К утру поступил приказ: танковому полку выдвигаться на космодром Глетчерный.

В самом деле, враг еще сопротивлялся, но только на окраинах. Друджвантов били с воздуха, их били ракеты, установки залпового огня и ствольная артиллерия.

Жалко, что с Глетчерным так ловко не вышло. Мудрое командование не стало рисковать спецназом, десантируя их туда. На Глетчерном ПКО в разы серьезнее. Кроме того, там концентрировались последние истребительные соединения русских. Можно было потерять весь десант прямо в воздухе.

Шираз видел как ушли на запад «Абзу», добивать флуггерное прикрытие врага. И все стихло. Не считать же перестрелку по закраинам летного поля за шум? Это музыка! Музыка победы!

Правда, приказ выдвигаться на Глетчерный все не поступал. Хотя пора бы. Через некоторое время над полем заложили круг два русских «Дюрандаля», но вели себя мирно, так что командир роты приказал их не обстреливать, рассудив, что это могут быть только свои на трофейной технике.

В самом деле, через пару минут странные флуггеры набрали скорость и скрылись в северном направлении.

И вдруг всё сломалось. Испортилось. Прогнило и рухнуло. Буквально всё.

Первый танковый, видимо, наткнулся на сильное сопротивление – на подмогу с космодрома выдвинулся второй. Потом туда же потянулись эскадрильи «Абзу».

И не вернулись.

Вместо них вернулись русские флуггеры. Их самих Шираз, понятное дело, не видел, но вот ракеты и планирующие бомбы… За полчаса позицию роты выпотрошили так, что сказать страшно.

Потом русские перешли в контратаку.

Пехота, много пехоты. И танки. Проклятые Т-10, на которые насмотрелись еще на Грозном. И нечем их было остановить, потому что вся артиллерия оказалась уничтожена ударами с воздуха! Только гранатометы и спасительная плазма!

Увы, русские танки работали грамотно. Десяток бронированных монстров под прикрытием мобильной пехоты подползал за развалинами, обстреливал площадь из навесных минометов и пушек, после чего ее занимала пехота, а танки снова ползли вперед.

В результате остатки роты заняли рубеж по линии диспетчерская-ремсклад. Сожгли два Т-10. Потом еще один. Наступление застопорилось, но тут у них в тылу приземлился… нет, не так! Упал гражданский сухогруз! Самое обычное корыто для космических перевозок. Старое, как бабушка Шираза.

И из него посыпался русский осназ! Скафандры «Валдай» ни с чем не перепутаешь. Странный это был осназ, бился из рук вон плохо. Но неожиданная атака с тыла отвлекла внимание бойцов «Скорпиона» от танков Т-10.

Теперь Шираз сидел за пулеметом, прикрытый разрушенной стеной и развороченным контейнером.

Очередь. Русские залегают. Еще очередь. Бежать, к дэвам бежать, сейчас по позиции выстрелит танк!

Так и есть. Шираз едва успел перекатиться за контейнер, как его недолгое укрытие потонуло в облаке дыма. Грохот.

Он бросил туда гранату в режиме «мина» – будет сюрприз. Полминуты. Снова взрыв и упоительные крики боли!

Шираз выставил ствол за контейнер и дал очередь. И еще одну, уже высунувшись на полкорпуса. И бежать, бежать! Стальной борт в трех местах прошили снаряды интегрированного гранатомета.

Он стремительно переместился в проход с другой стороны. Стена обвалена, если зайти атакующим в тыл, можно отстреляться и, пожалуй, выбраться с проклятого склада. Аккуратно, но быстро до стены. Взгляд за угол.

Так и есть. Странный осназ втягивается в пролом. Туда, где он сидел минуту назад. Странный осназ. «Валдаи» и еще какие-то непонятные тяжелые скафандры, почему-то покрашенные в белый цвет вместо стандартного нанопокрытия «хамелеон».

Ну что…

Шираз пригнулся, перескочил через гору битого бетона, перекатился, вскочил на ноги… И дал очередь! Прямо на него несся огромный осназовец в «Валдае» максимально возможного размера!

Непостижимым образом здоровяк разминулся с пулями. Шираза с чудовищной силой таранил приклад. А потом сверху навалилась туша осназовца. Забрало открылось, и в створ шлема влетел бронированный кулак. Свет погас. Больше лейтенант ничего не видел.

Тяжелый авианосец «Римуш», военно-космический флот Великой Конкордии

Орбита планеты С-801-7, система С-801

Откуда появились неизвестные линкоры, капитан первого ранга Бехзад Кавос не знал. Или не линкоры? Ведь у линкоров в обязательном порядке имеются башни артиллерии главного калибра!

Рассмотреть корабли получилось неожиданно хорошо.

Кильватерный строй из четырех авианосцев – «Римуш», «Джамаспа», «Фрашаостра» и «Хварэна» – парил на недосягаемой для вражеского ПКО высоте. Чуть ниже работали «Шапур» и «Йездигерд», укладывая по запросам с земли снаряды и ракеты.

Победа. Несомненная победа. По всем канонам.

Вот они, ее подтверждения! В виде обломков крепостей, которые кружат теперь по орбите! Чаю на ГКП! Сладкое шипучее вино будет потом, пока всего лишь чай! За победу!

И вдруг экран радара ожил. В шести километрах от «Римуша»! Между колонной авианосцев и линкорами появились два звездолета. Так корабли материализуются после Х-перехода. Неяркое свечение – и из небытия появляется корабль.

Но так не бывает! Пара вымпелов первого ранга не может выйти в пространство столь синхронно и с такой точностью!

Бехзад Кавос даже наклонился к голограмме и потер глаза.

Черные акулы длиной пожалуй что с дредноут… только без башен ГК.

Черные корабли открыли огонь. Первых залпов капитан не видел, так как они адресовались «Шапуру» и «Йездигерду». А вот потом… Борта, обращенные к нему, окрасились малиновыми вспышками.

Еще вспышки!

Да, это пуски ракет!

Весь ГКП потрясенно молчал. В полной тишине было слышно, как на палубу льется струйка воды из чашки штурмана.

«Римуш» заметно качнулся. Послышался рокот. Еще вспышки. Неизвестные звездолеты подернулись желтоватым маревом и исчезли.

В панораме разлетались на куски «Шапур» и «Йездигерд». Минута. Всего одна минута.

Ожила трансляция. Экстренная трансляция.

– Говорит адмирал Шахрави! Всем, кто меня слышит! Приказываю немедленно отступать! Авианосцам: при невозможности осуществить немедленный прием флуггеров, уходить без них! Повторяю: немедленное отступление! Русскими применено неизвестное оружие! Потери угрожают стать совершенно неприемлемыми! В бой не вступать! Командую отход к оперативной базе «Вара-12»! К исполнению!

«Что это… просвети, о Ахура-Мазда!» – лихорадочно думал капитан, а вслух сказал:

– Старший помощник! Наши истребители идут по орбите в квадрате 34–24?

– Так точно!

– Передайте им, чтобы следовали на авианосец «Ратуштар» – он как раз в том квадрате.

– Пилот-навигатор!

– Я!

– Немедленно разворачивайте корабль, будем уходить. Связь с эскадрой мне.

Поняв, что связист молчит, капитан развернулся. Офицер связи стоял перед пультом, бледный как простыня.

– В чем дело?! Я сказал: связь с эскадрой!

– А… г-г-осподин капитан… Эскадры больше нет, мы одни…

– Что-о-о?! – Взревел Кавос и ударил кулаком по пульту, активируя тактическую голограмму.

Так оно и было. «Джамаспа» и «Фрашаостра», подраненные в бою с «Кавказом» и «Белоруссией», разваливались на глазах. Собственно, «Джамаспы» больше не было – лишь куча крупных обломков, в которых угадывалась форма недавно могучего звездолета. «Фрашаостра» распался ровно по центру, и теперь две его половины, искря разломами, дрейфовали по орбите. «Хварэна» агонизировала, исторгая из-под обшивки клубы мгновенно рассеивающегося огня. Два оставшихся в эскорте фрегата спешно отваливали из боя с тяжелыми повреждениями, а связи с ними не было – все вызовы они игнорировали.

К «Римушу» же полным ходом летела стая флуггеров. Не меньше четырех десятков. Корабельный парсер узнал сигнатуры «Дюрандалей», «Фульминаторов» и десантно-штурмовых «Фаланг».

– Пилот, доложите текущую скорость… проще говоря, мы успеем оторваться от флуггеров врага? – Спросил капитан, заранее зная ответ.

Впрочем, ответа он не дождался, так как заговорил связист.

– Господин капитан! Вас вызывают… с тех самых флуггеров! Мы… вы желаете отвечать?

Капитан оглянулся и тяжко осел в кресле. Вздохнул.

– Давайте связь.

По ГКП раскатился чужой голос. Ненавистная русская речь и синхрон электронного переводчика.

– Вызываю командира авианосца «Римуш» или следующего старшего по званию офицера!

– Говорите, – сказал капитан.

– Авшвант Бехзад Кавос?

– Это я.

– Встаньте на путь Солнца. На связи специальный уполномоченный Совета Обороны Иванов. Господин капитан, уважая ваше мужество, предлагаю вам заглушить двигатели и сдаться. Иначе «Дюрандали» подавят ПКО, а осназ возьмет корабль штурмом. Вам не уйти, вы понимаете. Предлагаю почетную сдачу. Вам гарантировано уважительное обращение, сохранение знамени корабля, личного оружия. На размышление даю десять минут. Через десять минут я снова выйду на…

– Не надо, – перебил капитан, поднимая руку, будто собеседник мог его видеть. – Не надо размышлений. Мы сдаемся. Старший помощник, разоружите экипаж и соберите всех на полетной палубе. Пилот, глушите двигатели. Это приказ.

Одним из тех «Дюрандалей», что преследовали «Римуш», была машина вашего покорного слуги.

Если честно, то я не имел понятия, что захват клонского авианосца возглавляет товарищ Иванов, да еще лично.

Зато когда узнал, что все истребители с «Римуша» убежали на «Ратуштар», я стек по переборке на палубу. От облегчения. Это значит, что Рошни, скорее всего, выжила. Просто чудо и благословение Господа, что мы не встретились ни в космосе, ни в атмосфере!

Так закончилась для меня Битва Двухсот Вымпелов. Вроде как сто кораблей клонских против ста наших. Такая вот метафора. В том смысле, что и их и нас дралось очень много. Ну а «Римуш» – единственный звездолет, который нам удалось захватить – стал в моей персональной историографии сто первым вымпелом.

То есть: сто кораблей первого и второго ранга плюс еще один. Или минус? Черт знает что такое… Какая-то путаница!

Глава 6
Антракт

Март, 2622 г.

Город Полковников

Планета С-801-7 (код «Ямал»), система С-801

Товарищу Растову лично.

Александр Павлович, сводные данные статистики по использованию Х-крейсеров полностью подтверждают мои предвоенные прогнозы. Проект сырой. Фактически мы послали в бой экипажи на недоведенных экспериментальных машинах. Напомню, что серия испытаний по графику, утвержденному Вами, выполнена не более, чем на 65 %. Результат, как говорится, налицо. Обитаемость на Х-крейсерах ниже всякой критики, экипажи не защищены от воздействия паразитарного излучения, возникающего при прохождении кораблей в граничном слое, гамма поломок – самая широкая и самая пугающая. Боюсь, что в другое время Вы бы сами подписали приказ об отдаче меня под суд.

С.А. Пархоменко.

Товарищу Пархоменко лично.

Сергей Анатольевич! Вы лично и весь Ваш коллектив – настоящие герои. Вы верно сказали «В другое время», так как сейчас время военное. Законы физики, механики и т. д. должны подчиняться требованиям военной необходимости. Наша задача: заставить их подчиняться. И мы с Вами сумели это сделать. Иначе грош нам цена как управленцам. Сражение за Восемьсот Первый парсек выиграно, и выиграно именно соединением Х-крейсеров. Все корабли в строю, боевых потерь нет. Вы в состоянии представить, чем грозило пребывание Ваших кораблей на испытательных полигонах в течение еще полугода? Уверен, что в состоянии.

Председатель Растов.

Сражение за Восемьсот Первый парсек мы выиграли.

Очень хочется сказать «вчистую», «в одну калитку», «всухую», но нельзя, потому что – неправда.

Конечно, финальные фазы флот отыграл на пять баллов. Остаются первые фазы. Далекие от радужных. Клоны растерзали Интерфлот, проредили Второй Ударный до неузнаваемости. И самое главное: сожгли драгоценный люксоген.

Адмирал Шахрави сказал чертовски красивое «прощай».

Перед отступлением знаменитый на всю Конкордию орденоносный флотоводец приказал расстрелять люксогеновые хранилища планеты С-801-7 – как в Городе Полковников, так и далеко за его пределами. Разумеется, те хранилища, чье местоположение вскрыла клонская разведка. А вскрыла она немало! Куда больше, чем мы могли рассчитывать, с учетом сверхсекретного статуса нашей главной космической цитадели.

В результате сотни и тысячи тонн стратегического ресурса превратились в прощальный салют удиравших клонов. Видел я те воронки. Размером с полноценные футбольные стадионы! Пары люксогена умеют замечательно детонировать!

Мы потеряли более шестидесяти процентов хранилищ. Принимая во внимание объемы, которыми люксоген до войны забрасывался на Восемьсот Первый парсек, дело пахло если не мгновенной катастрофой, то близким параличом флота. Это значило, что война грозит затянуться. А вот эта перспектива уже пахла катастрофой!

Пока еще заводы синтетического люксогена наработают необходимый резерв…

А плюс к тому: люди!

Конечно, можно повторить древнее восклицание генерал-адмирала Апраксина: «Народу хватит, крепость возьмем! А бабы еще нарожают!» Или это граф Шереметев, еще один «орел гнезда Петрова», так отличился? Не помню.

Отбросив моральную сторону проблемы, скажем так: в отличие от времен героических, сейчас невозможно набрать рекрутов, выдать фузеи и отправить на войну. Генералы Петра I находились в куда более выигрышном положении.

Сейчас боец только тогда чего-то стоит, если получил серьезную, очень серьезную подготовку. Потому что в его руках техника, сложные агрегаты и так далее. Пилот флуггера, на секундочку – офицер с высшим образованием. Он обязан разбираться не только в тактике и стратегии, но и в матчасти, навигации, астрономии, физике, плюс владеть тысячей условно вспомогательных дисциплин.

Четыре года, друзья – это нормальный срок подготовки боевого пилота.

А наколотили клоны нашего брата на Восемьсот Первом парсеке столько, что хотелось выть! Нам – от скорби по павшим друзьям, а Генеральному Штабу от лавины проблем с комплектацией личного состава.

Как-никак, а мы, пилоты – основа военного могущества!

Ужасно лестно ощущать себя основой чего-то, а в особенности могущества. Но время, время, время! Как прикажете пополнять убыль в кадровых частях?! Пацаны с ускоренных курсов, всякие гражданские шпаки – паллиатив, эрзац. Что в полной мере продемонстрировали яростные схватки от Кларо-Лючийской оборонительной операции до Битвы Двухсот Вымпелов.

Кадровые пилоты – те, кто выжил в начале войны, конечно, гибли.

Но мобилизованных клоны вышибали с пугающей скоростью! Лично я просто не поспевал запоминать фамилии и лица всех Лёх, Серёг, Петек, что полегли в великом множестве на моих глазах за эти страшные месяцы.

Честь вам и хвала, ребята. Жаль, что мы, кадровые, не справились самостоятельно. Мировая война – жуткая вещь, которая приходит в каждый дом, в каждую семью. Наша война была мировой в полном смысле. Война миров…

Почему выжили те, кто выжил?

Извольте видеть: Главный Ударный флот!

Главком Пантелеев хранил этого туза в рукаве до последнего, всё втягивая клонов в пучину сражения.

Довтягивался.

Х-крейсера пришли, когда до катастрофы не оставалось и шага.

Между прочим, в появлении Главного Ударного есть заслуга контр-адмирала Пушкина, который тогда был сопливым лейтенантом. Я ужасно горжусь фактом нашей дружбы. Все-таки, друг, который совершил подвиг, да еще такой – это ценная запись в личной биографии!

Пока наша сводная эскадрилья металась по разрушенному капониру, страдая потерей связи и полной дезорганизацией, потерялся не я один. Пушкин тоже потерялся, да так удачно, что попал прямиком на открытую ВПП, где совершил посадку на своем «Орлане» курьер Главного Ударного флота.

Курьер был смертельно ранен перегрузками и вскоре отдал Богу душу. А Пушкин прочел сверхсекретный пакет, который тот вез. В компании капитан-лейтенанта Меркулова (того самого здоровилы с «Нахимова») они умудрились взлететь, дотянуть «Дюрандали» до полюса и выйти на орбиту, где караулили Х-крейсера.

Связи-то не было!

Вот они и поинтересовались самым допотопным методом курьерской связи: не пора ли на выход?

Пушкин и Меркулов все сомнения рассеяли.

Пора! Очень пора!

Ну а удар двенадцати Х-крейсеров… Это, братцы, такая штука… Чисто как из дробовика картечью в упор! Башку сносит напрочь!

У клонов снесло. Они очистили орбиту в рекордные сроки! Точнее, орбиту очистили ракеты Главного Ударного, а выжившие пехлеваны ударились в бегство.

Вполне предсказуемый результат. Они же не знали что такое Х-крейсер!

Я, кстати, тоже.

Когда схлынула волна первой радости (выжил, м-м-мать! Выжил!), нахлынула вторая: победа! Еще не Победа с заглавной буквы, но все же: решительная и безоговорочная!

Генеральное сражение выиграно! Космос наш! Горжусь Россией!

Потом пришла третья волна.

Усталость, дикая апатия на грани депрессии.

Я смертельно вымотался. Да и все мы.

Здесь надо помнить, что, по хорошим делам, мне полагалось куковать в госпитале, так как до боевых вашего покорного слугу допустили как «условно годного». Шутки шутками, но военврач покойного нашего авианосца (военврач тоже, кстати, покойный) был прав: непосредственно перед войной мне досталось изрядно. Доза приключений на медицински небезопасном уровне.

Служба в концерне, со всеми ее издержками. Работа на пиратов. Работа на других пиратов из клана «Алые Тигры», тоже ничуть не лучше. Безумные гонки на флуггерах среди астероидов, закончившиеся госпитализацией с очень нехорошими повреждениями от запредельных перегрузок. Сражение за Шварцвальд. Разведка Тирона. Стремительный драп, когда Моргенштерн превратился в сверхновую. Служба в ЭОН. И сразу – война.

После всего я вспоминал тихую рутину коммерческого пилота в Тремезии как курорт!

И тут на тебе: сражение. Да какое!

Но я выжил, хоть и превратился на время в амебу.

Нас разместили в офицерском общежитии посреди заснеженного Города Полковников.

Бердник собрал остатки Второго Гвардейского. Прямо в холле общаги. Через сутки после битвы. Раскидал сообщения на коммуникаторы: явиться в холл к 8-45 для инструктажа.

– Ну что, соколы, – начал он, прохаживаясь перед дверьми столовой, где нам полагался завтрак, – главное вы знаете: авианосец наш геройски погиб. Другого корабля нам пока не выделяют. Поэтому приказ: отдыхать. На Земле формируют экипаж пополнения. Как прибудет, нам определят новый авианосец. Пока больше никаких задач.

– Как никаких?! – Воскликнул Ибрагим Бабакулов, от удивления сдернувший очки с носа. – А дежурство на орбите?! Ну хоть что-нибудь! Ведь война!

– Ибрагим, где твое «разрешите обратиться, товарищ капитан первого ранга»? – Нахмурился Бердник, но тут же заулыбался, мол, шутка. – Я, честное слово, ничего не знаю. Все что знал – сказал. Фактически нас вывели из боевого состава на переформирование. Хоть официального распоряжения и не поступало.

– Клонов бить надо, а не баклуши… – Бабакулов водрузил очки на место.

К нему наклонился Бердник и, похлопав по плечу, громко сказал, улыбаясь во все тридцать два зуба:

– А на чем ты до клонов доедешь, чтобы их бить, ненормальный?! На служебном автобусе? Отдыхай, пока можно! Кушать пошли, завтрак стынет.

Из столовой пахло унылым НЗ, которое могло вызвать отделение желудочных соков только у таких вот военных организмов, как мы.

Мы…

Сорок шесть тел, переживших драку за космодром Глетчерный.

Мы не перемещались больше строем и учинили вполне гражданскую давку в дверях. А холл наполнялся людьми. Серые комбинезоны почти не встречались, все успели переодеться в повседневную форму. Фуражки, пилотки, отросшие шевелюры, гомон голосов.

Через огромные, во всю стену, окна, заклеенные крест-накрест липкой лентой, виднелось целехонькое здание военной комендатуры. По улице ходили люди, падал снег, будто и не было войны.

Уходя, я слышал как Белоконь «на правах пресс-офицера» выговаривал Бабакулову насчет неуставного обращения к командиру перед подчиненными во время построения. Бабакулов вместо того, чтобы послать зануду, оправдывался, что, мол, не было никакого построения.

Хороший он все-таки, добрый. Интеллигент. Хотя и не подумаешь, глядя на его могучую фигуру и заросшие черным волосом лапы. Ведь чисто горилла в очках! Не дай Бог ночью встретить! Можно заикой сделаться! А терпит. Я бы на его месте точно послал.

После завтрака собрались покурить.

Я, Пушкин, Оршев и некурящий Кожемякин, который пошел «за компанию».

В холле дымить разрешалось, но мы потопали в курилку – специальную рекреацию в торце, напротив столовой. Там собралось немаленькое общество. Торпедоносцы.

– Да тут целая конференция! – воскликнул Оршев, едва переступив порог.

На нас заоборачивались, а Яхнин, сидевший на подоконнике, взмахнул своей шикарной капитанской трубкой – проходите, не мешайтесь.

– …Вот я и говорю: так операции планировать нельзя! – Закончил спич обвинительного свойства старлей Игнатьев, испытанный космический снайпер из Т-01. – Потому что сражение выиграно по чистой случайности!

Мы оккупировали свободный диван, я одарил Веню сигаретой, а он извлек огонь из зажигалки. Набрали полные легкие терпкой отравы. Табак «Гвардейский». Хорошо!

– По какой случайности, Слава? Главный Ударный флот – это случайность? – ответили из дымного угла.

– Флот, пф-ф-ф! – презрительно фыркнул Игнатьев.

– Ну да, дюжина вымпелов на флот не тянет. Так, усиленная эскадра. – Поддержал его Коновницын, второй пилот Яхнина.

– Оно конечно! – Яхнин авторитетно затянулся. – Но ведь это Х-крейсера!

– А что это, Максим Леонидович? – Спросил Игнатьев. – Почему наши жизни доверили этому непонятно чему?

– Не в курсе. А врать не хочу.

Началось многоголосое, стыдное для военных профессионалов обсуждение в стиле «мне один мужик сказал».

– Х-крейсер – это такая зверюга, которая пускает ракеты прямо из Х-матрицы!

– Чушь.

– Полный бред, как не стыдно повторять такое!

– Мне, товарищи офицеры, по барабану. Хоть прямо из рая. Факт налицо: клоны моментально обгадились, а мы живы! – Единственная разумная мысль.

– Х-крейсер оснащен генератором невидимости. Точно говорю. Не засекается вообще никакими средствами обнаружения. Поэтому и «Икс».

– Такого не бывает. Махину первого ранга по-любому засекут. Ты же массу, скажем, в миллион тонн не спрячешь. Такое маскировке не поддается.

И тут поднялся Пушкин.

– Товарищи офицеры, вы, конечно, извините, но вы все не правы.

– Ну-ка, Саша, просвети! – Попросил Яхнин.

– Х-крейсер передвигается в так называемом граничном слое Х-матрицы. Засекает цели посредством детекторов масс, выныривает в обычное пространство, осуществляет наводку, стреляет и ныряет обратно в Х-матрицу. То есть выход на цель он проводит в граничном слое, а окончательное наведение и сама стрельба у него в обычном пространстве. Бой Х-крейсера ведут как и любой другой вымпел, и только потом прячутся туда, где их ни засечь, ни достать невозможно.

Изложив всё это, Пушкин сел обратно.

– А я о чем? – Пилот, что высказывался о пусках ракет из Х-матрицы, горделиво поднял палец. – О том самом!

– Нет, – Саша Пушкин был само терпение. – Я же сказал: в граничном слое Х-крейсер подкрадывается в жертве. А стреляет уже после выхода в обычное пространство.

– А разве это возможно?

– Да. Потому что граничный слой это такая зона, где Х-крейсер может идти в нормальном режиме. И фиксировать гравитационные тени объектов, которые, в самом деле, не спрячешь. Собственно, тот факт, что Х-крейсер стабилизируется в граничном слое Х-матрицы, и отличает его качественно от остальных звездолетов.

– Ты откуда знаешь? – Поинтересовался Яхнин, жуя чубук.

– Во-первых, я в составе сводного отряда офицеров летал на Землю… ну… после плена. Нас возили в… скажем так, в одно специальное место, где прочли целую лекцию по этому поводу. Во-вторых, я был на борту Х-крейсера. Пока вы клонские танки жгли. Строго говоря, я в Город Полковников прилетел именно оттуда, с борта Х-крейсера.

– А чего раньше ни гу-гу?

– Так ведь военная тайна. Но, наверное, теперь уже можно, – Пушкин заскромничал и залился малиной, совсем как в счастливые кадетские годы.

В мой бок ткнулся локоть Вени Оршева.

– Румянцев! – Зашептал он. – А не такой ли корабль нас тогда возле Титана спас? Ну, помнишь? На «Дзуйхо»? Когда мы зачет сдавали и напоролись на чужаков?

Я, конечно, помнил. Более того, все мозговые мощности были заняты именно этими мыслями.

– Тише, дурак, – тоже шепотом ответил я. – Насчет чужаков подписку еще никто не отменял!

«Какая же ты, Румянцев, самовлюбленная сволота! – Думалось мне. – Сидишь тут и гордишься причастностью к гостайне! Ты-то, в отличие от Венечки, в курсе насчет чужаков. Даже название знаешь!»

Пушкин выхватил долю восхищения от торпедоносцев. Ну, ясное дело, они обсуждали его приключение, гадая, получит он Героя России или нет. Сашка окончательно засмущался и ушел.

Ушел и я.

Хватило соображения не дергать Пушкина, хотя свербило расспросить, как же так ему случилось посвататься к конкордианскому офицеру? Самохвальский в общих чертах просветил…

Мысль о Коле привела в чувство и поставила на верную волну. Его смерть вместе с тем фактом, что пушкинская невеста служит в клонском флоте, то есть воюет против нас и, чего уж там, подвергается смертельной опасности – вовсе не тема для разговора с Пушкиным. Тем более, что моя предполагаемая невеста сейчас в действующем флоте. Всё том же, вражеском. Пусть не на передовой, но это может в любую секунду измениться.

А вот эта мысль показалась весьма своевременной.

Я помчался к информационному терминалу, где имелись списки пленных и погибших клонов. Из тех, разумеется, что были опознаны.