Текст книги "Горизонты безумия"

Автор книги: Александр Юрин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 29 страниц)

– Нам туда? – только и спросил Юрка.

Игнат молча посторонился.

– А вы как же? – забеспокоился Ярик. – Тут сейчас такое начнётся!..

– Действительно, может всё же с нами пойдёте? – Вадик поправил очки.

– Ну, пожалуйста!.. – проскулила Иринка, оттягивая руку сестры.

– Вы не будете обузой, – серьёзно сказала Светка.

Игнат, в чувствах, улыбнулся.

– Спасибо вам, ребятки. Спасибо за всё. За то, что выслушали и поняли. За то, что поверили и не остались безучастными. За то, что не побоялись бросить вызов судьбе. А присутствие этой твари здесь, говорит лишь об одном – смотритель опасается вас. Причём не безосновательно. Сегодня всё решится, и я надеюсь, завтра утром увидеть на небосводе яркое солнце, а не жалкое подражание ему. Да будет с вами удача, и бодрым дух. Аминь.

Димка почувствовал в горле ком, но чувства именно сейчас были лишними – они только мешали, сеяли отчаяние, а с ним – неуверенность и страх. Нужно идти вперед, не оглядываясь, так как это делает корректор, перешагивая с грани на грань, заново открывая глаза ослепшим мирам.

– Спасибо тебе, Игнат, – Юрка пожал руку корректора, которому для этой процедуры пришлось поставить лампу на землю. – Мы ведь ещё увидимся?..

Игнат ничего не ответил, да Юрка и сам всё прекрасно понимал – понимали все, а потому взгрустнули.

Так, по очереди, ребята проходили мимо проводника за грань, говорили «спасибо» и жали его сухую ладонь.

Димка тоже пожал... и что-то почувствовал – кольнуло в груди. Тогда он задержался, пропуская друзей вперёд.

Юрка полез под дерево первым. Следом нырнул Ярик. Затем Вадик. Он сразу же обернулся и принял из рук Светки ладошку то и дело оглядывающейся Иринки. Девочка пискнула и скрылась среди толстых, как змеи корней. Светка осталась ждать Димку, попутно наблюдая за продолжающейся схваткой между тотальной службой и порождённой в недрах болота тварью.

– Вы знаете моего папку, – шёпотом сказал Димка, глядя Игнату в глаза. – Вы ведь всех знаете...

Корректор кивнул.

– Если вдруг увидите его, скажите, что со мной всё в порядке. Я обрёл свой инсайт – он поймёт.

– Ты хочешь вернуть брата, – Игнат помолчал, наблюдая за реакцией Димки. – Знай, всё в твоих руках. Но научись прислушиваться к чувствам близких, как научился внимать просьбам друзей. В этом случае, ты обретёшь истинный инсайт.

– Истинный? – не понял Димка. – Но что это значит?

– Димка, скорее! – поторопила Светка.

– Ступай же, – Игнат подтолкнул Димку к девочке. – И не думай о том, что тут. Сосредоточься на том, что ждёт там. Берегите друг друга и никогда не оборачивайтесь назад. То, что осталось за спиной – уже пройдено. Даже если это и возможно изменить, то только в настоящем... Ведь у вас – всё относительно.

Димка кивнул и выпустил руку Игната.

– Идём, – Светка потянула за собой.

Больше Димка не оборачивался. И впрямь – зачем? Свой выбор он уже сделал. А сомнения, они, как известно, до добра не доведут.

Под деревом был прорыт ход. Диаметром чуть больше метра, так что можно было ступать на прямых ногах, слегка наклонив голову.

– Свет, давай руку! – послышался взволнованный Иринкин голосок. – И Димка пускай тебя тоже за руку возьмёт!

Светка принялась что-то втолковывать сестре, но та снова осадила старшую:

– А чего?! Так Юрка велел сделать! Чтобы не потеряться!

Ноги неприятно вязли в рыхлой земле. Пахло сыростью. Свисающие повсюду корни то и дело проскальзывали за шиворот. Было не по себе, а потому предложение взяться за руки не выглядело таким уж нелепым.

Светка обернулась, протянула ладонь. Тут же отвела взор.

Димка сжал холодные пальцы девочки и пошёл следом.

В груди разрастались непонятные чувства, которых он раньше не испытывал. Это были приятные чувства, но насладиться ими Димка так и не успел. Впереди послышались крики, Светка резко дёрнула за руку, Димка полетел с ног... а потом и вовсе полетел неведомо куда, кувыркаясь через голову, чувствуя, как медленно выскальзывают из ладони Светкины пальцы.

В последний момент пребывания в сознании Димка увидел парящую рядом Светку – остальных видно не было, даже Иринки. Вокруг распростёрлась молочная пелена, сквозь которую невозможно ничего разглядеть. Корни бесследно исчезли, да и сам ход, тоже. Не осталось вообще ничего – звуки и те растворились в пелене, – только он и она. А ещё дикий восторг в груди, что не отпустил!

Светка дрыгнула ногами и прижалась.

– Только не отпускай... – прошептала она.

Хотя, наверное, это была всё же мысль, потому что и собственного вопля Димка не слышал. А орал он давно, как только заорали впереди.

Потом исчезла и пелена, и Светка, и сам Димка.

Его сущность обрела форму сферы.

На небосводе вспыхнули и унеслись в чернь шесть оранжевых шариков.

Земля молча наблюдала, в очередной раз надеясь на чудо.

Игнат подобрал лампу и медленно попятился от вздрогнувшего дуба. Свет под ним пульсировал, угасая. Корректор слышал быстро удаляющиеся крики ребят, а когда над кроной взметнулась шестёрка ярких шариков, на всякий случай перекрестился.

– Бог с вами, – шептали пересохшие губы под канкан выстрелов в ночи. – Я узрел: человечество не только может совершать ошибки, оно научилось распознавать их, а возможно, сумеет и исправить, чтобы впредь двигаться верным курсом. А ещё – любить.

Игнат проводил взглядом огни, развернулся и собирался уже сделать шаг...

– Погоди, дед. Не так быстро, – Лысый замахнулся битой.

Корректор осел на правое колено, поражённый ударом в пах.

– Кто вы такие? – недоумённо вопросил он.

– Те, с кем лучше не связываться, сечёшь? – Рыжий улыбнулся с издёвочкой.

– Но как такое возможно?..

– Да просто, маразматик старый! – Мотыль схватил Игната за грудки и слегка приподнял. – Говори, как нам отсюда свалить, и топай, куда собирался!

– Да, где эта неразлучная компашка зашкерилась? – подмигнул Рыжий. – Ты ведь их спрятал?

– Нет, я никого не прятал, – Игнат попытался высвободиться из захвата, но силы были явно не равны. – Откуда вы?

– Вопросы тут мы задаём, – Мотыль заломил корректору руку, отчего тот невольно застонал.

– Э, братва! – позвал Лысый.

– Отвали! – огрызнулся Мотыль.

– Тут такое дело...

– Чего ещё у тебя? – нехотя обернулся Рыжий.

– Там, под деревом.

Мотыль бросил Игната наземь, поманил дружка за собой.

– Чё за фигня, не пойму... – Лысый чесал битой репу.

– Стойте! – крикнул вслед подонкам Игнат. – Туда нельзя! Пропадёте!

– Ага, как же, – усмехнулся Рыжий. – Много вас тут таких, обеспокоенных чужими проблемами, – знаем.

– За мной! – скомандовал Мотыль, подлезая под дуб.

Игнат уронил голову наземь. Обречённо произнёс, обращаясь к чёрным небесам:

– Во все времена Земля вскармливала не только чистых духом, но и таких... За то и была проклята.

В небе над топью вспыхнул яркий шар.

Воздух раскалился, вода закипела, но ударной волны не последовало.

Мрак поглотил энергию взрыва – когда было нужно, он умел делать и так.

Вой стих, в ночи, как и прежде, хлюпали исполинские шаги...

Над дубом взметнулись ещё три оранжевых шарика.

Земля плакала... Шёл тёплый дождь с привкусом гари.

ГЛАВА 32. ТРЕНИЯ

– Грешник... Грешник, ты спишь? Грешник...

Грешник вздрогнул. С трудом разлепил ресницы. Потянулся.

В пещере царил обычный полумрак, который въелся в печёнку. Накатило чувство голода, а ещё усталость – чего и говорить, после стольких-то лет бездействия вчерашняя и позавчерашняя прогулки вымотали организм до основания. Нестерпимо хотелось пить, так что остальные неприятные ощущения покорно отодвинулись на второй план.

Грешник постарался сосредоточиться на чём-нибудь нейтральном. Глянул на встревоженного астрофизика.

– Что случилось? – сипло спросил он, разминая затёкшее тело.

– Он ушёл, – вполголоса сказал астрофизик.

– Кто ушёл? Мальчик? Олег?..

– Нет. Подорогин.

– И ты не остановил его?

– Я заснул... Прости.

Грешник резко вскочил на ноги. Надорванная поясница не преминула напомнить о себе. Вместо позвоночника разгорался столб боли.

– Почему ты так решил? Может просто по нужде?..

– Он сам запретил выходить поодиночке, – голос астрофизика дрожал. – Разве забыл?

Грешник мотнул головой.

– Мы давно без еды и питья. Мало ли что могло случиться... – Он зашагал к противоположной стене. – Нужно как можно скорее обследовать окрестности близ пещеры. Олег!..

В ответ раздалось шипение.

Грешник резко остановился.

– Олег?..

– Да, дядя Грешник, – отозвался мальчик. – Баюн, брысь.

Кот сверкнул катафотами и свернулся клубком у ног хозяина.

– Олег, – Грешник, как не хотел, но все, же присел рядом, сторонясь кота. – Ты не видел нашего попутчика? Не заметил, когда он ушёл?

– Да.

– И?

– Вчера. Ещё до предзакатного чудовища. Задолго до того, как мы вернулись из маяка.

– Что? – Астрофизик присел рядом. – Олег, что ты имеешь в виду? Он же был со мной. На берегу реки. Там мы и ждали вас!

– Да, вы ждали, – Олег коснулся руки астрофизика, отчего тот вздрогнул. – А он был уже далеко.

– Но этого не может быть, – астрофизик медленно поднялся. – Я помню наш с ним разговор о...

– Очень даже может, – Грешник перекрестился. – Особенно, если он уже давно всё для себя решил.

– О чём вы говорили? – спросил Олег, под недовольный скрип кота.

Астрофизик помассировал виски.

– О том, что будет, если мы вдруг вернёмся назад.

– Назад? – переспросил Грешник.

– Домой, в день старта. И займём места самих же себя, улетевших к Седне. Абсурд...

– Бог ты мой... – прошептал Грешник.

– Я знаю, где ваш друг, – улыбнулся Олег. – Он пошёл к смотрителю. Но это совсем не хорошо. Это плохо, потому что смотритель непременно обманет его.

– Нужно было ему всё рассказать, – сокрушённо проговорил Грешник. – О том, что произошло в маяке.

– Не помогло бы, – отозвался астрофизик. – Он слышал, как ты обозвал это существо настоящим именем, и всё равно пошёл. Теперь нам – да и всему мирозданию – угрожает смертельная опасность.

Грешник обернулся к выходу.

– Пять минут на сборы! Потом выходим!

Баюн резко подскочил, зажёг катафоты.

– Нужно его остановить. Во что бы то ни стало!

Сборы заняли не больше минуты. Собственно, собирать было и нечего. У Грешника с астрофизиком вещей не было, у Олега – тоже. Разве что только кот. Но Баюн вроде как не предмет обихода, он сам по себе, такой же равноправный член компании, что и все остальные, – попробуй, поспорь. Оставалось собраться с духом. Однако именно это оказалось самым сложным.

– Может, спустимся вниз? – предложил астрофизик. – Наломаем палок – какое-никакое оружие...

Грешник отрицательно мотнул головой.

– Времени нет. Да и опасно соваться в чащу. С десяток тварей вчера чуть было не порезали нас на ленточки. Я боюсь даже представить, что станется, столкнись мы с сотней таких существ...

Астрофизик кивнул.

– Хорошо. Тогда вперёд. Пахнет серой, думаю, «рассвет» уже случился.

Баюн засеменил на толстых лапах к выходу. За котом двинулся Олег. Грешник с астрофизиком переглянулись и пошли следом.

Серая унылость по-прежнему царила во всех направлениях.

Желток светила покрылся налётом. В правой нижней четверти диска набухло пятно, похожее на зародышевый диск яйца. Такое ощущение, что ночью кто-то оплодотворил солнце, и внутри него теперь развивалась новая жизнь.

Астрофизик сглотнул ком желчи.

– Тебе не кажется, что сегодня немного темнее? – спросил он Грешника; тот пожал плечами.

– Всё возможно. Ведь об этом мире, не смотря ни на что, нам практически ничего не известно.

– Просто нужно ещё одно солнце, – безразлично отозвался Олег, ступая одной ногой на тропинку, полого поднимающуюся вокруг скалы.

– Как это? – не понял Грешник.

– Объясни, – попросил астрофизик.

Баюн недовольно фыркнул. Потом сел и принялся умываться лапой, всем своим внешним видом демонстрируя высшую степень недовольства. Хвост нетерпеливо стучал по каменистому крошеву, поднимая флегматичные облачка пыли, которые никуда не спешили.

– Просто так уже было, – пожал плечами Олег. – Когда смотритель нацеливается на очередной мир, первое, что ему необходимо, это новое солнце – фальшивка, в которую поверило бы население присвоенного мира, – мальчик выждал паузу. – Смотритель умеет обманывать. Он великий притворщик и гуманист. Он дарует жизнь, но только в обмен на самое сокровенное.

– Ты хочешь сказать, что из здешнего солнца родится ещё одно? – Астрофизик почесал лоб.

Олег кивнул.

– И что будет потом?

– Оно проглотит истинное солнце, а само будет вечно нарождаться вместо него. Да, немного иначе, но поверьте, этому никто не придаст значения. Так уже случилось здесь.

– Бред какой-то, – прошептал Грешник.

– А я вот так не думаю, – сипло отозвался астрофизик. – Всё выстраивается довольно-таки чётко: Немезида, сквозь которую мы попали сюда, двинется к центру Солнечной системы... По пути она проглотит Юпитер и наберётся дополнительных сил. Потом придёт черёд Солнца. А спустя ещё какое-то время – Земли.

– Смотритель всё предусмотрел, – сказал Олег. – К нему выстроится бесконечная очередь из желающих. Это будет ещё одно кольцо.

– Только не пространственно-временное, а сплошь из испуганных людей, – закончил за мальчика астрофизик.

– И всё это только из-за того, что я упомянул его имя всуе, – Грешник поднёс руки к груди. – Друзья, мне нужно помолиться...

Баюн фыркнул.

Астрофизик прислушался.

– Вы слышите?

– Он просто хочет сказать, что нужно поторапливаться, – объяснил Олег реакцию друга.

– Нет-нет, я вовсе не о коте! Голоса. Я слышу детские голоса!

Баюн вскочил, как по команде. Выгнул спину. Шерсть на его загривке встала дыбом. Острые когти впились в горный массив, а из открытой пасти неслось то, что они все уже когда-то слышали:

– Маю! Мяу! Спасаю!.. Мяу!..

Олег соскочил с тропы.

– Внизу кто-то попал в беду!

Грешник с астрофизиком переглянулись.

Олег пронёсся мимо взрослых, как маленький ураганчик.

– Скорее! – кричал он на бегу, буквально седлая ревущего, точно серена кота. – Дядя Грешник, им нужно помочь!

– Я ничего не слышу, кроме внутреннего голоса, – растянуто проговорил Грешник. – И единственное, что он советует мне – это не спускаться вниз.

Астрофизик глубоко вдохнул, собираясь с мыслями. Потом кивнул и сказал:

– Оставайся тут. Может Подорогин вернётся. А мы – мигом. Оценим ситуацию, если удастся – поможем. Потом сразу назад! – Последние слова астрофизик выкрикнул уже на бегу, силясь не потерять из виду умчавшего далеко вперёд Баюна.

– Подожди! – Грешник кинулся следом, но тут же затормозил и подобрал порядочный булыжник. – Какое-никакое оружие...

Он добежал до края плато и, не глядя вниз, принялся перескакивать с камня на камень. На середине спуска остановился передохнуть. Попутно оценил обстановку. Астрофизик оторвался метров на тридцать по прямой. Олег с котом были уже внизу, у основания маяка, а им навстречу...

(Грешник с трудом устоял на ногах)

... Навстречу этим двоим со всех ног нёсся незнакомый мальчишка, размахивая руками над головой и что-то пронзительно крича, силясь привлечь внимание.

– Когда же всё это закончится? – прошептал Грешник, возобновляя спуск. – Когда же снизойдёт забвение?

ГЛАВА 33. ЗАБЫТОЕ...

– Скажите, у вас не случались размолвки с сыном?

– Простите, что? – Холмин выронил ложку, которой насыпал сахар в чашку с кофе.

Участковый, скучая, надул пухлые щёки.

– Нередко в семьях случается так, что с взрослеющими детьми не сразу получается найти общий язык. Ну, переходный возраст там, половое созревание, тяга к противоположному полу... всё такое... У вас же высшее образование – вы писатель, – наверняка и сами понимаете все эти подростковые нюансы. Чего я буду распинаться почём зря.

Холмин кивнул, поднимая чайный прибор.

– Признаться честно, – начал он, – Димка пока и думать не думает о девочках...

– Так он вам и признался! – Участковый придвинул к себе чашку и принялся дуть на пар. – А вот отсюда и недопонимание произрастает. Вы со своими проблемами к нему, а у него – свои. Так и назревает в семье раздор.

– Да бросьте, – нервно улыбнулся Холмин. – Ничего своего мы на Димку не вешаем, уж поверьте.

– Так и ничего? – лукаво подмигнул участковый.

– Ну, если только по хозяйству что. Просто переезд, дело такое... Муторное. Да, возможно, погрузившись в него с головой, мы что-то и упустили... в плане взаимопонимания. Но ведь не мы первые...

– Это уж точно. Как, скорее всего, и не последние.

– Простите, что?

Участковый отхлебнул из чашки. Поморщился.

– Вот ложка, – засуетился Холмин. – Вы размешайте. Я её вытер.

– По имеющимся у меня сведениям, у вас есть ещё один сын, – участковый отодвинул чашку. – Ничего, пусть поостынет.

Холмин глупо кивнул.

– Так что скажите на этот счёт?

– Да, есть. Старший. Олег. Он сейчас в больнице с Галиной – это моя жена, – Холмин присел. – Олег попал в аварию. Лежит – в коме. Врачи ничего не обещают.

Участковый заворочался.

– Сочувствую. А что случилось, простите? Можно поподробнее?

– Да, конечно, – вздохнул Холмин. – Олег просил на день рождения мотоцикл. Мы с Галиной всё откладывали покупку, хотя и решили, что купим. Олег хорошо учился, занимался в спортивной секции, в свободное время даже книжки пытался писать... Вечно носился с блокнотом.

– Хм... По стопам отца?

– Вовсе нет. Писателем он себя не видел. Так просто, баловался... – Холмин помассировал виски. – Даже не верится, что весь этот кошмар случился взаправду. Так вот, купили мы этот треклятый мотоцикл... Олег сразу же на права выучился – хотя и без того ездить умел. Но он хотел, чтобы всё было по-настоящему... Господи! Какими же мы были тогда дураками! – Холмин ухватился за голову. – Галина звонила утром. У Олега отказало сердце. Врачам пришлось подключить сына к аппарату искусственного кровообращения...

Какое-то время молчали.

Участковый двигал по столу чашку, изредка поглядывая на серость за окном. По стеклу сползали капли дождя. Солнца с утра не было.

– Вы думаете, что Димка сбежал из-за Олега?

– Понимаете, – тут же оживился участковый. – Я не могу исключать эту версию. Ведь наверняка вы с женой с головой погрузились в это несчастье. И думаете вы только об одном: лишь бы выкарабкался Олег. В такой ситуации, поймите меня правильно, невольно утрачиваешь концентрацию. Кажется, что второму сыну оказывается не меньшее внимание, как и прежде. Однако на деле... На деле ребёнок остаётся брошенным один на один с собственными мыслями. А какие в таком возрасте, скажите мне, могут быть мысли?

Холмин произвольно пожал плечами – мозг отказывался работать, когда этого требовали обстоятельства.

– В основном, страхи. Вот от них-то ребёнок и бежит, – участковый поёрзал, видимо удовлетворённый собственной речью. – Но это уже психология, понимаете?

Холмин отрешённо рассматривал линии на ладонях.

– Да, Димка болезненно переживал случившееся с Олегом. Но нет, он не был один. Мы постоянно разговаривали с ним о проблеме и... временами, Димка вёл себя как взрослый – по крайней мере, рассуждал здраво, чего и говорить, – Холмин вздрогнул. – Записка!

– Какая ещё записка? – насторожился участковый.

Холмин порылся в карманах пиджака, протянул измятый тетрадный лист.

– Вот. Димка, как только мы переехали, уже пропадал целый день невесть где. Когда вернулся, я его наказал. Запретил выходить. А наутро он пропал снова.

Участковый читал текст записки и кивал.

– Ну вот, видите. Всё же что-то грызло его душу. Причём не он сам это выдумал, а скорее всего, вы...

Холмин потупил взор.

– Я просто боялся потерять ещё и второго сына. А что бы вы сделали на моём месте?!

Участковый сложил записку.

– Пока оставлю у себя. Улика. И ещё, на будущее: давайте, оставаться каждый на своём месте – ещё неизвестно, где мёд слаще.

Холмин пропустил фабулу мимо ушей.

– Так вы найдёте Димку? Я вас умоляю!

Участковый надулся, как жаба.

– Учитывая местные порядки, искать начнём незамедлительно.

– Какие ещё порядки? – Холмин почувствовал озноб.

– Как давно вы переехали? – прищурился участковый.

– Вчера... То есть, позавчера! Простите. Не помню. Со всем этим просто утратил ход времени. Так какие порядки?

Участковый поднялся из-за стола, оправил форму, залпом выпил кофе, проглотил осевший на дне сахар.

Холмин поморщился.

– Вы, наверное, в курсе, что рядом с городом располагается топь?

– Я думал, болото.

– Нет, топь.

– Разве есть разница?

– Хм... Колоссальная, – участковый гадко облизался. – Прежде чем везти сюда сына, вам не мешало бы почитать в прессе статистику пропаж детей в Нижней Топи за всё время существования городка.

– О чём это вы? – Холмин почувствовал, как шевелятся на затылке волосы.

– Я о статистике, – хмуро повторил участковый, направляясь к выходу. – Топь – не место для игр. Она – обитель зла. Однако местную ребятню, как магнитом притягивает туда. А топь, это помимо мистики и всевозможных сказаний, ещё и трясина... Вы ведь понимаете?

– О, Господи... – прошептал Холмин, вспоминая, что когда-то уже слышал нечто подобное.

– Понимаете. Так вот, к чему я это всё... Раз уже не уследили за сыном, так и думать не помышляйте, чтобы пытаться разыскать его самостоятельно – сгинете. Помяните моё слово, сгинете! И никто не поможет вам. Даже если услышат крики о помощи.

Холмин сглотнул ком.

– Вы же не хотите сказать, что Димка...

Участковый резко обернулся – это было так несвойственно для его пропорций.

– То, что хотел, я сказал. Вы взрослый человек и должны понимать, насколько непредсказуемы детские шалости, в особенности, когда ОНИ прорастают в реальность.

– Перерастают, – на автопилоте поправил Холмин.

Участковый хмыкнул. По всему, замечание задело его самолюбие.

В дверь постучали.

Холмин кинулся открывать, но участковый самым непостижимым образом опередил его, возникнув на пути, как болотная кочка. Холмин затормозил, попутно шаря взглядом по полу, в поисках подходящей обуви. Наткнулся на пустой кошачий лоток.

«Тебя-то где носит, нежить!»

Он не мог точно сказать, когда видел кота в последний раз.

Скрипнула, открываясь, дверь.

Холмин вытянул шею, слепо надеясь на чудо.

На пороге топтался юный сержант в дождевике поверх формы.

– Игорь Сергеевич, вот. Нашли на болоте. С час назад.

– Узнаёте? – Участковый развернулся, что-то протянул.

Холмин утратил дар речи. В груди через раз постукивало сердце. Перед глазами плыла пелена.

– Так узнаёте или нет? – повторил участковый, суя предмет буквально в нос.

– Да-да, конечно... – сбивчиво говорил Холмин, не в силах отвести взор от планшета. – Наверное, Димка обронил...

– Ну, это навряд ли, – усмехнулся сержант. – Штучка проросла!

– Что? – не понял Холмин.

– Это просто местный сленг, – участковый вытолкал патрульного наружу. – Так, значит, признаёте, что вещь принадлежала вашему сыну?

– Да. Нет! Что значит – принадлежала?

Участковый скривил челюсть – вышло премерзко. Как будто жаба подавилась проглоченным только что кузнечиком.

– Перестаньте цепляться к словам, – заговорил он, отведя глаза. – Так его планшет или нет?

Холмин бережно стёр с экрана грязь.

– Да, признаю. Это Димкина вещь.

– Вот и славненько. То есть... Прошу прощения... но я вынужден изъять и его, как улику. Таковы правила.

– Да-да, конечно, – Холмин покорно протянул планшет.

Участковой бодро взял под козырёк.

«Тебе же плевать, чёрт возьми! – внутри у Холмина всё буквально вскипело. – Все эти доводы, аргументы, сочувствие – просто часть отрепетированного шоу! Подделка! Фальшь! Ложь!»

Холмин улыбнулся.

– Вы в норме? – тут же поинтересовался участковый.

Холмин кивнул.

– Я уяснил всё, что вы сказали, – тихо проговорил он. – Держите меня в курсе поисков.

– Непременно, – участковый развернулся и, довольный собой, засеменил к Уазику. – Растеряев, за мной! Ну, живо!

Сержант бросил лазать в бурьяне у сарая, поглощая какие-то синие ягоды; помчал во всю прыть вслед за шефом.

Холмин тёр верхнюю губу, чувствуя, как за шиворот падают капли с навеса крыльца. Желчь рассосалась. Во всю грудную клетку разрослась чёрная дыра отчаяния – она просто поглощала чувства. Питалась, прорастая где-то с изнанки откровенным безумием.

Грязный уазик завёлся только раза с пятого. Вякнул на всю округу сиреной и исчез в утренней мороси.

Холмин собирался уже вернуться в дом, как боковым зрением уловил на противоположной стороне проезжей части какое-то шевеление. Он резко обернулся... и обомлел. На обочине, в грязи, полулежал, полусидел давешний старичок, говоривший с ним загадками.

Холмин захлопнул дверь и припустил во весь дух.

Скользя и спотыкаясь, он пробежал свой участок, не оглядываясь, перескочил дорогу и склонился над кряхтящим стариком.

– С вами всё в порядке?!

Корректор открыл глаза, подставил под дождик морщинистое лицо, откинул ненужную лампу.

– Что с вами случилось?!

– Не важно, – выдохнул старик. – У нас мало времени. Ты должен меня выслушать. Это вопрос жизни и смерти.

– Давайте я вызову скорую!

Старик отрицательно мотнул головой.

Холмин глянул вслед умчавшемуся уазику.

– Как они умудрились вас не заметить? Не понимаю...

– Выслушай меня, прошу, – старик закашлялся. – Твоему сыну нужна помощь. Ступай в храм и поставь свечку, если до сих пор не сделал этого.

Холмин так и сел в лужу.

– Вы об Олеге сейчас?

– Нет, – прозвучал ответ, полный свинца. – Я о том сыне, которого ещё можно спасти. Поспеши же!.. У него славные друзья и... – Старичка затрясло. – Он отыскал её.