Текст книги "Горизонты безумия"

Автор книги: Александр Юрин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 29 страниц)

ГЛАВА 25. ИГНАТ

Они основательно углубились в чащу леса. Под ногами чавкало, тропинка затерялась между исполинских стволов. По головам то и дело скользили колючие ветви, цеплялись за воротник, царапали руки. Солнце село и сделалось совсем жутко. Даже свет от шпиля «Хроноса» до сюда не доставал. У чёрта на куличках – вот самое верное слово для этого места.

Юрка шёл впереди – от него остался лишь силуэт, но ребята почему-то совсем не опасались потеряться. Наверное, и сами знали, где живёт этот таинственный Игнат. А может просто заслушались Вадика, поскольку тот рассказывал поистине невообразимое.

– А ты уверен, что всё было именно так? – временами спрашивала Светка, озираясь по сторонам; девочка, вне сомнений, ждала, что, вот, сейчас в ночи раздастся страшный вой и на них набросится что-то поистине ужасное, порождённое чьим-то больным воображением.

– Я тоже видел, – рискнул признаться Димка.

– Когда? – тут же спросил Вадик.

– Несколько минут назад. На одного из этих подонков напало дерево. Но потом отпустило.

– И ты молчал? – Светка округлила глаза. – Ладно эти!..

– Вы бы подумали, что я от страха спятил.

– И что это за дрянь такая? – спросил Ярик.

– Думаю, если кто и может ответить на твой вопрос, то только Игнат, – Вадик кивнул вперёд, подразумевая тем самым, что они уже почти пришли.

– А кто он такой, этот Игнат? – спросил Димка.

– Один из беглых, – охотно отозвался Вадик. – Только его почему-то не трогают.

– Почему-то? – подхватил Ярик. – Говорят, он какой-то потомственный колдун!

– Не мели ерунды! – перебила Светка.

– А я и не мелю! Так люди говорят!

– Побольше слушай всяких пустозвонов!

– Вряд ли он колдун в прямом смысле этого слова, – задумчиво проговорил Вадик. – Но он что-то знает. Что-то такое, чему современная наука не может дать объяснения. Наверное, именно поэтому его и не трогают.

– В смысле? – не понял Ярик.

– Потому что опасаются, – заключил Димка.

– Что-то не верится мне, что в «Хроносе» могут кого-то бояться, – не унимался Ярик.

– А ты думаешь, они тебе так об этом в открытую и сказали?

– Ты это о чём?

Вадик покачал головой.

– Опасного человека, который по какой-то причине необходим тебе самому, проще дискредитировать в глазах общественности, понимаешь?

– Чего-чего? – Ярик почесал макушку.

– Оговорить или оклеветать, – пояснила Светка. – Ты ведь к этому клонишь?

– Просто на это указывают все факты, – пожал плечами Вадик. – Да и Юрка...

– А что с ним не так? – спросил Димка.

Вадик улыбнулся в темноте.

– Юрка так устроен... Сложно. Он хорошо разбирается в людях. Заметил, как он к тебе постоянно цепляется?

– Мне показалось он со всеми такой...

– В том-то и дело, – вздохнул Вадик. – Юрка не любит изливать людям душу. Хотя сам требует от остальных именно этого – открытости.

– Вредный он просто, – подвёл итог Ярик и остался доволен собственным умозаключением.

– Ты-то тогда какой? – заметила Светка, чтобы хоть как-то разрядить атмосферу разговора.

– Взбалмошный!

– Сам придумал?

– Ты же сама так постоянно говоришь!

– Егоза, вот ты кто, – усмехнулся Вадик.

– А я? А я кто?.. – пристала Иринка.

– Ты Иринка-картинка! – засмеялся Ярик.

– Не хочу я быть картинкой!

– Значит косынка.

– И косынкой не хочу! Свет, чего он обзывается!

Тут уж засмеялись все. Только всё равно как-то нервно.

Когда мрак окончательно сгустился, взялись за руки – так было спокойнее. Да и уверенность друзей передавалась через крепкое рукопожатие, точно электрические заряды через плотно прикрученные клеммы. Иринка и та увлеклась игрой – хотя игрой и не пахло, особенно в свете всех недавних событий! – перестала жаловаться на усталость, испуг и скоропостижную смерть Разбойника.

Один лишь Юрка упрямо шагал впереди, как бесстрашный проводник, держась на некотором расстоянии. Временами он останавливался и поджидал отстающих друзей – таймеров больше не было, а потому уповать приходилось лишь на собственное зрение. В такие секунды затишья Юркиных шагов, группа резко ускорялась, передвигаясь гуськом, след в след, силясь поскорее сократить расстояние. Затем Юрка вздыхал в ночи, и размеренное движение возобновлялось.

– Смотрите, – прошептал Ярик, невольно разрывая цепь; Вадик тут же недовольно засопел.

– Чего вытворяешь? – так же шёпотом попенял он. – Сейчас потеряемся, чего доброго, совсем не до веселья будет!

– Да ты глянь! – не унимался Ярик.

Димка машинально закрутил головой по сторонам.

Сделалось заметно светлее. Но небо по-прежнему оставалось чёрным. Свет исходил от земли. А может, из-под неё... Сначала тусклая дымка, стелющаяся вдоль кочек, разглядеть которую можно только на фоне силуэтов деревьев. Затем что-то похожее на зимнюю вьюгу закружилось между стволов и пошло веретеном, словно кто-то незримый ткал в ночи загадочный узор. И всё это – в полнейшей тишине!

– Свет, мне страшно, – пропищала рядом Иринка.

– Что это такое? – спросила Светка.

– Понятия не имею, – отозвался Вадик и сам опуская руки. – В жизни не видел ничего подобного.

А веретено тем временем развернулось на девяносто градусов и ковырнулось наземь незримым покрывалом. Снова спустился абсолютный мрак. Да такой, что трудно удержать равновесие. Кажется, куда ни ступи, – всюду разверзлась бездна. Один неверный шаг – и всё закончится головокружительным падением. Падением в никуда.

Димке невольно вспомнились приключения в местном «планетарии». Он даже голову запрокинул, силясь уловить перезвон штативов и зеркал. Но ничего не услышал – здесь и сейчас всё было взаправду. И страхи были самые что ни на есть реальные: скрывающиеся в черноте, крадущиеся, тянущие к ногам гибкие хвосты.

Димка зацепился за корягу и полетел носом в грязь.

– Эй, с тобой всё в порядке? – пришёл на помощь Вадик. – Под ноги смотри.

Димка собирался уже взвиться – ну, какое тут, «под ноги смотри»?! – как вдруг понял, что мрак снова отстал. Тогда он медленно поднялся, опираясь на руку Вадика.

С редких стебельков осоки срывались невесомые пушинки – точно искорки костра в ночи, только голубоватого оттенка, – сбивались в хороводы, кружили, поднимаясь всё выше и выше. Отдельные хороводы собирались в скопления, объединялись в целые системы, внутри которых, на первый взгляд, царил самый настоящий беспорядок. Однако если приглядеться более внимательно, становилось ясно, что каждая искорка играет свою партию: ведёт или оказывается ведомой, танцуя у более решительного партнёра. А никакого намёка на ветер по-прежнему не было! Искры порхали сами по себе, хороводы кружились под действием собственных инерционных сил, системы и вовсе вытворяли невиданные пируэты, смысл которых, скорее всего, заключался в ещё не выведенных на Земле уравнениях. И всё это движение – в обход повисших в темноте сучьев – те, если бы даже захотели схватить одну из искорок, – вряд ли бы смогли. Всё было задумано именно так. Незримый сценарист просчитал все возможные варианты развития событий, а чудо-режиссёр воплотил придуманный сюжет в жизнь. Точнее в невиданный танец непонятных сгустков энергии, а может мыслящих существ – ведь об этом мире Димка практически ничего не знал.

Судя по выражению лиц, и ребята не знали, с чем именно столкнулись... а оттого сделалось вдвойне не по себе.

– Чего замерли? – сухо спросил Юрка. – Идёмте. Пришли уже, считай.

– Юр, а что это такое? – спросила Иринка, восторженно хлопая ресницами.

Юрка хмыкнул.

– Огни.

– Что?! – Светка отдернулась от очередного скопления, подлетевшего на расстояние вытянутой руки.

– Но они же не такие, как описывают... – растянуто проговорил Вадик.

– Разные бывают, – отозвался Юрка. – Такие, маленькие, тут, у Игната, целыми роями вьются. Особенно на день летнего солнцестояния...

– Так сегодня же канун Ивана Купалы! – воскликнул Ярик, непроизвольно заигрывая с одним из огоньков.

Светка долбанула по руке.

– С ума сошёл?! Они же людей в топи губят!

– Так эти вроде совсем не такие...

– Конечно, не такие.

Все синхронно обернулись.

Димка чуть дух не испустил. А когда всё же вдохнул, понял, что не может дышать. Такое ощущение, что в грудь бил шквалистый ветер, хотя вокруг по-прежнему царило полное затишье.

Странно.

Чуть в стороне сгорбился маленький старичок. В сказках таких называют лесовичками. Скорее всего, именно лесовичком и был. Хотя и звучит глупо, других аналогий в голове просто не возникало. То ли от страха, то ли от неожиданности, то ли ещё по какой другой причине – Димка сказать с точностью не мог, – но мозг настаивал на своём. Да и одет старичок был под стать: на ногах – галоши, широкие штанины заправлены в носки – видимо, чтобы не запачкались, – фланелевая рубаха, с закатанными по локоть рукавами, подпоясана красной бечевкой, волосы торчат во все стороны, на круглом лице – борода и усы. В одной руке – посох, в другой – керосиновая лампа с закопченным стеклом, так что света от такого светильника – кот наплакал.

В остальном, обычный человек, каких сотни. Только за последние дня два-три Димка уже настолько привык к странностям, что и сейчас ожидал любого подвоха.

– Игнат, – Юрка поманил ребят за собой. – А мы как раз к тебе.

– И очень вовремя, – кивнул старичок, переминаясь с ноги на ногу. – Медлить нельзя. Началось...

– Что началось? – с вызовом спросила Светка. – Может объясните, вообще, что происходит?

Игнат кивнул.

– Чего ты начинаешь?! – осадил девочку Юрка. – Правила хорошего тона нам не писаны?

– Кто бы говорил! – огрызнулась Светка, оттягивая любопытную Иринку от стайки вьющихся огоньков.

– Так, значит, огни бывают разные? – уточнил Вадик.

Старичок улыбнулся.

– Да, разные. Есть добрые, есть злые. Одним всё больше хочется пошутить или поиграть, но есть и такие, которые прикидываются дружелюбными, хотя на деле являются подлецами.

– Как люди, что ли? – не сдержался Ярик.

Юрка назидательно отвесил подзатыльник.

– Ты чего?! – обиделся Егорка.

– А чего перебиваешь? Человек же объясняет!

– Не надо, Юра, – Игнат поманил посохом ребят к себе. – И так много зла на этом свете. Не уподобляйся ему, иначе будет совсем худо.

– Это ведь и есть люди, – не то спросил, не то сказал Вадик.

– Сбрендил, – Ярик покрутил пальцем у виска.

– Отнюдь, – вздохнул Игнат, наблюдая за искрящимся скоплением, подлетевшим к его тусклой лампадке. – Это то, что остаётся от вас. От тех, кого так и не отпустили.

– От нас?! – Светка совсем поменялась в лице.

– Что вы такое говорите? – ужаснулся Димка.

Игнат тщательно всмотрелся в его лицо.

– А вот и путешественник во времени. Сыскался.

– Так я и не терялся! – в порыве чувств заявил Димка.

– Хоть бы так, – кивнул в ответ Игнат. – Но для того, чтобы не потеряться тут, нужно будет преодолеть немало трудностей.

– И в чём они заключаются? – спросил Ярик.

– В преодолении. В преодолении самого себя, дабы не стать злом.

– Но как можно стать злом? – сипло спросил Димка.

– Да, вот злым, я ещё понимаю, как. А тут... – Ярик растерянно пожал плечами.

Игнат долго молчал, потом всё же заговорил:

– Ступая за грань после смерти, каждый из вас попадает в судное место, где сталкивается лицом к лицу со своими страхами. А это, всё чаще, зло. От того, как та или иная сущность поведёт себя в противостоянии с ним, и зависит дальнейший расклад сил. По ту и по эту стороны бытия.

– Так жизнь после смерти и впрямь существует? – подал голос Вадик.

– Это нельзя назвать жизнью в буквальном смысле, но путь души продолжается и после смерти физической оболочки. При определённых условиях, он и вовсе бесконечен.

– Так кто вы такой? – спросила Светка. – Вы ведь не ставите себя вровень с нами. Вровень с человеком.

– Я и не есть человек. Я тут и везде. Контролирую порядок и ход вещей. Когда появляется необходимость, вмешиваюсь в континуум, дабы исправить допущенные человечеством ошибки. Скажем так, я корректор.

– И что сейчас не так? – Вадик переглянулся с товарищами. – Ведь явно что-то не то.

– Многое. Проект «Грань» нарушил законы. Те самые, что сдерживали бездну. И теперь услужники тьмы имеют возможность проникать в этот мир. Более того, они способны влиять на ход событий. А это непозволительно, так как приближает хаос.

– Игнат, так что пошло не так? – спросил Юрка. – От чего ты спас нас тогда в лесу?!

Игнат вздохнул, отогнал взмахом руки приставучие огоньки.

– Всё пошло не так. «Икар» достиг намеченной цели. Он прошёл сквозь горизонт событий чёрной дыры нетронутым и открыл для человечества другую реальность. Иной мир. Альтернативную вселенную.

– Но этого не может быть, – качнула головой Светка. – Экспедиция ведь только отправилась.

– Да, на этом пространственно-временном отрезке. А на другом, совершила скачок за грань дозволенного. Они прошли сквозь врата безумия, и континуум перестал существовать как одно целое.

– Но как такое возможно? – спросил Вадик. – Ведь это нарушает теорию относительности.

– Вовсе нет. Потому что и самой теории относительности больше нет. Точнее её и не было. Были печати, которые установили, стараясь навести в этой вселенной порядок.

– Чтобы защитить нас от чудовищ, – сказал Вадик. – Но при этом нужно соблюдать законы.

– Но кем установлены эти законы? – сглотнул Димка. – Или печати?

– Тем, кто стоит свыше.

– Кошмар... – Светка поёжилась. – Я даже представить этого не могу.

– Вот видишь, – вздохнул Игнат. – Ты не в состоянии представить, а Он может запросто пообщаться с тобой даже после того, как твоя физическая оболочка перестанет функционировать... Однако это уже не Его прерогатива. Внимает после смерти совершенно иное существо.

– Я больше не хочу слушать! – взвизгнула Иринка, зажимая уши ладонями.

Димка открыл рот, собираясь задать тот самый вопрос, но Юрка жестом показал, что не стоит.

На помощь пришёл Вадик.

– Так как же теперь быть? Если «Икар» уже там, на другой стороне, то, получается, мы не в силах что-либо изменить.

– В силах, – кивнул Игнат. – Спираль времени разрушена. Континуум раздробился на отрезки, отдельные из которых пересекаются – так стало возможным перемещение во времени, потому что, по сути, пространство и время – неразделимы. Именно благодаря данному парадоксу вы и встретили нового друга.

– А почему сейчас всё закрылось? – спросил Вадик. – Мы пытались отправить Димку домой, но ничего не вышло.

Игнат потёр подбородок.

– Думаю, тут ответ один: «Икара» больше нет. Но связь вовсе не нарушалась.

– Как это «Икара» больше нет? – Димке показалось, что голос Юрки дрогнул.

– Оно уничтожило его. Точнее он. Потому что теперь он сам за бога. Там, у себя. Но в сложившихся обстоятельствах, он будет стараться завладеть новыми мирами, потому что они питают его.

– Кто он? – всё же спросил Вадик.

– Его имя нельзя упоминать всуе, – тихо сказал Игнат. – Потому что когда это случается – гибнут целые миры. И смотреть ему в глаза тоже нельзя – иначе утратишь рассудок. Перед ним предстают на коленях, уходя в последний путь. Вот тогда-то и начинается противоборство, потому что эта дрянь способна исполнить последнее желание.

Какое-то время просто молчали, пытаясь осмыслить услышанное.

Потом Юрка спросил:

– Так что нам нужно делать?

– А почему именно нам? – спросила в свою очередь Светка.

– Потому что дело в одном из вас, – сказал Игнат. – Скажи, Юра, что тебя связывает с отцом именно сейчас?

Юрка сглотнул. Нерешительно поднял руку. Блеснул во тьме циферблатом часов.

– Это всё «Хронос», – прошептал он. – Они ведь специально так сделали. Чтобы не ждать. Совсем! А ещё устроили всю эту показуху с атеизмом, в качестве задуривания масс!

– Вы о чём? – спросила Светка. – Думаете, всё дело в каких-то часах? И в тотальной службе?..

– В них, – кивнул Игнат. – А ещё в чувствах между отцом и сыном. Юра, твой отец не должен полететь на прошлой неделе. Этого нельзя допустить ни в коем случае! Только тогда всё вернётся на круге своя, и все эти твари уберутся восвояси. К сожалению, угроза пришла оттуда, откуда человечество и не помышляло ждать. Вы сами это допустили, должны сами и исправить – доказать свою рентабельность. И я вам помогу. Иначе случится страшное.

– Значит, мы не допустим, – сквозь зубы прошипел Юрка.

– Простите, но как вы себе это представляете... – Светка, по очереди, обвела взором всех присутствующих. – Не допустить то, что уже произошло?

– А Димка... – тут же отреагировал Юрка. – Вот же наглядный пример! Он совершает там, у себя, различные поступки, и наша реальность подстраивается под них!

– Нет, – Вадик категорично мотнул головой. – Тут всё намного сложнее.

– Да что не так-то?! – недоумевал Юрка.

– В событийности, – медленно проговорил Вадик, смотря перед собой. – Всё что произошло – было уже предначертано. Даже появление Димки в Снежинске. Понимаете?

– То есть как? – не поняла Светка.

– Уже изначально предполагалось, что «Икар» долетит! Ещё до старта, – Вадик взглянул на Игната. – Ведь всё то, что сейчас происходит, – всего лишь вариант. Один из миллиона, а может быть из миллиарда миллионов вариантов того, что было изменено в одной конкретной точке фазового пространства!

– Хочешь сказать, что наша жизнь предопределена?! – крикнул Юрка.

– Да ничего я не хочу сказать. Просто размышляю, – Вадик помолчал. – Нужно понять, с чего следует начать, чтобы снова не наломать дров! Где именно расположена эта самая «точка», на которую уже воздействовали, чтобы всё обстояло именно так, как сейчас. И кто воздействовал.

Все уставились на Игната; тот в очередной раз кивнул.

– Боюсь, Юра, твой друг в какой-то степени прав. Сейчас именно здесь ничего изменить нельзя. Только события за гранью способны повлиять на здешнюю реальность. Разрушить сложившийся парадокс.

– Вы это серьёзно сейчас? – спросила Светка. – Но это же абсурд.

– А то, что происходит – нет? – подначил Юрка.

– Это чего же?.. – Ярик с трудом сдерживал эмоции в узде. – Мы в другую вселенную отправляемся?!

– Ты и Вадик – Светку с Иринкой домой проводите, – сухо сказал Юрка. – А ты, Димка... Я даже не знаю... Игнат, ты что скажешь?

Игнат улыбнулся в голубом сиянии.

– Говорить должны те, кто тебе дорог. Не пора ли выслушать их, Юра?

Юрка пристыжено глянул на друзей.

– Это ведь всё очень опасно, так? – спросила Светка непонятно кого; да никто и не ответил. – Ириш, мы же справимся?

Иринка кивнула и обвила шею сестры ручонками.

– Я зажмурюсь, если что.

– Я сам по себе иду, – гордо заявил Егорка, отворачиваясь; но через плечо всё равно подслушивал.

– Куда им без меня, – на полном серьёзе сказал Вадик. – Передерутся ведь.

Внезапно Димка понял, что он остался один, кто так ничего и не сказал, а все ребята с нетерпением ждут его решения.

И тогда он решился.

– Папка тоже говорил, что инсайт просто так не настанет. Нужно бороться! К тому же я уверен, что встречу Олега. Он тоже где-то там... За гранью. Я должен её преодолеть и вернуть брата домой.

Повисла тишина, и Димка увидел, как губы Юрки дрожат; но это была лишь кратковременная слабина, которую тот позволил себе, в знак благодарности верным друзьям, никто из которых даже не помыслил сомневаться, после чего вернул чертам лица прежний непроницаемый вид.

– Вам нужен цветок папоротника, – тихо сказал Игнат. – Именно он открывает владельцу клады и тайны мира, дарует ясновидение и власть над нечистым духом. Думаю, сейчас самое время, чего бы об этом не думала общественность, – он взмахнул рукой, и рой искр устремился вперёд, озаряя путь бледно-голубым сиянием. – Да и я заодно с вами прогуляюсь. Когда ещё повстречается столь дружная компания...

Димка сглотнул.

Ему было стыдно.

Ведь он шёл вовсе не за Юркиным отцом и не для того, чтобы спасти мир – он шёл за братом, в надежде восстановить справедливость. А в его голове вновь и вновь прокручивалась одна и та же фраза:

«Вот тогда-то и начинается противоборство, потому что эта дрянь способна исполнить последнее желание».

ГЛАВА 26. ПРОГУЛКА

Поутру Грешник с Олегом и котом ушли. Подорогин остался обхаживать астрофизика, который был пока слаб. Идея разделиться им не понравилась, однако Грешник всё же настоял. По его мнению, соваться к смотрителю просто так, неподготовленными – если не верх безумия, то крайне самонадеянно. Необходимо сперва разобраться, что к чему, затем уже и решать, как быть дальше.

Подорогин не знал, что именно для себя решил он сам. Если смотритель и впрямь выполняет желания, как об этом утверждает мальчик Олег, тогда он их единственный шанс вернуться домой к родным и близким. Причём не по прошествии семнадцать с половиной лет, а например, в день после старта, чтобы не спровоцировать «парадокс близнецов», когда в одном и том же месте возможно существование сразу двух Подорогиных, Грешников и астрофизиков, в нарушении общепризнанной концепции теории относительности. Хотя, признаться, беспокоило, в первую очередь, вовсе не это. Подорогин и помыслить не мог, чем являлось по своей природе существо, именуемое «смотрителем». Уж больно всё происходящее смахивало на сказку, а если нет, тогда... Тогда... Впору и впрямь помолиться, после чего без оглядки бежать прочь, подальше от этого жуткого места, где поселилось истинное воплощение зла.

Подорогин не смог объяснить Олегу, откуда знает его. Олег тоже не сказал ничего вразумительного. Но от него и не следовало ожидать детальной информации – непонятно с чем связанная амнезия, периодически повторяющиеся головные боли... А та прострация, в которую мальчуган впал ночью больше походила на летаргический сон, или на состояние комы. Вне сомнений, это были последствия перенесённой травмы. Но что стряслось, как давно и насколько всё было серьёзно – оставалось загадкой. Чего и говорить, вопросов накопилась уйма, а единственный человек, который хоть что-то понимал в медицине, выпал из их связки навсегда, отдав жизнь во спасение идеи.

За всю «ночь» Подорогин не сомкнул глаз. Поначалу мешал Баюн – кот ворочался в темноте, недобро шипел и изредка зажигал катафоты. Пару раз подбегал к выходу, заслонив тусклый свет своей исполинской тушей. Наружу не сунулся: то ли побоялся, то ли не посчитал нужным – вернулся на своё место и свернулся лохматым клубком рядом с мальчиком. Потом наступил черёд Олега пугать гостей неадекватным поведением – мальчик скрипел зубами и что-то бубнил на непонятном языке, после чего замирал на продолжительное время, так что Подорогину и Грешнику приходилось поочерёдно проверять его пульс... Точнее просто убеждаться в том, что мальчик всё ещё с ними. Пульса у Олега не было, да и кожа была ледяной, как у мертвеца. Подорогин даже мог поклясться, что мальчик не дышит! Однако заводить на ночь беседы ещё и об этом – не решились. Легли спать. А Грешник, прежде, – ещё раз помолился.

Где-то посреди ночи снаружи послышались взмахи исполинских крыльев. А чуть позже, крик полуночной птахи. Подорогин снова мог поклясться, что слышит писк кардиографа. Но он не стал себя накручивать, понимая, что и без того, дальше некуда.

Он помнил, как в детстве отец брал его в лес по грибы. Однажды они потеряли дорогу. Стемнело, и лес ожил, наполнившись жуткими звуками. Скрипы. Шорохи. Стоны. Допекла одна галка, плакавшая голосом младенца. Маленький Подорогин до последнего не верил, что это птица. Так и думал, будто где-то в лесу обронили грудничка. Однако когда увидел, то сразу же поверил глазам, потому что верить подсознательным страхам – было себе дороже. Потом они всё же вышли на дорогу...

Но тот лес и вровень не стоял со здешней пустошью.

Так думы о прошлом навели на свежие воспоминания. Подорогин вспомнил, как вечером видел на верхнем основании маяка огромное гнездо. Скорее всего, ночные звуки принадлежали его обитателю... или обитателям. Только какого размера они были?.. Баюн ночью так и не вышел. Значит огромного. Просто колоссального. Да и под утро, помнится, что-то скребло у входа... Не пролезли? Или просто мелкий грызун пожаловал, чем поживиться?

Дальше одолел голод... а потом рассвело.

Подорогин почувствовал жар и запах серы. Он поднялся, уставился на противоположную от входа стену, на которой играли розовые тени. Грешник в углу молился. Ночь и для него стала очередным испытанием.

Потом долго решали, кто отправится с мальчиком, а кому сидеть с астрофизиком. Последний утверждал, что в норме и способен самостоятельно преодолеть путь по скалам от пещеры до маяка, но в пылу чувств настолько вымотался, что под конец спора с трудом справлялся с одышкой. Стало ясно, что прав Грешник, сразу же выбравший позицию ярого сторонника разделения на две группы.

Между собой спорить не стали. Грешник вызвался добровольцем, так ему и карты в руки. Как говорили в старину: назвался груздем – полезай в кузов. В данном случае – топай, раз ног не жалко и не ведом страх.

Астрофизик был несказанно рад такой раскладке – по всему, остаться наедине с Грешником его не прельщало. Да и Баюн был тем ещё раздражителем, несмотря на оказанную в схватке помощь. Подорогин и сам выдохнул не без облегчения, когда усатый полосатый ускакал на толстых лапах вслед за Олегом. Кот, сам по себе, опасное животное, потому что от него не знаешь, чего ждать: то ли поиграть захочет, то ли цапнуть побольнее! Большой кот, соответственно, опасен вдвойне. Особенно Баюн. И не важно, на каком он счету, когда на него не охотишься ты сам.

Какое-то время сидели молча. Потом астрофизик сказал:

– Прогуляемся по склону? Я бы хотел ещё раз взглянуть на реку и «водопад»... Заодно, может, разыщем чего съестного.

Подорогин, скрепя сердцем, согласился. Да, голод не тётка, но неизвестно, какие ещё опасности поджидают снаружи. Вчерашний день позволил сполна удостовериться в том, насколько опасны местные обитатели. Не хотелось повторять допущенных ранее ошибок, но астрофизик прав – не мешало бы чем поживиться. Да и на реку – грех не взглянуть. Когда ещё придётся...

Снаружи всё было как вчера: тускло, серо, уныло. Светило скучало над головой, а скалы под ногами были забрызганы кровью.

Подорогин сглотнул ком, отметив про себя, что есть он уже не хочет.

– Интересно, кого это так... – в тему подметил астрофизик.

– Меня, в большей степени, интересует, кто, – отозвался Подорогин, оглядываясь по сторонам.

Но вокруг было тихо и пустынно. Вчерашний охотник бесследно исчез, оставив после себя множество улик.

Подорогин невольно переступил с ноги на ногу – так и казалось, что сейчас скалы треснут, а из образовавшихся щелей полезут своры хищных щупалец... Опасения передались и астрофизику; хотя он по большей части и пропустил кульминацию битвы, рассказ наверняка оставил в его сознании яркий след.

– Нет, – сказал Подорогин, в большей степени для себя самого. – Тут метров сто – сто пятьдесят. Не думаю, чтобы те существа были способны пробить столь прочный массив.

Астрофизик кивнул.

– Ты только посмотри! – воскликнул он спустя пару секунд.

– Что ещё?

– Это немыслимо! – Астрофизик указывал на что-то белое у края выступа.

– Похоже на птицу, – заметил Подорогин, направляясь быстрым шагом к странной находке.

– Я так не думаю...

Чем ближе Подорогин подходил к краю, тем меньше мыслей оставалось в голове. А их место занимала безудержная паника, потому что-то, что открывалось глазам, нельзя было охарактеризовать нормальным человеческим языком.

«На Земле ещё быть может. А тут... Тут это может являться чем угодно».

Он припал на колено. Зажал пальцами нос. Наконец-то его обоняния настиг запах. Но это отнюдь не принесло положительных эмоций. Напротив, вызывало дурноту, совладать с которой казалось немыслимым.

«Уж лучше бы по-прежнему “пахло” пустошью».

Рядом присел астрофизик.

– Знаю, что скажу ерунду, но это ходило на двух ногах.

– Даже не спрашиваю, почему ты так решил.

– А тут всё просто, – охотно отозвался астрофизик; по всей видимости, находка его ничуть не шокировала, а напротив, вызвала неподдельный интерес. – Форма лопатки такая же, как у прямоходящего существа.

– Которое, вдобавок, летало, – Подорогин встал. – А что-то летало выше...

– Ночью на него напали. Думаю, хищник, – астрофизик перевернул крыло с вывороченной частью лопатки, смахнул ладонью окровавленный пух. – А на это что скажешь? – И он что-то протянул.

Подорогин глянул и испытал ещё одни шок.

– Похоже на гильзу от патрона.

– Но ведь ночью было тихо.

– Сравнительно тихо – я так и не смог заснуть.

– Я не о том. Разве был слышен звук от выстрела?

Астрофизик отрицательно мотнул головой. Потом понюхал продолговатую гильзу и сказал:

– Пахнет озоном. Возможно, пуляет пучками плазмы.

– Плазмы? Но на борту не было оружия... – Подорогин, как ни сдерживался, всё же ухватился за подбородок.

– У нас – нет. А у других – возможно.

– Других?

– Олег ведь вчера рассказывал про существ, которые тоже попали сюда. И большинство из них отличались от людей. Я про анатомическое строение.

– Думаешь, с ними со всеми поступили так же, как с нами?

Астрофизик пожал плечами.

– Скорее они сами с собой... Меня больше интересует другой вопрос: почему мы все оказались именно тут?

– За последние сутки этот вопрос был задан как минимум десять раз, и мне кажется, что ответа на него просто не существует.

– Отчего же... – усмехнулся астрофизик. – Именно на этот вопрос, какой-никакой ответ у меня имеется.

Подорогин молча ждал, не зная, как вести себя – радоваться или заново впадать в отчаяние.

– Они все попытались ступить за грань – в точности, как и мы. А вот что из этого вышло, – астрофизик отшвырнул гильзу, – нам ещё предстоит узнать.

– Лишь бы не свихнуться раньше времени. Лишь бы не сойти с ума.

Затем они подошли к обрыву.

Океан внизу бесследно исчез. Как и предрекал Олег, всё заросло непроходимой чащей.

– Интересно, что сталось с рекой!.. – Астрофизик с трудом сдерживал волнение.

– Погоди, – удержал его Подорогин. – Глянь-ка вон туда.

Астрофизик послушно обернулся.

Развалины маяка остались на прежнем месте. Скалистый утёс далеко вдавался в прибрежные заросли – такое ощущение, его самоходом спустили с самой верхотуры, так что тонны базальта и гранита, вспахав пустошь на вроде крестьянского плуга, остановились лишь под действием собственного веса, навеки изменив ландшафт. Но местная флора не стеснялась в гостеприимстве. Сотни вьющихся побегов оплели скалы, повисли на валунах, проросли сквозь трещины и расколы. Такое ощущение, что пустошь не желала отпускать утёс обратно. Он был ей зачем-то нужен. И возможно, не только ей одной.

Чуть в стороне от основания маяка мельтешили три точки: две – совсем крохотные, одна – чуть побольше.

– Это же Грешник с проводниками! – воскликнул астрофизик. – Думаешь, растительность им угрожает?

– Кто её знает... – хрипло отозвался Подорогин. – Посмотри на верхнее основание.

Астрофизик тут же послушался и вскрикнул не то от страха, не то от неожиданности.

– Бог ты мой!