Текст книги "Мир на краю бездны. От глобального кризиса к мировой войне. 1929-1941 годы"

Автор книги: Александр Шубин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 34 (всего у книги 42 страниц)

Закончив войну с Финляндией, СССР напомнил о старых претензиях: «У нас нет пакта о ненападении с Румынией. Это объясняется наличием нерешенного вопроса, вопроса о Бессарабии, захват которой Румынией Советский Союз никогда не признавал, хотя никогда не ставил вопроса о возвращении Бессарабии военным путем» [811]811
  «Известия», 30 марта 1940.


[Закрыть].

После разгрома Франции Румыния обязалась по «нефтяному пакту» увеличить на треть поставки нефти Германии, а румынский король Кароль II предложил Германии теснейшее сотрудничество. Это вполне соответствовало планам Германии, но только при условии, что Румыния не создаст проблем отношениям Рейха с другими государствами. Румынской миниимперии предстояло поделиться территориями, которые щедро предоставила ей Версальская система.

23 июня Молотов заявил Шуленбургу: «Разрешение бессарабского вопроса не терпит дальнейших отлагательств. Советское правительство все еще старается разрешить вопрос мирным путем, но оно намерено использовать силу, если румынское правительство отвергнет соглашение. Советские притязания распространяются и на Буковину, где проживает украинское население» [812]812
  СССР-Германия. 1939–1941. Документы и материалы о советско-германских отношениях с сентября 1939 г. по июнь 1941 г. С.56.


[Закрыть]. Буковина была новым словом в советско-германских отношениях – в Пакте она не упоминалась. Теперь, когда Румыния становилась стратегическим союзником Германии, отдавать СССР все новые ее части немцы не хотели. Тем более, что передача Буковины СССР позволяла РККА еще сильнее приблизиться к нефтеносным районам Плоешти. Инструктируя Шуленбурга, Риббентроп писал: «Претензии советского правительства в отношении Буковины – нечто новое». В Буковине, которая прежде принадлежала Австрийской империи, живет много немцев. «Полностью симпатизируя урегулированию бессарабского вопроса, Имперское правительство, вместе с тем надеется», что удастся «разрешить этот вопрос мирным путем». Еще бы. Если СССР начнет бомбить нефтяные вышки, это ударит прежде всего по германской экономике. Поэтому Риббентроп обещает надавить на Румынию со своей стороны, и приказывает Шуленбургу: «Пожалуйста, еще раз подчеркните господину Молотову нашу большую заинтересованность в том, чтобы Румыния не стала театром военных действий» [813]813
  Там же, С.60.


[Закрыть]. Позиция Германии была доведена до сведения Молотова, который ответил, что «Буковина остается последней недостающей частью единой Украины» [814]814
  Там же, С.61.


[Закрыть]. 26 июня СССР согласился претендовать только на северную часть Буковины, сославшись на транспортные соображения. Это подтверждало, что забота об объединении украинского народа тесно сопряжена с военно-стратегическими планами советского руководства. 27 июня Риббентроп указал послу в Румынии Фабрициусу сообщить министру иностранных дел Румынии: «Во избежание войны между Румынией и Советским Союзом мы можем лишь посоветовать румынскому правительству уступить требованиям советского правительства» [815]815
  Там же, С.64.


[Закрыть].

27 июня румынский посол сообщил Молотову, что его правительство готово приступить к дружеским переговорам, но советский премьер разочаровал «дружественных» румын – разговаривать не о чем, румынские войска должны немедленно покинуть Бессарабию и северную Буковину. Поздно вечером румынское руководство согласилось уступить. 28 июня РККА вошла в Бессарабию и Буковину, двигаясь по маршрутам, которые были бы направлениями ударов, если бы Румыния решилась оказать сопротивление. 29 июня были заняты переправы на Пруте с тем, чтобы отнимать у проходящих румынских войск имущество, отобранное у местного населения (а заодно и «излишки» у тех, кто решил бежать из советизируемой Бессарабии).

Если в советское время переход Бессарабии к СССР расценивался не иначе, как освобождение, то ныне наметился другой идеологический перегиб: «Жукову не приходило в голову, что то, что делал он в 1940 году в Бессарабии, было сродни оккупации Судетской области Чехословакии вермахтом в 1938 г. Генерал армии был убежден, что освобождает молдаван Бессарабии и украинцев Северной Буковины от гнета „румынских бояр“. Хотя этот „гнет“ с будущим советским и сравнить-то трудно. Да и „бояр“-латифундистов после проведенной в Румынии аграрной реформы давно уже не осталось. Часть из них превратилась по сути в крестьян и едва-едва сводила концы с концами. Лишь меньшинству повезло стать фермерами и более или менее успешно вести рентабельное капиталистическое хозяйство» [816]816
  Соколов Б. Неизвестный Жуков. С.175.


[Закрыть], – рассказывает Б. В. Соколов. Легенда о том, что аграрная реформа покончила с «боярством» нужна, чтобы создать образ маленькой страны, счастливой в своем капиталистическом образе жизни, от которой соседняя деспотия отторгает кусок под свой «гнет». Была ли Румыния «боярской», то есть помещичьей? Иными словами, исчезла ли после реформы крупная земельная собственность? Советская пропаганда, говоря о «боярской Румынии», следовала за Коминтерном, а сотрудники Коминтерна, как это не покажется странным Б. В. Соколову, опирались на данные румынской же статистики. Во-первых, концы с концами «едва сводили» не бояре, а как раз крестьяне (в том числе те, кому «повезло стать фермерами») – из-за трудностей экономического кризиса и налогового «гнета» государства. Государство это в королевстве Румыния было аристократическим, то есть, применительно к рассматриваемой терминологии – боярским. В 1932 г. крестьяне продали 225742 надела, что составило 82,76 % проданной недвижимости (крупные хозяйства не так страдали от ситуации). В ходе реформы количество помещичьих хозяйств сократилось с 12810 до 10725, а количество принадлежавшей им земли – с 8108900 га до 4570820 га. Так что реформа была весьма умеренной, и нарисованная Б. В. Соколовым картина исчезновения боярства является обычным либеральным мифом, напоминающим прославление столыпинских реформ. Более того, в 20-е гг. в Румынии начался обратный процесс скупки крестьянских наделов помещиками (лишь некоторые из них постепенно переходили на капиталистические рельсы, но не по фермерскому пути, а «по-прусскому» – более медленному и болезненному). К 1930 г. из графы «мелкие собственники» ушло 2790700 га (почти столько же, сколько отрезали от помещиков в ходе реформы), причем к классическим боярам вернулось 899180 га, а остальное – к средним собственникам (из которых «фермерами» можно назвать лишь часть, поскольку остальные вели жизнь мелких помещиков). Вообще говорить о капиталистическом сельском хозяйстве в Румынии можно лишь на отдельных прогрессивных примерах. В целом по стране засевалось 65 % земель, причем в небольших хозяйствах до 5 га – 83 % площади [817]817
  РГАСПИ, Ф.494, Оп.1, Д.38, Л.95–96.


[Закрыть]. С ростом размеров процент засеваемых площадей падает. Следовательно, земля в средних и крупных хозяйствах используется менее интенсивно. Это значит, что большинство таких хозяйств не являлось капиталистическими. Румыния оставалась страной с отсталым полуфеодальным сельским хозяйством.

Это статистическое отступление понадобилось нам для того, чтобы показать: критические пассажи советской пропаганды в отношении зарубежных стран строились не на песке. Социальные системы «потенциального противника» были ослаблены многочисленными проблемами и противоречиями. Отсюда – поддержка советизации в Прибалтике изнутри, отсюда – толпы людей с цветами, встречающие Красную армию в Молдавии. Колхозная система не казалась крестьянам большим злом, чем помещичья.

Еще дальше от действительности сравнение ситуации вокруг Бессарабии и вокруг Судет. В 1938 г. Германия отторгла от Чехословакии веками входившую в состав Чехии область на основании этнического принципа: территория населена немцами и потому должна подчиняться немцам, а не чехам. Если не считать Северной Буковины, которая стала дополнительным «призом» за долготерпение с 1918 г., то в 1940 г. в Молдавии произошло событие, прямо обратное Мюнхенскому соглашению 1938 г. – в состав СССР как наследника Российской империи вернулась территория, которая была без каких-либо правовых оснований оккупирована Румынией в 1918 г. лишь потому, что молдаване этнически близки румынам (как судетские немцы – берлинским и австрийским). Бессарабия никогда не признавалась в Москве частью Румынии. Когда Советская Россия была слаба, Румыния захватила Бессарабию. Теперь, когда СССР был силен, он просто вернул свое.

Пытаясь обосновать свое понимание присоединения Бессарабии к СССР как аннексии, Г. Городецкий утверждает: «По договору в Нейи в 1919 г. весь регион отошел к Румынии» [818]818
  Городецкий Г. Роковой самообман. Сталин и нападение Германии на Советский Союз. М., 2001. С.46.


[Закрыть]. Но при этом «забывает» напомнить читателям, что договор в Нейи не был подписан и никогда не признавался Россией и СССР. Апеллировать в этом деле к договору в Нейи – то же самое, что требовать сейчас у Чехословакии Судеты на основе Мюнхенского сговора.

Крах Версальской системы привел к сокращению румынской территории и с другой стороны. Как только началось вторжение Германии в Бельгию и Нидерланды, Венгрия выдвинула требование к Румынии вернуть две трети Трансильвании. Это была плохая новость для Германии. Могла вспыхнуть война между его союзником Венгрией и бывшим союзником «Антанты» Румынией, которая изо всех сил стремилась сменить фронт и добиться расположения Германии. Венгерско-румынская война могла нарушить снабжение Германии нефтью. Германия добилась начала мирных переговоров, которые начались 16 августа. Румыны тянули время. Чтобы снять угрозу с другой стороны, 21 августа они отдали Болгарии Южную Добруджу.

Когда венгерско-румынские переговоры зашли в тупик, венгры предъявили Румынии ультиматум – или уступки, или вторжение венгерской армии 28 августа. Румыния срочно обратилась за заступничеством к Германии. Риббентроп согласился провести второй Венский арбитраж (первый арбитраж делил Чехословакию). Разумеется, обе стороны должны были подчиниться решению германских арбитров беспрекословно. Те согласились. 30 августа арбитраж вырезал из Трансильвании кусок, который был передан Венгрии. Обе стороны были разочарованы. Венгры хотели большего, румыны считали свою территорию разрезанной венгерским клином. Граница была проведена грубо – часть территорий, населенных преимущественно венграми, остались в Румынии, зато Венгрия получила массы подданных-румын. Зато, как пишет Б. Й. Желицки, «сама же Германия осталась довольной. Она утихомирила и Венгрию, и Румынию, еще больше привязала их к себе, обеспечила возможность и в дальнейшем воспользоваться их ресурсами (нефть, бокситы, продовольствие)» [819]819
  СССР-Германия. 1939–1941. Документы и материалы о советско-германских отношениях с сентября 1939 г. по июнь 1941 г. С.92.


[Закрыть]. 6 сентября опозоренный разделом страны король Кароль II отрекся от престола в пользу Михая. Правительство возглавил прогерманский генерал И. Антонеску. Были сняты последние препятствия для превращения Румынии из английского в немецкого союзника. В октябре в Румынию стали прибывать крупные немецкие контингенты войск.

СССР остался недоволен вторым Венским арбитражем. Вопреки Пакту Молотова-Риббентропа, Германия не проконсультировалась с СССР. После того, как Советский Союз согласовал с немцами свои претензии к румынам, это было невежливо.

На территории Прибалтики, Молдавии, Западной Украины и Белоруссии развернулся ускоренный переход к «социализму». Крестьян сгоняли в колхозы. Арестовывались и высылались в концентрационные лагеря тысячи представителей «буржуазии» и «буржуазной интеллигенции», то есть прежней элиты этих стран. Многие из них были казнены. Была проведена национализация земли, банков, крупной и средней промышленности. В то же время СССР оказал помощь своим новым республикам в улучшении положения рабочего класса и создании новой интеллигенции из рабоче-крестьянской молодежи. На этих территориях СССР обосновывался всерьез и надолго. Мировые лидеры понимали, что Сталин вряд ли остановится на достигнутом.

Гордиев узел Балкан

В середине 1940 г. произошло три важных события: Гитлер дал указание о подготовке плана нападения на СССР, Черчилль отказался от мирных переговоров с Гитлером, обострилась борьба Германии, Италии, Великобритании и СССР на Балканском полуострове. Естественно желание историков увязать эти события в единую причинно-следственную цепочку, иногда забывая о других причинах происходящего. Какую роль сыграли Балканы в трагедии начала 40-х гг.?

Два непримиримых противника, советский разведчик-перебежчик В. Суворов и израильский историк Г. Городецкий, в этом вопросе встают плечом к плечу и утверждают – Балканы сыграли решающую роль в начале советско-германской войны. Своим проникновением на Балканы Сталин спровоцировал Гитлера на подготовку к нападению на СССР. Аргумент В. Суворова по военному прост: «Жуков по приказу Сталина без всяких консультаций с германскими союзниками оторвал кусок Румынии – Бессарабию… Гитлер просил главу советского правительства отвести советскую военную угрозу от нефтяного сердца Германии. Сталин и Молотов угрозу не отвели. Кто же виноват в начале войны?» [820]820
  Суворов В. Ледокол. С. 129–130.


[Закрыть]Вот так, чего ни потребует Гитлер – тут же отдай. Иначе ты – виновник войны. Тогда и поляки, и англичане – виновники войны. То же «не вняли». Суворов, видимо, совсем не в курсе, что передача Бессарабии проходила после консультаций с немцами, и Германия безо всякого сопротивления согласилась отдать СССР спорную провинцию (споры вызвала только передача Буковины).

Г. Городецкий предпочитает «болгарский след» и начинает с загадки: «Трудно обнаружить прямую линию, ведущую от этого зарока в „Майн Кампф“ „положить конец беспрестанному стремлению немцев на юг и запад Европы и обратить пристальный взгляд на страны востока“ к действительному решению приступить к операции „Барбаросса“» [821]821
  Городецкий Г. Указ. соч. С.68.


[Закрыть]. Нелегкую задачу ставит Г. Городецкий. Поможем ему найти решение, напомнив цепочку известных фактов, которые выстраиваются как раз в искомую Городецким линию, пусть и не очень прямую, но все же достаточно прочную: 1933 г. – приход Гитлера к власти и свертывание советско-германского сотрудничества, 1934–1939 гг. – дипломатическая конфронтация СССР и Германии в связи с политикой «коллективной безопасности», воспринимаемой в Германии как «окружение» Рейха с востока, 1936–1938 гг. – вооруженная борьба в Испании, в которой немецкие и советские военнослужащие участвуют по разные стороны баррикад, 1938–1939 гг. – продвижение Германии на восток (а не на юг или запад), угроза прямого военного столкновения в Чехословакии и на Украине. И только в августе 1939 г. наступает сближение, временность которого осознается обеими сторонами. Действия Гитлера против Запада все время объявляются фюрером внеплановыми, он то и дело ищет мира.

Так что Гитлер не давал Сталину забыть о своем «зароке» в «Майн Кампф».

Действительная проблема для историков стоит, таким образом, гораздо скромнее: почему Гитлер решил начать подготовку к вторжению в СССР именно в июле-декабре 1940 г., а не в другие месяцы. Ответ Г. Городецкого на этот вопрос более убедителен: «возникновение перед ним (Гитлером – А. Ш.) двух непредвиденных препятствий, которые он мысленно связывал друг с другом и относил за счет советской политики: наглый отказ Черчилля в ответ на его мирные предложения и посягательство Сталина на Балканы» [822]822
  Там же, С.69.


[Закрыть]. Лишним здесь является слово «Балканы». Оно появилось, так как Г. Городецкий уверен – Гитлер решил напасть на Сталина, потому что тот продвигался на Балканы, претендовал на Болгарию. Уступи Сталин Гитлеру на Балканах и прояви неуступчивость в каком-то другом вопросе, и Гитлер «смилостивился» бы, забыл о планах из «Майн Кампф»… Мы увидим, что против этой версии вопиет даже материал, приводимый в книге самого Г. Городецкого. Но вот Великобритания здесь упомянута к месту. Гитлер понял, что СССР – шанс для Черчилля вернуться к политике «окружения» Германии, что сохранение на континенте неподконтрольной Гитлеру территории оставляет для Великобритании свободу для маневра. Недооценивая масштабы военных приготовлений Сталина, Гитлер все же чувствовал потенциальную угрозу вмешательства СССР в войну в неподходящий для Рейха момент. У Советского Союза был только один шанс избежать войны с Германией в 1941 г. – вступить в войну против Великобритании на стороне Германии. Причем вступить в конфликт под руководством Германии, в указанном Гитлером направлении, которое исключало бы возможность для Сталина когда-нибудь развернуть силы в тыл Гитлеру.

Балканы для Гитлера стали поводом для озабоченности, а не ее причиной. СССР, не удовлетворившись законным приобретением Бессарабии, стал «путаться под ногами» в неожиданно развернувшейся борьбе с англичанами за Балканы. Считать конфликт из-за Болгарии причиной советско-германской войны – то же самое, что считать конфликт из-за Сербии причиной Первой мировой войны. Это обычная ошибка, когда повод или последняя по времени малозначимый мотив принимается за главную причину события.

Г. Городецкий рассуждает в соответствии с логикой прошлых веков, когда конфликт из-за пяди земли в европейской тесноте мог вызвать войну. Но в 30-40-е гг. ХХ в. развернулась глобальная борьба за право диктовать условия нового мирового порядка. В этих условиях все территориальные конфликты были вторичными, все компромиссы – временными, все приобретения – позициями будущего решающего столкновения.

Ситуация на Балканах подтверждает это как нельзя лучше. Гитлер постоянно подчеркивает, что не заинтересован в Балканах, и лишь временно держит там вооруженные силы для обороны от англичан. Лжет, как всегда? Если так, то это – правдивая ложь. Гитлер с удовольствием не распылял бы силы, отправляя армии то в Болгарию, то в Югославию, то в Грецию. Но Балканы, по более позднему выражению Черчилля – «мягкое подбрюшье Европы». Через него можно беспокоить немцев, отвлекая их от Британии. СССР здесь пока не при чем. Заняв Бессарабию и Северную Буковину, Красная армия остановилась.

Но вскоре Сталин и Молотов выдвинут новые предложения по разделу сфер влияния на Балканах. Этому способствовала логика войны. Во время Первой мировой войны важную роль сыграла высадка войск Антанты в Салониках. Теперь наступление британских войск с юга было бы еще опаснее – под угрозой нефть Румынии. Об этой опасности уже в октябре 1939 г. беседовали Молотов и болгарский посол Н. Антонов. Выслушав сетования посла на возможность высадки в Салониках, которая угрожала бы и Болгарии, Молотов спросил, желает ли Болгария, чтобы СССР оказал ей помощь, и на вопрос болгарина, может ли эта помощь быть оказана, Молотов ответил: «Может, но при условии взаимности» [823]823
  Восточная Европа между Гитлером и Сталиным. С.75.


[Закрыть]. Для Молотова взаимность была очень важна – Болгария позволяла прикрыть Черноморские проливы.

Разжигание войны на Балканах происходило постепенно и вопреки намерениям не только Сталина, но и Гитлера. Во второй половине 1940 г. центр тяжести англо-германо-итальянской войны переместился в Средиземноморье. Чтобы пресечь снабжение Великобритании из Индии через Средиземное море, итальянские войска пытались захватить Суэцкий канал, но увязли в боях вокруг границы Ливии и Египта.

Опять Муссолини не доставались лавры Цезаря. Гитлер ввел войска в Румынию, что могло стать прелюдией к захвату Балкан. Муссолини решил показать, на что он способен. Не проконсультировавшись с фюрером, дуче 28 октября напал на Грецию, полагая, что «мы улучшим свои позиции против Англии в Средиземном море» [824]824
  Цит. по: Черчилль У. Указ. соч. С.529.


[Закрыть]. В этот день Муссолини как раз встречался с Гитлером. «Судя по имеющимся источникам, Муссолини испытал огромное удовольствие, отомстив другу за все предыдущие случаи, когда фюрер нападал на ту или иную страну, предварительно даже не поставив в известность своего итальянского союзника. Гитлер пришел в ярость. Этот безрассудный акт, предпринятый против стойкого врага в самое неподходящее время года, грозил спутать на Балканах все карты» [825]825
  Ширер У. Указ. соч. С.203.


[Закрыть]. Вторжение Италии позволило Великобритании развернуть свои действия на южном фланге Европы. В соответствии с британскими гарантиями на Крит прибыла английская авиация. 12 ноября британцы разбомбили итальянский флот в Таранто.

В Греции можно удобно высадиться и разворачивать наступление в сторону Румынии и Италии, разрезая коммуникации прогерманского блока. Муссолини опять показал себя негодным полководцем – 14 ноября греки нанесли контрудар и заставили итальянцев оставить даже часть Албании.

Балканы и без европейской войны были пороховой бочкой. Как пишет В. К. Волков: «На Балканах в начале второй мировой войны (мы касаемся периода с сентября 1939 г. по август 1940 г.) политическая ситуация оказалась чрезвычайно усложненной, поскольку в этом регионе не только сталкивались интересы всех великих держав (как задействованных прямо, так и незадействованных в конфликте), но также и сильно проявились противоречия самих стран этого региона. Наложение этих двух рядов противоречий еще более усложняло положение» [826]826
  Международные отношения и страны Центральной и Юго-восточной Европы в начале Второй мировой войны. С.4.


[Закрыть]. Болгария опасалась вторжения турецких войск, которое могло быть спровоцировано странами Запада, стремившимися выйти к румынской нефти. В то же время Болгария стремилась прорваться к Эгейскому морю (за счет Турции) и «воссоединить» со своей территорией этнически близкую Македонию (за счет Югославии). К середине 1940 г. армии Венгрии, Румынии, Югославии и Болгарии были мобилизованы и ждали только сигнала, чтобы вступить в войну на чьей-нибудь стороне.

Теперь Венгрия, Румыния и Югославия тяготели к Германии, а Греция – к Великобритании. Многое зависело от позиции Турции, контролировавшей вход в Черное море. Соглашение 19 октября 1939 г. сделало Турцию союзницей «Антанты». Интересно, что эфемерный союзник Германии СССР фактически одобрил эту декларацию, что вызвало недовольство в Берлине. СССР таким образом хотел показать своему южному соседу и самой «Антанте», что в развернувшимся конфликте остается «третьей силой». Однако с началом Зимней войны и возникновением наполеоновских планов Даладье наступать на Москву через Крым отношение СССР к проблеме сближения Турции с западом изменилось. Ведь в руках Турции были ключи от Черного моря – проливы. К кому бы не прислонилась в итоге Турция – к «Антанте» или Германии, это все равно будет нести угрозу СССР.

СССР по-прежнему заботился о том, чтобы сближение с Германией не привело к полному обрыву связей с Великобританией и США. Некоторые авторы даже считают, что в 1940 г. следовало более решительно перейти на сторону Великобритании: «Международное положение СССР и его позиция в отношении Гитлеровской Германии окрепли бы, если бы Кремль, не теряя времени, решительно улучшил отношения с Великобританией… Активная дипломатия Кремля могла бы способствовать сплочению и других стран, опасавшихся гитлеровской агрессии, – Турции, Румынии, Югославии» [827]827
  Розанов Г. Л. Указ. соч. С.146.


[Закрыть], – считает Г. Л. Розанов. После окончания Зимней войны со стороны Черчилля последовали предложения об улучшении отношений. Сначала Сталин проявил готовность дистанцироваться от Германии, но после поражений англо-французской коалиции в Норвегии, а затем разгрома Франции переходить на сторону проигравшего было бы совсем неразумно. Мы увидим, что даже сохранение относительно нейтральных контактов СССР с Великобританией толкало Гитлера к подготовке войны против Советского Союза. Более демонстративная солидарность с борьбой Великобритании против Германии привела бы к немедленному ухудшению советско-германских отношений и ускоренной подготовке Гитлера к удару по СССР. Это могло бы иметь самые печальные последствия, так как грозило привести вермахт к окраинам Москвы не зимой 1941 г., а в более благоприятное для немцев время года. Разумеется, эта историческая альтернатива также не однозначна, о чем мы будем говорить ниже. Но предложенная Г. Л. Розановым линия поведения настолько угрожала безопасности СССР, что не могла в это время всерьез рассматриваться в Кремле.

Уровень советско-английских отношений показывает так называемая миссия С. Криппса. Черчилль хотел бы придать поездке Криппса статус чрезвычайной миссии. Но СССР принял Криппса просто как посла. Сталин встретился с ним 1 июля. Криппс пытался добиться расположения Сталина, признавая законность внешнеполитических стремлений Советского Союза и пугая его опасностью германской гегемонии в Европе. Сталин отвечал холодно. Тон беседы и особенно запись ее итогов, составленная для советских послов, создает впечатление, что в комнате незримо присутствует Гитлер. На предложение Криппса активнее участвовать в балканских делах Сталин ответил: «какая бы большая сила ни вошла на Балканы в качестве руководителя, она будет иметь все шансы на то, чтобы там запутаться» [828]828
  Цит. по: Восточная Европа между Гитлером и Сталиным. С.250.


[Закрыть]. Именно в это время Гитлер принялся судить конфликтующих Румынию и Венгрию. Сталин подчеркивает, что на Балканах у него четко ограниченные интересы – безопасность проливов, что, в отличие от Гитлера, он не стремится руководить всеми Балканами. Это заявление направлено не столько Черчиллю, сколько Гитлеру.

Сталин использовал факт беседы с Криппсом двояко. С одной стороны, англичанам дали понять, что с ними не ссорятся (мало ли, как обернется ситуация в будущем), но и против Германии вместе играть не собираются. А 13 июля сильно отредактированная информация о беседе с Криппсом была официально направлена в Берлин для сведения. Этот текст, который В. К. Волков считает самостоятельным документом [829]829
  Восточная Европа между Гитлером и Сталиным. С.252.


[Закрыть], должен был показать Гитлеру: СССР не собирается заигрывать с Великобританией, которая активно поддерживает его претензии на Балканах. Но за это СССР желал бы понимания его целей со стороны Германии. Советскому Союзу нужны гарантии, что война не приблизится к его границам, скажем, через Черное море.

Гитлер понимал, что Сталин пока не является союзником Черчилля. Но пока у Черчилля есть надежда заручиться поддержкой Сталина, Британия не пойдет на мировую. И штурмовать британские острова нельзя, потому что неизвестно, как будет действовать Сталин, если все силы Германии будут сосредоточены на Западе.

Б. В. Соколов считает, что «Сталин мог к концу июня 1940 г. выставить против Гитлера 84 стрелковых и 13 кавалерийских и мотоковалерийских дивизий, подкрепленных 17 танковыми бригадами» [830]830
  Сиполс В. Указ. соч., С. 58–59.


[Закрыть]. И это – против 12 дивизий, оставшихся на востоке, когда основные силы вермахта начали решающее сражение на западе. 6 мая 1940 г. Сталин сказал своим землякам в узком кругу: «Воевать мы будем с Германией! Англия и Америка будут нашими союзниками» [831]831
  Цит. по: Соколов Б. В. Тайны второй мировой войны. М., 2000. С.61.


[Закрыть]. Возможно, пересказывая беседу со Сталиным много лет спустя, участник встречи исказил слова под влиянием последующих событий. Сталин мог говорить об Англии и Франции. Но в любом случае нельзя исключать, что Сталин рассчитывал вмешаться в войну в случае благоприятной обстановки. Демобилизация части военнослужащих после Зимней войны была отложена с 1 мая до 1 июля 1940 г. С подготовкой нового «освободительного похода» в Польшу Б. В. Соколов связывает и расстрел весной 1940 г. польских военнопленных, которые не стали активно сотрудничать с СССР. В «новой» Польше они были не нужны. Кто согласился сотрудничать – будет участвовать в формировании нового Войска польского и затем займет видные места в жизни «новой» Польши.

Однако, известно, что в мае 1940 г. «оперативного плана войны не было» [832]832
  Русский архив: Великая Отечественная. М., 1993. Т.13 (2–1). С.299.


[Закрыть], что неудивительно – обстановка кардинально переменилась, и старые задачи, стоявшие перед РККА на западном театре военных действий потеряли смысл. Так что весной 1940 г. удар по Германии мог быть только чистой импровизацией. Если бы ситуация сложилась благоприятно, это не остановило бы Сталина. Но разгром союзников исключил возможность вторжения в Германию на основе «импровизации».

Прогноз Сталина по поводу того, что СССР будет воевать с Германией, еще не означает, что речь шла о ближайшем времени. Сталин собирался действовать по обстановке, и обстановка сложилась не в пользу удара в тыл Гитлеру.

Между тем, рассуждая о возможности штурма Британских островов, Гитлер 31 июля 1940 г. впервые с 1939 г. заговорил о предстоящем нападении на СССР уже в 1941 г. «Он заявил, что охотнее всего начал бы наступление на Россию уже в этом году. Но этого нельзя делать, так как военные действия захватят и зиму, а пауза опасна; операция имеет смысл, только если мы разгромим Россию одним ударом» [833]833
  Гот Г. Танковые операции; Гудериан Г. «Танки – вперед!». Смоленск, 1999. С.22.


[Закрыть]. Так возник самоубийственный замысел – разгромить СССР за один сезон. Это решение в силу его невероятности имело катастрофические последствия для СССР в начале Великой Отечественной войны и для Германии уже начиная с зимы 1941 г.А в июле 1940 г., за год до столкновения, началась разработка плана возможной кампании против СССР. При этом Гитлер считал, что «хотя Москва и не в восторге от огромных немецких успехов, она сама по себе не будет стремиться воевать против Германии» [834]834
  Цит. по: Городецкий Г. Миф «Ледокола». М., 1995. С.100.


[Закрыть]. В это время еще не возникло серьезных трений между СССР и Германией на Балканах. Тема СССР возникла не в связи с Балканами, а из-за опасений удара в тыл при штурме Британских островов, о котором Гитлеру пришлось всерьез задуматься в июле.

Но еще в сентябре 1940 г. Гитлер обдумывал возможность решить «русскую проблему» без войны, просто установив контроль над Турцией. Если проливы будут в руках Германии, СССР, опасаясь вторжения через Черное море, станет сговорчивее. Но этого недостаточно: «Нужно побудить Россию искать выходы к океану, активно действуя в направлении Иран-Индия». При этом «подготовка возможной операции на востоке должна продолжаться» [835]835
  Нюрнбергский процесс. Т.3. С.536.


[Закрыть].

Итак, Гитлер готовился ударить по СССР, если Сталин не направит своих солдат в указанном Гитлером направлении.Пока этот выбор не состоялся, Гитлер был готов создавать у Сталина впечатление, что при разделе мира с СССР будут считаться. Новые отношения с СССР требовали изменения формы Антикоминтерновского пакта – он не мог далее быть Антикоминтерновским. 27 сентября между Германией, Италией и Японией был заключен Тройственный пакт. Новое название позволяло принять в компанию и Советский Союз. Но пока отношение Советского Союза к пакту было сдержанным, ибо он предусматривал раздел мира на сферы влияния с неясными границами. В Москве опасались, не «задевают» ли эти сферы территорию СССР.

В ноябре к пакту присоединились Венгрия и Румыния. 16 октября Германия пригласила в Тройственный пакт Болгарию, но царь Борис предложил отложить это решение, стремясь пока сохранять нейтралитет. Таким образом, Германия все прочнее закреплялась на Балканах, прикрывая свою румынскую нефтяную базу от возможного нападения англичан.

А при чем тут СССР? Г. Городецкий уверен: «Как только Россия была бы отрезана от Центральной и Юго-Восточной Европы, она стала бы для немцев легкой жертвой» [836]836
  Городецкий Г. Указ. соч. С.104.


[Закрыть]. Почему? Г. Городецкий не дает ответа. А ведь СССР и в 1939 г., и в 1941 г. был отрезан от восточноевропейских соседей, но легкой добычей для Гитлера не стал. Интерес СССР к Балканам был не настолько судьбоносным и заключался в трех конкретных задачах: вернуть Бессарабию (сделано), создать выгодную позицию на случай войны с Германией (выполнено частично) и обеспечить южный фланг от вторжения противника на Черное море. Эту проблему Молотов должен был обсудить с немцами, пока они друзья. Стремление советских лидеров к переговорам как нельзя лучше совпадало с планами Гитлера подчинить Сталина своему влиянию мирным путем. Как и в отношениях Чемберлена с Гитлером главной ставкой советско-германских отношений были не судьбы восточноевропейских стран, а мировая гегемония. Кто будет решать, в каком направлении можно развивать экспансию, а в каком – нет? Вот в чем вопрос.