Текст книги "Мир на краю бездны. От глобального кризиса к мировой войне. 1929-1941 годы"

Автор книги: Александр Шубин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 42 страниц)

К 1928 г. Ганди счел, что силы движения восстановлены. Колонизаторы сами предоставили повод для новой кампании. В Индию прибыла комиссия Саймона, которая должна была решить, можно ли расширять полномочия органов самоуправления. На требования включить в комиссию индийцев последовал отказ. 3 февраля 1928 г., в день прибытия комиссии в Индию, Ганди объявил хартал – всеобщую забастовку, сопровождавшуюся траурными демонстрациями. Ни избиения, ни аресты не позволяли очистить улицы от демонстрантов. В апреле-октябре 1928 г. в Бомбее развернулась забастовка текстильщиков. Волнения перекинулись в сельскую местность, где крестьяне прекратили платить налоги. Колонизаторам пришлось пойти на уступки, снизив налогообложение. Ганди объявил курс на независимость страны – последние иллюзии по поводу благотворности английского присутствия в Индии развеялись. Он постоянно перемещался по стране на поезде и пешком, выступал на митингах, вел переговоры с английскими чиновниками, мусульманскими и индуистскими лидерами. Только к концу 1928 г. колонизаторы получили передышку, но лидеры ИНК и прежде всего Ганди обещали вскоре начать новую кампанию, если Индия не получит хотя бы статус доминиона. Агитация против приобретения иностранных товаров и вовсе не прекращалась. Все больше индийцев «выпадали» из глобального рынка. «Мода» на национальные ткани, охватившая десятки миллионов людей, стала фактором международной торговли.

Внешнеторговый оборот Индии в 1929 г. составлял 5,7 миллиардов рупий, то есть 427 миллионов фунтов стерлингов. Такова была «цена вопроса» в случае с индийским национальным движением. Эти обороты оказались под угрозой, хотя Ганди не удалось полностью подорвать британскую торговлю в Индии. Национальное движение и начавшийся экономический кризис привели к падению оборота до 2,9 млрд. рупий в 1931 г. и до 2,5 млрд. в 1933 г.

Хлопчатобумажная продукция, по которой Ганди наносил основной удар, составляла более четверти индийского импорта, занимая первое место в его структуре. При этом 20 % экспорта составляет хлопок, который перерабатывался в метрополии и возвращался в Индию в виде готовой одежды и тканей. Индийское национально-освободительное движение вышибало из-под мирового финансового пузыря именно этот товаропоток, делая ресурсную опору британской экономики еще уже. И это – не единственный результат индийских волнений.

Индия занимала заметное место и в мировом производстве сырья и сельскохозяйственной продукции: 40 % сбора чая (15 % индийского экспорта), почти весь мировой сбор джута (25 % экспорта), 60 % сбора риса, 15 % сбора хлопка. Постоянные волнения, начавшиеся в Индии с 1928 г., дестабилизировали и этот сырьевой рынок.

Покачнув мировой рынок хлопчатобумажных тканей, джута и чая, Ганди предложил своему народу относительно безболезненный путь спасения в условиях неизбежного кризиса западной цивилизации – максимально возможное самообеспечение. Последователи Ганди подготовились к кризису раньше и лучше других жителей планеты, вовлеченных в глобальный рынок.

Азия бурлила. Азия не хотела играть по правилам глобального рынка. И этим она приближала кризис. Впрочем, в этом приближении была и положительная сторона – чем сильнее раздувался финансовый пузырь, тем разрушительнее могли быть последствия краха.

Волнения в Индии и неспособность Германии платить по репарациям вели к обострению финансовых проблем Великобритании и неустойчивости мирового рынка ресурсов и товаров легкой промышленности. Возможно, и на этот раз глобальная экономика выкрутилась бы, оттянув свой крах на год или несколько месяцев, используя также временное замирение Китая. Но тут в «пузырь» вонзилась еще одна «игла» – в СССР начался «Великий перелом».

Советский рывок

Если на рынках сложилась напряженная ситуация, то самое опасное для них – массовый вброс новой продукции. Плотина еле сдерживала массу товаров, и тут начались перемены в СССР. Система НЭПа вошла в полосу кризиса. Драматическая борьба сторонников Генерального секретаря ЦК ВКП(б) И. Сталина с «правым уклоном» в руководстве партии закончилась поражением последнего. Сталин взял курс на ускоренную индустриализацию. Для этого требовалось увеличить экспорт сырья, чтобы закупить станки и другое оборудование. Индустриализация – дорогое удовольствие, и крестьяне не были готовы ее оплачивать. Но Сталин уже готовил сокрушительный удар по населению – коллективизация должна была превратить крестьянство в бесправных колхозников – сельских батраков. Теперь они уже не могли распоряжаться своей продукцией. Государство могло забрать продукцию за бесценок и бросить ее на мировой рынок.

Уже в феврале 1929 г. советские плановики исходили из того, что выполнение плана развития экономики потребует «значительно более широкого, чем нынешний, размаха отношений с мировым хозяйством… в силу наличия больших экспортных ресурсов в стране» [32]32
  Индустриализация Советского Союза. Новые документы. Новые факты. Новые подходы. Часть II. М., 1999. С.45.


[Закрыть]. В мае 1929 г. V съездом советов СССР был принят план индустриального рывка, превосходивший прежние планы и по срокам, и по объемам. Если за предыдущее десятилетие капиталовложения составили 26,5 млрд. руб., то теперь планировалось 64,6 млрд., при этом вложения в промышленность повышались значительно быстрее – с 4,4 млрд. до 16,4 млрд. руб. 78 % вложений в промышленность направлялись на производство средств производства, а не потребительской продукции. Это означало изъятие огромных средств из хозяйства, которые могли дать отдачу через несколько лет. Промышленная продукция должна была вырасти за пятилетку на 180 %, а производство средств производства – на 230 %. В результате, как обещала резолюция конференции, «по чугуну СССР с шестого места передвинется на третье место (после Германии и Соединенных Штатов), по каменному углю – с пятого места на четвертое (после Соединенных Штатов, Англии и Германии)» [33]33
  КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК. М., 1984. Т.4. С. 449–450.


[Закрыть]. Делегатов завораживали цифры валовых показателей.

Такие обещания производили противоречивое воздействие на мировой рынок. Планы Сталина казались невероятными, но если им суждено хотя бы отчасти осуществиться, это означало бы и гигантские заказы на оборудование, и рост советского экспорта. Что случится прежде?

Прежде всего началось стремительное обнищание населения. Россия исчезла как рынок потребительских товаров. Затем на мировые рынки стали изливаться массы сырья: зерна, леса, нефти и др. Мировые производители сырья были неприятно удивлены масштабами «советского демпинга».

В 1930 г. СССР выбросил на рынок 4,8 млн. т. хлеба. В это же время, при подготовке к «большому скачку» индустриализации стал резко возрастать экспорт других сырьевых товаров. Если за хлеб удалось выручить 883 млн. рублей в год, то пушнина и лен дали почти 500 млн., а нефтепродукты и лесоматериалы – 1430 млн. Благодаря «трудовому энтузиазму», особенно заключенных ГУЛАГа, экспорт древесины вырос с 1 млн. кубометров до 6 млн. кубометров в год в начале 30-х гг.

Огромный выброс сырья на рынок переполнил чашу. Цены «обваливались», ожидаемые прибыли транснациональных компаний исчезали, как дым. Конечно, рост советского экспорта и сокращение массового потребления в СССР не могли быть главным фактором, обвалившим рынок осенью 1929 г. Но в ряду таких факторов они стояли не на последнем месте. В следующие два года значение советского демпинга будет возрастать, что вызовет серьезное трения с обеспокоенными правительствами США, Франции, Великобритании, Канады и др. стран.

Советский демпинг был долгосрочным фактором, оказывавшим влияние на мировой рынок. Также как вытеснение западных товаров из Индии. Советский хлеб бил по американским и канадским фермерам, нефтепродукты – по транснациональным нефтяным компаниям, продукция советских лесоповалов наносила удары по экономике Скандинавии и Канады. Все вместе – по равновесию мирового рынка, и без того неустойчивого. Когда начнется кризис, эти же факторы не дадут выровнять положение – именно в 1930 г. сырьевой экспорт СССР резко увеличится, а кампания гражданского неповиновения в Индии достигнет своего пика.

Эти факторы стали ослабевать только в 1931–1933 гг. Движение гражданского неповиновения в Индии пошло на спад. СССР по мере подготовки к вводу в строй «гигантов первой пятилетки» стал все активнее закупать оборудование, став не только конкурентом фермеров, но и рынком сбыта для машиностроительных предприятий стран Запада. В 1931 г. СССР в некоторых отраслях покрывал 30–50 % мирового импорта машин и оборудования. Впрочем, вскоре СССР стал производить собственную технику. Количество договоров, заключенных в год с западными фирмами, которое возросло в 1929–1930 г. с 48 до 59, в 1931 г. упало до 10. В начале 1931 г. продолжали действовать 124 таких договора, а через год – только 74, и дальше это число продолжало падать – заключалось все меньше новых договоров. Руководство СССР нередко досрочно расторгало соглашения с западными фирмами вследствие «малой их эффективности» или «относительно быстрого полного освоения и наших собственных достижений, которые перекрывали опыт и возможности инофирм» [34]34
  Индустриализация Советского Союза. С. 256–257.


[Закрыть]. На пике сотрудничества стоимость договоров составляла 77,3 млн. руб., что не перекрывало последствия советского демпинга.

Хотя положение в Германии, СССР и Азии нельзя рассматривать в качестве основных причин Великой депрессии, влияние таких величин на состояние перенасыщенного мирового рынка все же является существенным. Так, анализируя кризис 1920–1921 гг., Н. Д. Кондратьев среди его причин называет и такие: «сжимание рынка сбыта увеличивается тяжелыми условиями репарационной системы, в которые была поставлена Германия… Наконец, мировой рынок сбыта… сильно сузился благодаря тому, что Восточная часть Европы и прежде всего Россия, а также долгое время часть Малой Азии (Персия, Турция) находятся вне нормальных связей мирового хозяйства» [35]35
  Кондратьев Н. Д. Указ. соч. С.275.


[Закрыть]. Индия – более весомый фактор, чем Турция и Иран.

Ниспадающая линия кондратьевской волны неизбежно вела к кризису, а монополизация рынков, финансовый «пузырь» и резкие удары по нему со стороны «внеэкономических» факторов предопределяли резкое, «внезапное» начало Великой депрессии. Ситуация в Германии, СССР и Азии определяли время начала кризиса, усугубили его катастрофичность и во многом – долгосрочные последствия. Три «иглы», как раз в 1928–1930 гг. особенно болезненно вонзившиеся в раздутый до предела «пузырь» мировой экономики, по мере его «сдувания» продолжали воздействовать на мировую ситуацию все сильнее. Если в 1929 г. воздействие СССР, Германии и борьбы за Азию на ситуацию в мире было второстепенным, могло играть только роль провоцирующего фактора в судьбе мира, решавшейся между Нью-Йорком, Лондоном и Парижем, то в результате Великой депрессии воздействие «трех игл» стало решающим, и прежние гегемоны мира потеряли инициативу. «Варвары» вышли на арену и стали теснить «ойкумену».

Волны кризиса

Современные либеральные экономисты видят причины последовавшего в октябре 1929 г. краха в слишком жестком проведении либеральных принципов, в ошибках финансового регулирования: «Эта ошибка заключалась в том, что в момент, когда с экономической точки зрения надо было радикально смягчать финансовую политику, она наоборот, была кардинально ужесточена, что привело к биржевому краху и подлинной хозяйственной катастрофе» [36]36
  Практика глобализации: игры и правила новой эпохи. М., 2000. С.210.


[Закрыть]. Впрочем, это была не ошибка, а идеология. Либеральный курс проводился со знакомым нам по 90-м годам догматизмом. Либералов-догматиков всегда критикуют умеренные либералы. В их спорах, увы, теряется главное – системные причины катастрофы.

Даже если бы политика проводилась умеренными либералами, крах был неизбежен. Можно было бы немного снизить масштабы катастрофы, но не избежать ее – финансовый капитал слишком далеко увел рынок от состояния равновесия, от возможности плавного спада. Да и внешние факторы не давали системе выправиться.

23 и особенно 24 октября началось стремительное падение акций Нью-Йоркской фондовой биржи. Сотни тысяч вкладчиков пытались спасти свои небольшие капиталы, усиливая панику. К концу октября в США обесценились акции на 15 млрд. долл. Разорилось почти 500 миллионеров (из 513) и около миллиона мелких вкладчиков. Потерявшие все бизнесмены отправлялись на биржу труда или кончали с собой.

Сначала большинству американцев казалось, что крах на Уолл-стрите касается прежде всего биржевых игроков. Даже видные аналитики, завороженные экономическими догмами саморегулирующегося рынка, утверждали, что положение вот-вот выправится. Это были наивные надежды. В условиях капиталистической экономики именно финансовая система была регулятором развития реального производства. Она разваливалась – разваливались и хозяйственные связи. К тому же перенасыщенный рынок не мог помочь финансовой системе возродиться.

Банки лишились средств, промышленность – банковских кредитов и собственных оборотных средств. Акции Юнайтед стил упали в 17 раз, Дженерал моторз – почти в 80 раз, Радио-корпорейшн – в 33 раза, Крайслер – в 27 раз. Общая цена акций упала в 4,5 раза. К концу года обесценились акции на 40 млрд. долл. Это значило не только разорение вкладчиков. Теперь у компаний не было средств на развитие производства. Обескровленное производство останавливалось, массы работников оказывались на улице. Наступала эпоха лишних людей. Личные доходы упали на 45 %.

Европа с любопытством наблюдала за бедствием своего партнера-конкурента. Но пройдет всего несколько месяцев, и волна кризиса докатится до европейцев.

На протяжении 1930–1932 гг. волны кризиса будут двигаться от одной европейской страны к другой. Прекращение выдачи американских и французских кредитов ударило по странам Центральной Европы, прежде всего по Германии и Австрии. В мае 1931 г. рухнул Венский банк. «Такое развитие углубило депрессию, которая вступила в новую международную фазу, поставив политическую и экономическую стабильность в Европе под еще большую угрозу» [37]37
  Rosen E. A. Hoover, Roosevelt and the Brains Trust. From Depression to New Deal. NY., 1977. P. 66.


[Закрыть]. Это заставило поставить крест на выплатах по репарациям. Кризис в Германии ухудшил финансовое положение в Великобритании, банки которой кредитовали немецкую экономику. В 1931 г. она прибегла к девальвации, что больно ударило по Франции. Нестабильность валют, невозврат кредитов и репараций подорвали экономические позиции «банкира Европы». В 1932 г. кризис охватил и французскую экономику.

Мир необратимо менялся. Пройдя через невероятные потрясения, он вернется «на спирали своя» в похожую точку глобализации и либерального консерватизма только через полвека.

Великая депрессия нанесла страшный удар по уровню жизни миллионов людей, особенно жителей процветавших прежде стран Запада. Улицы городов напоминали табор кочевников – они был полны нищих и безработных. Те, кому посчастливилось сохранить работу, потеряли часть своей зарплаты. Фермеры не могли продать свою продукцию и купить даже самые необходимые промышленные товары. Цены на сельскохозяйственную продукцию упали настолько, что фермеры, даже продав урожай, не могли рассчитаться с долгами. Продукты продавались с трудом – у горожан было очень мало денег. Чтобы замедлить падение цен, фермеры сжигали принадлежавшее им «лишнее» продовольствие в то время, как миллионы людей в городах голодали.

Глобальный рынок раскалывался. Национальные экономики пытались защититься от разбушевавшейся экономической стихии с тем же рвением, с которым раньше стремились влиться в глобальный рынок и занять в нем выгодную позицию. В авангарде шли США. В июле 1930 г. они приняли таможенный закон, который должен был оградить перенасыщенный американский рынок от импортной продукции. Таможенный эгоизм самой развитой страны мира нанес новый удар по мировому рынку. Европа приняла ответные меры, таможенные барьеры еще сильнее сократили мировой обмен, усугубив спад торговли и кризис ориентированных на внешние рынки отраслей. Уровень мировой торговли в 1929–1934 гг. упал на треть.

В каждой стране бедствия проявлялись по-своему. В Германии с началом кризиса прекратился приток кредитов, и задолжавшую страну поразил как финансовый, так и импортный кризис. Поскольку Германия не могла платить по счетам и не располагала достаточными валютными резервами, она не могла импортировать сырье. Промышленное производство сократилось к 1933 г. на 40 %. Это окончательно лишило мировых финансистов надежд поправить свои дела за счет германских репараций. 20 июня 1931 г. президент США Гувер был вынужден объявить мораторий на германские долги, которые она все равно не могла выплачивать. 6 июля 1931 г. было достигнуто общее соглашение о замораживании долгов, всемирном дефолте на год. При дальнейших переговорах о репарациях, которые привели к их фактической отмене, Великобритания и Франция настаивали, что США придется «скостить» и военные долги: «Сколько бы администрация Гувера не доказывала, что репарации и долги по разному влияют на общественное потребление, Макдональд (премьер-министр Великобритании – А. Ш.) неизменно напоминал, что они взаимосвязаны» [38]38
  Ibid. P. 89.


[Закрыть]. Европейцы не позволяли американцам выкарабкаться из депрессии за их счет.

Германию репарационные уступки не спасли. 13 июля 1931 г. лопнул Дармштадтер унд Национальбанк – один из крупнейших банков Германии. После этого правительство временно закрыло остальные банки. Безработица достигла 44,4 %, но при этом 22,6 % работников было занято неполный день. Большинство трудоспособного населения в отчаянии сидело без дела.

В 1930 г. кризис докатился до Великобритании. К 1933 г. объем промышленной продукции Великобритании сократился до 82,5 % по сравнению с 1929 г. То и дело бастовали металлурги, шахтеры и текстильщики. В 1931 г. произошли волнения военных моряков. Безработица в 1932 г. составила 25,5 % от общего числа трудоспособного населения. Чтобы найти средства на поддержку промышленности и безработных, волнения которых могли привести к социальному взрыву, британское правительство было вынуждено отойти от золотого паритета фунта стерлингов, а также провело сокращение заработной платы ряду категорий государственных служащих и уменьшило на 10 % пособия для безработных. В 1932 г., впервые с середины XIX века, правящие круги страны были вынуждены отказаться от свободной торговли и перейти к протекционизму. Воздвигая таможенные барьеры, Британия надеялась опереться на свою колониальную империю. Все-таки в «стерлинговый блок» входило 600 млн. человек.

Но половина их жила в Индии. Тем временем Ганди объявил курс на независимость страны. Индийский национальный конгресс готовил новый удар – отказ от монополии властей на производство соли. Выработка соли приносила англичанам большую прибыль. Ганди потребовал отмены монополии, снижения налогов и освобождения политзаключенных. Дождавшись отказа, он объявил сатьяграху.

В марте-апреле 1930 г. огромная колонна патриотов во главе с Ганди прошла 400 километров по Индии. Ганди вместе с десятками тысяч сподвижников выпаривал соль на берегу моря. Кустарная добыча соли шла по всей стране. Английская торговля в Индии была парализована – никто не покупал английское. Крестьяне и купцы снабжали пикетчиков и демонстрантов продуктами индийского производства. В мае были арестованы почти все лидеры ИНК, включая Ганди и его сподвижника Д. Неру, будущего премьер-министра независимой Индии. Без лидеров движение стало выходить из под контроля. Происходили вооруженные столкновения. Страна снова встала на грань всеобщего восстания. Пришлось освободить Ганди и вступить с ним в переговоры. 4 марта 1931 г. было подписано соглашение, которое удовлетворяло все социальные требования, выдвинутые ИНК в начале кампании. Но в политической области Ганди продолжал настаивать на независимости. С этим требованием он направился в Великобританию, где встретил прохладный прием в политических кругах и восторженный – со стороны общественности. Ганди встретился даже с бастующими текстильщиками, которые страдали из-за бойкота британских тканей. Встреча прошла на удивление тепло – рабочие лидеры и Ганди нашли общий язык на почве критики империализма и капитализма как причины всех бед. Ганди обратил внимание на отсталость оборудования английских фабрик. Отсюда – низкая конкурентоспособность британских товаров и стремление предпринимателей восполнить упущенные в конкурентной борьбе прибыли за счет дополнительной эксплуатации рабочих и усиления монопольных позиций в колониях. Выход из сложившегося положения Ганди предлагал искать у себя дома, а не за морями. Но представители мировой элиты рассуждали иначе. Договориться на британско-индийской конференции круглого стола в сентябре-декабре 1931 г. не удалось. Ганди призвал к возобновлению кампании неповиновения, и в январе 1932 г. большинство лидеров Конгресса были арестованы. Несмотря на это сатьяграха продолжалась и в некоторых районах выливалась в восстания. Только в 1933 г. кампания, оказывавшая негативное воздействие на британскую экономику, завершилась.

Во Франции кризис сначала не принял таких жестких форм, как в США. Даже по сравнению с Великобританией положение Франции было более выгодным, так как французские колонии вели себя более покладисто, чем Индия (если не считать кратковременного восстания во Вьетнаме и обычных волнений в отдельный районах Африки). Но в 1932–1934 гг. проблемы углубились – капиталистическая экономика не могла развиваться в расчете только на собственные рынки. В 1930–1934 гг. промышленное производство упало на 30 %. Постепенный выход из кризиса ряда стран Запада в 1933 г. только обострил проблемы Франции и затянул депрессию до 1936 г.

Волнами расползаясь по Европе, кризис достиг Восточной Европы в 1930 г., Дании в 1931 г. В 1932 г. обанкротилась крупнейшая шведская транснациональная корпорация концерн Крейгера. Сыграл свою роль советский древесный демпинг. Безработица в Швеции достигла 50 %. В 1931 г. на волне социально-экономических трудностей в Испании пала монархия.

Противоречивым было воздействие кризиса на страны Востока и Латинской Америки. Отрасли хозяйства, ориентированные на экспорт, обслуживание интересов стран Запада, буквально рухнули, наводнив города безработными. Особенно тяжело пострадали страны, экономика которых базировалась на одной или нескольких экспортных культурах, такие как Бразилия (кофе), Куба (сахар) и Аргентина (мясо). В то же время производство, ориентированное на внутренний рынок, укрепилось, так как западный импорт снизился.

В Бразилии жгли кофе, в Аргентине – зерно и мясо. Останавливались шахты в Мексике и Чили, сокращались посевы хлопка. В 1930 г. в Бразилии произошла революция, положившая начало созданию «интегралистского» режима Ж. Варгаса. В 1933 г. демократическая революция началась на Кубе. В 1932 г. в Чили была провозглашена социалистическая республика. Несмотря на то, что ее лидеры вскоре были свергнуты в результате военного переворота, это был для «мирового капитала» тревожный сигнал.

Катастрофа без революции

Экономические потрясения всегда влекут за собой социальные. И все же мировой кризис, вопреки прогнозам коммунистических идеологов, не вызвал мировой революции. Как бы не относиться к революционным идеям, в этом есть загадка. В ХХ веке общество было как никогда расположено к вовлечению масс в политический процесс, и социальный протест принял ярко выраженные политические формы. Но до социальной революции дело почти нигде не дошло. Почему?

Несомненно, стабильность стран Запада выиграла из-за поражения в СССР сторонников развертывания мировой революции (по крайней мере в ближайшее время). Как раз накануне Великой депрессии Троцкий был выслан из СССР и оказался в изоляции в Турции.

Сталин сам оказался в ловушке из-за мирового кризиса. Партийная элита доверила ему власть под обещание стремительного промышленного роста. Сталин рассчитывал получить за «выбитое» из крестьян продовольствие гораздо больше валюты на закупку технологий, чем получилось в условиях кризиса – цены на продовольствие резко упали. Это стало одной из причин истерически-хаотического хода индустриализации, ее плачевных результатов, роста внутрипартийной напряженности [39]39
  Подробнее см. Шубин А. В. Вожди и заговорщики. Внутриполитическая борьба в СССР в 20-е гг.


[Закрыть]. Сталин отчаянно пытался поймать наиболее выгодную конъюнктуру, продать сырьевую массу чуть ли не за одну неделю, пока цены не упали еще сильнее. В августе 1930 г. Сталин пишет Молотову: «Микоян сообщает, что заготовки растут, и каждый день вывозим хлеба 1–1,5 млн. пудов. Я думаю, что этого мало. Надо поднять (теперь же) норму ежедневного вывоза до 3–4 млн. пудов. Иначе рискуем остаться без наших новых металлургических и машиностроительных (Автозавод, Челябзавод и пр.) заводов… Словом, нужно бешено форсировать вывоз хлеба» [40]40
  Письма И. В. Сталина к В. М. Молотову. С. 141–144.


[Закрыть]. Эти хлебные массы били по мировым хлебным ценам, не давая подняться фермерам таких стран, как США.

Советский демпинг вызывал нараставшее сопротивление в странах Запада. Особенно непримирима была Франция: «на волне кампании против советского демпинга и применения в СССР принудительного труда для производства дешевых экспортных товаров Франция ввела 3 октября 1930 г. ограничения на советский экспорт» [41]41
  Политбюро ЦК РКП(б) – ВКП(б) и Европа. Решения «Особой папки» 1923–1939. М., 2001. С.211. (комментарий О. В. Хлевнюка).


[Закрыть]. СССР ответил на действия Франции. 18 октября Политбюро приняло решение: «Принять меры к совершенному прекращению или максимальному сокращению заказов и закупок в тех странах, которые установили особый, не распространяющийся на другие страны режим для торговли Союза ССР, или применяют мероприятия законодательного или административного порядка, препятствующие нормальному ввозу товаров в эти страны». В то же время считалось необходимым «всемерно форсировать наши продажи на Францию, хотя бы ценою известных материальных потерь» [42]42
  Там же, С. 232–233.


[Закрыть]. В условиях кризиса Советскому Союзу было важнее всего сбыть свое сырье – найти возможность закупить технику и промышленные товары было легче, но они были дороги. Проблемы с Францией удавалось компенсировать путем массированного экспорта в Германию, Италию и Великобританию. За расширение своих заказов в Великобритании до 20 млн. фунтов стерлингов СССР требовал кредиты и расширение экспорта хлеба, леса и рыбных консервов.

В сентябре 1932 г. на конференции Британской империи в Оттаве канадцы поставили вопрос ребром: или Великобритания остановит приток советского сырья на свой рынок, освободив место доминионам, или Канада отгородится от метрополии своей таможней. Это означало бы крушение «общего рынка» Британской империи. 16 октября 1930 г. Британия прекратила действие советско-британского торгового соглашения. Премьер-министр Болдуин заявил в 1931 г.: «в настоящее время Россия представляет самую серьезную потенциальную опасность для нашего экономического развития» [43]43
  Цит. по: Майский И. М. Воспоминания советского посла в Англии. М., 1960. С. 21.


[Закрыть]. Действительно, экспорт из СССР в Великобританию вырос с 21,6 до 34,2 млн. ф. ст. в 1928–1930 гг., в то время как импорт из Великобритании составлял 4,8–9,3 млн. ф. ст. Такой пассивный баланс не устраивал ни англичан, ни канадцев. В 1933 г. между СССР и Великобританией разразилась торговая война. Только в 1934 г. было заключено новое торговое соглашение. В Италии Светский Союз надеялся занять господствующие позиции на хлебном рынке. Российский демпинг вызывал сопротивление и там. В августе 1931 г. Политбюро с тревогой констатировало, что «итальянский рынок фактически закрыт для нашей пшеницы, …повышены пошлины на мясопродукты, поднимается кампания против нашего леса…» [44]44
  Там же, С.256.


[Закрыть]16 января 1933 г. Муссолини разорвал торговый договор с СССР.

В апреле 1931 г. Франция, лишившаяся советских заказов, дрогнула. Начались переговоры. Французские санкции удалось отменить только 16 июля 1931 г. В конце 1930 – начале 1931 гг. во Франции нарастала антисоветская кампания, которая рассматривалась в Москве как подготовка интервенции против СССР. Такая интервенция в виде атаки восточноевропейских союзников Франции, высадки белого десанта могла быть смертельно опасной в условиях разраставшихся по всей стране крестьянских выступлений, которым не хватало только центров для консолидации антикоммунистического движения вокруг хотя бы небольшой освобожденной территории. Отсюда – удары ОГПУ как по возможным оппозиционным центрам внутри страны (аресты инакомыслящих представителей интеллигенции), так и по руководству белого движения в Париже (похищение генерала Кутепова).

Опасения по поводу возможности нападения на СССР разделяли не все советские лидеры. Чичерин писал Сталину в 1929 г.: «все эти нелепые разговоры в Коминтерне о борьбе против мнимой подготовке войны против СССР только портят и подрывают международное положение СССР» [45]45
  Соколов В. В. Неизвестный Чичерин. Из рассекреченных архивов МИД РФ // Новая и новейшая история. 1994. № 2. С. 13–14.


[Закрыть]. Современные исследователи, однако, склонны считать опасения Политбюро вполне оправданными: «Политбюро справедливо опасалось, что разговоры о восстании в Европе на фоне начавшейся „великой депрессии“ спровоцирует ответную реакцию англо-французских „империалистов“, для которых антисоветская интервенция может показаться привлекательным способом выхода из экономического кризиса» [46]46
  Макдермотт К., Агню Д. Коминтерн. История международного коммунизма от Ленина до Сталина. М., 2000. С.112.


[Закрыть].

Летом 1931 г. СССР активно зондировал почву для заключения пактов о ненападении с Францией и Польшей. Пока неудачно.

Вплоть до осени 1932 г. несмотря на все усилия в СССР сохранялось заметное преобладание импорта над экспортом. Дефицит внешнеторгового баланса мог опрокинуть и без того перенапряженную финансовую систему страны. В 1932 г., несмотря на плохой урожай, заготовки были снижены в сравнении с 1931 г. всего на 13 % и составили 1181,8 млн. пудов. Зато в 1933 г. заготовки резко выросли до 1444,5 млн. пудов. Такой нажим на крестьян вызвал голод в ряде регионов страны. СССР стоял на грани катастрофы. Сталину было не до экспорта революции.

Но отсутствие экспорта революции не может объяснить, почему социальные бедствия не сподвигли людей на решительный протест. Если социальный переворот не произошел, то на то были внутренние причины. И пассивность населения к этим причинам явно не относилась.

Индустриальное развитие приобщало все новые миллионы людей к городскому образу жизни, создавая предпосылки для их общественной активности. Мировая война и последовавший за ней революционный подъем вовлекли в общественную жизнь миллионы людей. Бывшие фронтовики почувствовали себя сопричастными решению судеб своих стран. Миллионы простых людей не хотели больше быть бессловесным населением, они хотели участвовать в общественной и политической жизни своих стран.

Революционные события в России и Германии, создание влиятельных коммунистических партий многому научили правящие круги стран Запада. Они поставили перед собой задачу приобщить широкие слои трудящихся к конструктивному решению социальных и политических проблем. Возникало новое общество, в котором власть осуществляется под давлением широких масс – массовое общество. Для правящих кругов это означало, что теперь они должны убеждать большинство населения в правильности проводимой политики. Крайне важной становилась задача управления мнением миллионов людей, навязывания им предпочтений, вкусов и взглядов, выгодных руководящим группировкам и классам (манипулирование массовым сознанием). Для этого широко использовались средства массовой информации – газеты и получавшие все более широкое распространение радио и кинематограф.