Текст книги "Иной жизни для себя не представляю! (СИ)"

Автор книги: Александр Воронецкий

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 14 страниц)

«Вроде того», – Юля вздохнула, вроде как сожалеет, но и не

сказать мне не может, – «От нее сейчас зависит, чем дело кончится», – и

погрозила мне пальцем, – «Нельзя, что бы тебя с ней видели!»

«Нельзя так нельзя», – я глубоко вздохнул, выразив сожаление,

что с девушкой не могу встретиться. Но наверное и побледнел, и Юля

это заметила:

«Не переживай», – мне с улыбкой, – «Не хочешь со мной дружить

– на Светочку внимание обрати, она тебя частенько вспоминает. Вон и

сейчас на тебя смотрит», – повела головой в сторону девчат и двух моих

друзей. Я непроизвольно глянул туда же – голубоглазая блондинка

действительно смотрела в нашу сторону, и как мне показалось, на мой

взгляд ответила своим.

«Скромная слишком», – это я Юле, – «ее еще целоваться научить

нужно, об остальном я и не говорю!»

«Девушки целоваться с пеленок умеют, а остальное…», – сделала

Юлечка мне глазки, – «захочешь – научишь!» – и подмигнула.

Здесь очень к месту проснулся Лешка.

«Кончай болтать!» – и я его тут же послушаться.

Время до застолья оставалось немного, и наша троица пустилась

к дороге на шахтерский поселок. И быстро в него попали на бортовой

37

попутке, причем не пришлось поднимать руки – остановилась напротив

нас сама, и веселый шофер из кабины крикнул:

«Сидайте, хлопцы!»

В поселковом магазине долго спорили, ругались,

консультировались с продавщицей, и в итоге в подарок имениннице

приобрели красивую коробочку с флакончиком духов. А что мы могли

большее, с нашим хроническим безденежьем? Добавили к духам

бутылку шампанского, бутылку водки – и все, денег осталось разве что

завтра выпить в местном баре по кружке пивка.

Возвращались в партию пешком. И встретили колонну зеков,

которых вели непонятно откуда в недалекую от шахтерского поселка

зону. Человек сто в шеренгах по четыре устало топали в ногу, в

окружении шести автоматчиков, двое из которых были с собаками.

Передние конвоиры издали показали нам, что бы приняли в сторонку, и

мы конечно прижались к обочине. Солдаты с автоматами с нашей

стороны колонны улыбнулись, один даже поздоровался:

«Привет, ребята!» Мы вразнобой ответили, на что его собака на

нас глянула, как на неодушевленный предмет, и сразу же внимание

перенесла на колонну подопечных в черных робах. Как у нашего

начальника, Николая Федоровича.

«Не боятся, что зеки разбегутся?» – тихонько прошептал Лешка,

когда с колонной мы разминулись. Дурацкий вопрос! Разбегутся куда?

В безлюдную и без воды пустыню? Так через сутки начнут умирать, и

поползут назад в зону, попить водички. Да и собаки такие, что далеко

не убежишь. Но это я про себя подумал, а Коля фраеру, не нюхавшему

армейской службы, со знанием дела ответил:

«У конвоиров все по инструкции: Выстрел вверх, в случае чего, и

зеки на землю падают. А дальше очередь вдоль земли на уровне пояса.

Кто не упал – сам виноват!»

«Да ты что!» – удивился Лешка, – «Так запросто ухлопать могут?»

«Побольше книг про лагеря читать нужно!» – посоветовал я

салаге, армейского пороха не нюхавшего. И мы побежали дальше,

время до начала застолья неумолимо приближалось.

Часа через полтора, почистившись и сполоснувшись после пешей

прогулки, с подарком и необходимым вкладом в благое дело в виде

бутылок со спиртным, подходили к женской общаге. Вместе с нами

собралось человек четырнадцать, поровну ребят и девушек. Знакомая

комната существенно преобразилась: кровати были убраны в

соседнюю, а здесь красовался общий, собранный из трех небольших,

стол. С закусками в виде бутербродов, салатов, открытых банок

консервов, конфет – всем, что можно приобрести в местном магазине, и

не нужно варить или жарить. И нехилым количеством разномастных

бутылок, к которым мы не замедлили присоединить свои.

Местные ребята, наверное отмечавшие здесь не первый день

рождения, быстренько заняли за столом места рядом со своими

38

симпатиями, проныра Лешка тоже не растерялся, и пристроился рядом

с одной из девушек. Коля, как мне показалось, подсел к знакомой по

техникуму. Я же нахально (а что оставалось делать?) раздвинул Юлю и

Свету, и устроился между ними. И понеслось!

Для начала имениннице вручили подарки. Первый от девушек, и

они тут же полезли обменяться с виновницей поцелуями. В губки.

Потом что-то поднесли местные ребята, и кое-кому было разрешено

поцеловать виновницу в щечку. Наш подарок преподнес Лешка – кто

же еще должен был это сделать? – и получил возможность поцеловать

ручку. Я и Коля остались на бобах.

Каждый подарок, как и положено, сопровождался тостом, с

пожеланиями имениннице всего мыслимого и не мыслимого.

Естественно, компания быстро разогрелась, и скоро всех потянуло на

танцы. Тут же был врублен магнитофон, парочки завертелись,

задергались.

С соседками не удалось и поговорить. Успевал лишь в стаканы

подливать, почаще Юле, пореже Свете, да передавать по их просьбе

тарелки с закусками. Теперь пришлось поучаствовать в танцах. Я не

большой в них мастак и любитель, но Юлечка потащила меня

предаться общей вакханалии. Попрыгал, подергался, и слава богу, на

следующий танец ее подхватил кто то другой. Свету тоже кто-то

вытащил в круг, и за столом я оказался один. И тут же вспомнил о

Зиночке. Если бы она здесь присутствовала! Я бы ее…затанцевал!

Все!– покрутил головой прогнать наваждение. И вышел на свежий

воздух.

Невдалеке парочка замерла в любовной истоме. Глянули на меня,

как на неодушевленный предмет, и вновь слились в поцелуе.

Отвернулся в сторону, что бы не смущать, хотя по-моему все им было

до лампочки. И снова вернулась Зиночка: мы бы с ней вели себя

почище этой парочки! Все, пора в другое место, смотреть на любовные

утехи для меня сейчас противопоказано. Прошел в комнату, за свое

место за столом. Сел рядом со Светой, и на автомате поинтересовался:

«А ты почему не танцуешь?»

«Кавалера нет», – улыбнулась девушка, но посмотрела на меня с

настороженностью.

«А мне разрешишь тебя пригласить!»

«Разрешу», – ответила не сразу, и с настороженностью еще

большей.

Вышли в круг, и закружились в ритме музыки. Получалось

отлично, в смысле танца, но… прижать девушку к себе так, что бы

чувствовать всю, не удавалось. Света упорно держалась на расстоянии,

даже в моменты, когда это было сложно. Песенку оттанцевали,

вернулись за стол.

«На каком курсе учишься?» – начал я светскую беседу, уже зная,

что девушка будущий техник-геофизик.

39

«На последнем», – ответила, постеснявшись на меня посмотреть.

«Куда распределяться думаешь?» – продолжал я приставать с

полной чепухой.

«Пока не думаю», – пожала плечами, – «вначале нужно техникум

закончить», – и бросила на меня взгляд мимолетный, – «А вы?»

«Мне здесь нравится», – ушел я от прямого ответа, – «может быть

на ты перейдем?»

«Мне тоже», – не уточнила, касается ли это моего предложения. И

здесь зазвучала музыка.

«Пойдем?» – пригласил я на очередной танец. Света улыбнулась,

качнула головой, мы еще раз в круг выбрались. И снова только танец,

без малейших проявлений минимальной близости. В подходящий

момент Юля мне подмигнула, давай мол, учи недотрогу.

В танце, как я понял, ничему не научишь. После него предложил

Свете выйти освежиться – в комнате стало совсем невмоготу. К

удивлению, согласилась, во двор мы вышли. Правда, не держась за

руки.

«Погуляем?» – показал я на дорогу к поселку горняков, – «Звезды

посмотрим, желания загадаем, если какая падать надумает!»

«Нет, нет!» – не поддержала романтического порыва моей души, -

«Здесь воздухом подышим, и вернемся танцевать».

«Со мной?» – улыбнулся я девушке.

«Хочешь – с тобой!»

«Хочу. Только я и погулять с тобой хочу. Поговорить спокойно

в тишине, а не в этом», – кивнул в сторону входной в дом двери, -

«дурдоме», – и взял девушку за руку.

«Не надо!» – попробовала руку выкрутить, но я держал ее крепко,

– «Ну пожалуйста!» Вздохнул, недотрогу отпустил.

«Боишься меня?» – посмотрел девушке в глаза, – « Что буду

приставать?»

«Себя боюсь», – потупила глазки, потом подняла голову, – «Ты

уже взрослый, и в армии отслужил, и институт кончаешь», – откуда

только узнала! – «А мне всего семнадцать. Я даже не знаю, как с тобой

вести!»

«Прогуляться со мной можешь спокойно, несовершеннолетних я

не соблазняю!» – и второй раз взял Свету за руку. Вздохнула обреченно,

но выворачивать ее не стала. И я тут же тихонечко потащил ее

подальше от гудящего дома.

Вернулись мы к нему, когда восток заалел. Вначале прошлись по

партии, потом, когда Света убедилась, что я не такой и опасный,

прогулялись почти до поселка горняков. Девушку я развлекал как мог.

И смешными историями, и приличными анекдотами. Дичиться меня

она стала поменьше, руку подавала спокойко, когда в темноте нужно

было перепрыгнуть подозрительную колдобину. Позволяла взять себя

40

под руку. Потом падающая звезда оставила приличный след, и оба

успели загадать желание. О моем она тут же поинтересовалась.

«Только не возмущайся: поцеловать тебя в щечку, когда будем

расставаться!» – и внимательно посмотрел на ее реакцию. Улыбнулась

(какой прогресс!), помолчала и рассказала о желании своем:

«А я загадала встретить парня хорошего! Честного, надежного! И

что бы меня полюбил!» – и взгляд от меня отвела в сторону, за такую,

по ее мнению, слишком смелую фразу.

«Так это я и есть!» – с улыбкой попробовал обнять девушку. Не

тут то было! Пришлось вернуться к исполнению обязанностей ухажера

на обязательном расстоянии.

«Тебе сейчас девушки другие нужны», – обнять себя не

позволила, но руку из моей не убрала, – «постарше меня, и…

поопытней. Как Зина, или Юля», – посмотрела мне в лицо, улыбнулась,

– «Я же знаю, что они от тебя хотят!» – голову отвернула в сторону, – «И

ты от них тоже». Пришло время тему разговора срочно менять:

«Света, что мы о других. Давай лучше о нас».

«А о чем?» – заулыбалась, потащила меня за руку по дороге.

«Ну хотя бы о том, что я приеду в партию в следующее

воскресенье. К тебе. И мы с тобой также как и сегодня погуляем!»

«Без всякого-разного?» – наверное, имела ввиду мое поведение.

«Без всего, что тебе не нравится», – пообещал со спокойной

совестью. Я вообще никогда не делаю то, что девушкам не нравится.

«Тогда приезжай. Только не обманывай! Мне с тобой», – прижала

к себе между соблазнительно крутых прелестей мою руку, и я

почувствовал их тепло», – «так хорошо!» – а меня от можно сказать

первого к ней чуть-чуть интимного прикосновения бросило в жар.

Возле темного и давно замолчавшего дома не было ни души.

Пришла пора расставаться.

«Спасибо!» – Света повернулась ко мне, сделала маленький

шажочек, неожиданно приподнялась на цыпочки и поцеловала в щеку, -

«Падающая звезда не должна обманывать!» – напомнила о моем

загаданном желании, и в дом убежала. Недотрога потихоньку

приручалась! А ведь славная девушка! Рядом с ней Зина как то не

возникала.

В комнате мужской общаги проснулся я поздно, ближе к обеду. И

только с помощью Лешки, снедаемого любопытством по поводу моего

ночного отсутствия.

«Ты что, на Свету перекинулся? Ей всю ночь голову морочил?» -

не задержался с вопросом, как только увидел, что я открываю глаза.

«Правильно делал», – со своей кровати поддержал меня Коля,

тоже только проснувшийся.

«А что ему оставалось», – позлорадствовал Лешка, – «Зинка то с

ним дружить не захотела. Говорят, замуж собирается!»

41

Интересно получается: до сегодняшнего дня я всегда просыпался

с мыслями об этой рыжей бестии. Да и среди ночи частенько навещала

меня в видениях. А сегодня будто отрезало! Ни разу о себе не

напомнила!

Зато вспомнилась Света, как она своей рукой положила мою

между упругими, теплыми своими прелестями – и меня обдало жаром.

«Замуж ей точно пора», – это я Лешке насчет Зины. И не мог не

улыбнуться, все еще вспоминая ту горячую волну, прокатившуюся по

телу. От такой малости: дотронулся до груди голубоглазой блондинки!

Большой скромницы, между прочим.

Через час мы уже были в поселке горняков, позавтракали и сразу

пообедали в столовой, в пивбаре на последние копейки выпили по паре

кружек пива. Больше здесь делать было нечего. Пехом причапали в

поселок партии, где Коля отвернул к своим друзьям-сокурсникам, а

Лешка потянул меня к дому главного геолога, с намерением поговорить

с ним насчет материалов для диплома. Ну не наглец ли? Отрывать

человека от личных дел в воскресенье!

Но, как я убедился еще раз, наглость – второе счастье. Главный

геолог нас встретил, на вопросы ответил, и пообещал подготовить для

передачи в отряд один из геологических отчетов. И уже в отряде мы

должны из него сделать для себя выписки из текста, и копии

необходимых карт, на которых в дипломах будем проектировать

поисковые и разведочные работы.

«Теперь разбегаемся», – предложил Лешка, когда из дома

главного геолога вышли, – «Я должен навестить кое-кого», – ну да, не

зря он вчера весь вечер с одной девушкой под музыку дергался, и уж

точно отпустил не намного раньше, чем я Свету. Я даже отвечать ему не

стал, а сделал, как говорят, «ручкой». И потихоньку пошагал к

знакомому дому женской общаги. С надеждой, что его обитатели к

этому времени выспаться успели.

Успели и не только: в комнате отсутствовали следы вчерашнего

торжества, а из девушек было только две, и одна из них – Света.

Подружка ее тут же деликатно удалилась, наверное в соседнюю

комнату, а мне Света предложила стул, на второй села за столом

напротив. И отвела в сторонку глаза.

«А где все?» – обвел я помещение рукой. Разговор нужно как то

начинать.

« Разбежались!» – улыбнулась и взгляд на меня бросила, – «Кто в

гости к ребятам, кто к знакомым в поселке».

«А ты почему одна сидишь?» – ну не одна, с подругой, только это

не намного лучше.

«Не знаю», – пожала плечами, – «не к кому идти».

«А если ко мне?» – и с улыбкой повернулся к ней чуть боком,

вроде как, что б лучше услышать.

42

«Ну…. страшно!» – и посмотрела на меня во все глаза с такой

улыбкой, что всякие сомнения отпадали: девушка меня ждала, и

надеялась, что я к ней приду.

«И погулять со мной страшно?» – сейчас должно было все

решиться.

«Теперь нет!» – все с той же завораживающей улыбкой. Она все и

сказала!

Забыв о еде, жаре, и всех других, мы гуляли вокруг поселка до

темноты. И просто рядом, и держась за руки, и даже что-то

потанцевали без музыки, и даже пару раз я легонько прижал ее к себе, и

она напряглась, но не отстранилась. И наговорились от души. Наконец

вспомнили, что нужно хоть немного поспать – завтра подниматься в

пять утра обоим. Подвел девушку к ее дому.

«Я обязательно приеду к тебе в следующую субботу», – обнял ее,

и не встретив сопротивления, поцеловал в мягкие, ароматные,

ответившие губы. Сразу же в дом убежала.

Часть десятая.

Понедельник получился, как и положено, днем тяжелым.

Поднялись в мужской общаге в полпятого, пока собрались возле

машины, пока доехали до отряда – уже семь. Позавтракали –почти

восемь. И только в восемь начали разъезжаться на работу.

На пятачке подремать не удалось – смотрел законченные

работягами канавы, задавал новые, объяснять техникам, что и как они

должны зарисовывать в журналах документации. Еле дождался конца

рабочего дня, и после обеда, непонятно почему вегетарьянского,

палатку шел с желанием рухнуть на спальник. В последние две ночи на

сон приходилось по два часа, не больше.

Лешка уже блаженствовал лежа, но с глазами открытыми. И при

моем появлении промолчал. Причина такого поведения была понятна:

«Что, Фаиночка не совсем приветливо встретила?» – о

воскресных похождениях этого ловеласа ей, конечно, уже доложили.

Лешка метнул взгляд на меня, перевел его на потолок, и

обреченно вздохнул:

«Успели наболтать лишнего! Знал бы кто – убил гада!» – еще раз

вздохнул, – «Разговаривать со мной не хочет. А я без бабы жить не

могу».

«Ничего, привыкнешь. Ночь с новой молоденькой стоит трех

ночей последующего воздержания. До субботы как-нибудь дотянешь».

«А ты в партию в следующий выходной ехать собираешься?» – и

со скрипом развернулся на раскладушке в мою сторону.

«Собираюсь. А ты?»

С таким же скрипом вернулся в прежнее положение.

43

«Не знаю. И съездить хочется, с девочками потанцевать, и

Фаина… Она меня убьет, только заикнусь о партии!»

«Думай», – посоветовал я развратнику. И на раскладушку рухнул.

А ближе к вечеру, когда проснулись и в безделье валялись на

спальниках, в палатку заглянул геофизик Виталий, предложил нам

вылезть на свежий воздух.

«Тут такое дело», – заинтриговал для начала, – Николай

Федорович из партии давно должен был приехать. И привезти

продукты. Его нет – значит, что-то случилось. Или машина сломалась,

или», – кривенько так улыбнулся, – «начальник наш может и

переусердствовать», – щелкнул пальцем по кадыку, – «с ним такое

иногда бывает. А в отряде ни грамма мяса, придется ехать на охоту», -

осмотрел нас с Лешкой по очереди, – «Один человек нужен».

«Может завтра?» – Лешка отреагировал незамедлительно, -

«Сегодня», – посмотрел на меня с надеждой на поддержку, – «мы

малость подустали. Считай две ночи не спали!»

Виталий начал расплываться в улыбке, все мол понимает. А я

моментом воспользовался:

«Я поеду. А он», – на Лешку кивнул, – «пусть отдыхает!»

«Договорились!» – это Виталий персонально мне, – «Через пару

часов поедем. Телогрейку захвати обязательно, ночью в кузове уже

прохладно».

«Мог бы меня и поддержать!» – буркнул Лешка недовольно, когда

Виталий от нас отошел подальше.

«Ничего! У тебя есть шанс с Фаиночкой помириться! Какая

охота!» – и этот ловелас озабоченно вздохнул – значит, попал я в точку.

Охота оказалась успешной. Хотя поначалу пришлось

поволноваться: два раза я – доверили таки! – ловил фарой сайгу, два

раза мы за ней гнались, и…два раза она благополучно убегала в

окружающие такыр сопки. Только с третьей попытки удалось с ней

сблизиться на выстрел, и умельцы близнецы Паша и Саша трех

завалили. Пока разделывали, пока возвращались в лагерь – время шло,

и на сон для меня уже третью ночь оставалось ставшие привычными

два часа, не больше.

Естественно, на работе клевал носом и думал как бы побыстрее

принять горизонтальное положение. Лешка же наоборот – и после

трудового дня был бодр и весел, что позволило предположить о его

прощении Фаиной. Заодно и мне он настроение поднял:

«Я сегодня с Юлькой поговорил», – ну да, электрики у него в

долине работают, и оставить девушек без внимания этот бабник

конечно не мог, – «так она велела передать, что бы не вздумал в отряде

на воскресенье остаться», – сотворил улыбку счастливого идиота, -

«Светочка тебя ждет не дождется, о тебе только и говорит!» Заставил и

меня улыбнуться. И еще раз вспомнить недавнее воскресенье,

недотрогу блондинку, тепло ее груди, единственный поцелуй при

44

расставании. Лешка с интересом проследил за метаморфозой в

выражении моего лица, и не мог не отметить:

«Что-то у тебя с ней было, по роже видно. Точно в субботу в

партию рванешь!»

Рвану – это я для себя решил окончательно. Сейчас о Свете этот

гусь напомнил – мне и спать расхотелось. Девушка – закачаешься! По

внешности – не хуже рыжей бестии. Такая же тоненькая, такая же

стройная. Такая же красивая. Только … рыжая чертовка о красоте своей

знает и демонстрирует ее откровенно – в этих вот шортиках с

блестяшками, в прозрачных кофточках, ничего не скрывающих. Что

говорить, сексуальности в ней с избытком! Света совсем другая.

Может по молодости, но привлекательности своей она…стесняется, что

ли. Ну не выставляет ее напоказ. И платьице не такое и короткое, и

груди в разрез как у Зины не вываливаются. Скромница в общем. Хотя

сексуальности не меньше. Только другой, когда одно слово заставляет

остановиться и не пытаться довести дело до кровати, как это было с

рыжей чертовкой при первой возможности, не обращая внимания на ее

робкие возражения. Кстати, рыжая чертовка вспоминалась сейчас

спокойно, как мимолетный роман и не более.

А чуть позже настроение поднял еще больше Николай

Федорович. Своим видом и поведением. В отряд он вернулся под

хорошим шофе. Почище шофера. На новой бортовой, которая заменила

одну из отрядных старых, требующую ремонта в партии, и та из отряда

сразу уехала. До темна начальник проявлял ненужную бурную

деятельность, заглянул в нашу палатку, Лешку не знаю за что похвалил,

меня назвал ни рыбой ни мясом. До отбоя успел надоесть всем до

предела.

Утром, когда народ шел с завтрака готовиться к работе, новая

машина, непонятно где отсутствовавшая ночью, прикатила в отряд,

остановилась на стоянке, из открывшейся дверцы на землю выпал

шофер и остался лежать на ней без движений. Все, естественно,

кинулись на помощь – шофер оказался пьяным до бесчувствия. Где

только смог набраться? Точно не на разъезде, про местную лавку новый

шофер не знал, значит, мотался в партию или поселок горняков.

На Николая Федоровича жалко было смотреть – все знали, что он

с этим шофером вчера приехал не в лучшем виде. Сейчас, протрезвев,

осознавал глубину своего падения. Он, начальник, пил с простым

рабочим! Что о нем думают другие! Что ему делать, когда в отряде на

работу развозить людей должны две машины, а в наличии одна! Вернее

две, но шофер один!

Народ на начальника смотрел с сочувствием, и Николай

Федорович все же вспомнил о своих обязанностях. Одну машину в

поле с людьми отправил, а со второй не знал, что делать. Любимец его

Лешка тут же пришел на помощь:

45

«Николай Федорович, давайте я людей развезу, права у меня

есть», – ну да, есть, вместе на них сдавали, геологи обязаны в

шоферских делах разбираться.

«Развези!» – обрадованный начальник тут же вручил ему ключи

от машины, – «И после работы не забудь собрать!» – и на меня

посмотрел, как на последнее ничтожество. Ни на что не годное. Я в

отместку одарил его аналогичным взглядом, и в поле не поехал –

устроил себе внеочередную камералку.

Идея о ней вызревала давно, но я время тянул и тянул, в поле

бегал и бегал, а уже пора было сделать копию моей миллиметровки в

чистовом варианте. Оставить после себя нормальную карту, без всяких

затертостей после исправлений, без лишних линий, оказавшихся, как я

понял, ненужными. До конца практики оставалось меньше месяца, и

недоделок после себя оставлять не позволяла совесть.

Попросил у Виктора Александровича кусок ватмана, объяснил,

для чего он нужен.

«Правильно», – поддержал мое начинание, – «лучше тебя

чистовую карту никто не нарисует. И, кстати, не забудь, что Виктор

Андрианович карту по результатам электроразведки уже кончает», -

напомнил, что положение главного разлома под наносами, на первой

моей площади, я еще должен уточнить.

Часа через три в палатке появился Николай Федорович.

Потолкался между подчиненными, продемонстрировал руководящее

начало, нашел время подойти ко мне.

«Чем это мы занимаемся?» – поинтересовался тоном самого

вредного из виденных мною школьных учителей. И тут я не сдержался:

«Собственные ошибки исправляю. Что бы карта попроще

смотрелась, она же для вас сложноватой кажется!» – у Николая

Федоровича от такой наглости вытянулось лицо, но для меня этого

показалось маловатым, – «Мой товарищ сейчас ваши ошибки

исправляет, баранку крутит, а мои, кроме меня, исправлять некому!»

«Да я тебя… такую характеристику в институт напишу, что к

диплому не допустят!» – взвился начальник, любитель зековской робы.

Лучше б ему этого не говорить.

«Как геологу, характеристику мне напишет Виктор

Александрович, по моим картам и схемам. Ну а вы можете добавить,

что не в свои дела не лез, пьяных шоферов не замещал, в столовой на

качество пищи не жаловался!» – и все это выдал спокойно, не повышая

голоса, с улыбкой уничижительной. Не знаю, как бы мне ответил

оскорбленный начальник, но вмешался старший геолог, наш разговор

слышавший, вместе со всеми присутствовавшими в камералке.

«Николай Федорович! Что это вы – с утра разгон устраиваете!

Юре я поручил вычертить чистовую карту, что он и делает. Чего вы к

нему пристали?»

46

Присутствовавшие заинтересованно следили за развитием

событий. Сейчас заулыбались, кто то и голос подал:

«С утра дурдом какой-то!»

Николай Федорович на голос обернулся, потом глянул на меня, а

накипевшее высказал старшему геологу:

«Сопляк!» – это я, – «Меня учить вздумал!» – но наверное дошло,

что сам он и неправ на все сто, да и окружающие именно на него

посматривали с усмешками. И из палатки можно сказать выскочил на

пятой скорости.

«Молодей Юра!» – похвалил кто-то из присутствующих, – «Его,

когда выпьет, покомандовать тянет».

«Работай спокойно», – это уже старший геолог, – «а я с ним завтра

поговорю. Что бы не лез не в свои дела».

До конца дня я и работал спокойно. Только на перекуре, когда

старший геолог и Виталий вышли из палатки, к ним подошел и

поинтересовался:

«Только честно: чем я так начальнику не угодил, если с ним

можно сказать и не разговариваю?»

«Не бери в голову!» – хмыкнул Виталий со смешком. А Виктор

Александрович улыбнулся, и ответил не сразу, а после моего долгого на

него взгляда:

«Николай Федорович выполняет просьбу или приказ – назови как

хочешь. Одному из вас (как я понял, нас с Лешкой) в сборе материалов

для диплома поспособствовать, а другому помогать необязательно.

Проще говоря, у Алексея в городе есть покровитель, а у тебя – нет! И

покровитель важный, если тебя к нам отправили младшим техником, а

Алексея старшим, и посоветовали на него обратить внимание». Вот

так-то! Кто б мог подумать, что двойная черта под фамилией в простой

записке принесет одному неплохо оплачиваемую легкую жизнь, а

другому лишние неприятности, оплачиваемые намного хуже!

В пятницу Юля еще раз напомнила Лешке, что бы я в отряде на

выходной не оставался, а в субботу Николай Федорович отыгрался на

мне по полной. Я в камералке дорисовывал чистовую карту на ватмане,

когда с моего пятачка вернулась машина и привезла всех, кроме одного

канавщика, которого новый и успевший начудить шофер не смог на

участке найти. Народ побежал в столовую на обед, а этот пьяница не

сразу доложил начальнику, что не нашел человека, а только после

обеда. Николай Федорович поорал на него, потом вместе они заглянули

в мою палатку, и весь этот ор повторился для меня. С приказом мне

вместе с шофером на пятачок возвращаться и потерянного человека

отыскать.

Пришлось мне ехать – и в геологии некоторые приказы

выполняются без обсуждений – показывать шоферу, куда он работягу

привез утром. Канаву нашли, но возле нее человека неоказалось.

Покрутились по сопкам по бездорожью, и уже на пол пути к отряду

47

работягу встретили, как и положено обматерили – по технике

безопасности должен был от канавы не отходить и ждать помощи. В

итоге в отряд вернулись через два с лишним часа, успокоили

начальника – нашелся человек, не пропал. Но машина с желающими

отдохнуть в партии уже уехала, и что мне теперь делать, как до Светы

добраться – я не мог и представить. Пятьдесят километров так просто

не пробежишь, даже если человек тренированный.

И посоветоваться не с кем – вся молодежь из отряда умотала!

Даже Лешка, причем с Фаиночкой! И что делать? Попросить Николая

Федоровича, что бы шофер на дежурной машине меня до партии

подбросил? Размечтался! Лешку он, возможно и приказал бы

подбросить, но меня – ни вжисть, после «душевного» с ним обмена

любезностями. Но Света меня ждет! Я же обещал!

Единственный вариант – добежать до железнодорожного

разъезда, на котором поезда часто останавливаются, что бы пропустить

встречный, и заскочить на тормозную площадку вагона попутного

товарняка. А напротив поселка горняков – железка от него в километре

– выпрыгнуть, если скорость поезда позволит, и постараться не сломать

ноги или еще чего посерьезней. Выпрыгнуть не получится – катить

дальше, до очередного разъезда. А там как бог даст. Но дело явно

авантюрное, и непредсказуемое.

Предупредив начальника, что отряд я покидаю и буду добираться

до партии на попутке, побежал к разъезду, и встретил там работягу, из-

за которого опоздал на машину в партийский поселок. Оказывается, и

он жаждет в цивилизацию! Тут же мы скорешились, у знакомого

хозяина местной лавки приобрели пару бутылок вина, одну тут же

выдули, а вторую мой попутчик припрятал. И потащил меня к

светофору, перед которым товарняк в нужном направлении должен

остановиться.

«Бутылку машинистам отдадим», – объяснил опытный попутчик,

– «и они тормознут. Что б нам полегче прыгать».

«А если откажутся?» – усомнился я в возможности подобного.

«Не откажутся», – успокоил всезнайка, – «не первый раз еду!»

Два поезда на Мирный проскочили не останавливаясь. Третий

перед красным сигналом светофора начал тормозить, а мы немного

пробежали вперед к тепловозу. Один из машинистов спустился на

землю, и мой попутчик без проблем взамен бутылки получил обещание

даже сигнал дать, когда нужно прыгать. Через час с небольшим были в

поселке горняков, попутчик мой отвалил в еще работавший пивбар, а я

побежал в поселок партии.

В мужской общаге дым стоял коромыслом. Знакомые ребята и

девчата готовились к танцам на летней открытой площадке. Мне тут же

нашли место на кровати, всунули в руки стакан с вином, а Юля,

отодвинув в сторону парня, присела со мной рядом. И зашептала на

ухо:

48

«Иди в наше общежитие. Света одна осталась, переживает, что

ты не приехал, и никуда идти не хочет!»

Народ рядом зашумел, нечего, мол, шушукаться, пришлось пить

за встречу, рассказывать о приключении на железной дороге. Тут же

стакан мне напузырили еще раз, что б со всеми сровнялся, собирались

налить третий, но Юля толкнула меня в бок – девушка ждет, – и я,

помахав руками что хорош спиртного, начал выбираться к двери.

Махнув Коле, что бы меня проводил.

Все конечно поняли, куда я тороплюсь, и из комнаты выбраться

позволили. После чего я у Коли попросил одолжения:

«Приехал налегке. Ты уж найди что-нибудь, что бы на голой

решетке не валяться», – подразумевалось само-собой, что ночевать я

приду к нему в комнату.

«Искать нечего», – успокоил Коля, – «Лешка сюда спальник

приволок, а ночевать у Фаиночки будет! Никуда его не отпустит!» Ну и

отлично.

Через пять минут вошел в женскую общагу, непривычно тихую.

Постучал в знакомую комнату.

Часть одиннадцатая.

Дверь открылась, и….дыхание у меня перехватило: за ней, в

легком летнем сарафанчике, стояла удивительная красавица, с

обнаженными плечиками, с тщательно уложенными в пышную

прическу локонами пшенично-желтых волос, с чуть-чуть

подведенными ресницами и блестящими под прозрачной помадой

соблазнительными губками.

Как я сразу не разглядел это совершенство! Как мог пропустить,

не заметить, не обратить внимание! И сейчас стоял истуканом, не зная

что и сказать!

Света, разглядев перед собой статую, прошептала:

«Приехал!» – и не просто с улыбкой, а улыбкой завораживающей

сделала шажок навстречу. Не контролируемые сознанием мои руки

потянулись к ней навстречу, и я, так не вымолвив ни слова, девушку