Текст книги "Мао Цзэдун"

Автор книги: Александр Панцов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 44 (всего у книги 67 страниц)

«ВЕЛИКИЙ ПЕРЕЛОМ»

Неудивительно, что реализация заданий первого пятилетнего плана по развитию сельскохозяйственного производства и социальному преобразованию деревни оказалась в центре всей партийной работы. Успешное завершение аграрной реформы 1950–1953 годов радикально изменило социально-экономический облик китайского крестьянства. Большинство крестьян превратились в середняков-единоличников, что сделало их как никогда свободными от произвола властей. Однако постреформенная деревня оказалась не в состоянии снабдить общество достаточным количеством продовольствия и сырья. Основные причины этого коренились в отсталости производительных сил Китая, аграрном перенаселении, нехватке плодородных земель и, как следствие, наличии мелких хозяйств, неразвитости сельской инфраструктуры и архаичных общественных отношениях. Социальные последствия аграрной реформы и прежде всего осереднячивание деревни обострили кризис недопроизводства, так как увеличивали крестьянское потребление и уменьшали товарность хозяйства. Характерно, что после реформы, 9 ноября 1953 года, Лю Шаоци говорил советскому послу Кузнецову (он сменил Панюшкина в мае 1953-го), что «если крестьяне будут достаточно хорошо питаться, то производимого в стране зерна хватит лишь на их потребление, а город останется без хлеба… При существующем положении мы еще не в состоянии позволить крестьянам питаться так, как они хотят»⁷².

Перед партийным руководством встала задача поиска новых форм взаимоотношения с деревней. Рыночные методы к тому времени были уже отброшены. Социалистическая утопия начала определять политику. Осенью 1953 года Мао Цзэдун развернул наступление на «новодемократические» рыночные отношения в деревне. Его цели были предельно ясны: он стремился коллективизировать крестьянство и национализировать частную собственность для того, чтобы на этой основе завершить индустриализацию отсталой в экономическом отношении страны. В правильности этого курса ни у кого в китайском руководстве не было сомнений. Именно ради осуществления этой программы они и установили жесточайший бюрократический контроль над социально-экономической, политической и идеологической жизнью граждан. Внутрипартийные разногласия касались только сроков реализации данного плана, а не самой сталинизации.

16 октября по инициативе Мао Цзэдуна ЦК КПК принял решение о введении в стране с 25 ноября 1953 года хлебной монополии[107]107
  Система государственной монополии на основные потребительские товары была частично в качестве эксперимента введена еще в январе 1951 г. Начальник департамента планирования Военно-административного комитета Восточного Китая Ло Гэнмо сообщил 5 января 1951 г. советскому генконсулу в Шанхае Владимирову, что 4 января в Шанхае были введены централизованные закупки государством всей продукции частных прядильных и ткацких фабрик. «Ло подчеркнул, что все вышесказанное является большим секретом», – доносил в Москву старый разведчик Владимиров.


[Закрыть]. Это подразумевало насильственную закупку зерна у крестьян по фиксированным заниженным ценам⁷³. Частным лицам отныне запрещалось скупать зерно или продавать его на рынках. В следующем году была введена государственная монополия на торговлю хлопком и хлопчатобумажными тканями, а также государственная монополия на растительное масло. Тем самым крестьяне фактически оказались в положении государственных арендаторов, полностью лишенных каких бы то ни было имущественных прав. Нет нужды говорить о том, что это глубоко дестабилизировало рыночную экономику во всей стране, приведя вскоре к введению среди городского населения карточной системы на все основные предметы потребления. Только таким образом удалось наладить гарантированное продовольственное снабжение, по крайней мере, на низком уровне. Все горожане теперь могли приобретать продовольствие только в государственных магазинах и только при предъявлении продовольственных карточек.

Мощная государственная репрессивная машина пыталась контролировать все основные товарные потоки. Если в 1952 году государство заготовило 33 миллиона тонн зерна, то в течение 1953–1955 годов власти сумели увеличить это число соответственно до 48, 53 и 50 миллионов тонн. Зерно изымалось посредством высокого натурального налога, а также путем принудительных закупок (соотношение того и другого составляло обычно 2:3). Если принять во внимание, что в 1954 и 1955 годах в КНР собиралось немногим более 160 миллионов тонн зерна в год, то тогда получается, что у крестьянства изымался 31 процент валового производства зерновых, что было на 6—11 процентов больше того, что сами крестьяне обычно продавали на рынке⁷⁴. Все это означало, что «был, вероятно, нарушен физический уровень потребления китайского крестьянина, о чем свидетельствуют крестьянские волнения во многих районах страны»⁷⁵. То, что в 1954 году крестьяне на самом деле открыто выражали свое недовольство тем, что коммунисты закупили «несколько большее количество зерна, чем следовало», признавали позже и Мао, и Чжоу Эньлай⁷⁶. Крестьянские волнения продолжались весной 1955 года.

Концентрация продовольствия в руках государства не решала проблему голода. По официальным данным, в 1952 году в стране в среднем на душу населения производилось немногим более 250 кг зерна. Ситуация не улучшилась ни в 1953, ни в 1954 году. Причем 10 процентов крестьянских дворов не могли обеспечить себя зерном и постоянно нуждались в помощи государства. Фактически более половины населения деревни жило впроголодь, а миллионы семей вообще могли выжить только при прямой поддержке со стороны государства⁷⁷. Ситуация сложилась парадоксальная. С одной стороны, власти, осуществляя централизованные заготовки зерна и других продуктов, аккумулировали в своих руках значительную часть производимой деревней продукции, создавая видимость экономической силы государства. С другой стороны, они почти две трети заготовленного зерна вынуждены были направлять обратно в деревню, спасая от голодной смерти миллионы крестьян наиболее бедных районов. Реальные возможности государства способствовать развитию сельского хозяйства постепенно снижались. Рост заготовок вел к снижению заинтересованности крестьянства в увеличении производства, а количество нуждавшихся в государственной помощи все возрастало. Антирыночная политика загоняла самого Мао и его единомышленников в порочный круг.

Страна оказалась расколотой на два лагеря: власти стремились увеличить изъятие средств из деревни, в то время как крестьянство активно этому сопротивлялось. Мао Цзэдун начал терять поддержку крестьян. В октябре 1955 года он вынужден был признать: «Сейчас крестьян не удовлетворяет тот союз, который мы установили с ними раньше на базе аграрной революции. Полученные в тот раз выгоды они в какой-то мере стали забывать. Теперь им нужно дать новые выгоды – социализм… Прежний союз, созданный в борьбе против помещиков, против тухао, за раздел земли, был временным союзом; будучи одно время прочным, он впоследствии стал непрочным»⁷⁸. Именно эта ситуация объективно способствовала активизации кооперативного движения.

До того, в период аграрной реформы 1950–1953 годов, китайские коммунисты не предпринимали шагов по ускорению кооперирования. К концу 1951 года в Китае насчитывалось всего 300 так называемых кооперативов низшего звена, по двадцать – сорок дворов в каждом⁷⁹. «Новодемократическая» политическая атмосфера того времени сдерживала активных сторонников социалистической трансформации деревенской экономики. И концептуально, и практически КПК была очень осторожна в своих подходах к преобразованиям в деревне. Очень характерным в этом отношении является «Постановление о трудовой взаимопомощи и кооперации в сельскохозяйственном производстве», принятое Центральным комитетом 13 февраля 1953 года. Проект документа был подготовлен только что созданным в то время (5 января 1953 года) отделом ЦК по работе в деревне. Его заведующий, старый коммунист Дэн Цзыхуэй, являвшийся одновременно заместителем премьера Госсовета, представил этот проект Центральному комитету. Традиционно указав на опасность как правого, так и левого уклонов в аграрной политике партии, он все-таки в качестве главной опасности выделил левый уклон. «На сегодняшний день, – отмечал Дэн Цзыхуэй, – в масштабе страны торопливость и забегание вперед являются главным уклоном и главной опасностью»⁸⁰. Доклад был поддержан в ЦК и послужил руководящим документом, на основе которого на местах повели борьбу с «левыми» ошибками.

Вместе с тем в период «новой демократии» партия постепенно накапливала опыт кооперативного движения. Развивались снабженческо-сбытовые и кредитные кооперативы, начало которым было положено еще в гоминьдановском Китае. Они вполне органично вписывались в развитие рыночных отношений в пореформенной деревне. К концу 1952 года 40 процентов крестьянских дворов состояли членами групп взаимопомощи⁸¹. Это были особые формы кооперации, впервые апробированные в контролировавшихся коммунистами «освобожденных» районах в годы антияпонской войны 1937–1945 годов. Партийное руководство, прежде всего Лю Шаоци, рассматривало эти группы как определенный организационный и экономический фундамент добровольного кооперативного движения. Полусоциалистические кооперативы низшего звена также развивались, хотя в 1953 году ЦК и провел «массовый роспуск» нежизнеспособных кооперативов, созданных с нарушением принципа добровольности. К концу 1953 года число кооперативных ассоциаций достигло более 14 тысяч.

Победа Мао над группой «умеренных» летом 1953 года радикально изменила ситуацию. Лидер КПК начал предпринимать шаги по форсированию коллективизации. Центральной темой внутрипартийных дискуссий стал вопрос о темпах социалистической трансформации крестьянства. «Мы ковали железо, пока оно было горячо, – вспоминал впоследствии Мао. – Таково было требование тактики, нельзя было… „переводить дыхание“, идти на создание „новодемократических порядков“. Если бы мы взялись их создавать, то позже потратили бы силы и энергию на их ломку»⁸².

Уже осенью 1953 года Мао Цзэдун провел встречи с сотрудниками отдела ЦК по работе в деревне, стремясь убедить их в нарастании «опасности капиталистических тенденций» на селе и необходимости ускорения социалистических преобразований⁸³. Ему, однако, не удалось подавить сопротивление ряда партийных функционеров. В результате 16 декабря 1953 года было принято компромиссное «Постановление ЦК КПК о развитии сельскохозяйственной производственной кооперации». На какое-то время оно стало программой социалистического переустройства деревни⁸⁴. Характерно, что постановление предусматривало плановое, поэтапное кооперирование крестьянских хозяйств наряду с механизацией сельского хозяйства. Проведение кооперирования в отрыве от технического перевооружения села работники отдела ЦК считали опасным. В документе указывалось, что к концу 1954 года число кооперативов низшего звена будет составлять лишь 35800, то есть менее одного процента всех крестьянских хозяйств. Такими же умеренными были и задания первого пятилетнего плана, разрабатывавшегося в то время. Первоначально они предусматривали кооперирование 20 процентов крестьянских дворов к концу 1957 года⁸⁵, позже, в окончательном варианте, эта цифра оказалась увеличенной – до 33 процентов. При этом речь шла только о кооперативах низшего типа! Кооперативы высшего типа («социалистические», основанные на полном обобществлении крестьянской собственности и объединявшие по 100–300 дворов) должны были создаваться только в опытном порядке.

Однако Мао Цзэдун не был удовлетворен этими планами. И крайняя техническая отсталость деревни, то есть неразвитость ее производительных сил, его не смущала. «Прежде всего надо осуществить социалистическую революцию, то есть кооперирование сельского хозяйства, – писал он в июле 1954 года Лю Шаоци и Дэн Цзыхуэю. – …Осуществление технической революции, то есть постепенное внедрение механизации и проведение других технических преобразований в сельском хозяйстве, – вторая задача… Различные возможные технические преобразования [надо осуществлять] на базе кооперирования»⁸⁶.

Он продолжал выражать недовольство «низкими темпами», несмотря на то, что к концу 1954 года они фактически оказались перекрыты; за год число кооперативов увеличилось более чем в семь раз, до 100 тысяч. В октябре 1954 года по инициативе Мао Центральный комитет принял решение ускорить организацию кооперативных хозяйств. Была разработана новая, форсированная, программа, которая призывала к настоящему скачку в деле кооперативного движения; число кооперативов низшего звена в 1955 году должно было увеличиться в шесть раз, до 600 тысяч. Однако уже к весне 1955 года их число возросло до 670 тысяч⁸⁷. Только в одной провинции Чжэцзян зимой 1954/55 года было организовано 42 тысячи кооперативов – в семь раз больше, чем существовало до тех пор⁸⁸.

Разумеется, кадры, брошенные на ускоренное осуществление коллективизации, не останавливались перед применением насилия, диктата и произвола в целях выполнения заданий партии. Во многих деревнях крестьян, отказывавшихся вступать в кооперативы, выгоняли на улицу и заставляли часами, а то и сутками стоять на солнце или морозе до тех пор, пока те, вконец измученные, не соглашались «добровольно» подать заявления. В результате в знак протеста во многих районах крестьяне стали резать скот и домашнюю птицу. Из-за нехватки кормов начался падеж скота. На рубеже 1955 года большое количество сельских жителей, потерявших землю, оказалось на грани голодной смерти. Кое-кто из крестьян-середняков покончил жизнь самоубийством, некоторые бросили дома и перебрались в город. Многие открыто выражали недовольство. «Компартия хуже Гоминьдана, – говорили они, – КПК довела [нас] до смерти, КПК переродилась»⁸⁹.

Между тем в руководстве партии по-прежнему оставались люди, которые пытались сдержать радикализм Председателя. Так, заведующий отделом ЦК по работе в деревне Дэн Цзыхуэй настаивал на реализации кооперативной программы в соответствии с пятилетним планом. Возглавлявшийся им отдел предлагал снизить темпы, с тем чтобы за полтора года организовать не более 350 тысяч кооперативов. Помимо этого, Дэн Цзыхуэй собирался распустить 120 тысяч нежизнеспособных кооперативов⁹⁰. Чем гнаться за новыми рекордами, полагал он, лучше укреплять уже созданные кооперативы. Его позицию поддерживали Лю Шаоци, Дэн Сяопин и многие другие члены Политбюро, в особенности Чжоу Эньлай.

На какое-то время Мао заколебался и начал думать: а может быть, действительно «производственные отношения должны соответствовать потребностям развития производительных сил, в противном случае производительные силы могут восстать. В настоящее время крестьяне забивают свиней и овец. Это – бунт производительных сил»⁹¹. Как бы то ни было, но он принял решение приостановить кооперирование на полгода, до осени. Этот шаг был сразу же горячо поддержан Лю Шаоци, предложившим сократить число кооперативов на 170 тысяч. Весной 1955 года отдел ЦК по работе в деревне постановил свернуть кооперирование в тех районах, где кооперативы создавались административным путем, а не на добровольной основе.

Постановление отдела, однако, вызвало оппозицию местных руководителей, которые пытались и далее форсировать движение. «В сокращении числа кооперативов, – считали они, – нет необходимости»⁹². Особенно негодовал глава Шанхайского бюро ЦК, старый большевик Кэ Цинши, открыто заявлявший о том, что в партии имелось не менее 30 процентов ганьбу, которые не хотели социализма. Этот горячий уроженец провинции Аньхой, очень гордившийся тем, что в 21-м году в Москве видел Ленина, выразил свое недовольство самому Председателю, посетившему Шанхай в апреле 1955 года⁹³. «Левые» настроения выражали и другие работники провинциального и уездного уровней, со многими из которых Мао смог встретиться тогда же в апреле. Именно в то время он в течение шестнадцати дней совершал инспекционную поездку по восточным и южным провинциям страны. «Проводил обследование, чтобы иметь право голоса».

А в это время в Пекине Дэн Цзыхуэй созвал Всекитайское совещание по работе в деревне, на котором постарался закрепить курс на замедление темпов кооперирования. Он явно отстал от жизни: слушать его Мао больше не хотел. Председатель вернулся из поездки обогащенный новыми встречами и впечатлениями. Большевистский настрой провинциального руководства воодушевил его. Он решительно отбросил сомнения и больше уже не отступал. Едва вернувшись, он встретился с Дэн Цзыхуэем и предупредил его: «Нельзя повторять такую ошибку, как массовый роспуск кооперативов в 1953 году, в противном случае придется… заняться самокритикой»⁹⁴. А через несколько дней добавил: «Крестьяне хотят „свободы“. Мы же хотим социализма. В партии имеется группа кадровых работников, которые отражают эти настроения крестьянства и не хотят социализма»⁹⁵.

В середине мая он провел в Чжуннаньхае встречу с руководителями пятнадцати провинциальных и городских парткомов трех крупных регионов страны – Восточного, Центрального и Северного Китая для того, чтобы показать работникам отдела ЦК по работе в деревне, чего хочет народ. На этом собрании он выступил с большой речью, в которой призвал отбросить «пессимистические настроения» в отношении кооперирования. «Если [их] не отбросить, – мрачно заметил Мао, – можно совершить большую ошибку»⁹⁶. Вскоре после этого он вновь отправился «проводить обследование», на этот раз в Ханчжоу.

Дэн Цзыхуэй, однако, не придал значения этим словам и, опираясь на поддержку Лю Шаоци, гнул свою линию. В середине июня вопрос был поставлен на обсуждение Политбюро, которое в отсутствие Мао проходило под председательством Лю Шаоци. После тщательного изучения большинством голосов члены этого высшего партийного органа поддержали предложения отдела ЦК по работе в деревне. Лю Шаоци в этой связи заметил: «К следующей весне [то есть за целый год] мы доведем число кооперативов [только] до одного миллиона, то есть прикроем туда доступ. Это хорошо. Пусть сам середняк придет и постучит в дверь. Закрыв ее, мы обеспечим добровольное вступление середняка»⁹⁷. После заседания Политбюро отдел ЦК по работе в деревне к середине 1955 года распустил более 20 тысяч нежизнеспособных кооперативов[108]108
  По тогдашним советским оценкам, китайские коммунисты распустили около 200 тысяч кооперативов. Эта цифра соответствует данным, приводимым в некоторых дацзыбао, стенных газетах больших иероглифов, периода «культурной революции» 1966–1969 гг., критиковавших Лю Шаоци за его оппозицию Мао.


[Закрыть]. Наибольшее число их было ликвидировано в Чжэцзяне – 15 тысяч 607, объединявших 400 тысяч крестьянских хозяйств, 7 тысяч оказалось распущено в Хэбэе, 4 – в Шаньдуне⁹⁸.

Мао, однако, сдаваться не собирался. Он «закусил удила». А потому, не получив поддержки Политбюро, просто-напросто обошел этот высший орган, напрямую обратившись к партийным ганьбу всей страны. 31 июля 1955 года он созвал совещание секретарей провинциальных, городских и районных комитетов КПК и открыто призвал их поддержать его планы. Доклад Мао Цзэдуна «Вопросы кооперирования сельского хозяйства» ставил своей задачей убедить партийный актив в необходимости форсирования кооперирования деревни. Вопреки принятому ВСНП за день до того пятилетнему плану, по которому к концу 1957 года 33 процента крестьянских хозяйств должны были быть охвачены кооперативами, Мао настаивал на 50 процентах. К осени же 1956 года число кооперативов должно было увеличиться вдвое – с 650 тысяч единиц, оставшихся после роспуска нежизнеспособных кооперативов, до 1 миллиона 300 тысяч⁹⁹.

В его речи содержались традиционные положительные оценки советского пути развития. Мао, в частности, заявил, что опыт Советского Союза свидетельствует: осуществить крупномасштабную коллективизацию в короткие сроки вполне возможно¹⁰⁰. В то же время было заметно, что Председатель, хотя и по-прежнему воодушевленный советской моделью, начал уже предвкушать более высокие, чем в СССР, темпы социалистического строительства. Он сурово осудил «некоторых товарищей», которые акцентировали внимание на известной сталинской критике «торопливости» и «забегания вперед», допущенных в ходе советской коллективизации. Сталинская статья «Головокружение от успехов», посвященная этой критике, была, кстати, одной из тех работ покойного диктатора, которые ему не нравились¹⁰¹. Характерна следующая фраза Мао: «[М]ы не должны допускать… того, чтобы некоторые наши товарищи использовали опыт Советского Союза для прикрытия своего стремления двигаться ползком»¹⁰². Он будет продолжать отстаивать эти идеи и в конце концов 6 декабря 1955 года заявит: «Китайские крестьяне лучше, чем английские и американские рабочие, поэтому по принципу „еще больше, еще лучше и еще быстрее“ можно осуществить строительство социализма, не оглядываясь все время на Советский Союз»¹⁰³.

Впервые сформулировав этот принцип (строить социализм «больше, лучше и быстрее», чем в СССР), Мао, правда, не придал ему тогда значения новой генеральной линии. Он все еще полагал приемлемой советскую модель, выступая лишь за ее ускоренную реализацию. Он с раздражением заметил своему лечащему врачу[109]109
  Этого врача звали Ли Чжисуй. В окружении Мао он проработал более двадцати лет. В 1988 г. ему чудом удалось выехать из Китая в США, где через шесть лет он опубликовал мемуары. В них он раскрыл многие тайны закулисной жизни Мао Цзэдуна и других вождей КПК, вызвав бурю негодования в КНР. После этого, в январе 1995 г., в интервью американскому телевидению доктор Ли объявил о намерении издать еще одну книгу биографического характера. Осуществить задуманное ему не удалось. Через несколько недель после интервью его нашли мертвым в ванной комнате в доме его сына, проживающего в местечке Карол Стрим, штат Иллинойс.


[Закрыть]: «Когда я говорю „учиться у Советского Союза“, это ведь не значит, что мы должны учиться у него и тому, как какать и писать, не правда ли?»¹⁰⁴ Хрущев просил его не ускорять темпы кооперации, но он не стал его слушать¹⁰⁵.

В новой политической атмосфере, когда Советский Союз продолжал подчеркивать равенство в отношениях между двумя странами, Мао чувствовал себя все более независимым. Он с оптимизмом рассуждал о мощном подъеме кооперативного движения. Его обращение напрямую к местным партийным руководителям нашло у них отклик, оно льстило их самолюбию.

Совещание имело огромное значение. Впервые в истории партии Мао обратился к местным кадрам через голову Политбюро, открыто выразив несогласие с решением последнего. Он будет возвращаться к этой практике много раз.

Также впервые он публично признал наличие разногласий в партийном руководстве. Его маневр в целом удался, однако разговоры о разногласиях продемонстрировали, что сама возможность не соглашаться с вождем была реальностью. Как бы то ни было, но, получив ожидаемую им поддержку «снизу», Председатель мог теперь заставить партийное руководство принять его программу ускоренной сталинизации. В октябре 1955 года в Пекине он созвал 6-й расширенный пленум ЦК, чтобы получить официальную поддержку своему политическому курсу. Характерно, что количество приглашенных на пленум партработников среднего и низшего рангов примерно в десять раз превосходило число членов Центрального комитета. Это соотношение служило для Мао гарантией того, что пленум примет нужные для него решения. И пленум действительно полностью поддержал его программу форсирования социалистических преобразований. «Перед лицом неуклонного подъема движения за кооперирование в деревне, – говорилось в принятом пленумом решении, – задача партии заключается в том, чтобы смело и в плановом порядке двинуть это дело вперед, а не топтаться на месте… Цель… рабочего класса состоит в том, чтобы… повести крестьян по пути социалистической революции… Между тем некоторые наши товарищи в крестьянском вопросе по-прежнему придерживаются старых взглядов, не замечают острой борьбы двух путей развития в деревне, не видят активности большинства крестьян, желающих идти по социалистическому пути. Они… считают, что в вопросе развития кооперирования в сельском хозяйстве необходимо придерживаться исключительно медленных темпов. Они не понимают, что это может привести к отказу от активного руководства партией движением за кооперирование в сельском хозяйстве и к попустительству свободному развитию капитализма в деревне, а в конечном итоге – к подрыву союза рабочих и крестьян. Утрате рабочим классом своей руководящей роли по отношению к крестьянству и, следовательно, – к поражению дела социализма в нашей стране»¹⁰⁶.

Все это звучало очень серьезно. Дэн Цзыхуэй, Бо Ибо и Ли Фучунь выступили с «самокритикой». Безоговорочную поддержку Мао оказал Чжоу Эньлай¹⁰⁷. Но Председатель долго не мог успокоиться. «Дэн Цзыхуэй был с нами в годы демократической революции. Однако после освобождения выбрал иной путь, – ворчал он. – Он как девица на маленьких ножках. Идет, покачиваясь, то на восток, то на запад»¹⁰⁸. И лишь через какое-то время, оглядываясь назад, удовлетворенно заметил: «1955 год является годом, когда в основном была одержана победа в одной из областей производственных отношений – в области собственности»¹⁰⁹.

После пленума Мао Цзэдун развернул бурную пропагандистскую кампанию, стремясь увлечь за собой партию. Эта кампания оказалась достаточно эффективной: рядовые коммунисты активно включились в борьбу за реализацию утопических планов своего вождя.

Да, они верили Мао, преклонялись перед ним, боготворили его. А как же иначе? Ведь такова была партийная этика. Вождистская партия не могла существовать без культа. Мао олицетворял для них новый Китай, генеральную линию на строительство социалистического общества, светлого будущего всеобщего равенства и изобилия. Он был их мечтой! Понятно поэтому, что для большинства простых коммунистов участие в сплошной коллективизации стало делом чести.

К началу 1956 года Мао Цзэдуну и его сторонникам удалось резко форсировать темпы кооперирования, которое вступило в новый этап – ускоренной коллективизации. Теперь уже планировалось в основном завершить коллективизацию в первой половине 1956 года. Местные партийные кадры искусно использовали эгалитарные настроения бедных крестьян, которые составляли большинство владельцев мелких хозяйств. Коммунисты все еще пользовались авторитетом в этой среде, и массы бедняков поддерживали их с величайшим энтузиазмом, надеясь, что политика КПК вновь, как и в ходе аграрной реформы, принесет им выгоду. В то же время, используя сталинский опыт, китайское правительство не останавливалось и перед дальнейшим использованием репрессивных методов. В 1956 году оно насильственно прикрепило крестьян к земле. Любые перемещения сельских жителей вне их непосредственных кооперативов были запрещены¹¹⁰. Отныне для поездки даже в соседний город или в близлежащий кооператив крестьянину требовалось разрешение деревенских властей.

В итоге аграрный социализм восторжествовал. К июню 1956 года в производственные кооперативы вступили 110 миллионов крестьянских хозяйств (или около 92 процентов), причем 63 миллиона из них стали членами кооперативов высшего типа («социалистических»). Этот процесс продолжался и во второй половине года, охватив производственным кооперированием практически все крестьянство. Одновременно шел процесс укрупнения, слияния мелких кооперативов и преобразования кооперативов низшего типа в кооперативы высшего типа. К концу 1956 года было создано 756 тысяч производственных кооперативов, охвативших более 96 процентов всех крестьянских хозяйств страны, причем в кооперативы высшего типа было объединено около 88 процентов дворов¹¹¹.

Это была, безусловно, огромная политическая победа Мао Цзэдуна, но далась она ему большой ценой. В период острой борьбы в КПК, особенно в конце 1955 года, Мао почти совсем потерял сон. Он и раньше страдал от периодической бессонницы и неврозов, а в то время просто не мог сомкнуть глаз по нескольку суток. «Периоды без сна становились все длиннее и длиннее, – пишет его лечащий врач. – Он мог бодрствовать двадцать четыре и даже тридцать шесть и сорок восемь часов. Затем отключался на десять или двенадцать часов беспрерывного сна». Мао в немыслимых дозах принимал снотворное (барбитураты), но оно не помогало. Он страшно уставал, его шатало из стороны в сторону, нестерпимо мучил кожный зуд, донимали головокружения. Но врач был бессилен помочь ему: «Его бессонница была следствием политической баталии»¹¹².

Завершение коллективизации имело драматические последствия и для страны. Мао Цзэдун и вся партия сделались заложниками невыполнимых обещаний зажиточной жизни, с помощью которых крестьян и других тружеников вовлекли в кооперативы. Не получив обещанного, многие крестьяне начали выражать недовольство¹¹³. Сам Мао спустя два года, оглядываясь назад, признал, что кооперирование не разрешило противоречия между КПК и «огромной массой промежуточных элементов»¹¹⁴. По данным же советских экспертов, социальная напряженность, которая начала накапливаться после введения хлебной монополии, наоборот, усилилась. «Сельскохозяйственная коллективизация [Китая] встретила противодействие крестьян»¹¹⁵, – заключили советские экономисты в начале 1957 года. Волнения возникли среди членов вновь созданных кооперативов. Но Мао был убежден, что без мук построить «светлое будущее» нельзя. «Мы, увы, весьма немилосердны! – говорил он. – Марксизм действительно как-то безжалостен, в нем не очень-то много милосердия, ведь он ратует за вымирание и империализма, и феодализма, и капитализма, а также и мелкого производства… Наша цель в том и заключается, чтобы капитализм вымер, чтобы он перевелся на земном шаре, отошел в прошлое. Все исторически возникающее рано или поздно исчезает»¹¹⁶.

Масштабы крестьянского сопротивления, однако, не шли ни в какое сравнение с тем, что имело место во время коллективизации в Советском Союзе. В целом социализм пришел в китайскую деревню достаточно мирно.

Одновременно в 1955–1956 годах КПК по инициативе Мао Цзэдуна осуществила крупномасштабные социалистические преобразования промышленности и торговли. Эти реформы явились продолжением предыдущих мероприятий 1951–1952 годов, направленных против городской буржуазии (борьба с «тремя» и «пятью» злоупотреблениями). В 1953–1954 годах КПК установила государственный контроль за продажей всех важнейших предметов потребления, резко ограничив сферы рыночной экономики. Государственные промышленные и торговые компании начали вытеснять частные. В своей политике коммунисты использовали различные так называемые «низшие формы» госкапитализма. В определенной степени они повторяли то, что уже проделывал гоминьдановский режим в 1930—1940-е годы. Речь идет о скупке государством продукции частных предприятий, государственных заказах частным предприятиям с принудительной поставкой сырья по фиксированным ценам и т. п. В 1955 году государство поставило под свой контроль около 80 процентов мелких и средних предприятий. Что касается крупных предприятий (более 500 рабочих и служащих), то они через государственные паевые (акционерные) вложения капитала превращались в смешанные государственно-частные предприятия. К середине 1956 года частная собственность была уничтожена в масштабах всей страны¹¹⁷. Мао расценил это как победу социалистической революции в сфере экономики, досрочное выполнение заданий генеральной линии партии; он в то время считал, что генеральная линия была как раз и направлена на разрешение вопроса о собственности¹¹⁸.

В итоге КПК радикально изменила китайское общество в исторически кратчайшие сроки. Тактика этих преобразований в городах, как и в деревне, оказалась достаточно эффективной и не встретила особенно большой оппозиции со стороны зажиточной части населения. Сопротивление буржуазии было ослаблено решением китайского правительства «выкупить» частную индустриальную собственность. 29 октября 1955 года Мао предложил китайским капиталистам значительные денежные компенсации, полную занятость, а также высокий социальный статус в обмен на обещание не саботировать социалистические реформы. Капиталисты должны были добровольно уступить свою собственность государству¹¹⁹. Последующее решение правительства устанавливало, что им будет в течение 7 лет выплачиваться 5 процентов годовых¹²⁰. (Фактически выплаты продолжались даже более длительный срок – до 1966 года.)