Текст книги "Найти и вспомнить"
Автор книги: Александр Уралов
Соавторы: Светлана Рыжкова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 17 страниц)
В кабинет вошла молоденькая белокурая девушка. "Блондинка!" – мелькнуло в голове у Марины. Однако при всей худощавой миниатюрности девушка не производила впечатления глупенького существа из анекдотов. Любопытный взгляд голубых глаз, почти не тронутых косметикой, скользнул по обстановке кабинета и остановился на Марине. Две тоненькие не гламурные косички, заплетенные по-французски и скрепленные на концах черными резинкам, задорно дернулись.
– Здравствуйте, – нежный, но твердый голос прозвенел в тишине кабинета. – Мне порекомендовали обратить внимание на "Гамму". Говорят, вы тут нестандартными проектами занимаетесь. А я как раз ищу что-то интересное. Надоело слоняться сисадмином по торговым фирмам.
– Ну что ж, присаживайтесь, Алена Владимировна, давайте побеседуем. Вас можно называть по имени?
– Да, только не Лена и не Елена. Алена или Алина.
– Алина… – у Марины вдруг запершило в горле. Она коротко кашлянула. – Алина, расскажите о себе – чуть подробнее, чем в анкете…
Вечерний сумрак уже затушевал силуэты дворовых тополей, когда Марина поставила машину на стоянку рядом с домом. Неторопливо подходя к подъезду, вспоминала сегодняшний день. Алену-Алину она отправила на последнее испытание: прямиком на съедение к Сцилле и Харибде, то есть к Косте. Сама же вместе с финансистом и бухгалтером погрузилась в пучину цифр и аналитики. Игорь, появившись, заглянул было в кабинет, но Марина лишь коротко махнула ему рукой "привет". И он скрылся – у юриста и своих забот выше крыши. В короткий перерыв Марине позвонил Костя и в кои-то веки был краток: "Надо брать. Немедленно!"
Марина облегченно вздохнула и дала распоряжение Ванечке: "Оформляй новенькую". И опять – в бумаги с головой, бултых! Только круги пошли…
А говорят, что у бизнесвумен жизнь прекрасна и легка! Не знаю, не знаю… может у Ксении Собчак так оно и есть, но ей, Марине, достается пока на орехи. Даже готовить ничего неохота. Разогреет сейчас пережаренную вчера картошку в микроволновке, да так и схрумкает, сонно хлопая глазами. Бог с ним, с правилом, гласящим, что на ночь есть нельзя.
На крыльце перед железной дверью сидел кот – серый, дымчатый, почти сливающийся с осенним сумраком. Кот был средней пушистости, с умными внимательными глазами
– Ну что, зверь, не дотянуться тебе до домофона? Чей это ты такой барсик? – Марина устало усмехнулась. – Ну, давай, заходи, бродяга.
Она открыла дверь и кот торжественно вошел в подъезд. Там при свете неяркой лампы Марина увидела, что хвост у серого кота полосатый. Несколько темно-серых с рыжинкой полосок украшали макушку и морду. "Красавчик! – подумала Марина. – Самостоятельный котяра!" Кот не торопясь вышагивал вверх по ступенькам. На площадке он уселся перед дверью в Маринину квартиру и выжидательно посмотрел на хозяйку.
– Вот как! – воскликнула Марина. – Ты дверью не ошибся, дружок?
– Это не из наших. У нас таких в доме отродясь не бывало, – Елена Алексеевна высунулась из дверей своей квартиры, брякнув стареньким эмалированным ведром. Эту привычку соседки перед сном выносить мусор на помойку, заодно проверяя, что и как во дворе и в подъезде, Марина помнила еще с юных лет. – Ты не прикармливай его, Мариночка. Повадится – будет орать по ночам, гадить. Весь подъезд провоняет. Ух, здоровый какой!
Соседка, ворча, побрела вниз по лестнице. Кот презрительно чихнул и опять взглянул на Марину.
– Ну что ж, раз нельзя тебя в подъезде оставлять, – заходи, – Марина распахнула входную дверь.
Кот с достоинством вошел в квартиру. Осторожно нюхая воздух и деликатно подергивая кончиком хвоста, огляделся и потопал прямиком в спальню. "Сейчас испачкает покрывало на кровати", – против воли подумала Марина. Но кот, передними лапами зацепившись за кресло, поднялся на задние лапы и обнюхал сидящие игрушки. Заглянул в темноту приоткрытой кладовки, но внутрь заходить не стал. После этого, проделав у ног Марины какие-то сложные изящные телодвижения, прошествовал на кухню и молча сел возле холодильника.
– Ты мяукать-то умеешь? – спросила Марина, открывая дверцу и заглядывая – чем бы накормить неожиданного гостя. Но в холодильнике были только пресловутая картошка, томатный сок и капустный салат. – М-да… это ты вряд ли будешь есть. Слышишь, котик, картошки хочешь?
Кот неспешно покинул кухню. Марина, крайне заинтересованная тем, что последует дальше, пошла за ним. Кот уже сидел в кресле вместе с игрушками и старательно вылизывался.
– Так ты что ли жить здесь собрался? – улыбалась Марина. Спать расхотелось. – От кого ты удрал, котяра? Вот кто-то сейчас слезы льет, небось…
Кот внимательно посмотрел на нее, опять чихнул, свернулся клубочком и… закрыл глаза. Хорошенькое дело! Впрочем, судя по всему, кот ухоженный и домашний. И уж конечно его будут искать, а в нашем старом квартале все друг друга знают – найдутся кошачьи хозяева за день-два. Вот только кормить его эти два дня чем-то надо. Марина почесала нос – ситуация! Не выгонять же такого вальяжного зверя на улицу. Завтра утром старушкам скажу, чтобы соседей поспрашивали, а сейчас – пусть спит. Натерпелся, наверное, страху на улице, когда потерялся.
– Эх ты, бестолковое животное… кто же из дома-то удирает? Ну ладно, раз такое дело, ты спи, а я пойду, раздобуду для тебя что-нибудь съедобное.
Марина, прихватив сумку и кошелек, вышла во двор. Уже стемнело, но можно быстренько слетать в Грызмаг – он сейчас чуть ли не круглосуточно работает.
Она переходила улицу, улыбаясь своим мыслям, и даже не заметила, как из глубины двора вслед за ней потянулись три темных силуэта.
Она не обратила внимания на эти крысиные перебежки – голова была занята совсем другим.
Глава 17. О нападении на Марину и о чашечке кофе с Игорем
Выйдя из Грызмага, Марина двинулась обратным путем. Тяжеленный пластиковый пакет с покупками оттягивал правую руку. Эх, надо было в два пакета все сложить, как и предложила кассирша. А сейчас, мучительно перекосившись набок, несчастная глава богатой и перспективной фирмы ковыляла к дому. Нет, господа, эту практику надо бросать… еще во времена оно сестра упоминала о найме домоправительницы. Кажется, это была какая-то немолодая, но крепкая дама… вспоминалось, что она была из бывших воспитательниц местного детского дома для детей со значительными задержками развития.
"Вот уж фиг! – подумала Марина, борясь с инерцией здоровенного пакета. – Пусть уж лучше ухватистые и хозяйственные женщины продолжают возиться с несчастными детьми. А компания "Гамма" готова, как и прежде, оказать финансовую поддержку богоугодному заведению". На мгновение ей представились обиженные разумом дети и по спине пробежал холодок. Наверное, совсем плохо было Ирининой домоправительнице, что она ушла из детского дома. Да, но Иринка?! Почему Иринка позволила этой женщи…
– Лучше не вякай, дура! – сказал незнакомый мерзкий голос.
Марина недоуменно обернулась, продолжая думать о неизвестной ей женщине, которая предпочла ухаживать за вполне здоровой и успешной бизнесвумен, а не за бедными детьми, обделенными домашней… да и самой обычной! – лаской.
– Простите, вы это мне?
– Тебе! – в упор последовал ответ.
Трое мужчин отнюдь не выглядели дружелюбно. Собственно говоря, смотрелись они так, как любая перезрелая шпана из подворотни и любой человек мгновенно понял бы, что дело намечается недвусмысленное, злое. "Ну, насиловать меня вряд ли будут, – неожиданно для самой себя спокойно подумала Марина, – место не столь уж глухое. А вот по физиономии вы, Марина Петровна, схлопочете, да и с кошельком расстанетесь. Во всяком случае, так этой троицей задумано".
"Состояние магического подъема сил приходит к человеку независимо от его настроя. Тем и отличается истинный воин от старательного ученика – ему не нужно "настраиваться" на бой!" – пробубнил в голове Кот… да так отчетливо, что на долю секунды Марина почувствовала его рядом. Она видела, как двое "зверолюдей", как мгновенно окрестила она нападавших, заходят по бокам, окружая бедную растерянную женщину с тяжелым пакетом левой руке и полутора литровой бутылкой газированной "AQUA minerale" в правой. То есть, это зверолюди видели растерянную обывательницу, остановившуюся перед ними, этакими грозными ночными хищниками, наводящими панический ужас. Ноги их жертвы наверняка уже парализовал страх, а перехватившее горло теперь не могло выдавить ничего кроме слабого мышиного писка. Вожак уже держал перед собой смертельное жало – раскладной нож – предмет его гордости и источник захватывающего чувства всевластия. В этот момент он ощущал себя божеством ужаса и насилия…
Марина тоже полностью отдалась некоему пьянящему чувству, но только она себе казалась юной девчонкой, вышедшей с практически пустыми руками против трех молодых алмасты. Барон внимательно следил за нею, Кот критически усмехался, а взволнованная Иринка сжимала кулаки, переживая каждое движение сестры.
Со стороны эти движения были угловатыми и небрежными, очень похожими на паническое дергание слабой жертвы. Вот женщина суетливо поставила набитый снедью пакет на бугристый асфальт подворотни, вот одновременно подняла правую руку, словно пытаясь загородить лицо, и явно забыв о том, что побелевшие пальцы сжимают тяжелую бутылку минеральной воды…
…резким точным движением она отправила ее точно в лицо правому нападающему. Синяя пробка с логотипом "AQUA minerale" ударила прямо в глазное яблоко. Ах, как повезло женщине, ибо в самый момент удара пластик бутылки лопнул – видимо заводской брак – и не менее полулитра шипящей воды ударили несчастного в уцелевший глаз.
Дернувшиеся зверолюди не успели ничего сообразить, как тот, кто топтался слева, взвыл от боли. Этот молодой помятый человечишка с запойным и испуганным лицом, согласившийся на забавное и выгодное предложение "напугать бабу до усрачки", мгновенно потерял всякий интерес к предстоящей награде. Каблук Марины ударил его в коленную чашечку. Не сильно, но больно… и дернувшись от неожиданности, помятый отступил на шажок и сильно подвернул лодыжку на проклятой асфальтовой кочке. Как нарочно, честное слово! Прямо даже обидно. А уж больно так, что не до глупостей теперь – не остаться бы хромым навсегда!
Окривевший на один глаз еще протирал залитое пенной водою лицо, как получил страшный удар по затылку и упал на колени. Хрипло взвыл вожак стаи, нож коротко звякнул, ударившись в стену подворотни.
– Ты цела? – чуточку запыхавшимся голосом сказал Игорь, надавливая коленом на спину лежавшего навзничь вожака. Вожак уязвлено рычал, вывернув голову. Рука его, заломленная Игорем за спину, скрюченными пальцами напоминала подыхающего злобного краба.
– Помолчи, а то сломаю, – рявкнул Игорь ему на ухо. – Ты цела? – снова спросил он Марину.
– Все нормально, – весело ответила Марина.
Хромой, охая и страдальчески морщась, уже ковылял вдоль стены, держась за нее обеими руками, а кривой, шипя от страха и боли, убегал за угол. Скоротечный бой закончился победой скромной бизнес-труженицы на ниве металлургии… не без помощи строгого юриста в деловом сером костюме стального отлива. Марине было весело. Черт возьми, ей давно не доводилось в столь приподнятом настроении неожиданно встречать нравящегося мужчину. Так сказать, незапланированное свидание в момент незамутненной радости.
– Кто нанял? – тихо спросил Игорь лежащего. Видимо в его голосе нотки ярости прозвенели не только для слуха Марины.
– Хрен какой-то… на "мерсе"… на комбинате работает, в высотке… видел несколько раз…
– Сам ты откуда?
– Из шламового… у Сидорчука в смене… на пятом агрегате…
– Если соврал – душу выну и из цеха вышвырну, – яростным шепотом сказал Игорь. – Ее откуда знаешь?
– Этот козел фотку показал… сказал, что бабок отвалит…
– Мордастый, с губой порванной, коротко стриженный – да?
– Ой, больно!.. Ну, да-да, он, он, он… руку отпусти!..
Игорь что-то пробормотал поверженному на ухо и легко поднялся, отряхнув брюки. Он молча взял пакет с продуктами; тактично, но настойчиво жестом предложил Марине взять его под руку. Получилось торжественно и очень романтично. Вожак зверолюдей молча кряхтел на асфальте, а его дружки опасливо топтались на другой стороне улицы, готовые дать тягу при первом приближении страшной парочки и явно прислушиваясь, не заноет ли где-то поблизости сирена патрульной службы. К их несказанному облегчению, Игорь и Марина прошли подворотню до конца и свернули во двор.
– В чашечке кофе не откажешь? – негромко спросил Игорь. Марине его голос показался сухим и напряженным. Самой же ей по-прежнему было весело. Рыцарь в стальном костюме и на белом коне появился спасать боевую принцессу. И надо сказать, он успел вовремя. Принцесса успела повоевать сама, и в то же время дала рыцарю возможность не чувствовать себя неловко, одержав полностью самостоятельную победу.
– Угощу, – ответила она, стараясь, чтобы счастливые и радостные нотки в ее голосе не звучали совсем уж откровенно. – А ловко ты этому, зверолюдю, в челюсть двинул! Бокс?
– Привычка, – неохотно сказал Игорь. – Всякое в жизни бывало…
Оказалось, что Игорь заехал к Марине и не застал ее дома, опоздав буквально на пять минут. Соседка охотно поведала, что "красотка наша в магазин побежала; наверное, в холодильнике пусто, а домоправительницу так и не наняла". Среди прочего успела поведать и о забредшем в гости пушистом коте. Выяснив, что ближайший магазин находится на улице Грызунова, зовется Грызмагом и открыт допоздна, Игорь пошел навстречу Марине, не боясь разминуться.
Кот сидел на кухне, смирно дожидаясь хозяйки. Увидев, что хозяйка не одна, он хрипло мяукнул, видимо напоминая о себе.
– Не волнуйся, на всех хватит, – сказала ему Марина, торопливо моя руки.
Через полчаса, когда довольный кот, умывшись по кошачьему обыкновению после еды, нашел себе место на форточке, щурясь на обретенных новых хозяев, сидящих напротив друг друга за маленьким кухонным столиком. Почему-то они пили кофе на кухне, совершенно не подумав перебраться в комнату с торшером, телевизором, стареньким сервантом и книжными полками. Игорь, допивая горячий молотый кофе, сказал, деликатно переводя светскую беседу в деловое русло:
– А надо бы вам, Марина, возобновить службу охраны.
– У нас договор с ЧОПом, – не сразу сообразила Марина, – как и у всех контор в здании…
– Я имею ввиду личную охрану. Телохранителей. Мордастый и со шрамом, который по дешевке нанял сегодняшних работяг-алкашей – это один из доверенных лиц Фредди по всяким темным делишкам. Кличка у него Фанфарон и получил он ее, отсиживая в юности небольшой срок за хулиганку. Любит корчить из себя авторитета, но меру знает – чересчур в своем вранье не зарывается. Сейчас он, кстати, снебрежничал… решил по легкому денег отпилить. Уж наверняка он Фредди Крюгеру доложил, что наймет дико крутых уголовников, чтобы напугать вас и заставить продать компанию. А разницу в карман положил.
– Продать Иринкину фирму… – задумчиво сказала Марина, как бы взвешивая на весах ценность полученного предложения. Краем глаза она видела, что Игорь чуть-чуть дрогнул. Насторожился… быть может, готовясь принять и простить слабость – возможную слабость! – слегка испуганной женщины. Испуганной, несмотря на ее смех и улыбки.
"Мало ты обо мне знаешь, уважаемый воин-юрист!" – лукаво подумала Марина. Ничего продавать она не собиралась и сделай ей Фредди или Рудольф Карлович это предложение воочию, – пусть даже самое лестное, – она бы отказалась сразу, решительно, бесповоротно. И с легким сердцем. Ей нравилось входить в курс дела, разбираться в хитросплетениях налаженного бизнеса и с нарастающей гордостью понимать, что со временем из нее обязательно получится руководитель, достойный памяти о сестре-основательнице.
– Принимать решение только вам, – кашлянув, сказал Игорь, глядя в чашку. Встречаться глазами с Мариной ему явно не хотелось.
– Игорь, – не выдержала Марина, – мы, вроде бы договаривались перейти на "ты". А ты постоянно сбиваешься на какой-то почти казенный тон. Это нехорошо, мой спаситель, совсем нехорошо!
Удивительно, но Игорь густо покраснел. Не давая ему опомниться, новоиспеченная королева сказала, постаравшись вложить в эту фразу все мыслимые и немыслимые оттенки лукавства, кокетства, игривости и черт его знает, чего еще. В общем, целый арсенал многокилотонного женского оружия, против которого со времен древних человекообразных обезьян у мужских особей так и не появилось защиты:
– Вот что, мы сейчас выпьем на брудершафт и закроем эту тему!
Коньяк, выпитый в торжественной, почти чопорной тишине, весело зажег теплую лампочку где-то даже не в желудке, а в сердце… и Марина с удовольствием крепко поцеловала пламенеющего Игоря в губы.
– Ну, вот! Скажи мне что-нибудь!
Игорь набрался духу, посмотрел Марине в глаза и… и замялся. Ох уж эти мужчины!..
– Нам с тобой нужно непременно поговорить с Андреем, – сказал Игорь явно не то, что хотел сказать вначале. – Это бывший личный водитель и телохранитель Ирины.
Коньяк ли тому виной, чудесная ли романтическая встреча, – а скорее то, что в душе Марины опять щелкнула какая-то золотая струнка, разбуженная радостью, ощущением новизны и полноты жизни, – но понимание пришло к Марине мгновенно, легко и сразу.
– Андрей. Рыцарь Маренго.
– Откуда?.. Но… да, она однажды назвала его при мне так, но…
Игорь смотрел на нее. В глазах его робко и нежно улыбалась совсем еще юная, недавно появившаяся на свет любовь. Наверное, Игорь и сам не отдавал себе отчета в этом… еще не осознав, не поняв, что старое уходит… что тонкий росточек может превратиться вскоре в могучий всесокрушающий поток. Марина ясно видела и понимала это. Как и то, что это хрупкое чувство слишком быстро может переродиться в обыденную взрослую, глупую и надоедливую связь. Связь двух обывателей нашего абсолютно реального, прозаического мира.
Ей хотелось, чтобы этого не случилось и она, сама не понимая этого, взяла в свои ладони его руку.
– Ты опять пришел вовремя, Охотник, – мягко сказала она. – Пришел, чтобы спасти двух самонадеянных принцесс.
Глава 18. О том, как когда-то мальчишка катался на лыжах. Игорь ничего не понимает, а Марина вроде бы влюбляется
Давным-давно худощавый спортивный мальчишка назло всему классу, а главное, учителю физкультуры Хасанычу, совершил резкий спурт в начинающуюся метель.
Речь шла просто напросто о том, что после спаренного декабрьского урока физкультуры, приходящегося, как обычно, на длинную лыжную субботу, Хасаныч во всеуслышание объявил:
– Сегодня все – малохольные! Все! И Федченко, и Венедиктов, и Османчук и даже Дольникова с Султанбековой! Весь класс сегодня ползает, как сонные мухи, даже противно смотреть!
Класс, опираясь на лыжные палки, обессилено молчал. Крупные хлопья снега начинали свой медлительный танец. Солнце, на минутку выглянувшее из-за низких туч, посылало откуда-то со стороны пологих гор закатные красные лучи, словно прощалось до завтрашнего воскресенья. Падающий снег казался в этих лучах фантастически нереальным, словно с другой планеты. Например, смертоносным радиоактивным пеплом из Страны Багровых Туч, зловеще планирующим на ровную поверхность пустыни. Пустыней была заснеженная поверхность уральского озера, исчерченная несколькими трассами лыжни. Конечно, замерзшее озеро не походило на смоляные Черные Пески, где экипажу "Хиуса" во главе с мужественным Ермаковым пришлось встретить страшные испытания, но что-то зловещее в этом свете в снежном просторе безусловно было.
– Жалкие пять километров, – продолжал бушевать неистовый Хасаныч, – жалкие пять километров полкласса проползли ниже всяческих нормативов! Те, кто уложился в норматив, выглядят дистрофиками на футболе – так что тоже не хвастайтесь!
Хасаныч скорбно потряс головой в лыжной шапочке с помпоном, с которого слетела уже пристроившаяся там стайка снежных хлопьев, и трагически заключил:
– Позорище на мою голову! Ну, девочки – ладно. А пацанам через несколько лет в армию идти. Как вы там будете выглядеть? А если с полной боевой, да километров тридцать? Что я говорю, старый маразматик? Какие тридцать? Им сейчас и пяти не проползти!
Вот тут-то бес и толкнул в бок хмурого Игоря.
– Шамиль Хасанович, мы же не в армии и не на войне. В армии бы – прошли.
Так, слово за слово, сопровождаемый обидно покорным гулом класса, в целом склонявшимся к мнению "черт с ней с гордостью – домой охота! темнеет уже!", разгорелся спор гордого ученика с маловером-учителем. Хасаныч упорно отстаивал пессимистическую точку зрения. Мол, не пройдя и двух километров, даже по короткой "первоклашкиной" лыжне, мальчик Игорь выдохнется, заплачет, начихает на гордость и поплетется домой, к мамочке.
Игорь запальчиво настаивал на том, что самбист, будущий защитник Родины и даже, – кто знает? – вполне возможно, что и межпланетный космонавт Игорь, – одолеет все пять километров без остановки. Дескать, жилы рвать он не собирается, но идти ровным походным шагом, позволяющим лыжникам наматывать десятки километров, он, Игорь, способен. И можете не сомневаться, многоуважаемый маловер Шамиль Хасанович, у геройского юноши есть порох в пороховницах, неистощимый запас спортивной злости и мужского самолюбия.
Честно говоря, спор мог бы закончиться ничем, как это чаще все и бывает, но Любочка Дольникова, обладатель третьего взрослого разряда по гимнастике, глядя в упор своими прекрасными синими глазищами, захихикала и бросила на ветер оскорбительные слова, повторить которые и язык-то не поворачивается! Мол, мальчишки лишь хвастать и горазды, а сами представляют собой лишь дохловатых птенчиков, которые способны только покуривать на большой перемене за углом школьной теплицы, да и то тайком. Подружки Любы дружно захихикали.
Принципиально некурящий Игорь, имеющий первый детский разряд по самбо, был уязвлен прямо в сердце. Ветреная красавица, предмет тайного обожания и, вполне вероятно, будущий предмет вечной, неземной и пламенной любви, оказалась ледяной статуей. Бесчувственной куклой, пронзившей Игоря своим коварством, несправедливой обидой, нестерпимо гнусной насмешкой… и прочая, и прочая, прочая.
Выкрикнув что-то невнятное, но пышущее горячим гневом, Игорь рванулся назад, на развилке старта свернув на десятикилометровую лыжню, причудливым зигзагом змеившуюся по заснеженному льду озера. Хасаныч что-то прокричал в ответ, – похоже, звал одуматься и не валять дурака, – но Игорь упрямо сжал губы и только прибавил ходу. Слезы ярости стыли в уголках глазах.
Солнце скрылось в тучах, стремительно заваливаясь за горы, невидимые в пелене снега и ватной серой облачности. Жизнь становилась черной и беспросветно мрачной – отныне и вовеки веков. Игорь упрямо вошел в ритм и ходко двигался вглубь наступающих сумерек. Сбоку по ходу движения на далеком берегу уже горели цепочки огоньков – микрорайон "Мыс Курчатова" призывно подмигивал новостройками.
Игорь представлял себе, как класс беспорядочно кидается вслед за ним, гремя лыжными палками, мешая друг другу, оступаясь и падая… но Игорь уходит все дальше и дальше от брошенной им жестокой красавицы Любы, рыдающей сейчас на темном пятачке льда, обдутого ветром от снега. Где-то там, в глубине шевелят плавниками сонные окуни и лещи. Люба всем сердцем жаждет пробить лед и утопиться; плавно лечь на ил рядом с вялыми пучеглазыми раками; умереть от стыда и позора… сгинуть от мысли о том, как люто она оскорбила юного спортсмена.
Трезвая часть его души – наверное, взрослый будущий Игорь – шептала ему, что класс мирно и не спеша покатил к берегу, где поднимется к входу в парк культуры и отдыха, снимет лыжи и в два захода разъедется по домам на автобусе номер двенадцать. Лыжня знакомая, температура воздуха всего-то минус семь градусов спокойного и почти безветренного Цельсия. Ну, а горячий и нервный мальчик Игорь, говорят сами себе одноклассники и вторит им Хасаныч, отмахает пять, а то и десять километров, и спокойно прикатит домой. Между прочим, наш бунтарь вернется с прекрасным аппетитом, который нагуляет на свежем воздухе.
Так бы оно и было. Не впервые Игорь шел на лыжах эту дистанцию. Да и весь их класс, не будучи поголовно спортивными дарованиями, вполне мог спокойно, без секундомера, пройти десять километров по лыжне при приятном легком морозце. Квелым класс был сегодня по причине скорее психологической. Классная руководительница Инна Яковлевна, которую обожали девчонки и уважали пацаны, устроила своим подопечным выволочку за сорванный урок английского языка.
Дело было пустяковым, – самая обычная буза, а англичанка была не в духе… да только, как на грех, бедная English Lady пустила слезу и выскочила из класса. Инна Яковлевна, принимавшая близко к сердцу беды своей бывшей ученицы, а ныне молодого педагога, расстроилась. И спустила на класс свору эринний – богинь мщения. Самое печальное во всем этом было то, что класс понимал – он получил по справедливости. "Кто же знал, что у Натальи-англичанки с мужем такое!" – сокрушенно перешептывались девчонки. "Да пусть не волнуется – бросает своего дурака! – хорохорились пацаны. – Подумаешь, развод! Вон, у нас полкласса неполные семьи. И ничего! С мамкой одной лучше жить, чем еще и с вечно пьяным батяней!" Однако чувствовали все себя мерзко… что и сказалось на результатах лыжного забега.
И пока класс в ожидании автобуса принимал решение зайти завтра в гости к Наталье Алексеевне и мужественно, по-взрослому попросить прощения и предложить помощь, Игорь скользил по лыжне, постепенно остывая. Пройдя пять километров, он вдруг вспомнил, что у мамы, работавшей в смену, сегодня отсыпной, а завтра – выходной. И не простой выходной, а совпадающий с воскресеньем! По этому случаю, мама намеревалась сварить вкусный борщ с мозговой костью, а завтра с утра отпустить своего сына в кино с условием, что по приходу он поможет ей с генеральной уборкой. Уборка, конечно, дело унылое, но она будет только завтра, а сегодня – борщ! И "Последний из могикан" Фенимора Купера, одолженный Игорю почитать, кстати, всего лишь до понедельника.
Игорь решил, что соблюсти твердость он все-таки сумел. Пятикилометровая отметка была пройдена, есть хотелось, гнев и возмущение превратились в стойкую, но уже не такую острую обиду, – можно было ехать домой. Обиду хорошо растравлять поздно вечером, когда лежишь в кровати и строишь планы страшной мести. Игорь махнул напрямик, решив одним из ответвлений лыжни пересечь залив озера, подняться "лесенкой" на вздымавшийся берег и прокатиться до остановки. Попутно неплохо получится съехать со знакомой попутной горки. Крюк небольшой, а удовольствие огромное, ага! Лыжня на горке освещенная, спуск полого тянется сквозь сосновый лес. Едешь – только ветерок в ушах посвистывает.
Поднимаясь по довольно крутому берегу вверх, где таинственно размахивали своими могучими ветвями стройные сосны, смутно светлеющие в темноте рыжими стволами, Игорь радостно предвкушал, как вот-вот повернет к горке. Он уже слышал вопли каких-то мелких ребятишек, оккупировавших спуск. Ишь, как кто-то заливается! Наверняка нос себе расквасил. А может, доверчиво лизнул алюминиевую лыжную палку и теперь в ужасе верещит, силясь отлепиться и слыша жестокосердный хохот товарищей.
…Лыжи будто дернули из-под него! Падая вперед, он машинально вытянул руки, путаясь в палках. Правую руку как-то странно дернуло и она сразу же перестала слушаться. Боль пришла в следующее мгновение, когда Игорь только начинал скользить вниз по склону. Несколько раз он перевернулся, сильно ударившись лицом, но боль, вгрызшаяся в несчастную скрюченную руку, затмила все остальное. В момент последнего кувырка в спине что-то хрустнуло и Игорь с размаху плюхнулся на утоптанный снег. "Вот тебе и сократил путь!" – подумал он. Впоследствии эта мысль много раз приходила к нему в голову.
Все было плохо. Наверное, все могло быть еще хуже, но и сейчас было несладко. Плача от нестерпимой боли, Игорь кое-как освободился от лыж и палок. Левую ногу он, похоже, немного растянул, но по сравнению с рукой боль в ноге казалась сущим пустяком. Бросить лыжи ему даже не пришло в голову – мама купила их совсем недавно. Кое-как связав их одной рукой, помогая себе зубами, Игорь стянул с себя сумку, переброшенную через плечо. В ней лежали зимние ботинки. Мальчик с сомнением посмотрел на них. Переобуваться сейчас, когда каждое движение заставляло подвывать от боли, казалось немыслимым. Но в лыжных ботинках с их скользящими подошвами, ни лезть вверх, ни идти вдоль берега по лыжне, да еще и тащить на себе груз, было практически невозможно. В любой момент можно было упасть… а об этом было и подумать страшно! Хватало и того, что временами Игорю казалось, что от рвущей его руку боли на глаза наплывает багрово-серый туман; он смутно понимал, что может вот-вот свалиться без сознания.
Нельзя падать, нельзя! А как же Алексей Быков тащил Григория Дауге и Юрковского? Ему тоже хотелось пить, ему тоже было жарко!.. Эх, до чего же хорошая книга "Страна Багровых Туч"!..
Мысли путались. Но одно он понимал твердо: надо, надо, надо дотащиться до остановки. Звать на помощь как-то неудобно… что он, не мужчина что ли? Да и люди далеко, за этим чертовым берегом… ребятня мелкая, бестолковая… бесполезно звать их…
Он все-таки потерял равновесие и упал уже на пологом участке берега. Пушистые багровые облака окутали его, стремительно теряя цвет до угольно-черного.
– …Эй, эй… парень… ты чего? Вставай, простудишься! Слышишь? Олег Степанович, тут какой-то мальчик лежит, не встает!
Игорю повезло. После лыжной пробежки возвращались в спортклуб девушки-волейболистки. Тренер – громогласный и бородатый Воронков, известный всему городу, отрядил двух девчонок срочно бежать к остановке и вызывать "скорую" из телефона-автомата. А если он опять сломан – пулей нестись через рощу к спортклубу и звонить уже от дежурного сторожа. Воронков нес Игоря на руках, стараясь идти осторожно, а Игорь просил его не забыть взять лыжи и сумку.
Вот так Игорь в одночасье заработал сложный перелом, двустороннее воспаление легких и две недели пролежал в детской больнице в полубессознательном состоянии.
– Понимаешь, в бреду я переживал какие-то бесконечные запутанные приключения. Наверное, целые годы… о которых у меня остались самые смутные воспоминания. Но я твердо помню, что я был взрослым, – закончил свой рассказ Игорь. – И у меня все время болела рука, как будто она была сплетена из раскаленной проволоки…
Он замолчал и как-то беспомощно посмотрел на Марину. На кухне было тепло и уютно. Кот давно перебрался в угол, где спокойно спал на свернутом в несколько раз одеяле, которое принесла для него Марина.
