Текст книги "Мир наизнанку"

Автор книги: Александр Соболь

Соавторы: Валерий Шпаков
сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 35 страниц)

– Все, я пошел. – Рангар помахал рукой, чуть задержал взгляд на Ладе... и вдруг исчез, словно растаяв в воздухе.

– Ну прямо чистая магия! – выдохнул Тангор, покачав головой. – Сколько ни показывал он мне этот трюк, никак уразуметь его не могу... Вот тут он есть – и тут же его нет. Магия!

– Согласен, очень похоже на магию, – кивнул Фишур. – Но не магия. Сверхбыстрота. Вот его техника владения мечами – это что, тоже магия?

– Да я понимаю... Магией тут и не пахнет, а все ж удивительно... Я ведь тоже не последний боец, и силой создатель не обидел... Но куда мне до него!

– Создатель? – встрепенулся Фишур. – Бог, значит? В ересь впадаешь, друг Тангор, – и рассмеялся странным смехом.

– А у нас на острове тоже упоминают Создателя, – сказала Лада. – И даже молятся ему иногда. Тайком, конечно, все знают, что это запрещено. Но почему запрещено, интересно?

– Потому что это... неправильно.

– Неправильно? А что правильно? Вот скажи, Фишур, коль ты умный такой: кто создал мир и окружающее нас удивительное разнообразие природы, растений, животных? Как появился человек? Откуда взялись демоны?

– Не знаю. И никто не знает. Но _пока не знает_. В этом "пока" все дело. Магия движется вперед, открывая все новые и новые тайны Мироздания, и когда-нибудь все станет ясным и понятным.

– Что – все? Кто есть Создатель всего сущего?

– Может, и это. Хотя Сверкающие устами своих жрецов утверждают, что бога-создателя, бога-творца нет и не было никогда.

– Много они знают, твои Сверкающие! – фыркнула Лада. – Они даже с Рангаром не могут справиться.

– Они такие же мои, как и твои... А почему ты думаешь, что Сверкающие против Рангара?

– Это не я, а Рангар так думает. Он говорит, что Сверкающие – такие же люди, как мы... ну, не совсем такие, быть может. Но это не важно. Главное – они обогнали нас в развитии и знают о том самом Мироздании, о котором ты толковал, гораздо больше нас. И ради каких-то своих целей решили провести над нами этот... экси... экпи...

– Эксперимент, – подсказал Фишур.

– Вот-вот. А Рангар может им помешать.

– Интересно, – произнес Фишур. – Рангар мне ничего такого не говорил. Но, если это так, у нас исключительно грозный противник. Исключительно. Даже мороз по коже...

– Ты это серьезно, Ладушка? – В глазах Тангора явственно проступил страх. – Да кто ж супротив них устоит-то?

В душе девушки боролись противоречивые чувства. С одной стороны, ужас, охвативший ее, когда Рангар как-то рассказал ей о своих предположениях и выводах (сейчас он вспыхнул в ней с новой силой, разбуженный словами Фишура и Тангора), с другой – уверенность Рангара, что он сможет не только устоять, но и победить; именно эта уверенность пригасила ужас... но не потушила насовсем. И все-таки она верила любимому больше, чем любому другому человеку на Коарме: и она сказала, решительно тряхнув волосами:

– Рангар уверен, что у него есть защитник и покровитель, который не слабее Сверкающих... а может, и сильнее.

– Вот как! – поднял брови Фишур. – И кто же это?

– Он не знает... но чувствует его помощь.

– Что ж, Рангару виднее... – сказал Фишур с сомнением. – А по мне лучше, чтобы это все выдумкой оказалось. Да и Тангору, смотрю, тоже. Может, так оно и есть, Лада? Может, Рангар нафантазировал? Он ведь и в самом деле странный стал какой-то... нервный, взвинченный.

– Рангар говорил мне, что в его мире жизнь человека ценится неизмеримо выше, чем здесь, – тихо произнесла Лада. – Ему очень трудно, Фишур. Я родилась и выросла на Коарме, и то мне порой жутко бывает... думаю, что вот-вот с ума сойду от обилия крови и трупов людей.

– Врагов, Лада, – жестко поправил Фишур.

– Разве враги не люди? И разве все те, что погибли, – все враги?

– Смотрю, ты полностью попала под влияние Рангара... Впрочем, в этом нет ничего удивительного – любовь!

– Да, я люблю Рангара и очень, очень желаю ему удачи. И мне очень больно видеть, как в нашем маленьким отряде порой возникают... ссоры.

– Скажем, не ссоры, а споры, – сказал Фишур примирительно.

– Ну... вряд ли. – Девушка покачала головой. – Например, Рангар любит, когда я с ним спорю, и даже иногда просит, чтобы я с ним спорила. Хотя он, конечно, намного умнее меня. Он говорит, что в спорах рождается истина.

– Она права, Фишур, – вмешался дотоле молчавший Тангор. – Уже два раза вы с Рангаром не спорили, а... ссорились. Атак нельзя. Я уже говорил: когда друзья ссорятся, враги радуются.

– Все, все, обещаю вам: никаких ссор больше! Да разве я не понимаю, что мы можем себе позволить, а чего нет! Помню, когда я дежурил у постели выздоравливающего Рангара в Валкаре, он рассказал мне сказочную историю своего мира о четверых друзьях, на долю которых выпало множество опасных приключений. Так вот, они преодолевали трудности и побеждали врагов благодаря дружбе и взаимовыручке. У них был прекрасный девиз: "Один за всех, и все за одного". Хорошо, если бы и у нас был такой.

– А у нас так и есть, – с уверенностью произнес Тангор. – Только я бы не додумался так красиво сказать. Теперь буду знать и говорить. Очень правильные слова! Как ты думаешь, Фишур, – Тангор лукаво прищурился, – что надо сделать по этому поводу?

– Умница ты наша, – расхохотался Фишур, доставая заманчиво булькающую флягу. – И как ты угадал мои мысли?

Три всадника и еще один тарх без седока призраками скользили в ночной темноте. Вел кавалькаду Тангор, замыкал Фишур. Они скакали уже полтора тэна, и Тангор понемногу начал беспокоиться – по его расчету торговцы не могли уехать так далеко, – как вдруг тихий свист послышался из-за лежащего у обочины валуна.

– Ф-фу!.. – облегченно выдохнул Тангор, натягивая уздечку. За ним остановились Лада и Фишур.

– Все в порядке, – услышали они тихий голос Рангара. – Наши друзья-торговцы разбили лагерь в сотне шагов справа от дороги. Бодрствующая смена часовых – четыре человека. Они располагаются по углам квадрата, в центре которого повозки и тархи. Хозяин спит в головном фургоне, сын – во втором, подручные – в третьем Отдыхающие воины занимают места на повозках, по трое на каждой Неподалеку я присмотрел пещеру, очень подходящую для нашей цели. Сейчас я вас туда отведу и отправлюсь за торговцем и его сыном. Со мной пойдешь ты, Тангор. Я похищаю отца и сына, мы с Тангором приносим их в пещеру, а дальше – как договорились.

Рангар внимательно всмотрелся в лица друзей. Тангор и Фишур выглядели собранными, но спокойными, а вот Ладу била нервная дрожь. Она надеялась, что в темноте это не заметно, но Рангар, конечно же, увидел. Неуловимым как дуновение ветра движением он оказался рядом с тархом Лады, сильные руки вынули ее из седла, точно пушинку, губы коснулись щеки и горячий шепот защекотал в ухе:

– Все будет в порядке, малыш. Не волнуйся. Я очень люблю тебя.

Губы Рангара обожгли ее поцелуем, и теплая волна разлилась по телу, смывая противную дрожь и рождая спокойное умиротворение. А затем его руки так же легко вернули ее в седло, и Рангар проговорил уже для всех:

– Я возьму тарха Лады под уздцы и поведу к пещере. Фишур и Тангор, вы поедете следом. Ослабьте поводья – тархи неплохо видят в темноте и сами выберут путь. Моего тарха пусть кто-нибудь возьмет на чембур. Готовы?

– Готовы, – за всех отозвался Фишур.

– Тогда вперед.

Пещера оказалась достаточно просторной, чтобы вместить четверых друзей и двух пленников. Младший все еще лежал в отключке, а старшего Рангар последовательным нажатием в определенные точки тела уже привел в себя, и он подслеповато щурил глаза на ярко пылавший под пещерным сводом магический огонь и испуганно втягивал голову в плечи. Лицо его помертвело от страха, мокрые губы дрожали, лоб и виски покрыла испарина.

– Успокойся! – властным тоном приказал Рангар. – Пока тебе и твоему сыну ничего не угрожает. – Он сделал ударение на слове "пока". Тут только торговец разглядел неподвижную фигуру сына, и губы его запрыгали еще больше. – Ну а потом... Потом все будет зависеть от тебя.

– Что... что вам нужно от меня и моего сына? – невнятно пробормотал торговец, содрогаясь всем телом. – Не губите, ваше высокомогущество!

Рангар вспомнил, что так обычные люди обращаются к магам высших рангов. Значит, вот за кого его принял торговец! Что ж, это даже к лучшему.

– Как ты догадался, что я маг? – грозно спросил Рангар.

– А разве можно было перенести меня и моего сына из фургонов в какое-то подземелье без помощи магических сил? – Как ни был перепуган торговец, он не удержался, чтобы по привычке не ответить вопросом на вопрос.

– Так, – значительна произнес Рангар, хмуря брови. – Что ж, торговец, ты прав. Я действительно могущественный маг. Хотя по причинам, кои тебе знать не следует, в течение некоторого времени я могу прибегать к магии лишь в самых крайних, исключительных случаях. Как вот сейчас, например, и Рангар пошевелил своими "магическими" пальцами, с помощью которых он несколько иттов назад отправил в беспамятство отца и сына.

– Позволено ли мне будет узнать, ваше высокомогущество, чем такие ничтожные особы, как мы с сыном, заслужили ваше высокое внимание?

– Ты узнаешь об этом, торговец. Но вначале подробно расскажи мне о себе все без утайки: имя, иерархическая ступень в касте, откуда родом, где живешь, откуда и куда направляешься, что везешь, – словом, все.

Торговец торопливо закивал и начал сбивчиво говорить, подобострастно заглядывая Рангару в глаза.

Как оказалось, Феопен Китаур – так звали торговца – был родом из Врокса, но последние десять лет жил в Деосе, географическое положение которого благоприятствовало занятию торговлей. На иерархической лестнице касты Феопен стоял невысоко, однако в последнее время у него появились шансы вступить в мощный торговый клан под названием "Торговый дом Деоса" и тем самым сразу перепрыгнуть несколько иерархических ступеней. Несколько дней он с сыном и помощниками торговал в Орнофе, надеясь на удачную распродажу во время праздника, однако праздник закончился, торговля пошла вяло, а треть товара еще осталась. И Феопен решил попытать счастья в Поселке Рудокопов. Собственно, это был весь сказ.

– Ну что ж, – произнес Рангар, по-прежнему стараясь выглядеть грозно, похоже, что ты как раз тот человек, который мне нужен...

Рангар сделал долгую паузу, сверля торговца взглядом; тот и вовсе сник.

– Теперь я задам тебе важный вопрос, Феопен. Очень важный. Хорошо подумай, прежде чем ответить. Потому что от твоего ответа зависит, останешься ли ты со своим сыном в живых. Итак, можешь ли ты найти убедительный и не вызывающий ни малейшего подозрения повод, чтобы отправить всю охрану и троих помощников обратно? В Орноф, Деос, куда угодно, и чем дальше, тем лучше. А?

У Феопена Китаура округлились глаза и отвисла челюсть – такого вопроса он явно не ожидал. Затем взгляд его стал вопросительным, губы задергались, словно он хотел, но не решался что-то спросить.

– Вижу, что с уст твоих рвутся вопросы... – проговорил Рангар, постаравшись улыбнуться как можно более зловеще. – Если ты спросишь, почему я не воспользуюсь своей магической мощью, то отвечу: могу воспользоваться, но не желаю. А ежели захочешь ты узнать, зачем мне все это надо, то скажу, не твоего ума дело. Это ты хотел спросить, торговец?

– Н-нет, ваше высокомогущество. Слишком ничтожен я, чтобы знать помыслы великого мага. А хотел я выяснить, не смог бы кто-нибудь из ваших людей... ну, изобразить гонца с важным сообщением?

– Какова суть сообщения? – заинтересовался Рангар.

– В свое время я авансом закупил груз шкур чок-санов, которые должен доставить в Венду один промысловый корабль. В столице мой торговый агент должен перегрузить шкуры на баржу, следующую по Великой реке Ангре вверх по течению до Орнофа. Когда баржа прибудет в Парф, агент должен нанять гонца, который предупредит меня о прибытии важного и очень ценного груза. Конечно, я еще не ожидаю этого сообщения, по моим расчетам груз прибудет не раньше, чем через месяц, но ведь все может случиться, верно?

Рангар задумался. Если все так, как говорит торговец...

– Ладно. Допустим, мои люди, – тут он кивнул в сторону застывших с обнаженными мечами Тангора, Фишура и Лады, – сыграют роль гонцов. Предположим, что твои помощники и охранники ничего не заподозрят и возвратятся в Орноф. Но ведь баржи с грузом не будет! По логике вещей, выждав день-другой, они должны поднять тревогу! Меня это вряд ли устроит.

– Позвольте возразить вам, ваше высокомогущество, – с возбуждением произнес Феопен.

– Ведь логика бывает разная! Шкуры чок-санов настолько ценны, что отправить их в открытую было бы сущим безумием! Их непременно бы украли по пути! Кроме того, гм... чем ценнее товар, тем более высокой пошлиной он облагается. Поэтому тюки со шкурами чок-санов мой агент должен замаскировать под какой-нибудь малоценный товар. Если мои люди подымут тревогу, они обязаны указать жандармам настоящее наименование товара, поскольку в противном случае товар, даже найденный, конфискуется в пользу имперском казны. Но и сказать правду... – Торговец замялся.

– Ага! – воскликнул Рангар. – Теперь понятно: подняв тревогу, вы лишаетесь ценного товара в любом случае; иначе же сохраняется надежда.

– Совершенно справедливо, ваше высокомогущество! Мои помощники весьма толковые малые и хорошо знают эти тонкости; к тому же я их еще раз тщательно проинструктирую. Они будут ждать баржу, пока я не вернусь в Орноф. Конечно... конечно, если ваше высокомогущество даст соизволение на мое возвращение.

– Не переживай, Феопен. Если ты не таишь мысли каким-то образом обмануть меня, то с твоей головы и головы твоего сына не упадет ни один волос. Скажу больше: если все пройдет, как я задумал, то ты, ко всему прочему, получишь награду.

– Разве под силу простому торговцу обмануть могущественного мага? дрожащим голосом произнес Феопен и низко поклонился.

– Нет, конечно. Хотя были глупцы, которые пытались... Их души давно уже обитают на небесном острове. Надеюсь, ты с сыном не торопишься туда?

– О нет-нет, великий маг! Я сделаю все, чтобы ваш замысел, в чем бы он ни состоял, благополучно исполнился! Клянусь небесами, ваше высокомогущество!

– Хорошо. Я верю тебе. Теперь поговорим о деталях...

Утро лишь начинало пока еще робкую борьбу с царившей над Крон-армаром ночью, когда Феопен Китаур вылез из своего фургона и, зябко кутаясь в плащ, подошел к ближайшему охраннику.

– Как прошла ночь, воин? – спросил он. Полное лицо торговца было бледнее обычного, под глазами залегли темные круги.

– Спокойно, ваша милость, благодарение небу.

– Спокойно... – кривая ухмылка на миг исказила лицо Феопена, но тут же пропала. – А я вот спал скверно, сам не знаю почему. Ну да ладно.

Кряхтя, торговец залез во второй фургон. Сын лежал, связанный по рукам и ногам и с кляпом во рту. Рядом с огромным сверкающим мечом в руке сидел Тангор и жутко скалил зубы, кривя изуродованное многочисленными шрамами лицо. "Чтобы у тебя вдруг не возник соблазн учудить какую-то непотребную штуку, я посажу возле твоего сына вот этого грозного воина, – сказал Рангар, напутствуя Феопена перед его возвращением в лагерь. – Уверяю тебя, торговец, он убил людей больше, чем ты видел золотых гранд-литаров в своей жизни. Так что знай – твой сын умрет первым, в случае чего. Ну а тебя ждет тогда участь настолько ужасная, что всей твоей фантазии не хватит, чтобы вообразить ее". И сейчас, глядя на великана-тиберийца, Феопен охотно верил, что для того разницы между убийством человека и насекомого, по-видимому, нет. Что же касается Тангора, то он прикладывал все усилия, чтобы создать именно такое впечатление. И надо сказать, весьма преуспел в этом, хотя удовольствия от этого не испытывал. Более того, он вообще был против такого варианта, а предложил Рангару, что побудет с сыном Феопена в качестве заложника в пещере до разрешения ситуации. Но Рангар, как всегда, переубедил его, и теперь Тангор сидел в фургоне, куда с помощью Рангара проник под покровом темноты, и старательно изображал злодея.

– Моему сыну слегка нездоровится, – объявил Феопен во всеуслышание, вылезая из фургона.

Из третьего фургона тут же, как игрушечный демон из шкатулки, выскочил старший помощник Феопена Китаура Гораб Шишар.

– Ваш сын приболел, ваша милость? – спросил он почтительно.

– Немного. Я укрыл его потеплее, дал глоток рн'агга и велел лежать. Гораб, буди этих лентяев Паркута и Хемреса, сворачивайте лагерь и будем отправляться. Нам желательно засветло попасть в Поселок Рудокопов.

– Осталось не так уж много, – произнес Гораб рассудительно, – лиг семьдесят. Через тэнов двенадцать-тринадцать должны быть на месте.

– Давай-давай, – сказал Феопен, – много говоришь.

Через полтэна тронулись. Феопен правил тройкой красавцев-тархов огненно-рыжей масти; козлы второго фургона, где "отдыхал" его сын, были пусты: роль кучера играл поводок, соединявший уздцы коренного тарха второго фургона с задником первого. Третьим фургоном и двумя открытыми повозками правил Гораб, Паркут и Хемрес соответственно. Десять воинов-охранников располагались обычным походным порядком – двое всадников скакали впереди обоза, двое замыкали его и шестеро ехали по бокам, по трое с каждой стороны.

Феопен то и дело подхлестывал и без того вполне резво бежавших тархов, задавая темп всему обозу. Через три тэна быстрой езды, когда уже взошло солнце, сзади послышался стук копыт – обоз догоняли трое скачущих во весь опор всадников. К шлему одного из них был прикреплен пестрый вымпел гонца. Гонцы на дорогах – вполне обычное дело, поэтому копья воинов-охранников лишь чуть-чуть качнулись, когда отряд из трех человек догнал обоз. Когда гонец с вымпелом на шлеме, скакавший первым, поравнялся с головным фургоном, всадник спросил, замедлив ход:

– Скажите, досточтимый торговец, ваше имя, часом, не Феопен Китаур?

– Это мое имя, – важно ответил хозяин обоза.

– Тогда позвольте мне удостовериться в этом, и я передам вам послание, – сказал гонец.

Феопен молча достал из поясной сумки подорожную и протянул гонцу. Тот прочитал ее и кивнул.

– Передаю вам послание из города Парфа от почтенного Тиолора Макимуса. – Гонец поклонился, чуть привстав в стременах, и вместе с подорожной отдал торговцу запечатанный розовой печатью свиток. Феопен махнул рукой, натянул поводья, и вслед за головным фургоном остановился весь обоз. После этого Феопен внимательно осмотрел печать и сломал ее. Его помощники тщетно вытягивали шеи, пытаясь что-либо разглядеть.

Феопен прочитал текст с заметным радостным удивлением, вскинул кустистые брови и махнул рукой помощникам, подзывая их ближе.

– Неожиданная, но приятная весть, – сказал торговец. – Тиолор сообщает, что благополучно добрался до Парфа и весьма скоро будет в Орнофе. Просит, естественно, организовать встречу. Так-так... – И Феопен задумчиво свел брови.

Помощники почтительно молчали, поедая хозяина глазами.

– Вот каким будет мое решение. Поскольку я вполне доверяю вам, Гораб, Паркут и Хемрес, то поручаю встретить Тиолора с товаром в порту Орнофа именно вам троим. И так как вы знаете, что привезет мой торговый агент, то вместе с вами я отправляю всех воинов-охранников. Я же вместе с сыном продолжу наш путь в Поселок Рудокопов, где мы постараемся побыстрее продать товар, после чего сразу вернемся в Орноф.

– Погодите, ваша милость, а как же вы без охраны поедете? Да и сын ваш Петеон нездоров... – произнес пораженный Гораб.

– Да... – проговорил Феопен, нахмурившись. – Об этом я как-то не подумал... Послушайте, почтенный гонец! Вы не желаете – за отдельную плату, естественно, – сопроводить меня до Поселка Рудокопов?

Фишур – а роль старшего гонца выполнял именно он – пожал плечами.

– А нам какая разница? Лишь бы деньги платили.

– Трос вместо десяти? – с сомнением спросил Гораб. – А если разбойники?

– Не думаю, – покачал головой Феопен. – Движение по тракту нынче большое, патрули туда и сюда шастают, да и осталось ехать-то лиг пятьдесят... Нет, все будет нормально. Езжайте и ждите баржу. Ждите, сколько понадобится. И не вздумайте шум подымать, коли ненароком опоздает баржа. Понятно, что я имею в виду?

– О да, ваша милость. – Первый помощник торопливо покивал.

– Смотри мне! А я, как только управлюсь, сразу назад.

– Ясно, ваша милость, – сказал Гораб и поклонился.

– Гедоан Уокфар! – обратился Феопен к командиру отряда охраны. – Ты и твои воины переходите в подчинение моему первому помощнику Горабу Шишару. За время сверхконтрактного срока я заплачу после возвращения из Поселка Рудокопов.

– Понятно, ваша милость, – прогудел здоровяк в черных латах.

– Тогда не теряйте времени, – и Феопен сделал энергичный жест.

Рангар, внутренне напряженный, как струна, не мог не отметить, что торговец сыграл свою роль вполне убедительно.

– Будем перераспределять товар, ваша милость? – спросил Гораб.

– А ты что, собираешься возвращаться в Орноф пешком? Не задавай глупых вопросов. Товар с повозок грузите в фургоны – мой и третий. Там места хватит. Петеона не беспокойте, пусть спит. Вы поедете на повозках.

Не прошло и тэна, как работа была закончена. Попрощавшись и пожелав друг другу удачи, два отряда разъехались в противоположные стороны. Тем самым удачно завершился второй и, пожалуй, самый ответственный этап плана Рангара.

Начинался третий этап – заключительный.

До Поселка Рудокопов добрались без приключений. Дважды мини-обоз из трех фургонов, охраняемый четырьмя всадниками, останавливали на мобильных заставах, но внушительная подорожная Феопена Китаура, подписанная самим начальником имперской канцелярии, тут же открывала им дальнейший путь. Тангор по-прежнему держался рядом с сыном торговца, который правил вторым фургоном; Рангар кратко, но энергично объяснил Петеону суть происходящего, и реакция краснощекого недоросля весьма удивила его: в глазах Петеона засветился детский восторг, а рот как открылся, так и не закрывался до самого Поселка.

– Так, – пробормотал тогда Рангар, усмехнувшись неожиданной мысли. Любишь приключения?

Петеон молча кивнул, а глаза вспыхнули еще ярче.

– А торговое занятие папаши своего, значит, не очень жалуешь?

Также молча Петеон отрицательно затряс головой.

– Извечный конфликт, – усмехнулся Рангар, – отцы и дети... Ладно, покажу тебе кое-что, пригодится.

И Рангар на ближайшем привале продемонстрировал Петеону несколько фрагментов своего искусства владения мечами и показал несколько простейших приемов и связок рукопашного боя, чем навсегда покорил сердце юноши. Теперь Петеон взирал на Рангара с немым обожанием и из потенциального противника, сдерживаемого страхом, превратился в неожиданного союзника. Что могло сослужить добрую службу в будущем.

Добраться до Поселка Рудокопов засветло не удалось Вечер уже вступил в свои права, с гор то и дело срывался холодный резкий ветер, насквозь продувая прямые, точно под линейку выстроенные уголки города, щедро освещаемые магическими фонарями на мачтах Поселок состоял как бы из двух частей – промышленной и жилой В первой даже в это вечернее время жарко пылали горны и грохотали дробилки, стучали молоты кузнецов и едко дымились чаны с варевом алхимиков. Со стороны гор беспрерывно подъезжали огромные, доверху заполненные рудой повозки, запряженные мощными, под стать повозкам, тархами, – такую породу Рангару встречать еще не приходилось. "Рудовозы", – лаконично ответил Фишур на вопрос Рангара об этих могучих животных.

Жилая часть городка, напротив, казалась тихой и пустынной; редко-редко в каком доме светилось окно, нечасто попадались навстречу всадники и прохожие. Здесь люди отдыхали после изнурительной работы, на несколько тэнов проваливаясь в темные омуты снов.

Между промышленной и жилой частями Поселка Рудокопов, как прослойка повидла между двумя кусками пирога, располагалось место, в просторечии известное под коротким и емким словом "Яма". Яма и в самом деле находилась в низине, в распадке, рассекавшего городок на две части; здесь царило обилие питейных и игровых заведений самого разного достоинства и пошиба, харчевен и ресторанов, гостиных и публичных домов Здесь за ночь можно было спустить деньги, заработанные за год почти каторжного труда, подцепить любую венерическую хворь (лекари-маги, конечно, могли бы под корень извести эту заразу, но кто в таком случае платил бы им гонорары?), до одури напиться, нанюхаться или обкуриться, схлопотать по морде или даже ножик промеж лопаток. Драки вообще здесь были в почете, уважали постоянные и временные жители городка силу и умение владеть оружием, отчего и тут имелась своя Арена, хоть и уступавшая лиг-ханорской по размерам, но отнюдь не по бушевавшим вокруг гладиаторских боев страстям. Да и ставки в Поселке делались повыше, чем в вольном городе.

Помещался в Яме и местный рынок, где Феопен Китаур намеревался распродать остатки своего товара, и гостиница "Меч и литар", в которой и остановились на ночлег торговец с сыном и Рангар с друзьями. Сняли три номера, в одном поселился Петеон и Тангор, в другом – Феопен и Фишур, в третьем – Рангар и Лада. После ужина, поданного в номера, Рангар собрал всех у себя.

– Итак, Феопен, завтра мы расстанемся Я заплачу тебе стоимость двух фургонов вместе с тархами и товаром, их мы заберем с собой Один фургон с товаром этак на пять диен торговли оставим тебе. Пять дней – это ровно столько, сколько вам необходимо пробыть здесь Назови мне цену того, что я хочу забрать. Только говори реальную цену.

Феопен задумчиво почесал подбородок.

– Ну, с учетом стоимости фургонов и тархов... да за вычетом товара на пять дней торговли... тысяч тридцать литаров наберется.

Рангар присвистнул.

– Да, крутовато... Это почти все наши деньги. Но делать нечего, придется заплатить. Сделаем так: завтра утром сходим к местному... – Тут Рангар запнулся – он не знал, как на всеобщем языке называется нотариус или стряпчий. – Фишур, как у вас называется человек, составляющий и заверяющий различные договоры, соглашения, завещания? – тихим шепотом, чтобы не услышал торговец, спросил он.

– Бербек, – так же тихо прошептал Фишур.

– Так вот, Феопен, завтра утром мы пойдем к бербеку, я оставлю ему тридцать тысяч литаров и напишу распоряжение выдать их тебе ровно через пять дней. Ни днем раньше, ни днем позже.

– Вы не доверяете мне, великий маг, – сокрушенно вздохнул Феопен Китаур.

– Сейчас твои помыслы чисты, но я не знаю, что придет тебе в голову завтра или послезавтра... Это все на сегодня. Идите отдыхать.

Торговец и его сын низко поклонились Рангару и разошлись по своим номерам в сопровождении Фишура и Тангора. А еще через два тэна Рангар тенью проник в комнату, где спали Феопен и Фишур. Точнее, спал один торговец – Фишур знал, что Рангар придет, и ждал его. Рангар бесшумно обшарил вещи Феопена и нашел то, что искал: подорожную и торговую лицензию. Фишур взял документы и на цыпочках вышел, направляясь в номер Рангара и Лады. Там его уже поджидал Тангор. Ему и Фишуру предстояла бессонная ночь.

К утру замечательные, неотличимые подделки были готовы. Однако поскольку, как сообщил Фишур, выдаваемые имперской канцелярией документы имели тайный магический знак, в сумку Феопена вернулись искусные копии. Друзья справедливо рассудили, что им в их положении подлинные документы нужнее...

На следующее утро они вшестером отправились к бербеку. Вскоре все формальности были улажены, и Рангар подумал, что они сделали все, что могли, и осталось уповать то ли на порядочность Феопена Китаура, то ли на его страх перед "могучим магом". К тому же появилась новая проблема.

– Надо подумать, где достать денег, – озабоченно сказал он Фишуру. Что-что, а деньги нам еще понадобятся.

Идущий рядом по другую руку Тангор подал голос:

– Я могу заработать.

– Каким же, интересно, образом? – спросил Рангар.

– А вот, гляди, – и Тангор мотнул головой на яркую афишу, которая возвещала:

"Только один день! Великий и непобедимый Керчермар Харлоф из Венды проведет подряд два поединка с лучшими бойцами Поселка Рудокопов и затем еще один – с добровольцем из публики! Ставки не ограниченны! Спешите на Арену!"

Еще на афише красочно и вполне реалистично были изображены два рубящихся гладиатора в блистающих доспехах.

– Я слышал об этом Керчермаре, – сказал Тангор. – Говорят, он очень силен. Но после двух схваток, если он победит, у него будет мало шансов со мной.

– Ты не пойдешь, – возразил Рангар решительно.

– Почему? – Тангор явно обиделся.

– Потому что пойду я. Драться буду в маске. Если против тебя у него, как ты говоришь, мало шансов, то против меня их у него нет совсем. Согласись, что нам сейчас нельзя рисковать даже в самом малом.

– Но тебя сразу узнают по манере боя! Разве это не риск? – воскликнул Тангор.

– Тише! Не кричи. Никто ничего не узнает, потому что я изменю манеру. Или ты думаешь, что я умею драться только в одном стиле?

– Ладно. – Тангор неохотно кивнул. – Только ты говорил, что без крайней нужды убивать больше не будешь.

– А я и не собираюсь убивать этого Керчермара. Помнишь, что я сделал в своем первом бою с тем, в маске?

– Я еще тогда сказал тебе – то была большая ошибка!

– Да, но тогда Маска знал, кто дерется с ним, а сейчас я буду в маске! Как сможет узнать Керчермар, кто победил его и оставил в живых? Кому он будет мстить?

Тангор подумал, вздохнул и развел руками.

– Ты всегда оказываешься прав, брат. Ладно, идем догоним остальных.

Рангар специально отстал с Тангором, чтобы поговорить; теперь они быстро нагнали Фишура, Ладу и Феопена с сыном.

– Послушай, Феопен, – обратился к торговцу Рангар, – возвращайся с Петеоном в гостиницу и дожидайтесь нас там. У нас есть еще одно небольшое дело. Только предупреждаю: в разговоры ни с кем не вступать! Своим магическим взглядом я буду присматривать за вами!

Когда отец и сын удалились, Рангар коротко сообщил о своем решении. Лада тихонько ахнула и прижала ладони к побледневшим щекам, Фишур скорчил недовольную гримасу и буркнул:

– Нужен тебе этот лишний риск!..

– У нас почти не осталось денег, – возразил Рангар, – а пускаться в путешествие под видом торговцев без них – гораздо больший риск.

– Положим, на нас не написано, что у нас в кошельках ветер гуляет, – в свою очередь не согласился Фишур. – Впрочем, ладно, поступай как знаешь, тебя все равно не переубедишь.

– Да нет никакого риска! – взорвался Рангар. – Вы все поставите на меня, получите денежки и – фьють!

– Хорошо, хорошо. – Фишур примирительно поднял руки. – Просто я подумал, что тебя могут узнать.

– Я уже говорил, что драться буду в маске, изменив манеру боя... и все, закончим на этом. Пора идти на Арену, бои скоро начнутся.

Услышав знакомый рев трибун, увидев блеск возбужденных глаз захваченных зрелищем людей, окунувшись в эту удивительную, словно наэлектризованную атмосферу азарта и лихорадочного, нездорового, но все-таки праздника, Рангар ощутил невольную и какую-то очень необычную душевную дрожь. Да, он не одобрял гладиаторских поединков, да, он ненавидел смерть и не мог принять ее особенно в таком – на потеху другим – виде (тем более сейчас, когда маги Валкара подарили ему частицу его прежней памяти), но что-то все же заставляло его испытывать эту дрожь, этот странный трепет, чувство невероятно сложное и простое одновременно, в котором низкое и высокое сплелись неразделимо и даже как бы поменялись местами, – суммарное воздействие уже не двух, извечно противостоящих полюсов, а всех четырех: и атавистически повизгивающего и рычащего прошлого, и лучезарного будущего, и уже упомянутых...