Текст книги "Мир наизнанку"

Автор книги: Александр Соболь

Соавторы: Валерий Шпаков
сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 35 страниц)

С благосклонной улыбкой приняв ритуальные поклоны и жесты и выслушав ритуальные же фразы, маг обеими руками сотворил в воздухе каскад сложных жестов и обратил пронзительный взор своих темно-карих глаз на Рангара. И впервые с момента появления Рангара на острове ожило кольцо на его руке...

В пронизывающих глазах мага ему почудилось удивление.

– Я жду вас, ловец-мастер Дан Зортаг и забывший прошлое пришелец Рангар Ол! – произнес Лаурик Муун низким, с сочным тембром голосом. – Должен сказать, что Лада нашла удивительно подходящее имя. Идите за мной! – Он повернулся и зашагал в глубь дома.

Пройдя несколько погруженных в загадочный лиловый сумрак комнат и коридоров (у Рангара сложилось странное впечатление, что дом внутри _больше_, чем снаружи), они очутились в огромном овальном зале, потолок и дальняя стена которого терялись в странном искристом тумане. Ни мебели, ни каких-либо других предметов в зале не было, кроме похожего на надгробие алтаря, в полупрозрачной глубине которого танцевали рубиновые сполохи.

Рангару почудилось, что маг на мгновение исчез и затем появился вновь, но уже одетый иначе, в расписанную непонятными знаками и символами просторную накидку; голову его венчал высокий остроконечный колпак, в вершинной точке которого горела яркая звездочка. В руке Лаурик Муун держал переливающийся багровым огнем жезл. Дан Зортаг поежился и шумно вздохнул. На Рангара волнами накатывало смутно знакомое чувство, но что это было, он не мог вспомнить.

– Подойди к алтарю, пришелец, нареченный Рангаром Олом! – Голос раздался, как удар грома, и мужчины непроизвольно вздрогнули. Рангар шагнул к алтарю, ощущая себя, как в полусне.

– Именем Земли, Воды и Огня! – пророкотал трубный глас. Рангару показалось, что стены зала отодвинулись в бесконечность и исчезли; он будто бы стоял на громадной, залитой безжалостно ярким светом площади, открытый и беззащитный, и чье-то внимательное, препарирующее око разглядывало его... но тут вновь ожило кольцо, и идущий от него горячий ток пронзил все тело, словно спасительным плащом накрыв его и упрятав от ока таящееся _внутри_... что-то лязгнуло, да так, что искры посыпались... и все укутал туман.

...Они с Даном сидели на мягком диване в маленькой комнатке с двумя необычными звездообразными окошками, а перед ними взад-вперед расхаживал островной маг Лаурик Муун, изредка бросая на Рангара задумчиво-удивленные взгляды.

– Очень сильная магия, – наконец произнес он, остановившись перед Рангаром, глядя на него усталыми, потерявшими остроту и пронзительность глазами. – Причем... – он поколебался мгновение, – мне неизвестная. Конечно, мне далеко до магов высших рангов, я всего лишь скромный чародей третьей ступени, но отличить магию Лотоса от магии Змеи я могу. Тем более распознать нашу магию... Нет, это что-то иное. И не власть Сверкающих... Я в великом недоумении. Мой долг – направить сообщение в Зирит, в Магистрат... а быть может, и Верховному Магу. Нет сомнения, что великие маги, маги высших рангов, захотят познакомиться с тобой. Не исключено, что и сам Верховный Маг... Впрочем, не буду строить догадки. Высшие пути неисповедимы.

– А что делать мне, достопочтенный маг? – проговорил, запинаясь, Дан Зортаг.

– Прежде всего ты забудешь все, что здесь было и что я говорил, властно произнес Лаурик Муун и коснулся головы Дана ярко полыхнувшим жезлом. – Увы, пришелец, над тобой сотворить подобное я не в силах. Кто-то же смог, однако... Дан Зортаг!

– Слушаю и внимаю, ваше могущество! – Дан, на мгновение поникший, воспрянул и всем телом потянулся к магу.

– Мне не под силу разрушить заклятие, наложенное на твоего гостя. Этим в свое время займутся великие маги Зирита, да пребудет с ними благословение Земли, Воды и Огня. Но на нем нет печати зла, аура неудач и бед не окутывает его чело. Ты можешь взять его на Большой Лов в качестве подручного.

– Благодарю тебя, достопочтенный маг! Но позволь спросить: сможет ли он стать ловцом?

– Пока не могу сказать, мастер Зортаг. Но думаю, у него иной путь. Смутно видится мне... впрочем, сие не важно. Ступайте!

...Так закончился этот странный визит к островному магу Лаурику Мууну, породивший у Рангара гораздо больше вопросов, чем давший ответов. Разве что он узнал, что не является носителем зла. Что, разумеется, само по себе хорошо. Вот только...

Сформулировать, что "вот только", Рангар не смог и, ощущая острую неудовлетворенность, постарался выбросить все это из головы и принялся деятельно помогать Дану в подготовке к Большому Лову.

2

Снасти и снаряжение для добычи Голубого Дракона стали для Рангара настоящим откровением. Он мог дать голову на отсечение, что ничего подобного не видел даже в своей таинственной прошлой жизни. Особенно поразил его набор гарпунов из незнакомого голубого с фиолетовым отливом металла: от небольших, похожих на легкие изящные копья, до мощного, в три человеческих роста длиной гарпуна под названием "ашор"; все они начинали вибрировать от прикосновения руки Рангара и издавать звуки строго индивидуальной высоты – от тонкого звона малых гарпунов до басовитого колокольного гудения ашора.

– Магия? – спросил Рангар, восхищенно сияя глазами.

– А как же без нее-то, – ответил Дан, улыбаясь, польщенный реакцией Рангара, и начал объяснять: – Вот эти, чонхоры, глазные гарпуны, летят почти на четверть лиги. И коли улыбнется гарпунщику удача, как говорится, магия не подведет и рука не оплошает, то вонзается чонхор прямо в глаз и ослепляет дракона. Эти, аншепоры, подплавниковые гарпуны, парализуют боковые плавники дракона и лишают его стремительности и увертливости. Летают драконы редко и очень неохотно, больше в воде плыть любят, но в случае опасности могут, хорошенько разогнавшись, оторваться от воды и пролететь десяток-другой лиг. Чтобы такого не приключилось, крылья драконам пробивают специальными крыльевыми гарпунами – шорхорами. Убить дракона чрезвычайно трудно, они очень живучи, но точный удар ашора в одну-единственную точку на его шее как бы усыпляет дракона на какое-то время – и уж тогда не зевай, ловцы: надо успеть опутать его сетями да канатами, да так, чтобы вся великая драконья сила не помогла ему вырваться. Когда дракон понимает, что ему не одолеть пут, он выпускает на волю душу свою и умирает.

– Ну да!.. – недоверчиво протянул Рангар. – Сам, что ли?

– Не "ну да", а да, – усмехнулся Дан добродушно, как неразумному дитяти. – Вот пойдем на лов, сам увидишь. Только ой как непросто поймать Голубого Дракона...

И Дан продолжил свой рассказ, из которого Рангар узнал, что драконы обитают стаями по тридцать-сорок особей, их обычная расцветка серо-зеленая, и далеко не в каждой стае есть Голубой Дракон.

– Почему так – никто не ведает, но приходит время, и один из драконов стаи быстро теряет серо-зеленую окраску и становится ярко-голубым. Вот тут-то и надобно найти Голубого Дракона и попытаться поймать, иначе его разорвут его же сородичи, и бесценная онгра смешается с морской водой.

– Онгра? Что это?

– Чудодейственный бальзам, эликсир жизни, напиток вечной молодости... по-разному называют онгру. В обычном драконе ее нет, только в голубом... да и то с полпинты.

– Ну и как... ты пробовал эту онгру. Дан?

Дан засмеялся, но как-то грустно.

– Ни один ловец о таком и мечтать не смеет... что ты, Рангар. Пузырь с бесценной влагой осторожнейшим образом извлекают из нутра дракона под бдительным присмотром мага, старосты и одного из старейшин. Затем наступает черед тан-у-онгра-фииха.

Рангар уже в достаточной степени владел языком, чтобы перевести дословно: человек, который по каплям считает онгру.

– Тан-у-онгра-фиих, исполняя священный Ритуал Разлива Онгры, вначале делит добытую жидкость на две равные части. Одна половина сразу отливается в бутыль из черного стекла, которая наглухо закрывается особой пробкой, заливается воском и опечатывается тремя печатями: мага, старосты и старейшин. Когда приходит корабль из метрополии, эту бутыль сдают доверенному лицу жрецов Сверкающих. Другая половина, согласно Ритуалу, делится на шесть равных частей: две для Императора, две для Верховного Мага Земли, Воды и Огня и по одной – двум другим Верховным Магам.

– Почему одному из Верховных Магов отдается предпочтение? – спросил внимательно слушавший Рангар.

– Потому что он – наш Верховный Маг. На других приполярных архипелагах, где властвуют магии Лотоса и Змеи, добытая тамошними ловцами онгра делится немножко по-другому, и уже их Верховные Маги получают две шестых от половины.

– Что ж... это справедливо, – сказал Рангар. – Вот только почему так много забирают жрецы?

– Таков священный Ритуал, – быстро произнес Дан, оглянувшись. И поднял руку, упреждая дальнейшие расспросы в этом направлении: – Не будем об этом. Лучше помоги мне уложить снасти. Завтра надо отвезти их в гавань и погрузить на баркас.

– Хорошо. Хотя меня и удивляет твоя робость, тебе далеко не свойственная. Скажи, а что делают с драконьей тушей?

– Ее разделывают прямо в воде. Кой-какие куски мяса пригодны в пищу, их вырезают, солят и грузят в трюмы. Снимают шкуру – обувкам из нее нет сносу, да и на вид одно загляденье. Ценится печень дракона и драконий жир, но более всего – не считая, само собой, бесценной онгры, – драконья кость. Ну а остальное идет на корм рыбам. Кость у нас не отбирают, а разрешают продавать, и только так ловец может подзаработать немного денег. Поэтому удачный лов для нас – великое дело: и еда, и обувка, и одежда, и деньжата кой-какие.

– А можно ли уехать отсюда на материк?

– Уехать-то можно... Но посуди сам – зачем? За место на корабле надо отвалить столько монет, сколько едва сподобишься сложить за три ловецких сезона. Да и на кой ляд ловцу материк, чего он там делать-то будет? Учиться заново другому ремеслу? На это уйдет много зим, да и редко пришлых кто жалует... Скитаться, бродяжничать? Не по мне это, так и рабом стать недолго. Подать прошение на вступление в касту воинов или гладиаторов? Это можно, ежели ты ловок, силен и отважен, таких туда принимают легко, велика убыль в этих кастах... Да и это не по мне. Так что быть мне ловцом до конца дней моих.

– Ну а если бы ты вдруг несказанно разбогател? Тогда что?

– Тогда? Ну разве что мир поглядеть... Это завлекательно, спору нет. Только "вдруг" богатство на голову не падает, так что и думать об этом нечего. Пустые мечты только душу травят.

– Ну а может юноша или девушка... скажем, с большими способностями к той же магии, поехать учиться в столицу или еще куда?

– Бывает такое... только дюже редко. Годков десяток тому забрали в Зирит Рута, сына Треса Кнола... сейчас, кажись, в тамошней академии состоит, больших высот достиг. А еще раньше Кулу, дочку косого Тремпа Зеула, в столицу свезли, в свиту самого Императора. Одначе у ней другой талант имелся...

– Красивая была?

– Красивая... да уж не краше моей Лады. Жар в ней был... мужики так и млели, на нее глядя. Любого с ума свести могла. Только от лукавого все это... Слава небесам, моя Ладушка не такая.

– Но разве ты не хотел бы, чтобы Лада каким-то образом попала в столицу?

– Каким это таким образом? – нахмурился Дан. – Как Кула, что ли? Ну уж, нет. Не будет дочь моя подстилкой дворянской или еще того хуже. Да и сама она страшится такого, хуже смерти, говорит, такая участь... Она завсегда прячется, когда корабли приходят и чужие по поселку хаживают... Ну ты и удумал, Рангар!

– Да я вовсе не об этом. – Рангар смутился. – Этой судьбы я под страхом смерти не пожелал бы твоей дочери, Дан! Просто я подумал, что такой умной, способной и красивой девушке не очень-то улыбается всю жизнь здесь прокуковать.

– Ничего... другие жили, и она проживет, – сурово поджал губы Дан. Замуж выйдет, детей нарожает.

"А зачем?" – едва не спросил Рангар, но что-то удержало его, и он вдруг с необъяснимой уверенностью понял, что путь его на материк уготован самой судьбой, и не избежит он ее да и не захочет этого, и много пыльных лиг истопчут его ноги и копыта его тарха (который непременно будет у него прекрасный, стремительный верховой зверь, и обязательно белой масти!), пока не достигнет он Цели – сейчас еще неведомой, но такой же реальной, как и сокрытое от него прошлое.

"А Лада... Пусть она остается на острове, как того желает ее отец, выходит замуж и рожает кучу детей", – подумал Рангар, но почему-то эта мысль настолько ему не понравилась, что он даже разозлился на самого себя.

На следующий день, утром, Дан Зортаг вывел из стойла на заднем дворе массивного тяглового тарха и запряг его в длинную деревянную повозку на четырех обитых кожей колесах. На повозку Дан и Рангар погрузили тщательно упакованные гарпуны, веревки с крючьями, канаты в бухтах, сети из белого просмоленного волокна, шесты с какими-то хитрыми зажимами на концах и многое другое. Лада, очень серьезная, в праздничном наряде вышла на крыльцо, начертала в воздухе несколько светящихся, быстро растаявших знаков, и низко поклонилась сначала отцу, а затем и Рангару.

– Желаю удачи тебе, мастер-ловец Дан Зортаг, отец мой, и да хранят тебя силы Земли, Воды и Огня!

Дан Зортаг с торжественным лицом поклонился в ответ и с чувством произнес:

– Благодарю за добрые пожелания. Лада Зортаг, дочь моя! Да пребудут с тобой силы Земли, Воды и Огня!

Рангар, почувствовав неформальную важность момента, вслед за Даном повторил слова благодарности. Глаза девушки как-то по-особенному заблестели, губы дрогнули, но она так и не произнесла ничего, но этого и не нужно было – все сказали глаза. Сердце Рангара сладко заныло, и он поспешно опустил голову... Дан Зортаг хоть и прост был, да не глуп, и тоже приметил взгляд, которым его дочь одарила Рангара. Давненько он подозревал что-то в этом роде, да тут уж совсем все ясно стало. И тяжко вздохнул Дан Зортаг – хорошая штука любовь, да редко она рука об руку со счастьем ходит... И сейчас вот – надо же, нашла в кого влюбиться. Непрост, ой непрост Рангар, великая тайна окружает его, из прошлого тянется... ежели уж сам Лаурик Муун спасовал, не смог приоткрыть завесу. А где тайна есть жди беду в гости. Ох-хо-хо, не к добру любовь эта, ох не к добру...

И прав, и неправ оказался Дан Зортаг. Ибо к иным событиям (как правило, крупномасштабным) бывают не только не применимы однозначные оценки, но парадоксальным образом оказываются справедливыми оценки диаметрально противоположные.

В молчании тронулись в путь Дан Зортаг и Рангар Ол, думая каждый о своем. И редчайшее событие произошло в этот миг для затерянного в хмурых приполярных водах огромного океана острова: вдруг разошлись облака, явив взгляду светлое бледно-голубое небо, и нежно-розовые солнечные лучи оживили сумрачную равнину. Знамение было уникальным, причем ни плохим, ни хорошим, и даже островной маг, чародей третьей ступени Лаурик Муун, не смог истолковать его.

К гавани они подъехали примерно через полтора тэна (местные сутки делились на тридцать тэнов, тэн – на десять иттов; сотая доля итта называлась "зан" и на языке Рангара имела эквиваленты "миг", "мгновение"). Здесь уже царило оживление: до сорока повозок сгрудились на широкой площади перед гаванью, далеко разносились возгласы людей, мычание тархов, скрип повозок и стук плотницких топоров, завершающих тонкую доводку работ по подготовке баркасов к выходу в море. Акватория гавани была изогнута подобно подкове тарха, со стороны открытого океана ее защищал естественный мол – длинная и узкая скалистая коса, протянувшаяся на две лиги, имелся и пяток деревянных причалов; назвать все это "портом" тем не менее не поворачивался язык. Вдоль извилистого берега тянулись длинные однообразные постройки, над некоторыми из них курился дымок. В воздухе властвовала смесь дымно-тягучих ароматов берега и соленой свежести океана, будившая в Рангаре какие-то смутные, неясные ассоциации.

Флотилия ловцов Голубых Драконов состояла из одиннадцати баркасов Рангар уже знал, что "одиннадцать" является счастливым числом второго магического порядка. Все баркасы были пришвартованы к причалам, по два на причал и три к первому, самому большому причалу. Баркас бригады ловцов, куда входил Дан Зортаг, имел поэтическое название "Гребень волны"; он стоял у причала номер три. Подведя тарха как можно ближе. Дан спрыгнул с повозки и подошел к группе ловцов, стоявших у входа на дощатый настил причала. После ритуальных приветствий последовали уже не ритуальные, но не менее традиционные дружеские хлопки по широким плечам и могучим спинам. И только после довольно продолжительного обмена последними новостями бригада соизволила обратить внимание на новичка. Конечно же, все в поселке знали историю его появления, относились к этому факту не во всем одинаково, однако большей частью вполне благожелательно. Все знали: океан есть океан, и шутить он не любит. Так что всякое и с любым может случиться на его громадных мрачных просторах. И потеря памяти – еще не самое страшное. Правда, уже поползли смутные слухи о фиаско Лаурика Мууна, попытавшегося проникнуть за завесу беспамятства пришельца... Впрочем, памятуя о крутом нраве мага, каждый предпочитал помалкивать и не особо выставляться со своими догадками, предположениями и комментариями.

Несколько скептический настрой матерых ловцов к новичку Дан Зортаг преодолел очень быстро, предложив друзьям-собригадникам побороться с Рангаром на руках; после того как Рангар по нескольку раз положил по очереди каждого из ловцов бригады "Гребня волны", его сразу же зауважали. Так уж повелось на островах исстари: магия внушала почтение и страх, а выдающаяся физическая сила – настоящее мужское уважение. Ибо кому, как не ловцам, была известна истина: на магию тогда надейся, когда собственная сила про запас имеется. (Интересно, что Рангар вспомнил эквивалент этой пословицы на своем языке: на магию надейся, а сам не плошай.)

– Кажись, с парня толк будет, – подытожил общее мнение бригадир "Гребня волны" мастер-ловец Арун Лаокор. – А теперь – за работу!

И работа закипела, да так, что баркас "Гребень волны" оказался первым, полностью готовым к отплытию.

Переночевали на баркасе. Ранним утром, лишь едва-едва забрезжил рассвет, у причалов появились маг Лаурик Муун, староста острова Курку Месиэл Мелкан и седобородый член Пентумвирата старейшин почтенный Даур Кханор. Ритуал Приветствия на сей раз показался Рангару длиннее обычного возможно, потому, что один ритуал плавно перетек в другие: Ритуал Прощания, Ритуал Призывания Удачи и Ритуал Отплытия. Тут уже главным действующим лицом был Лаурик Муун: он чародействовал вовсю, узкие глаза его сверкали подобно смотровым окошкам адской топки, руки пребывали в беспрерывном сложном движении, и вторично ощутил Рангар ток мощной силы, исходившей от него и – тоже во второй раз – свою способность противостоять этой силе, хотя бы и с помощью таинственного кольца, заметно потеплевшего в присутствии мага. "Неужели в прошлом я был магом?" – мелькнуло очередное шальное предположение, но оно не вызвало и намека на некое подобие внутреннего душевного резонанса, которое Рангар ощущал, мысленно представляя себя в дни былые то мудрецом, то воином, то путешественником-первопроходцем.

Наконец все ритуалы были закончены, ловцы и их подручные заняли свои места, послышались короткие команды на специфическом моряцком жаргоне, загремели поднимаемые якоря, затрепетали паруса на ветру, бравурную мелодию грянул невесть откуда появившийся на берегу оркестрик, и баркасы один за другим направились к выходу из гавани. Первым шел головной баркас "Разящий" под командованием бригадира бригадиров, главного ловца острова Рина Турлота; его баркас удостоился чести принять на борт Лаурика Мууна, Даура Кханора и Месиэла Мелкана.

"Гребень волны" шел пятым в кильватерном строю. За штурвалом стоял бригадир Арун Лаокор, а вахта из четырех ловцов умело управлялась с парусами. Дан Зортаг и Рангар Ол пристроились на юте и с наслаждением, полной грудью вдыхали резкий, холодный и свежий океанский воздух.

– Хороший ловец должен быть на все руки мастер, – сказал Дан, одобрительно поглядывая на товарищей. – Он и моряк, и плотник, и портной, и резчик по кости, и специалист по засолке мяса... да мало ли что еще должен уметь настоящий ловец!

– И немножко маг, – улыбнулся Рангар.

– Да, и немножко маг, – подтвердил Дан. – А как же без магии-то? Конечно, мне далеко до настоящих магов, того же Лаурика Мууна, к примеру, однако мое ловецкое "немножко" куда как больше, чем "немножко" каменотеса или, скажем, кузнеца.

– Тогда ответь мне. Дан, на такой вопрос: коль вы все тут – пусть в разной степени – маги, и все вокруг управляется магией, зачем тогда эти баркасы, паруса, выходы в океан на лов? Сотворите заклинание и пусть Голубой Дракон сам прилетит на остров... а еще лучше пусть сразу будет вдоволь уже готового мяса, кости и этой... онгры.

– Однако ты и мастак глупости говорить! – Дан аж головой затряс. Такое порой сморозишь... Да никакая магия, самая наивысшая, не может заменить вот этого! – Он потряс в воздухе своими ручищами. – Без людского труда любая магия зачахнет. Она, конечно, и подсобляет, и обогревает, и удачу ниспосылает, и такое порой сотворить сподобится, что голыми руками вовек не сделаешь. Но и без этих самых рук магия кончится, как пить дать! Ежели, значит, собрать здесь сейчас весь Магический Магистрат Зирита, всех великих магов, то они, может, и заставили бы Голубого Дракона на берег выброситься. Очень даже возможно. Но кто бы тогда занимался их великоважными делами там, в метрополии? Каждый должен свое делать, тогда толк будет. А так... это как пытаться убить ашором комара. Тоже можно, но какой прок?

– Или забивать микроскопом гвозди, – тихонько пробормотал Рангар. – Или палить из пушки по воробьям... хорошо бы только вспомнить, что такое "микроскоп" и "пушка"...

– Что ты там бурчишь? – спросил Дан, придвигая голову поближе.

– Я только что вспомнил, что птичка, подобная чиньку, на моей родине звалась "воробей", – сказал Рангар.

– Во-ро-бей, – повторил по складам Дан. – Гм... Нет, не слыхал. Я, правда, не этот, как его... естествоописатель, – последнее слово Дан произнес с таким сарказмом, что Рангар не мог не обратить на это внимания.

– Кто это такие?

– Так... придурки, в общем. Марают дорогую кожу своими никчемными письменами. В общем, смотрят они, что и как в мире устроено, и записывают. Камешки там разные, зверьки, птички, бабочки... тьфу! Занимались бы уж лучше делом.

Рангар даже зажмурился. Неужто это слабые, робкие ростки того, что в его мире дало могучие всходы и явилось _истинной наукой_? Да, в странный мир он попал... так сказать, в мир наизнанку.

Тут в мозгу в который уже раз как бы щелкнуло что-то, на мгновение заломило виски, потом пришла привычная ясность сознания... но на сей раз _он ничего не забыл_! И торопливо, словно вороватый токан, стащивший с хозяйского стола кусок мяса и прячущий его в темном уголке, чтобы потом спокойно съесть, Рангар засунул эти мысли и воспоминания на самое дно сознания, чтобы затем, когда придет время, не спеша насладиться ими, обдумать, проанализировать... А сейчас надо говорить о другом.

– Ты не совсем убедил меня, Дан. Я все-таки думаю, что магию надо применять шире. Вот, к примеру, наш баркас. Почему бы не использовать магическую силу, чтобы двигать его без парусов? Как говорится, без руля и без ветрил?

– Без руля и без ветрил, – насмешливо повторил Дан. – Не знаю, кто так говорит, но он либо сам дурак, либо сказал это о дураках. А ты не приметил, часом, куда дует ветер?

Рангар удивленно поднял голову и осмотрелся. Вообще-то он еще на берегу обратил внимание, что резкий порывистый ветер, дувший с океана, вначале утих, а перед самым отплытием сменился на ровный, умеренной силы ветер со стороны острова.

– Я не моряк, конечно, но знаю, что такое попутный ветер, – сказал Рангар. – В этом случае курс корабля совпадает с направлением ветра и нет нужды менять галсы.

– Верно. А поменяли ли мы хоть раз галс?

– Нет. Ну и что? Ветер-то попутный.

– А то! – рявкнул вдруг Дан так громко, что на него обернулись вахтенные. – Нам не надо менять галсы, потому что ветер всегда будет попутным!

– А!.. – догадался Рангар. – Магия, значит.

– А ты как думал? Дует себе ветер и дует нам в корму? А теперь скажи мне, ежели твоя голова не опилками набита, что проще: одним чародейством одного мага двигать всю нашу флотилию, или держать на каждом баркасе по чародею, дабы они своими заклинаниями двигали каждый свой корабль? А?!

– Сдаюсь! – поднял вверх руки Рангар и засмеялся.

– То-то же! Магию тоже с умом применять надобно. Вот ежели люди, человек десять, для примеру, водицы испить пожелают, что им делать? Поднатужиться всем скопом, поелику один не осилит такое, и дождик вызвать? А потом стоять, задрав головы и разинув хлебала, и ждать, пока туда вода натечет? Можно, конечно, кто говорит, что нет! Аль не сподручнее ли ручками-ручонками из самого обычного колодца водицы-то достать ведрышко да напиться всем вволю? Соображаешь, Рангар?

– Я же сказал – сдаюсь. – Рангар хлопнул Дана по плечу. – Научи лучше чему-то полезному.

– Вот это другое дело, – обрадовался Дан. – И уж коли мы в море, поучу тебя малость, как с парусами управляться. Авось пригодится когда.

...Как в воду глядел ловец Голубых Драконов Дан Зортаг. А может, и глядел – вон ее сколько вокруг было-то...

В район, где "драконы косяками ходят", как выразился Дан, они прибыли на третьи сутки. Все это время действительно дул ровный попутный ветер, хотя где-то у горизонта полыхали зарницы и супились мрачные черные тучи.

Было раннее утро; темный океан мерно подымал и опускал баркас, небо тускло серело, облака сплошной бугристой пеленой, обгоняя кораблик, текли на восход, навстречу поднимающемуся из-за океана солнцу этого мира, которое называлось Дорнмар (Большой огонь) и которое люди в этих суровых краях почти не видели. У Рангара, отстоявшего предутреннюю вахту, которая на здешнем моряцком сленге именовалась не совсем приличным словом "ф'ааф", слипались глаза и зевки раздирали рот; он уже сменился и направлялся в кубрик, предвкушая сладкий сон, как вдруг впередсмотрящий хрипло проорал что-то вроде "Форрер!", и спустя считанные заны отдыхающие ловцы повыскакивали на палубу, на бегу застегивая одежду. Рангар недоуменно вытаращил глаза и тут только заметил, что на мачте флагманского баркаса будто расцвел яркий голубой цветок.

– Лаурик Муун учуял неподалеку стадо с Голубым Драконом, – хлопнул Рангара по плечу подошедший сзади Дан Зортаг. – Смотри, сейчас начнется самое интересное.

Шедшие до этого в кильватерном строю баркасы перестроились в линию, плавной дугой охватывавшую некую точку в океане.

– Шлюпку на воду! – скомандовал Арун Лаокор. – Пойду я и первая четверка.

Одну из двух приготовленных в специальных гнездах на корме баркаса шлюпок споро подготовили к спуску на воду, и вот она уже закачалась на волнах. В ней вместе с бригадиром и еще тремя ловцами оказался и Дан Зортаг.

Сон слетел с Рангара, как последний желтый лист с дерева под порывом осеннего ветра. Он пристально всматривался в океанскую даль, в фокус дуги, вдоль которой расположились все одиннадцать баркасов флотилии, но даже его поразительно зоркие глаза спасовали, и он не видел там ничего, кроме темных мятущихся волн. Но именно туда, в фокус, устремились одиннадцать шлюпок – по одной с каждого баркаса.

Некоторое время ничего не происходило. Шлюпки, отдаляясь от баркасов, уменьшались в размерах, теряясь среди волн; у Рангара даже в глазах зарябило от напряжения – так он старался не упустить из виду шлюпку с Даном Зортагом. Затем океан как бы вспучился сразу в нескольких местах, и одна из этих пучностей имела ярко-голубой цвет... До Рангара донеслись приглушенные расстоянием выкрики, команды, какой-то стук и треск со шлюпок, микроскопические фигурки ловцов засуетились, задвигались, послышался странный, похожий на вздох гиганта звук, в воздух голубой молнией взвилось огромное гибкое тело, по обе стороны которого факелами синего огня дрожали исполинские полотнища крыльев, на флагмане что-то запел Лаурик Муун своим неподражаемым, похожим на раскаты грома голосом, не только не затухающего, но, казалось, нарастающего с расстоянием, ему вторили оставшиеся на палубах своих баркасов ловцы других бригад, огонь на мачте флагмана засиял так, что на него было больно смотреть... И все это происходило практически одновременно и очень быстро, и лишь фантастическая скорость восприятия и его специфическая избирательность позволили Рангару расчленить на простейшие фрагменты яркий, пестрый и очень краткий всплеск произошедшего действа.

...Попытавшийся взлететь Голубой Дракон упал в воду, пораженный тучей гарпунов; так угасает огонь в керосиновой лампе, когда выкручивается фитиль. Некоторое время среди темных волн билось еще голубое пламя, затем и оно померкло. И тогда с флагманского баркаса раздался раскатистый победный клич мага. Голубой Дракон был повержен, ловцы победили.

За два следующих дня ловцы добыли еще трех Голубых Драконов. К несчастью, при этом погибли два ловца – с пятого и восьмого баркасов. Попытки Лаурика Мууна вернуть им жизнь не увенчались успехом, и их похоронили по обычаю ловцов в океанской пучине.

Радость от удачного лова на баркасах сменилась мрачным унынием. И причиной тому было не только естественное горе от утраты товарищей. Жизнь ловцов немыслима без риска, и к смерти они относились как настоящие профессионалы, без излишней аффектации и подчеркнутого трагизма. Но...

– Говорят, одной капли онгры достаточно, чтобы вернуть жизнь человеку, – угрюмо сказал Дан Зортаг, глядя в океанскую даль. – Так нет же... тьфу! – вот что есть наша жизнь! – И он смачно плюнул за борт.

– Так почему же вы миритесь с таким положением вещей? – спросил Рангар, которому невольно передалось настроение Дана.

– А что поделаешь? – В голосе мастера-ловца прозвучала такая безысходная тоска, что у Рангара мороз пошел по коже. И он сразу понял, что корни этой тоски отнюдь не во вчерашней трагедии.

– Ничего не поделаешь... – сам ответил на свой вопрос Дан Зортаг. Голос его осекся, и он отвернулся. И, чуть помолчав, закончил: – Плетью обуха не перешибешь, Рангар. И нет ни демона, ни человека, который смог бы изменить хоть что-то.

Тут он ошибался. Такой человек был. И стоял он рядом с мастером-ловцом Даном Зортагом.

Поселок встретил возвращение ловцов тем особым сочетанием горя и радости, с каким встречают победившую, но и понесшую немалые потери армию. Семьям погибших ловецкая община выделила солидное количество драконьей крови и мяса, староста из специальной "черной" кассы выдал вдовам по пятьдесят серебряных дрон – немалые по островным меркам деньги. И хотя это не могло возместить потерю кормильца и унять боль утраты, все же явилось подспорьем в горькое время беды.