Текст книги "Жизнь щедра на сюрпризы"

Автор книги: Александр Ройко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 28 страниц)

– Я вас понял. Проблема, действительно, интересная, но решаемая. Мы приструним этих хитрецов. Я попрошу, чтобы в канцелярии штаба полка такие отметки на списке жильцов этого дома сделали. Я объясню, зачем это нужно.

– Хорошо, спасибо. Это важно, хотя полностью решить проблему вряд ли удастся. Точнее, проблема то решаемая, но мне хлопот лишних она создаст много.

– Почему?

– Прежде чем подсоединять радиаторы к трубам, их нужно полностью выставить по уровню и хорошо закрепить на стене. Отдельно нужно выставить и качественно проварить трубы подвода и отвода теплоносителя. А это займёт много времени. К тому же я планировал начать подсоединять батареи с самых дальних комнат, постепенно идя к стоякам, причём, естественно, по этажам. Бригада Колыванова начнёт варить трубы в комнатах на верхнем этаже, а бригада Пампушко будет работать под ними. И можно, конечно пойти навстречу тем людям на этих этажах, которые планируют уйти в отпуск. А вот с жильцами других этажей это сделать вряд ли удастся. Не перетаскивать же каждый день сварочные аппараты и кислородный баллон с одного этажа на другой. Да и пока не сварят все трубы, всё равно радиаторы подсоединять нельзя.

– Я вас понял. Но это уже больше ваши размышления о том, что и как делать. Давайте доживём до этого, а там уж будет видно. Занимайтесь планово намеченными этажами. Вы мне сами как-то говорили, что проблемы нужно решать по мере их поступления. Так ведь?

– Совершенно верно, товарищ майор, – улыбнулся Андрей. – Тогда проблем и вопросов больше нет.

– А у кого-нибудь есть вопросы ко мне? Нет. Тогда у меня есть для вас важное сообщение. Как вы, наверное, знаете, у Михаила Лукича Грицюка в воскресенье заканчивается срок пребывания как в самом Борстеле, так и на территории ГСВГ в целом. В понедельник 20 июня он возвращается на Родину. Я хочу от имени командования, от себя лично и от вас всех поблагодарить его за примерную работу на протяжении всех 4-х лет. Он хорошо потрудился, и с ним было приятно работать, – вздохнул Лукшин. – Мы всегда могли найти с ним общий язык. Это честный, открытый, грамотный и работящий человек.

– Борис Михайлович, – засмеялся Грицюк. – Прямо некролог какой-то. А я то ещё не умер.

Хохот и остальных присутствующих немного оживил обстановку.

– Тьфу ты! И в самом деле, больше похоже за упокой, чем за здравие, – рассмеялся и майор. – Тогда просто желаем вам, Лукич, новых трудовых успехов и крепкого здоровья уже на Родине.

– Спасибо. А завтра вечером я приглашаю вас всех в полном составе, так сказать, на отходную. После работы и проведём выездную планёрку, последнюю для меня.

– И где состоится эта планёрка? – спросил Андрей.

– Да вот как раз хотел попросить вас, Андрей Николаевич, помочь с помещением. Оно у вас очень подходит для такого мероприятия. А у меня дома, как вы понимаете, такой предотъездной беспорядок, в котором и вы мне немного помогли, – улыбнулся Лукич. – Да ещё я уже и часть мебели сдал.

Андрей не успел ответить Лукичу, потому что его опередил Виталий:

– Интересно, а кому вы её сдали? – улыбнулся он. – Самому себе, что ли? Ведь нового начальника КЭС пока что нет.

– Мебель я сдал, конечно же, не самому себе, а коменданту. А что касается нового начальника КЭС, – Лукич взглянул на майора, но тот молчал, – то он уже назначен. Завтра я передаю ему дела.

– Вот те на!? – удивился Виталий. – И кто же это?

– Я ещё не дошёл до этого сообщения, – отозвался Лукшин. – Сейчас я объявлю решение командования – с понедельника новым начальником квартирно-эксплутационной службы назначен товарищ Кирзонян Григорий Иванович.

Если это решение Лукшину, Грицюку и самому Кирзоняну было известно ранее, то для Виталия и Андрея оно стало громом среди ясного неба. И громом не совсем то приятным. Но поделать они ничего не могли – это было решение командования. Вопросов Кирзоняну никто не стал задавать, так же как никто даже и не поинтересовался, кто же будет теперь начальником сантеххозяйства. Андрею, да и, вероятно, Виталию было не до того – они были ошеломлены услышанной новостью.

Вопрос о новом начальнике санитарно-технического хозяйства прояснился завтра на "выездной планёрке" в мастерской Морозевича, которую они все провели очень хорошо и наговорили Лукичу много тёплых слов. С ним, действительно, приятно было работать, мужик он был хороший. Что же касается начальника сантеххозяйства, то исполнять эти обязанности временно, до приезда нового начальника будет сам Кирзонян. Виталий для этой цели не годился, а у Андрея у самого было дел по горло.

Ещё вечером в четверг Андрей рассказал жене о будущих кадровых изменениях в службах. Виктория, хотя и знакома была лично с Лукичом и Григорием, но, по большому счёту, ничего о них детально не знала. Поэтому она удивилась, что Андрей не очень то рад такому повышению Кирзоняна.

– Ты же год с ним проработал бок о бок, даже жили вы некоторое место время. Так что тебя не устраивает? Вы же хорошо знаете друг друга.

– Да, знаем мы друг друга неплохо. Наверное, поэтому мне и не по душе его назначение.

– Почему?

– Скользкий он какой-то.

– Что значит скользкий? – удивилась Валерия.

– Да вот то и значит. Хитрый, сам себе на уме.

– Но, может быть, таким и должен быть начальник всей вашей службы? Сколько у него всего находится в подчинении. Да ещё эти семьи военнослужащих. Ты же сам мне говорил, что с ними не так то просто находить общий язык.

– Всё это так. Лукич тоже был непростой человек и тоже был с хитринкой. Но он эту хитринку не использовал в корыстных целях. Да, к его рукам кое-что, наверное, прилипало, но никогда не во вред и не за счёт других. Он был добрым и, в общем-то открытым человеком. Кирзонян же далеко не добрый человек, он мне не понравился с первой же минуты знакомства. Не то чтобы совсем не понравился, но в нём была какая-то неискренность, наигранность. Конечно, мы общались, были почти приятелями и много на первых порах проводили вместе времени. Но наши отношения в любую минуту могли рухнуть. С Кирзоняном нелегко будет работать, когда он станет непосредственным начальником.

Об амбициях Кирзоняна наглядно говорил и такой факт, о котором Морозевичу как-то немногим позже рассказала комендант дома? 3. Оказывается, только став начальником КЭС, он попросил переселить его из общежития в освободившуюся квартиру Лукича. Такой вопрос комендант сама решить не могла (хотя Григорий теперь и считался её начальником), и она обратилась по этому вопросу к Лукшину. Но тот проявил стойкость и категорично заявил ей и новоиспеченному начальнику КЭС, что закон для всех один – никто не поселит одиночку, кто бы это ни был, без семьи в квартирах семейного фонда. Единственное на что пошёл Лукич, так это на то, что в комнату Кирзоняна в "Лондоне" никого не подселяли и он в дальнейшем так и жил один в комнате. Хотя Лукшин перед этим и планировал поселить с Кирзоняном нового начальника сантеххозяйства, на которого уже ушла заявка, и тот вскоре должен был приехать. Это было бы как раз целесообразно – старый и новый начальники этого хозяйства жили бы вместе. И всё же в этом вопросе майор дал некоторое послабление Григорию, хотя, скорее всего, благодарности от того не дождался. Правда, Кирзонян и так после переселения Морозевича в "Бухенвальд" прожил один в комнате около трёх месяцев. Старожилов общежития за это время к нему не переселяли, а новых служащих в гарнизон не прибывало.

Валерия хотя и не поддерживала мужа, но, видимо, немного поняла его и не стала спорить. Андрей всё же стал анализировать причины таких кадровых перемен. Лукшин относился ко всем начальникам служб довольно ровно, но Морозевич как-то интуитивно чувствовал, что и ему Кирзонян не очень то по душе, хотя своё дело тот знал. Он вряд ли говорил бы так искренне о Кирзоняне те слова, которые сказал в четверг на планёрке Лукичу. Просто поблагодарил бы за работу, пожелал бы дальнейших успехов и всё. И вряд ли это он рекомендовал Кирзоняна на эту должность командиру батальона. Скорее всего, Андреев сам сделал такой выбор. Но, с другой стороны, его можно было понять. Ожидать нового начальника КЭС можно долго. Николай в Цербсте правильно говорил, что людям на таких должностях и в Союзе неплохо живётся. Но, даже если кто-то вскоре и приедет на это место, то неизвестно ещё, какова его квалификация и, самое главное, ему долго нужно будет знакомиться с хозяйством. А сейчас самый разгар ремонтных работ и у Лукича на учёте был не только дом? 3, но и другие объекты. Кирзонян же, проработавший в городке уже почти два года, хозяйство городка хорошо знал. К тому же, он член КПСС. Из руководителей служб сейчас Григорий был самым опытным, да и по возрасту старшим, нежели Морозевич и ещё комсомолец Горшков. Грицюк был беспартийный, но за плечами у него был большой опыт работы, который, конечно же, перевешивал и опыт Кирзоняна.

И сейчас Андрей впервые подумал о том, что если они с женой надумают ещё на год продолжить срок работы в ГСВГ, то и ему самому следовало бы подумать о вступлении в ряды КПСС. Ранее ему этого никто не предлагал, да и сам он не стремился пока что стать коммунистом. Но об этом стоило замыслиться. Андрей был уверен, хотя об этом пока разговор не заходил, что Валерия захочет остаться ещё на год в ГДР. Ей здесь всё больше и больше нравилось, даже, несмотря на неудовлетворённость работой. Она даже постепенно стала меньше переживать о неоднозначности своего положения и жить нормальной жизнью. Сам Андрей уже подумывал о том, что неплохо бы продолжить контракт – в кои то веки ещё выпадет такая удача. Благоприятствовало этому ещё и то, что сын в школу пойдёт как раз через три года, значит, этот срок папа с мамой могут ещё побыть в ГДР. Бабушка и дедушка Никитки ещё вполне здоровы и смогут ещё лишний годик приглядеть за внуком.

Андрей закончил свои размышления о новом начальнике КЭС и подумал о том, что следует более активно отдыхать семьёй, раз Лере всё больше нравиться в Германии и, в частности, в Борстеле. Велосипед жене готов и нужно бы его испробовать. И лучше уже в эти выходные. С понедельника у него начнётся ответственный этап работы на дому.

ГЛАВА 3. Неудачный отдых и новые заботы

В воскресенье утром, после завтрака Андрей спросил Валерию:

– Лера, чем ты планируешь сегодня заняться?

– Ничем. Буду просто отдыхать. Ты что, опять хочешь в Стендаль поехать?

– Нет, в Стендале мы две недели назад были, и поездка была очень удачная.

– Тогда что, есть какие-то другие предложения?

– Есть. Я хочу предложить тебе новую прогулку по окрестностям Борстеля. И даже обещаю, что она тебе понравится.

– Даже так? Хорошо, я согласна.

– Тогда одевайся. Только на ноги не надевай туфли на высоком каблуке. Одень что-нибудь попроще.

– Я и не собиралась надевать туфли на высоком каблуке. По земле то придётся ходить, а не по асфальту.

– И лучше не юбку, а какое-нибудь свободное платье.

– А это ещё почему?

– Так нужно.

– Странно. Хотя в юбке, конечно, жарковато будет.

Они оделись и направились к прорехе в ограждении городка за мастерской Морозевича. Когда они подходили к ней, Андрей сказал:

– Подожди меня минутку. Я заскочу в мастерскую.

Он пошёл к полуподвальному помещению и через пару минут вывел свой велосипед.

– О, вот это ты здорово придумал, – обиделась Лера. – Ты будешь ехать, а я за тобой бежать как собачонка.

– Ещё минуточку подожди.

Андрей вновь спустился в мастерскую и вывел оттуда уже Лерин велосипед.

– А это чей велосипед? – удивилась жена.

– Твой.

– Мой? Да ты что! И когда же ты успел его собрать? – она уже знала, что велосипеды в городке не покупались, а "собирались".

– Да вот, успел. Ты то на нём сможешь ездить? Не разучилась?

– Попробую. Я, действительно, очень давно не ездила на велосипеде. Ещё в школе, да и то не в последние годы учёбы.

Они вывели велосипеды на дорогу, и Валерия попробовала проехаться. Андрей ей не помогал, хотя и страховал рядом – пусть сама попробует, так надёжнее. Если сразу не получится, то соскочит – сейчас конструкция велосипеда это позволяла сделать. Но Валерия справилась и сама. Сначала неуверенно, а затем всё лучше она начала двигаться в сторону посёлка. Андрей, увидев, что Лера неплохо справляется с велосипедом, легко её догнал и они уже вместе, не спеша, поехали дальше.

– Вот здорово! Как хорошо ездить, а не просто ходить пешком, – радовалась Валерия.

Так они дальше и ездили по красивым окрестностям Борстеля примерно в течение часа. Они проезжали через перелески, небольшие луга и радовались своему активному отдыху. Кое-где им, правда, пришлось и спешиться – тропинка немного поднималась в гору. Они отдыхали на природе, а затем вновь ехали дальше. Наконец, они решили, что для первого раза такой велопрогулки достаточно и решили возвращаться. Они проехали очередной перелесок, и дорога пошла вниз (там, где они ранее вели велосипеды, поднимаясь пешком). С горки ехать было легко, и Валерия, очевидно, излишне разогналась. После одного из ухабов спуска переднее колесо её велосипеда попало в какую-то рытвину и резко дёрнулось в сторону. Лера этого не ожидала, не успела выровнять велосипед или затормозить и на всём ходу вылетела из седла. Андрей резко "ударил" по тормозам, остановил свой велосипед и подбежал к ней. Лера сначала лежала на траве без движения, но затем попыталась подняться. Муж помог ей и сел рядом с ней на траву, чтобы она могла опереться на него.

– Ой, что со мной произошло? – наконец, спросила она.

– Ты упала с велосипеда. Как ты себя чувствуешь? Что у тебя болит?

Валерия медленно ощупала себя, нерешительно подвигала ногами, помахала руками и сказала:

– Вроде бы, всё цело. В общем-то, у меня ничего и не болит. Но вот только противно кружится голова. Я, наверное, ударилась ею о землю.

У Андрея сердце куда-то провалилось, он перепугался не на шутку. У него в памяти мгновенно всплыл прошлогодний эпизод в Кётене.

– Господи! Неужели сотрясение мозга? – в ужасе подумал он. – И каковы же тогда могут быть последствия? – он вспомнил и свои предположения о дальнейшей судьбе того лётчика из Кётена.

Но Валерия медленно приходила в себя. Андрей подумал, что напрасно сравнивает эти два случая – в Кётене был прямой удар головой о брусчатку, да ещё с высоты более двух метров. Здесь же Валерия косо упала всем телом на не такую уж твёрдую землю с травой. Да, вероятно, затем она ударилась и головой, потеряв ориентацию, но уже после того, как упало на землю всё её тело. Это подтвердила и сама Лера:

– Помоги мне встать. Сколько мы будем так сидеть.

– А ты сможешь встать?

– Конечно, смогу. И идти я смогу. А вот ехать, пожалуй, нет. Так что будем возвращаться домой пешком. А что же тогда с велосипедами делать?

– Да Бог с ними, с этими велосипедами. Нашла о чём беспокоиться. Лишь бы с тобой всё было в порядке.

Андрей помог подняться жене, и она попробовала пройтись, опёршись об его руку. Координация у неё была немного нарушена, но шла она неплохо. Теперь уже Андрей не сомневался, что к городку они медленно, но всё же благополучно доберутся.

– Когда ты идёшь, у тебя ничего не болит, – спросил он Леру.

– Ничего не болит. Только слегка кружится голова и чувствуется слабость, скорее даже какая-то вялость. Это сотрясение головного мозга.

– Да ты что? – снова испугался Андрей.

– Да, я же невролог, и диагноз могу поставить достаточно точно.

– И что же делать?

– Ничего не нужно делать. Мне просто нужно полежать. Возможно, что придётся лежать и весь остаток дня. Из еды и питья только горячий чай – и всё постепенно пройдёт. Возможно, пару дней ещё будут какие-нибудь остаточные явления, но затем всё пройдёт. Ничего особенного.

– А что это ещё за остаточные явления?

– Сегодня будет тошнота, а, возможно, и рвота. Но завтра это всё пройдёт, останется только некоторая слабость. Но не волнуйся, всё пройдёт. Я чувствую, что это лёгкая степень сотрясения.

– Ты уверена?

– Уверена, уверена. Ты что-нибудь придумай, как быть с велосипедами, и мы потихоньку пойдём.

– Да я их сейчас спрячу в кустах, а завтра заберу. Здесь почти никто не ходит, так что их не украдут. А ты точно сможешь самостоятельно идти?

– Конечно! – начала уже сердиться Лера. – Что, я маленькая?

– Ты не маленькая, но больная.

– Вот и выполняй желания больной, чтобы та лишний раз не нервничала. Не волнуйся, со мной сейчас уже всё нормально. Я не упаду.

Андрей быстро спрятал велосипеды, и они потихоньку направились к городку. Лера шла, конечно, поддерживаемая мужем, но, когда они вошли в городок, то она просто взяла его под руку. Она зашла в комнату, разделась и свалилась на кровать. Андрей заботливо укрыл её двумя одеялами.

– Может, печку затопить? Тебе, наверное, прохладно?

– Не нужно. Лето, будет жарко, а под одеялом мне тепло. Всё, я буду спать. А ты завари чай и поставь около меня на табуретке. Захочу – выпью. И не волнуйся за меня, всё постепенно пройдёт.

– Может быть, тебе принять какие-то таблетки?

– Хорошо, что вспомнил. Найди мне таблетку анальгина от головной боли, и всё. Больше ничего не нужно. Правда, неплохо было бы принять и папаверин с платифиллином для восстановления сосудистого тонуса. Но у меня его дома нет. Ладно, это я уже завтра на работе приму.

– А ты что, собираешься завтра идти на работу? В таком то состоянии?

– Конечно, пойду, до завтра всё пройдёт. Так, не спорь, – сказала Лера, увидев, что Андрей пытается возразить. – Ты лучше закрой, пожалуйста, шторы. Лучше, если комната будет затемнена, так для больного, то есть для меня, лучше. Всё, я буду спать.

Лера выпила поданную ей таблетку анальгина и заснула. Андрей затянул шторы, и остаток дня просидел около жены. Спала она нормально, спокойно. Только уже поздним вечером, как она и предполагала, её стошнило, и её немного вырвала. Но после этого она сказала, что ей стало значительно лучше. Она спокойно проспала до утра. Утром же она проснулась довольно рано. Она потянулась и, улыбаясь, произнесла:

– Ну и выспалась же я. На всю оставшуюся жизнь. Ладно, нужно вставать, готовить завтрак и на работу.

– Завтрак я и сам приготовлю. А ты, может быть, всё же не шла бы сегодня на работу?

– Ещё чего. Конечно, пойду. А вот на политинформацию не пойду. Мне там в духоте только хуже станет. Перебьются сегодня без меня. Я им всё объясню. Хорошо, ты готовь завтрак, а я пойду приму душ. Ты знаешь, мне что-то, действительно, есть захотелось.

– И не удивительно. Ты же почти сутки ничего не ела, только чай и пила.

– А ты то вчера ел что-нибудь?

– Да ел, ел. Видишь, на ногах нормально держусь.

– Ты смотри у меня, – погрозила, шутя Валерия пальцем. – Ты мне здоровый нужен.

– Хорошо, – подумал Андрей. – Если начала шутить, то определённо поправляется.

После завтрака Морозевичи разошлись по своим рабочим местам. Андрей после политинформации до обеда провёл время вместе с бригадами сварщиков и слесарей, организовывая работу по началу предпоследнего этапа ремонта – монтажу (сварке) труб. После того останется только подсоединять к ним радиаторы. Пообедал он сегодня в столовой, выкраивая время для того, чтобы сходить за спрятанными велосипедами. Они были на месте, и назад он уже ехал на своём велосипеде, ведя одной рукой параллельно велосипед Леры. В целом этот день закончился нормально.

Когда вечером Андрей вернулся домой, то Лера уже выглядела как обычно. Она казала, что иногда ещё голова немного побаливает, но она уверенна, что через сутки это пройдёт. И в среду Валерия уже, действительно, была полностью здорова. Это очень обрадовало Андрея.

Но зато его в этот день здорово огорчил Лукшин. Он вернулся из КЭЧ и сказал, что там приказом подтвердили своё настойчивое предложение проводить полноценную учёбу кочегаров с приёмом у них комиссией! зачётов с последующей выдачей соответствующего аттестата. Это решение было продиктовано тем, что, как показал анализ работы теплохозяйств по гарнизонам, кочегары плохо знают свои обязанности и правила техники безопасности. Участились случаи неоправданных поломок оборудования котельных, а то и аварий в них.

Нельзя сказать, это решение свалилось как снег на голову, этого следовало ожидать после подобного майского сообщения Лукшина. Морозевич это понимал и потихоньку к нему готовился, разрабатывая вчерне программу обучения кочегаров. Но, подспудно он надеялся, что в этом году обойдётся всё же без учёбы кочегаров. Ан нет, надежды не оправдались. Не так страшна была для Андрея сама эта учёба, как то, что она совпадала с ремонтом этого несчастного дома. Столько в этом году работы с ремонтами отопительных систем, так ещё и это.

Андрей всё это время помнил о сообщении Лукшина по проведению обучения и аттестации кочегаров. Морозевич и не забывал об этом разговоре, но те же кочегары с мая месяца вновь были задействованы на ремонтных работах. Собственно говоря, это Андрей просто находил оправдание своей бездеятельности в этом вопросе. Ему очень не хотелось браться за это обучение, хотя он и понимал, что делать это всё равно придётся. Отопительный сезон и у него в хозяйстве выявил отдельные случаи незнания кочегарами своих служебных обязанностей или пренебрежение правилами техники безопасности. Но он всё оттягивал начало этого события. Он просто не привык выступать в роли обучающего. Но хочешь-не хочешь, а делать это необходимо. И Андрей, тяжко вздохнув, засучил рукава. Почему засучил рукава? Да потому, что сначала нужно было составить программу обучения, разбить её на часы, составить перечень вопросов, ответы на которые должны знать его ученики-кочегары. Но, самое главное, это сначала обучиться самому. Практику за проведенный в гарнизоне год Андрей уже хорошо освоил. Но одной только практики, если это серьёзные занятия, обучающимся мало, нужна и теория. А он и сам некоторые вопросы теории помнил довольно смутно. Нужно вспоминать то, что ему когда-то сообщали на лекциях и хорошо проштудировать (уже не бегло, как в Полтаве) те две книги, которые он захватил с собой. – "Ох, и нелёгкая это работа – из болота тащить бегемота", – подумал Андрей и приступил к составлению программы. Он занимался этой программой, а заодно и самообучением, один-два раза в неделю по вечерам, но постепенно программа была почти полностью составлена. Андрей был доволен этой работой – если даже программа и не пригодится, то всё равно она принесла пользу хотя бы ему самому. Если будут появляться новые кочегары, то их инструктаж будет уже более полноценным.

И вот теперь, когда руководство КЭЧ приняло решение, то Андрею нужно будет срочно заканчивать программу, чтобы успеть провести учёбу и саму аттестацию до своего отпуска. Не хотелось оттягивать отпуск ещё на более поздний срок.

Андрей решил не тянуть кота за хвост, иначе не успеет к запланированному отпуску. Поэтому он в этот же день вечером разыскал наброски своей программы. Из рекомендаций КЭЧ следовало, что она должна быть рассчитана на 30–40 академических часов. Андрей, чтобы не было потом никаких придирок, решил довести программу до 40 часов. Как она будет выполняться – это другой вопрос, но на бумаге всё должно быть гладко. Далее он прикинул, что если начать занятия в понедельник 27 июня и вести занятия всего по два часа в день, то 20-й день (рабочий) подобных занятий наступит в пятницу 22-го июля. Это очень даже приемлемо, потому что до конца того же месяца можно будет провести зачёт, а затем получить в КЭЧ и вручить кочегарам удостоверения на право работы с котлами и другими сосудами с жидкостью и газом.

Следует отметить, что обучение кочегаров не было выдумкой руководителей КЭЧ. Существовало положение о том, что первичная аттестация (сдача квалификационных экзаменов) персонала котельных проводится в квалификационных комиссиях (с участием инспектора Котлонадзора), созданных по приказу органа, в ведении которого находятся учебные центры или учебно-курсовые комбинаты, а при прохождении обучения в организации – по приказу этой организации. При этом персонал, обслуживающий котлы, трубопроводы и сосуды с жидкостью или газом, допускался к самостоятельной работе после стажировки не менее 5 рабочих смен под руководством лица, назначенного приказом руководителя организации.

Лицам, овладевшим профессией машинист (кочегар или оператор котельной) и сдавшим квалификационные экзамены, присваивается квалификационный разряд по профессии, и выдаются свидетельства установленного образца о присвоении квалификационного разряда по профессии и удостоверение на право обслуживания котлов, трубопроводов и сосудов.

На следующий же день Морозевич объявил тем кочегарам, которые работали со слесарями, приказ КЭЧ и то, что с понедельника начинаются такие занятия. Правда, он сказал, что занятия будут вестись ежедневно по 3 академических часа – он хотел на всякий случай сэкономить время. После такого известия одни кочегары начали недовольно бурчать, другие наоборот – тихонько радоваться тому, что можно каждый день проволынить лишние 3 часа. В течение этого же дня и пятницы он предупредил об этом и других кочегаров. Тех, кто будет на смене это, естественно, касаться не будет (пропустят за всё время учёбы несколько занятий, но это вполне объяснимо и для КЭЧ). Но вот что касается остальных, то занятия для них обязательны, независимо от того вернулся ли кочегар только что со смены или же ему сегодня в ночь заступать на смену. Сам Андрей на ближайшие вечера вновь засел за программу. До этого у него в четверг после планёрки состоялась обстоятельная беседа на эту тему с майором, которая началась с нытья начальника теплохозяйства:

– Борис Михайлович, скажите, ну за что мне такое наказание? Всё на одну службу валится. Другие и в ус не дуют, а мне эти непредвиденные ремонты и учёба одновременно.

– Не наговаривайте на своих коллег, Андрей Николаевич. У них тоже работы много. Конечно, не так, как у вас, но всё же и немало. У Лукича, например, с этими квартирами вообще просвета не было.

– Ну, у Лукича – это да.

– А у того же Кирзоняна – то у него что-то с пожарными гидрантами произойдёт, то с напорными водопроводными насосами что-то не в порядке, то начинают отказывать канализационные насосы, да и вообще у него постоянные проблемы с канализацией. Виталий, кроме электросетей, по всему гарнизону ещё чинит различную аппаратуру, и даже картофелеочистные центрифуги на кухне столовых. В общем, у всех работы хватает. Да, такой учёбы, как в вашем хозяйстве, они не проводят, но это уже ваша специфика. Что тут поделаешь. Хотя и ваши коллеги, как вы знаете, проводят при приёме на работу первичный инструктаж своих подчинённых, и у них также существует ежемесячный инструктаж по технике безопасности.

– Да я знаю, извините. Просто разбурчался я как старая баба. Но уж очень напряжённое в этом году выдалось для меня лето. Даже в прошлом году, когда я только начинал, и то легче было. Как говорится, чем дальше в лес, тем больше дров.

– Ну, как говорится, взрослеешь – и забот становится больше. Ладно, что решили по поводу этих самых занятий? Когда начнёте?

– Уже с понедельника.

– Ого, так быстро!? А как это вы успеете?

– У меня программа почти готова. Я ведь её и ранее понемногу разрабатывал, с мая, когда вы сказали, что вероятность такой учёбы очень велика. За эти дни я её закончу, вот только нужно будет её отпечатать и официально утвердить.

– Вот видите, вы же готовились. Так что не так уже и всё страшно. А что касается печатания программы, то это не проблема. На сколько часов она у вас рассчитана?

– На все 40 часов, в принципе на 20 рабочих дней по 2 академических часа в день. Но я думаю начать по 3 часа в день. Так и предупредил кочегаров. Я хочу оставить небольшой запас времени. Не дай Господь, ещё что-нибудь произойдёт.

– Вот это правильно. А выдержат ли ваши ребята эти 3 часа учёбы в день?

– Да первоклашки и четыре урока то выдерживают, а это же взрослые люди. Мне бы только выдержать. Тем более что я никогда преподаванием не занимался. Мне, правда, в институте и по пять пар, а это десять академических часов, приходилось высиживать. Но то я слушал, а здесь нужно самому эти занятия проводить. Конечно, для ребят это не очень привычно – школьную парту они давно покинули, а больше нигде и не учились. Но ничего, привыкнут. Если будет тяжело, то перейду на 2 часа в день. Время в запасе есть.

– Но вы, вероятно, составили программу таким образом, – улыбнулся майор, – что какую-нибудь тему можно читать и 2 часа, а можно и 30 минут?

– А вы проницательный человек, – рассмеялся Андрей.

– Но я то, как раз в институте, точнее в военном училище учился. И не всё забыл, некоторые подобные хитрости знаю. Ладно, это лирика. А сейчас более серьёзный вопрос. Вы заберёте на время кочегаров от слесарей, значит, их нужно будет на это время заменять солдатами?

– Не нужно. Во-первых, я забираю их не на весь день, а во-вторых, сейчас так много людей и не нужно – пары человек с газосварщиком вполне достаточно. Да и когда начнётся подсоединение радиаторов, то лишние люди будут только мешать друг другу. А одновремённо в нескольких комнатах мы всё равно работать не сможем – газосварщиков только двое. Кроме того, я буду начинать занятия в первой половине дня после развода и постановки задач, хотя на это время все свои задачи и так прекрасно знают. Заканчиваться занятия будут ещё до обеда. Пусть эти кочегары даже до обеда более ничем и не занимаются, отдыхают после занятий. Но вот вторая половина дня для кочегаров полностью рабочая.

– Это хорошо. Этим вы меня порадовали. А то, как вы понимаете, у меня своих хлопот хватает, и солдаты нужны. Когда в старой котельной под общежитием солдаты закончат работы? Они ведь ещё понадобятся и когда приедут немцы – носить секции котлов в подвал котельной.

– Они уже всё практически закончили. Сегодня и завтра красят потолок, моют всё после покраски и свободны. С понедельника они там уже не нужны. Кстати, а когда же немцы этими работами займутся? Время то идёт. Когда их приглашат?

– Пригласим, не в этом уже, правда, месяце, – задумчиво протянул майор. – Запланирован их приезд где-то на средину июля. Новую котельную, я думаю, за месяц, а то и скорее немцы смонтируют. Так, а по вашим работам, как будто, всё идёт нормально, всё по плану. Это хорошо. Всё же задача? 1 – это ремонт дома.

– Я это понимаю, Борис Михайлович, всё под контролем, – заверил Морозевич Лукшина и они расстались.

И со следующего понедельника у Морозевича началась "двойная" жизнь. Занятия с кочегарами он проводил в мастерской, что было удобно и для слесарей – если возникали какие-нибудь вопросы по ремонту или проблемы с жильцами дома, то начальник теплохозяйства находился рядом. Обучаемые сначала с интересом восприняли занятия, но постепенно те стали им надоедать.