Текст книги "Жизнь щедра на сюрпризы"

Автор книги: Александр Ройко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 28 страниц)

Ройко Aлександр
Жизнь щедра на сюрпризы

ГЛАВА 1.

На стыке лет

Начался уже второй год трудовой деятельности Андрея Морозевича в военном городке у небольшого немецкого городишка под названием Борстель. Теперь в жизнь Морозевича каждый день привносил какие-то небольшие события или новости. Наступило, наконец-то и лето. И вот на второй день этой поры года по гарнизону прокатился слушок о том, что завтра будет объявлена учебная тревога. При этом называлось даже ориентировочное время её объявления – 5 часов утра. Андрей не верил в эти небылицы – какая же это тревога, если о ней знают заранее. Но каково же было его удивление, когда завтра утром всё так и произошло. В дальнейшем он пережил ещё две подобные тревоги, и всё было точно так же – о дате и времени тревоги было известно уже накануне. Конечно, никто, по его мнению, не делал этого специально – из руководства полка, разумеется. Просто городок маленький и слухи в нём распространялись с быстротой молнии. Планировал тревогу, естественно, не один человек, это просто невозможно. Значит, был определённый круг лиц, участвующих в её подготовке. Этот круг был очень узким, но, тем не менее, он был. И, вероятно, в этом случае срабатывало правило: «Что знают двое – знает и свинья», изложенное стариной Мюллером из телефильма «Семнадцать мгновений весны». Действительно, мог же кто-либо из указанного узкого круга лиц, придя домой, сказать жене: «Маша, собери-ка ты мне на…(на такое-то число) к пяти часам утра мой тревожный чемоданчик». А дальше всё понятно – городок маленький.

Итак, в 5:00 всех подняли по тревоге, именно всех: и военнослужащих и служащих. Тревога не касалась лишь жён военнослужащих с детьми и служащих, которые были заняты на смене. Остальные же служащие были, так сказать, мобилизованы. При этом начальникам хозяйств было приказано собраться в одном месте и ожидать дальнейших распоряжений. Таким местом сбора была выбрана уютная мастерская теплохозяйства. Андрей не знал, чем занимается во время тревоги, например, женская половина служащих. Мужскую же половину собрали у штаба полка, и, по их рассказам, они помогали техникам оснащать вертолёты: подвозить и подвешивать на них бомбы к специальным креплениям под днищами этих винтокрылых машин. При этом они говорили, что больше длились различные организационные мероприятия, наставления и тому подобное. Это был, пожалуй, тот единственный случай, когда гражданских лиц мужского пола не только беспрепятственно пропускали на военный аэродром, но даже обязывали их определённое время там находиться и активно помогать военнослужащим.

Далее вертолёты звеньями поднялись в воздух, лётчики выполнили какую-то поставленную перед ними задачу и возвратились через время на аэродром. После этого действия служащих повторились в обратном порядке. Всего этого начальники служб не видели, поскольку просидели всё это время в мастерской – никаких "дальнейших указаний" им так и не поступило. Провели они это время за различными разговорами, и самым разговорчивым при этом был Лукич – для него это была уже последняя тревога, он уже через пару недель должен был возвращаться на Родину. После окончания тревоги все разошлись по своим местам, обмениваясь в процессе работы сонными ещё, не очень довольными голосами, о своих впечатлениях об этом неординарном мероприятии – ранее с ним сталкивалось пока что менее трети служащих, остальные прибыли за последний год.

А далее дни пошли по своему накатанному руслу. В хозяйстве Андрея практически были завершены на ремонтируемом доме все подготовительные работы. Вскоре можно было заводить на этажи трубы. Андрею, правда, казалось странным, что за ремонтом этого дома совсем забыли о доме с общежитием, где запланировали восстановить котельную. И никто ведь, вроде, эту задачу не отменял. А там, как говорится, ещё и конь не валялся. К демонтажу старого оборудования казалось никто и не собирается приступать. При демонтаже, конечно, использовались бы и рабочие Морозевича. А сейчас как раз одна бригада слесарей была не очень то и загружена. Но они не могли работать без подсобных рабочих, то бишь солдат. А те были задействованы на доме? 3, правда, уже не в таком большом объёме. И Андрей решил поговорить с Лукшиным о том, что со следующей недели одну бригаду слесарей целесообразно использовать на демонтаже котельной, но только при наличии солдат. А сейчас его люди, а именно бригада Колыванова "наводила последние штрихи" на этапе подготовки к монтажу ремонтируемого дома. Андрей согласовал вопрос с Лукшиным о начале демонтажа котельной, у него на это много времени не должно уйти, а уже далее обе бригады будут задействованы на ремонте дома? 3.

Пока было относительное затишье (возможно дальше для работы и выходные придётся прихватывать) Морозевичи решили съездить в Стендаль и заняться покупками для сына, да и для самих себя заодно. Валерия получила в начале мая свою первую полноценную зарплату, и решено было приобрести что-либо симпатичное из одежды для неё. В начале следующей недели они должны были получить зарплату уже за май месяц, так что накопленные деньги можно было потратить на необходимые их семье вещи. На майские праздники Андрей Александров приходил к ним, да и выступал на концерте в клубе, в своём синем костюме. Валерия уже знала, что подобный костюм (кроме коричневого) приобрёл себе и её муж. В один из дней Валерия даже заставила Андрея надеть его (так сказать, при полном параде) и костюм ей очень понравился (в этом Александров оказался совершенно прав), и он Лере понравился даже более чем коричневый. Синий костюм, как она сказала, был более праздничный. К синему костюму у Андрея были и хорошие чёрные туфли, так что и сам он в этом костюме, с белой рубашкой и при галстуке тоже смотрелся неплохо. Лера хотела и себе приобрести какой-нибудь симпатичный костюм. Она прикинула, что на ней, блондинке неплохо бы смотрелось что-либо из одежды тоже синего цвета. И она задалась целью отыскать такую обновку себе.

Для выполнения этих намеченных планов в первую же субботу июня они рано утром (пока в Стендале ещё работали магазины) отправились за покупками. Конечно, первым магазином оказался универмаг "НО". Валерия долго ходила по отделам женской одежды, но таки нашла то, что она хотела. Она купила себе прекрасную тёмно-синюю двойку, состоящую из юбки и пиджачка. И этот костюмчик настолько ей был к лицу, что решение о его покупке со стороны обоих было безоговорочное. Это была первая серьёзная покупка Леры для себя в Германии – первая, но далеко не последняя в будущем. Теперь её задачей стало подобрать и мужу что-либо из одежды, хотя сам Андрей не очень то к этому и стремился. Он никогда не форсил, довольно быстро привыкал к одежде и постоянно ходил в одном и том же – один костюм на работу, другой – на праздник. Но Валерию такое положение дел не устраивало – если есть возможность, то одежду нужно менять чаще. А сейчас такая возможность у них появилась. Лера начала чуть ли не силой затаскивать мужа в отделы мужской одежды и подыскивать ему что-нибудь. И вот в одном месте её взгляд остановился на светло-кофейном в полосочку костюме того же покроя, что тёмно-синий костюм Андрея. Она заставила его примерить и, решила этот костюм приобрести. Андрей начал отказываться, мотивируя отказ тем, что у него уже есть два костюма, и что пусть она лучше ещё что-то купит себе. Но жена и слушать этого не хотела:

– Я уже немного знаю Стендаль, а потому для себя я и сама найду что купить. А ты без меня ничего хорошего не купишь. Ты в этих делах совершенно не практичный.

Пришлось Андрею согласиться, тем более что, положа руку на сердце, этот костюм ему понравился. Теперь уже речь шла о подборе костюма нужного размера, этот на него был немного длинноват. Но с этим делом они справились довольно быстро. Итак, две весомые покупки были сделаны.

– Ну что, теперь немного погуляем по городу и домой, – спросил Андрей.

– Нет, я ещё хочу пару рубашек тебе купить на лето. Ты же на море не будешь ходить в пиджаке. В августе, если это получится, там жарковато будет.

Андрей и в самом деле твёрдо решил пойти в отпуск не позже средины августа – пока что всё у него шло по графику. Поэтому он махнул рукой, поняв, что сопротивление бесполезно. И здесь же в "НО" они купили ему пару рубашек, точнее теннисок, а одну всё же рубашку. Но рубашку ему Лера присмотрела такую, что Андрей за голову схватился:

– Я что, папуас какой-то?

– Папуасы ходят только в набедренной повязке. А это рубашка.

– Но она же очень яркая, я в ней как попугай буду выглядеть.

– Не будешь ты никаким попугаем. На море она как раз подходит. Ты примерь её и сам в этом убедишься.

Андрей, теперь уже скрепя сердце, согласился её примерить. И что ему в ней понравилось, так это материал – настолько тонкий, наподобие шёлка, мягкий, даже приятно освежающий кожу. Но вот цвет – переплетение различных полевых цветов: красных, жёлтых, голубых с зеленоватыми прожилками. Но в целом, к удивлению Андрея, эта рубашка смотрелась на нём неплохо. И позже он так к ней настолько привык, что летом очень часто надевал её уже в Союзе, вызывая любопытные, но и завистливые взгляды. Лера была права – в вопросах выбора одежды он был не очень-то практичным человеком, не в пример тому же Александрову. Андрей же просто не привык к таким рубашкам, они у него были в основном двух цветов: белые и голубые. Белые могли ещё быть в тонкую полосочку. Но Александров всю свою жизнь прожил в столице, а он в районном центре. Правда, и Лера половину своей жизни прожила в обыкновенном селе, проведя в Киеве на учёбе всего 6 лет (всего на год больше, чем он). Но вот вкус у неё был отличный. Так что, вероятно, не зависел он от места проживания, а зависел, скорее всего, от общей культуры человека и его чувства красоты (понимания её). Андрею же это чувство, хотя он, вроде бы, и считался интеллигентным человеком, было менее присуще. Позже они купили ему ещё и чёрную рубашку (что для Андрея на первых порах вообще было диковато), и она прекрасно смотрелась с тёмно-серыми или чёрными брюками, светло-серым твидовым пиджаком, который Андрей купил уже в Союзе, и светлым галстуком. Таким образом, проживание в ГДР заставило Андрея (под руководством жены) пересмотреть свои взгляды на предметы своего туалета и внешнего облика.

Теперь уже Валерия покидала универмаг довольная, она свои поставленные задачи полностью выполнила. Сейчас они могли уже немного и прогуляться летними улочками Стендаля. Правда, покупки несколько стесняли передвижение Андрея среди прохожих, и поэтому было решено пройтись уже обычным для них маршрутом до площади Мадонны, там немного передохнуть, посидев в каком-нибудь кафе, и ехать в Борстель. На подходе к площади Лера вдруг остановилась у витрины одного из магазинчиков:

– Андрюша, давай зайдём в него.

– Но ты же знаешь негласные правила подобных магазинчиков – если зашёл, то будь добр, купи что-нибудь.

– А мы и купим.

– Ты что, серьёзно? Мы же не собирались больше ничего покупать. Тем более из обуви, – а это был, действительно частный обувной магазин.

– И всё же мы здесь кое-что купим.

Они вошли в магазинчик. На звук дверного колокольчика вышел хозяин магазина. Морозевичи поздоровались с ним на немецком языке (Валерия ещё в первые дни своего пребывания в ГДР вспомнила многие разговорные фразы, которым её обучали и в школе, и в институте). Затем Лера решительно направилась к стойке с мужской обувью. Она выбрала тёмно-коричневее туфли. Далее, по поводу их размера пришлось с трудом общаться с хозяином уже самому Андрею. Но странным было не это, а то, что он абсолютно не возражал против такой покупки. Это были красивые не лаковые, но прекрасно отполированные туфли, основной достопримечательностью которых был их высокий каблук. В Союзе туфель с таким каблуком они никогда не встречали. Андрей всегда сожалел, что не очень высокого роста. Рост у него на то время был 174 см, но этого ему казалось маловато. Да и жена поговаривала, что хорошо было бы ему подрасти на 5–6 см, хотя оба и понимали, что это уже невозможно. Но, если естественным образом сделать этого было нельзя, то вот искусственным – вполне возможно. Хозяин магазина, понял, что у "русских" серьёзные намерения и начал энергично подбирать Андрею туфли. И они их быстро подобрали.

Ещё одним отличием таким частных магазинчиков было то, что в них можно было немного поторговаться (это вообще сначала казалось приезжим из Союза странным). Соотечественники Морозевичей обычно редко торговались, но это было возможно. Конечно, уступка в цене в большинстве случаев была в большей степени символической, но некоторым покупателям было приятно, что вот они что-то да выторговали. Зная это, хозяева магазинов часто сами при выборе покупке предлагали покупателям небольшую скидку, видя, что те колеблются – брать или не брать товар. Сделал Морозевичам небольшую скидку и хозяин этого магазина, хотя они с ним не намеревались торговаться – видно тому покупатели (а скорее Лера) просто понравились. Вот теперь Лера была довольна уже более чем на 100 %.

– Ну вот, теперь ты немного подрастёшь, – улыбнулась Лера, выйдя из магазина. – Но, главное, что у тебя теперь есть туфли и к твоему коричневому костюму и к новому кофейному, – у Андрея были чёрные туфли, а вот хороших тёмно-коричневых туфель у него, действительно, не было.

– А вообще-то, не так уж и страшно всё оказалось, – добавила она. – Значит, можно и в таких магазинах делать покупки. И хозяин оказался довольно вежливым.

– Конечно, можно делать покупки. Но только, если ты твёрдо знаешь, как это было сейчас, что хочешь купить. И хозяин будет любезен с тобой даже в том случае, если ты у него ничего и не купишь. Но только в том случае, если он будет видеть, что ты, действительно ищешь какой-нибудь конкретный товар, а у него его нет, или нет необходимого размера. Но это же не твоя вина. Он тогда предложит тебе зайти к нему через определённое время, и он сможет тогда помочь тебе. И в следующий раз нужное тебе у него уже будет.

– Да ты что!? Это что, как под заказ? – удивилась Валерия.

– Вроде того. Ему же выгодно что-либо продать. И он постарается разыскать или заказать этот товар.

– А ведь это здорово! Не нужно самой рыскать по всем магазинам.

– Совершенно верно. Только существуют два непростых условия: точно знать, что ты намереваешься купить и объяснить это продавцу. Я даже не знаю, что из них менее сложное, – улыбнулся Андрей.

– Да, пожалуй, ты прав, – улыбнулась и его жена. – И то, и другое не очень то простое.

Как только Морозевичи вернулись в городок, Валерия заставила Андрея переодеться, распаковав новый костюм, что он сделал, надев и новые туфли, и одну из теннисок. Вид у него был очень приличный, хотя тенниски и не очень-то подходили к костюму по причине отсутствия манжет (какие были у рубашек). Затем ему эту же процедуру пришлось повторить ещё и с коричневым костюмом. Лера ещё ранее говорила, что брюки этого костюма немного длинноваты и сзади вообще почти достают до пола (Андрей даже старался их потягивать повыше). Теперь же, с новыми туфлями они оказались в самый раз. Валерия также примерила свой костюм, надев туфли на высоком каблуке, и стала плечом к плечу с мужем перед зеркалом.

– Вот теперь высший класс! – удовлетворённо заключила она, придирчиво осмотрев их обоих. – До отпуска я ещё куплю себе что-нибудь из летней обуви и одежды, и тогда не стыдно будет показаться перед людьми. Тебе ещё, правда, тоже нужно будет купить какие-нибудь летние босоножки. Но это не туфли, их не нужно так тщательно примерять. Зная твой размер, я их и сама смогу их тебе подобрать. Летние брюки у тебя есть хорошие ещё из Союза. Можно, правда, и здесь ещё купить. Ладно, увидим. Вот теперь ты можешь спокойно заниматься своими ремонтами, чтобы вовремя пойти в отпуск.

Да, чтобы пойти в средине августа в отпуск Андрею предстояло за эти два с лишним месяца переделать много дел. Поэтому с понедельника он активно этим и занялся. А в этот день была его годовщина пребывания в Борстеле (они эту дату отметили накануне вечером). И уже в этот день бригада Пампушко занялась демонтажем старой котельной. Лукшин выделил солдат, а Горшков временно подключил в подвале свет. Позже бригада немецких рабочих сделает это уже на постоянном уровне. Организовав работы в старой котельной, Андрей поспешил к дому? 3 и осмотрел все его этажи, после чего решил, что можно, пожалуй, уже и заняться подачей в него новых труб. Он, не дожидаясь планёрки, вновь разыскал майора – нужно было в связи с этим решать организационные вопросы.

– Что-то случилось, Андрей Николаевич? – спросил Лукшин, увидев Морозевича, с которым утром встречался при распределении солдат.

– Нет, всё в полном порядке. Май месяц то уже закончился, – улыбнулся Андрей, вспомнив майские сюрпризы. – Подготовительные работы на доме практически завершены, и теперь можно подавать новые трубы. Значит, потребуется кран. Я пришёл согласовать вопрос о том, когда его можно ожидать.

– А когда вы можете начать подъём труб?

– Я думаю, что в ближайшую среду, то есть послезавтра. Завтра мы подготовим, вынесем и сложим все необходимые трубы. Кроме того, солдаты ещё должны пробить отверстия в наружной стене. А уже в среду, и желательно прямо с утра, можно начинать работы. Пусть у нас будет запас времени – мало ли что.

– Хорошо, за кран на среду я договорюсь. Это всё?

– Нет, не всё. Мне нужны будут, по крайней мере, в первой половине дня, все жильцы в своих квартирах или же комендант дома с ключами. Трубы то будут проходить через каждую квартиру.

– Да, – улыбнулся майор, – это, наверное, более сложный вопрос, нежели с краном. Хорошо, я предупрежу коменданта и поставлю ей задачу – или пусть она обеспечивает, так сказать, явку жильцов, либо же сама открывает каждую запертую дверь в отсутствие хозяев квартиры. Без этого, действительно, никак не обойтись. Что ещё?

– Есть только одна маленькая просьба, но она касается крановщика. Нам понадобятся стропы, но не просто с крюками, ими трубы не зацепишь, а такими, чтобы можно было трубы как бы обмотать, возможно, с цепями. У него, наверняка, что-подобное есть, только нужно его предупредить.

– Да, я думаю, что такие стропы у него есть. Я предупрежу его.

– Тогда всё. Все вопросы пока что решены. А среда покажет, возникнут ли новые. И желательно, конечно, чтобы они не возникли.

Далее Андрей разыскал Грицюка, после чего снова уже вместе с тем вернулся на дом, где поставили солдатам новую задачу: на сегодня и завтра на каждом этаже дома должны быть пробиты по два отверстия для труб в наружной стене дома со стороны дороги. Где и на какой высоте их пробивать, им укажут слесари.

Во вторник в гарнизоне произошло новое событие, которое, впрочем, повторялось ежегодно – вертолётный полк улетел на боевые учения. На сей раз, они проводились в Белоруссии на полигоне "Лунинец".

Как узнал Андрей значительно позже полигон, а точнее аэродром в Лунинце находился вблизи Ружанского (иногда его называли и Полесским) полигона, который располагался на территории сразу трёх районов Брестской области – Пружанского, Ивацевичского и Березовского с общей площадью более 7,5 тысяч гектаров. Захватывал он и часть уникального природного комплекса Ружанская пуща – лесного массива с площадью в 15 тысяч гектаров в Пружанском районе, к юго-западу от городского посёлка Ружаны. А ведь Ружанская Пуща – это кладезь белорусской флоры и фауны.

Ружанский полигон был одновремённо и бедой, и спасением Ружанской пущи. Бедой – из-за нередких пожаров, спасением же потому, что он оградил эти места от какой-либо хозяйственной деятельности. Ведь ещё в начале века Ружанскую пущу начали безжалостно вырубать. Особенно крупный урон был ей нанесён в 20-е – 30-е годы, когда лес массово вывозился в Польшу и далее – в Германию, Австрию… Именно по этой причине, а не из-за наличия полигона, появилась на этой территории огромная "проплешина", которой ещё не было в средине XIX-го века.

О дате возвращения полка с учений ничего не было известно, но для Андрея и его подчинённых это, в принципе, не имело особенного значения. Да, офицеры полка и некоторые военнослужащие из ТЭЧ, живущие в доме? 3 улетели, но их жёны то были на месте, а потому никаких усложнений в ремонтных работах на дому это не создаст.

ГЛАВА 2. Новые проблемы

Но вот уже наступила и среда. Андрею в этот день предстоял очень важный и сложный этап работы. Далее всё должно быть (до испытания системы) проще, хотя и намного кропотливее. Утром подъехал кран, и крановщик, выбрав с Андреем место, укрепил его. Хозяева квартир были предупреждены о работах. Присутствовала и комендант дома. Андрей расставил на верхнем этаже по одному человеку у наружной стены и в каждой комнате, используя весь свой наличный состав (кроме бригады Пампушко) слесарей и неработающих летом в котельных кочегаров (солдатам он эту работу не решился поручать, хотя и они присутствовали). Затем постепенно по мере подачи труб эти рабочие будут спускаться с этажа на этаж, пока не заведут все необходимые трубы. Ещё два слесаря с длинной тонкой трубой, сваренной из двух кусков, были возле крана – они должны были строповать подаваемые трубы и направлять их в пробитые в стене отверстия. Последняя задача была непростая – опытному крановщику несложно было определить при подъёме нужную высоту подачи трубы, а вот попасть раскачивающейся трубой в небольшое отверстие было не так то и легко. Это как раз и делалось с помощью длинных тонких труб.

Подачу начали с самых тонких труб, которые будут находиться в самых дальних комнатах, на противоположной стороне торцевой стены дома. Трубу протаскивали через все помещения и, когда она ложилась на место (с некоторым запасом), слесарь дальней комнаты стуком давал знак напарнику в соседней комнате о том, что подачу следует прекратить. Тем временем подобным образом (попарно в верхнее и нижнее отверстия) заводились другие трубы, и так до той поры, пока не были поданы все трубы на этаже. При этом часть последних труб до поры до времени выглядывали из отверстий в наружной стене. После этого слесари и кочегары спускались этажом ниже, и всё повторялось. Андрей был рад, что никаких проблем при подаче труб не возникло, всё прошло именно так, как они и планировали. И они успели завести до обеда трубы во все комнаты, кроме первого этажа. Морозевич поблагодарил крановщика и отпустил его. Ребята и он сам ушли на обед.

После обеда слесари спокойно завели трубы на первом этаже. Андрей же дал распоряжение Колыванову сегодня и завтра с утра обрезать все участки выступающих из наружной стены участков труб, чтобы завтра после обеда солдаты могли заложить пробитые отверстия. Сегодня же им пришлось ещё потрудиться, перетаскивая с этажа на этаж газосварочный аппарат и кислородный баллон. Особенно осторожно следовало обращаться с кислородным баллоном – упусти они его где-нибудь на лестничной площадке, неизвестно какими могли быть последствия. Сам по себе кислород не был опасен, но, если бы у него при ударе в верхней его части отбился вентиль, то вырвавшийся под сильным давлением кислород мог бы наделать бед. Но особенно опасным становился этот кислород при контакте с жидким маслом (индустриальным). Дело в том, что чистый кислород является сильным окислителем. Масло же – это углеводород, топливо. Индустриальное масло отличный восстановитель, кислород отличный окислитель. Структуры СН (углерод-водород), взаимодействуя с кислородом, окисляются. В чистом кислороде все химические процессы происходят значительно интенсивнее, чем в воздухе, где всего 20 % кислорода. Масло может окисляться и при обычных условиях, а в чистом кислороде этот процесс происходит намного быстрее. Эта реакция происходит с выделением тепла, что в свою очередь ускоряет реакцию окисления. Вследствие прохождения реакции в закрытом пространстве баллона – происходит сильный взрыв.

С целью предосторожности газосварщики со слесарями ещё в начале работ на доме надели на цилиндрическую поверхность баллонов максимальное количество имеющихся у них толстых резиновых колец, которые обычно используются при перевозке различных баллонов. На торцы баллонов, навинтив на вентили защитные колпаки, всё же ещё надели и резиновые вёдра, закрепив те проволокой. Ведь носить баллоны по этажам и по комнатам предстояло более трёх месяцев.

Об успешном завершении сегодняшних работ Морозевич доложил Лукшину на планёрке. В четверг и пятницу бригада Колыванова занималась изготовлением распределяющей гребёнки в котельной и другими мелкими работами. А вот с понедельника ей предстояло начало не менее трудного этапа работы – нужно было варить из новых (самого большего диаметра – 100 мм) труб стояки подачи и обратки от котла до гребёнки и далее от неё до верхнего этажа. Эта работа была трудоёмкой по причине невозможности подачи длинных труб. Не раскрывать же из-за этого крышу и пробивать потолок верхнего этажа. Даже сделав это, трубы всё равно было бы сложно завести в дом – крановщик не мог видеть того, как труба ведёт себя при подходе к месту спуска, не садить же для сигналов ему слесарей на конёк крыши. Поэтому трубы предварительно вне дома разрезали, заносили в котельную и подавали наверх. Затем, начиная с котельной, трубы устанавливали по уровню вертикально и сваривали. Это была непростая работа, потому что, тяжёлые трубы нужно было удерживать в заданном положении до надёжной "прихватки" газосваркой. Кроме того, как не размечались при пробивке отверстия в перекрытиях, некоторые всё же были немного смещены, и по ходу работ их ещё приходилось немного разбивать, чтобы трубы нормально состыковывались.

Андрей не торопил Александра и слесарей – день-другой в итоге погоды не сделают, а сейчас самым главным было качество этих работ. Нужно было сделать всё так, чтобы потом не переделывать. На этажах горизонтальные участки труб, с опорами в стене, варить будет значительно легче.

Но были у Морозевича, помимо этих задач, и его личные планы. В следующую субботу после поездки с женой в Стендаль Андрей вспомнил о своей праздничной прогулке с женой по окрестностям Борстеля. И о том, что он решил впредь такие прогулки совершать на велосипедах, а для этого необходим был ещё один велосипед. Поэтому в воскресенье он сходил на борстельскую свалку и после долгих поисков подобрал подходящий велосипед. Поиски были долгими ещё и потому, что он искал именно женский велосипед, без верхней перемычки рамы. Но найти такой ему так и не удалось. Тогда, махнув рукой на такие нюансы, он разыскал просто неплохой, почти новый, по крайней мере, без видимых повреждений, велосипед. Он притащил его в городок и закрыл в мастерской.

В понедельник утром, после развода рабочих, Андрей завёл велосипед в котельную под общежитием.

– Славик, ты сможешь переделать этот велосипед под женский? – спросил он у газосварщика.

– В принципе, могу. Хотя это не так то и просто сделать.

– Не просто? Почему? Отрезать верхнюю трубу у стойки сиденья, согнуть её параллельно косой перемычки рамы и приварить к той же стойке седла, но уже внизу.

– Вы очень тонко описали весь процесс переделки. Обычно так и делают. Но есть маленькая сложность – это не водопроводные трубы, эти трубы очень тонкие и при сварке легко прогорают.

– И что, ничего нельзя сделать?

– Почему нельзя, сделаем. Просто повозиться придётся долго, и это всего то с одним сварочным швом. Трубу нужно будет варить самой маленькой горелкой с маленьким пламенем. Но маленькое пламя и металл прогревает не очень то хорошо, точнее, долго греет. Это ювелирная работа.

– Я понял. Тогда, может быть, не стоит его и переделывать?

– Ничего, переделаем. Мне спешить некуда. Как вы сами видите, в котельной уже практически нечего резать. В основном вытаскивать наверх этот мусор. Сделаем. Только ещё одно замечание. У нас ведь нет трубогиба, да и использовать его для этого вряд ли возможно. Поэтому при изгибании трубы у руля, даже с подогревом, скорее всего, получится нечто похожее на морщину.

– Ладно, это мелочи. Будем считать, что так и было задумано. Когда ты сможешь это сделать?

– Да сегодня же. Сегодня и очистим старую краску, проверим сам велосипед. А завтра покрасим. Ещё через пару дней он будет как новый. А какой краской вам его покрасить.

– Ты знаешь, – размышлял Андрей. – Неплохо было бы покрасить его салатной. Только есть ли она у нас?

– Найдём. Если не найдём именно салатную, то смешаем зелёную с белой, в общем, подберём нужный цвет.

Успокоенный начальник теплохозяйства вернулся к ремонтируемому дому. Там Александр со слесарями начали варить стояки уже на первом этаже, полностью завершив работы в котельной.

Тем временем в среду Пампушко со слесарями и солдатами также полностью завершили демонтаж старого оборудования в котельной. Там теперь остались только солдаты, которые должны будут подправить потолок, подштукатурить оббитые стены, а затем всё там хорошенько очистить и вымыть, убрать мусор и вынести его – полностью подготовить котельную для монтажных работ, которые будут выполнять немцы. Перед этим Морозевич ещё планировал покрасить потолок, чтобы не забрызгивать потом новое оборудование котельной. А стены покрасят уже после самого монтажа.

В четверг был полностью готов и велосипед для Валерии, Андрей даже сам его опробовал и нашёл "годным к употреблению". Славик сделал всё аккуратно, даже гофр на сгибе трубы не очень бросался в глаза. Пампушко был, действительно, хорошим газосварщиком, мастером своего дела.

К концу недели завершил монтаж новых стояков в доме и Колыванов. Можно было приступать к следующему этапу работы. Поэтому с понедельника Морозевич планировал уже задействовать обе бригады на работах по монтажу (сварке) новых труб в комнатах дома. Но именно в это время у Андрея возникла новая неожиданная проблема. В связи с этим в четверг Морозевич на планёрке обратился к Лукшину:

– Борис Михайлович! У меня возникла одна непредвиденная проблема. Мне нужны пофамильные списки жильцов дома? 3. Комендант их мне, конечно, может представить. Но мне нужно, чтобы напротив каждой фамилии жильца-военнослужащего поставили дату его ухода в отпуск и возвращения. Это могут сделать только в штабе полка, но полк, как назло, улетел на учения.

– Полк улетел, а штаб то остался со всеми его "тыловыми крысами". Только зачем вам эти данные?

– Понимаете, в понедельник мы начинаем монтаж новых труб, а далее будет и монтаж радиаторов. И уже сейчас ко мне стали подходить офицеры или же их жёны и просить произвести ремонт в их комнате пораньше, потому что они уйдут в отпуск. Я их понимаю, и поэтому взял пару таких просьб на заметку. Но, когда это явление начало приобретать массовый характер, я понял, что дело нечисто. Трубы во все комнаты за ведены и радиаторы в них стоят. И, конечно же, жильцы хотят поскорее избавиться от этих хлопот с ремонтом и жить спокойно. Это естественное их желание и я не могу их упрекнуть за эту хитрость. Но я то одновремённо всем угодить не могу. Однако для меня тоже важно, чтобы жильцы во время работ были на месте. Несколько семей, наверное, уходят в ближайшее время в отпуск, но не все же сразу.