Текст книги "Э(п)рон-3 (СИ)"

Автор книги: Александр Быченин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 22 страниц)

– Ну, знаешь!..

– Конечно знаю! – ухмыльнулся я. – Да и ты тоже знаешь. И с самого начала знал, с того самого момента, как я тебе выживших поручил.

– Да мне их просто жалко стало…

– Будет заливать-то! Жалко… а то я не видел, как ты их обрабатывал! Так к случайным людям, про которых через неделю, край через месяц, забудут, не относятся. Так только будущую команду готовят. Хотя ты прав, это у тебя неосознанно получилось. Так что саечка за испуг, капитан Ценкер.

– Да с чего ты взял вообще?! – чуть ли не взвыл Ульрих.

– А кто с ними все это время нянчился? Кто с ними в «Сломанном дроиде» жил? Кто от Дерриковских пацанов отмазывал, когда они по старой росской привычке поминки справляли? А кто насчет похорон подсуетился?..

На последнее Ценкер не нашел, что возразить, хотя до того так и порывался вставить хоть слово. Но после упоминания о похоронах сник и угрюмо кивнул:

– Ладно, убедил. Но я не капитан ни разу…

– Да ладно заливать! Вахты на «Эмдене» стоял? Стоял! А это, между прочим, боевой крейсер! Так что с гражданской лоханкой справишься. Да и Терентьев поможет.

Терентьев – это тот самый капитан-лейтенант, старший по званию из выживших на «Латнике», и их неформальный лидер. Мощный во всех отношениях мужик, но по первости слегка расклеившийся. Правда, потом пришел в себя, во многом благодаря скорбной церемонии. Какой, спрашиваете? Да той самой, похорон. По всем правилам военно-космического флота. Мне-то некогда оказалось, единственное, о чем я подумал, так это сохранить в неприкосновенности брифинг-зал с телами, и в таком виде он до самой Картахены дошел. А потом меня дернул дядька, и я лишь мельком упомянул в прощальном разговоре со Степанычем, что неплохо бы об усопших позаботиться. Тот заверил, что все будет путем, и я с чистой совестью отправился добывать ништяки для Германа Романовича. И благополучно о собственном наказе забыл. Зато Степаныч помнил, и по возвращении поведал мне очень любопытную историю. Типа, только он, Степаныч, вознамерился было озаботиться скорбной обязанностью, как выяснилось, что уже все на мази – Ценкер подсуетился. Терентьев с остальными офицерами в его лице нашли родственную душу, с аналогичными тараканами и сходным представлением о военной чести, соответственно, и развели, как маленького. Впрочем, если бы Ульрих не счел их просьбу справедливой и достойной внимания, фиг бы он повелся. А так дошел до самого Деррика, с которым к тому времени уже свел довольно близкое знакомство (как мне по секрету поведала Лизка, при посредничестве Милашки Дрю, которая положила на красавчика-дойча не только глаз, но и загребущие лапки), и организовал похороны по всем писаным и неписаным флотским правилам: все тела извлекли с «Латника», кремировали и поместили в урны, которые загрузили на специально для такого случая приобретенный списанный буксир. Который, собственно, и послужил братской могилой, обеспечив героям огненное погребение в недрах ближайшей звезды. Торжественное построение по такому случаю имело место на зафрахтованном транспортнике из хозяйства Порта, который теперь тоже был под Дерриком. Короче, рекламная акция корветтен-капитана Ценкера среди целевой аудитории удалась на славу. И к такому выводу пришел не только Степаныч, но и сам Дэвид, который не постеснялся уронить скупую мужскую слезу. А Милашка так и вовсе в голос рыдала. Как она на похоронах оказалась? Так сами флотские ее и позвали, что тоже о многом говорило.

– Терентьев, – хмыкнул Ценкер, машинально потерев скулу. – Ты так говоришь, будто его наличие решает вообще все проблемы.

– С росской частью экипажа – все. Уж поверь. И знаешь, почему?

– Потому что он мне морду набил?

– А еще вы потом вместе ужрались до скотского состояния.

– Ну да, ты говорил, что это такая росская традиция заводить настоящую дружбу.

– А нечего было на Милашку слюни пускать. Они ее своей считали, под защиту взяли, а тут ты, такой красивый – яйца подкатывать.

– Да она сама, если хочешь знать!

– Вот нисколько не сомневаюсь, – заверил я дойча. – И не осуждаю. Тебя, кстати, тоже не жалко. Да и если разобраться, шансов у тебя не было вообще.

– Что, настолько страшный?

– Да не, откосить от романтических отношений. Уж если Дрю сама на тебя глаз положила…

– Да ну тебя, лишь бы позубоскалить!

– Смотри-ка, уже набрался всякого! Ты аккуратней с россами, они тебя плохому научат!

– Это еще кто кого! – возмутился Ульрих, но сразу сник. – Черт… а ведь ты прав! Краузе они уже с пути истинного сбили… и, не поверишь, Фрица отговорили домой возвращаться!

Я чуть было не выдохнул с облегчением, но сдержался – еще бы, такая новость! Упрямый пилот Шальке меня сильно беспокоил – а ну как возьмут под белы рученьки, да учинят допрос с пристрастием? И расколется он до самой задницы… и придется потом Влада Пахомова с подручными лишний раз напрягать. Мало нам нынешних лазутчиков и всяческих шпионов, так еще и наемные убийцы заявятся… а тут прямо как камень с души.

– Ну вот, сам же все понимаешь… короче, давай, втягивайся. У тебя неделя. На ходовые испытания пойдешь уже кэпом. И это не обсуждается.

– Да что я делать-то стану?!

– Работать, друг мой, работать.

– Да кем?! Тот же Терентьев лучше справится… и это его люди…

– В команде. А приданные специалисты? А техники? А инженеры? А семьи их, в конце концов? Ты будешь работать посредником, друг мой Ульрих. Будешь бесконечно лавировать между теми и этими, решать множество мелких бытовых проблем, выступать в роли третейского судьи, а когда понадобится, то и десницы божьей. Ты – капитан. А, стало быть, бог и судья. Твое слово закон. Ты последняя инстанция. И все шишки, естественно, тоже тебе.

– Шишки? Хм… соблазнительно.

– Молодец! – похвалил я, даже не удивившись, что Ценкер правильно понял идиому. – Я знал, что ты мазохист. И что гораздо хуже, мазохист с обостренным чувством долга.

– Думаешь, открытие сделал? – иронично усмехнулся Ценкер. – Я как раз из-за этого и подвизался вахтенным офицером на крейсере, хотя все мои однокашники уже своими кораблями командовали – кто эсминцем, кто фрегатом… а мне, блин, больше всех было надо!

– Тогда считай, что сбылась мечта идиота.

– Зеер данкбар, герр Заварзин.

* * *

– Н-да… это было довольно просто, – хмыкнул я под нос, проводив взглядом Ценкера.

Вернее, сладкую парочку – с корветтен-капитаном мы бы могли еще довольно долго болтать, благо тем для обсуждения с избытком, но, как в старинной присказке, явился лесник и разогнал всех на фиг. В нашем случае в качестве лесника выступила Милашка Дрю, которой надоело ждать благоверного, и она решила взять ситуацию в свои хрупкие ручки. Хорошо хоть, язвить не стала лишний раз, ограничившись многообещающими взглядами. Правда, я заподозрил, что Ульриху досталось обещание кое-чего поинтереснее, нежели страшная месть, которую Дрю посулила лично мне. Ну да бог с ними с обоими, у меня сейчас голова совсем об ином болит…

Чего это я приуныл, спрашиваете? Да так, есть повод. Степаныч зовут. С этим так легко договориться не получится. Да и не договариваться мы будем, а обсуждать некие насущные вопросы. Это я так, если вы еще не поняли, на грядущую головомойку деликатно намекнул. А со Степанычем иначе никак, он в последнее время завел дурную привычку меня со всего размаха по промахам мордой лица елозить. В воспитательных, так сказать, целях. А промахов я совершил немало – опять же, на взгляд излишне придирчивого Степаныча. Или не излишне – он вполне мог скрывать львиную долю нежданчиков, с которыми разбирался в процессе работы. Наверное, времени ему жалко, вот и проходится только по самой мякотке. Опять же, по его собственному выражению.

Спросите, что за промахи? Имя им легион… если старика слушать. Да вот взять хотя бы незабвенного Жана Дюсака, а к нему в нагрузку балабола Ленни. Думаете, старшие и более опытные соратники обрадовались их появлению? Как бы не так! Более того, все трое проявили редкостное единодушие, чуть ли ни хором заявив, что если уж избавляешься от свидетелей, то от всех. Иначе в чем тогда сакральный смысл затеи? В чем-то они, конечно, были правы. И разумом я их понимал. Разумом, но не сердцем… блин, как в дешевой мелодраме заговорил! Короче, не поднялась рука. Как сейчас помню: «Латник» на грани коллапса, куча трупов в «каптерке», еще один в диспетчерской, я торчу посреди межуровневой развязки, а засевший на стратегической позиции Дюсак ожидает ответа на вопрос жизни и смерти. В буквальном смысле, ага.

– … ну как, мсье Алексис, вам интересно?

А я знаю, интересно мне или нет? Оно конечно очень даже, но не ценой же собственной свободы или даже головы, буде кто-нибудь додумается поднять суету по поводу «Уиззла», исчезнувшего со всей командой. Не будет свидетелей, можно легко отбрехаться – мало ли кораблей в космосе пропадает? А при наличии старины Жана эта версия уже не прокатит, потому как возникнет резонный вопрос: а как, собственно, он выжил, если все остальные в подпространстве сгинули? Тут вариантов ровно два: или все, или никто. За всю историю космонавигации иных случаев не было. Разве что кого-то за косяки на станциях высаживали. До последнего во всех смыслах рейса. Короче, палево. Если те же Рокуэллы дадут делу официальный ход, власти Протектората Человечества не смогут оставить его без внимания, и при всем нашем с Дерриком влиянии на Картахене отбрехаться не получится. Перекроют мне кислород, да так, что за пределы «золотого треугольника» не сунешься. А это плохо, скоро наверняка с подачи любимого дядюшки кое-куда мотаться придется. Причем неоднократно. Но, черт побери, связь авантюристов с лордом Рокуэллом, которую Дюсак сулится доказать! Это же какой аргумент в будущих терках! А что оные последуют, теперь уже можно не сомневаться. Вызнали, твари, с чьей подачи покойная леди Рокуэлл нарисовалась на горизонте, как бы мы ни шифровались. Хотя особой надежды сохранить тайну и не было, если честно. Слишком уж большую огласку случай получил. Узнать бы еще, а с похеренным каилитовым прииском нас с кэпом связали, или пока все еще пребывают в счастливом неведении? Но на этот счет у Жана лучше не интересоваться, чтобы окончательно не спалиться.

Рокуэллы… чертовы братцы! Очень не вовремя, и бодаться с ними абсолютно никакого желания. А вот у тех наоборот. Видимо, понравилась афера, которую они с леди Аннабель провернули. Думаю, мне бы удвоение капитала тоже понравилось. И даже могу представить ход их мыслей: леди, вынырнувшая из небытия, «золотой треугольник», анонимные спасатели, партия каилитов на рынке… явно новый игрок, обладающий специфическими возможностями. И что же из этого следует? Да элементарный вывод: раз неведомый некто подвизается на ничейной территории, значит, это независимый человек. Не принадлежащий к какому-то клану. То бишь, опять же, ничейный. А что делают джентльмены с подвернувшимся под руку бесхозным имуществом? Правильно, присваивают. И это не Рокуэллы настолько испорченные, это стандартный образ мыслей руководства любого клана – хоть наших, хоть дойчей, хоть бриттов. Братцы всего лишь быстрее других сообразили и сориентировались в обстановке. Просто потому, что первый удар нового игрока пришелся конкретно по их интересам. Получается, я сам им фору дал перед остальными кланами. И Герман Завьялов пока что мне не помощник – при должном старании и сноровке Рокуэллам под силу его опередить. Поэтому целесообразно с моей стороны озаботиться подстраховкой. Какая из Дюсака подстраховка? Связи. Явки. Пароли. Кто владеет информацией, владеет миром. Значит, что?..

– Что ж, мсье Дюсак, – демонстративно вздохнул я, – учитывая обстоятельства, я мог бы вас взять… на испытательный срок.

– Гран мерси, мсье Алексис! Поверьте, я не подведу!

– Не торопитесь, старина, не торопитесь, – умерил я излишний оптимизм бретонца. – Сначала докажите, что вам можно… не доверять, конечно, но хотя бы рассчитывать на честные отношения «работник – работодатель».

– Тут только время покажет, мсье Алексис.

– Отнюдь. У вас есть шанс продемонстрировать лояльность прямо сейчас.

– Кого нужно убить?

– Не до шуток, мсье Дюсак. Да и остались только мы с вами. Пойдете на суицид? Сомневаюсь…

– Согласен, неудачно пошутил, мсье. Что я должен сделать?

– Дайте доступ к «нейру» моему вспомогательному искину.

– Хорошо, – после небольшой паузы все же решился бретонец. – Надеюсь, я не пожалею о содеянном.

– Не переживайте так, старина. Кумо только заблокирует сочленения в верхних конечностях, чтобы вы не попытались меня чем-нибудь тяжелым приголубить. Ну и в бедренных сочленениях ограничит подвижность. Будете семенить, как ниппонская гейша.

– Что ж… весьма разумно с вашей стороны, мсье Алексис. Я так понимаю, вы решили меня пленить?

– Да, посидите на моем корабле. Так будет надежнее. Не хочу, чтобы мои соратники по прибытии на вас наткнулись. Боюсь, у них вы не найдете такого же понимания, как у меня.

– Хорошо, я потерплю.

– Терпеть придется довольно долго, как минимум до прибытия на Картахену. А там я постараюсь улучшить условия содержания.

– Хорошо, мсье Алексис, поверю на слово… мерде, какой у вас быстрый помощник!

– Кумо, не перестарайся.

– Принято, капитан Заварзин, – незамедлительно отозвался мини-гекс. И добавил на закрытом канале: – Сэр, а почему бы мне не взять броню пленного под полный контроль? Тогда бы мы полностью исключили элемент неожиданности.

– Так и сделай, только запараллелься, чтобы он не догадался.

– Процесс активирован, капитан Заварзин. Но к чему такие сложности?

– Не хочу лишать его иллюзий. Пусть думает, что хоть что-то контролирует. Хотя бы отчасти. Ни к чему загонять человека в угол.

– Куда его денем?

– Составь маршрут до «Набата», и пусть себе шагает. А я пока делом займусь.

– Есть, сэр.

– Мсье Дюсак? Вы получили маршрут?

– Да, мсье.

– Вот и шагайте потихоньку. Поговорим позже, когда у меня свободное время появится. Кумо обеспечит вам питание и снабжение водой. Но вот от скуки ничего предложить не могу.

– Как-нибудь обойдусь, мсье Алексис…

На том, собственно, и порешили.

Ну а в следующий раз мы с ним встретились лицом к лицу совсем в иной обстановке. Да и не только мы двое, присутствовали еще трое заинтересованных лиц – капитан Рин, Степаныч и Дэвид Деррик собственной персоной. И все трое, как один, всем своим видом демонстрировали крайнюю степень неодобрения. Разумеется, дав перед тем понять, что ничего личного, просто бизнес. Но Дюсак, надо думать, к такому обращению давно привык, а потому и не впечатлился. Просто учтиво поприветствовал присутствующих и невозмутимо устроился в гостевом кресле кабинета Деррика в «Сломанном дроиде», который мы использовали в качестве допросной. Что характерно, сидел наш гость в гордом одиночестве, мы вчетвером умудрились разместиться с хозяйской стороны, для чего Деррику пришлось чуть передвинуть монструозный стол и озаботиться дополнительными сидячими местами. Зато нас со стороны Дюсака не было видно – свет бил тому в лицо, вынуждая щуриться. Но бретонец стоически терпел неудобства, прекрасно осознавая, что здесь и сейчас решается его судьба.

Некоторое время в кабинете царила напряженная тишина: старина Жан помалкивал по вполне очевидным причинам, мои соратники покуда присматривались к пленнику, а я, в свою очередь, присматривался к соратникам, силясь по косвенным признакам определить последующую реакцию. Кстати, по полной обломался, ага.

– Красавец! – первым нарушил молчание Деррик. А еще, как я успел заметить, наш профсоюзный лидер не поленился врубить звуковую завесу – оказывается, его кабинет и этой приблудой оборудован. – Никогда не доверял бретонцам, и вам, молодой человек, не советую.

Надо думать, это у него генетическое, как у любого потомка обитателей Туманного Альбиона.

– Так я и не доверяю, – заверил я коллегу. – Капитан Рин научил.

– Это он правильно сделал, – одобрил Дэвид. – Повезло тебе, Алекс, такого наставника отхватить.

– Я бы так не сказал. Паранойя очень заразная штука, сэр.

– Спасибо еще скажешь, симатта!

– Спасибо. Уже спать не могу, блин! Все шпионы мерещатся. Даже у стен есть уши!

– Вы бы, сударь, почаще к словам старших прислушивались, цены бы вам не было.

– И вам спасибо за поддержку, герр Нойманн.

– Надеюсь, обмен любезностями закончен? – осведомился Деррик после небольшой паузы. – Спасибо, господа. Предлагаю приступить к дебатам.

– Эй, эй, эй! Какие дебаты?! Вы же главную заинтересованную сторону не выслушали, то бишь меня! – возмутился я. – Хоть бы мотивами моими поинтересовались, что ли…

– Это лишнее, сударь. Вы скрыли от нас некий инцидент, тщательно прибрав следы, но при этом зачем-то сохранили жизнь свидетелю. С моей точки зрения это крайне непоследовательно, а потому прискорбно и заслуживает всяческого порицания.

– Сглупил ты, симатта!

– Пожалуй, соглашусь с коллегами, Алекс. Коль уж начали зачистку, так зачищайте на совесть.

Н-да… издеваются, что ли? А ведь похоже…

– Ладно, ладно! – примирительно поднял я руки. – Понял, осознал, торжественно обещаю впредь не. Может, перейдем уже к делу?

– Раскусил-таки! – подмигнул Рин Деррику. – Моя школа!

– Мы вас внимательно слушаем, сударь.

Пришлось все выкладывать. А вы как думали? Нужно быть последовательным, особенно после головомойки, пусть и чисто символической. Но, надо отдать старшим коллегам должное, слушали те внимательно. И даже не перебивали, хотя тому же Рину очень хотелось. Утаивать я практически ничего не стал, разве что о выжившем Ленни пока умолчал – оставил того висеть на пробнике. А рассказав, перешел к демонстрации видео – должны же соратники знать врага в лицо? С одной стороны, врага уже уничтоженного, с другой – а вдруг бы кто узнал? Но нет, не повезло. Лорда Саффолка все трое видели впервые. Но выводы сделали, правда, делиться пока не спешили.

– Занятно, – хмыкнул Деррик, когда я завершил демонстрацию. – Типаж довольно распространенный и потому понятный, но вот отдельные детали… да, заставляют задуматься. Я даже склонен с тобой согласиться, Алекс – очень похоже на «спящего агента», задействованного исключительно ради тебя. Поделишься фото? Я своих парней озадачу, может, сумеют следы лорда отыскать.

– Справедливо, – поддержал Дэвида Степаныч. – Влада Пахомова тоже озадачим. Совместными усилиями наверняка выловим сего достойного джентльмена, но, боюсь, только лишь для того, чтобы убедиться в справедливости гипотезы нашего молодого коллеги.

– Ты тоже так думаешь, кэп?

– Одноразовый, как контрацептив, – не стал деликатничать Рин-сан. – По всем признакам. А ты молодец, развел лорда. «Мне было интересно!» «Дал возможность раскрыться!» Даже я поверил. Растешь, симатта!

– С такими учителями…

– Полноте, сударь. Потом друг друга похвалите, – прервал обмен любезностями Степаныч. – Так вы предполагаете, что наши… э-э-э… заклятые друзья раскрыли вашу личность?

– По всей видимости, да. Очень уж целенаправленно шли. Хотя сыграли на «отлично», особенно хорошо выступил Саффолк. Я потому и начал играть в поддавки, что не сразу раскусил. Конкуренты и конкуренты, обычные стервятники, не сумевшие пройти мимо плохо лежащего трофея. И лорд держался до последнего. Пришлось даже на крайние меры пойти.

– Скажи спасибо Борисычу с его причудами, симатта!

– Это да, это он молодец. Удачей поделился…

– А мне до того весь мозг вынес! Ты не представляешь, насколько он может быть невыносимым! Уж на что Рин-тян к нему тянется, так и она прятаться начала!

– А ваш механик хороший интуит, капитан Рин, – снизошел до похвалы Степаныч. – Передайте ему мою благодарность. Не сверби у него в одном месте, кое-кому пришлось бы куда труднее…

– Да я бы что-нибудь другое придумал, – отмахнулся я. – Вариантов масса. В конце концов, просто не сунулся бы в «каптерку». Или функциональных юнитов вперед пустил, они бы их на раз вынесли. Если бы тех молниями не шарахнуло.

– Это да, «кракозябры» у нас инфернальные, – покивал кэп. – Я, помнится, когда их впервые увидел…

– Коллеги, коллеги, ближе к делу! – напомнил о себе Деррик. – И давайте уже наконец решать с нашим… гостем. Он уже довольно долго ждет, весь как на иголках. И это просто невежливо с нашей стороны.

– Ничего, ему полезно, – не повелся Рин. – Пытка ожиданием… что может быть эффективней? Сам сейчас все выложит, даже то, чего не знает.

– Это-то как раз и страшно, вражина. Зачем нам дезинформация?

– Зато сотрудничать согласится быстрее…

– Да он и так уже на все согласен! – повысил я голос. – Иначе зачем бы я его сюда потащил?!

– А я уже ни в чем не уверен, сударь. Может, исключительно из вредности, чтобы стариков… как это у вас, молодежи, называется?.. Потроллить!

– Предлагаю все же выслушать гостя, коллеги! – в очередной раз попытался призвать нас к порядку Деррик.

Что характерно, получилось – я самоустранился, справедливо посчитав, что таким монстрам, как Степаныч с Рином, виднее, а те восприняли мою уступку как должное. Справедливости ради, полномочия по ведению допроса оба, не сговариваясь, передали Милашкиному папаше. И тот не подвел – вырубил звуковую завесу, чуть подрегулировал освещение, чтобы старине Жану не так сильно резало глаза, и проникновенно поинтересовался:

– И что же вы хотите нам предложить, господин Дюсак?

– Это зависит исключительно от ваших потребностей, – не стушевался бретонец, – мсье?..

– Дэвид Деррик, если это вам о чем-то говорит.

– Пожалуй, говорит, – кивнул Дюсак. – Причем о многом. К примеру, я еще раз убедился, что мсье Алексис весьма серьезный человек, раз у него такие… хм…

– Мы тут протекционизмом не занимаемся, – отрезал Деррик. – Мы деловые партнеры. Равноправные.

– Что ж, вы только что еще раз подтвердили мой выбор, мсье Дави. Полагаю, остальные господа… не менее представительные?

– Вам пока достаточно моего имени.

– Хорошо, мсье, – не стал спорить бретонец. – Так что же вы хотите услышать?

– Уж точно не такое. Жаль, если вы всего лишь жалкий приспособленец. Мы потеряли время.

– Уверяю вас, мсье Дави, это не так. Но я по профессии специалист по связям с общественностью, вот и прорывается… неосознанно. Прошу извинить, мсье. Это профессиональная деформация. Я машинально стараюсь подстроиться под собеседника.

– Нас это категорически не устраивает, господин Дюсак.

– В таком случае, предпочту отдать инициативу вам, мсье Дави. Так будет проще… для всех.

– То есть вы готовы отвечать на наши вопросы?

– Не обещаю, что смогу ответить на все…

– Учтите, ваши слова мы подвергнем проверке.

– Ни секунды в этом не сомневаюсь, мсье.

– Что ж, в таком случае приступим. Господа?..

Тут, собственно, и началось. Если честно, раньше я и представить не мог, что допрос это настолько скучное и нудное занятие. Видимо, исключительно ввиду собственного профанства в этом вопросе. А вот Степаныч, что называется, попал в родную стихию – он мурыжил бедного Жана без малого два часа. Я сказал бедного Жана? Про бедного Алекса забыл, ага. А вот Рин с Дерриком, такое ощущение, не просто получали удовольствие, а еще и душой отдыхали. Как минимум Милашкин папаша. Но, поскольку даже столь занятой человек не делал Степанычу замечаний и воздерживался от попыток слинять куда подальше, я пришел к однозначному выводу о несомненной важности выпытываемой информации, и заставил таки себя внимать. Надо отдать Степанычу должное, работал он предельно профессионально, мне даже стало жалко попавшего под раздачу Дюсака. Лично я бы на его месте после всех этих бесконечных «имя», «год рождения», «профессия», «что любит Саффолк», «откуда вы знаете про Рокуэллов», «где Саффолк встречался с Рокуэллами», «профессия», «год рождения», «имя» – и так раз за разом, по кругу – уже через полчаса сорвался. А старине Жану все нипочем – на вопросы отвечал кратко, точно и по делу, не размениваясь на пустые эмоции. Я его даже зауважал, а еще запоздало понял мотивацию покойного лорда – именно такой человек и нужен для общения с беспокойными клиентами. Особенно облапошенными.

А еще Степаныч поразил неуместным «заклепничеством» – выспрашивал о таких мелочах, которые мне бы и в голову не пришли. А Рин при этом одобрительно кивал, блин! Деррик особо не реагировал, но и по его виду было понятно, что он ходом беседы доволен. А вот я – нет. Просто потому, что реально ценных сведений мы не получили – Жан непосредственно о контактах Саффолка с Рокуэллами или их эмиссарами знал очень мало. Но Степаныча это вполне устроило, и он с радостью переключился на подробности авантюристкой деятельности самозваного лорда. Как это все могло нам помочь выйти на главного врага лично для меня так и осталось загадкой. Все, что реально знал Дюсак, сводилось к той самой сакраментальной триаде «связи, явки, пароли». Да и эта информация оказалась косвенной – Жан знал людей, с которыми Саффолк общался, и примерно представлял, как выйти с ними на связь. Ну а еще с его слов выходило, что он ориентируется в общих чертах в высоких взаимоотношениях лордов – самозваного и настоящих. И он думает, что сможет достаточно заинтересовать Рокуэллов, чтобы они возобновили сношения с командой Саффолка. Сгинувшей в полном составе, но ведь братцы об этом пока не в курсе? И при достаточном уровне подготовки и наличии необходимых технических средств можно начать шпионские игрища. Собственно, в этом и заключалась основная ценность Жана Дюсака в качестве наемного специалиста. Больше он ничего не обещал, как бы Степаныч ни старался. А он старался, крутил и так, и этак, заходил с разных сторон, ловил на противоречиях… но тщетно. И к исходу второго часа – о чудо! – старый слуга сдался. Кивнул Деррику, чтобы тот вернул звуковую завесу и хорошенько подсветил хозяйскую зону, и вынес окончательный и бесповоротный вердикт:

– Скользкий тип, но поработать можно.

– Вы уверены, герр Нойманн? – не поверил я своему счастью.

В смысле, что пытка наконец-то закончилась. А то я уже, признаться, носом клевать начал.

– Более чем, сударь.

– Хм… а мне показалось, что он меня, как бы это помягче… напарил.

– Несомненно, сударь. Но я бы на его месте поступил точно так же. Речь шла о жизни и смерти, так что делайте скидку.

– Несомненно, герр Нойманн. А вы что скажете, коллеги?

– Старый враг дело говорит. И вряд ли ты найдешь лучшего исполнителя, Алекс. Симатта! Я аж заслушался! Как в старые недобрые деньки!

– Благодарю, – коротко поклонился Степаныч, и Рин вернул любезность, но уже в ниппонском стиле.

– Как бы я хотел, герр Нойманн, чтобы вы возглавили службу безопасности станции! – мечтательно выдохнул Деррик. – Мечты, мечты… что ж, вам и карты в руки. Берите в разработку, а мои ребята будут на подхвате.

– Да я и сам пока не планирую особо углубляться в детали, – помотал головой Степаныч. – Не до того. Забот полон рот. На начальных этапах операции задействую специалистов Влада Пахомова, пусть отрабатывают зарплату.

– Операции? – ухватился я за неосторожно оброненное слово. – Я что-то пропустил? И что планируем?

– Пока исключительно проверку информации, предоставленной мсье Дюсаком, – отмахнулся старый слуга. – Не переживайте, сударь. В горячую стадию операция войдет еще очень не скоро. Я думаю, это дело даже не ближайших месяцев. Спешить не будем, подготовим все тщательно, чтобы удар стал для клана Рокуэлл абсолютно неожиданным и столь же неотразимым.

– Хотите грохнуть братцев, герр Нойманн?

– Зачем же, сударь? Это довольно низко и даже пошло… бить будем по самому больному месту – по кошельку. Я считаю, что состояние леди Аннабель отошло к ним несправедливо. И поэтому настаиваю на банкротстве. В нашу, разумеется, пользу.

Так вот оно в чем дело! Ну надо же! Степаныч, и вдруг затаил обиду?! Видать, сильно его хитромудрые Рокуэллы задели… Чем? Да тем, что леди Аннабель грохнули, провернув изящнейшую аферу, возможность которой старый слуга совершенно упустил из виду. Черт! Я-то думал, он смирился, ан нет! Такой чувствительный щелчок по носу не мог остаться безнаказанным… ай да Степаныч, ай да… мстительный тип!..

– А у нас силенок-то хватит? – все же усомнился я. – Грохнуть это одно, а пустить по миру совсем другое.

– Я предвидел этот вопрос, сударь. И у меня есть ответ: мы будем не одни. Уверен, Герман Завьялов не останется в стороне, особенно если мы этому поспособствуем.

Ха! Так вот он какой, хитрый план! С одной стороны, избавиться от откровенного врага, с другой – нейтрализовать союзника, которого иначе как «заклятый друг» и не назовешь. Умно… перенаправить усилия дяди Германа на более сочную приманку… н-да, до сих пор я не научился мыслить стратегически. Все время в тактике вязну.

– А ты не потерял хватку, старый враг! – снизошел до похвалы кэп. – Все такой же волчара.

– Спасибо, вражина. Но, еще раз повторяю, спешить не будем. Запустим операцию, только когда полностью удостоверимся в правдивости слов мсье Дюсака. А это займет довольно много времени, придется привлекать сторонних специалистов на местах.

– А если найдется… ну, вдруг… второй свидетель?

– Сударь?!

– Алекс?!

Смотри-ка, хором! И чего это у них взгляды такие странные, причем у всех троих?..

– Алекс?.. – Мистер Деррик уставился на меня с многообещающим прищуром. – Есть что-то еще, что мы должны… знать?

– Ну… если честно… помните Ленни? Который повис на пробнике? Так вот, он выжил. Вернее, я его откачал. И заморозил в анабиозной капсуле в медблоке. Прямо сейчас он на «Латнике», среди выживших членов экипажа. По словам Жана, он такой же специалист по связям с общественностью, но, в отличие от, не в меру болтливый. Подозреваю, что мистер Леннокс Хей мог бы заполнить некоторые пробелы в сведениях мсье Дюсака…

– … но?.. – продолжил за меня Рин-сан.

– … но есть проблема – он серьезно ранен. Легкое проткнул, есть угроза пневмоторакса. Я в меру способностей рану обработал, но нужен нормальный медик. Неболтливый и с железными нервами. А еще верный. И чтобы умел за себя постоять – Ленни очень шустрый, даже с дырой в легком может доставить проблем.

– Что ж, сударь, так даже лучше. Если все, что вы нам тут посулили, правда, мы сможем разработать две параллельных операции, и в нужный момент задействуем оптимальный вариант, оставив второй в резерве. Я бы пообщался с этим… Ленни.

– Говорю же, это проблематично! Надо сначала подлатать.

– Я слышал, сударь. Полагаю, наш коллега мистер Деррик в состоянии организовать медицинскую помощь?

– Или кэп может его на «Спрут» забрать, отмочить в живительной слизи, – перевел я стрелки с Милашкиного папаши – очень уж тот страдальчески сморщился.

– Исключено, – отперся Рин. – Не хватало мне еще таких шустряков под боком! Там и Лизка, и Рин-тян, и Алекс-младший. Ты чем вообще думаешь, такое предлагать?!