Текст книги "Э(п)рон-3 (СИ)"

Автор книги: Александр Быченин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 22 страниц)

– Еще как возражаю, сударь, – не повелся тот. – Но поделать ничего не могу. Ваше задержание инициировано вышестоящими структурами.

– А поточнее?

– Не имею права разглашать эту информацию.

– А как же мои гражданские права?

– В данный момент вы в правовом поле военного законодательства, сударь. Увы.

– Что, и позвонить не дадите?

– Не имею права.

– Что-то я не припоминаю такого в уголовном кодексе.

– Повторяю – вы в правовом поле военного законодательства, сударь. Приказ же у меня совершенно четкий.

– А чей, если не секрет?

– Секрет. Приказ касается в том числе и разглашения информации такого рода.

– Не понимаю, господин майор. Зачем вы тогда вообще явились? Продемонстрировать свое почтение? Простая вежливость?

– Все тот же приказ, сударь. Удостовериться лично, что доставлен именно фигурант, а не… кто-то еще.

– Убедились?

– Точно так. А теперь прошу меня простить, сударь, я должен отчитаться.

– Да не вопрос.

– Сядьте, пожалуйста.

– Как скажете.

Пока я устраивался на стуле, майор извлек из кармана коммуникатор – жалкое подобие «нейра», причем по функционалу сильно урезанное даже по сравнению с обычным смартфоном – и вызвал таинственного абонента:

– Майор Постняков. Да. Подтверждаю. Мои дальнейшие действия?.. Так точно.

Ха! Вот это я понимаю – военная лаконичность. Коротко и ясно. Осталось только молча свалить, оставив меня в гордом одиночестве наслаждаться страхом ожидания неизвестного… но тут майор натурально сломал шаблоны – уселся за стол напротив меня, небрежно уронил комм на столешницу, даже не потрудившись его заблокировать, тяжко вздохнул и с силой провел ладонями по лицу.

– Что с вами, господин майор? Проблемы?

– Скорее, неразрешимая этическая дилемма, сударь.

– Значит, мне не показалось?

– О чем вы?

– Да я про реакцию лейтенанта-патрульного. Ему очень не хотелось… хм…

– Задерживать вас, господин Заварзин? – закончил за меня офицер. Причем совершенно без опаски, предельно искренне. Такое ощущение, что видеокамер вообще не опасался. – Собственно, в этом ничего удивительного. Мне тоже совершенно не улыбается вас здесь держать, сударь. В таких вот случаях поневоле начинаешь задумываться о самодурстве отдельных представителей командования.

– Странно. Полковник Чугаев всегда мне казался разумным человеком.

– Поймите меня правильно, сударь, и над полковником довлеет та же дилемма. И даже, вы не поверите, над генералом Рихтером.

– Так это?..

– Не наша инициатива, сударь. Но большего я вам сообщить не могу, извините.

– Да вы и так уже рискуете, майор. – Я кивнул на зеркальную стену и многозначительно покосился на потолок, мол, у любой поверхности есть глаза и уши. – Даже странно.

– А, оставьте! Это сейчас вообще не проблема, уж поверьте.

А вот это уже прямой намек, однозначно. И как бы невзначай чуть подвинутый в мою сторону коммуникатор. Да что тут творится-то?!

– Долго мне еще ждать?

– Не могу знать, сударь. Но, думаю, минимум четверть часа у вас есть. Пока наш, хм, гость в дороге. Ладно, не буду вам больше докучать, пойду, встречу.

Отвечать я не стал, просто проводил взглядом удалившегося офицера, а когда за ним закрылась дверь, уставился на черный брусок коммуникатора, сиротливо лежащий на столешнице.

Твою же маму… ну и что делать? Нет, понятно, что звонить – намек более чем прозрачный. Вот только кому? Своим? Владу Пахомову? В принципе, вообще не вопрос – у меня есть универсальный код, который позволяет даже с такой кастрированной приблуды выйти с ним на прямую связь. Кстати, насчет кастрированной это вовсе не преувеличение – гаджет сугубо специализированный, исключительно для внутреннего пользования военных. Может тупо позвонить. Или не звонить. На этом все. Но при этом предоставляет почти абсолютную защиту от прослушки. Но разве такие мелочи нас когда-нибудь останавливали? Вот и я так думаю… С другой стороны, а что Влад? Сообщит Деррику? Так он это уже давно сделал – зуб даю, его спецы на линии с момента активации «тревожной кнопки», то есть они все видят и слышат. Просто удостовериться? Не самая рациональная идея, смысл разбазаривать самый невосполнимый ресурс – время? Тогда кому? Военным? Стоп. Майор за весь наш разговор не сказал вообще ничего лишнего или не относящегося к делу. И упомянул всего двоих – Чугаева и Рихтера. С последним я знаком шапочно, да и ни к чему беспокоить целого генерала, коменданта гарнизона Картахены. А вот полковник Чугаев – совсем другого полета птица. Я бы сказал, в отличие от генерала, он имеет реальное влияние на станции. Коменданты время от времени меняются, зачастую выполняя чисто представительские функции, а вот глава разведки… то бишь, конечно же, службы мониторинга пространства, всегда и обо всем в курсе. Ведь сама Картахена – это тоже пространство. В том числе и социальное, ага. Что ж, выбор очевиден. Осталось удостовериться, что я угадал.

Надо же! И впрямь с первого выстрела в цель – комм майора мало того, что остался незаблокированным, так в нем еще и абонент светился – тот самый «П-к Чугаев С. С.» Ладно, не фиг тянуть время, оно деньги.

– Сергей Сергеич? Здравствуйте, дорогой мой.

– Алекс? – после секундной заминки отозвались в трубке.

– Да, Заварзин. Богатым не буду, к сожалению.

– Алекс, у нас не так много времени, чтобы обмениваться любезностями. Поэтому слушайте меня внимательно…

– Уже.

– … мне ужасно неловко и перед мистером Дерриком, и перед герром Нойманном, и особенно перед вами лично, но, заверяю вас, таковы обстоятельства. Мы все, включая самого (это он про генерала, что ли?), связаны по рукам и ногам. На местном уровне проблему решить невозможно, копают конкретно под вас. И команда пришла откуда-то с самого командного олимпа. Поэтому у меня будет одна просьба – не принимайте на свой счет. В сложившейся ситуации нашей вины нет. Но и помочь – явно – мы не в силах. Но уверяю вас, Алекс, что действовать мы будем исключительно в рамках устава и существующих инструкций. Все, что выходит за их рамки, нас не касается. Вы меня поняли, Алекс?

– Более чем, Сергей Сергеич. Благодарю.

– Спасибо за понимание. В свою очередь, можете рассчитывать на наше… скажем так – невмешательство. И помните, что наша юрисдикция распространяется отнюдь не на всю станцию. И еще одно – полицейские функции не входят в наши должностные обязанности.

– Я вас понял, Сергей Сергеич. Еще раз благодарю.

– На этом все, Алекс. Помните – мои люди видят только то, что им положено видеть по инструкции.

Отключился… н-да, очень странный разговор. С одной стороны, полкан предупредил, что противостоит мне кто-то очень влиятельный, облеченный нешуточными полномочиями, с кем бодаться для служивых себе дороже. С другой – дал понять, что у меня карт-бланш. Если чуть утрировать, то как в древней поговорке: бей, воруй, сношай гусей. Военные или не заметят, или не успеют среагировать. А эсбэшников станционных вообще никто не припрягал к загонной охоте на некоего Алекса Заварзина. А значит, что? Значит, у меня есть варианты. И даже некая свобода выбора. Можно, например, прямо сейчас попытаться сделать ноги с гауптвахты – не удивлюсь, если дверь допросной не заперта, или комм сработает как электронный пропуск… кстати, комм! Спрячу-ка в самый дальний карман, чтобы майор по возвращении не запалился. Он ведь предупредил, что пошел встречать визитера. Правда, не сказал, какого именно. Это я уже сам предположил, что того самого охотника на Алексов. Ф-фух… ладно, сидим и ждем. Сидим и ждем!..

… как на иголках, блин! Уже минут пятнадцать, а все никого! Издеваются, что ли? Устрою я вам, когда ситуевину разрулю…

Что именно устрою, додумать я не успел – наконец-то распахнулась дверь и в допросную сунулся старый знакомый майор Постняков. Причем сунулся своеобразно, явно перегородив кому-то обзор. И сразу же взглядом по столу мазнул. Довольно ухмыльнулся, не обнаружив улику, и шагнул внутрь.

Я же посчитал нужным подняться со стула ему навстречу и возмущенно выпалить:

– Ну наконец-то! Сколько можно ждать?! Почему не соблюдаются мои гражданские права?! Где мой адвокат?! В конце концов, кто и по какому праву распорядился меня задержать?!

– Не могу знать, сударь! – подыграл майор.

– Меня не интересует, можете вы, или нет! – отчеканил я, уставившись в глаза офицеру. – Я требую адвоката! Мне нужно позвонить! Что тут творится, мать вашу?!

Майор затравленно молчал, но ему на помощь пришел тот самый гость, чуть замешкавшийся в дверях:

– Думаю, я смогу удовлетворить ваше любопытство, господин Заварзин. Целиком и полностью. Уж это я вам обещаю!..

* * *

– Да неужели?! – ухмыльнулся я, смерив гостя насмешливым взглядом. – Жду с нетерпением.

В последнюю фразу я постарался вложить как можно больше сарказма, но все мои усилия пропали втуне – вошедший следом за Постняковым офицер, такое ощущение, был с головы до ног закован в броню безразличия. Более чем вероятно, что показного, но и его с лихвой хватило, чтобы отбить мою торопливую атаку. Меня попросту самым возмутительным образом проигнорировали, пропустив мимо ушей и сарказм, и насмешку. Вновь прибывший даже беглым взглядом меня не удостоил – вперился в майора, и изображал изваяние молчаливой укоризны, пока до того не дошло, что он в допросной третий лишний.

– Я, пожалуй, вас оставлю, господа, – после неловкой паузы сообщил Постняков. И уже от двери добавил: – Если что-то понадобится, зовите. Под столешницей кнопка вызова.

– Разберусь, – проронил гость, и майор счел за благо ретироваться.

Когда дверь за ним закрылась, офицер неспешно подошел к столу, снял фуражку, пристроив ее на столешнице, расстегнул китель, аккуратно, без скрежета и стука, отодвинул стул и устроился на нем поудобнее, облокотившись на стол и положив подбородок на сцепленные в замок руки. И уже в этом положении перехватил мой заинтересованный взгляд.

– Что ж, господин Заварзин, теперь, думаю, можно и побеседовать… хотя нет, что же это я!

Гость с притворной суетливостью извлек из кармана небольшой приборчик без опознавательных знаков и вообще каких бы то ни было индикаторов, приложил подушечку большого пальца к одной из плоскостей и пристроил гаджет ровно посередине между нами, после чего вновь принял исходную позу – видать, самую любимую. Или самую раздражающую, если я правильно собственную реакцию расценил.

– «Глушилка»?

– Она самая, господин Заварзин. Ни к чему местным военным чужая головная боль. Согласны?

– Хм… если бы еще знать, что за головняк…

– Проявите толику терпения, господин Заварзин. Очень скоро все выяснится. Пока же прошу извинить, мне нужно подготовиться к процедуре.

– Валяйте…

Пока гость копался в бездонных карманах, я успел его хорошенько рассмотреть. Собственно, самое первое впечатление, смазанное из-за удивления и разрыва шаблонов, оказалось и самым верным. Абсолютно непробиваемый и спокойный до раздражения субъект довольно заурядной внешности: худощав, среднего роста, идеальная военная выправка… резкие черты лица, вполне себе росского по основным признакам, да и мастью удался – русый «ежик», наверняка чтобы время на укладку шевелюры не тратить. Ни бороды, ни усов. Идеально выбрит. На вид лет тридцать пять, край сорок, но сетка мелких морщинок в уголках глаз и губ этот вывод опровергала – если присмотреться, то уже под пятьдесят, пожалуй. А поскольку он наверняка аристократ, то с точно такой же вероятностью ему могло быть и шестьдесят, и шестьдесят пять, и даже семьдесят. Что еще? Форма незнакомая. Нет, понятно, что она военная, и по покрою вполне себе стандартная – китель, брюки, форменные ботинки. Вот только ни кобуры, ни ремня, по крайней мере, на виду. Хотя китель в районе левой подмышки подозрительно топорщился, пока гость его не расстегнул. Знаки различия вроде знакомые – орлы и звезды Протектората Росс, плюс просветы на погонах – по паре на каждом, то есть подполковник согласно общепринятой табели о рангах, а вот цвет окантовок какой-то стремный – серый. Форма, кстати, угольно-черная. Не такая, как парадка у флотских, у тех скорее очень темно-серая, а эта глубокого насыщенного черного колера. Ну и кого это по мою душу принесло?..

Тем временем подполковник (или нет?) достал из кармана… самый настоящий бумажный блокнот и перьевую ручку, пристроил их под правой рукой, активировал виртуальность, для меня так и оставшуюся невидимой, и наконец соизволил снизойти до моей скромной персоны:

– Итак, господин Заварзин, я гляжу, вас снедает любопытство?

– Скорее негодование, – поправил я собеседника. – И жгучее желание распустить руки.

– Не стоит, право. И вообще, не советую. Нападение на должностное лицо при исполнении является отягчающим обстоятельством.

– Понимаю, – вздохнул я. – Но все равно очень хочется.

– Взаимно, господин Заварзин.

– Действительно? – удивился я. – А меня-то за что?!

– А я вам сейчас объясню, господин Заварзин.

– А может, хотя бы представитесь для начала?

– Бог ты мой, совсем запамятовал! – совершенно безэмоционально покаялся гость, но у меня возникло полное ощущение, что меня только что послали куда подальше и буквально окатили сарказмом. Силен, мужик! – Подполковник юстиции Крамской, Яков Геннадьевич. Честь имею.

– Подполковник юстиции?!

– Военная прокуратура Протектората Росс, отдел «Т». Теперь вы удовлетворены, господин Заварзин?

Вот это ни фига себе! Что угодно мог предположить – и происки братцев Рокуэллов, и подляну от дойчей, и… да до хрена еще от кого, но чтобы «транспортники» прицепились?! Уж в чем в чем, а в этой сфере я еще никому хвост прищемить не успел. Нет, ну надо же! Управление «Т», сиречь «Транспорт»! Их вотчина – контрабанда во всех проявлениях и взаимосвязанные с ней экономические преступления, но исключительно при космических перевозках. На «шариках» и космостанциях этими делами заправляют клановые таможенники и местные же силовики, а вот в сопутствующем межпланетному сообщению дерьме вынуждены копаться люди независимые, стоящие выше всех клановых интересов. Именно поэтому и военная прокуратура – «государевы люди». Потому что на обычную все с чистой совестью забьют – а что она сделает, без флотской дубины? Вот именно…

– А в чем, собственно, меня обвиняют, господин подполковник юстиции? Какие у вас основания для ареста?

– Пока это всего лишь задержание, господин Заварзин. Но вы без сомнения правы – для ареста основания присутствуют. Я бы дал вам прочесть экспертное заключение, но ваш «нейр» заблокирован… впрочем, скоро принесут распечатку, это всего семьдесят шесть страниц формата А4, думаю, за пару часов управитесь.

– И вы будете спокойно ждать?!

– Это моя работа, – пожал плечами Крамской.

Черт, первая эмоция! Вернее, ее легкая тень. Ну и как с ним разговаривать?! Попадос…

– Нет, господин подполковник, увольте. Меня устроит выжимка, сиречь экстракт. Можно на словах.

– Вы же отдаете себе отчет, что слова не имеют юридической силы?

– Вполне. Если мне станет интересно, так и быть, ознакомлюсь с полным текстом. Я слушаю.

– Что ж… если кратко, то вам, господин Заварзин, инкриминируется соучастие в контрабанде незаконно присвоенных минеральных ресурсов из сектора Дельта-17, а также преступный сговор с главой предприятия – Германом Завьяловым. Помимо этого, вы обвиняетесь в мародерстве в секторе Бета-09-бис. Это крайне серьезно, поверьте. По обеим статьям обвинения вам грозит до десяти лет тюрьмы, а в случае их подтверждения даже с учетом частичного поглощения сроков сядете вы минимум лет на пятнадцать… молодой человек! Вы меня не слушаете?!

Ну да, отвлекся. Слишком уж новость неожиданная. Значит, все-таки под дядьку копают. Я вовсе не цель, а всего лишь средство ее достижения, несмотря на второй пункт обвинения. Даже чуток обидно, блин. И ведь наверняка по наводке одного из униженных и оскорбленных партнеров Германа Романовича – кого-то из тех, чьи транспортники я извлек из подпространства. А если учесть, что эта мышиная возня еще и с «Латником» связана (сектор совпадает), а через него с кланом Усольцевых, то можно сузить круг подозреваемых – конкретно до тех людей, которые имеют с ними тесные деловые связи. В общем, если поднапрячься, то реально вычислить. В любом случае, дядька, как и намеревался, всех претендентов на долю в свежезародившемся бизнесе послал далеко и надолго. И именно под тем предлогом, что я приводил в пример – груз утерян, страховка и неустойка выплачены, все свободны. В гражданском суде попытались бодаться, потом в межклановой судейской коллегии, и везде обломались. И гляди-ка – нашли выход! Военных подтянули. А военным на кланы плевать. И на чьи бы то ни было интересы тоже. У них один интерес – государственный. Кланы морщатся, но терпят, потому что сами и стояли у его истоков. Государства, я имею в виду. Исключительно по их инициативе эта надклановая структура возникла. И поначалу действительно плясала под их дудку. Ровно до тех пор, пока не окрепла и не обзавелась собственной дубиной – военным флотом. Пожалуй, против такого противника открыто не попрешь. Впрочем, что мне мешает провести небольшую, хм, разведку боем? Глядишь, и разведу полкана на откровенность. Пусть и мнимую, ага.

– Что, извините?..

– Вы слышали, что я только что сказал?

– По большей части, господин подполковник. Пожалуй, мне все же стоит ознакомиться с распечаткой. Извольте распорядиться, сударь.

– Чуть позже, молодой человек. Сейчас есть более насущная проблема – я не могу вам предъявить официальное обвинение, не подтвердив предварительно вашу личность. Понятно, что как фигурант вы идентифицированы в достаточной степени, а вот для делопроизводства… так что придется немного потерпеть.

– Я не дам согласия на мнемосканирование.

– А я и не прошу. Я ставлю вас перед фактом.

– А не слишком ли это? Даже для вас?

– Вы мне угрожаете, молодой человек?

– Всего лишь заостряю ваше внимание, господин подполковник юстиции, на том факте, что вы гость на Картахене. И ваша власть не распространяется на гражданский персонал.

– Уверены? – скривился в ухмылке Крамской.

Глумись, глумись, посмотрим, что ты запоешь, когда я Деррика подключу… или не подключу – очень уж прокурорский в себе уверен. Ладно, послушаем, что он скажет.

– Более чем. Не существует ни одного нормативно-правового акта, который бы распространял вашу юрисдикцию вне армии и флота, включая гражданский. Вот если бы вы меня поймали на горячем, в процессе, так сказать, и задержали силами вверенного вам боевого корабля, тогда совсем другое дело. Или если бы я находился на борту своего судна, вы бы также действовали в рамках правового поля. Но сейчас мы на станции, соответственно, мое задержание силами гарнизона и содержание в гарнизонной же гауптвахте незаконны, потому что я, строго говоря, частник. Я даже не принадлежу к гражданским служебным структурам. Но я не поленюсь, подключу юристов, чтобы иметь на руках профессиональное заключение.

– Можете не утруждаться, молодой человек. Ваши юристы и впрямь не найдут ни одного законного основания для такого моего поведения – гипотетического, разумеется. Но никто из ваших местных покровителей – поверьте, ни один человек – не откажет мне в вежливой просьбе. И знаете, почему?

– Вымогательство? Шантаж? Угрозы?

– Почти угадали, за исключением первого. Впрочем, термин «шантаж» я бы заменил более адекватно отражающим реальность словосочетанием «намек на последствия», а вместо «угроз» употребил бы выражение «суть проблемы». И я даже приведу пример для большей наглядности. Скажите, молодой человек, откуда на Картахене продовольствие? С водой все понятно, таскаете ледяные астероиды. Но ведь в ближайших звездных системах нет ни одного действующего поселения, не говоря уже о сельскохозяйственном производстве. Так где вы берете еду?

– Импортируем, естественно.

– Прекрасно. Вот она, суть проблемы. Вы импортируете продовольствие. А теперь намек на последствия: как вы думаете, что случится, если офицер подразделения «Т» военной прокуратуры составит рапорт о… ну, скажем, нарушениях техники безопасности в портовом секторе станции? Или о наличии коррупционной составляющей в руководстве порта? Как вы думаете, руководство этого офицера даст делу ход?

Черт… а ведь он прав. Прокуратура не сможет запретить тому же Деррику вести дела с другими станциями и мирами, равно как и закупать на них все необходимое. Но она способна напрочь парализовать работу порта. Просто потому, что доставить покупки на Картахену не получится – отдел «Т» запросто может организовать самую настоящую блокаду. И у них есть для того все средства, включая корабли и законодательную базу – все космические перевозки как раз в их правовом поле. Объявят карантин, запретят полеты в нашем секторе, и дело с концом. Пара месяцев, и станцию будет не узнать. Те, кто выживут после голодных бунтов, оскотинятся, а кто не пожелает, будут вынуждены спасаться бегством. В любом случае, от былого, кхм, величия Картахены не останется и следа. Военных, естественно, это вообще никаким боком не коснется, но что они будут делать без гражданских? Ни тебе развлечений, ни тебе вспомогательного персонала… сами, все сами, вплоть до ремонта и поддержания работоспособности станции. Тоска зеленая. Еще через пару месяцев и вояки на стену полезут. И это я еще не учитываю командную вертикаль и субординацию – этот Крамской, хоть и всего лишь подполковник по званию, фактически равен по положению полковнику Чугаеву – действительному, а не номинальному, как генерал Рихтер, начальнику гарнизона. А по связям превосходит его на порядок, если не больше. Так что ничего удивительного, что подполковник Крамской чувствует себя на Картахене, как дома. Все, что ему нужно – не корчить из себя VIP-персону, а создать видимость взаимных уступок. Дать военным возможность сохранить лицо. И не давить слишком уж откровенно на руководство гражданских. Все просто, как дважды два.

– Что ж, вы меня убедили, господин подполковник юстиции. Лезть в бутылку я не стану, равно как и подставлять своих деловых партнеров. Но это не значит, что я согласен сотрудничать с вами. Придется вам, господин Крамской, доказывать каждый эпизод. И припирать меня к стенке исключительно фактами. Но даже в этом случае я буду давить на незаконность моего задержания.

– Как вам будет угодно, сударь.

– Но для начала я желаю ознакомиться с делом.

– Чуть позже, я уже сказал. Пока займемся вашей идентификацией.

– Никакого мнемосканирования! В противном случае я вынужден буду обратиться к командованию гарнизона. В этом вопросе они будут на моей стороне – даже у вас не получится скрыть пускающего слюни идиота. Скандал разразится знатный.

– Вероятность такого исхода крайне мала, молодой человек.

– Я желаю свести ее к абсолютному нулю. Дежурный!

– Успокойтесь, обойдемся сканом сетчатки, отпечатками пальцев и генетическим маркером.

– Это официальная процедура?

– Более чем.

Ну да, как же. А «глушилку» так и не выключил. Конечно же, все под протокол, и все это после процессуальных нарушений… нашел идиота. Ладно, играем дальше.

– В таком случае официально заявляю: виновным в инкриминируемых деяниях себя не признаю.

– Да успокойтесь вы уже, Заварзин! Пока вы не идентифицированы и не ознакомились с материалами дела, можете сотрясать воздух как угодно – юридической силы ваши слова не имеют. Можете не шарахаться от каждой тени, особенно мнимой.

– А как же «все, что вы скажете, может быть использовано против вас в суде»?

– У нас не суд, у нас трибунал. И перестаньте наконец нести чушь. Сядьте прямо, и посмотрите на меня. Ровнее… чуть поверните голову вправо… хм…

Судя по бегающим глазам и характерным жестам подполковника, он работал в виртуальности в какой-то базе данных, чем привел меня в порядочное недоумение. Смысл перелистывать фотографии, если можно врубить сканер сетчатки, и результат появится уже через несколько секунд? Я свою новую личность особо не скрывал, она как раз на это и была рассчитана, но если уж у офицера взыграет паранойя, можно присовокупить отпечатки пальцев. Гарантия девяносто девять и девять десятых процента. Генетическая метка – откровенная перестраховка, чтобы те самые проценты подогнать к легендарным ста сорока шести. А этот фигней страдает… или, тварь такая, узнал меня?! Я имею в виду, как Александра Завьялова, а не Алекса Заварзина. Твою мать, твою же мать!.. И по роже ничего не понятно, вот это вот «хм» – единственное эмоциональное проявление.

– Будьте добры, молодой человек, чуть опустите голову… вот так… и посмотрите чуть исподлобья. Благодарю.

Однозначно с какой-то фоткой сравнивает. Возможно, с моей собственной, еще студенческих времен. Или что-то из светской хроники, что могло просочиться на новостные сайты…

– Хорошо, Александр.

Да твою же! Подловил, сука. Каюсь, вздрогнул, и полкан это однозначно заметил. Все, спалился. Остается только состряпать хорошую мину при плохой игре.

– Вы ошиблись, господин подполковник. Меня зовут Алексей.

– Да, конечно… извините, молодой человек. Теперь сядьте прямо и посмотрите мне в глаза. Теперь сместите взгляд мне на переносицу… готово. Благодарю. Идентификация завершена. Личность Алексея Георгиевича Заварзина подтверждена.

– И… все? А отпечатки, а генетическая метка?

– Это лишнее.

– Так вы надо мной просто издевались?

– Как вы могли такое подумать, молодой человек? – в меру способностей изобразил возмущение подполковник.

Ключевое слово – изобразил, ага.

– Да знаете, с вами я уже ни в чем не уверен.

– Вы ко мне предвзято относитесь, господин Заварзин. Наверняка воспринимаете как цепного пса режима.

– С чего бы вдруг? – усмехнулся я. – Только из-за того, что вы меня задержали с нарушением всех правовых норм, да дело шьете?

– На мой взгляд, очень веские причины.

– Никак не привыкнете? – с притворным сочувствием поинтересовался я.

– А вот грубить не нужно, молодой человек. Пойдемте.

– Куда еще?! Я не вижу распечатку дела. И никуда не пойду, пока не ознакомлюсь с ним.

– Вам напомнить суть проблемы и намекнуть на последствия? Сопротивление следственным действиям – отягчающее обстоятельство, господин Заварзин.

– А как тогда расценивать ваши действия? Как сознательное и крайне циничное нарушение процессуальных норм? Впрочем, плевать. Пока я не ознакомлен с делом, ни мои, ни ваши слова не имеют юридической силы. И знаете что?.. Я, пожалуй, подожду здесь. И мне понадобится минимум три часа на ознакомление с текстом. А еще я проголодался и не отказался бы от чашечки кофе. Дежурный!

– Уймитесь, Заварзин. Мы всего лишь переместимся на борт моего корабля, где вам будут созданы все необходимые условия для ознакомления с документацией. Вплоть до кофе с бутербродами.

Что-то ты мудришь, мил человек. Очень у меня предчувствие нехорошее. Наверняка опознал как беглого наследника клана Завьяловых, но виду не показал. И отчет на сервер прокуратуры отправил левый, ограничившись сканом сетчатки. Зачем, интересно? Впрочем, ответ очевиден – подполковник затеял свою игру, причем с самого начала, если учесть все его сознательные косяки. А потом ему еще и дополнительное счастье привалило. Имея на руках такой козырь, как племянник главы клана, можно потребовать очень многое. Ага, те самые угрозы, шантаж и вымогательство. И ладно, если его фантазия не простирается дальше банальных денег. А если он решит сделать шикарный подгон настоящему нанимателю, а не начальству в прокуратуре? Нет, на его корабль однозначно нельзя, наверняка у него там группа поддержки. Я окажусь в ловушке, причем в самой незавидной роли – заложника. Что же делать? Прямо сейчас дать в репу и свалить с гауптвахты, благо полковник Чугаев ясно дал понять, что его люди будут страдать избирательной слепотой и не менее избирательной глухотой? Нет, Сергеича подставлю, причем конкретно – почему-то же он пошел на поводу у прокурорского? Наверняка тот его чем-то прижал, иначе вряд ли он бы стал беспредельничать, прикрывшись чисто номинальной отмазкой о военном объекте, юрисдикция которого распространяется на всех обитателей, вне ведомственной принадлежности. Значит, надо позволить себя увести хотя бы из местной тюряги, и сделать ноги в пути. Главное, свободу действий полкану ограничить. Как? Да элементарно…

– Хорошо, я пойду. Но конвой требую обеспечить силами гарнизона Картахены.

– Что ж… справедливое требование. Сейчас вызо…

– Дежурный!!!

– На связи, – ожил динамик под потолком.

– Прошу, господин подполковник, – кивнул я на девайс.

– Кхм… ладно. Дежурный, мне необходима силовая поддержка.

– Минуту… ожидайте, майор Постняков скоро подойдет.

– Вот и отлично, – чуть дернул уголками губ Крамской. Судя по всему, довольно усмехнулся, ага. – Как раз и распечатку принесет… надеюсь, на ходу вы ее читать не станете, господин Заварзин?..

* * *

Майор и впрямь подошел, причем довольно скоро, обломав мне все удовольствие – до его появления я ел глазами подполковника и всякий раз, когда хоть на миг перехватывал его взгляд, ехидно ухмылялся. Крамского это явно бесило, но он сдерживался и не подавал вида, притворяясь, будто занят разглядыванием чего-то важного в виртуальности. Впрочем, арсенал приличествующих случаю гримас я исчерпал довольно быстро, заскучал, но отступать счел ниже своего достоинства. Так что мы оба едва подавили довольные вздохи, когда наконец-то заявился обещанный Постняков. В руках он мял нехилую пачку листов из писчего пластика, такое ощущение, собранных со всех близлежащих офисов – еще бы, в наш век электронного делопроизводства, и вдруг кому-то понадобился печатный вариант! Понятно, что аристократы подобным постоянно баловались, некоторые и вовсе настоящей бумагой, а вот на военных объектах к такому расточительству не привыкли. Собственно, потому растерянность офицера и легко объяснима.

– А, господин майор! – оживился Крамской, когда Постняков протиснулся в дверь и остановился, чуток не доходя до стола. – А где силовая поддержка? Запрос был на нее. Или вы сами решили?..

– В коридоре двое штурмовиков, сударь.

– О, благодарю! Вы не представляете, скольких нервов мне стоило общение с этим мнительным молодым человеком.

Ну-ну. Если бы рожа не была такой постной и неподвижной, может быть, кто-то и повелся. Еще бы взгляд полкану рыбий, и вообще пиши пропало. Пока что только по глазам и можно было хоть как-то ориентироваться, иначе я бы его вообще не смог прочитать. Хотя «прочитать» это слишком громко сказано. Так, в самых общих чертах определить его отношение к моей очередной выходке, не более.

– А вы чего это, господин майор, бумаги треплете? Передайте их задержанному, будьте так любезны.

Постняков, такое ощущение, только этого и ждал – в два шага одолев расстояние между нами и встав к Крамскому спиной, протянул мне стопку, едва не рассыпав листы, и в тот момент, когда я умудрился их перехватить, едва заметно мне подмигнул. Точно подмигнул, зуб даю. Впрочем, я чего-то такого ожидал, поэтому успешно скрыл нечаянную радость под маской сосредоточенности – распечатка оказалась очень непокорной. Уж не знаю почему, но у вояк не нашлось ни планшета с зажимом, ни хотя бы канцелярской прищепки, чтобы все это дело не норовило рассыпаться при каждом неловком движении… или нашлось, но майор не воспользовался ими принципиально? А почему, собственно?..