355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Александр Никоноров » Станция спасенных грез (СИ) » Текст книги (страница 17)
Станция спасенных грез (СИ)
  • Текст добавлен: 1 ноября 2018, 09:00

Текст книги "Станция спасенных грез (СИ)"


Автор книги: Александр Никоноров



сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 23 страниц)

Глава 2

Верьте в чудо

12 июля.

"Дорогой Дневник!

С бабушкой и дедушкой я уже не разговариваю. Бестолку. Они перестали реагировать на мои слова и теперь походят на кукол. Сидят себе без движений и ничего их не волнует. Есть им готовлю я, пить приношу тоже я. И вообще, слежу не только за питанием, но и за всем необходимым – приберусь, проветрю окна, умою. Баню топлю дважды в неделю (иногда ро-ро умудряются там помыться, если, конечно, быть внимательным к звукам изнутри и вовремя открывать дверь, чтобы они не угорели). Дров не хватает. Мы с Иваном и Тином периодически совершаем набеги на лес, чтобы хоть как-то выкроить мне время для себя самого. Его катастрофически не хватает. Хорошо, что у меня есть друзья. Один бы я ни с чем не справился...

И уже был бы мертв.

И Тин, и Иван заметили глубокие тени на лицах ро-ро и всех. И если Мишка, будучи в курсе происходящего, наконец-то поверил мне, то от наводящих вопросов Ивана приходится уклоняться. Еще неизвестно, как бы он воспринял новости о Едоках, мечтах и пожирающей их Хмури. Мне не нравится юлить, но ничего лучше придумать не могу. На удивление, Ивана даже устроила версия про кожную эпидемию, поразившую Дымчатую.

Сейчас я в сторожке. Один. После очередной сессии, посвященной собиранию дров и укладке в дровниках – возле сторожки и у дома – мы разошлись. Иван доводит до ума свои изделия, а Мишка хитро улыбается. Как-то раз он обмолвился о новом чертеже для будущего проекта.

– Надеюсь, это мечта? – спросил я, почувствовав себя дядей Колей.

– Да. Пожалуй, да.

– Ты давай мечтай. И побольше!

– Конечно, Саш.

Тин смотрел мне в глаза, и я верил ему. После того как я пересказал ему все события, начиная с момента кражи его мечты и возврата, он стал относиться ко мне более... Важно, что ли. Редко удавалось видеть Мишку настолько серьезным, но теперь он будто повзрослел. И я вместе с ним.

Я спас его.

Какая удивительная мысль! Спас. Вернул ему мечту. Я много размышлял над этим. Не раз и не два возвращался к ситуации с Мишкой и все не мог понять, как же все вышло.

Так странно... Получается, что мечтой Тина была дрезина. А как же спасение отца? Неужели Едокам достаточно одной мечты, чтобы омертвить человека? Или... Или Мишка больше ни о чем и не мечтал. Даже о ВЫЗДОРОВЛЕНИИ отца... Интересно, почему? Назвать его плохим сыном я не мог. Да и в праве ли? Отца он любил как никого другого и, несмотря на периодические затворничества дяди Володи, был привязан к нему. Возможно, мой друг считал, что все настолько безнадежно, что полностью переключился на дрезину. Нашел способ отвлечься, чтобы совсем не сойти с ума. Сперва мама, потом отец... Так могу ли я винить его за то, что все его мечты занимала дрезина?

Вряд ли".

Дневник исчез. Он никуда не денется. Как и то, что он таит.

Я попробовал почитать, но не вышло. Сознание занимали иные мысли и намерения. Когда я столкнулся с проблемой хозяйства, приоритеты резко сменились. После заботы о бабушке с дедушкой, после готовки, дров, уборки и походов в магазин такие вещи как чтение рассматривались мной как нечто малозначащее. Я испугался этих мыслей, ведь вспомнил мечту, что возникла, когда мне было девять и мы сидели на кухне у Людмилы Сергеевны. Я хотел прочитать все книги! Так что же? Где эта мечта? Неужели она ослабла? Может, я успел использовать ее и растерял?

Нет. Такого не было. Мечта осталась. Просто...

Просто я не умею переключаться и дробить сознание. То, о чем мне неоднократно говорили. То, что и сам знаю. Нет, мечта – слишком ценная вещь, чтобы ее утрачивать. В моем случае это вообще непозволительно. К тому же аппетит приходит во время еды.

Остановившись на этой мысли, я взял книгу и силком заставил себя прочесть десять страниц, а после уже втянулся и с головой ушел в новый мир. По привычке я обращал особое внимание на самые безумные и фантастические сцены, пока не напомнил себе, что теперь мои фантали выстроены на мечтах. Это облегчало процесс чтения и приносило гораздо больше наслаждения, однако самые сильные и яркие моменты все-таки запоминал, чтобы потом огранить их в фанталь. А то и построить на базе них новую мечту.

Незаметно для себя я прочитал половину романа. Деятель внутри меня недовольно проворчал, что это время можно было потратить на что-то более полезное. Я не придал этому значения, ведь что может быть важнее поддержания мечты? Я не мог расхотеть читать. Ни за что!

Но пора было готовить. Как же не хотелось... В плане еды я почти ничего не умел, потому зачастую готовил практически одно и то же: овощной суп, картошка, котлеты. Иногда запеченная в духовке курица. Иногда макароны. Пельмени. Ро-ро было все равно, что есть, но это не означало, что я могу скармливать им любую дрянь.

Я вышел из сторожки и посмотрел на станцию. Неизменные три фонаря, неизменные ступеньки, неизменный косой заборчик, неизменный бурьян возле основания платформы, напротив сторожки.

Нет. Что-то не то. Что-то не так.

Привычная картина, которую я видел каждый день, изменилась. И сегодня, обратив внимание и вглядевшись, понял, что все не совсем так. Я подошел ближе.

Трава. Она потемнела и обломилась. Широкие лопухи напоминали растрескавшуюся слюду, листья крапивы походили на осколки бутылочного стекла. Некогда зеленые побеги зачахли и выглядели не очень здоровыми.

Пару лет назад одно лето выдалось особенно холодным. Дошло до того, что в ночь ударили морозы. Утром меня встретила озадаченная бабушка и повела на огород – показать, что случилось с саженцами и всходами. Я очень хорошо запомнил эту жуткую угрюмую картину. И сейчас наблюдал то же самое.

Растительность рядом с платформой убило морозом.

Я недолго гадал над тем, что послужило причиной. Все было ясно и так. Достаточно вспомнить клубы пара изо рта и пронзающий тело холод, когда злосчастный поезд останавливается на станции.

Едоки.

Я пнул ногой поникшую крапиву. Она надломилась, и стебель сложился пополам, образовав букву "л".

– Сегодня она, завтра – бабушка с дедушкой... – пробормотал я и только потом осознал, что сказал.

А ведь правда.

Больше я не колебался. И наконец-то решился.

Первым делом я приготовил поесть. Поел сам и накормил бабушку с дедушкой, а после привел их в порядок. Кое-как надел на них свежую одежду. Было очень жарко, и ро-ро, похоже, притомились.

Не глядя на платформу и погибшую растительность, я вернулся в сторожку, чтобы дочитать книгу.

Пока читаю – мечта жива.

Чтение стало лакмусовой бумажкой и свидетелем того, что как минимум одна мечта находится при мне. И это прекрасно – знать, что тебе есть, чем угостить Едоков.

Наконец, я закрыл книгу и глубоко вздохнул.

– Пора.




"Это ужас, Дневник. Дымчатая напоминает декорацию к фильму ужасов. Или к фильму о конце света. Пустынные улицы, равнодушно открытые двери в дома, гуляющие на ветру калитки, одинокая живность, оставшаяся без присмотра... Тетя Даша и Людмила Сергеевна не успевают следить за всеми.

Мне кажется, тень нависла над самой деревней. Низкие тучи застыли, словно купол. Они угнетают и не сулят ничего хорошего. Дурацкое ощущение. Как будто тебя вот-вот ударят. И ты идешь себе такой, весь сжавшийся, ожидаешь удара, и каждый шаг дается с трудом. Но хорошо, что есть ты. Потому что я могу отвлечься на тебя и немного отгородиться от страшной Дымчатой. Я не боюсь. Мне неприятно и не по себе.

Как назло, дом тети Даши находится на другой стороне деревни. Мало того что мне приходится идти через мертвые улочки и зловещие дома, в окнах которых периодически можно заметить темные бездушные лица, так сейчас еще и дождик пойдет. Даже грома нет. Все делает тихо-тихо, будто в тайне. Бр-р!

Ой, все. Ливень. Я побежал. До встречи!"

Когда я стучал в дверь, моя одежда была мокрой насквозь. Я шмыгал носом и дрожал. Сквозь ливень послышалось торопливое бряцанье. Открылась дверь.

– О, Сашка, привет! Проходи давай! – тетя Даша высилась новогодней елкой. Под глазами темные круги, лицо усталое и плохо напудренное – какими-то островками. Но главное, что никакой тени.

– Здравствуйте! – я прошмыгнул в теплый дом.

– Чай будешь? Ай, конечно будешь! Сейчас еще свитер принесу. Ты сбрось пока футболку, я повешу.

Немного смущаясь, я стянул с себя мокрую тряпку. С нее капало, и я, испытывая неловкость, завертел головой.

– Давай мне. Держи.

Тетя Даша взяла футболку и вышла в коридор. Я надел теплый шерстяной свитер, что сразу отозвался покалыванием по всему телу, и блаженно вздохнул.

Дом тети Даши был странным и больше всего напоминал музей или ювелирный магазин. Тонны бижутерии любовно расставлены на полочках, шкафах и стеллажах, аккуратно выстроены на всех поверхностях. Коробочки, шкатулки, гирлянды из бус, банки, полные разноцветных камней. И ни одной фотографии. Дело в том, что у тети Даши было к ним особое отношение: снимкам она предпочитала украшения и сувениры и привязывала к ним то или иное событие. Каждая ее вещь рассказывала о времени и месте, в котором она побывала. Это были такие же "несгораемые" воспоминания, как у меня с дневником.

– А, рассматриваешь, – довольно сказала тетя Даша. – Да, смотри, у меня пополнение в коллекции. Глянь. – Она подвела меня к столику, на котором лежали сережки в форме Анубиса – человека с головой волка. – Это мы были в Египте и попали в бурю. Спрятались в одном магазинчике и, представляешь, там продавалось это очарование! А здесь вот, – тетя Даша протянула руку к оленьим рогам, на которых висели медные кольца, – мы с мужем отдыхали в Бразилии. Завтракали у одной гостеприимной семьи. Лешку тогда укусила какая-то змея, и его лицо обсыпало красными пятнами. Так забавно!

Опыт показал, что лучше соглашаться. В такие моменты тетя Даша входила в состояние "мемориального экстаза", как однажды сказал мой папа. Правда, когда я сделал шаг вперед, чтобы рассмотреть эти кольца, мокрые носки чавкнули, и тетя Даша спохватилась.

– Ой! Совсем забылась, дуреха! Иди надень тапки, Саш. Розовые... Просто больше никаких нет. И на кухню давай!

Находясь в таком доме с экстравагантной хозяйкой смущаться от своего внешнего вида не приходилось. Мокрые шорты, серый свитер ее мужа и розовые тапочки – разве это хуже десятков сережек, браслетов, подвесок и брошек, что украшали тетю Дашу? Вряд ли.

– Первый гость за последние недели. Даже страшно произносить такое вслух, Саш. Где это видано?

– Сам удивляюсь...

– Что вообще с ними произошло? Сидят себе по домам и знать никого не хотят. Их как подменили. А мне паси их коров да за козами следи! Сил уже нет. Так ведь еще и доить приходится... Ну, так надо. А молоко кто пьет? Да никто. Ну, нальешь – пьют. Людка берет для своей выпечки. И все. Но что же мне теперь, заходить в каждый дом и кормить их? Так, едят что-то. А молоко выливаю. Куда девать его? Все равно испортится. Кстати, может, тебе надо?

Я не сразу понял, что она наконец-то закончила.

– Да, почему бы и нет. Небольшую баночку, если можно.

– Да без проблем вообще, Саш. Ты заходи тогда, я буду оставлять для тебя.

– Хорошо, спасибо.

– Так что произошло-то? Ты не в курсе?

– Какая-то эпидемия, должно быть.

– Не знаю... Некоторые становятся как прежде, некоторые нет. Ничего не пойму. Я ж им ничего не сделала!

– Да дело не в этом, теть Даш. Все еще может вернуться.

– Правда? И как?

– Есть способ...

Ну как я мог сообщить ей правду? Как можно рассказать взрослой женщине про Едоков, фантали и украденные мечты?

– Я сейчас работаю в этом направлении, – признался я, лишь бы подбодрить совсем угасшую тетю Дашу. Да и от правды это было недалеко. – Кое-что анализирую и провожу эксперименты. Скажу вам по секрету: Мишка тоже приболел пару недель. Но мне удалось его вылечить.

– Да? И как же?

– Как бы вам сказать... Пришлось, хм, поговорить с ним. Привести в чувство. Напомнить о жизни. А то это странное заболевание. Психологическое в некотором роде. Оно как будто подавляет желания.

– Я тоже заметила это! А ты можешь спасти остальных?

Впервые в жизни взрослый человек смотрел на меня глазами ребенка. Ребенка, который смотрит на старшего и просит его помочь. Никогда в жизни я не испытывал такого. Наверное, я мог бы назвать это приятным ощущением, если бы в тот момент не понял, что и вправду повзрослел. Когда ты, по сути, остаешься последней надеждой большой группы людей, а взрослый человек смотри на тебя с ожиданием, ты не можешь подвести. В таком положении уже не остаться обычным пятнадцатилетним мальчиком. Все поменялось.

– Да, смогу.

Я не мог ответить ничего иного. Эти слова стоило произнести хотя бы ради преображения тети Даши – она просияла и широко улыбнулась. Мне показалось, что она сейчас ринется меня обнимать.

Кажется, подходящий момент. Давай.

– А я к вам как раз по делу...

– О, что такое?

– Нельзя ли, чтобы бабушка с дедушкой... Ну... Пожили у вас? Совсем немного. Может, с недельку. Я продукты и прочее куплю. Могу денежку дать... Просто мне сейчас очень тяжело. Надо работать над... В общем, это поможет мне с решением проблемы дымчатых.

Тетя Даша улыбнулась еще шире.

– Конечно! О чем речь!

Я поджал губы.

– Только они тоже как все. Это ничего?

– Да мне уж не привыкать. Даже не сомневайся, Саш!

– Спасибо вам.

Тетя Даша хитро посмотрела на меня.

– Так что это за способ такой?

– А вы верите в магию?

– В магию? Не знаю... А что? В чудеса верю.

– Тогда верьте в чудо.

***

Со мной была мечта. Теперь я чувствовал себя увереннее. Возвращаться к фантазиям больше не хотелось.

Толстый перламутровый кнут хлестал Едоков. Сегодня их было мало – всего четыре. Один из них – Пленус. Сквозь темное тело едва виднелась мечта. Я не припомню, чтобы кто-то на моих глазах утаскивал грезы Дымчатых, а стало быть, мечта принадлежала кому-то другому. Как бы то ни было, а моя обязанность не только устоять, но и убить Едока, чтобы освободить мечту.

Наверное, вместе с силой мечты давали Едокам и сообразительность. Иначе как объяснить выбранную тактику, когда трое, в том числе и Пленус, нападали на меня, всячески отрезая путь к четвертому, который уже протянул портал в центр Дымчатой.

Это подействовало на меня, как красная тряпка на быка. Я сам ринулся в атаку во имя тех, кто остался нетронутым – а ведь почти каждый из них был моим другом и знакомым. Я не позволю отобрать у них мечту. ХВАТИТ ИХ ИСТЯЗАТЬ!

Изо рта шел пар. Тело била мелкая дрожь. Что это – адреналин или холод?

В моих руках оказался длинный перламутровый кнут. Я хлестнул. Первую тварь отбросило назад; на груди остался разрез. Едок с визгом упал и схватился за рану. Двое других набросились на меня необычайно проворно, особенно Пленус. Я ожидал этого и был готов. Отступил. Раненый Едок поднялся и присоединился к остальным. Трое против одного.

Верьте в чудо, тетя Даша.

Я посмотрел на кнут. Слишком длинно и бестолково. Его конец отделился, подлетел к моей руке и трансформировался в широкий щит. Я ухватился за него и почувствовал себя увереннее. Решение было верным – оно спасло мне жизнь. Уходить от ударов трех Едоков – дело невозможное. Половина ударов попадала в щит. Лапы гулко били по его поверхности, но особого вреда не причиняли. Чтобы повысить шансы на уклон, я распылил немного фантали. Едоки замедлились, но не настолько, насколько этого хотелось бы мне.

В ночи блеснуло цветным. Ныряя под лапу Едока, я посмотрел на портал. Внутри него плыла мечта. Мечта Тина, или тети Даши, или Людмилы Сергеевны, или Ивана...

– Ни за что! – крикнул я и побежал на Едоков.

Ни о чем не думать. Как Сарпий.

Первым досталось раненому – я проломил ему голову щитом, и меня тут же обдало гарью. На его месте возник Пленус и попытался распороть мне живот, но я стеганул кнутом по лапе. Однако тот задел лишь самые кончики когтей, срезав их подобно бритве. Едок зарычал. Мечта внутри взвихрилась. Я бросил в тварь щит. Пленус потерял равновесие, а я тем временем переключился на третьего. Взмах, удар – и кнут обвился вокруг его шеи. Что есть сил рванул на себя. Кнут почти не заметил преграды. К моим ногам подкатилась темная голова. Мгновение – и она растворилась в морозном воздухе.

Содрогаясь, я повернулся к последнему Едоку и обомлел. Рядом с ним стоял еще один. Но как, если... Возле жгута никого не было. Мечта перевалила за середину, но Едок оставил портал и встал против меня. Как так? Им же надо поддерживать его, чтобы он не исчез!

Я сглотнул и приготовился. Пленус медленно обошел меня. Теперь они стояли с двух сторон. Поколебавшись, я "отщипнул" от кнута еще немного и сделал новый щит – размером с большую тарелку.

Сейчас будет жарко, Оул.

Они напали разом. С двух сторон. И если от одного я хоть как-то умудрялся отбиваться, размахивая обрубком кнута и не подпуская к себе, то против второго я не мог ничего сделать. Усиленные мечтой удары обрушивались на щит, словно молоты. Меня сотрясало, рука болела, но мне как-то удавалось прикрывать себя, не давая ранить.

Не знаю, сколько это длилось. Битва превратилась в монотонность, и я потерял бдительность. Обманным движением Пленус приблизился ко мне и ударил в грудь. Я чудом успел подставить щит. Удар был такой силы, что фанталь впечаталась в меня. Я почувствовал, как ноги отрываются от земли.

Все произошло внезапно.

Я был готов перелететь через ограду и больно удариться о землю, но этого не произошло. Подо мной были платформа и ограждение. Я врезался спиной во что-то мягкое и аккуратно покатился вниз, словно по горке. Коснувшись платформы, быстро обернулся, чтобы заметить что-то наподобие стены. Там, куда я врезался, зияла дыра, а во все стороны уже пошла сеть трещин. Миг – и я увидел то, чего не видел раньше, но о чем догадывался: барьер, ограждающий станцию. И выглядел он слабовато и хлипко.

Я изрядно выдохся, но снова вступил в бой. Мой щит стал вдвое меньше изначального. Я громко дышал и все чаще спотыкался. Пленус двигался заметно быстрее подуставшего Едока. Ситуация начинала меня не только тревожить, но и нервировать. А потом осознал, что происходит, и меня охватил ужас.

МОЮ МЕЧТУ УНИЧТОЖАЮТ!!!

Уйдя от удара немыслимым пируэтом, я растянулся в воздухе и хлестнул по спине Едока, тем самым ранив его. Пленус неустанно молотил по щиту, делая его все меньше. Я не мог рискнуть и подпитать его, иначе бы остался без оружия. В образовавшейся паузе всмотрелся в Пленуса и обомлел – вокруг него летала разноцветная пыль, словно подвешенные в воздухе осколки самоцветов.

Удар, блок, и когти Едока высекли еще несколько частиц, надломив щит. Моя мечта! И эта тварь впитывает ее по крупицам, становясь сильнее! Так вот почему его удары не ослабевают.

Так больше продолжаться не может. Я укорил себя – в который раз! – что не обладаю гибким мышлением. Когда Пленус ударил, я блокировал удар и преобразил щит в короткое лезвие-шип. Взмах – и оно вошло в горло Едока. Тот с хрипами упал на платформу и задрыгал ногами. В последний попытке дотянуться до меня он замер с разведенными лапами и лопнул. Вырвавшаяся на свободу мечта умчалась прочь. На месте Едока остались кружиться разноцветные частички. Как только я посмотрел на них, они дрогнули, взвились спиралью и впитались в меня.

ЧИТАТЬ! ЧИТАТЬ КНИГИ! МНОГО КНИГ. ХОЧУ ПРОЧЕСТЬ ВСЕ КНИГИ НА СВЕТЕ! ПИШИТЕ БОЛЬШЕ!

Сознание вопило мечтой. Вот что чувствовали Тин и Иван, когда мечты возвращались к ним! Это... невероятно здорово.

Я хотел скорее покончить с делом и умчаться в сторожку. К книгам. Мечта звала. Я так спешил, что использовал все полученные ресурсы против последнего Едока. Мечта почти вышла из портала, и следовало торопиться.

Верьте в чудо.

Я ударил себе под ноги. Тварь взмыла в воздух и полетела назад. За ней – град камней и отколовшиеся куски бетонной платформы. Несколько из них с глухим стуком ударили в портал и отлетели.

Отлетели? От портала? Настоящие предметы?

Я не стал задумываться и обрушил бесформенную массу фантали на упавшего Едока. С делом было покончено.



Интерлюдия 2

Семь лет назад

Дядя Коля подкрашивает забор сам. Может, не очень умело, не так тщательно, но он всегда говорит, что главное не подарок, а внимание. Признаюсь, я понимал смотрителя через раз, но многие его слова откликались в будущем, словно дошедшее эхо.

И вот мы прогуливаемся по платформе, ярко освещенной тремя фонарями – их только-только заменили, света хватает. Тихо шелестят американские клены, будто вопрошая, что у меня нового. С ветки срывается птица и улетает в сторону Дружбино.

– Чего загляделся? – спрашивает меня дядя Коля.

– Летать мечтаю, – отвечаю я, завороженно наблюдая за грациозном полетом птицы. Точнее, грациозный полет придумал я сам. Ну что можно увидеть в темноте?

– Мечтаешь летать? Это интересно...

– А ты разве не мечтаешь, дядь Коль?

Смотритель протяжно вздыхает.

– Мечтаю... Наверное. Пожалуй, мечтаю, да. Ведь знаешь, зачем оно все без мечтаний, да? Мечты – это защита и энергия. Движимая сила. То, что заставляет человека работать и жить. Ведь без них он пуст.

– А если мечта исполнится? Человек опустеет?

– Человек, который умеет мечтать, никогда не остановится. И мечты у него не закончатся. Рано или поздно он поймет, что достиг всего, и цель как-то потеряется. И тогда появятся два выхода: завянуть и жить механически, довольствуясь тем, чего ты достиг, или же проявить новые мечты. Пусть и неосуществимые, зато неисчерпаемые. Или трудноосуществимые. Знаешь, Саш, ты, может, еще маленький, чтобы тебе такое говорить или понять меня, но это как религия. Бог нужен, чтобы было к кому обратиться в трудную минуту. Чтобы был тот, перед кем ты можешь высказаться откровенно. Чтобы был тот, кто сможет тебя простить. Чтобы ты знал, что не один.

– Наверное, я понимаю... Я как-то придумал себе нескольких друзей и разговаривал с ними. Потому что в классе все не такие, как Мишка или Ленка.

Дядя Коля кивает.

– Тебе повезло с ними. Радуйся, что они есть, Сашка.

– Так я очень радуюсь!

К платформе приближается электричка.

– Вот бы так было всегда, – молвит дядя Коля, глядя не то на электричку, не то на рельсы.

– Как?

– Нетронуто. Руны красивые, когда написаны аккуратно и четко. Без клякс. На ровной бумаге. И без... Лишних телодвижений.

Не первый раз я слышу от него про какие-то руны. Мне кажется, я могу спросить у смотрителя, о чем он. Что я и делаю.

– Рельсы, руны... Впрочем, какая разница? Лишь бы все были счастливы и мечтали. И не останавливались на одной мечте. Ты же найдешь, о чем еще мечтать?

Этот вопрос возмущает меня.

– Конечно найду!

Как же не найти? Я столько всего хочу, что в голове не укладывается!

Из электрички выходит несколько человек. Я склоняю голову и рассматриваю прибывших. Кто-то знает дядю Колю и здоровается с ним, другие просто улыбаются и аккуратно сходят по видавшим виды ступенькам. Одна из женщин, бряцая какими-то железками, идет в нашу сторону. Ее шаги сопровождаются лязгом, как будто она робот.

– Здравствуй, Коль!

– Славный вечер, Дарья.

Тетю Дашу я почти не помню. Раньше мама очень дружила с ней и они проводили вместе много времени. И до того, как мама вышла замуж, они были чуть ли не лучшими подругами. В ее отсутствие тетя Даша навещает бабушку с дедушкой и справляется об их здоровье. А те, бывало, приходят к ней, чтобы поговорить с нами по телефону – у нас в доме он все еще не стоит.

– О, Санька, привет! Совсем взрослый уже! Ты один или с родителями?

– С родителями... Здравствуйте.

– Заскочу к вам завтра. Пока!

Женщина неуклюже спускается со ступеней, порождая настоящий перезвон, и проскакивает мимо нашего дома. И хоть в окнах никого нет, тетя Даша машет дому и растворяется в наступающих сумерках. Дядя Коля пристально смотрит ей вслед, а потом ухмыляется и качает головой.

– Ну вот. А они все дружно считают странным меня.

– А я не считаю! – возразил я.

– Может, ты такой же странный, Саньк?

– Не знаю.





    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю