Текст книги "Станция спасенных грез (СИ)"

Автор книги: Александр Никоноров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 23 страниц)

Внутри Едока было темно и холодно. И страшно. Зыбко и беспробудно. Но меня манила мечта, и я шел к ней. Она светила. Робко, еле-еле, но светила. Звала.

Тело Едока сотрясала крупная дрожь. Я как будто попал в эпицентр землетрясения. Голова кружилась, тошнило, но я упорно продвигался вперед. Мечта была все ближе.

Чувствуя, что слабею, я совершил рывок, и меня окатило ярким цветным светом. Наполнило силой и... Надеждой?

Я все еще был лентой, но у меня появилось плечо, которым я выбил дверь, ведущую наружу. Широкая брешь в теле Едока выпустила меня наружу и с громким хлопком исчезла. Вместе с Едоком.

Я увидел себя, жалкого и убогого, лежащего в луже, дрожащего, с пустыми глазами. И двух Едоков позади, которым оставался последний шаг, прежде чем они растерзают бедного мальчика.

Нельзя. Я не могу позволить себе умереть. За мной – Дымчатая. В моих силах защитить ее. В моих намерениях защитить ее.

В МОИХ МЕЧТАХ ЗАЩИТИТЬ ЕЕ.

Мир гас. Стремительно и безвозвратно. Капли падали все медленнее, а звуки становились все дальше.

Мир гас. Вместе с моим сознанием.

Я стану клеткой. Я не пущу вас. Вам никуда не деться.

Я не отдам Дымчатую...

Эпилог

Вода. Холодная вода повсюду. Лед. Мои пальцы – лед. Мои конечности – лед. Сам я – ледяная глыба. Боже, как ломит. Пожалуйста, отрежьте мне руки. Очень больно. Просто отрежьте. Я не вынесу этого.

Я открыл глаза. Им больно.

ХОЛОДНО!

Что за странные звуки? Это звери? Кто может так верещать?

Проморгавшись, я понял, что сплю. Потому что на меня смотрел Тин.

– Совсем с ума сошел, – буркнул я и попытался подняться.

Мишка подхватил меня и помог встать на ноги. На поясе звякнули инструменты.

– Тин? – недоверчиво спросил я.

– Это я, Оул, – удивительно мягко ответил мой друг.

Я чуть было не расплакался.

– Правда – ты?

Он кивнул. Мне показалось, что со смущением.

Дождь кончился. Небо начинало светлеть. Из-за горизонта выплывало солнце. Меня трясло. Кажется, температура.

Громкий глухой звук.

Я повернулся и всмотрелся в полусумерки. В это время суток мир казался удивительно серым и плоским, будто нарисованный пеплом. Даже фонарь светил как-то тускло, будто из последних сил. Прямо на платформе, скрестив ноги по-турецки, сидел необычайно высокий парень. Настолько высокий, что даже сидя мог бы потягаться в росте со мной или Мишкой. Или мне так показалось. Длинные белые волосы стояли дыбом, отчего голова напоминала подушечку, утыканную миллионами иголок. И почему только волосы не намокли?

Он сидел ко мне спиной, а перед ним замерли два Едока. Удивительно понурые, с опущенными головами. Они словно раскаивались за содеянное. Едоки находились внутри клетки – тонкой, едва виднеющейся. Ее реальность балансировала с вымыслом и скорее походила на морок.

– Крепкая, зараза. Очнулся. Давай. А то что, – сказал парень в серебристом плаще.

Странный какой... Как будто светится.

Он повернул голову, и я увидел его профиль: длинный тонкий нос, острый подбородок, выступающие скулы и глубоко посаженные глаза. В свете фонаря его кожа искрилась, как будто ее посыпали блестками.

– Ты зачем вымазался флюоресцентной краской? – спросил я.

Парень лишь хитро улыбнулся.

С ума схожу...

Сколько бы я ни моргал, свечение от плаща не уходило.

– Ну. Долго будешь? Устал сторожить.

– Что... Что я должен сделать?

Говоривший повернулся к Едокам.

– Прикончи их! Через аквариум твой. Не пробраться. Силен.

Его речь была отрывистой, словно ему не хватало дыхания. Резкий тон и до странности мелодичный голос, такой же переливчатый, как игра света на его лице.

Я стоял и смотрел то на него, то на Едоков. Внезапно вся моя одежда отяжелела, а между ней и телом будто исчез барьер – на меня обрушился весь холод промокшей от дождя футболки и джинсов. Затрясло. Я обхватил себя руками и смог сладить с собой только когда услышал стук зубов.

– Понятно. Не рассчитываю. Отвори маленькое окошко. Не больше кулака.

Странный человек – ХРАНИТЕЛЬ – поднялся и согнул руку в локте. Над его пальцами возникла перламутровая сфера. Такая же изящная и гладкая, как у Лены. Она угрожающе покачивалась и вращалась вокруг своей оси. Это впечатляло.

– Приоткрой карман. Закину туда. Достало.

Честно говоря, я думал, что не получится. Но не мог же я опозориться?

Я подошел поближе. В ботинках громко захлюпало.

Как в болоте.

С трудом, с дрожащими руками, но все-таки справился. Я очень боялся, что не совладаю с собой и клетка исчезнет, но все прошло благополучно. Чудаковатый парень незамедлительно бросил в клетку сферу, и та внезапно разрослась и вдавила Едоков в стенки. Те прогнулись, но выдержали. В конце концов, распухшая фанталь раздавила тварей. Они лопнули. Вместе с моей клеткой, кусочек который я успел вобрать.

Сгусток маслянистой гари впился в меня, слился в поцелуе. Я дышал гарью и выдыхал ее же. Меня хватило на пару вдохов. А потом вырвало. Я перегнулся через старую ограду и исторгнул из себя крохи вчерашнего ужина.

Когда я смог оторваться от ограды, серебристого и след простыл. На платформе остался только Тин. Мой растерянный друг Тин. Без следа тени на лице. Сейчас, с наступлением рассвета, это было отчетливо видно. Он хмурился и был явно ошарашен. И я не меньше его.

– Тин?

– Оул. – Голос его дрожал. Из-за Едоков он явно нервничал.

– Как ты... Постой-ка. Что это?

Я подошел к нему и легонько отставил в сторону. На рельсах стояла велодрезина. Не до конца собранная, перекошенная, с недостающими досками на платформе... И тем не менее она стояла и как будто бросала вызов моему неверию.

– Однако... – только и сказал я.

– Прорвало, – Тин пожал плечами.

– Прорвало? Как ты вообще здесь оказался? И кто это такой?

– Понятия не имею! Лежал я себе, лежал, а потом ка-а-ак вдарило в голову! Вот не поверишь – приспичило! – он говорил восторженно, его глаза горели азартом и возбуждением. Да, это был Мишка. – Внезапно захотелось на завод, к дрезине. Хотелось проверить ее. Вынь да положь! Давно хотел испытать.

Я вспомнил Пленуса. Как прорвался через его живот, как он взорвался... И как, должно быть, освобожденная мечта, подобно вырвавшейся на свободу бабочке, полетела обратно. К Тину.

– На часах три ночи, Сань! А мне взбрело в голову... Кое-как нашел фонарь. Я, дурак, зачем-то запихал его вместе со всеми инструментами в корзину для белья. Ну вот, рванул на завод. А оттуда прямиком на рельсы. Ночью поезда не ездят. Поехал в сторону Дружбино, сворачиваю, а мне навстречу летит этот шизик.

– Шизик?

– Да.

– Летит?

– Да.

– Точно? Ты ничего не путаешь?

– А что, после увиденного я еще могу что-то напутать?

Я, наверное, смог бы ему ответить, если бы не захохотал. Вряд ли мне было так уж смешно. Скорее, нервное. Тин немного поколебался и в итоге поддержал меня.

Так мы и стояли – два подростка в предрассветном часу на пустынной платформе – и смеялись.

– Погоди, – я еле перевел дыхание. – Ну встретил ты его... Фух... И что дальше?

– Этот дурень шмякнулся на шпалы и чуть не расквасил себе лицо! А потом запрыгнул ко мне на платформу. – Тут Мишка скорчил гримасу – вытянул подбородок, опустил голову, взглянул исподлобья и пробасил: – Мчи. Обратно. Быстрее!

И мы снова рассмеялись. Как же было здорово смеяться вот так искренне, беззаботно и громко. Только тогда я понял, до чего не хватало этих моментов. Дымчатая погрязла во мраке и равнодушии. Я погряз в делах и заботах, постоянных сражениях и переживаниях. Так нельзя.

– Подъехали, а ты лежишь в луже, как выброшенный щенок. Рядом – непонятная штуковина, в которой две тени... Или не тени... В общем, что-то жуткое, – голос Тина дрогнул. Я мог только догадываться, как он испугался. – Как тогда, когда дядя Коля... Ну а дальше сам знаешь – начал тормошить тебя. Ох и долго же ты приходил в себя.

– Да...

– Оул, – Тин перешел на шепот, будто боялся, что кто-то мог его услышать.

– Что?

– Так ты, получается, волшебник?! То есть, я имею в виду... Ну, короче... Блин! Ты можешь что-нибудь сделать?

И вновь его глаза горели азартом и ожиданием. Нет, даже требованием. Я покачал головой.

– Нет, Миш. Слишком дорога цена. Я не волшебник. Я – Хранитель.

И я тот, кто вернул тебе мечту.

Я тот, кто достиг мечты.

И я тот, кто лишился ее.

Мне не было известно об этом. Я просто радовался, радовался от чистого сердца, что мой друг обрел то, чего был лишен. И я был счастлив, что поспособствовал этому.

Тин проводил меня до дома и чуть ли не насильно заставил лечь спать. Он укрыл меня одеялами и велел провалиться в сон "для моего же блага". Я был признателен другу, потому что видел, скольких усилий ему стоило погасить свое любопытство и не терроризировать меня. Мишка был на взводе, его резкие и отрывистые движения напоминали речь того чудака, но никаких вопросов он больше не задавал.

***

Проснулся я из-за голосов. Приоткрыв один глаз, я увидел бледного Тина, разговаривающего с Туманом.

– Познакомились? – прохрипел я и улыбнулся.

– Саня, да что тут творится вообще! – выкрикнул Мишка, будто обвинял. – Как такое возможно? Я до сих пор отойти не могу! Интересно, что еще ты скрыл от меня?

Я вспомнил свои две мечты.

– Вряд ли что-то более шокирующее, чем говорящий хорек.

– Не просто говорящий хорек, – поправил Туман, – а говорящий хорек, довольный тобой. Хорек с чувством гордости. Где еще такое увидишь?

– Да уж... – пролепетал Тин. – Как-то это все... Туманно!

– О, не то слово. – Хорек широко улыбнулся.

Тин посмотрел на меня.

– Я теперь причастный, Оул.

– Причастный? – ничего не понимая, переспросил я.

– Посвященный в дела, если можно так сказать, – ответил Туман. – И... В мир. С Едоками и всем прочим.

Меня прошиб пот.

– Он тоже Хранитель?!

– Нет, конечно нет. Но твой друг теперь в курсе дел.

Я отбросил одеяло и сел. Перебарывая головокружение, посмотрел на зверька.

– Туман, сколько лет дяде Коле?

Хорек распахнул глаза и не ответил.

– Туман! Почему ты молчишь?

– Я... – на моей памяти это был первый раз, когда хорек смутился. – Я не знаю, Оул...

– Да почему никто не знает?! Что это значит?

– Многое, – серьезно ответил он.

Но меня было не остановить.

– И куда ты пропадал? Почему ты постоянно куда-то пропадаешь? Разве ты не знаешь, что мне нужна помощь?! Кстати, для справочки – сегодня ночью я снова мог погибнуть. В какой там раз – третий или четвертый? Может, пора ставить засечки?

– Остынь. Я скажу тебе, куда я пропадал. Ты знаешь про Вторжение.

– Вторжение?! – вмешался Тин.

– Погоди! – резко оборвал его Туман. – Ты даже не представляешь, на скольких станциях мне пришлось побывать. Я предупреждал Хранителей. Не все осведомлены. Есть области, где все тихо и спокойно, но с каждой ночью их остается все меньше. Я говорил с Хранителями. И просил их быть готовыми. Сказал про Дымчатую. Они знают, что тебе нужна будет помощь. Ну и надо было донести весть о новом Хранителе Дымчатой. Не все, знаешь ли, в курсе. Точнее, кроме Лены – больше никто. Теперь еще и Спойлер. Так что ты больше не одинок.

Спойлер? Я слышал про такого. О нем говорила Лена.

– Я сделал все ради всеобщей безопасности. Ради твоей, Оул, безопасности. Я не бездействовал. Разве ты замечаешь вращение планеты вокруг Солнца или вокруг своей оси? Нет. Но это происходит. Понимаешь меня?

– Да. Прости меня. Оказалось тяжеловато...

Туман посмотрел в мои глаза. Меня ослепило. Янтарный свет затопил мир, и на этот раз он не был теплым и успокаивающим. Он предостерегал.

– Будь готов, Оул. Вторжение ближе, чем ты думаешь.

Наступало время сражений. За жизни всех дымчатых.

И я знал, что должен выстоять. Знал, что другого права у меня просто нет. На мне лежала ответственность, масштаб которой был слишком велик, чтобы сдаться и потерпеть поражение.

Справлюсь ли я один? Не знаю. Но МЫ дадим отпор.

Скрипнула дверь. В сторожку вошли двое.

– Лена?

– Привет! – бросила она, взмахнув рукой. С ней был тот самый парень в серебряном плаще и странной прической. – Вот, знакомьтесь. Это Спойлер.

Я улыбнулся.

И все, что мне остается, это надеяться, что мои новеллизированные записи помогут хоть кому-то.

Я не поучаю. Я предостерегаю.

Однажды на работе моя коллега произнесла тост: «Мечтайте подробно!»

О, она сама не понимала, какие великолепные и правильные слова тогда произнесла.

Мечтайте. Не бойтесь мечтать. Мечтать необходимо.

Иначе конец.

Часть 3

Решающая битва

Пролог

Пожиратель. Был только он. Остальные его не волновали.

Слишком легко. Фантали все могут сами. Они справятся. С Едоками – да. Но с Пожирателем надо повозиться. Совсем немного.

Он не волновался.

Для него такие ночи были чем-то вроде зарядки. Удобно. Круговая платформа конечной станции. Ветерок. Легкий плащ. Или мантия. Он так и не определился.

И не волновался.

Сферы летали вокруг него. Красивые. Он любил, чтобы те вращались вокруг своей оси. Как планеты. Это впечатляло. Он знал. И видел по их реакции.

В графитовой ночи возник угольный силуэт монстра. Огромная рогатая туша с крыльями-парусами, закованная в броню. Он слышал тихое порыкивание, полное угрозы.

Плевать.

Он побежал, чтобы поддразнить. Его могли ударить. Его могли ударить?

Бред!

Он прыгнул и взлетел в воздух. Плащ за спиной взвился. Одна из сфер обвилась вокруг него перламутровым поясом и не позволила упасть. Теперь их лица были на одном уровне. Но он все равно ничего не видел, кроме тьмы и двух островков еще более глубокой тьмы. Глаза.

Рядом кружила сфера. Аккуратная и красивая. Жалко тратить на него, но придется.

Пожиратель отмахнулся от фантали. Соприкоснувшись с рельефным доспехом, сфера лопнула. Он не растерялся. Зависшее в воздухе облако перламутровой пыльцы дрогнуло и потянулось к его ладони тонкой змейкой. Взмах – и та метнулась к шее Пожирателя перламутровой удавкой. Существо склонило голову, позволив фантали обвиться вокруг рога. Когтистая лапа сорвала снаряд.

Забавно.

В небе сверкнула молния. Его кожа засверкала серебристыми искрами. Мелькнула улыбка.

Он перелетел через Пожирателя, позволив себе чуть помедлить, чтобы разозлить тварь. Ему было спокойно – фанталь держала крепко.

Существо взлетело за ним, но тот уже был совсем в другой стороне. Ветер взъерошил его шевелюру. Он азартно ухмыльнулся и поманил Пожирателя рукой.

Вызов принят.

Они встретились далеко над землей. Существо било, а он уклонялся. Раз за разом. Он любил воздух. Любил уходить от удара в самый последний момент. Это бодрило и придавало вкус жизни. Хоть какое-то развлечение.

Он не волновался. Ему было откровенно скучно.

Сейчас он убьет Пожирателя, и поезд уедет. Как только...

Фанталь лопнула. Он полетел вниз. На рельсы.

Взор заслонили полы плаща. Желудок подскочил к горлу. Он закрыл глаза и вытянул руку, молясь, что фанталь вернется прежде, чем он врежется в бетонную платформу.

Рука ощутила мягкое тепло. Он вытянул комок в подобие ручки и схватился за него. Тело потащило вперед. За спиной со свистом приземлился Пожиратель. Мигом ранее он должен был стать трупом. Но не стал.

Он не волновался.

Оценил высоту. Не разобьется.

Разжал ладонь и сделал сальто. Просто так. Находясь головой книзу, он отправил фанталь в брешь. Он устал. Пора заканчивать.

Перламутровая стрела кольнула броню. Пожиратель был быстр. Ничего. Это была его любимая фанталь – умная, оптимизированная. И опытная. Она отыщет путь и без него.

Раздался дикий рев. Пространство вокруг задрожало.

Приземлившись, он медленно оправил плащ, стряхнул с них надуманную им самим пыль и медленно выпрямился. Сделал шаг назад.

Запах гари.

К его ногам упало тело. Всего-то в паре сантиметров. Мгновение – и мертвый Пожиратель истаял.

Он хмыкнул.

Глава 1

Правильные советы

12 июля.

Меня никогда не удивляло, что погода в Сосновке отличалась и была заметно лучше. И если в Дымчатой над головой висело пасмурное небо и лил дождик, то здесь, в каких-то пятнадцати минутах, мягко грело солнце. Как будто купол, сквозь который не прорваться ничему темному, холодному и негативному, отгораживал Сосновку от остальных. И я знал, что это за купол.

Лена. Я уже писал, что она словно притягивала к себе все хорошее и делала мир лучше. Так вот, кажется, Лена на самом деле была генератором всего самого хорошего, яркого и теплого.

Мы сидели у нее в квартире. В раскрытые окна робко заглядывал теплый ветерок, ему аккомпанировали птички, которых давно уже не пугали гигантские шумные громадины, ползущие по рельсам. Поезда могли как угодно фырчать, пыхтеть и скрежетать – сюда эти звуки добирались приглушенно, и птичьи трели перекрикивали их. Магия? Нет. Лена.

– Не могу там больше. Как будто надо мной зависла каменная глыба и вот-вот упадет. Такое ощущение, что я скоро буду как они. Ни настроения, ни желания. Гляньте, а? Может, у меня и тень появилась уже?

– А ты что, перестал мечтать, Оул?

Лена приютилась рядом со мной на диване; над ней – фанталь. Туман гордо восседал на столе, а Спойлер, скрестив ноги, разместился на полу. В своем серебристом одеянии, что раскинулось вокруг него ореолом, он напоминал снеговика, и блестки на лице, похожие на снег, делали мое сравнение более чем уместным. Похоже, он опять измазался светящейся краской. Чудак.

– Нет, не перестал. Разве я могу?

– Конечно нет! – возмутился хорек.

– Ну вот. Просто иногда находит, знаешь... Тяжеловато.

Я замолк, отметив, что мой тон, мягко говоря, звучит довольно жалко. И, судя по всему, отметил это не только я. Глаза Тумана вспыхнули, шерсть на холке встрепенулась.

– Может, рассказать тебе, что вижу я и как тяжело приходится МНЕ? Когда на глазах гибнут товарищи, когда эти твари убивают Хранителей, выпивают из них все мечты, а потом истязают душу?

Лена подалась вперед и робко махнула рукой.

– Туман... – робко сказала она. – Пожалуйста, не...

– Что не надо? Мы не имеем право на слабость!

– Но мы имеем право быть друзьями и делиться своими переживаниями, – заявила Лена.

Тогда меня больше всего удивили не ее слова, а реакция Тумана. Он разом осунулся, опустил взгляд и уже не выглядел так враждебно и грозно. Я демонстративно отвернулся. Лицо горело, руки тряслись. Дыхание вырывалось громким сопением, и я не спешил присмирять себя.

– Я не соревнуюсь с тобой в том, кому хуже! – злобно сказал я. – Если этим не делиться – совсем с ума сойдешь. И не надо воспринимать это как жалобу, ясно?

Туман не ответил.

– И так несладко, а еще ты шпыняешь! – продолжал я. – Тоже мне, соратник.

– Сам виноват. Фанталь у тебя. Ну. Сам неправильно делаешь.

Спойлер говорил редко, но, в основном, по делу. И чаще всего особой мягкостью его слова не отличались. Я, как обычно, растерялся. Но еще больше я растерялся, когда неожиданно заговорил Туман.

– Ты молодец, Оул. Нет, действительно молодец. Я горжусь тем, как ты подходишь к делу. Если ругаешься, то так, что хочется сбежать. Если хочешь защитить – так Едоки всю ночь просидят в клетке, пока ты валяешься без сознания. И это заслуживает уважения. Если бы ты только не был таким бестолковым.

– Не понял.

– Ты сосредотачиваешься на одном. Теряя из поля внимания остальное. Потому ты можешь удерживать только одну фанталь. Потому ты постоянно теряешься в сражениях с Едоками. Твоя защита слишком сегментарна. Равно как и атаки.

– Клетка, – дополнил Спойлер. – Вспомни.

– Точечность тебе дается лучше, заметно лучше, – заявил Туман. – Но фанталь, даже фанталь на мечте, нестабильна. Какой бы сильной она ни была. Но из-за своей оплошности ты можешь лишиться и мечты. И я переживаю за это. Знаю, о чем говорю, и, думаю, ты не очень обрадуешься такой потере.

Теперь в разговор вступила и Лена.

– Саш, Туман... Ну, прав. В некоторых местах ты непрошибаем, зато в других даешь слабину.

– Ты сейчас про фанталь или про меня? – резко спросил я. Лена удивилась моей реакции и отстранилась. – Прости...

Повисло молчание. И Туман, и Спойлер смотрели на меня, будто ждали какого-то объяснения или признания.

– Ну что смотрите? Да, есть такое. Не умею работать сразу с несколькими вещами. И пока остальные парни учатся у своих отцов вождению, я читаю книги, потому что знаю, что не справлюсь. Мне куда проще создать что-то... Массового поражения, – почему-то я стеснялся использовать при них слово "заклинание". Глядя на хорька и Спойлера мне казалось, что в контексте разговора оно выглядит по-детски. – Да, массовое. Чтобы уж всех скопом.

– Иначе паника. – Я кивнул. Спойлер был жестоко прав. – Знакомо. Так же было.

– Я всегда путался в педалях, – признался я. – Не понимал, когда включать следующую передачу, когда выжимать сцепление, когда... Ох, в общем, я к тому, что машина – не для меня.

– А что, с фанталью разве проще?

– Конечно!

– Ага. Создать образ, сосредоточиться, взять его, держать в голове, вытолкнуть наружу, оставаться сконцентрированным... Что, это правда проще? – в тоне хорька сквозила насмешка. – Проще, чем три педали и рычаг переключения передач? Лукавишь.

Я задумался. Сейчас понимаю, что взаимодействовать с фанталью тяжелее, чем с автомобилем. А в те года мой нрав был консервативен в некоторых моментах. Определенные тезисы я просто не желал рассматривать с другой стороны, равно как не желал прислушиваться к иным точкам зрения.

– Но ведь с фанталью все поэтапно! – возразил я.

– А в машине? – спросила Лена. Кстати говоря, она неплохо справлялась с вождением. – Вся суть в восприятии! Переключил скорость и едешь себе. Разница в том, что ничего не надо держать в голове, в отличие от.

– Ну... Не знаю. Просто надо защитить – вот я и защищаю.

– Невзирая на количество процессов? – уточнил Туман.

– Выходит, что так.

Спойлер щелкнул пальцами. Они с хорьком переглянулись, и Спойлер одним движением – резким, как и его речь, – сел на корточки.

– Все решено. С фанталью так же. Надо победить. Всех. А не защитить. Или убить одного. Или всех. Не так. Выиграть. Во что бы то ни стало!

– Кажется, начинаю понимать...

– Те же самые мысли, – начал Туман.

– Но выше уровнем! – торжественно продолжил я и осекся. – Ведь да?..

– Примерно так. Подходи так же комплексно, но узконаправленно.

– Звучит абсурдно.

– А так и есть, – вставил Спойлер.

Нет, в самом деле – что мешало мне делать кропотливо и четко, но в разрезе всей битвы, а не отдельно взятого Едока или какой-то там ситуации? Тогда, увы, я не знал, что такое психология, и действовал сугубо на интуитивном уровне. Благо, направление было выбрано верно.

– Оно понятно. Но я скажу честно: у меня есть страх. Боюсь лишиться мечты. И этот страх не дает мне... Не дает...

– Раскрепоститься? – помогла Лена.

– Да, спасибо, – я улыбнулся ей. – Не могу я раскрепоститься! Страшно. Стану как они...

И только один единственный раз я не испытывал этого страха и даже не думал о чем-то подобном. Когда сражался за мечту Тина.

Туман понимающе кивнул.

– Вспомни историю про Сарпия. Он ни разу не задумался, чтобы бросить все, испугаться или действовать вполсилы. И ты можешь. И ты сможешь.

Откуда он знает про Сарпия? Неужели дядя Коля рассказывал свои истории и хорьку?

– Не так уж это и страшно, Саш, – осторожно заметила Лена. – Разве ты не уверен в своей мечте?

Я смотрел на нее, и в горле у меня пересохло. Лена загорела и стала еще немного смуглее. Прямые темные волосы. Прямо-таки не по-настоящему прямые. Она очень напоминала куклу. Ожившую. И красивую.

– У-уверен.

Спойлер неизменно резко встал на ноги.

– Так не блокируй. Действуй. Не сдерживай. А я поеду. Всем пока. Оул, приезжай завтра. Встречу.

Он не дождался моего ответа. Стоило только мне сообразить, что, в общем-то, надо согласиться, как громко хлопнула дверь.

– Это будет интересно, – прокомментировал Туман.

– Это будет невыносимо! – поправил я.

Лена засмеялась.

– Ну скажешь тоже! Между прочим, Спойлер самый опытный из нас. И лучше бы тебе прислушаться к его советам. А советы он будет давать, можешь не сомневаться.

И я не сомневался. Как и не сомневался в том, что пора переходить на мечты целиком и полностью. Максимально открыто и безбоязненно. В конце концов, какова цена мечты, если ты в ней не уверен?

Мечты – это правильный выбор. Быть как Сарпий? Возможно. Он сделал для людей все. И я сделаю для них все, что смогу. Без сомнений. Чего бы мне это ни стоило.

– Кстати, а чего там Мишка с Иваном? – спросила Лена.

Я махнул рукой.

– А вновь засели над чем-то.

Туман хмыкнул, но ничего не сказал.

– Чего-то там вытворяют. Даже не лезу к ним. Тин вообще шныряет по всей деревне, разнюхивает что-то. Ищет какие-то подшипники. Иногда пропадает. А куда – не говорит. Иван тоже погряз в бурной деятельности. Ну, пусть себе конструируют. В тот раз их поделка спасла мне жизнь. Ну, я не хочу, чтобы мне вновь угрожала опасность, а Тин с Иваном спасли бы меня, просто...

Просто их мечта была направлена на вполне себе мирное и безобидное занятие, а моя мечта служила оружием. Средством убийства. Средством защиты. В любом случае, она уже не была такой, как раньше. И отличалась от любой из мечт, живущих в голове остальных людей. Но чем же она являлась? Было ли это нечто меньшее или нечто большее? Наверное, как посмотреть.

Я понимал одно – ни мечтам, ни мне не стать такими, как прежде. Никогда.

Интерлюдия 1

Восемь лет назад

Дедушка с бабушкой ждут нас у ворот. Они стоят в обнимку и выглядят счастливыми.

Раньше я думал, что их улыбки связаны с нашим приездом, пока не увидел их совместных фотографий. Какими же они были счастливыми! Как они любили друг друга! Казалось, они связаны, и не было ни одной фотографии, где бы они не держались за руки или не обнимались.

Я тоже бегу обнимать их. От бабушки пахнет выпечкой. И отлипать от нее не хочется. Она такая... Ну... Открытая, что ли. И как будто немножко стеснительная. Даже ее морщинки вокруг глаз выглядят робко.

Наверное, поэтому они и не были так заметны.

– Ну, пойдемте! – говорит бабушка. – Пироги остывают.

Позади нас хлопает дверь.

– Ого-о-о, ну ничего себе, кто приехал!

Из сторожки, дряхлой, но заботливо подлатанной, выходит дядя Коля. Излюбленный пинжачок, усы, бешено горящие глаза. Я вижу в них плеск новых историй.

– Здравствуй, дядя Коля! – я прошмыгиваю через родителей и несусь к смотрителю, чтобы пожать ему руку.

– Привет, Санька! Ух как вымахал! Пальцы не сломай мне, – смеется дядя Коля.

Я смеюсь вместе с ним, но, как и любой в моем возрасте, в глубине души верю словам взрослого и ослабляю хватку.

– Привет, Коль! – кричит отец. – Ты чего, опять кваску выпил?

Честно сказать, мне никогда не нравилось, что папа подшучивал над смотрителем. Да, может быть, он был немного чудаковат, но с ним хоть было интересно. И он знал много историй. И не заставлял меня водить автомобиль.

Дядя Коля подмигивает мне.

– Ага! Угостить?

– Не-е-е, потом как-нибудь.

– А то, знаешь, тяжеловато, когда вот так под ухом проезжают. Ох уж эти руны...

– Руны? – переспрашивает мама.

– Пойдем, – говорит ей папа. – Увидимся, Коль!

– Обязательно, – смотритель взмахивает рукой.

– Саш, идем, – зовет отец.

– Секунду, па!

Смотритель дожидается, когда мои скроются в доме.

– Как хорошо, что ты приехал! У меня как раз есть для тебя несколько историй!

Его глаза удивительны, и часто, когда дядя Коля забывается или погружается в рассказ с головой, я всматриваюсь в них и ищу ответы на вопрос: а как это так? Они меняют цвет, они как палитра, что ли... Как будто зрачок плавает в жидкой радуге. Иногда глаза слепят, как два прожектора. Особенно часто я замечаю это по вечерам. Правда, в основном, это отсвет от проезжающих электричек... Удивительные глаза.

– Я еще не рассказывал тебе историю про Сарпия?

– Не-а.

– Тогда... О, нет, не буду. Рановато еще.