Текст книги "Разум Вселенной"

Автор книги: Александр Студитский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 25 страниц)

Глава третья
Падение болида

Позднее Юрий часто задумывался над тем, почему Зоя Лапшина при первой встрече произвела на него такое сильное впечатление. Но и в тот памятный день, когда произошла эта встреча, он догадывался, что глубина этого впечатления была связана с его собственным состоянием.

Шли последние дни каникул. Приближались рабочие будни. Юрия и его товарищей томило тягостное чувство предстоящих трудных и ответственных решений. Они вступали в последний университетский год. Их ожидал выбор тем дипломных работ, а с ним и выбор своего дальнейшего пути по окончании университета. И что говорить! Каким ничтожным казался накопленный ими запас знаний, каким незначительным был приобретенный опыт, чтобы сейчас, не откладывая, решать эту задачу.

«Я хочу заниматься космической медициной», – сказала она. «...Если в числе действующих на земле сил причины этих болезней не обнаруживаются, значит, нужно их искать за ее пределами».

Кто знает, может быть, эти слова в других условиях показались бы Юрию смешными и претенциозными. Но произнесенные девушкой, которая перед его глазами с такой легкостью пронеслась в головокружительном полете над морем, они казались простыми и естественными.

Выражение «загадки непобежденных болезней» пустил в ход их руководитель профессор Брандт. Но кто бы мог подумать, что Зоя вложит такой глубокий смысл в эти в общем довольно пустые слова? Профессор Брандт действительно во многих статьях и выступлениях заявлял, что болезни, причины которых не обнаруживаются ни в болезнетворных микробах и вирусах, ни в нарушениях обмена веществ, ни в разрушающих воздействиях среды обитания, – словом, все непобежденные до сих пор болезни, принадлежащие к неразрешенным проблемам медицины, вызываются факторами космического характера.

Но как трактовал профессор Брандт эти факторы!

Вся кафедра космической биологии и лаборатория космической биологии работали над расшифровкой действия этих факторов. Брандт считал, что идущие из мирового пространства разрушительные силы, в первую очередь космические лучи, вызывают наследственные изменения организмов, в том числе наследственные болезни. «Непобежденные болезни» – рак, лейкемию, сердечно-сосудистые и нервные болезни – профессор Брандт считал наследственными. Добрая половина его сотрудников, аспирантов и студентов занималась семейной статистикой этих болезней, пытаясь определить законы их наследования. Самым выдающимся достижением профессора Брандта, доставившим ему мировую известность, было открытие наследственной лейкемии – рака крови – в потомстве мышей, подвергнувшихся космическому лучевому поражению в специальном контейнере космического корабля. Исследованием экспериментальной, «космической» лейкемии мышей занималась другая половина сотрудников, аспирантов и студентов профессора Брандта. Собственно, это и были те пути, которые предстояло выбирать Юрию и его товарищам, взяв темы дипломных работ у профессора Брандта. Значительная часть окончивших его кафедру должна была остаться в его лаборатории – работам профессора Брандта придавали большое значение, говорили, что лаборатория в ближайшем времени будет преобразована в институт. Словом, все устраивалось как нельзя лучше, если не считать того, что какой-то червячок точил Юрия и его товарищей. Какое-то неясное сомнение, какая-то тревожная неуверенность, еще неопределенные, но вытекающие из всего опыта работы на кафедре профессора Брандта мешали им отдаваться избранной специальности со всем жаром неистраченных юношеских сил. Вот почему предстоящий им выбор тем дипломных работ и окончательной специализации угнетал их, мешая наслаждаться последними днями отдыха.

Много позднее Юрий понял, что была и еще одна причина, усилившая впечатление, произведенное на него знакомством с Зоей. Эта причина заключалась в том, что Юрий был еще во власти настроения, вызванного в нем книгой «Происхождение организмов». Стремительному бегу мыслей, вызванному заключительными рассуждениями автора книги, так удивительно соответствовали и чудесное появление девушки в облаке пены на фоне моря, и простота, и убежденность ее слов.

Вся компания разместилась на балконе. Было тесновато. Здесь можно было поставить только три кресла – в них сидели Майя, Тоня и Андрей. Ярослав, Виола и Юрий стояли в дверях. Барашки облаков на вечернем небе над морем светились розовыми отблесками заходящего солнца.

– «Утомленное солнце нежно с морем прощалось», – меланхолически произнес Ярослав.

– Нельзя ли без пошлостей? – скучающе заметил Андрей.

– «Глядя на луч пурпурного заката, сидели мы на берегу Невы», – продолжал тем же тоном Ярослав.

– Дальше, – безнадежно произнес Андрей.

– Ну что вы точно в воду опущенные? – возмутилась Тоня. – Давайте уж используем наше время до конца. Я предлагаю сегодня идти в кино. А потом на танцплощадку.

– Ну что же, – прокомментировал Андрей, – предложение не слишком оригинальное, но, во всяком случае, достойное обсуждения.

– А что, если сегодня посидеть дома? – нерешительно сказал Юрий.

– Что же дома делать? – удивилась Тоня.

– Ну, почитать, пораньше лечь спать... Где у тебя книга Панфилова, Слава?

– Ишь ты какой! – сказал Ярослав. – Эту книгу я изучаю сам.

– Но я впервые увидел ее у тебя в руках только сегодня на пляже.

– Мало ли что! Индивидуальная манера чтения.

– Ну, будет вам, – успокоительно сказала Майя. – А может быть, нам сегодня действительно почитать вместе эту книгу?

– Замечательно! – Тоня даже подскочила в кресле. – Что вы с ума сходите? Успеем начитаться в Москве.

– Дельное суждение, – сказал Андрей. – Что касается меня, то я его полностью разделяю.

– Что же будем делать? – спросила Майя.

– Не нужно торопиться с решением, – лениво ответил Андрей. – Мне, например, очень нравится это кресло. Посмотрим закат, зеленый луч. А потом будет видно.

– Ну, давайте загадаем, – решительно сказала Тоня. – Если будет зеленый луч, идем танцевать, если не будет...

– Если не будет, идем в кино, – закончил Ярослав.

Красный диск солнца уже наполовину скрылся за светло-зеленым краем моря на горизонте. Приближался момент, когда последний луч заходящего солнца должен был, пройдя через толщу морской воды, окраситься в зеленый цвет. Увлекался этими наблюдениями Ярослав. Он прочитал о зеленом луче у Жюля Верна и мечтал хоть раз увидеть его во всей красоте. Однако каждый раз, когда им доводилось смотреть на заходящее солнце, то, что делалось с последним его лучом, вызывало неизменные споры. Красный цвет солнца, исчезая за горизонтом, неизбежно возбуждал в сетчатке глаза ощущение дополнительного, зеленого цвета, который можно было принять за зеленый луч. Вот почему требовалось не глядеть на солнце до самого последнего момента, чтобы не раздражать глаза красным цветом.

– Внимание! – сказал Ярослав.

Солнце погружалось в море с неожиданной быстротой, словно монета, опускаемая в щель автомата. Вот остался только край ободка. Юрий смотрел на него прищурившись. Еще мгновение. Он открыл глаза. Красная искра померкла. И сейчас же светло-зеленый свет, ровный и ясный, как светофор, загорелся в синеве горизонта и погас.

– Явление, как всегда, сомнительное, – сказал Андрей.

– Никаких сомнений, – возразила Тоня. – Самый натуральный зеленый луч. Идем танцевать.

– А у меня еще до сих пор зеленая искра, – сказала, жмурясь, Майя. – Даже при закрытых глазах.

– Ну, на этот раз, пожалуй, в самом деле зрительный эффект, – заметил Ярослав. – Придется идти в кино.

– Или никуда не идти, – сказал Андрей.

– А может быть, действительно посидеть здесь? – нерешительно произнес Юрий.

– Ну, что вы мямлите? – возмутилась Тоня. – Скажите прямо, что вы ждете ее!

– Не совсем понимаю, что имеется в виду, – небрежно отозвался Андрей.

– Так я и поверила. То-то вы все трое как один пожаловали в нашу комнату ровно в шесть часов. И в свежих рубашках!

– Ну и что же в этом плохого? – мягко сказала Майя. – Чудесная девушка. Будет просто досадно, если она придет, а нас не будет.

– Ничего не нахожу в ней чудесного, – сердито возразила Тоня. – И будем только напрасно ждать. Конечно, она не придет.

Но она пришла.

Юрий услышал стук в дверь и понял по тревожно радостному биению своего сердца, что это была она. Стук был отчетливый, неторопливый. Ярослав бросился к дверям.

– Войдите! – крикнула Майя с балкона. Дверь открылась – и белое платье Зои показалось из полумрака коридора.

– Можно? – сказала Зоя, и лицо ее осветилось улыбкой. – Это опять я. Добрый вечер.

Она обвела всех внимательным взглядом.

– Добрый вечер, – ответила Майя. – Проходите, пожалуйста. Садитесь вот сюда. – Она показала на кресло, с которого поднялся Андрей. Зоя прошла на балкон. Облокотилась на перила, любуясь открывающейся с восьмого этажа картиной. Огромная дуга новой сочинской набережной широкой зеленой полосой протянулась вдоль пляжа и моря. Наступало то короткое послезакатное время, когда незримая дымка сумрака преобразует людей и вещи, придавая им значительный и полный каким-то новым содержанием таинственный вид. Снизу чуть-чуть доносились приглушенные расстоянием голоса и смех гуляющих.

В темнеющем небе над синей полосой горизонта, за которой скрылось солнце, нежно сиял таинственный свет, словно гигантский конус, опрокинутый в море.

– Это зодиакальный свет, – объяснил Юрий.

– А что это такое?

– Это поток света, отраженного космической пылью, которая находится между Солнцем и Землей.

– Как интересно!

– Чрезвычайно редкое явление для вечернего времени в эту пору года, – добавил Юрий, счастливый неожиданной удачей – чем-то заинтересовать Зою. Она взглянула на него, и ему почудилось, что ее глаза, совсем потемневшие в вечернем сумраке, сказали: «Мне приятно, что ты доволен тем, что говоришь со мной».

– Межзвездная пыль, – сказал авторитетным тоном Ярослав. – Мельчайшие частицы космической материи. И между прочим, по современным данным, не только неживой, но и живой белковой материи.

– Как живой? – удивилась Зоя.

– Ну, не живой в буквальном смысле слова, но, во всяком случае, жизнеспособной при переносе в благоприятные условия. Словом, как полагают, в виде фаговых или вирусных телец, находящихся в состоянии глубокого охлаждения. Наш профессор Панфилов называет их космозоидами.

– А профессор Брандт, – заговорила она опять после минуты молчания, – тоже так думает?

– Как так? – переспросил Андрей.

– Что в космическом пространстве в какой-то форме имеется живая материя?..

– Ну, нет, – с усмешкой ответил Андрей, – в этом вопросе Всеволод Александрович занимает диаметрально противоположную позицию. Космическое пространство и жизнь, по его мнению, абсолютно несовместимы. Космические лучи разрушают органическую материю целиком. Она возникает и развивается только в условиях защиты газовой оболочкой, задерживающей космические лучи, вроде атмосферы Земли. Отсюда вся его концепция о космических болезнях. Жизнь бессильна перед космическими силами. Только разрушение, болезни, смерть – вот что такое космическое пространство для живой материи, Зоя покачала головой.

– Я в это не верю. Сильнее жизни не может быть никаких сил.

Андрей засмеялся.

– Значит, вам нужно было идти не к нам, а на кафедру морфобиохимии, к профессору Панфилову. Он тоже считает, что жизнь имеет средства, чтобы противостоять космическим силам.

– И вы все согласны с профессором Брандтом? – недоверчиво спросила Зоя.

– Согласны или не согласны, а такова наша наука, – уклончиво ответил Андрей.

– Значит, если там, – Зоя показала рукой на золотистый конус, тлеющий над горизонтом, – есть органическая материя, то только в состоянии распада?

– Очевидно, так...

– А защита против космического поражения и лечение космических болезней, выходит, невозможны?

– Нет, почему же, – уже с явной неохотой ответил Андрей. – Для защиты от космического излучения имеется много средств...

– Свинец, бетон, газовые оболочки планет? – с легкой насмешкой спросила Зоя.

– Почему же свинец? – с неудовольствием, пробормотал Андрей. – Имеется немало защитных веществ, которые можно вводить в организм, чтобы предохранить от космической травмы... Эти вещества в какой-то мере сдерживают разрушающее действие космической радиации...

– А если защитить не удалось?

– Надо стараться, чтобы такая ситуация не возникала, – сказал он сухо.

– И в этом заключается космическая биология? -настойчиво продолжала Зоя.

– Не в этом только... – замялся Андрей. – Но в общем... Главная идея, конечно...

– Брось ты вилять, Андрей, – сердито перебила его Тоня, – главная идея Всеволода Александровича и заключается в том, что от космической травмы лекарства нет и не может быть... Навсегда и на веки вечные... И ты это прекрасно знаешь...

– Это, положим, вопрос спорный, – вмешался Ярослав. – Сейчас нет, а завтра, может быть, появится.

– Откуда? – язвительно спросила Тоня. – И как? Вопреки законам космической биологии? Космическое поражение по Брандту – это разрушение наследственного вещества. И разрушение необратимое. О чем тут говорить?

– Будет вам, – умиротворяюще произнесла Майя. – Этак вы отобьете у Зои всякий интерес к науке, которой она хочет заниматься и...

– Смотрите! – неожиданно перебила ее Зоя.

Юрий взглянул в том направлении, куда она показывала рукой, и увидел внезапно вспыхнувшую в небе ослепительно яркую звезду, окруженную розовым сиянием. Наступила странная тишина, казалось, все замерло, пораженное необыкновенным зрелищем.

– Комета? – спросил Ярослав и сам ответил себе: – Нет, конечно, нет. Ракета?

Точка превратилась в пылающий диск, окутанный облаком яркого света.

Диск стремительно падал вниз, оставляя за собой в небе огненный след.

– Это болид, – уверенно сказал Ярослав. Майя крепко стиснула руку стоящего рядом Юрия. Еще мгновение – и раскаленный шар упал где-то далеко в море. Пламенный след дымной полосой продолжал висеть в воздухе.

– А это не атомная бомба? – Тоня нервно засмеялась.

– Раз, два, три... – начал считать секунды Ярослав.

– Нет, пожалуй, не похоже, – пробормотал Андрей. – А впрочем...

– Одиннадцать, двенадцать... – считал Ярослав.

– Нет, конечно, не атомная бомба, – уверенно сказал Юрий. – Свет от разрыва уже достиг бы нас, даже если она упала в ста километрах.

Дымный светящийся след все еще висел широкой полосой, пересекающей наискось темное, но еще беззвездное небо. Наступила тишина.

– ...Семьдесят четыре... Семьдесят пять... – продолжал считать Ярослав.

– Значит, она упала очень далеко, – стараясь говорить спокойным и твердым голосом, сказал Юрий.

– Кто она? Комета? Или планета? Или бомба? – не удержался Андрей.

– Сто двадцать пять... Сто двадцать шесть... – считал Ярослав.

И кажется, в этот момент послышался гул, сотрясающий воздух, как шум реактивного самолета. Гул усиливался, все нарастая, переходя в страшный грохот, от которого задрожало все здание. Испуганно закричали женщины, и снова наступила тишина.

Майя выпустила руку Юрия, подошла к выключателю. Свет вспыхнул, тени заходили по стенам – лампа еще качалась на длинном шнуре.

– Двести двадцать секунд, – сказал Ярослав. – Упал где-то около Пицунды – километрах в семидесяти от нас.

– Величественное зрелище, – пробормотал Андрей.

– Надо включить радио, – предложил Юрий.

Майя повернула ручку репродуктора. Несколько минут прошло в напряженном молчании. Наконец низкий мужской голос спокойно сказал:

– Внимание, говорит Сочи. Из Пицунды получено сообщение о падении в море крупного небесного тела – метеорита. Просят отдыхающих и жителей побережья немедленно, – громовой голос доносился через окна, по-видимому, включили все уличные репродукторы, – немедленно удалиться от берега. Приближается гигантская волна, вызванная падением метеорита, которая движется со скоростью двадцать метров в секунду. Граждане, немедленно удаляйтесь от берега. Соблюдайте спокойствие и порядок. Прибрежным постройкам, находящимся за линией набережной, волна не угрожает. Непосредственно на набережной находиться опасно. Волна ожидается около девятнадцати часов пятидесяти минут. Граждане! Еще есть время. Спокойно, без паники оставляйте пляжи, набережную и все здания, расположенные между морем и набережной.

Голос умолк.

Сейчас же за окном вспыхнул свет, и цепочка фонарей двойной линией опоясала темную полосу моря.

– Внимание, говорит Сочи, – снова послышался голос. – Из Пицунды получено сообщение...

Они снова с тревогой прослушали все сообщение – с начала до конца. Голос замолчал. Снизу доносились взволнованные торопливые шаги по асфальту. Светлая лента набережной опустела.

– Может быть, нам спуститься вниз? – робко предложила Майя. – Вдруг пансионат не выдержит...

– Внимание, говорит Сочи, – снова раздался голос. – Получено сообщение из Гагры. В девятнадцать часов двадцать пять минут вал, достигающий высоты двадцати метров, обрушился на берег. Благодаря своевременно принятым мерам население и отдыхающие курорта Гагра были за пределами угрожаемой зоны. Управление милиции города Сочи вновь предлагает отдыхающим и жителям покинуть пляжи, набережные и все помещения, расположенные между набережной и пляжем. Волна ожидается около девятнадцати часов пятидесяти минут...

Наступила тишина, прерываемая только доносящимся снизу глухим шумом. Уже совсем стемнело.

Южная ночь сверкала звездами над черной глянцевитой поверхностью моря.

– Двадцать метров, – пробормотал Андрей, – ничего себе волна – с шестиэтажный дом.

– Луна всходит, – сказала Майя.

Небо на востоке посветлело. Из-за гор показался блестящий, как медный поднос, желтый диск луны, Стало совсем тихо.

– Идет! – возбужденно произнес Юрий. Послышался нарастающий гул, потом глухие удары, гул превратился в рев. Огромный водяной вал, освещаемый сбоку призрачным лунным светом, показался на застывшей глади моря. Вал катился на берег, как стена, готовая рухнуть. Юрий почувствовал, как холодные мурашки поползли по его спине. Вал становился все выше и выше. Вот он пробежал по светлой полосе пляжа, поднялся над ярко освещенными пальмами и с грохотом обрушился на набережную. Фонари мгновенно погасли. Здание пансионата вздрогнуло от страшного удара. Сквозь могучий рев падающей воды не было слышно ни одного голоса, точно вокруг было полное безлюдье. Но через мгновение рев стал постепенно затихать, и только глухие удары, словно далекая пушечная пальба, доносились из мрака.

– Ну вот и все, – неожиданно хрипло сказал Ярослав.

Глава четвертая
Пицундский метеорит

Они сбежали вниз, не дожидаясь кабины лифта. Зоя сейчас же простилась и ушла разыскивать своих. Набережная чернела людьми, высыпавшими из всех зданий. Отрывистые восклицания в тишине, наступившей после страшного грохота разбивающейся о берег волны, звучали глухо и тревожно.

– Вот это называется Мамай прошел! – сказал Ярослав, оглядываясь по сторонам.

Действительно, куда ни падал взгляд, из мрака в пепельном свете луны выступали печальные картины: поломанные стволы пальм, валяющиеся на мокром асфальте набережной, разбитые в щепки скамейки, сброшенные со своих постаментов скульптуры, разрушенные павильоны и киоски. Все окна в нижних этажах зданий блестели осколками разбитых стекол.

Вернулись поздно, расстроенные и подавленные увиденным. Невесело простились у двери комнаты девушек.

– В общем ничего особенно страшного! – резюмировал Ярослав. – Зато, вы подумайте, нам довелось увидеть падение болида! Это же все равно что выиграть автомобиль, имея один лотерейный билет. Да нет! Автомашины выигрывают в год десятки людей. А мы присутствовали при явлении, которое совершается, может быть, раз в пятьдесят, а то и в сто лет.

Юрий долго не мог заснуть. Его обуревали впечатления пережитого дня. Перед его закрытыми глазами проносилась тонкая фигурка девушки, рдеющий диск солнца погружался в море. Потом ослепительная звезда словно взрывалась в вечернем небе и катилась в море, оставляя за собой огненно дымный след... Наконец он заснул.

Разбудило его радио. Свет и свежесть раннего утра врывались в открытые окна. Андрей и Ярослав сидели на кроватях и слушали передачу.

Юрий сбросил одеяло и сел.

– Что такое? – спросил он. Товарищи замахали на него руками.

– Слушай! – отрывисто бросил Андрей.

– Мы связались с ученым секретарем Комитета по метеоритам Академии наук СССР профессором Акримовым, который сообщил нам: «Падение Пицундского метеорита представляет огромный интерес для науки в связи с тем, что Пицундский метеорит, очевидно, хорошо сохранился, не сгорел и не разорвался при падении. Удельный вес, ниже единицы, позволивший ему всплыть на поверхность моря, до настоящего времени ни для одного из ныне известных метеоритов не отмечался. Все известные метеориты значительно тяжелее воды. По данным предварительного осмотра можно судить, что плавучесть Пицундского метеорита обусловлена его строением, напоминающим пемзу. Как известно, пемза является продуктом вулканического горообразования, пенистой структуры. Предполагают, что таким строением, например, обладает поверхность Луны. Для обследования Пицундского метеорита назначена комиссия под моим председательством, в составе члена-корреспондента Академии наук СССР Петрова и профессоров Игнатьева, Тенишева и Фирсова».

Наступила пауза. Потом послышался мужской голос:

– Переходим к сообщениям из-за границы...

Ярослав выключил радио.

– Вот так штука! – воскликнул он. – Плавучий метеорит. Кто бы мог подумать, что это возможно!

– Как кто? – отозвался Андрей. – Неужели не помнишь?

Ярослав удивленно посмотрел на него.

– «Пустышки, Барбикен, один пустышки, – раздался веселый голос Мишеля Ардана. Барбикен, Мишель Ардан и Николь играли в домино».

– Постой, постой. Так ведь это... Да, да... «Снаряд весит всего-навсего девятнадцать тысяч тонн, – проревел пылкий секретарь „Пушечного клуба“, – а вытесняет он пятьдесят тысяч фунтов. И значит, должен всплыть на поверхность».

– Но погоди, – вдруг спохватился Ярослав, – ведь у Жюля Верна это снаряд, а не метеорит.

Он посмотрел на товарищей.

– Ребята, – произнес он торжественным тоном. – А вдруг это космический снаряд?

Андрей скептически покачал головой.

– Из пемзы? – возразил он.

– Пошли! – закричал Ярослав, хватая брюки. – Все равно теперь не уснем. Да и пора. Половина седьмого.

Но выбраться из дома удалось нескоро. Был объявлен субботник для уборки пансионата и прилегающей к нему части набережной. Все утро ушло на возню внутри помещений кафе и клуба, разместившихся в нижнем этаже; уборку разбитых стекол, мытье полов, починку уцелевшей мебели. Потом вышли на набережную, где работы оказалось еще больше – нужно было ликвидировать все последствия вчерашнего разрушения. Словом, освободились только к полудню. После работы захотелось купаться. Потом – обедать. И только около двух часов они очутились на набережной сочинского порта. Девушки остались дома – продолжать свои сборы.

Тысячи людей толпились на набережной, особенно там, откуда можно было видеть внутренний рейд. Юрий обладал острым зрением. Как только ему и его товарищам удалось пробраться к мраморному парапету набережной, он сейчас же увидел огромное ржаво-бурое тело, торчащее куполом из воды около мола. Даже рядом с гигантским белым корпусом теплохода «Кавказ» метеорит своими размерами производил внушительное впечатление. Медленно скользящий вокруг метеорита катер с группой пассажиров был меньше его в несколько раз.

– Братцы, – сказал Ярослав, щурясь через очки. – А ведь в лодке, кажется, наши.

Юрий всмотрелся с жадным любопытством.

– Да, верно, – сказал он. – В лодке семь человек. Двое в морской форме. А пятеро – это, наверное, та комиссия, о которой утром мы слышали по радио. Узнаешь вон того, с бородкой? Это наш – заведующий – кафедрой биоэлектроники профессор Тенишев. Рядом с ним, маленький толстый, в белой шляпе, тоже наш – профессор Фирсов с кафедры петрографии геологического факультета. На переднем месте, рядом с водителем, вероятно, председатель комиссии профессор Акримов. А сзади него – должно быть, два остальных члена комиссии.

Катер остановился. Видно было, как крохотные фигурки пассажиров переместились к борту, вплотную разглядывая и ощупывая поверхность метеорита. Глуховатый стук растаял в теплом воздухе – очевидно, метеорит ударили чем-то тяжелым. Толпа на набережной откликнулась на странный звук гулом взволнованных голосов.

– Идемте, братцы, хватит, – сказал, наконец, Андрей. – Больше уж мы ничего не увидим. Будем ждать вечерних сообщений.

Они протиснулись сквозь напирающую толпу, выбрались в сквер и направились на Приморский проспект к остановке автобуса.

– Ребята, это снаряд! – уверенно сказал Ярослав. – В нем, наверное, есть полость. Иначе он бы затонул.

– А ты когда-нибудь видел, как держится на воде кусок пемзы? – возразил Андрей. – Что же, в нем тоже должна быть полость?

– Брось ты свою пемзу, – отмахнулся Ярослав. – А форма?

– Ну, если это форма снаряда, то что же тогда называть просто большим камнем?

Они спорили всю дорогу, привлекая внимание пассажиров автобуса. После вчерашних волнений все были настроены благодушно и с шумным сочувствием обсуждали гипотезу Ярослава. Юрий не участвовал в споре. По когда он представлял себе бурый обгоревший метеорит, плавающий около мола сочинской пристани, весь его здравый смысл начинал колебаться перед мальчишеской фантазией товарища.

Вечером у репродуктора версия Ярослава получила некоторое подтверждение.

– Слушайте специальный выпуск последних известий. Сообщение о Пицундском метеорите, – заговорил диктор. – Сегодня произведено обследование упавшего вчера вечером в море около Пицундского мыса небесного тела, находящегося в настоящее время на внутреннем рейде сочинского морского порта. Небесное тело, получившее название Пицундского метеорита, имеет неправильную сфероидально-удлиненную форму. Поверхность небесного тела сильно оплавлена, местами покрыта твердой коркой. Плавучесть Пицундского метеорита обусловлена строением его поверхностного слоя, напоминающим некоторые земные горные породы вулканического происхождения. Однако по данным предварительного обследования можно предполагать о более твердом ядре с обширной полостью внутри метеорита, также способствующей его плавучести. С метеоритом подобной структуры наука встречается впервые. Исследование этого небесного тела может чрезвычайно обогатить наши сведения о природе метеоритов. По предложению Академии наук, – продолжал голос, – Пицундский метеорит будет доставлен в Москву, где подвергнется специальному обследованию.

В связи с сообщением ТАСС о перевозке Пицундского метеорита в Москву, – заговорил опять диктор, – наш корреспондент в Сочи обратился к ученому секретарю комиссии по метеоритам профессору Акримову с вопросом о способе транспортирования этого гигантского небесного тела. Профессор Акримов ответил нашему корреспонденту, что в связи с крупными размерами метеорита и его весом, превышающим 25 тонн, перевозка железнодорожным путем встречает большие трудности. Очевидно, придется осуществить перевозку на специальной автоплатформе.

Голос замолчал. Дальше пошли обычные сообщения. Андрей выключил радио, насмешливо смотря на Ярослава.

– Ну, что скажешь теперь? – спросил он.

– Разберемся в Москве, – загадочно ответил Ярослав.