Текст книги "Визитная карточка флота"
Автор книги: Александр Плотников
сообщить о нарушении
Текущая страница: 20 (всего у книги 20 страниц)
– Не подкачал наш комсорг! – похвалил Валейшо.
– Моя школа, – подал голос сидевший до этого молча Павел Русаков.
– Почему ваша? – удивился Стрекачев. – Он же сигнальщик, а не трюмный?
– Шофером он был у меня рисковым, когда мы вместе на заводе работали, – без улыбки пояснил Павел.
Глава 18
Ураган расшвырял куда попало почти все застигнутые им суда, потому Атлантика выглядела пустынной. Когда штурманы «Новокуйбышевска» общими усилиями определили свое местонахождение, оно оказалось на десять миль левее счислимого – на траверзе острова Вознесения. Правда, в этом районе океана такая ошибка все равно, что для муравья несколько шагов в сторону на широкой лесной тропе. Но точность всегда была матерью судовождения.
«Новокуйбышевск» снова подходил к экватору, теперь уже с юга, только об этом мало кто думал. Настроение экипажа было тревожным. Гешке Некрылову становилось все хуже.
Он почти не приходил в сознание, в бреду звал Лиду, а она сидела возле постели, согревая ладонями его безжизненную руку.
Посоветовавшись с капитаном и первым помощником, Татьяна решилась на прямое переливание крови. Она всего несколько раз присутствовала на подобной процедуре, сама никогда ее не делала, но не видела другого выхода.
Людей с нужной группой крови в экипаже было несколько. Татьяна выбрала двоих: матроса Саломатина и предсудкома Сидорина. У обоих все последние анализы оказались безупречными.
Первым она положила рядом с Гешкой его закадычного дружка Толю Саломатина.
– У Гешки слишком сурьезная кровь, – шутил тот, – а у меня малость полегкомысленнее. Перемешаются – в самый раз получится мировой парень…
– Помолчите, Толя, – урезонила его Татьяна. – Делайте все, как я велю.
– Потребуется еще – я готов, – сказал Саломатин, когда процедура была закончена. – Для Гешки мне полведра не жалко!
После переливания крови лицо больного стало розоветь, с губ сошла синюшность. После второго переливания Некрылов окончательно пришел в себя. Но Татьяна понимала, что улучшение могло оказаться временным. Гешку нужно было срочно класть в стационар.
Капитан пытался связаться с пароходством, но ураган и в эфире что-то натворил, радиоволны не проходили.
– Вызывайте, пока не услышат, – приказал Семен Ильич радисту. Попытайтесь выйти на связь через другое какое-нибудь судно.
Наконец зона радиомолчания кончилась, на берегу приняли радиодонесение «Новокуйбышевска», велели ждать ответа и находиться на связи.
В это же самое время в радиорубку «Горделивого» пригласили командира эскадры Русакова. Его вызывала Москва.
– Новая вводная, командир, – сказал он, возвратясь на мостик, Урманову. – Министерство морского флота просит снять с одного из судов тяжелобольного, которому требуется срочная операция. Идем в Гвинейский залив. Рассчитайте курс в «Золотую точку» планеты – широта и долгота – по нулям.
Урманов еще с курсантских времен знал, что существует на земном шаре такое место, где сходятся все полушария: северное с южным и восточное с западным, запомнил даже его географические приметы: в 250 милях по экватору левее острова Сан-Томе и в том же расстоянии по нулевой параллели от столицы Ганы города Аккра. Знал и помнил, но не мог предположить, что приведет его когда-нибудь в это романтическое место шальная морская судьба.
Чуть позже стало известно название судна, на рандеву с которым направлялись корабли эскадры.
– «Новокуйбышевск»! – удивленно воскликнул Русаков-старший. – Да ведь там же наша Танюшка! Вот это встреча за тридевять земель!
Контр-адмирал тут же вызвал по трансляции пост энергетики и живучести.
– Павел, это ты? – спросил он. – Представляешь, какой случай! Идем к торгашу, на котором плавает наша Татьяна! Заболел там кто-то, просят взять к нам да борт.
– Готов дать самый полный, товарищ контр-адмирал! – живо откликнулся Павел.
– Лейтенанта Русакова приглашают на мостик! – проворковал динамик.
– Тетка твоя караул в эфире кричит, – сказал Игорю отец. – Вылечить кого-то не может. Готовься, пойдешь старшим катера.
– Тетя Танечка! – удивился и обрадовался тот.
Урманов со странным чувством слушал эти переговоры. В первый момент у него заныло в груди, словно внезапно дала знать о себе давно забытая болячка, но потом душа оцепенела в холодном безразличии. Все давно отболело и отмерло, недаром же еще древние называли время самым великим лекарем…
– Велено двигаться в точку с нулевыми координатами, Семен Ильич, доложил радиограмму Ковалев. – Там нас будут ждать советские военные корабли. – Передадим Гешку на один из них…
– Наши корабли? – просветлел капитан, которому тоже не хотелось оставлять своего матроса на чужой земле. – Генрих Силантьевич! скомандовал он старпому. – Курс в «Золотую точку»!
«Неужто эскадра Андрея?» – подумала Татьяна, узнав о решении Гешкиной судьбы. Но потом отбросила эту мысль, понимая, что немало советских кораблей плавает теперь на просторах Мирового океана. Она заторопилась в лазарет, подготовить больного морально и физически к предстоящему событию.
– Зачем мне уходить? – внезапно заупрямился Некрылов. – Я прекрасно себя чувствую. Вы же меня почти вылечили, Татьяна Ивановна!
– Пойми ты, Гешенька, там рентгеновская установка, прекрасная лаборатория. Там – квалифицированные хирурги! А здесь – ничего! Я не имею права подвергать риску твое здоровье!
– Вы меня уже с того света вытащили…
– При чем тут я? Это организм у тебя сильный, справился с тяжелым шоком. Там тебя по всем статьям проверят, исключат всякую случайность. Я сама тебя туда повезу, переговорю с корабельными врачами.
По-птичьи пискнув, включилась судовая трансляция, послышался хрипловатый голос помполита:
– Товарищи новокуйбышевцы, – сказал он. – Получена радиограмма из управления пароходства. Нас благодарят за спасение ценного и очень нужного для страны груза. По прибытии в Ленинград нам будет вручена денежная премия, а наиболее отличившихся членов экипажа отметят особо. Поздравляю вас от имени командования судна, партийной группы, комсомольской организации и судового комитета!
– Вот видишь, Геша, тебя могут к медали или ордену представить, ободрила больного Татьяна.
– За что? За то, что варежку свою раскрыл, другие из-за меня едва не перекалечились? – горько усмехнулся Некрылов.
– Первый помощник очень тебя хвалил. Он же в трюме рядом с тобой работал.
– Потому сам ходит с перевязанной рукой…
Урманов лучше многих других знал характер командира эскадры, но даже он порою удивлялся выносливости и неуемности контр-адмирала. Трудно было понять, когда тот отдыхал: ни одно корабельное учение, ни единый поступивший документ контр-адмирал не оставлял без пристального внимания. Почти круглые сутки работая сам, он не давал покоя всей эскадре.
– Вышли в открытый океан – каждую минуту используйте для боевой учебы, – требовал он от командиров.
Контр-адмирал долго читал проект приказа о поощрении участников спасательной операции. Собственноручно вписал еще несколько ценных подарков.
– Не хватит моего фонда, попрошу у главкома, – подписывая приказ, пояснил он.
– Советую обратить внимание на некоторые фамилии, товарищ командир эскадры, – пряча улыбку, сказал Урманов.
– А что? – указательным пальцем приподнял над переносицей очки Русаков.
– Это те самые люди, которых вы предлагали списать и отправить с оказией в базу…
– Не преминул уесть начальника?
– Никак нет, товарищ контр-адмирал, просто поста вил в известность. Может, их следует вычеркнуть?
– Оставляйте всех, – насупился контр-адмирал. – Вот займешь мое место, тогда сам узнаешь, почем фунт лиха, – сказал он, вставая из-за стола. – Это вам, молодым, все кажется: забронзовели ваши начальники, ветра свежего не чуют. А взвали вам на шею нашу ответственность, еще не такими консерваторами станете…
– Какой я молодой, товарищ контр-адмирал! – улыбнулся Урманов.
– Пока еще в кавалерах гуляешь…
«Золотая точка» оказалась пустынным клочком океана, только огромная чайка-фрегат кружилась над подходящими кораблями. Смотря на парящую гордую и одинокую птицу, Урманов невольно думал о том, что тысячи раз после Васко да Гамы проходили здесь каравеллы, галионы и клипера, не догадываясь, что минуют одно из самых необычных мест на земном шаре.
– Праздник Нептуна проведем после встречи с «Новокуйбышевском», сказал замполиту командир эскадры. – А пока готовьте его с комсомольцами по всем статьям, чтобы на всю жизнь запомнился!
Корабли застопорили ход и легли в дрейф. С «Горделивого» спустили на воду катер, который сделал несколько веселых кругов возле крейсера. Вскоре на горизонте забрезжило серое пятнышко.
– Машины у него хорошо отрегулированы, – смотря в бинокль на приближающееся судно, сказал Павел Русаков. – Ни дыминки над трубой. Видать, толковый механик на нем плавает.
С «Новокуйбышевска» тоже увидели советские корабли. Все свободные от вахты высыпали наверх, чтобы быть свидетелями этой встречи далеко от родной земли.
– Наверняка там есть кто-нибудь из моих однокашников, – с завистью посматривая на крейсера и большие противолодочные корабли, говорил Алмазов.
– Лучком бы у них разжиться, – вздыхала Варвара Акимовна. – Наш весь пророс и задрябнул.
Потом новокуйбышевцы потянулись в лазарет проститься с Некрыловым. Томп принес ему сувенир: сосуд-тыкву из Сомали. Он умело отреставрировал занятную фляжку, даже обновил цветной орнамент.
– Здесь все слезы, которые Лида возле твоей постели наплакала, пошутил Ян. Отношения рулевого с буфетчицей уже ни для кого не были секретом.
– Вы идете к военным, доктор? – спросил Томп Татьяну, грустно потупился и почти прошептал: – Только не останьтесь там насовсем…
К остановившемуся судну уже торопился катер, приплясывая на зыбких волнах, подойдя, ткнулся скулой в опущенный трап. На палубу поднялся молодой худощавый офицер.
– Лейтенант Русаков, – представился он капитану. – Прибыл за больным.
– Сейчас его принесут, – назвав свою фамилию, сказал Сорокин.
Татьяна шла следом за носилками, на которых лежал укутанный в одеяло Гешка.
– Игорек! – бросилась она к лейтенанту.
– Здравствуйте, тетя Танечка! – обняв ее, сказал тот. – Я с крейсера «Горделивый». На нем еще отец и дядя Павел.
– Все наши там? – изумленно воскликнула Татьяна.
– Почти все, – улыбнулся Игорь.
Гешке дали возможность попрощаться с заплаканной Лидой, потом осторожно снесли по трапу на катер. Татьяна сошла следом за носилками.
– Особенно не задерживайтесь, Татьяна Ивановна, – попросил ее капитан.
– Я быстро, Семен Ильич!
Крючковой катера оттолкнулся от трапа. Чихнув, зататакал движок. Юркая посудинка вновь заплясала на зыби.
– Значит, ты женился, Игорек? – говорила Татьяна, стоя рядом с племянником. – Как годы летят! Давно ли я тебя за руку водила?
– Меня до сих пор за ручку водят, – засмеялся тот. – Теперь – строгие дяди с большими звездами на погонах.
Корабль быстро матерел. Когда катер подбежал к нему, борт крейсера показался Татьяне громадной серой скалой, нависшей над океаном.
Носилки с больным осторожно подняли на палубу в специальной беседке. Вместе с Гешкой прокатилась наверх и Татьяна. Чьи-то ловкие руки подхватили беседочные стропы, аккуратно приземлили людей на разогретый солнцем, пахнущий соляром металл.
– Ты, сестренка, будто с неба свалилась! – басил Андрей Русаков, обнимая и целуя Татьяну. – В прямом и переносном смысле.
Чуть поодаль ждал своей очереди Павел.
– Павлик, ты-то откуда здесь? – восклицала Татьяна, трогая его офицерские погоны. – У тебя же сугубо мирная профессия!
– Ой, не говори, сестричка! Профессия, верно, мирная, только всю жизнь работаю на оборону. Видишь, какого красавца на своем стапеле отгрохал!
– Разберешься с делами, милости прошу в мою каюту, – сказал сестре Андрей, уступая место офицеру с медицинскими эмблемами на погонах.
– Начальник медицинской службы капитан Свирь, – представился тот. Что у вас? Несчастный случай? – спросил врач, кивнув в сторону больного.
– Нет, товарищ капитан, ранение при героических обстоятельствах! – нарочито громко, чтобы услышал Гешка, ответила Татьяна.
Особняком от всех на палубе застыл Урманов. Из-под синей с матерчатым козырьком пилотки выбивалась прядь тронутых сединой темно-русых волос. В суровом его облике появилось что-то незнакомое, и Татьяна, шагнув в его сторону, неуверенно произнесла:
– Сережа, вы?
– Здравствуйте, Татьяна Ивановна, – без улыбки ответил он. – Видите, как бывает в жизни: гора с горой не сходится, а моряки, как айсберги, всегда на плаву…
Эта его фраза обдала Татьяну холодом, она растерянно молчала, смотрела на Урманова, пока не услышала голос корабельного врача:
– Прошу вас в лазарет, доктор. Больной уже там.
Калининград – Москва – Голицыно
