Текст книги "Чистильщик (СИ)"

Автор книги: Александр Немченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 23 страниц)

– Может хотя бы стоило дождаться, когда она очнется, и узнать имя убийцы?

– Ты знаешь, когда она может очнуться? К тому же это ничего не меняет. Я охотник на монстров, а не следователь. Пусть покушениями людей на жизни других людей занимается полиция.

– Тут ты прав, – согласилась Ника.

Они прошли по пустынным улочкам. Все давно разошлись по домам и приготавливаются ко сну. В окнах горит свет, из труб валит дым, а в воздухе чувствуется запах домашней еды.

Дверь в церковь с легким скрипом открылась. Оказавшись внутри, чистильщик быстро понес Илиону к боковой двери, ведущей в жилое помещение.

– С возвращением, господин Астер, – поприветствовал его Велестин, его глаза в удивлении расширились. – Вы нашли ее?

– Даже более того – она жива.

– Ого, какая красотка! – раздался голос водителя, вышедшего из спальни.

– Несите ее в спальню, – сказал священник.

Чистильщик осторожно положил ее на кровать, водитель встал рядом, не отрывая взгляда от Илионы.

– Ужасно. Кто мог с ней такое сделать? – шепотом спросил он.

– Я бы и сам хотел это знать, – пробурчал Астер.

– Подвиньтесь, я омою ее рану на лбу, – попросил священник, войдя в комнату с тазиком полным теплой воды и чистой тряпкой.

Астер хотел было спросить насчет еды, за те часы, что прошли после приема у старосты, чистильщик успел проголодаться, но тут до слуха донеслись звуки снаружи: гомон множества голосов, хруст снега и топот ног. Будь он обычным человеком, то не смог бы услышать столь отдаленный шум.

– Сидите здесь, – приказал Астер.

В глазах Голтерда появилась тревога. Велестин же кивнул, не оборачиваясь, и продолжая аккуратно обрабатывать рану на лбу.

Он на ходу извлек серебряные пули и перезарядил револьвер на обычные.

– Астер, что-то случилось? – спросила девочка-призрак.

– Похоже, к нам пожаловали местные жители.

Девочка улетела вперед, прошла сквозь дверь. Астер же остановился перед ней, прислушиваясь к шагам и крикам снаружи.

– Они собираются ворваться сюда. Пятнадцать человек, все с ружьями! – воскликнула Ника, влетев обратно.

Астер нахмурился, быстро открыл одну из створок, легко по-кошачьи выскользнул на улицу.

Перед церковью застыла толпа вооруженных мужчин. У некоторых из них зажженные факела, все вооружены ружьями, лица хмурые и серьезные.

– Я думал, что убийц несколько, но оказывается, чуть ли не каждый мужчина деревни причастен к попытке покушения на жизнь благородной госпожи, – громко произнес Астер.

Взгляды собравшихся направились на чистильщика, но никто пока не осмелился поднять на него ружье. Вперед выступил Юдо – староста деревни. Седые волосы выбиваются из-под шляпы, мрачный взгляд не предвещает ничего хорошего.

– Ты ничего не знаешь. Ты чужак и никакого отношения к деревне не имеешь! – холодно произнес он. – Уходи и забудь, что здесь видел.

Юдо хотел сначала сказать Астеру, сдаваться, но увидев массивную фигуру, вооруженную револьвером, с жутким взглядом, он просто решил предложить ему убраться подобру-поздорову. Нет, староста не сомневался, что чистильщика они смогут убить, но при этом тот успеет убить нескольких человек, а возможно и его самого – а этого старосте хотелось бы избежать.

– Да. Я ничего не знаю. Но это никак не отменяет того факта, что вы попытались убить эту женщину, а потом скормить ее монстру. Такое недопустимо. И все же, что вас сподвигло на такое действие?

– Я еще раз говорю, что ты ничего не знаешь…

– Так расскажи мне.

Юдо оглянулся на товарищей. У всех в глазах царит нерешительность. Понятно, что никто не хочет конфликтовать с чистильщиком.

– Скажи ему, может тогда отойдет, – шепнул Картен – старый друг Юдо.

– Хорошо. Эта… женщина, устраивала тут жуткие оргии.

– Это я слышал.

– Не просто жуткие – богомерзкие. Такое нельзя терпеть! Не только с людьми, но и с животными! Мужчины с мужчинами, женщины с женщинами! Тебя от такого не тошнит?

– И за это вы решили с ней расправиться? – уточнил Астер.

– Да. Мы два года терпели подобное, но сил уже не было, – хмуро сказал Юдо.

– По законам вашей страны, они не сделала никакого преступления. И даже если это было преступлением, выносить смертный приговор должны были не вы. Знаете, как я это вижу? Вы просто прикрылись чистыми помыслами. Вам хотелось присвоить ее богатство, и вы использовали подобное как повод, чтобы ограбить ее. Мол, вы поступаете по совести, убиваете ее из чистых помыслов, чтобы ее тлетворное влияние не коснулось ваших детей.

– Да что ты знаешь?! – воскликнул один из мужчин, в глазах его вспыхнул гнев, пальцы сжали ружье.

– Людей. Я знаю людей. Вам просто нужны были ее деньги, а то, что она устраивала развратные оргии, которые невозможно было терпеть, всего лишь удобный предлог, чтобы выставить себя не убийцами, а блюстителями нравственности и морали.

Наступила пауза. Мужчины некоторое время смотрели на Астера, некоторые в задних рядах перешептывались.

– И все же, староста, я не ожидал, что ты соберешь народ, чтобы убить Илиону и разграбить ее особняк под таким странным предлогом.

Брови Юдо дернулись, он глянул на Астера.

– Я собрал? Нет, ты ошибаешься. Идею покарать развратную Илиону, устраивающую в своем особняке богопротивные оргии, выдвинул не я.

В этот миг в глубине церкви раздался женский крик.

Глава 9
Преступники и жертвы

…Вурдалаки, есть ничто иное, как переродившиеся после смерти люди. Отвергнутые церковью, порочные при жизни, подло убитые и не похороненные по требуемым обычаям (отчего душа не может покинуть тело и томится жаждою мести переполненная), в кои мертвые тела попала монстра кровь. Теряют они всю память людскую, но только злобою лишь живут. Испытывают вечные холод и жажду, и чтобы хоть ослабить их, нужна теплая и свежая человеческая кровь. Убивая человека и выпивая кровь, вурдалак забирает и душу жертвы, становясь сильнее, а также подобное служит неким актом мести. «Коль моя душа не смогла покинуть тело и отправиться на тот свет, так и ваши души будут вечно привязаны к моей и не светит им иной участи, кроме как лишь быть рабами моей воли»…

Ашмуд Зорр. Бестиарий. Том 6.

Велестин всегда был слабым и потому в компании оказывался тем, кого использовали как грушу для битья и как объект бесконечных издевок. Один раз мальчик обратился за помощью к отцу, но тот лишь жестоко отругал его за то, что не может дать сдачи. Велестин и хотел бы, но каждый раз, когда пытался поднять руку на обидчика, словно силы покидали его, и, ни удара, ни даже какого-то на него намека не получалось. Отчаявшись в поисках помощи, однажды он пришел в храм. Там, пуская горькие слезы, он поведал на исповеди все, что творилось в душе.

– Это испытание, посланное тебе Богом, – сказал тогда священник. – Будь стойким, проходя его.

В этот миг у Велестина что-то щелкнуло в голове.

– Испытание? – прошептал он.

Теперь ему стало ясно. Это не издевки, а испытание его веры. Испытание его стойкости. Бог хочет узнать, способен ли Велестин выполнить то, что он ему уготовил. С этого момента он не хныкал, не плакал и не зажимался. Просто, когда вновь начинались издевки, он улыбался, и те, кто глумился над ним, только сильнее бесились от этого. Еще больше их бесило то, что Велестин каждый раз сплевывая кровь и улыбаясь, говорил, что они просто не ведают, что творят. И однажды издевки просто прекратились, потому что одно дело бить и надсмехаться над человеком, который захлебывается слезами и беспрестанно молит о пощаде, и наслаждаться чувством превосходства, а другое, когда что бы ты ни делал, тебе улыбаются в ответ и говорят, что прощают этот глупый поступок. С того дня он еще сильнее воодушевился, подумав, что испытание пройдено. Он, конечно, не знал, что его мучители просто нашли другую жертву, которая полностью отвечала их потребностям в насилии и доминировании. Велестин же думал, что исправил своим поведением мальчишек, что они устыдились и встали на путь истинный.

Тогда он окончательно связал жизнь со служением Богу. Он понял, что главная цель в его жизни – исправлять людей и направлять на путь истинный.

С этой верой Велестин закончил обучение и был назначен священником в один из городов. Там-то он и столкнулся с жестокой реальностью. Проработав пятнадцать лет, пытаясь увещевать людей, думая, что это новое испытание, по окончании которого удастся добиться исправления нечестивых, как это было в прошлом, он так ничего и не добился.

И больше всех его раздражала Илиона фон Край, устраивающая непотребства, выставляющая свою красоту напоказ. И это при живом то муже! Она часто приходила в церковь, высмеивала его, он же с улыбкой пытался наставить ее на путь истинный, но все было тщетно.

Шли годы, но ничего не менялось. Думая, что сумел кого-то оградить от непотребства, он с ужасом наблюдал, как Илиона рушит все, чего он добился. Как молодые парни, которые могли стать хорошими людьми, в итоге попадали в ее сети, очаровывались и забывали все молитвы, переставая ходить в церковь. Как девушки, которые соблюдали все заповеди, внезапно оказывались никому не нужными, а женихи предпочитали более раскрепощенных, а их – правильных – обходили стороной. И тогда эти девушки уходили из храма.

Велестин понял, что все тщетно: город не спасти, и нужно найти место, где люди еще не подвержены тлетворному влиянию таких особ, как Илиона. Что он должен начать свою миссию по спасению людей и обращению их в веру к Богу в глубинке, где еще осталась хоть какая-то капля нравственности.

Крестьяне были невежественны и неприветливы. Но жаркие речи Велестина потихоньку начали действовать. И вот, с какого-то момента, каждое воскресенье церковь начала наполняться народом. Люди стали креститься и причащаться.

А потом в его жизнь вновь пришла она – Илиона фон Край. Приехала в деревню, отстроила особняк, несмотря на все его причитания. Все вернулось на круги своя. Вновь его начали высмеивать. Она спорила с ним, прилюдно выставляя дураком, и вскоре церковь начала пустеть. Все меньше людей ходили молиться. Как в насмешку она стала проводить еще и оргии в особняке.

Велестин не мог этого допустить. Не мог выдержать того, что все его труды вновь пошли прахом. Он должен нести слово Божье людям, а эта глупая аристократка вновь встала на его пути, вновь рушит все то, что он так любовно выстраивал.

Велестин собрал мужчин деревни. Он проповедовал, что подобное непотребство терпеть нельзя, но не видел в глазах былого праведного огня. И тогда он упомянул, что господь не может терпеть, чтобы роскошь и богатство служили той, кто нарушает его заповеди, что лучше все это достанется праведным сынам церкви. В этот момент все и оживились.

Все складывалось удачно. Даже то, что в лесу появился монстр, которого видели несколько раз те, кто уходил на охоту. Жуткое чудище в три метра ростом. В случае чего, на него можно было бы списать убийство. Мол, ворвался в деревню похитил Илиону и сожрал.

Они пришли ночью в особняк. Илиона брыкалась так, что ей сломали руки и ноги, чтобы не сбежала. Затем утащили аристократку в лес, привязали к дереву. Велестин, припомнив все прегрешения и зачитав приговор, поднял серебряный клинок, который носил при себе каждый священник, ибо серебро – есть антимагия и символ отрицания монстров. Он лично всадил его в живот женщине. Наблюдая, как та извивается и кричит, в очередной раз убедился в ее порочности, раз серебряное оружие приносит столько боли. Ему даже показалось, что серебро выжигает внутренности этой нечестивицы.

А потом раздался жуткий вой и треск ломаемых веток. Земля задрожала от топота, в их сторону неслось лесное чудище. Все присутствующие развернулись и помчались прочь.

Только откуда Велестину было знать, что в свое время, гуляя по лесу, Илиона наткнулась на этого монстра, раненого серебряными пулями. Она приняла того за простого старика, приказала слуге помочь. Когда же до нее дошло, что перед ней не человек, уже было поздно. Тварь была избавлена от мучивших ее тело серебряных пуль. Но леший не напал, наоборот он поклялся, что однажды отплатит ей долг. Так и случилось.

И вот она вновь вернулась в его жизнь. Живая, пусть и тяжелораненая. Каким образом ее смог вернуть случайно оказавшийся в деревне чистильщик, священнику было неведомо. Когда Астер только пришел, Велестин обрадовался, что удастся так быстро все провернуть. Он рассчитывал, что чистильщик найдет растерзанную монстром аристократку, а монстра убьет. Все будет задокументировано, и никто не спросит, куда делась живущая тут дама. Но все пошло не так. Монстр не растерзал Илиону, более того, она выжила, даже после переломов и после того, как он лично вспорол ей живот. А ведь Велестин был уверен, что убил ее. Но сейчас он все исправит. Мужчины снаружи займутся чистильщиком, каким бы сильным он ни был, против пятнадцати вооруженных человек ему не выстоять.

Илиона тем временем со слабым стоном открыла глаза. Получился идеальный момент: чистильщик ушел, водитель отошел за водой. Они остались вдвоем. Священник безумно улыбнулся, воздел над головой нож. Женщина разглядела его, на миг в глазах появилось непонимание, затем они расширились в ужасе.

– Умри! – взревел священник, нанося резкий удар.

Женский крик из глубины церкви стегнул подобно хлысту.

– Астер! Там что-то случилось!

– Что это? – раздались вопросительные возгласы собравшихся.

– Свет, что ярче солнца, соберись в моей руке, – начал бормотать Астер.

Мужчины суетятся, нервно сжимают оружие, оглядываются, некоторые приподнимаются, выглядывая из-за плеч впереди стоящих. Только Юдо понял, что происходит, его взгляд направился на чистильщика.

– Стреляйте, он колдует! – закричал староста, но было поздно.

– Вспышка! – резко произнес Астер.

Яркий слепящий свет заполнил округу, мужчины зажмурили глаза, некоторые прикрылись еще и рукой, кто-то вскинул ружья, раздались хлопки выстрелов. Дробь с силой ударила в створки ворот церкви, полетели щепки, но чистильщика не задело, так как едва использовав заклинание, сразу же скользнул обратно, закрыв за собой дверь. Нужно спешить, потому что ослепление пройдет быстро – секунд за тридцать. И тогда они ворвутся с жаждой мести и страхом, что Астеру удастся скрыться вместе с Илионой, а значит, они дойдут до города и попадут в полицейское отделение. После этого всю деревню возьмут в такой оборот, что мало не покажется никому.

Метнувшись между лавками, словно ураган, Астер подлетел к двери, рванул на себя. Слуха коснулся женский плач, дверь в спальню открыта. Чистильщик бесшумно и в то же время быстро вошел внутрь, вскинув револьвер. В стороне лежит священник, по лбу стекает кровь, вокруг него и на рясе блестят десятки осколков стекла. На кровати сидит Илиона, руки дрожат, а взгляд не отрывается от окровавленного серебряного кинжала, что лежит на полу. Рядом с ней застыл Голтерд, в правой руке ручка от разбитого графина с водой, которым он видимо и огрел священника, левая же сжата в кулак, кровь сочится сквозь пальцы и капает на пол.

– Он попытался убить ее.

– Знаю. Он и есть инициатор убийства Илионы. Сильно ранен? – спросил Астер.

– Нет. Слегка ладонь порезал.

– Идти можете? – спросил Астер.

– Я-то могу, но госпожа, похоже, еще слаба.

– Ясно.

Астер подошел к женщине, та отпрянула в страхе, но длинная рука быстро и бесцеремонно схватила ее. Илиона только пискнула. Астер забросил ее на плечо, метнулся к выходу.

– Уходим. Сейчас сюда ворвется вооруженный народ, и я не смогу вам помочь.

Голтерд побежал следом.

В церкви есть два входа. Один официальный в главное здание. Другой вход с улицы ведет в жилые помещения. Астер пинком выбил дверь, осторожно выглянул наружу, но никого нет. Похоже, люди не ожидали такой прыти и не озаботились выставить здесь охрану. Возможно, это было связано со всей той спешкой, с которой они собрались, а возможно просто учитывая, что тут чистильщик, побоялись разделяться на мелкие группы, с которыми Астер мог бы расправиться, в отличие от одной огромной толпы.

Они помчались к лесу, понимая, что для того, чтобы пройти к дороге потребуется пересечь деревню, а там любой шальной выстрел – и Илиона или Голтерд могут погибнуть. К тому же, в лесу легче скрыться от погони, чем на открытой дороге. То, что погоня будет – Астер не сомневался. Люди понимают, что если чистильщику и остальным удастся скрыться, то деревню ждут крупные неприятности. Ведь в список преступлений входит: покушение на жизнь, и не простого человека, а богатой аристократки, кража вещей из ее дома, попытка скормить труп монстру, не говоря о том, что все это было сделано группой лиц по сговору, – что служит дополнительным отягчающим обстоятельством.

Лес встретил их мрачными, черными стволами деревьев, что кривыми ветками пытаются проткнуть глаза, уцепиться за руку или ногу. Ботинки чуть ли не полностью проваливаются в снег, что затрудняет движение. Астер идет первым, Голтерд позади. Илиона замерла на плече и затихла, словно мышка. Видимо сообразила, что убивать ее не собираются, а наоборот хотят помочь.

Сзади раздался лай собак и мужские крики. Астер нахмурился, глянул на Голтерда – тот передвигается с трудом. Привыкший к поездкам на паровозке, он быстро выбьется из сил, если Астер прибавит ходу. Был бы чистильщик один, то скорее всего, смог бы оторваться от преследователей.

Крики постепенно приближаются.

– Астер, они уже близко, – встревоженно произнесла Ника.

– Знаю. Эй, водитель.

– Что, господин?

– Хватай ее и уноси как можно дальше. Я задержу преследователей. Как только разберусь здесь, догоню вас.

Голтерд раскрыл в удивлении глаза, попытался что-то сказать, даже открыл рот, но Астер быстрым движением скинул с плеча Илиону, которая пискнула от неожиданности. Водитель только успел подставить руки и поймать аристократку.

– Уходите! – скомандовал чистильщик, доставая второй револьвер.

– Не дайте себя убить, господин Астер, – на прощанье произнес Голтерд и, неся женщину как драгоценность, скрылся за деревьями.

Свет от факелов приближается, лай становится все сильнее. Уже видны силуэты людей, спешно бегущих по следу. Астер напряг зрение.

– Пятнадцать человек, – посчитал он.

Чистильщик пригнулся у ближайшего дерева. Если бы ему нужно было спрятаться, то использовал бы заклинание маскировки, что отрезает запахи, звуки, а пользователь сливается с окружающим пространством. Но сейчас чистильщику нужно остановить людей, чтобы они не догнали водителя и аристократку. К тому же, маскировка хорошо действует, когда твоих следов не видно, а вот если преследователи идут по следу и видят, что он обрывается в один момент, то приглядевшись, они смогут заметить замаскированного при помощи магии человека. Да и запахи со звуком отрезаются в определенном радиусе. Если собаки подойдут предельно близко, то учуют его.

Наконец противники подошли достаточно близко. Будь дело в поле, Астер при таком скудном свете мог бы вести точную стрельбу и с пятидесяти шагов, но сейчас они в лесу, где куча деревьев, что мешают вести огонь, так что придется подпустить их на расстояние в пятнадцать шагов.

Бахнул выстрел. Один из противников со стоном выронив ружье, зажал раненое плечо и повалился в снег. Рядом стоящие товарищи вскрикнули, подбежали, дабы узнать каково его состояние. Остальные вскинули ружья, попрятались за стволы деревьев, стали вглядываться в темноту. Собаки сорвались с места, с гавканьем понеслись в сторону Астера.

Рука Астера нырнула в сумку, он быстро достал мешочек с едким порошком. Стоило собакам подбежать ближе, он направил в их сторону раскрытую ладонь, на которой покоится горкой серый порошок и быстро произнес:

– Ветер, соберись в моей руке и волной отправься вперед. Порыв ветра!

Собаки как раз заметили его, разом прыгнули на чистильщика. Мощный поток ветра ударил навстречу, а заодно и дунул порошком им в морды. Раздалось скуление, собаки зажмурились, разбежались в стороны, потирая морды лапами и без остановки чихая.

– Вон он! – прокричал один из подошедших ближе мужчин.

Астер метнулся в сторону, раздалось несколько громких хлопков. От дерева, за которым мгновение назад прятался чистильщик, во все стороны полетели ошметки. Астер на бегу поднял револьвер, сделал очередной прицельный выстрел. Еще один из преследователей повалился на землю с раненой рукой. У Астера нет намерений кого бы то ни было убивать, все-таки его призвание уничтожать монстров, а не людей. К тому же, если он перебьет столько человек, пусть и в качестве самообороны, то это принесет «Черной луне» дурную славу. Люди такие – мало кто станет досконально разбираться в происшествии. А когда прочитают, что Астер перебил целую толпу людей, то к чистильщикам, которых и так недолюбливают, будут относиться враждебно. Так что его задача сейчас – это сделать так, чтобы противники не могли продолжить погоню и навредить, но при этом избежать летального исхода. С бандитами пусть разбирается полиция.

Чистильщик стал перебегать от дерева к дереву, ведя огонь. Мужчины ловко прячутся за деревьями, стреляют в ответ. То и дело дробь разбивает ветки, потрошит стволы. Несколько раз чувствительно дернуло плечо и живот. Астер почувствовал, как намокает камзол. Пусть ранение и неглубокое, но все равно неприятно. Очередной выстрел снес ветку над головой, Астер стрельнул в ответ, мужчина вскрикнул и выронил ружье, прижав к телу раненую руку.

– Астер, ты как? – встревоженно спросила Ника, заметив кровь на одежде чистильщика.

– Царапина, не беспокойся.

– Как я могу не беспокоиться?! – воскликнула она.

Внезапно, после одного из выстрелов, в ногу больно ударило. У Астера высокий болевой порог, но если он почувствовал боль, то рана серьезная. Он попытался отступить, но ногу пронзило болью, она подогнулась, и Астер повалился в снег. Быстрым движением он заполз за дерево. Несколько выстрелов попали в ствол, посыпалась деревянная крошка.

– О. Боже! – прикрыв ладошками ротик, воскликнула Ника.

– Хватит комментировать, лучше последи за их передвижениями. Если будут идти ко мне, сразу предупреждай.

– Хорошо.

Астер быстро рванул ткань, обнажая раненую ногу. Последнее попадание оказалось не дробью, а ружейной пулей, здоровой такой – раза в два больше, чем пули револьвера Астера. Пусть по скорости она сильно уступает винтовочной, а значит проникающая способность у нее ниже, все же она погрузилась почти на палец в бедро. Но самая главная опасность ружейной пули – это ударный поражающий эффект. И хоть она еле пробила кожу и часть слоя мышц, но от ее удара, похоже, треснула кость. Быстро вынув пулю, Астер наскоро перевязал рану.

Хлопнули еще несколько выстрелов, по стволу прошла дрожь, сбоку над головой раздался треск, на землю упали волокна дерева и часть коры.

– Они идут. Пять человек, выстроились в цепочку, хотят тебя окружить.

– Понял.

Астер выглянул из-за ствола, сделал выстрел, один мужчина вскрикнул, его сосед нажал на курок, ружье выплюнуло с пламенем и дымом очередную порцию дроби, чистильщик отклонился обратно за дерево, мимо лица пронеслись горячие кусочки свинца. Слева он заметил движение, вскинул ствол, но вспомнил, что патроны закончились. С силой оттолкнувшись и поморщившись от боли, он, прихрамывая, стал отбегать в сторону. Раздались выстрелы, плечо и ногу болезненно дернуло. Чистильщик выхватил второй револьвер, сделал несколько точных выстрелов, ранив еще двоих.

Девочка призрак подлетела ближе, в глазах ее появился ужас, когда увидела, что чистильщик весь изодран, кровь заливает снег, а рот с жадностью хватает воздух.

– Астер, ты живой?

– Да. Еще живой. Я же сказал, это не такие и серьезные раны.

– Там еще приближаются.

– Я слышу.

В несколько быстрых движений перезарядив револьвер, он выдохнул и, стремительно поднявшись, выскочил из-за дерева.

– Свет, что ярче солнца, соберись в моей руке. Вспышка!

Приближавшиеся прикрылись руками, сделали неточные выстрелы. Но, как и догадывался Астер, подействовало заклинание только на ближайших. Те, кто стояли подальше или прятались за деревьями, тут же сделали прицельные выстрелы. Еще несколько порций дроби попало в ногу, в руку и в грудь. Благо, они смогли лишь пробить кожу, да застрять в мышцах и никаких серьезных повреждений не нанесли. Астер с хрипом дыша и прихрамывая, побежал вперед, револьверы поочередно стали, извергая клубы дыма, выпускать из длинных стволов пули.

Голтерд нес Илиону с бешено бьющимся сердцем. Впервые в жизни, настолько прекрасная женщина покоилась в его руках. Еще когда он возил Илиону на паровозке, то порою заглядывался в зеркало на нее, сидящую на заднем сидении. Что-то в ней было такое, что заставляло его уже немолодое и черствое сердце вновь учащенно биться. Порою, Голотерд даже забывал, что ему уже скоро пятьдесят лет и вновь превращался в восемнадцатилетнего юнца.

Где-то в стороне раздался лай. Сердце подпрыгнуло к горлу. Голтерд затравленно оглянулся. Неужели Астер погиб и теперь пришли за ним? Нет, позади слышны выстрелы, значит, бой еще продолжается. Похоже, кто-то из преследователей, не стал сражаться с чистильщиком, а обойдя по дуге, продолжил погоню. Если это так, то быть беде. Ему и одному тяжело бежать, а тут еще с Илионой на руках.

Женщина, кстати, прикрыла глаза и, кажется, дремлет. Видимо, она все еще истощена. Крови потеряла столько, что кожа холодная, хотя, возможно, это просто из-за холодной погоды.

Лай становится все ближе. Голтерду все тяжелее дышать, рот с жадностью заглатывает холодный воздух, но его не хватает.

– Голтерд, прошу, оставьте меня, – внезапно произнесла Илиона. – Я вижу, как вам тяжело, бросьте и спасайтесь сами!

Водитель паровозки удивлено воззрился на женщину. А ведь когда-то давно она вела себя совсем иначе, обращаясь к нему как к отбросу. Неужели покушение, так сильно изменило ее?

– Не беспокойтесь мадам, я спасу вас, чего бы это ни стоило!

– Если так продолжится, то нас нагонят и обоих убьют!

– Ничего подобного! Астер придет к нам на помощь. Сейчас он разберется с основной группой и отправится следом. Все, что нам нужно сделать – это продержаться подольше.

Женщина закусила нижнюю губку, взгляд направился на Голтерда. Он него у мужчины пробежали сладостные мурашки по спине, а лицо бросило в жар.

– Спасибо, что рискуете ради такой, как я.

– Что вы?! Вы прекрасная женщина. Не надо так говорить о себе!

– Вы так думаете?

– Конечно!

Ее бледные губки растянулись в скромной улыбке.

– Тогда, если мы выживем, просите, что хотите, я выполню все. Ведь вы спасаете мою жизнь, рискуя своей.

Его сердце застучало еще сильнее, кровь вскипела в жилах.

– Т-т-тогда, я бы хотел, чтобы вы приняли мое предложение руки и сердца.

– Хорошо. Я с радостью приму.

Астер завис над Юдо. Лицо у главы деревни бледное, на ноге и руке кровавые повязки. Рядом сидят еще тринадцать мужчин. У всех также разные степени ранения. Всех их объединяет то, что раны эти не смертельны, но при этом не дают им использовать ружья. Конечно, теоретически можно стрелять с одной руки, но для обычного человека это означает то, что выстрел не только будет неточным, так еще и после выстрела ружье просто выскользнет из пальцев, ибо отдача такова, что удержать его одной рукой не получится. Сами ружья валяются в стороне в кучке, хотя в этом особой надобности и нет.

– Астер, как ты? – в который раз обеспокоенно спросила Ника.

– Нормально.

Чистильщик напряг раненую ногу. Уже не так сильно болит. Раны же, оставленные дробью, уже перестали кровоточить, так что, несмотря на ранения, Астер чувствует себя сносно.

– Чертов монстр, – сквозь зубы прошипел Юдо.

– Вы получили то, что желали. Хотели сразиться с чистильщиком, получайте последствие своего решения.

– Какого черта ты вообще явился в деревню? Если бы не ты, все было бы нормально…

– Нормально – это убитая вами аристократка и забранные у нее вещи? В обычном мире это называется ограбление с налетом. Неважно, какими словами вы прикрывали свои действия, менее мерзкими они от этого не стали.

– Не хочу слышать подобное от поганого чудовища.

– Как бы то ни было, готовьтесь к тюремному сроку. У госпожи Илионы будет, что рассказать следователям.

Его губы искривились в усмешке.

– Это мы еще посмотрим.

В глубине леса раздался хлопок выстрела ружья, а затем еще один.

– Астер! Их тут четырнадцать, а не пятнадцать! – прокричала Ника.

Чистильщик и сам это заметил, сжал рукояти револьверов, а староста деревни тем временем громко засмеялся.

– Не знаю, каким образом эта женщина смогла выжить в прошлый раз. Я лично видел, как священник вспорол ее живот, как она перестала дышать. Но сейчас один из наших, отправленный в погоню, пока мы тут перестреливались, похоже, нагнал их и расправился.

– Я еще поговорю с вами, – пообещал чистильщик, резко развернулся и помчался по лесу.

– Астер, надо спешить, – встревоженно сказала Ника.

– Знаю, эти выстрелы неспроста. Не думаю, что староста соврал. Их было пятнадцать – точно помню. А сейчас только четырнадцать, значит один и правда обошел нас по дуге и помчался дальше. У меня нехорошее предчувствие, – произнес чистильщик.

Небо тем временем очистилось от облаков, и сейчас сверкает сотнями звезд. В центре него зависла луна, что выглядит как огромный желтый глаз небосвода, что с интересом наблюдает за творящимся на земле.

Снег с шумом хрустит под ногами, даже в такой темноте Астер видит оставленные Голтердом следы. Идти с ранами тяжело, но чистильщику такое не впервой. Времени же остановиться и хотя бы обработать их – нет. Нужно спешить. Быстрее.

Впереди, наконец, он увидел две фигуры. Мужчина и женщина. Мужчина валяется на снегу, женщина склонилась над ним.

– Там что-то случилось! – воскликнула Ника. – Голтерд, похоже, ранен.

– Хорошо, если так, – произнес Астер, в одно движение зарядив револьвер серебряными пулями.

– Тут где-то монстр? – спросила Ника.

Астер остановился в нескольких шагах от людей, подняв оружие.

– Да. Эй, Илиона!

Женщина медленно распрямилась, затем также неспешно развернулась. Радужка ее глаз стала пронзительно желтой, как луна, что сейчас сияет на небе. Рот измазан кровью, острые клыки угрожающе блестят.

– Что с ней? – шепотом спросила Ника, отлетев назад. – Астер, кто она?

Чистильщик перевел взгляд на валяющегося водителя паровозки. Горло у него перегрызено, шея забрызгана кровью, остекленевший взгляд, в котором застыл ужас, направлен вверх. Чуть в стороне валяется другой мужчина с дробовиком. Голова его превратилась в кровавое месиво, словно ее размозжили кузнечным молотом.

– При жизни она отринула Бога и окунулась в разврат, потеряв моральный и в целом человеческий облик. А потом ее убили и не стали погребать, оставив монстру на съеденье. Только никто не знал, что монстр считал Илиону другом и влил в ее рану своей крови, в надежде, что рана затянется, как это получается у него. Черная от грехопадения душа, запертая в теле из-за того, что не была придана погребению, жаждущая отомстить, получает этот шанс. В ней мало что осталось от Илионы, теперь это движимый инстинктами монстр, постоянно испытывающий жажду и желающий насыщаться человеческой кровью. Перед тобой вурдалак.