Текст книги "Утопия у власти"

Автор книги: Александр Некрич

Соавторы: Михаил Геллер
сообщить о нарушении

Текущая страница: 56 (всего у книги 98 страниц)

В 1956 году в Сибири была создана нелегальная студенческая группа «Свобода слова» и в том же году арестована. Одним из ее участников был Л. И. Бородин, будущий член ВСХСОН (см. сл. главу).

В ноябре 1958 года была арестована еще одна группа студентов МГУ по обвинению в создании антисоветской организации и попытке устройства подпольной типографии. Одна из арестованных, Валентина Ефимовна Машкова, писала в правительственные органы, что ее и других судят за то, что партия, осудив культ личности Сталина и лишив молодежь ее былого идеала, вместе с тем взяла курс «на пресечение всякой самостоятельной переоценки ценностей и всякого духовного поиска».

В Ленинграде была создана группа социал-демократов (Трофимов, Голиков и другие). Они также были арестованы и осуждены.

Летом 1958 года в Москве на площади Маяковского был открыт памятник поэту. Вскоре около памятника начали регулярно собираться любители поэзии, читавшие стихи Маяковского, свои собственные произведения, стихи других поэтов. Руководство комсомолом, которому было поручено надзирать за сходками на площади Маяковского, поначалу радовалось возможности направлять стремления молодежи по привычному руслу коммунистической «романтики». В те годы руководство партии и комсомола прилагало огромные усилия, чтобы сделать комсомол более привлекательным. Чтение стихов на площади Маяковского, молодежные клубы, ансамбли самодеятельности и прочее должны были служить главной цели —сохранению влияния партии на подрастающее поколение, неспокойное и бунтующее. Очень скоро, однако, чтение стихов начало сопровождаться жаркими диспутами и дискуссиями. И стихи начали читать совсем иного содержания, чем то было предусмотрено планами комсомольского руководства. В конце 1958 года Комитет госбезопасности возглавил А. Шелепин, бывший руководитель комсомола. Многие комсомольские руководители были передвинуты в органы государственной безопасности. Шелепин, окончивший в свое время ИФЛИ (Институт философии, литературы и истории) – знаменитое учебное заведение, из стен которого вышли многие поэты, писатели, философы и историки, мог по достоинству оценить значение происходившего на площади Маяковского... Очень скоро против собиравшихся по субботам и воскресеньям на площади Маяковского начали устраиваться облавы, провокации, сопровождавшиеся обысками на дому, изъятием литературы, а в некоторых случаях исключениями из институтов. В поход включилась печать объявив собирающихся на площади Маяковского «тунеядцами» и «бездельниками» и разжигавшая к ним ненависть совмещай. В мае 1961 года во время чтения стихов, посвященного 30-летию со дня самоубийства Владимира Маяковского, КГБ спровоцировало столкновения, сопровождавшиеся избиениями участников чтения. Позднее, накануне XXII съезда партии наиболее активные участники: Владимир Буковский, Эдуард Кузнецов, Илья Бакштейн и В. Осипов – были арестованы Все они были привлечены к суду за «антисоветскую агитацию и пропаганду» и осуждены.

В 1959—61 годах начали появляться рукописные журналы. В Москве, например, распространялся рукописный журнал «Синтаксис». В «Синтаксисе» были напечатаны произведения уже зрелых литераторов: Беллы Ахмадулиной, Н. Глазкова, В. Некрасова, Окуджавы, Бориса Слуцкого. Организатором журнала был будущий диссидент, в то время студент журфака МГУ Александр Гинзбург. Всего вышло три номера журнала. В 1960 году Гинзбург был исключен из университета, а затем осужден на два года лагерей.

В 1961 году бывший студент Историко-архивного института Юрий Галансков издал машинописный журнал «Феникс-61».

Возникли кружки и организации в республиках.

В 1961 году по Украине прокатилась волна арестов в связи с раскрытием во Львове якобы подпольной организации «Украинский союз рабочих и крестьян». Члены группы: Л. Лукьяненко, И. А. Кандыба, С. М. Вирун и другие – отрицали, однако, что их организация секретная. В программном документе кружка политика советского правительства в отношении Украины подвергалась критике с точки зрения ортодоксального ленинизма. Участники организации предполагали отделение Украины от СССР в качестве независимого социалистического государства на основании конституционного права на самоопределение. Руководитель группы Лукьяненко, отвергая обвинения в создании секретной организации, утверждал, что его группа является законным представителем украинского общественного мнения. Все участники группы были судимы в мае 1961 года за антисоветскую деятельность. Лукьяненко и Кандыба были приговорены к расстрелу. Позднее расстрел был заменен 15 годами лишения свободы.

Процесс Лукьяненко показал, что советские лидеры больше всего боятся движения народов за самоопределение и готовы к подавлению такого рода тенденций самым беспощадным образом.

В 1962 году были произведены аресты в Латвии по обвинению в принадлежности к подпольной антисоветской националистической организации «Балтийская Федерация». Среди арестованных был журналист Виктор Янович Калниш, выпускник Московского педагогического института. Его приговорили к 10 годам лагерей.

В 1963 году два ленинградских инженера В. Е. Ронкин и С. Хахаев написали книгу «От диктатуры бюрократии к диктатуре пролетариата», в которой выступили с позиций «чистого марксизма». Вместе с рядом других (С. Машков) они выпустили два номера машинописного журнала «Колокол». Участники группы были арестованы в июне 1965 года и осуждены на разные сроки заключения в лагерях.

В 1964 году была раскрыта организация в Молдавии, называвшаяся «Демократический союз социалистов». Среди арестованных были учитель Н. А. Тарнавский, И. А. Чердынцев, приговоренный к 6 годам заключения в лагере. Другой участник союза Н. Ф. Драгош, напечатавший брошюру «Правда народу», был приговорен к 7 годам лагеря строгого режима.

Власти очень нервозно реагировали на всякое проявление национальных чувств в республиках. Особенно это касалось Украины, где только в начале 50-х годов было подавлено повстанческое движение. Одним из способов борьбы против «национализма» было уничтожение национальных реликвий и архивов. 24 мая 1964 года возник пожар в библиотеке Украинской Академии наук. Согласно официальной версии причиной пожара был поджог, совершенный библиотекарем Погружальским по личным мотивам. Негласное расследование показало однако, что поджог был спланирован КГБ и его целью было уничтожение украинских культурных ценностей: среди сгоревших материалов были архивы Украинской Центральной Рады, произведения фольклора, литературы и истории. За два месяца до этого был удален и уничтожен витраж при входе в Киевский университет, установленный в память 150-летия со дня рождения Тараса Шевченко. В мае того же года был наложен официальный запрет на организацию празднеств в честь этого национального украинского поэта.

Темы поисков свободы, любви к Украине, справедливости нашли свое место в произведениях украинских поэтов Лины Костенко, Ивана Драча, Миколы Вингряновского, Виталия Коротича. Идолом украинской молодежи стал поэт Василь Симоненко (умер в 1963 году в возрасте 28 лет от рака). Симоненко как бы продолжил традицию Шевченко.

* * *

Пастернак, передавший свою рукопись за границу, разрушил табу и создал прецедент. По его стопам пошли и другие литераторы, например, писатель Тарсис, напечатавший на Западе ряд своих произведений, в которых он подверг критике и осмеянию советский образ жизни («Палата № 7»), молодой поэт Евгений Евтушенко, напечатавший во французском журнале «L'Express» свою автобиографию. А вслед за ними начали печататься на Западе под собственными именами целая плеяда авторов, живущих в СССР. С годами публикация за границей как бы узаконилась, несмотря на препоны, репрессии и преследования.

Для советской литературы первое послесталинское десятилетие стало временем возрождения утраченных ценностей. Освобождение от сталинского наследия, попытки доискаться корней несчастливого прошлого народа, стремление осмыслить современное советское общество вызвали к жизни целое направление в литературе. Хрущев постарался использовать антисталинские настроения среди наиболее талантливой части литераторов для борьбы со своими противниками в Президиуме ЦК. Благодаря этому в «Правде» было напечатано известное стихотворение Евгения Евтушенко «Наследники Сталина», в котором он предостерегал от опасности возрождения сталинизма. В эти же годы он написал стихотворение «Бабий Яр», в нем он резко выступил против антисемитизма. В журнал «Новый мир» возвратился поэт А. Т. Твардовский, автор эпоса военного времени «Василий Теркин». В 1963 году «Известия» напечатали поэму Твардовского «Теркин на том свете», явную сатиру на современное советское общество. «Новый мир» стал центром притяжения нонконформистских литераторов. Один за другим журнал публикует романы и повести, в которых красной нитью проходила критика советской действительности. В 1962 году появился роман Ю. Бондарева «Тишина» о судьбе ветерана-фронтовика, вступившего в соприкосновение с советской машиной террора. В том же журнале были напечатаны и мемуары Ильи Эренбурга, в которых он старался восстановить подлинную историю русской литературы. В этих же мемуарах он пытался найти оправдание пройденному пути и действиям самого Сталина.

Но высшим достижением «Нового мира» в те годы было опубликование в 1962 году повести Александра Исаевича Солженицына «Один день Ивана Денисовича». Эта книга об одном дне советского заключенного, написанная бывшим заключенным, стала как бы вехой не только в истории отечественной литературы, но и в истории России. Повесть была напечатана после напряженной борьбы по личному указанию Н. С. Хрущева. Главный редактор «Нового мира» А. Т. Твардовский представил А. И. Солженицына читающей России. Само появление в открытой советской литературе образа заключенного было поистине революционным действием. Выход в свет «Одного дня Ивана Денисовича» вызвал ликование среди нон-конформистских слоев общества и взрыв ненависти среди сталинистов. Затем в «Новом мире» появились рассказы А. И Солженицына «Случай на станции Кречетовка», «Матренин двор», «Для пользы дела». Выдвижение Солженицына на соискание Ленинской премии по литературе стало рубежом между официальным признанием члена Союза советских писателей Солженицына и официальными гонениями на русского писателя Солженицына, ставшего знаменем возрождающегося русского реализма. Попытки Солженицына опубликовать романы «Раковый корпус» и «В круге первом» натолкнулись на сопротивление партократии, мобилизовавшей для борьбы с великим писателем всю объединенную мощь партии, государства и советского мещанства. Оба романа, как и все последующие произведения Солженицына, были опубликованы лишь за рубежом.

И сталинисты, и их противники отлично сознавали, что литература поставила главный вопрос – вопрос о духовных ценностях и, прежде всего, о свободе во всех ее проявлениях. Возможно ли возрождение в советском обществе понятия человека? Ведь собственно о человеке и об его извечном стремлении к свободе, ненависти к насилию и поработителям и были произведения, написанные в послесталинские годы. И недаром был такой перепуг, а потом и суровое осуждение романа Василия Гроссмана «За правое дело». Вторая часть романа была конфискована органами государственной безопасности в рукописи.[51]51
  Все же роман увидел свет. Он был опубликован швейцарским издательством «L'Age d'Homme» в 1980 г. под названием «Жизнь и судьба». Издание было подготовлено эмигрировавшими на Запад литераторами С. Маркишем и Е. Эткиндом. Он же написал вступительную статью.


[Закрыть]

Были сделаны первые робкие попытки изменить театральный репертуар, забитый после погрома космополитов пьесами-однодневками или ставившимися из года в год одними и теми же произведениями русских классиков.

Возникают новые театральные труппы молодых актеров. Появляются театры, не отягощенные грузом сталинистского прошлого и традиций. В Москве основывается театр «Современник», в Ленинграде большую популярность приобретает театр драмы и комедии под управлением Н. Акимова, значительно обновляют свой репертуар другие театры. На сцене появился «А был ли Иван Иванович?» Назыма Хикмета, драматизированный «Теркин на том свете» А. Т. Твардовского – остро сатирические спектакли о современном советском обществе.

В советском псевдоклассическом изобразительном искусстве также пробиваются бреши. На художественной выставке в Манеже появляются картины и скульптуры молодых художников, бросающих вызов советскому парадному классицизму. Среди них скульптура Эрнста Неизвестного. Хрущев и сопровождающая его свита возмущены произведениями абстракционистов, они просто не понимают их. Происходит ожесточенная перепалка между председателем Совета Министров СССР и Неизвестным. Скульптор объясняет ему. что быть премьером недостаточно, чтобы разбираться в искусстве. Разгневанный Хрущев уходит, председатель КГБ, бывший комсомольский вождь Шелепин, говорит зловещим шепотом Неизвестному: «сгноим в лагере...» И все же, несмотря на препятствия, угрозы и преследования, закрытия неофициальных выставок, новые веяния в искусстве пробивают себе дорогу.

В конце 50-х годов родился Самиздат. Так была окрещена литература, ходившая по рукам в виде списков и машинописи. Среди произведений, появившихся сначала в Самиздате, были воспоминания Е. С. Гинзбург «Крутой маршрут» и «Колымские рассказы» В. Шаламова. Эти книги никогда не были напечатаны в Советском Союзе, но получили широкое признание на Западе, где были изданы также и на русском языке. Е. С. Гинзбург и В. Шаламов прошли тернистый путь в советских концлагерях. Они рассказали о нечеловеческих страданиях миллионов людей, ставших жертвами советского террористического режима.

* * *

Сгнаивать в лагерях хотя и становится затруднительно, но все же возможно – ведь сущность режима не изменилась, хотя он стал мягче. Введенный в 1961 году новый Уголовный Кодекс РСФСР, а затем и новые положения об исправительно-трудовых лагерях поставили, несмотря на свою жестокость, некоторые преграды произволу. Хрущев и Ворошилов объявляют всему миру, что в СССР больше нет политических заключенных. В этом нет ничего удивительного: политзаключенные приравнены к уголовникам. Статья 190-1 Уголовного Кодекса РСФСР относит к числу уголовных преступлений «распространение измышлений, порочащих советский общественный и государственный строй». Под эту статью не так уж трудно подвести инакомыслящих.

Для наиболее строптивых уготовано наказание похуже: заключение в сумасшедший дом – психиатрическую больницу специального (т. е. тюремного) или обычного типа. Практически это означало, что даже за выражение сомнений в правильности того или иного политического решения, а не то что призыв к свержению советской власти, можно упрятать в «психушку» любого на основании экспертизы врачей. Врачами же, всецело находящимися под контролем власти, придумана даже специальная формула болезни, которая, с одной стороны, мало доказуема, но с другой, трудно опровержима. Это так называемая «вялотекущая шизофрения». В других случаях применяется формула «комплекс реформаторства». Заключение в психушку» становится постепенно одним из наиболее распространенных способов борьбы с инакомыслием. Этот способ применялся советской властью во все времена – и Ленина, и Сталина, но никогда не применялся столь широко, как в послесталинское время – Хрущева и Брежнева. Среди отправленных в психушку в годы правления Хрущева были В. Буковский, П. Г. Григоренко, А. С. Есенин-Вольпин, Д. Я. Босс и другие.

Однако, несмотря на репрессии, борьба за гражданские права продолжается повсеместно. Борющихся пока мало: десятки, может быть сотни. Но власть сама каждодневно порождает несогласных.

В 1958 году по указанию ЦК КПСС по всей стране развернулась антирелигиозная кампания. Причиной ее было пробуждение интереса к религии среди молодого поколения. Кампания сопровождалась «разоблачениями» внутренней жизни церковных общин. Однако эффект атеистического похода был для власти неожиданным. Обострилась борьба внутри церквей, приведшая к расколу в 1961 году среди баптистов, к образованию нового общества евангелических христиан-баптистов, а затем и к их массовому преследованию по всей стране, сопровождавшемуся судами, лишениями родительских прав и прочего.

В том же году прошла реорганизация в управлении приходами русской православной церкви. Вместо общего собрания прихожан отныне избирались двадцать граждан («двадцатка») во главе со старостой, которые решали дела церковного прихода. Старосты утверждались местной властью. Таким образом основная масса верующих была от участия в религиозных делах отстранена. Эта реформа шла навстречу стремлению властей ограничить религиозную активность и держать ее полностью под контролем. В церкви начались протесты и брожение, появились открытые письма и обращения ряда священнослужителей. Среди церковных деятелей наибольшую популярность приобрели о. Глеб Якунин, о. Николай Эшлиман, Краснов-Левитин, Талантов.

По указанию патриарха был смещен со своего поста калужский архиепископ Гермоген, поддержавший бунтующих священников (1966—1967) в их протесте против нарушений закона 1929 года о решении церковных дел прихода общим собранием верующих.

В середине 60-х годов религиозные диссиденты все более смыкались с демократическим движением на почве борьбы за демократизацию общества и гражданские права.

К началу 60-х годов зародилось правозащитное движение. Его основателем был Александр Есенин-Вольпин, талантливый математик, сын знаменитого русского поэта. Вольпин выдвинул очень простую мысль: в советском государстве, каким бы оно ни было, существуют законы и существует конституция. Несчастье нашего общества заключается в том, что граждане не верят в закон, не знают законов и поэтому не могут отстаивать свои права, опираясь на законы. Необходимо противопоставить нарушению законности со стороны государственных и партийных чиновников борьбу за соблюдение советских законов, за соблюдение конституции. Постепенно мысли, высказанные Есениным-Вольпиным, а затем В. Н. Чалидзе, начали приобретать все большую поддержку среди нонконформистов и либералов и привели в середине 60-х годов к возникновению правозащитного движения. Таким образом, с самого своего зарождения демократическое движение в Советском Союзе отошло в своей значительной части от законспирированной деятельности и встало на путь открытой защиты советской конституции, содержащей основные права граждан. Речь шла о том, чтобы перенести эти записанные в конституции гражданские права в каждодневную практику советского общества.

В эти годы возрождалось чувство гражданской ответственности за политику советского режима внутри и вовне страны. Ученые, причастные к созданию советского атомного и термоядерного оружия, начинают сознавать возможные катастрофические последствия использования этого оружия.

Их беспокойство принимает различные формы. В 1965 году в Теплотехническом институте (ныне Институт теоретической и экспериментальной физики) выступили с требованием привлечения к персональной ответственности виновников совершенных преступлений физики Юрий Орлов, Гольдин. Обоих исключили из КПСС, Орлова увольняют также с работы.

В 1957 году, через три года после первого испытания водородной бомбы, один из ее создателей, академик А. Д. Сахаров, под влиянием высказываний Альберта Швейцера, Лайнуса Полинга и других начинает борьбу за прекращение испытаний водородной бомбы. В 1958 году Сахаров обратился с несколькими докладными записками с разъяснением опасности термоядерного заражения при продолжающихся испытаниях водородной бомбы. Сахаров попросил руководителя советского атомного проекта академика И. Курчатова вмешаться. Курчатов полетел в Крым к отдыхавшему там Хрущеву. Однако из этого вмешательства ничего не вышло. В октябре 1958 года испытания состоялись. В 1961 году во время встречи ученых-атомщиков с Хрущевым выяснилось, что советские руководители приняли решение подкрепить свой нажим в германском вопросе новой серией испытаний термоядерного оружия. Сахаров послал Хрущеву записку, в которой предостерегал его от этого шага. «Возобновление испытаний после трехлетнего моратория, – писал Сахаров, – подорвет переговоры о прекращении испытаний и разоружений, приведет к новому туру гонки вооружений, в особенности в области межконтинентальных ракет и противоракетной обороны». Ответ Хрущева, высказанный в его публичной речи на том же приеме, был откровенным и циничным. В основе политики, говорил Хрущев, должна лежать сила. «Мы не можем сказать, что мы ведем политику с позиции силы, но это должно быть так», – заявил Хрущев и далее продолжал: «Я был бы слюнтяй, а не председатель Совета Министров, если бы слушался таких, как Сахаров».

В 1962 году министерство среднего машиностроения, исходя из своих ведомственных интересов, приказало провести очередное испытание, бесполезное с технической точки зрения. «Взрыв должен был быть мощным, так что число ожидаемых жертв было колоссально», – свидетельствует Сахаров. Сахаров осознает преступный характер этого плана и пытается приостановить его исполнение, угрожая отставкой. Но это не подействовало. Соединившись по телефону с Хрущевым, Сахаров умолял его приостановить испытание, но напрасно. Что было советской верхушке до жертв, когда нужно было запугать Соединенные Штаты Америки, да и весь остальной мир советской военной мощью...

«Чувство бессилия и ужаса, охватившее меня в этот день, запомнилось на всю жизнь и многое во мне изменило на пути к моему сегодняшнему мировосприятию», – пишет Сахаров.

Поиски свободы, стремление к либерализации общества, возрождение чувства индивидуальной ответственности за судьбы страны и народа послужили истоками начавшегося духовного возрождения. Оно происходило на фоне роста недовольства населения, вызванного продовольственными затруднениями и наступлением на заработную плату.

Самым крупным из выступлений рабочих были волнения в Новочеркасске летом 1962 года.