Текст книги "Пройти лабиринт (СИ)"

Автор книги: Александр Меньшов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 16 страниц)

   Это был сборник сказок.

   Мальчик увлеченно схватил книгу и даже не заметил, куда отошла мать.

   Периодически он поднимал голову. Мать не появилась через час... И через два... три...И даже утром следующего дня...

   -Тебе было страшно? – спросил Петр Андреевич. – Ты тогда ведь ещё не достиг еще консенсуса с... этой реальностью. Пусть я живу по твоим словам в "вымышленном мире". Пусть... Но человек, выходящий из лабиринта, уже совсем не тот, чем тот, который входил в лабиринт. Именно там – в центре лабиринта я перешел от смерти к новому рождению.

   "Пафосно", – Андрея это не впечатлило.

   -Ты меня не услышал, – заметил Петр Сергеевич. – А еще, называется, пришел за помощью... Ты и раньше не хотел меня слушать. Ты боялся вылезти из той "скорлупы", которой окружило тебя общество. А чтобы было еще легче, ты ввел Порядок... ритуал... Помнишь нашу аксиому: "Повторение действий ведет от хаоса к порядку. И когда странник пускается в путь в каком-либо направлении, он убеждается, что те же события повторяются в том же беспорядке, которые, будучи повторенными, становятся порядком. Вселенная становится структурной и периодичной".

   Андрей резко встал и прошелся взад-вперед.

   Ему не нравился весь этот разговор. Он пришел за другим.

   "Да, за другим... Или, может, я хочу услышать что-то другое? – Андрей покосился на Петра Сергеевича. – Как когда-то: я ведь тоже не смог воспринять сказанного. И теперь чего-то хочу..."

   -Я не понимаю, – начал он, – или, быть может, не хочу понять... отчего-то.... Мне нужна помощь.... Я запутался и чувствую, что здесь что-то не так.

   -Я не могу тебе помочь.

   Андрей остановился. Несколько секунд он обдумывал и, приняв решение, пошел к выходу.

   Уже одетому Андрею Петр Сергеевич сказал, открывая входную дверь:

   -Я к чему тебе напомнил этот случай из твоего детства? Все эти двое суток никто из прохожих не подошел к тебе. Даже дежуривший на автовокзале милиционер. А ведь казалось бы – должен был кто-то отреагировать... А почему?

   -Почему?

   -Потому что для них тебя на автовокзале не было...

   20.

   На улице было очень холодно. Андрей сложил губы трубочкой и выпустил вверх тонкую струйку пара.

   "Чем тебе не паровоз", – усмехнулся он.

   Разговор с Петром Андреевичем не выходил из головы. Почему-то напоследок, он сказал ему, чтобы Андрей был осторожен.

   "Почему?" – спросил тот.

   "Тебя уже ждут".

   "Кто?"

   "Сейчас это сложно объяснить..."

   "Что здесь сложного? – Андрей насупился. – Я же не маленький. Можно просто сказать: ищут "такие-то" потому что..."

   "Понимаешь, – Петр Сергеевич натянуто улыбнулся, – если бы я родился среди зулусов или амазонских индейцев, то для меня мир был бы чем-то другим, нежели если я родился бы в Англии где-то в кварталах Манчестера или Портсмута. И для меня было бы понятно, кого следует опасаться в саванне или джунглях, но не понятно кто такие бритоголовые "скинхеды" или футбольные фанаты, и отчего они кидаются на прохожих".

   "Я не настолько отсталый..."

   "Вот! Ты снова не понял. Пытаюсь тебе аллегорично объяснить, а ты снова берешься за старое..."

   Андрей огляделся: большие темные многоэтажки с единицами глаз горящих окон.

   "Я здесь словно чужой", – и он, не спеша, пошел домой.

   21.

   Февраль начался дождями. Причем противными мелкими и бесконечно частыми. Вот и сейчас под вечер снова зарядило: будет теперь барабанить всю ночь.

   Михаил устало тер лоб, пытаясь собраться силами. Очень хотелось спать. Уже несколько дней он колесил при помощи своего «КЛЮЧа» по Европе. Переходы давались с трудом, хотя организм стал потихоньку приспосабливаться. Сегодня он остановился в Валенсии.

   После последнего разговора с Эйдуром, он полностью уверился в существовании «вариететов». Причем он точно был уверен, что именно в Мире Огня они и живут.

   В дверь постучали. Михаил мгновенно напрягся, нащупывая «КЛЮЧ».

   Он медленно приблизился к дверям и глухо спросил:

   -Кто там?

   -Обслуживание номеров.

   -И что?

   -Вы заказывали ужин в номер.

   Михаил напрягся, пытаясь вспомнить.

   -Разве?.. Ах, да.

   Он открыл дверь, впуская молодого конопатого парня с тележкой. Когда тот ушел, Михаил направился в ванную комнату и долго стоял под холодным душем.

   В голове медленно складывался план.

   «В моих ли силах изменить мир? – тихо спросил он себя. Душу рвали противоречия. – Ну, почти как Гамлет! Быть – не быть».

   Михаил опустился вниз.

   Профессора начинало пронимать. Давно он не вступал в такие ярые дискуссии. Тем более со студентами. Начали с социальных реформ, а кончали уже чуть ли не призывами к свержению политического строя и социальной революцией.

   Не хватало еще потом, чтобы из СБУ к нему пришли на душеспасительную беседу.

   -Это все юношеский максимализм, – проговорил он как можно более ровным голосом. – Вы слишком романтично смотрите на жизнь. Думаю, что с годами к вам вернется истинное понимание вещей...

   -С годами нас начинают «убивать» неудачи! – возразил этот настырный студент, затеявший спор. – Лишь вера в правое дело...

   -Вера? Уверенность? – профессор даже подскочил со стула. – Как вас зовут?

   -Михаил.

   -Вот что, Михаил, Мы с вами и близко не стояли с Иовом.

   -А при чем тут он?

   -Притом! Притом, что он истинный праведник! Вот он стойко верил в свою непогрешимость, не смотря ни на что! А вот когда вы доживете хотя бы до половины моего теперешнего возраста, то вспомните этот разговор. Вспомните и подумайте: удалось ли вам удержаться в своей вере. Так уж вы были непогрешимы в своих взглядах? Все революционеры на это натыкались. И посмотрите, как их «благие намерения» воплотились в жизнь!

   -Значит, они не были достаточно сильными духом! – возразил Михаил. – И не смогли...

   -Что? – профессор стал аж черным. – Не сильны духом? Ну и бред! А духа у них было по-более вашего!

   -Может я и не Иов, как вы сказали. Даже, скорее всего не Иов, потому как он персонаж вымышленный. Я просто человек. И у меня действительно много слабостей. Но мне не все равно!

   Профессор не ответил. Он лишь хмуро смотрел на Михаила пару минут. А потом собрал свои вещи и вышел вон...

   Да, мир можно было изменить. При помощи «КЛЮЧа» можно было открыть дверь в любой мир Вселенной.

   «Почти как у Саймака, – убеждал себя Михаил. – Незаселенные земли... возможность начать новую жизнь».

   «Начать новую жизнь», – эта фраза, словно какое-то магическое действие, меняло твой взгляд на жизнь.

   Долой тяжелые будни, долой обязаловку, неустроенность, неопределенность. Долой грязную политику... Если ты свободен от всего этого, то, не смотря на то что слова звучат слишком высокопарно, то можно обрести потерянный рай.

   От подобных мыслей стало как-то веселее на душе. Михаил с удовольствием поел и даже выпил вина.

   Все бы хорошо: расстраивало только отсутствие конструктивного плана. Или программы, как выражались политики. Да ещё возможное наличие на иных землях «вариететов». Если они все такие, как в Мире Огня, то у людей вполне могли быть естественные трения с ними.

   А как этого избежать?

   По всем законам драмы: сейчас должны были бы развернуться стены и в комнату бы ввалились «иные». Но ничего подобного не происходило. Да и могло ли произойти?

   С этими мыслями Михаил заснул...

   22.

   Попробовав хваленную паэлью, Михаил вышел на улицу и быстрым шагом направился в Город искусств и наук, построенный на дне реки Турия. Здесь Эйдур обещал встречу с «кем-то».

   -С кем? – не понял Михаил.

   Гримссон заговорщески улыбнулся в ответ.

   Михаил пришел в Галерею. L'Umbracle, как называли ее здесь. Ждать надо было возле какого-то непонятного сооружения: то ли скульптуры в виде конуса с обрезанными трубами, то ли какого-то технического сооружения непонятного назначения.

   Михаил прошелся мимо пальм, и снова вышел к месту встречи.

   -Добрый день! – произнес кто-то за спиной по-английски.

   Михаил быстро развернулся.

   Перед ним стояла женщина средних лет. Михаил успел отметить ее отличные формы.

   -Здравствуйте, – кивнул он. – Вы искали со мной встречи?

   -Да, если вы Райз.

   -Совершенно верно, – ответил Михаил, хотя был абсолютно уверен, что женщина точно знала, как он выглядит.

   Они спустились вниз в одно из кафе.

   -Итак? – улыбнулся Михаил, едва они заказали по чашечке кофе. Настроение у него было игривое, но поймав взгляд своей собеседницы, он вдруг ощутил внутри легкий холодок.

   -Я не представилась, – голос женщины был очень мелодичным и приятным. – Меня зовут Майя Тамбо.

   -Очень приятно.

   Михаил увидел на шее у Майи маленький золотой кулон в виде рыбки.

   -Могу угадать ваш первый вопрос, – снова улыбнулся Михаил. – Что-то типа: «Верите ли вы в Бога?»

   -Почти угадали, – в тон ему ответила Майя, играя «зеркало» в мимике. – Только мой вопрос звучит по-иному: «Что вы считаете основной ценностью в жизни?»

   -Странный вопрос. А зачем вам?

   -В зависимости от ответа, я пойму, пришло ли время вам, Михаил, двигаться дальше.

   -А если не пришло, то, что дальше?

   -Тогда вы не наш. Очередная, так сказать, «личинка»...

   -Интересно.

   -Вернее – «образ». – Майя сделала паузу, а потом снова спросила: – Ну, так что с ответом на мой вопрос?

   -Я вижу у вас на груди амулетик, – Михаил махнул головой. – Хочу сразу отметить: меня мало интересуют религиозные темы. Я слишком долго живу на этом свете и слишком много всего видел, потому не верю ни в высшую справедливость, ни в райские кущи...

   -Заметьте, Михаил, я у вас про это и не спрашивала. И все же повторю свой вопрос: «Что вы считаете основной ценностью в жизни?» На мой, как вы выразились «амулетик», прошу не смотреть. Он означает совсем не то, что вы себе подумали.

   -А что же он означает? – подмигнул Михаил.

   -Он говорит, что в этом мире душа и разум находятся в конфликте. Потому «рыбы»... если вы присмотритесь, то она на кулоне не одна, а две... плывут в разные стороны. А вообще-то – это память о «войне пешек»...

   Михаил прищурился, замечая, что внутри основного изображения рыбы, находилась рыбка поменьше, смотрящая в противоположную сторону.

   -Я отвечаю на все ваши вопросы, но вы, к сожалению, упорно игнорируете мои.

   Майя нахмурилась.

   Михаил замолчал. Он посерьезнел и стал неспешно пить принесенный кофе.

   -Это слишком трудный вопрос, чтобы на него можно было ответить так быстро, – проговорил он. – Я, быть может, отнес бы себя к моральным абсолютистам, только беда в том, что духом я слишком слаб, чтобы безусловно придерживаться всех прописанных там принципов. Хотя аморальность, особенно самые ярые ее проявления – насилие над ребенком либо стариком, убийство человека, издевательства – все это и подобное этому вызывает во мне протест и желание бороться...

   -А ложь?

   -Ложь? Трудно сразу ответить. Смотря, какая ложь. Если, как говорится «во спасение», то тогда это благо... В данном случае моральность зависит от контекста поступка...

   -Замечательно! – Майя резко откинулась назад. Судя по всему, ответ ей не понравился. – Тогда в зависимости от подтекста, можно и рассматривать насилие над детьми, убийство человека...

   -Можно, – кивнул головой Михаил. – Но не нужно. Я не святой и в силу своего характера не могу им быть. Уверен, что и вы, Майя, тоже не святая. Человека от зверя отличает умение прощать. А «зуб за зуб» – это пережиток той эпохи, когда все мы были еще «детьми».

   -То есть вы не сторонник понятия «добро с кулаками»?

   -Послушайте Майя. Мне не понятен смысл ваших нападок. Я ведь не философ и не религиозный реформатор. Однако считаю, что силы добра, – если уж мы так далеко с вами зашли в беседе, – не должны бороться с силами разума.

   Михаил изменил позу. От напряжения у него на лбу вздулась вена. Он наклонился вперед и глухо сказал:

   -Я в своей жизни видел и умирающих детей, которым нечего было есть, в то время как «добрые пастыри веры» в паре километров от них жрали, как не в себя! Жрали и умничали! А человек, который постоянно воровал и насильничал, не смотря ни на что, отдал свой последний кусок этим опухшим от голода детям. И отдал не из-за сытости, а потому что совесть не позволила. А спустя час он преспокойно отправил на тот свет человека, отобрав у него деньги, которые пропил в близлежащем баре.

   Я видел, как отъявленные головорезы вспарывали животы людям «иной расы». И девчушка, лет шестнадцати, бросалась на них с кулаками, защищая тех. А потом её истерзанное тело, этот же представитель «иной расы» пихал ногой, говоря, что она «тупая дура, оскорбившая его честь и достоинство, как мужчины». И не быть ему теперь в раю... Спустя полчаса он прекрасно отдыхал с теми же головорезами в какой-то местной забегаловке.

   -Так что моральность – это лишь абстракция. И то, что для кого-то добрый поступок, для другого – плохой...

   -А для вас?

   -Что для меня? – не понял Михаил.

   -Что для вас ценно, а что нет.

   -Вы так настойчивы в этом вопросе, что я начинаю нервничать.

   -Вы описали поступки других, но ничего не сказали о себе.

   -Потому что мне нечего сказать о себе! – зло проговорил Михаил. – Я абсолютно ничего о себе не знаю!

   Майя замолчала. Она пристально смотрела на Михаила, словно взглядом хотела прожечь в нем дырку.

   -А хотите узнать? – вдруг спросила она, смягчив голос.

   -Нет, – честно ответил Михаил.

   -Почему?

   -Боюсь, что тем самым мы «разбудим» Волка во мне самом.

   -А вы его и так уже разбудили, – усмехнулась Майя.

   Михаил бросил на нее испепеляющий взгляд, но тут же «закрылся». В сознании быстро пролетел калейдоскоп из путешествия по Миру Огня. Особенно четко вспомнился тот вой, который издала воронка.

   Майя словно что-то ждала. Михаилу даже показалось, что он словно играет с ней в шахматы, и сейчас его ход. Смысл сложившейся игры он не понимал, а ходить наобум ему не хотелось.

   -Скорее всего, – начал он, – нам стоит мирно разойтись.

   -Почему же! Я вижу, что вы, Михаил, стоите на самом перепутье. И если будете там и дальше стоять, то останетесь «личинкой».

   -А кто вы, Майя? Какие силы представляете?

   -А какие силы представляете вы, Михаил? Кто вы? Куда идете? Чего хотите?

   -Я сам по себе и путь мой лежит в стороне от вас. Я знаю чего хочу и знаю куда иду. Я знаю свой путь! – подытожил Михаил.

   -Знать свой путь, а тем более идти по нему – это совершенно разные вещи. Вы, Михаил, безусловно имеете дар, но не умеете им пользоваться.

   -Слушая со стороны нашу беседу, может показаться, что смотришь «Матрицу». Вы – оракул, пифия. А я – Нео. И все это нереальность. There is no spoon.

   Майя рассмеялась.

   -Действительно, мы с вами зашли слишком далеко. Стает очевидным, что надо сделать небольшой перерыв. Вот моя визитка.

   Майя встала.

   -Когда найдете ответы на вопросы...

   -Какие еще вопросы?

   -Кто вы? Чего хотите? Куда идете?.. Узнаете – позвоните.

   И она вышла.

   Михаил вдруг понял, что что-то потерял. Он был на пороге чего-то важного, но разом все упустил.

   Он посмотрел на визитку, где золотыми тесненными буквами было выбито: «Майя Тамбо. Йоханнесбург. ЮАР». И больше ничего.

   Михаил вспомнил кулончик на шее у Майи.

   «Символ конфликта разума и души», – пробормотал под нос Михаил, вставая из-за столика...

   23.

   Сон совсем не шел. Михаил медленно растирал виски, пытаясь снять усталость.

   Он лежал на кровати, по привычке не раздеваясь, следуя принципу: «Будь готов».

   -Кто я? – спросил себя и вдруг хихикнул.

   «Схожу с ума. Нет, не быть этому, – он потянулся за пультом и включил телевизор. – Я – это я».

   По телевизору толком ничего не было. Поклацав бесцельно по кругу, Михаил остановился на каком-то «элит-каналле», нудящем про высокие моды, и, сделав звук по минимуму, попытался начать анализировать сегодняшнюю встречу.

   Но в голову лезло совсем иное.

   Всё дело в брате. Какое-то время он был тем идеалом, которому хотелось подражать и даже превзойти.

   Удивительно, но и сейчас где-то в глубине души Михаил завидовал Андрею. Всегда целеустремлен, удачлив, спокоен. Он был подобен скале, о которую разбивались житейские дрязги.

   Михаил был уверен, что избери Андрей себе иное занятие, то и в нем бы достиг не меньших успехов, чем в медицине.

   Помнится, о нем даже писали одно время в газетах: «Талантливый хирург спасает жизни...»

   Да, Андрей достиг того, чего хотел: он спасал человеческие жизни.

   «А я? – досадовал Михаил. – Почему я не смог?»

   Мечты о спасении душ с каждым годом таяли, словно лед под солнцем.

   Михаилу было стыдно за эту зависть к брату.

   -Прямо, как Каин и Авель! – сказал как-то однажды кто-то из их общих друзей.

   Михаил запомнил эти слова, дав себе зарок победить самого себя. Но сам просто сбежал, едва закончил учиться.

   -Ну и путь! – сердился он на себя потом.

   А лишь не так давно он понял секрет удачливости Андрея: он никого не любил. Абсолютно никого!..

   Тихо-тихо щелкнул замок. Несмотря на сонливое состояние, Михаил почти мгновенно перешел в режим боеготовности.

   Он бесшумно сполз с кровати, перемещаясь в угол за дверью. В относительной тишине, Михаил услышал осторожные шаги. Очевидно, вошедших было двое.

   «Быстро вычислили», – пронеслось в голове. А дальше, почти как по учебнику: первого он пропустил в комнату, а прикрывающего тыл отправил в нокаут молниеносным ударом в горло. В следующую секунду Михаил кружился вокруг какое-то еще время стоявшего на ногах агента, прикрываясь им как щитом, а потом быстрым движением сбил ведущего.

   Не дожидаясь его ответной реакции, Михаил вылетел в коридор, опасаясь там натолкнуться на прикрытие. На удивление, здесь никого не было.

   Михаил воспользовался лестницей, и спустя пару минут был уже в вестибюле. Тут он увидел еще двоих агентов.

   -Твою мать! – прорычал он, ускоряясь по максимуму, на самом пределе сил.

   Это, наверняка, были американцы. Михаил определил, опираясь на опыт физиогномики.

   Он выскочил на улицу, пытаясь на ходу определить, где еще находится группа прикрытия. Они почти мгновенно себя выдали, выскочив из неприметного старенького «шевроле». Краем глаза Михаил успел увидеть нечто похожее на пистолеты в их руках.

   Адреналин ворвался в кровь, подобно урагану. Мир вокруг будто застыл. В висках запульсировало и вдруг «лопнуло».

   Что произошло потом, Михаил с трудом помнил. Он пришел в себя спустя полчаса, с удивлением разглядывая окрестности. В правой руке была зажата «берета». Он пощупал ствол: горячий.

   «Неужели стрелял?» – мелькнуло в голове.

   К горлу подкатывал ком: сказывался переход в экстраординарное состояние. Руки и ноги становились будто ватными.

   Михаил опустился на асфальт, прижимаясь спиной к стене какого-то здания. Дышать было трудно, да еще какая-то ватная пелена окутала сознание. Окружающий мир казался ему изломанным. Лишь мгновение спустя, он сообразил, что видит его действительно не таким, как обычно.

   Просидел он у стены минут десять. Мозг проваливался в какое-то забытье. От усталости замирали все мысли.

   Кое-как восстановившись, Михаил попытался сориентироваться. Город он практически не знал, и потому не мог сообразить, куда вообще стоит идти.

   И тут, словно вспышка: в номере остался «КЛЮЧ»!

   -Ах, ты ж...

   Михаил с еле теплящейся надеждой похлопал себя по карманам. И тут с удивлением вытянул из кармана брюк небольшую черную коробочку размером с мобильный телефон. Это и был тот самый «КЛЮЧ». Вернее, пульт управления. Или то, что от него осталось.

   «Вот же...», – иных слов Михаил не нашел.

   Столько лет работы. И теперь они лежат у него в ладони мертвым грузом.

   Он поднялся и, пошатываясь, поплелся вдоль стены к автобусной остановке, виднеющейся в сотне метров слева. Пистолет он засунул за пазуху.

   «Что делать? Что делать?» – мысль назойливо кружилась в сознании, заглушая все остальные.

   Михаил вспомнил о Майе. Порывшись в кармане брюк, Михаил вытянул визитку.

   -Наверняка, она еще здесь, – тешил он себя этой мыслью. – Должна быть здесь.

   Он лихорадочно закрутил головой в поисках телефона-атомата. И как назло, нашел его в пяти кварталах.

   Трубку долго не снимали.

   «Еще бы, – успокаивал себя Михаил, – три часа ночи».

   Он снова набрал номер. Через минуту полусонный голос проговорил: «Алло».

   -Майя?

   -Да, я. Кто вы?

   -Это Майкл Райз.

   Пауза была долгой.

   -Да, Майл. Я вас внимательно слушаю.

   -Мне сейчас не к кому обратиться.

   -Готова помочь, – голос ее стал мягче.

   -Меня преследуют. Я ищу временное убежище.

   -Хорошо. Давайте встретимся на площади де-ла-Вирхен через час. Знаете где это?

   -Найду, – угрюмо проговорил Михаил, оживляя в памяти все, что помнил о Валенсии.

   Искать пришлось дольше, чем думалось. Без денег в чужом городе передвигаться было очень долго. Лишь спустя пару часов, Михаил вышел к собору Пресвятой Девы.

   Майю он нашел быстро: она почти единственный человек, который стоял у одного из огромных столбов, освещающих предутреннюю площадь.

   Быстро осмотревшись, Михаил приблизился к Майе.

   -Ну и вид у вас! – проговорила она.

   Михаил осмотрелся: да, выглядел он, вернее его одежда не совсем презентабельно.

   -Что произошло? – спросила Майя.

   -Мы можем продолжить этот разговор в более укромном месте?

   -Можем, – согласилась Майя.

   И повела его к машине...

   24.

   В комнате было уютно.

   -Хорошо здесь у вас, – проговорил Михаил, осматриваясь. На подоконнике он нашел потрепанный томик Чехова на английском.

   «Дежа вю!» – мелькнуло в голове.

   Закладка была на «Палате N6». Михаил медленно прочитал про себя: «Жизнь есть досадная ловушка. Когда мыслящий человек достигает возмужалости и приходит в зрелое сознание, то он невольно чувствует себя как бы в ловушке, из которой нет выхода. В самом деле, против его воли вызван он какими-то случайностями из небытия к жизни... Зачем? Хочет он узнать смысл и цель своего существования, ему не говорят или же говорят нелепости; он стучится – ему не отворяют; к нему приходит смерть -тоже против его воли».

   Майя рылась в комоде, разыскивая аптечку.

   -Это не моя квартира, – бросила она.

   -А чья?

   Майя не ответила.

   -Снимите рубашку, – попросила она. – Ого!

   Восклицание касалось двух длинных полос, тянущихся от левой груди книзу.

   -Похоже на пулевые ранения, – проговорила она.

   -Похоже, – согласился Михаил, кладя на стол «берету».

   -Как это случилось? – Майя принялась профессионально обрабатывать раны.

   -Вам, возможно, будет не совсем интересно.

   -Напротив. Очень интересно.

   -Длинная история...

   -Касается Мира Огня? – подмигнула Майя.

   Михаил напрягся.

   -Вот видите, мне тоже кое-что известно.

   -Откуда? – холодно спросил Михаил.

   -Представьте, что я стою на возвышенности. Мне видно гораздо больше и дальше. А вы, Михаил, не смотря на все задатки, по-прежнему сидите в яме. Ваш брат уже давно рванул вперед... Знаете, мне порой кажется, что мы зря чего-то ожидаем от вас. Извините, конечно, за прямоту...

   -Ничего-ничего, я все равно мало чего понимаю из вашего рассказа, – сказал Михаил, морщась от боли.

   -Я говорю о потенциальной возможности вырастить из вас «архитектора». Вы «пышете» энергией, как атомная станция. Но толку от этого, как от той же атомной станции. Вот ваш брат, наоборот, сидел как... забыла вашего сказочного героя... Элай из Маруна...Да как же его там!

   -Илья Муромец?

   -Вот-вот. Сидел-сидел, а потом, как пружина – раз и махнул наверх. Его и так бесконечно «подталкивали». А он, как тот упрямый ослик: не хочу, не буду. А теперь в нем «забурлило», как в молодом вине... Вы думаете, что знаете свой путь? А ничегошеньки вы на самом деле не знаете! Все мы только механизмы в огромной системе. Детали, которые с точностью до миллиметра подгоняют, чтобы вся эта махина, – тут Тамбо обвела рукой пространство вокруг себя, – закрутилась, завертелась. Одним словом – заработала...Почему они так интересуется именно вами?– Наверняка это был ваш следующий вопрос. А потому что вы для них один из важных «агрегатов» их машины. Ваш потенциал выше, нежели у остальных. Это как быть селекционером: выращивать что-то лучшее, имеющее такие характеристики, которые бы удовлетворяли потребности этого селекционера... В конце концов, – Майя закончила свою речь на какой-то непонятной ноте, – вы наверняка вырветесь в «архитекторы».

   -Все это интересно, только мне все равно ничего не ясно.

   Майя перестала возиться с ранами и села на быльце кресла.

   -Прежде, чем вам что-то рассказывать, я хотела бы услышать вашу историю, – сказала она, кокетливо улыбнувшись.

   -Мою историю?

   -Да. От начала до конца.

   -Гм! – Михаил пощупал бок. – Моя история темна и запутана.

   -Давайте ее вместе распутаем.

   -Я родился...

   -Про «родился» и «рос» – в следующий раз. Кто, по-вашему, вас ищет и зачем?

   И Михаил рассказал о своих разработках в области «КЛЮЧа». Рассказал о создании «Грифона», оружии «Мьёльнир». О том, как пробился в Мир Огня, об увиденной там огромной воронке. Рассказал и о том, что все прототипы техники он выкрал у НПП «Исток» и НАСА, а теперь спецслужбы постоянно сидят на «хвосте».

   -Хороший ключик вы придумали, – задумчиво проговорила Майя. – У меня вопрос: а зачем вы направились в Дом Огня?

   -Зачем? – то ли переспросил, то ли не понял вопроса Михаил.

   Он долго молчал, что-то анализируя.

   -Сказал бы, что ради научного интереса, так соврал бы. Мне отчего-то думается, что меня туда тянуло... Может воронка эта?

   -Воронка, воронка...

   Майя встала и прошлась по комнате взад-вперед.

   –Какая-то проблема? – поинтересовался Михаил.

   -Не совсем... Воронка... Неужели артефакт? Мы явно искали его не там...В Доме Огня? – Майя замерла, что-то анализируя. – Почему бы и нет!..

   -Может, оставим недомолвки и поговорим начистоту? – предложил Михаил. – Если вы опасаетесь разглашения с моей стороны, то...

   Он красноречивым жестом показал, что он «могила».

   Майя заколебалась. Она пристально вглядывалась в лицо Михаила, и, наконец, сдалась.

   -Ладно, поговорим. Только сначала переоденьтесь.

   И она вытянула аккуратно запакованные в целлофановые пакеты рубашку и штаны.

   25.

   Небо заволокло тучами. С неба изредка накрапывало.

   -Почти, как в Англии, – улыбнулся сам себе Михаил.

   Он отошел от окна и снова сел в мягкое кресло, дожидаясь, пока Майя приготовит кофе.

   -Прошу, – проговорила она, входя в комнату, и протягивая чашечку.

   -Спасибо.

   Михаил сделал первый глоток, и зажмурился, почти физически ощущая, как в голове начинает проясняться, а тело снова наполняется бодростью и легкостью.

   -Кто вы, Майя? – спросил он.

   Женщина присела напротив него на маленький диванчик.

   -Мы с вами, Михаил, если следовать античной мифологии, герои – потомки богов и смертных людей.

   -Как это понимать?

   -Вы помните свое детство?

   -Ну конечно...

   Михаил ответил быстро, и лишь потом порылся в памяти, выуживая лишь какие-то отрывочные воспоминания.

   -Помню, – твердо проговорил он. – Знаю, что отцы у нас с Андреем были разные. Мать говорила...

   -Да, Виктория была еще та! – Майя усмехнулась. – Она всегда была противником упорядоченной селекции, так сказать.

   Михаил не понял смысла до конца, но такое резкое высказывание в сторону его матери привело его в легкую ярость.

   -Вот что, Майя, попрошу вас быть несколько тактичнее!

   -Зря кипятитесь, Михаил. Ваш брат, к примеру, был заранее «спланирован». Но небольшие просчеты показали неустойчивость его, как «героя». А вот вы результат хоть и спонтанного, но на удивление верного хода. Ваш настоящий отец – эллу.

   -Это что? Или кто?

   -Эллу – это такой род, как «человек». Результат конвергентной эволюции. Только с одним но: эллу и люди относятся к родственной группе.

   -У них общий предок?

   -И да, и нет, – Майя повела плечом. – Прежде надо рассказать о Лабиринте. Знакомо такое понятие?

   -Знакомо. Хотя, что именно вы подразумеваете?

   -Я говорю о форме нашей Вселенной. Все нити Лабиринта переплетаются между собой...

   -Я помню: мне Эйдур говорил о «паутине», «вариететах» и прочем...

   -Да, в иных мирах Лабиринт зовут Паутиной. Это правда. Но все это «зеркала калейдоскопа». Они отражают истинную реальность, а затем отражения отражают отражения, и так до бесконечности. Вот и образуется «паутина». Ты успеваешь за ходом моей мысли?

   -Почти.

   -Эллу «отразились» раньше людей, потому считаются старшими, но не первыми.

   -Конвергентные образы? – улыбнулся Михаил.

   -Пусть будет так. Логика рассуждений не тот инструмент, которым можно описать Лабиринт.

   -А где живут эллу?

   -В Доме Эллу.

   -Где это?

   -На «западе». Иногда этот Дом зовут Альвхеймом. Слыхали? Может Льесальфахейм?

   -Нет, – отрицательно помотал головой Михаил. Но он лукавил. Эльфы, или альвы по древнескандинавски, вот о ком говорила Майя.

   -Ну да это суть не так важно, – махнула рукой она.

   -А Дом Огня? Чье он «отражение»?

   -Первобытного Хаоса. Я знаю, обитатели этого Дома, еще старше эллу.

   -Они тоже конвергентные «образы»?

   -Да. Только мы с вами, как и эллу, лежим в одной плоскости, потому имеем схожесть, а они – их еще зовут «игнисомами» – из другой плоскости.

   Майя встала и подошла к окну.

   -Когда эллу и люди стали жить друг с другом, появились мы.

   -Герои? – усмехнулся Михаил. – Как Геракл или Ахилл?

   -Герои, – нехотя ответила Майя. – Те, кто вышел за рамки обыденности, стали совсем иными, чем обычные «пешки».

   -Лучше?

   -Когда как. Когда как... Вы помните нашу беседу о ценностях?

   -Помню.

   -Мораль – это битва. Борьба за установление своих ценностей, обусловленная кучей причин, как от простых материальных, так и сложных – духовных. В более узком смысле: мораль – это цель Игрока. На войне бы сказали: «Генеральная директива».

   -Кто такой Игрок?

   -Скорее всего, Игрок – это Изначальный.

   -Он один?

   -Не знаю, – Майя пожала плечами. – По логике вещей – вроде бы нет. Но по «закону подлости» – скорее всего один. Только вот его «генеральная директива» имеет слишком много «отражений». И какое из них верное, а какое ложное – понять трудно. Ближе всего к нему, конечно же, «архитекторы»... Самое страшное, – она повернулась к Михаилу, – что вдруг окажется, что вдруг Игрок ближе к не-гуманоидам.

   -К игнисомам?

   -И к ним тоже.

   -А есть еще кто-то?

   -Есть...

   Михаил не разделял противоречий Майи.

   -Меня учили, что истина всегда одна, а вот правда у каждого своя. То что кому ближе, то для того и правда. Мы – люди. И должны жить по человеческим меркам. А все остальные – съедят себя сами. По закону воздаяния.