Текст книги "Пройти лабиринт (СИ)"

Автор книги: Александр Меньшов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 16 страниц)

   -Мы с тобой немного отходим от темы, – снова улыбнулся Кутх.

   -Почему?

   -Потому, как говорили о твоих представлениях об окружающем мире. Мы говорили о том, что модель Вселенной, то есть "твоего мира", определяется твоей верой. Помнишь?

   -И что?

   -То есть это она – эта модель – результат отражения действительности в твоем сознании. Но насколько оно адекватно?.. Упорядоченность – это тоже субъективизм. Она привязана к целям наблюдателя.

   -И каковы же эти цели? Кто для меня придумал "дорогу" Порядка?

   Кутх не ответил.

   -Это мне напоминает тот хитроумный вопрос, – усмехнулся Велор, – который я слышал еще в институте: "Кто же кого выдумал? Люди богов, либо боги людей?.."

   56.

   ...Неизвестный, кажется, начинал приходить в себя. Женщина пощупала его лоб, и снова вернулась к огню.

   -Где я? – еле слышно пробормотал неизвестный.

   -Тут, – неопределенно ответила женщина, даже не оглядываясь.

   Человек попытался подняться и тяжело застонал.

   Женщина попробовала деревянной ложкой, варившуюся в чане похлебку. Несколько секунд она задумчиво смаковала еду, прежде чем решила отлить ее в потрепанную оловянную миску.

   -Вам надо поесть, – негромко говорила она. – Вам нужны силы.

   Она приблизилась и помогла мужчине присесть.

   -Ешьте, – протянула женщина миску. – Только не спешите.

   Судя по бледности лица, незнакомцу было очень плохо. Он кое-как разлепил веки и некоторое время, молча, вглядывался в содержимое миски.

   -Прошу прощения, – еле-еле выдавил он из себя. – Но не могу. Нету сил.

   Женщина вздохнула и снова подошла ближе.

   -Ладно, давайте помогу, – голос ее был совершено безразличный.

   Незнакомец поднял глаза и вдруг спросил:

   -Лорхен?

   -О чем вы? – все также безразлично спросила она.

   -Ты – Лорхен?

   Она задумалась. Причем выглядело это так, будто она решала в уме какое-то сложное уравнение.

   -Не знаю, – наивным голосом студентки-первокурсницы ответила она.

   -То есть, – не понял незнакомец. Но тут же в его рот влилась горячая похлебка, и он с трудом ее проглотил, чувствуя, как по пищеводу разлилось тепло.

   -Ты очень похожа на... на одного человека, – проговорил он.

   -Бывает, – все также безразлично ответила женщина.

   -Меня зовут Михаилом, – представился незнакомец, проглотив очередную порцию похлебки. – А тебя?

   -Я – Радгрид. Я Подбирающая.

   -Что? – не понял Михаил.

   -А что тут не понять, – она пожала плечами. – Я стою на границе миров, и выбираю тех кому идти дальше, а кому отправляться к богам. Тебе суждено идти дальше. Вчера приходили Сопровождающие сетры, но они ушли и тебя с собой не поведут. В их списках тебя нет.

   Говорила она это как-то безразлично. А Михаилу вдруг подумалось, что вся обстановка здесь какая-то неестественная. Он почему-то сравнил себя с былинным героем, явившимся в тридевятое царство к Бабе Яге.

   -А где я? – осторожно спросил он, оглядываясь.

   Он лежал укутанный в оленью шкуру. Скорее всего, – подумалось Михаилу, – он находился то ли в какой-то юрте, то ли нечто подобном.

   На удивление сооружение было очень просторным. Стены были укрыты шкурами животных, в центре горел огонь, языки пламени которого неровным светом освещали пространство вокруг.

   -Где я? – снова спросил Михаил.

   Женщина остановилась только тогда, когда в миске кончилась похлебка.

   -Ложись, отдохни, – сказала она, возвращаясь к огню. – Тебе нужны силы.

   Михаил хотел возразить, но тут же провалился в темноту сна.

   57.

   Когда он открыл глаза: в юрте никого не было. Посреди нее по-прежнему горел огонь.

   Михаил хотел встать, но тут же ощутил, что в тело впились миллионы мелких иголочек. Громко ойкнув, он с большим трудом скинул с себя шкуру и оглядел собственное тело.

   Михаил был абсолютно голым. Кожа была покрыта толстым слоем какого-то вонючего жира.

   -Эй, Лорхен! – громко крикнул он. – Или как там тебя?

   Тишина. Лишь за стеной волком выл ветер.

   Михаил хотел встать, но снова ощутил острые «иглы» во всех членах.

   -Ты уже встал? – откинув полог, в юрту быстро прошла Лорхен.

   Михаил был уверен, что это она.

   Одета Лорхен была в меховую шубу.

   -Да, – прохрипел Михаил, корчась от боли. – Что со мной? Почему я в какой-то вонючей гадости?

   Лорхен снова проигнорировала вопрос. Она подошла к огню и стала подбрасывать в него ветки.

   -Почему ты молчишь? – зло рявкнул Михаил.

   Женщина, наконец, оторвалась от своего занятия и подошла ближе. Она присела рядом с ним и стала внимательно осматривать лицо Михаила. Последнему даже показалось, что он на приеме у ЛОРа.

   -Сегодня ты выглядишь лучше, – негромко констатировала женщина.

   -А что со мной было?

   Минутное молчание. Михаил хотел, было, снова рявкнуть, когда женщина начала отвечать. И только теперь Михаил понял, что у него с ней абсолютно разная скорость восприятия окружающей действительности.

   Вся эта медлительность, только для него была медлительностью. Для этой женщины все ее действия были достаточно быстрыми.

   «Стоп!» – только теперь Михаил сообразил, что говорит с Лорхен по-фински. Правда она отвечала с заметным акцентом. Скорее всего, это не ее родной язык.

   Михаил сейчас и сам не чисто говорил. Сказывалось отсутствие практики. Раньше, когда он после ВУЗа хотел было ехать работать в Финляндию на один из заводов концерна АББ, куда каким-то макаром его устроил брат (связи у Андрея были хорошие, что тут говорить), – так вот тогда Михаил за пару месяцев освоил финский язык и мог вполне сносно говорить. Репетитор диву давался. Говорил, что месяц практики среди финнов сделают его ничем не отличимым от них.

   Михаил и без того уже освоил три языка: немецкий, английский и испанский. Но по ним у него хотя бы была постоянная практика общения. А финский так и остался не нужным. Вместо Хельсинки он отправился в задрыпанное НИИ из которого и начал свой путь. Если бы не тогдашний выбор, то жил бы он сейчас где-нибудь в Хельсинки да возглавлял, быть может, какую-нибудь лабораторию или отдел. Имел бы жену красавицу, пару детей...

   -Ты нарушил естественное чередование противоположностей, – оборвала воспоминания Лорхен.

   -То есть?

   -Жизнь и смерть, свет и тьма, день и ночь – попеременно пребывают в этом мире. Нарушив их чередование – мы можем нарушить круговорот жизни. А это ведет к самым страшным последствиям.

   Лорхен заботливо укрыла Михаила шкурой и встала.

   -Подожди, – поднял руку Михаил. – Я не понимаю. Кто ты?

   Лорхен, молча, смотрела на Михаила и, судя по ее взгляду, совершенно не понимала смысла вопроса.

   -Что с тобой? – Михаил даже испугался.

   Лорхен неопределенно поджала плечами и вернулась к костру.

   -Что ты здесь делаешь? – не отставал Михаил.

   -Жду.

   -Кого? Или что?

   -Они приходят и снова уходят. А я все еще жду, – ответила «на своей волне» Лорхен.

   -А я как тут очутился?

   -Я тебя нашла.

   -Где?

   -Там, – Лорхен махнуло головой в сторону выхода.

   -Там? – Михаил попытался восстановить последовательность событий, но все что приходило на ум, так это оазис и шакалы. Однако ощущалось, что между теми событиями и нынешними прошло много времени.

   «Неужели амнезия? – тихо спрашивал себя Михаил. – Что со мной случилось?»

   Голова была тяжелой. Мысли начинали путаться, и Михаил почувствовал, что его снова бросает в жар. Ему показалось, что Лорхен что-то запела, а потом он снова отключился...

   58.

   В юрте еще кто-то был. Михаил с трудом разлепил веки.

   У огня сидела Лорхен и еще кто-то. Кто это был – Михаил не мог увидеть. Перед глазами только стоял необычайно черный силуэт.

   -Лорхен, – позвал Михаил.

   Сидевшие переглянулись.

   -Кого он зовет? – тихо спросил незнакомец.

   -Очевидно, меня. Я ему напоминаю кого-то из его знакомых, – ответила Лорхен.

   -Такое бывает, – кивнул человек.

   Михаил снова позвал женщину.

   -Пить, – еле проговорил он.

   Лорхен помогла ему и дала воды. Михаил сделал несколько глотков и провалился в полудрему.

   В принципе, он слышал все, о чем потом говорили, однако никак не мог преодолеть слабость. А ведь у него были миллионы вопросов, и незнакомец у костра наверняка знал на многие из них ответы.

   -Послезавтра я уйду, – продолжил свою речь незнакомец.

   -Но завтра мы уже окажемся в самом центре урагана, – сказала Лорхен, возвращаясь к огню.

   -Навряд ли в самом центре, – не согласился мужчина. – Он уйдет южнее. Скорее зацепит по касательной и пару-тройку дней вас поштормит.

   -Не боитесь идти в такую погоду? Можете замерзнуть. Или погибнуть от голода...

   -Смешно, – улыбнулся мужчина. – Всем известно, что наш организм находится в состоянии неравновесного порядка. Нам надо компенсировать затраты энергии за счет пищи. Нам надо дышать, чтобы кислород смог участвовать в процессах окисления и прочее, и прочее, и прочее. Но стоит нам умереть: как мы приходим в естественное равновесие с окружающим миром.

   Незнакомец вдруг хихикнул своей шутке.

   -Вот она глубинная взаимосвязь, – продолжил он. – Я не боюсь. Потому что нечего бояться.

   -А что делать мне? – спросила Лорхен.

   -Думаю, что тебе следует продолжить свой путь. Подбирающих и без того хватает.

   -Но...

   Лорхен замолчала, словно не зная, что возразить.

   Это последнее, что запомнил Михаил...

   59.

   Он вскочил, будто ужаленный.

   Несколько секунд понадобилось, чтобы сообразить, где он находится. Было очень тихо. Так тихо, что Михаил даже испугался.

   Всё это время, звуковым фоном были завывания ветра за стеной, треск горящих дров. А теперь было абсолютно тихо.

   В юрте никого не было. И еще пугало, что не горел даже огонь.

   Вообще-то, холодно пока не было, но Михаилу вдруг сразу стало как-то неуютно, и отчего-то кожа покрылась мелкими пупырышками.

   -Лорхен! – громко позвал он, чувствуя, как дрогнул его голос.

   Никто не отозвался.

   -Эй! Есть кто-нибудь?

   И снова тишина.

   И вдруг Михаил физически ощутил чье-то присутствие. Там, в дальнем уголке, кто-то был, но из-за темноты его не возможно было разглядеть.

   -Кто там? – Михаил придал голосу большей уверенности.

   Тьма в углу стала еще непроницаемей. Перед глазами, как это обычно бывает, прыгали «искорки» света, мешая сосредоточиться.

   -Выходите, я вас там вижу.

   Что-то неприятно захлюпало. Михаилу вдруг представился образ какого-то гигантского слизня, который не спеша ползал в темноте.

   И вдруг откинулся полог и в юрту кто-то вошел. На секунду на уши Михаила навалилась дикая какофония звуков, но едва полог опустился, как снова наступила тишина.

   -Кто вы? – спросил Михаил.

   -Зови меня Хероном, – ответил знакомый мужской голос.

   Это был тот незнакомец, что сидел у огня вместе с Лорхен.

   -А где...

   -Она ушла, – быстро ответил Херон.

   -Куда?

   -Пришло ее время двигаться дальше. А что?

   -А... Послушайте, Херон, – начал Михаил, – вы не могли бы мне объяснить, где я, черт возьми, нахожусь?

   -Черт возьми! – Херон вдруг громко расхохотался. – Интересное выражение. Никогда такого не слышал. А вы сами кто будете?

   -Человек, – в тон ответил Михаил.

   -В каком плане? – вполне серьезно спросил тот, присаживаясь у того места, где когда-то горел костер.

   -Что значит «в каком плане»? Разве сам термин вам не ясен?

   Херон что-то сделал, и юрту озарило, сначала небольшое, а потом все ярче разгораемое пламя.

   Только теперь Михаил смог разглядеть его лучше: это был не совсем человек. Внешне, безусловно, он походил на человека, но действительность говорила обратное. Он был скорее гуманоидом, только с кучей отличных признаков. К примеру, ноги: они явно были приспособлены к быстрому бегу и напоминали больше страусиные, чем людские.

   -Термин ясен,– нехотя ответил Херон. – Мне твое происхождение не совсем ясно. Я никогда еще не видел такой странной... «структуры». Вроде и человек, но не человек.

   -То есть?

   -То и есть. К примеру, я по людской терминологии – кентавр. Но предки мои – Иные. Или Другие. Или иногда, как говорят люди – Титаны. А ты?

   -Меня называли «личинкой» Архистратига.

   -Кем? – Херон расхохотался. – Архистратигом? Мне лично никаких таких особых навыков в тебе не видно.

   -Пока не видно...

   -По-моему, вообще не видно. Поверь мне! Я воспитал ни одного настоящего «воина». В том числе и из вашей вида. Стратег – это как художник, как музыкант. Надо иметь задатки, развивать их всю жизнь. Это постоянная практика. Нельзя просто выучить какую-то книгу, или прослушать лекцию по стратегии. Этим надо жить.

   -Я понимаю.

   -Понимаешь? – Херон удивился. – Хорошо, предположим. Тогда какова твоя цель, как стратега?

   -Победить врага.

   -Какого врага?

   Михаил пожал плечами.

   -Как ты собираешься это делать? – снова спросил Херон.

   -Ну... Соберу армию и... и...

   Херон посмотрел на Михаила, будто генерал на рядового.

   -Ну, такой чуши я даже от детей не слышал, – грустно проговорил он. – Ты сам откуда?

   -Вообще, с Земли.

   Херон встал и направился в дальний угол юрты. Там он долго чем-то гремел, пока не вынес к костру приличный казан.

   -Есть хочешь? – спросил он, наливая воды в него.

   -Не плохо бы.

   -Вот и отлично! А пока будет готовиться еда, ты мне расскажешь о своих странствиях. Хорошо?

   -Окей.

   -Что?

   -Хорошо, говорю.

   И он начал свой рассказ с самого начала: когда и где родился, про брата, про мать, про учебу, про открытие КЛЮЧа, про встречу с Лорхен и прочее, прочее, прочее.

   Михаил почувствовал усталость. Он слишком долго говорил для своего состояния здоровья. Голова начинала гудеть.

   Херон подошел к казану и еще раз помешал варево деревянной ложкой.

   -Вот и готово, – сухо ответил он.

   -Вот и хорошо, – вяло ответил Михаил.

   Ему хотелось уже просто молча поесть и лечь вздремнуть.

   Херон разлил еду по глубоким глиняным тарелкам и протянул одну из них Михаилу.

   Варево оказалось очень вкусным.

   -Что это? – удивленно спросил Михаил.

   -Суп, – без охоты ответил Херон.

   Он о чем-то думал. Видно было по его взгляду, что мыслями он был где-то очень далеко.

   -Я думал, что не задержусь здесь надолго, – проговорил он. – Вижу, что ошибался.

   -Отчего? Неужели и вы после моего рассказа увидели во мне Архистратига?

   -Нет. Я увидел «руку Архистратига». Вся генеральная директива, так сказать, мне не ясна, но отдельные моменты восхищают своей продуманностью. Ладно, ты отдыхай. Потом посмотрим, что дальше.

   60.

   Первый раз Михаил попытался подняться самостоятельно, но тут же неуклюже свалился на шкуры.

   -Соберись! – сердито проговорил Херон. Он даже не пытался подойти и помочь. – Ты должен все сделать самостоятельно.

   Михаил тяжело вздохнул и снова встал. Несколько секунд он старательно удерживал равновесие, но через секунду его стало раскачивать в стороны. Понадобились громадные усилия, чтобы удержаться.

   Михаил сделал несколько пробных шажков.

   -Вот, молодец, – улыбнулся Херон.

   Снаружи громко бушевала буря. По словам Херона, эпицентр ее проходил где-то дальше. Но уже сейчас от дикой какофонии звуков начинали болеть уши.

   -Ладно, садись. Пока хватит, – сказал Херон. – Позже еще попробуешь.

   Он вернулся к костру, где варилась какая-то похлебка.

   Херон, казалось, будто медитировал над своим варевом. Для него приготовление пищи, как отметил Михаил, походило на какой-то диковинный дзен-ритуал.

   -Я все возвращаюсь к тому разговору, – вдруг заговорил Херон, – про Архистратига.

   -И что?

   -Пожалуй, важной точкой в нем является лишь один момент, – словно не слыша Михаила, продолжал он, – это время.

   -Причем тут время?

   -Когда мой учитель, – его звали Скитальцем, – глядя на сухое дерево, сказал, что «красота его розовых цветков бесподобна», мы его спросили, мол, какое-такое цветение, если дерево умерло много лет назад и на нём нет ни одного зеленого листика, ни одной живой ветки. Он тогда ответил, что когда-то мы увидим «истинную сторону времени». Я много лет думал над его словами, и лишь потом понял, что он «ощущал» это дерево одновременно во всех моментах его существования, а не лишь только «сейчас».

   -Я не понял смысла ваших слов.

   -Меня подсознательно смутила именно твоё «ощущение» Лорхен. Похоже, что ты её действительно встречал. Но в будущем!

   -То есть... то есть я...

   Михаил судорожно сглотнул.

   -Но если я в прошлом... это абсолютно невозможно. Это нарушение второго начала термодинамики...

   Херон улыбнулся:

   -Время это лишь определенная последовательность событий. Обычно они характеризуются направлением прошлое – будущее. Не ясно как, но тебе, скорее всего, удалось разрушить эту систему. А, может, это удалось сделать кому-то иному ...

   Херон вдруг замолчал, как-то странно глядя на Михаила.

   -Я говорю о той воронке.

   Они долго молчали. Херон продолжал возиться со своим супом, а Михаил попытался сопоставить все факты.

   -А где мы? – решился продолжить разговор Михаил.

   -То есть?

   -Что это за место?

   -Это убежище, для таких как мы.

   -Каких таких?

   -Наш организм приспособлен для иных условий существования, так?

   -Ну, так.

   -А там за стеной условия совершенно иные.

   Михаил поморщил лоб. Ему не совсем нравилось объяснение, но высказывать это словами он не стал.

   -Ну что здесь непонятного? – Херон поднялся. – Снаружи иная атмосфера, иное магнитное поле...

   -А где ж мы тогда? – Михаил аж поднялся.

   Херон улыбнулся.

   -Ну уж точно не в тропиках. Иные называли этот Образ Домом Льда, либо Северным Домом. Когда-то я здесь провел свои молодые годы, занимаясь топологическим изучением этого мира.

   -И что? Каковы результаты?

   -Что? В смысле? Тебя что интересует?

   -Какова эта самая топология?

   -Непрерывная, – снова хохотнул Херон. – Одно скажу тебе – здесь без спецсредств наружу не выйдешь: либо замерзнешь, либо задохнешься, либо...

   -А как это возможно... то есть я хотел спросить, как сообразуются между собой эти Дома?

   Херон замолчал. Он не спеша мешал деревянной ложкой суп в котелке, а потом что-то вяло ответил.

   -Катаклизм? – Михаилу показалось, что именно это слово он услышал.

   Херон устало улыбнулся.

   -Да. Я назвал это событие Катаклизмом. Но не стоит его понимать буквально. Просто обычно этим понятием мы обозначали появление нашей Вселенной.

   -У нас подобная теория носит название Большого Взрыва, – ответил Михаил. – Предполагают, что поначалу существовал некий высокоэнергетический «пузырь», состоящий из «ложного вакуума». Потом произошел процесс разложения этого вакуума на еще одну разновидность вакуума, а энергия, которая выделилась в результате этого разложения, и вызвала появление всей существующей материи.

   Херон ничего не ответил. Он почему-то долго смотрел в глаза Михаилу, и у того сложилось впечатление, что Херон то ли спит, то ли «отключился».

   -Целостность была нарушена Катаклизмом, – вдруг сказал он. – Так изначально появились первые два Образа, два Луча – Свет и Тьма. Иначе говоря, континуум стал обладать некими патологическими свойствами сингулярности: произошел раскол мира. А потом еще один Катаклизм. И еще один. И еще. И теперь, в конце концов, мы имеем целую кучу Образов...

   -А как же наш мир?

   -А что «ваш мир»?

   -Он же, по идее, тоже Образ.

   – Вернее наслоение Образов, или Лучей. Он – буфер: механизм перехода из одного Образа в другой. Этот мир нужен для компенсации разницы в скорости потоков между Домами.

   «Ну, наворотил!» – усмехнулся Михаил.

   -Все эти Образы нестабильны, – продолжал Херон. – В конечном итоге, мы придем к тому, что очередной Катаклизм приведёт к исчезновению всего существующего континуума. Он и сейчас на грани распада. Только Доминаты удерживают Образа, или Дома, от этого. Они находятся в неком метастабильном состоянии, которое и позволяет как бы «склеивать» данный Образ. Кроме того они выступают и хранителями «генетической» информации. И стоит кому-то запустить процесс дестабилизации, как мы снова вернемся к состоянию, предшествующему первому Катаклизму.

   -Это к какому?

   -Изначальному Образу.

   -А как можно запустить этот самый процесс?

   -Скажем, изменение причинно-следственных связей, – Херон улыбнулся.

   Михаил устало прикрыл глаза.

   -Послушай, – негромко начал он, – у меня есть куча вопросов. Они касаются всего. Я хотел бы попросить тебя провести некий ликбез. Как ты на это смотришь?

   Херон надолго задумался.

   -Ну... давай так, – он подошел ближе. – Я, конечно, могу тебе кое-что рассказать, но предупреждаю сразу: мне понадобится кое-что взамен.

   -И что это?

   -Я об этом скажу позже. Идет?

   Михаил насторожился:

   -Мне все же хотелось бы знать, что это.

   -"Ключ от бездны".

   -Но его у меня нет.

   -А мне он «живьем» и не нужен.

   -А что тогда нужно?

   -Данные по его изготовлению.

   Михаил попытался найти подвох в словах Херона, но так ничего и не смог обнаружить.

   -Ладно. Я все схемы дам, но есть вопрос: а зачем они...

   -Надо! – перебил Херон и снова вернулся на старое место.

   Он несколько минут что-то обдумывал.

   -Начнем с того, что все, о чем бы я тебе не рассказывал, лишь моя точка видения. Да и вообще, – Херон поморщился, – кто бы тебе иной, что не говорил – это по-прежнему останется лишь его точкой видения.

   -Это мне понятно, – отмахнулся Михаил.

   -Раз ясно, тогда давай приступим. Какие у тебя вопросы?

   -Если б я знал, что спрашивать... Вернее, не что, а как правильно сформулировать вопрос.

   -Когда я только начинал, – Херон присел рядом, – то, я был абсолютно также растерян, как и ты. Мой мир – это «Северо-Восток» Лабиринта. Поверь мне, это место закаляет характер. Наш долг был всегда нести военную службу на рубежах. Я тоже так начинал, но потом все изменилось.

   -Что именно?

   -Тебя наверняка удивляет тот факт, что все Образы отчего разделены некими преградами. И невозможно «просто так» попасть из одного мира в другой. Представь себе, что каждый Образ – это огромный остров в океане со своей замкнутой экосистемой. Можно только лишь предполагать существование других островов. И не имея лодки нельзя попасть на иные земли. Плюс ко всему надо еще и придумать такую лодку, чтобы пересечь океан.

   -Я это понимаю...

   -Понимаешь? Хорошо. Ведь не все задаются вопросом о том, что возможно существование другого мира. Приземленность плюс быт как бы стирают этот аспект. Те, кто думают иначе, могут оказаться аутсайдерами на своем же собственном острове. Но создав свою «лодку», ты навсегда меняешь свое мировоззрение... Так произошло и со мной.

   -А почему это происходит?

   -Хороший вопрос. Я могу лишь предположить, что приступы «гениальности», случающиеся и в твоем мире, и в моем, и в каком-либо ином – заранее спланированный акт.

   -Кого?

   -Допустим, Доминатов. Кому-то из них понадобился активный полевой игрок... Кстати, я ведь, между прочим, являюсь военным советником по Северному Дому. В Железных горах у меня построена база...

   -А это место?

   -Полевая база. Таких здесь три.

   Михаил устало потер глаза.

   -Мне надо посмотреть то место, где меня нашла Лорхен... или как там ее зовут.

   -Зачем? – удивился Херон.

   -Пока не знаю.

   -Хорошо. Завтра, скорее всего, буря чуть поутихнет и мы сходим туда. А сейчас отдыхай.

   61.

   -Дальше идти смысла нет, – почти прокричал в ухо Херон. – За этой грядой начинается зона сверхнизких температур. Сначала начнутся небольшие вкрапления азотного льда, а дальше – больше. Уже здесь без маски дышать невозможно, а там вообще уже иной состав атмосферы.

   Михаил задрал голову, пытаясь увидеть в мутном мареве темного неба вершину скалы. Они почти отвесно подымалась вверх.

   Снежный вихрь яростно набросился на двух путников, чуть не сбивая с ног.

   -Вон там тебя нашли, – Херон указал в сторону огромного черного валуна. – Удивительно, что ты еще дышал.

   Михаил наклонился под порывами ветра и медленно поплелся по ледяному насту в сторону, указанную Хероном.

   Они уже вторые сутки добирались до этого места. Температура воздуха, скорее всего, была в районе пятидесяти градусов. Ураган, бушующий где-то в ста километрах южнее, уходил дальше. Херон обмолвился, что он бушует уже несколько сотен лет, курсируя между трех зон: Большой снежной пустыней, кратером Бурь и Кривым хребтом.

   -Сотни лет? – Михаил удивленно поднял брови.

   -Ага. Мы называем его «Голубым демоном».

   Херон отчего рассмеялся. Двигался он довольно-таки легко и быстро среди нагромождений ледяных торосов, а Михаил постоянно отставал...

   Черный валун, под которым Лорхен нашла Михаила, оказался похожим на кристалл кремния.

   Михаил удивленно обернулся к Харону и тот, словно прочитав мысли, согласно кивнул:

   -Ты прав – здесь господствуют кремнеорганические формы жизни. Кстати, можешь познакомиться: это часть панциря взрослой личинки, скорее всего ату-...

   Дальше Михаил ничего услышать не смог. Что-то темное и очень твердое стукнуло ему прямо по макушке. Свет померк, а вместе с ним померкло и сознание.

   Очнулся Михаил от того, что что-то холодное и мокрое капало ему на лицо. С трудом разлепив веки, он увидел наклоненную над ним льдину. Вода капала с неё.

   С трудом перевернувшись, Михаил огляделся: Херона нигде не было. На том месте, где тот стоял, была огромная лужа воды. Рядом лежал здоровенный кусок, отколовшийся от того куска кремния, который Херон назвал панцирем. Один из краев этого куска слегка дымился.

   Михаил с трудом поднялся, стараясь заглушить накатившую тошноту. Судя по всему, этот кусок кристалла то ли взорвался, то ли еще что, но, в общем, отлетел от панциря и стукнул его по голове. Не будь на ней меховой шапки, красовались бы сейчас на макушке его мозги.

   За торосами мелькнула яркая вспышка. Громкий хлопок тут же заложил уши, будто ватой. Что-то огромное и темное бросилось бежать влево, ломая торосы на своем пути. И снова мелькнула вспышка. Только теперь Михаил успел увидеть белый ослепительный шар, промчавшийся сквозь льдины в ту же сторону, куда бросилось громадное нечто.

   Через минуту появился Херон.

   -Живой? – прокричал он, сквозь бушующий ветер. Снежные хлопья застилали ему глаза, и он постоянно их вытирал.

   -Наверное, – вяло бросил Михаил, снова борясь с приступом тошноты.

   -Зря я тебя послушался. Сюда не следует ходить.

   -Почему?

   -Из-за гор иногда приходят гиганты...

   -Кто?

   Херон улыбнулся.

   -Тебе, наверное, ближе по пониманию будут – ётуны.

   -А кто они?

   -Жители этого мира. Вернее его охранная система, оставленная еще Изначальными. Эти ётуны по природе своей хищники. А наша, вроде как «беззащитность», очевидно, спровоцировала его на агрессию. Надо уходить отсюда. Не факт, конечно, но он может заявиться уже не сам, и тогда нам не поздоровится.

   Михаил снова вернулся к кремниевому панцирю. Рука легла в нишу, нащупывая ледяной холод кристалла.

   В памяти сначала медленно и где-то далеко-далеко мелькнуло какое-то воспоминание.

   И снова в душу заползла «змея» тревоги. Мозаика никак не хотела складываться.

   -Пошли! – торопил Херон.

   Михаил еще раз провел рукой по внутренней поверхности панциря бывшей личинки. И уже в последнюю секунду его словно ударило током в миллион киловольт.

   "Я здесь был! – эта мысль была настолько четкой, что застилала собой все иные. – Это моя «раковина».

   Михаил от волнения сбился в дыхании: с памяти будто спали какие-то невидимые шоры и он вспомнил. Вспомнил все, что было от момента сражения с гиенами в пустыне до сегодняшнего момента.

   Он умер. Умер в пустыне. Вернее умерло его тело, погрызенное шакалами.

   А потом... потом его словно вихрем понесло по вселенным. Его несло сквозь пространство и время. Как будто какая-то невидимая рука тянула... А куда тянула?

   Обернувшись. Михаил увидел, что следом несся... Волк...Фенрир, пожирающий все на своем пути, не оставляя ничего. Его следы, будто «черные дыры» каких немыслимых воронок, пожирающих континуум.

   Волк гнался за ним, за Михаилом.

   «О, боже! – холодный пот прошиб сознание. – Не может этого быть!»

   И Волком этим был...

   Херон несколько секунд смотрел на Михаила, гладившего кремниевый панцирь. А потом его не стало, как не стало и огромного участка близлежащего пространства, мгновенно втянувшегося в темную воронку...

   62.

   Ординатор хмуро посмотрел на Лорхен. Она стояла, склонив голову, стараясь не смотреть на золотистое сияние его шести «крыльев».

   -Говори, – тихо проговорил он. В ушах зазвенело, словно кто-то дунул в громогласную трубу.

   Лорхен догадывалась, каких усилий стоит Ординатору «сворачивать себя» до трехмерной реальности. Она когда-то слышала, что их раса одно из первых «отражений» Изначальных. Что и люди и эллу лишь очень далекие «отражения отражений отражений».

   -Он скрылся от нас буквально в мгновение ока, – сказала Лорхен. – Симулятор вдруг вышел из строя. Пока сориентировались, Михаила и след простыл.

   -Куда он направился? – и снова голос, как трубный зов из апокалипсических книг.

   -Мы пытаемся выяснить.

   -Что говорят мастер-инженеры иных Доминатов?

   -Ни в одном из Домов его нет.

   -Такого не может быть, – голос Ординатора чуть не свалил Лорхен с ног.

   От постоянного напряжения, её начинало мутить. Хотя, возможно, дело либо в «слабом экране»: не все процессы оставались «свернутыми» и как последствия прорывались в наши измерения излучениями, в том числе и радиоактивными. Можно было представить, что, так сказать, за «физиологические» за процессы протекали у Ординаторов. Когда-то Херон говорил ей о термоядерном синтезе и прочей лабуде, но она слабо тогда разобралась в объяснении.

   -Такого не может быть! – снова повторил Ординатор.

   Никто не предполагал, что процесс инициации пойдет по иному пути. Почему? – Потому что иного пути никогда не было.

   Никогда!

   Кто-то все изменил.

   -Как это вышло?

   Все ходы были всегда прогнозируемы как на логическом, так и на интуитивном уровне.

   -Вы уверены, что он не пошел к иным Доминатам?

   -Да.

   -Есть идеи? – спросил Ординатор Омега, чуть подумав.

   -Я думаю, что дело в артефакте.

   -Поподробнее, пожалуйста.

   -Помните те попытки? Ну, когда мы...

   -Лорхен, прошу покороче! – Омега всегда отрицательно относился к эксперименту с Третьим Рейхом. Лорхен уже в который раз отмечала его нежелание говорить на эту тему.

   -Он побывал в Доме Огня. И выбрался там к артефакту, и, думаю, что тот каким-то на него повлиял.

   «Крылья» Ординатора перестали быть золотыми и потемнели.

   -Лорхен, вы понимаете смысл сказанного? – Ординатор «запылал» красными огоньками. – Вы знаете, что означает сам по себе Лабиринт?