Текст книги "Миллион лун"

Автор книги: Александр Матюхин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 18 страниц)

– А что случилось?

– Дилемма! – важно сказал круглолицый, – спор один возник, в общем, не можем решить мирным путем. Хотим набить друг другу морды, но это же будет не очень культурно. Поэтому решили привлечь вас, как стороннего наблюдателя.

Круглолицый пожевал пухлыми губами:

– Будете у нас судьей? – спросил он. Потом, чтобы уже добить просьбу наверняка, добавил, – пиво с нас.

– Знаете, я вообще-то с подругой… – пробормотал я, поглядывая на туалет. Опыт подсказывал, что девушки пудрят носик достаточно долго. Но тот же самый опыт, опять же, подсказывал, что пить пиво в компании незнакомых людей, да еще на другой планете (это уже не опыт, а мои собственные рассуждения) может привести к непредсказуемой ситуации…

– Уважаемый, вы еще сомневаетесь? – пробормотал круглолицый, и на его раскрасневшейся физиономии проступили крупные круглые капли пота, – я бы на вашем месте не сомневался. Компания хороших людней, бокальчик пива, приятный разговор в уютном месте. И подруга ваша будет не против, вот увидите. Девушки вообще никогда не против уютных компаний. Сева, я прав?

Тот, который был Севой – чрезмерно худоватый, скуластый, с копной черный волос, торчащих во все стороны – кивнул. Перед ним на столе лежала шапка-петушок, изрядно потрепанная, но сохранившая все три своих цвета: белый, синий и красный.

– А о чем спор? – поинтересовался я, пододвигая стул.

– О! Это очень важный спор. – изрек круглолицый, – мы тут рассуждаем о строении Вселенной.

– Очень интересно.

Круглолицый важно кивнул:

– Я тоже так считаю, – сказал он, потом поднялся со своего места, шумно отодвинув стул, и протянул мне пухлую пятерню, – Мусорщик. Карл Давидович. Предприниматель.

– Артем Дьячков, – рука у Карла Давидовича оказалась горячей и потной, – сотрудник гостиницы.

– Тогда уж позвольте представить всех, – широко взмахнул рукой Карл Давидович, – это Сева, это Витя. Они со мной.

Витя оказался не таким худым, как Сева, но по комплекции заметно уступал Карлу Давидовичу. Витя был одет в черную куртку-ветровку, всем своим видом он напоминал вечного студента или торгаша книгами на базаре. Как эту троицу вообще занесло в ресторан в другом мире, я представить не смог.

– Артем! – торжественно и громко прошептал Карл Давидович, – пододвигай стул ближе, не стесняйся!. Я должен изложить тебе суть спора! Ну же!

– Пожалуй, я не… – бросив еще один взгляд на туалет, я с неожиданной радостью увидел, что Юлик уже направляется в нашу сторону.

Карл Давидович тоже увидел ее, и большое его лицо расплылось в большой улыбке. Не успела Юлик подойти, а Карл Давидович уже со скрипом отодвинул стул, поднялся и направился к ней, охая и ахая, тем самым, видимо, стараясь показать свое очарование и восторг.

– Милая дама! – произнес Карл Давидович с нотками неподдельной радости и уважения, – позвольте узнать ваше имя! Мы тут ведем приятную беседу с вашим молодым человеком, и решили, что без вас наш разговор будет не таким полным.

Если Юлик и растерялась, то лишь на неуловимое мгновение. В следующую секунду она крепко пожала Карлу Давидовичу руку, улыбнулась и сказала:

– Очень приятно. Рада любой беседе с хорошими людьми. Мой молодой человек, кажется, обладает уникальной способностью притягивать хороший людей!

– Если бы вы знали, как приятно нам, – ловко подмигнул Карл Давидович, – прошу к нашему столику, и мы продолжим беседу.

– А о чем разговор?

– О строении Вселенной, – важно сказала Карл Давидович, увлекая Юлик за собой.

Юлик не сильно-то и сопротивлялась. Мне оставалось посетовать на ее страсть влипать во всевозможные приключения. С другой стороны, похоже, эта страсть передалась и мне.

Тут нам как раз поднесли заказ – перед Юлик поставили вазу с шариками разноцветного мороженого, передо мной – тарелку с чем-то, напоминающим салат.

– Ммм. Это вкуснятина. Частенько ее заказываю, – доверительно сообщил Карл Давидович, – хотя больше люблю старый добрый московский салат. Который оливье. С кусочками колбасы. Без огурцов и редиски и кваса, потому что это уже будет не оливье, а окрошка. Давно не ел окрошки, знаете ли.

– Так это все же салат? – я взял вилку и осторожно ткнул в массу.

– Попробуй, – хмыкнул Карл Давидович и устремил все свое внимание на Юлик, – а у тебя что? Мороженое? Тоже вкусная штука. Надо быстро есть, чтобы не растаяло. Да. Иногда, бывало, заболтаемся, беру ложку – а мороженого уже и нет. Одно разноцветное молоко. Бывает такое, да. Приходилось пить. Не очень приятно, но деньги-то заплачены были.

Юлик запустила ложку в мороженое и стала есть, заинтересованно поглядывая на болтающего. Складывалось впечатление, что Карл Давидович говорил всегда. Рот его не закрывался ни на секунду. Витя и Сева, наоборот же, молчали, и неторопливо потягивали пиво.

Я же подцепил вилкой таинственную белую массу и отправил ее в рот. Масса действительно оказалась удивительно похожа на салат оливье, только немного другие ингредиенты придавали вкусу странные качества. Чуть пощипывало язык.

В этот момент Карл Давидович вдруг вскинул руку и громко произнес:

– Пива моим новым друзьям! Четыре бутылки!

После чего отхлебнул пива из своего бокала, шумно выдохнул и обратился ко мне:

– А вы на Земле давно были?

– Вчера.

– И как там?

– Жарко, – сказал я.

– А мы зимой улетели. Все трое, – сказал Карл Давидович, – ввиду некоторых обстоятельств, мы вынуждены были временно покинуть Землю и переждать один щекотливый период.

– А то бы нам несдобровать, – сказал вдруг Витя.

– Долги, рэкет, платных туалетов все больше, – неопределенно махнул рукой Карл Давидович, – тяжело частному предпринимателю в наше время.

– А как же вы сюда попали? – спросила Юлик, хитро переводя взгляд с одного на другого.

– Через знакомых, – сказал Карл Давидович, – есть у нас один знакомый пришелец, он живет на планете Краблсс, тут недалеко. У меня как раз завалялся его номер телефона, ну я и позвонил, мол, можно ли куда податься? Вселенная-то большая. Ну, а он сказал, мол, можно. И вот мы здесь. Уже полгода как. Но не в этом суть.

– Согласен, – подтвердил Витя, – давай вернемся к нашему спору. А то пиво кончается, а спор стоит на месте.

– Пива можно еще заказать, – парировал Карл Давидович. – Сейчас принесут нашим друзьям четыре бутылки, а мы закажем еще. И еще принесут.

– Возможно. Но Сева выпьет больше, чем ему положено, и уснет. И тогда спор закончится ничем.

Все дружно посмотрели на Севу. Худолицый, от столь резкого внимания к своей персоне побледнел, взял в руки трехцветную шапку и принялся старательно ее мять.

– А ч-что я? – робко произнес он, заикаясь то ли от волнения, то ли от природы, – я н-ничего. Я свою норму знаю. Еще три бокала – и все.

– На третьем вырубится, – доверительно сообщил Карл Давидович нам, – точно вам говорю. Следите, чтобы не начал пить третий бокал. А то носом об стол и снова синяк.

– В п-прошлый раз случ-чайно вышло! – возразил Сева, но получилось это у него не слишком убедительно.

Карл Давидович внимательно и укоризненно посмотрел на Севу, затем поправил свои маленькие очки и повернулся к нам.

– Суть спора такова. – Сказал он, – сидели мы в этом уютном ресторане и пили пиво. Общались, так сказать, по душам. И тут разговор наш плавно перешел в какие-то абстрактные области…

– Проще говоря, мы заговорили о строении мира, – вставил Витя.

Прерванный Карл Давидович смерил друга укоризненным взглядом.

– Да, – сухо сказал он, – именно о строении мира. Спор зашел о том, как строится Вселенная.

– Я считаю, что Вселенная – это огромный океан, поверхность которого усыпана миллиардами галактик, – сказал Витя, – огромное полотно безвоздушного пространства. У него есть ширина, длинна и глубина. И везде галактики. Расстилается это полотно на много миллионов, а то и миллиардов километров. Кое-где полотно съеживается – отсюда возникают искривления Вселенной. Кое-где оно разглажено и чисто – там, наоборот, время несется с невероятной быстротой. И Вселенная со всех сторон имеет края, надо только до них добраться.

Карл Давидович слушал Витю, презрительно нахмурив пушистую бровь и попивая пиво. Когда Витя закончил, его оппонент старательно облизал кончики пальцев и сказал:

– Теперь можно высказаться мне? Спасибо. Так вот. Моя теория такова. Вселенная – это пирамида. На макушке пирамиды стоит галактика-родоначальник. С самой огромной звездой и с самыми огромными планетами. Орбита этих планет столь велика, что им требуется миллиарды лет, чтобы сделать оборот вокруг солнца. Чуть ниже следуют две галактики поменьше, они держат своим весом ту, самую верхнюю. Затем три еще меньше, затем четыре галактики еще и еще. У самого основания их настолько много, что пирамида получается нескончаемо длинной. Мы с вами просто не сможем представить пирамиду такого размера. А поскольку наша с вами галактика находится где-то посередине, в центре бесконечного ряда, то, разглядывая космос в телескоп, мы видим и верхние и нижние слои пирамиды, и из-за их чрезмерной отдаленности у нас складывается впечатление, что все это – одна сплошная плоскость. На самом деле это не так. И я говорю три раза «ха» в ответ на гипотезу Вити. Потому что она неверна. Не может быть никакого полотна, когда это пирамида!

В подтверждение своих слов Карл Давидович глухо стукнул кулаком по столу и опустошил бокал. Несколько секунд все за столом молчали. Затем Юлик заинтересованно покосилась на Севу.

– А ты как считаешь?

– Он считает, что Вселенная – это стакан с молоком, а все планеты – это молекулы молока, – ответил за Севу Карл Давидович, – когда стакан ставят в холодильник, то наступает зима. А когда вынимают – тогда лето. Вот так.

– А…

– Севе нельзя много пить, – сказал Витя, – после бокала пива он становится неадекватен и может заснуть. Поэтому сейчас он вам ничего внятного рассказать не сможет.

– Интересная теория, – сказала Юлик, – а кто ставит стакан в холодильник?

Сева наморщил лоб.

– Тот же, кто налил в стакан м-молоко, – пробормотал он.

– Да бросьте вы эту идею! – встрял Карл Давидович, – она умерла, как несостоятельная! Рассудите нас с Витей. Как вы думаете, кто из нас прав?!

Юлик хитро улыбнулась. Ой, не очень мне нравилась эта ее улыбка. Она не предвещала ничего хорошего.

– А если у нас есть своя теория? – спросила она.

Карла Давидовича этот вопрос поставил в легкий тупик. Вытаращив большие глаза, он внимательно рассматривал Юлик. Пальцы крепко сжали бокал. Через пару секунд Карл Давидович спросил:

– Это как?

– Ну, может же у нас с Артемом быть своя теория относительно Вселенной?

Подумав еще несколько секунд, Карл Давидович уверенно покачал головой:

– Не может.

– Почему?

– Тогда это ставит под сомнение правдивость моей теории. А этого я допустить не могу.

– Но с чего же вы взяли, что ваша теория верна?

– Потому что я знаю. И точка. Знание, оно либо есть, либо его нет. Третьего не дано. Вот я знаю, что стоит пирамида, а не полотно. И так оно и есть. И вообще, как вы себе представляете Вселенную в форме полотна? А где это полотно висит? В безвоздушном пространстве? Или, скажите, кто его держит, и на что расстелил? Нету фундаментальности, понимаете! Нет подкрепления правдивости! – Карл Давидович выставил вперед большой пухлый палец и водил им их стороны в сторону, словно подчеркивал каждое сказанное собой слово, – а у пирамиды фундаментальность есть! Это же пирамида. Она стойко держится на галактиках поменьше, от одного ряда к другому. Упирается своей макушкой в бесконечность и стоит на бесконечности же.

– Погоди, Мусор! – встрял Витя, потрясая кудлатой головой, – но ведь я с таким же успехом могу предположить, что мое вселенское полотно висит в бесконечности, держится за бесконечность и расстелено на бесконечности.

– Б-бесконечность – эт-то, товарищи, понятие растяжимое! – важно заметил Сева и громко икнул, – бесконечность, это же очень много!

– Верно говорит, – заметила Юлик, весьма заинтересованная разговором, – давайте бесконечность в расчет брать не будем. Бесконечность – это величина, которой можно закрыть все дырки и огрехи в неправильной теории. Если рассуждать абстрактно, подключая все известные науке квадрофизиологические и нейроантропологические знания о строении Вселенной, убрав бесконечность, как термин, и применив некоторые более глубокие когнетивные дисциплины, то что вы можете еще сказать, уважаемый?

Закончив, Юлик хитро посмотрела на Карла Давидовича. Тот, вытаращив глаза, уставился на Юлик. Витя замер, не донеся до рта бокал с пивом. Сева же настолько сильно затеребил шапку в тощих пальцах, что я начал опасаться, как бы она не порвалась.

В этот момент принесли четыре бутылки холодного, свежего, отечественного. Уже откупоренного. С дымком.

– Смелее, уважаемый, – с довольно серьезным видом попросила Юлик.

Лишь я смог уловить в ее голосе нотки веселой истерики. Хитрюге явно доставляло удовольствие участвовать в происходящем.

Карл Давидович сглотнул.

– Эээ, – сказал он, – а что вы конкретно хотите узнать?

– На чем стоит ваша пирамида? – ответила Юлик, – если убрать бесконечность, разумеется.

– Ну, дык… – Карл Давидович растерялся, потянулся к бокалу с пивом и оглянулся на Витю, ища поддержку.

Витя, как сидел с открытым ртом, так и оставался сидеть.

– На слонах стоит, – наконец, выдавил гигант мысли и залпом опустошил пол бокала.

– На слонах?

– Ну, да. Есть слоны, которые держат пирамиду Вселенной. А сами слоны стоят на спине великой черепахи, которая плывет в беско… в безвоздушном пространстве, – Карл Давидович оживился, – так и есть. Плывет, держит на своей спине слонов, а слоны держат на своих спинах Вселенскую пирамиду. Четыре слона, надо заметить. Не три и не один, а четыре. Для равновесия.

– Интересно, – кивнула Юлик, – заслуживает внимания. Тогда позвольте узнать, а где плывет эта ваша черепаха?

– Я же сказал – в безвоздушном пространстве.

– А где это?

И в этот момент Карла Давидовича окончательно заклинило. Он открыл рот, потом закрыл его. Поставил бокал с недопитым пивом на стол, сжал и разжал пальцы – оставляя на бокале влажные отпечатки. Из горла Карла Давидовича вырвались слабые хрипы. Глаза выпучились. Он перевел взгляд на Витю, затем на Севу, затем на меня и, наконец, остановился на Юлик. Юлик же с невозмутимым видом ковырялась ложкой в подтаявшем мороженом.

– А вы откуда пришли? – спросил Карл Давидович, спустя продолжительное время. Голос его заметно подрагивал, – что-то я вас раньше в этом ресторане не видел.

– А мы здесь частенько бываем, – вставил Витя.

Юлик отправила в рот ложку мороженого.

– Из гостиницы, – сказала она, прожевав, – «Миллион лун».

Левое веко Карла Давидовича дрогнуло. Взяв одну из бутылок пива, он залпом выпил прямо из горлышка.

– Из гостиницы, ага, – сказал он, громко выдохнув, – и чего же вы сразу не сказали? Я тут перед ними распинаюсь.

– Мы тут перед вв-вами… – поддакнул Сева и положил шапку на стол перед собой.

Я вопросительно уставился на Юлик:

– А что мы должны были сказать?

– Три раза «ха» – сказал Карл Давидович, – выставили меня дураком. Я тут распинаюсь, привожу им теории. А они из гостиницы, которая перемещается по мирам! Они же прекрасно знают, что есть Вселенная на самом деле! И молчат!

Юлик скромно потупила взор и продолжала доедать мороженое. Я в спешке доедал салат, предчувствуя скорый уход.

Тем временем Карл Давидович любовно приобнял бутылку с пивом и, сделал пару больших глотков, пододвинул стул ближе к Юлик.

– Я знаю, что у вас в гостинице не принято рассказывать о строении Вселенной, – заговорщеским шепотом начал Карл Давидович, – о вас ходят легенды всякие. Мол, вы молчите и никогда никому ничего не рассказываете… но, знаете, я в эти легенды не верю. Как может такая прекрасная девушка, как вы, чего-то утаивать от такого мужчины, как я?

– И что же вы хотите узнать-то? – усмехнулась Юлик, сверкая хитрыми глазами.

Карл Давидович отхлебнул пива.

– Скажите мне, – произнес он, – я хоть немного прав относительно строения Вселенной? Моя теория имеет права на жизнь?

– Вам с плеча рубануть, или помягче? – засмеялась Юлик, – давайте сделаем так. Я вам ничего не скажу, и каждый останется при своем. Мы с Артемом будем знать НАВЕРНЯКА, а вы будете строить ваши теории и пить под них пиво. А то, представьте, вы узнаете, что ваша теория верна или, наоборот, неверна. И что вы будете с этими знаниями делать? Как вы их докажете? Или опровергнете? Но у вас улетучится шарм. Вы перестанете вести дискуссии. Волшебство общения сойдет на нет. Даже пиво ваше будет не таким вкусным, как сейчас.

– Хорошее пиво, между прочим, – невпопад заметил Витя, – охлажденное, как надо.

– То есть, вы предлагаете мне не пытаться узнать у вас правду о Вселенной, – сказал Карл Давидович, в голосе которого обреченности было больше, чем воды в море.

– Не тратьте понапрасну силы, – кивнула Юлик, – хотя, ход ваших рассуждений мне нравится. Да и вообще нечасто встретишь на другой планете людей, которые ведут такие вот разговоры о высоком.

Карл Давидович мгновение переваривал сказанное, потом кивнул.

– Польщен, – сказал он, – хотя немного жаль, что вы не обыкновенные люди. А то бы я узнал у вас теорию строения Вселенной… а у вас нет предположений?

– Не прокатит, – покачала головой Юлик, – вы, конечно, хитрый человек, но я все же хитрее. У меня опыта больше, поверьте. Тайна на то и тайна, чтобы ее никто не знал. Да и вы будете лучше спать с вашей пирамидой. Хотя и стоит подумать, на чем она держится.

– Так все-таки не на слонах? – жалостливо воскликнул Карл Давидович, надеясь урвать хоть крупицу информации.

– Ну, понятное дело, что не на слонах! Какой здравомыслящий человек вообще может такое представить!

– Конечно, не на слонах, – заулыбался Карл Давидович, – как я вообще мог такое предположить, глупое и неуместное предположение, не имеющее ничего общего с реальностью, устаревшее понятие, нонконформистское течение мысли… а на чем?

Юлик не ответила, удостоив Карла Давидовича молчаливым взглядом. Под этим взглядом Карл Давидович сник, промямлил что-то нечленораздельное и опустошил бутылку пива до дна.

И в этот момент встрепенулся Сева. Взяв трехцветную свою шапку в руки, он нервно потеребил ее и воскликнул:

– То есть, вы хотите сказать, что моя теор-рия тоже неверна? Я не вынесу!

– Он не вынесет! – предупредил Карл Давидович.

– Кажется, нам пора, – сказал я.

– Оплатите счет, – сказал официант.

– Пиво оставьте нам, – сказал Витя.

И только Юлик ничего не сказала, молча положила в протянутую официантом ладонь несколько блестящих монет, встала и направилась к выходу. Я последовал за ней, оставив за спиной возбужденно переговаривающуюся троицу…

Мы гуляли по странному миру до самого вечера. Побродив по базару в свое удовольствие, Юлик затащила меня в какие-то городские трущобы, где всюду стояли маленькие приземистые дома, люди сидели на лавочках вдоль дороги, грызли орешки и швыряли шелуху прямо под ноги. В таких трущобах, говорила Юлик, всегда можно найти по дешевке какой-нибудь приличный сувенир. Туземцы готовы продать ненужную им вещь за бесценок, в то время как ей, то есть Юлик, эта вещь может ой как пригодиться. Хотя бы в качестве сувенира, стоящего на полке в шкафчике за стеклянной дверцей. Впрочем, обойдя несколько кварталов вдоль и поперек, мы не нашли желающих продать нам что-нибудь ненужное и вынуждены были вернуться на торговую площадь.

К тому времени, как большое бордовое солнце неуклонно катилось к горизонту, тени удлинялись, а воздух остывал, нагоняя прохладный ветерок под футболку, торговцы начинали постепенно расходиться. Таким образом, на базаре тоже нечего было делать, и мы направились просто гулять по городу.

Юлик зачитывала мне названия магазинов, ресторанов, кафе и других интересных заведений. Один раз мы наткнулись на музей местного оружия, в другой раз – на похоронное бюро, оформленное в яркие сочные тона и походившее больше всего на кондитерский магазинчик.

В конце концов, дорога вывела нас на окраину. Закончились домики, уступив место полю, покрытому изумрудной изумительной травой. Вдалеке виднелась извилистая линия речки. В лицо ударил свежий воздух, наполненный влагой.

Я потянул этот воздух носом и зажмурился от удовольствия.

Трава под ногами оказалась мягкой и прохладной. В молчании мы дошли до речки и остановились. В ширину река была не больше пяти метров. Мутная бурная вода подмыла берега, сделав их крутыми и непригодными для спуска.

Постояв минуту, Юлик села прямо в траву.

– Как здесь красиво, – сказала она, глубоко вздохнув.

На другой стороне реки продолжалось поле, а вдалеке виднелся краешек леса. Я увидел гигантские шапки листьев, похожие на зеленую морскую пену, остроконечные голые стволы – словно копья гигантов-воинов, воткнутые в землю. И над всем этим светило бордовое солнце, цепляя краями макушки.

Я присел рядом, скрестив ноги и обхватив колени руками. Странное и необъяснимое чувство окутало меня. Признаться честно, ни разу в жизни не доводилось сидеть с девушками на берегу реки и любоваться закатом. Мне, жителю большого города, как-то ни разу не приходила мысль, что может быть на свете что-то более романтичное, чем полутемное помещение городского кафе и тихой музыки живого ансамбля на сцене. Может быть, для городского жителя – это апофеоз романтизма. Но вот, видишь ли, есть, оказывается, кое-что получше…

Ветер шевелил мои волосы, запах реки щекотал ноздри. А я смотрел на лес, на солнце, на золотистые облака, вольготно плывущие по темнеющему небу – и мне стало невероятно комфортно и уютно здесь. И, может быть, именно из-за этого, во мне прибавилось наглости. И я как-то неловко пододвинулся ближе к Юлик, протянул руку и обнял ее за плечо.

И Юлик не отстранилась, не вскочила, не убрала мою руку. Даже больше – она пододвинулась ближе ко мне и положила голову мне на плечо.

И мы сидели так, наблюдая за закатом, в полном молчании. В приливах романтических чувств я подумывал о наглом, но нежном поцелуе, но так и не решился. Мы сидели, пока солнце не скрылось за деревьями, вскинув на прощание бордовый веер лучей. А затем высыпали первые звездочки, небо стало темно-голубым, а ветер – холодным.

Мы поднялись и молча пошли обратно в город.

Пока мы шли по пустеющим улицам, петляли в переулках и искали гостиницу – никто из нас не проронил ни слова.

В холле гостиницы горела одинокая лампа дневного света. У входных дверей ждал парень лет двадцати пяти, деловито поигрывающий связкой ключей.

– Что-то долго вы бродите, – заметил он, добродушно ухмыляясь.

– Были причины, – отозвалась Юлик, – а тебя можно поздравить с первым дежурством на входе?

– Со вторым! – гордо выпятил грудь парень.

Юлик похлопала его по плечу:

– Тоже неплохо, – сказала она, – мы последние что ли?

– Ага. Запираю за вами дверь, как видишь!

В подтверждение своих слов, парень захлопнул дверь и закрыл ее на замок.

– Все. Больше никаких посетителей! – сказал он уже нам в спину.

Мы прошли по коридору и, поскольку мой номер оказался первым, остановились возле двери. Паузу, возникшую следом, можно было бы со стопроцентной вероятностью назвать неловкой. А затем Юлик совершенно неожиданным и резким движением приобняла меня за шею и крепко поцеловала. Поцелуй был столь стремительным, что я не успел отреагировать, а когда сообразил, что происходит – Юлик уже отстранилась и встала напротив, одарив меня хитрой и таинственной улыбкой.

– Ты же этого хотел? – спросила она.

– Ну, эээ… как сказать…

– Хорошее выдалось путешествие, – продолжила Юлик, – неплохой мир и море эмоций.

– Да…

– Особенно люблю приключения. А погоня за нами – куда как классное приключение. По самую шейку.

– Ага…

– Не переживай. – Сказала Юлик, – все будет хорошо. Спокойной ночи.

И, развернувшись, она быстро зашагала по коридору. Остановившись возле дверей своего номера, Юлик повернулась и игриво послала мне воздушный поцелуй. Я поймал его и прислони к своим губам. Вышло, как мне кажется, очень романтично.

Юлик звонко рассмеялась, открыла дверь и, помахав на прощание ручкой, исчезла.

Постояв еще немного, переваривая происходящее, я отворил дверь в свой номер и зашел. На мгновение я замер, вспоминая все произошедшее за несколько дней. Мне вдруг показалось, что если я сейчас щелкну выключателем, то свет выхватит из темноты спящих на кровати Анн и Танн, или сидящую за столом Сьерру, или призрака, стоящего прямо по середине комнаты. Того самого призрака, в широкополой шляпе…

Но я включил свет, и номер оказался пуст. Только на полке возле кровати лежала книга инструкций, раскрытая посередине, да на столе, в блюдечке, лежал, поблескивая в свете лампы, маленький матовый шарик.

Глава четырнадцатая.

Стражами не рождаются. Ими становятся.

А поэтому их иногда могут уволить.

Настя Морган. Из разговора

Отмеривать каждый день с того момента, когда сон отпускает, и открываешь глаза – занятие вполне естественное. Особенно, когда рабочий день начинается с утра. Открыл глаза – и началась новая глава жизни. Потянулся, встал с кровати – и жизнь продолжилась, новый день вступил в свои законные права. Пошел умываться, склонился над раковиной, протирая холодной водой слипающиеся глаза – и мысли наполняют голову.

Вот, вспомнил, что сегодня надо будет встречаться с Ритой Львовной и общаться с профессором Беттоном. Занятие не из приятных, надо заметить. Но Парадокс есть Парадокс. Если Игнат Викторович не разрешит его в ближайшее время, все мы очутимся непонятно где… а я еще даже первую зарплату не получил, кстати.

Плюс Юлик. Милая добрая Юлик. Как водится говорить в типично мужском обществе – надо закреплять позиции. Обнимания на берегу реки и поцелуи в коридоре – это, конечно, хорошо. Но душа требует продолжения. Стало быть, умывшись и одевшись, я вышел в коридор и направился к номеру Юлик с твердым намерением пригласить ее на завтрак.

Номер оказался заперт, и никто на стук не отзывался. Вот ведь ранняя птаха. Наверняка уже сидит в столовой и уплетает яичницу с кофе.

Впрочем, в столовой ее тоже не оказалось. Зато там сидел Степа. Флюс его заметно спал, краснота ушла, Степа выглядел оживленным и бодрым – как несколько дней назад. Он пил кофе.

– А! Фаворит, да? – поприветствовал он, крепко пожимая мне руку, – слышал, слышал! Сьерра от тебя в восторге! Что ты ей такого сделал?

– У нас с Сьеррой свои секреты. – Отшутился я, – ты Юлик не видел?

Степа смерил меня внимательным взглядом.

– Я ревную, – сказал он, то ли в шутку, то ли в серьез, – сначала Рита Львовна тебя искала, теперь ты ищешь Юлик. Плюс Сьерра. Не слишком ли много женщин у нового стажера?

Я бесцеремонно взял его чашку и отхлебнул. Со сливками, мой любимый.

– У нового стажера женщин в самый раз. – Сказал я, – про Риту Львовну лучше не упоминай. Мне еще сегодня предстоит с ней встреча. Как подумаю – плохо становится.

– А про Юлик когда думаешь, тоже плохо, да? – Степа добродушно рассмеялся и потрепал меня по плечу, – ладно, Казанова, не обижайся. Это же я так, в шутку. Юлик забегала недавно, они встретились здесь с Настей, которая Морган, и куда-то ушли. Женские секреты, да.

– А ты что здесь в такую рань?

– У меня флюс, – сказала Степа, словно это было оправданием.

– Ну, раз флюс…

Я заказала себе кофе и жареной картошки, быстро все съел, посидел со Степой пару минут и начал делать вид, что жутко тороплюсь. Все-таки хотелось найти Юлик до того, как Рита Львовна найдет меня.

– Ничего не слышно про дыры в Ничто? – напоследок спросил я, допивая кофе.

– Игнат Викторович звонил с утра одному крупному специалисту, приглашал прилететь, – ответил Степа, – я думаю, что дело плохо. Когда Игнат Викторович звонит специалисту, значит, сам уже не справляется. А если уж Игнат Викторович не справляется, значит, лучше паковать вещи, да.

– Уйти, что ли собрался?

– Ты что?! Это я так образно выражаюсь.

Шуточно пригрозив Степе пальцем, я засобирался и вышел из столовой.

Интересно, куда они могли запропаститься? Подумав немного, я пришел к единственному, на мой взгляд, правильному ответу – актовый зал. Все-таки Настя упоминала, что это ее резиденция. Так почему бы двум девушкам, решившим посплетничать, не отправиться туда?

С другой стороны, как буду выглядеть я, отправившийся следом? Загляну в актовый зал, увижу Юлик и Настю… и что я скажу? Привет, я за Юлик? Глупо как-то. Нужен повод, чтобы прийти… Повод… например… эээ… опасаюсь идти один к Рите Львовне и хочу взять с собой Юлик. Правдоподобно? Если честно, не очень. Ну, а что еще предложить? Завтрак уже прошел. До обеда еще далеко. А потом, возможно, будет вообще не до Юлик… Ох, как нелегко иногда чувствовать себя по уши влюбленным!

В общем, решено. Беру Юлик с собой на допрос профессора Беттона. Глупо, но относительно правдоподобно…

От столовой до актового зала я добрался за пять минут. Взялся за ручку и потянул на себя. Дверь бесшумно приоткрылась. И сразу же до меня донесся голос Юлик.

– …но они же все-таки нашлись…

Кажется, разговор был в самом разгаре. Я приоткрыл дверь пошире, голоса стали громче. Говорила Настя:

– …нашлись-то нашлись, но понимаешь ли, ими успели воспользоваться! Те самые призраки! И я не думаю, что ключи ты просто потеряла. Скорее всего, у тебя их украли, а потом вернули на место.

– Ну, я же не такая глупая, чтобы терять ключи! – возразила Юлик, – конечно украли! Но кто мог подумать, что призракам понадобятся ключи от временных дверей!

– Ага. И никто не мог подумать, что они понадобятся тебе! – парировала Настя. Судя по тону, она была очень зла.

Чувствуя жгучее любопытство, я некоторое время решал дилемму, возникшую в голове: остаться и послушать, или зайти в зал и обнаружить себя. Наверное, все же пока останусь здесь. Испытав мимолетное чувство стыда, я стал слушать дальше. Кажется, я начинал догадываться, о чем именно шла речь…

Разговор, между тем, продолжался.

– …были причины, ты же знаешь, – говорила Юлик.

– Ох уж мне твои причины! Если б я только могла предположить, чем все обернется, ты бы никогда у меня ключи не увидела! Подумать только! Я, опытный Страж, дала ключи от временных дверей Юлик Колесниковой! Да ведь всем известно, что ты за бестия! И мне известно! Не иначе, черт попутал!

– Кто мог знать, что призракам понадобятся ключи! – отозвалась Юлик, – я же ими аккуратно пользовалась. Выскочила на минутку в Начало Жизни, посмотрела, как там, и обратно.

– А в Завершение не совалась?

– Не успела. Ключи пропали как раз в тот день. А обнаружились только сегодня ночью. Мы пришли с прогулки по городу, я зашла в номер и обнаружила их на столике.

– Какие милые призраки! – громко хмыкнула Настя, – вернули ключи! Зачем?

– Наверное, уже сделали все, что можно было.