Текст книги "Герой по принуждению. Трилогия (СИ)"

Автор книги: Александр Абердин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 35 (всего у книги 83 страниц)

Как бы то ни было, но в эту ночь я битву выиграл и Лаура уснула далеко за полночь быстро и без каких-либо тягостных мыслей, со счастливой улыбкой на лице. Да, и я сам не долго ворочался без сна. Утром же, когда Уриэль, чуть приотворив дверь позвал меня, я велел ему немедленно убираться к чертовой матери, завтракать, седлать коней и ждать нас уже сидя в седле. Принявшись будить Лауру страстными поцелуями, я начал ласкать девушку еще до того, как она проснулась и постарался сделать так, чтобы утро для нее началось с наслаждения, а не с ощущения неизбежного конца нашего счастья.

После того, как из очаровательной головки Лауры были прогнаны даже намеки на тяжелые раздумья, я на руках отнес её в бассейн, который быстро восстановил силы девушки. Одевая свою маленькую охотницу, я все время смешил и тормошил её, не давая ни на секунду задуматься над тем, что скоро мне предстоит встреча с Черным рыцарем.

Завтракали мы уже сидя в седле глядя на стену черного леса. То, как мне удалось перекинуть на Олесю строительство магической купальни, навело меня на дерзкую мысль о том, что вороны-гаруда вполне могли бы теперь стать главными инженерами и прорабами "Спецраймагдорстроя".

Дожевав жареную гусиную ногу и запив её пивом, я поставил перед собой голубую стену и принялся творить сложное магическое заклинание, которое должно было: во-первых, проложить отличное шоссе через Черный лес, а, во-вторых, защитить меня от всех её ядовитых миазмов. Лес был наполнен ими по самое некуда.

Мне было недосуг гадать, сделали эту гнусную пакость ангелы-саботажники, стремящиеся не допустить меня в ущелье, где разбойничал их главарь, или сам Создатель, чтобы в серое ущелье без толку не совались всякие прыткие небожители. Для того, чтобы мои друзья не стояли рядом со мной с постными физиономиями, я громко сказал им:

– Ребята, вы меня достали своими вздохами. Как успокоить девушку, я хорошо знаю, нужно просто затащить её в постель и заниматься с ней любовью до полного изнеможения этой самой девушки. Но вот что делать в таких случаях с ангелами, здоровенными мужиками, косматыми псовинами и воронами-гаруда, я право же не знаю. Если вы не хотите, чтобы я оставил вас здесь и поехал через лес с одной только Лаурой, то прошу вас не хлюпать носами. Так ведь, Олесенька?

– Так, барин. – Ответила мне русалочка, расцветая милой, очаровательной улыбкой.

Перед лесом вскоре встала высокая и широкая голубая волна, мощная и осязаемо-плотная, над которой, громко каркая, парили вороны-гаруда. Им предстояло выбирать направление, в котором мы должны были двигаться и они теперь беззлобно переругивались между собой, выбирая самую короткую из тропок, на которые разделилась Лисья дорога.

Наконец Файербол и Блэкстоун согласились с Конрадом, который не только орал громче своих боссов, но даже лупил их своими могучими крыльями и клевал. Вороны дружно взмахнули крыльями и двинулись к лесу, нацеливая мой магический дорогоукладчик на самую короткую из тропинок. Как только голубая волна, в которой было добрых семьдесят метров ширины, навалилась всей своей мощью на лес, высоченные елки стали исчезать под ней с ошеломляющей быстротой и мы быстрой рысью поскакали вперед.

Это была самая приятная во всех отношениях дорога. Широкая и удобная, с разделительной полосой посередине, но мы могли скакать по всей её ширине. Все равно нам на встречу никто не мог выехать. Покрытие дороги я сделал таким, чтобы оно слегка приглушало стук конских копыт. Справа и слева от дороги на двадцать пять метров лежало специальное магическое покрытие, имеющее вид самого обыкновенного газона, украшенного по краям сплошной, высокой изгородью из цветущих кустов жасмина, источавших очень сильный, магический, защитный аромат, который навевал на меня приятные воспоминания о своем единственном и таком сладком поцелуе с Олесей. Я так и сказал русалочке:

– Лесичка, эту дорогу я посвящаю тебе и она всегда будет пахнуть так, как пахнешь ты. Так все и запомните, эта дорога теперь называется Русалочьей!

По-моему мои друзья решили больше не грустить и потому расшевелились, во всяком случае Уриэль тут же заявил:

– Олеся, если Харли когда-нибудь тебе надоест, ты только скажи мне об этом и я сразу же на тебе женюсь! Даю тебе честное пионерское!

Лаура тотчас откликнулась:

– Лесичка, ни за что не верь этому вертопраху, ангелы никогда не женятся ни на ком. Они все ужасно коварные.

Русалочка заливалась счастливым смехом, от которого у меня становилось теплее и спокойнее на душе. Покрикивая на воронов, чтобы они летели побыстрее, я несся вперед галопом, совершенно не думая о том, что ждет меня впереди. Харальд, на лице которого вновь заиграла улыбка, вклинился между мной и Уриэлем и проорал задорным басом:

– Мессир, мне эта скачка напоминает о том, как мы скакали однажды навстречу целому полчищу турок и сарацин под Константинополем. Скакал тогда рядом со мной один барон из Франции, Роже де-Турневиль, тоже был отличный парень и весельчак, каких поискать. Мессир, ты мне напомнил этого малого, он так же, как и ты, всю ночь перед битвой провел не в молитвах и покаянии, а в постели с одной очаровательной турчанкой. И представь себе, мессир, в той сече погибло много святош, а этот барон вышел из боя без единой царапины. Видимо Бог хранит тех, кто любит жизнь и не думает о том, как он предстанет перед ним. Жаль я не встретился с его душой в Парадизе, очень мне хотелось узнать, женился ли он на прекрасной Лейле или нет, меня тогда сарацины так отделали, что только благодаря тому, что леди Астарта меня вытащила из Зазеркалья, мне удалось выжить. Мессир, перед ущельем я хочу дать тебе пару уроков фехтования и хотя этого мало, я покажу тебе один прием, который застанет Черного рыцаря врасплох.

Конрад не зря долбал Блэкки и Фая, он действительно повел нас по самой короткой дороге и спустя шесть часов бешеной скачки мы пересекли Черный лес и вылетели на открытое пространство, которое напоминало какой-то жуткий, апокалиптический пейзаж, так была изломана и искорежена в этих местах поверхность райского мира. Впереди, километрах в десяти, двенадцати, уже виднелись огромные горы, кольцом вставшие вокруг Синего замка. До логова Верховного мага Карпинуса по воздуху было не более ста двадцати лиг полета. Меньше часа, если лететь на Узииле, включая взлет и посадку.

Лисья дорога, как и все остальные детали ландшафта, тоже была сложена в гармошку, но была четко видна и вела нас прямо к цели. Где то впереди находилось загадочное серое ущелье, узилище Люцифера. Пустив коней шагом, мы стали перекусывать на скаку. Я быстро проглотил несколько бутербродов с осетриной и черной икрой, запил их пивом и, чтобы отвлечь Лауру, весьма немелодично пропел ей пару куплетов из любимой песни моей юности:

– А была она солнышка краше,

Каждым утром светло и легко

Выпивала стакан простокваши,

Отвергала пятьсот женихов.

Бились ядра о черные скалы,

Гренадеры топтали жнивье

И пятьсот королей воевало,

За прекрасные губы её...

Лаура улыбнулась в ответ, как мне показалось бодро, но вот у меня самого на душе скребли кошки. Создатель поставил передо мной такую задачку, такой ребус, что попробуй теперь разберись. Как бы то ни было, выбор у меня был небольшой, струсить и потерять какую-либо возможность вернуться в Зазеркалье и вновь увидеть дочь или оборзеть настолько, что осмелиться выступить против самого Люцифера.

Третьего было не дано и я предпочел немедленно открутить и выбросить за ненадобностью свой старый борзометр, все равно терять мне было нечего. Расхохотавшись от такой мысли, я заорал какой-то воинственный клич и весело улюлюкая погнал Мальчика галопом.

Вороны-гаруда долетели до отвесного склона высоченной горы и остановились перед ней. Голубая доргоустроительная волна подрагивала от нетерпения в каких-то пяти метрах от склона горы и я уже подумал о том, что, возможно, мне придется пробивать в ней туннель, но вскоре выяснилось, что я ошибся. Просто Лисья и здесь разделялась надвое.

Одна дорога, которая была пошире, делала резкий поворот за каменную шторку и издали казалось, что перед ними встала сплошная стена. Другая же узкой, ярко-рыжей тропкой бежала вдоль скал куда-то вправо. Когда мы добрались до этого места, Харальд спешился, внимательно осмотрелся по сторонам и негромко сказал мне:

– Мессир, это то самое место.

Объезжая рыцаря, я без малейших колебания двинулся за шторку, проехав сквозь голубую волну и обернувшись к своим друзьям, которых она не пропустила, громко крикнул им:

– Ребята, извините, но это моя драка и вам там совершенно нечего делать. Если я, вдруг, не вернусь, то разъезжайтесь по домам и не поминайте меня лихом. Целуйте фикус и поливайте Матрену Ивановну!

Не оборачиваясь назад, я въехал узкий, не более пяти метров в ширину, проход. Посмотрев вверх, я увидел, что стены смыкались где-то очень высоко. Пока я был неподалеку от этого места, мой голубой турникет действовал исправно, но поскольку Кольцо Творения могло понадобиться мне для других целей, следовало поплотнее закрыть за собой эту дверцу, чтобы потом в задницу не дуло и я заставил скалы с грохотом сдвинуться за моей спиной.

Соорудив крепкую каменную преграду для своих друзей, я отправил в пятое измерение меч Дюрандаль, обернул правую руку носовым платком, спрятав Кольцо Творения и поскакал по все еще рыжей дороге, которая должна была привести меня прямо к Черному рыцарю. Повернув направо, я увидел, что проход впереди расширяется и дорога выходит в мрачное, однообразно серое и тоскливо-тусклое ущелье.

Въезжая в ущелье я понял, что даже Уриэль и сэр Харальд, который присматривался к Узиилу, не смогут прийти ко мне на помощь. Тут даже небо и то было бледного, мертвенно-серого цвета. Буквально все в этом ущелье было окрашено в нейтрально серый цвет. Его мрачные тона немного оживлялись пестрыми лохмотьями, в которые были одеты лежащие то тут, то там мумифицированные трупы.

Съехав с дороги я стал объезжать и рассматривать их. Это был настоящий паноптикум. По-моему мясорубка началась здесь чуть ли не от времен Адама и Евы. Во всяком случае я увидел мумию, в руках которой был зажат каменный топор, а чуть поодаль от нее лежал мумифицированный труп какого-то древнего ассирийца с черной, завитой, длинной бородой и рассеченным пополам черепом. Рядом с ассирийцем лежала мумия воина, в котором отдаленно угадывался древний египтянин или еще какой-то воин из народа, которому были присущи юбки, сплетенные из каких-то растительных волокон.

Никакой живности в этом ущелье не было, совсем как в Миттельланде, но там деревья стояли в ярком осеннем уборе, а здесь даже трава была серой и безжизненной. Поездив немного по обоим сторонам дороги, которая сохраняла лишь намек на рыжий цвет, я велел Мальчику, который чутко вслушивался в тишину, идти по ней шагом.

Ущелье было довольно длинным, не менее двадцати с лишним километров и впереди все таяло в сером мареве, словно оно было насквозь прокурено. Запахов, к своему удивлению, я тоже никаких не уловил, да, и вообще обстановочка здесь была стерильной, как в военном госпитале, ожидающим наплыва раненых. Вскоре я заметил впереди на дороге, что-то темное. Взяв в руку бинокль, я принялся настраивать оптику и увидел Черного рыцаря собственной персоной.

Парень отдыхал после очень долгого и тяжелого трудового дня. Его конь стоял понуро опустив голову к дороге, а сам он сидел на нем с поникшими плечами и опущенной головой. Все на нем, – доспехи, шлем, копье, длинный меч и большой круглый шит, здоровенный жеребец и его сбруя, абсолютно все было черного цвета, словно рыцарь был слеплен кем-то из гудрона или высечен из обсидиана.

Достав сигарету, я прикурил её и, затянувшись лишь пару раз, выбросил на дорогу и легонько пришпорил Мальчика. Мой умный и храбрый конь пошел вперед без малейшего сомнения, чутко вслушиваясь в тишину, но даже цокот копыт казалось поглощался этой серой краской.

Как только я приблизился к дремлющему Черному рыцарю на расстояние каких-либо пятисот метров, он проснулся и медленно поднял голову, укрытую шлемом, сделанным в форме головы какой-то рептилии. Его жеребец так же встрепенулся и медленно тронулся мне навстречу. Через несколько секунд Черный рыцарь скакал во весь опор, нацелившись в меня своим здоровенным копьем.

Быстро натянув на голову черную, вязаную шапочку с прорезями для глаз, надев солнцезащитные очки, отчего стал очень похож на террориста, собирающегося захватить самолет с пассажирами на борту, я резко натянул поводья и замедлил бег своего магического коня. Мне хотелось прежде посмотреть на Черного рыцаря, а уж потом кидаться в драку.

Вся моя одежда была заговорена и запросто выдерживала выстрел из подствольника, но я не знал, устоит ли мой заговор против магии самого Создателя, наделившего Черного рыцаря неуязвимостью и огромной физической силой, сам-то я особым силачом как раз и не был. Не мог я противопоставить ему и мастерства фехтовальщика, да и каких-либо других хитроумных трюков, потому что не умел делать их, да и меч в моих руках был не страшнее кочерги в руках старой бабки.

Черный рыцарь, приблизившись на расстояние пятнадцати метров, вдруг, поднял копье вверх и резко осадил коня. Я последовал его примеру и тоже осадил Мальчика. Мы стояли метрах в пяти друг от друга и внимательно рассматривали друг друга. Сквозь узкие щели, прорезанные в шлеме Черного рыцаря, я видел его свирепые, налитые кровью глаза. Не поднимая забрала, он сказал замогильным голосом:

– Я Черный рыцарь ищущий смерти, назови мне свое имя и сразись со мной, человек.

Кое какой план у меня уже был, я разработал его еще тогда, когда показывал Лауре, как быстро могу создать себе золотые доспехи. В мой план как раз и входило, подобраться к Черному рыцарю поближе и нанести ему всего лишь один удар прямо в грудь. Второй я вряд ли смогу ему нанести, он нанижет меня на свой меч, как цыпленка на шампур. Если, конечно, сможет пробить мои доспехи. Тогда он точно вышибет меня из седла и просто затопчет ногами. Подъехав к Черному рыцарю еще на три метра, я снял с головы свою дурацкую черную шапочку и вежливо представился:

– Олег Михайлович Кораблев к вашим услугам, глубокоуважаемый архангел Люцифер.

Черный рыцарь резко дернулся в седле. В это же мгновение я мгновенно привел в действие Кольцо Творения и сразу оказался закованным с головы до пят в золотые доспехи. На моей голове был надет шлем в виде головы златокудрого ангела, а в руках меч, гарда которого была сделана в форме золотого, человеческого черепа, из провала носа которого, выходил узкий, длинный клинок ярко-синего цвета.

Целясь Люциферу мечом прямо в грудь, я впервые пришпорил Мальчика не кроссовками, а настоящими рыцарскими шпорами, заставив его совершить молниеносный прыжок вперед. Расстояние между нами в одно мгновение сократилось всего лишь до каких-то двух метров и я, резко встав на стременах и подавшись вперед всем телом, нанес Черному рыцарю коварный удар своим синим мечом, громко воскликнув:

– Прими же смерть, как избавление от вечных мук Создателя, Черный рыцарь Люцифер!

Хотя удар я наносил, в общем-то, неумело, он оказался довольно точным и сильным, да, и меч у меня был отнюдь не простой. Синий клинок с громким шипением вонзился в черные латы и пробил их насквозь, словно острое, длинное шило протыкает картонную коробку из-под обуви. Люцифер уронил копье и громко воскликнул:

– Наконец, ты пришел за мной, Золотой рыцарь! Благодарю тебя за избавление!

И вот спустя несколько тысячелетий Черный рыцарь нашел-таки свою смерть и она была для него очень легкой и быстрой. Я еще не выдернул клинка из его груди, а шлем его уже развалился на куски. На меня с усталой улыбкой взглянул своими пронзительно-голубыми глазами архангел Люцифер, лицо которого было измученным и изможденным, а волосы такими же золотыми, как и у Уриэля.

То, что произошло дальше, напомнило мне кадр из фильма ужасов, когда какой-нибудь вредный персонаж прямо на глазах у зрителей превращается сначала в гниющий труп, затем в скелет и в конце концов в горстку праха. Именно это и произошло с Черным рыцарем. И он, и его могучий конь в считанные секунды рассыпались по дороге серым прахом и единственное, что осталось от него, это круглый, черный щит. Доспехи рыцаря тоже обратились в сыпучий прах. Правда щит не только уцелел, но и стал прямо у меня на глазах светлеть, наливаться желтизной и вскоре у ног Мальчика лежал золотой, полированный щит.

Не веря своим глазам я спешился, опустился на одно колено и осторожно постучал по щиту костяшками пальцев. Это действительно был золотой щит. Без дураков. Такая нежданная находка немедленно навела меня на одну интереснейшую мысль. Вытащив меч Дюрандаль сначала из пятого измерения, а потом и из ножен, я осторожно положил его клинком на золотой щит. Тут же по всему ущелью понесся мелодичный звон, который все нарастал и нарастал, пока я не заткнул уши, чтобы не оглохнуть от этой жуткой какофонии.

На мое счастье этот вечерний звон длился не очень долго, но зато он произвел такой ошеломляющий эффект, что я даже прибалдел. Небо стало быстро наливаться голубизной, а трава и листья редких деревьев, зеленью. Это я еще мог стерпеть, но вот то, что произошло дальше, меня не обрадовало, так как покойнички, валяющиеся по обеим сторонам дороги, начали весьма быстро наливаться соками жизни и оживать. Раны, нанесенные им Черным рыцарем, стали затягиваться, лохмотья превращаться в пышные одежды и блестящие доспехи, а некоторые уже и стали подергиваться.

Пока я смотрел на эту чертовщину, щит и меч исчезли прямо у меня из под носа и на дороге остался лежать такой же точно перстень, какой был у меня на руке, только без синего Камня Творения. Прихватив его себе, как сувенир на память, я шустро взобрался на Мальчика и хотел было уже дать тягу, как вдруг услышал с небес звонкое ржание.

Глянув в небо, я увидел летящих ко мне Уриэля, с гранатометом и рыцаря Харальда Светлого, держащего в руках ротный пулемет Калашникова. Ущелье стало быстро заполняться звуками, людскими голосами, конским ржанием и даже лаем собак. Поспешно ликвидировав свой золотой костюмчик, я быстро натянул на лицо вежливую, дежурную улыбочку и решил на всякий случай прикинуться шлангом, пока меня не замели воины, сложившие здесь свои буйные головушки.

К моему облегчению Уриэль и Харальд подоспели как раз вовремя. Уриэль опустился прямо на круп Мальчика и стал тискать меня и хлопать по плечам. Харальд, тоже подскочил ко мне верхом на Узииле и принялся от избытка чувств награждать меня увесистыми тумаками, думая, что он таким образом по-дружески хлопает меня по плечам.

Вдалеке я услышал отчетливые звуки взрывов. Похоже, что братьев-псовинов, совершенно не устроило то, что, внезапно я захлопнул перед их носом дверь. Между тем, воины начали вставать на ноги и подняли галдеж на сотнях языков. Уриэль тут же известил меня:

– Мессир, все эти рыцари ищут Золотого рыцаря, который, наконец, сразил Черного рыцаря своим волшебным синим мечом.

– Ури, скажи этим типам, что тут уже нет никакого Золотого рыцаря! Дескать, крутился тут один парень, выкрашенный бронзовой пудрой, но он уже ускакал куда-то. Честное октябрятское, минут двадцать назад. – Быстро сказал я ангелу, пока он меня не вломил этим здоровенным парням и добавил, вполне серьезным тоном – Кстати, Ури, хотя ты мне никогда не говорил этого, но я знаю, что ты тоже об этом думал. На чертогах Создателя, не висит в качестве дверного звонка золотой щит и по нему не надо ударять три раза мечом Дюрандаль, чтобы разбудить дедульку. Золотой щит остался на память о Люцифере, но стоило мне прислонить к нему меч, как начался весь этот кавардак с оживлением покойничков. Пока я таращился по сторонам, кто-то упер у меня и щит, и меч прямо из под носа, но скорее всего он просто обратился в прах, как и сам Черный рыцарь, а точнее архангел Люцифер.

Тут до меня донесся истошный крик Лауры:

– Олег, любимый, мой!

Развернув Мальчика я двинулся к ней навстречу. Передо мной расступались толпы воинов, которые уже стали выходить на Лисью дорогу. Под веселое, радостное ржание Франта, Лаура подлетела ко мне и на всем скаку перепрыгнула прямо ко мне на руки. Глаза её снова блестели от слез, но на этот раз это были слезы счастья.

Вокруг нас быстро собралась большая толпа и эти люди стали о чем-то спрашивать Лауру, которая крепко обнимала меня, целовала в щеки, в лоб, в глаза, в нос и гладила по волосам. Эта несчастная полиглотка и вломила меня воинам, дружно разыскивающим Золотого рыцаря, положившего конец их мучениям. Затараторив на всех языках, которые она знала, Лаура разболтала, что я и есть Золотой рыцарь.

Вояки опешили. Впрочем, их было легко понять, ведь Черный рыцарь наверняка не раз заявлял воинам, отважившихся бросить вызов самому Люциферу, что смерть ему принесет только Золотой рыцарь. Во мне же они видели кого угодно, но только не героическую личность, сразившую самого Люцифера, уж больно непрезентабельным был мой внешний вид. Толпа взревела криками на десятках языков, требуя от меня предъявления доказательств. Лаура дипломатично сказала мне:

– Милорд, надень свои золотые доспехи, эти люди хотят видеть тебя во все твой красе.

– Может быть, мне будет лучше предстать перед ними голым? – Ехидно ответил я этой болтливой девчонке.

Лаура засмеялась и перепрыгнула на Франта, а мне ничего не оставалось делать, как снова облачиться в золотой панцирь. Я даже поприветствовал славных и отважных воинов, отсалютовав им своим синим мечом. Сочтя, что этого вполне достаточно, в окружении вудменов я шагом поехал к Уриэлю уже сидевшему верхом на своем Долларе и говорившему что-то Харальду и Олесе.

Вокруг нас толпились десятки тысяч людей. Новости здесь разносились очень быстро. Каждый пытался приблизиться ко мне поближе, чтобы взглянуть, кто же тот Золотой рыцарь, который смог скрестить меч с Черным рыцарем и сразить его. Увидев перед собой какого-то хлюпика с коротко стриженой бородкой и беспомощной улыбкой, они отходили прочь. Некоторые недоуменно крутя головой, другие презрительно сплевывая, третьи поглядывая на меня весьма плохо скрываемой ненавистью.

Какой-то рыцарь в блестящих латах и круглом шлеме с пышным плюмажем из алых перьев, сидя верхом на коне, закованном в панцирь, так же как и я, пробивался к сэру Харальду Светлому истошно вопя что-то по-французски, Харальд, наконец, услышал эти вопли и так же заорал что-то и тоже по-французски, Лаура немедленно перевела мне его приветствие:

– Роже, сын греха и порока, любитель знойных турчанок, ты все-таки не оставил меня, мой мальчик.

В толпах воинов, вышедших на Лисью дорогу, я видел ахейцев и древних иудеев, инков и египетских воинов из различных исторических периодов, особенно много было рыцарей, но попадались так же гусары, кирасиры, казаки. Увидел я в толпе и несколько офицеров кавалеристов не только царской армии, но и армии Красной, а затем, советской и, наконец, российской, самого последнего периода.

Создатель сделал вертикальный исторический срез со всего человечества и послал на заклание Черному рыцарю самых лучших его воинов. Однако, определение "самые лучшие" вовсе не означало того, что они же и самые порядочные. Пробуждение рыцарей от смертного сна тут же поставило перед нами очередную проблему и далеко не самую простую.

Как только я представил себе, что вся эта армия, состоящая из самых лучших профессионалов, вторгнется в какую-то одну область Парадиз Ланда, мне моментально сделалось дурно. Если их равномерно рассеять по всему Парадизу, то он их поглотит, как мои магические купальни поглощают окурок, тихо и без всплеска. Прекрасные небожительницы, которые увидят перед собой таких отважных героев в самом расцвете сил, разумеется, будут очарованы ими и они найдут себе пристанище в деревеньках, поселках и городках этого огромного мира и будут наслаждаться жизнью, но если они соберутся в один кулак, то тут даже Лехины мечты о райском господстве покажутся детской шалостью.

Мне нужно было срочно, что-то предпринять. Нужны были самые быстрые и радикальные меры, пока эта толпа не организовалась сама, не выдвинула лидеров и не пошла напролом, силой беря то, что все им были готовы отдать даром. Позволив Харальду болтать со своим другом, я подозвал к себе ангела, вудменов, Лауру и Олесю, которые знали все языки людей Зазеркалья и приказал им срочно разбить это войско по национальным группам и развести каждую из этих групп подальше друг от друга.

Своих крылатым разведчикам, которые, хотели было помочь моим друзьям, я попросил срочно лететь за подмогой и тащить в это ущелье всех воронов-гаруда, что окажутся поблизости. Пусть уж лучше их будут тут тысячи, даже миллионы, нежели считанные единицы. Вороны-гаруда должны были во что бы то ни стало сдержать этих молодчиков. Иначе нам всем было тут несдобровать.

Для того, чтобы моим спутникам было легче это сделать, я устроил в небе маленькое светопреставление из грозовых туч, грома и ужасных молний. Когда толпа притихла мои друзья разъехались и стали выкрикивать приказы на разных языках. Объявления были очень строгими и конкретными. Воинам предлагалось немедленно разбить бивуаки и застыть на месте, если они не хотели отправиться туда, откуда только что вернулись, но уже от руки великого мага-воителя из Зазеркалья.

Ну, а чтобы у этой разноплеменной банды не было сомнений на мой счет, я взобрался на Узиила, изобразил на себе золотые доспехи, вооружился огненным мечом и полетел к тому месту, где вудмены пробили в горе большой туннель. Заделав дыру и восстановив изоляцию ущелья, я принялся летать над суетливо сбивающимися в группы воинами и, грозно помахивая огненным мечом, сурово покрикивать на них.

Мой демарш возымел свое действие и эти головорезы, наконец, вспомнили о дисциплине и разбились на разновеликие группы. Мне было приятно видеть, что славянский отряд был одним из самых больших и оказался наиболее организованным, ведь это прямо говорило о том, что мы, славяне, всегда были отменными воинами. Как только прошли первые, самые тревожные минуты, мы снова собрались вместе, чтобы провести короткую планерку. Другу Харальда я пока что разрешил оставаться рядом с ним.

Теперь, когда относительный порядок был наведен, мне следовало побеспокоиться о хлебе насущном для этой огромной армии, в которой насчитывалось не менее двухсот пятидесяти тысяч человек. Ущелье было весьма большим, ведь я успел проехать по нему не более пяти километров, а оно простиралось, даже не на двадцать, а на все тридцать пять километров и имело в ширину в некоторых местах до пяти километров и все было усеяно мумифицированными телами.

Хорошо еще, что в ущелье имелось несколько родников, стекающих в небольшую речушку и у меня была возможность сделать магические купальни. Обрадовало меня и то, что в долине имелся толстый слой плодородной почвы, на которой можно было срочно вырастить множество деревьев. Да, и прочих строительных материалов, в основном камней и гравия, в долине было вполне предостаточно.

Взяв себе в помощники Уриэля, я запасся необходимыми припасами и мы подлетели к первой, самой небольшой группе, состоящей из полутора десятков воинов из племени майя. На них было множество золотых украшений и красивые плащи из птичьих перьев, но вооружены они были слабовато, одними дубинами с обсидиановыми остриями.

В три секунды я разоружил эту воинственно настроенную толпу и вручил каждому воину по большому котелку с крышкой, из которого они могли до бесконечности лопать тушенку и по фляжке с отличным пивом, тоже неиссякаемой. На воинов майя это произвело очень большое впечатление и они заметно повеселели. Пиво и говяжью тушенку они сочли вполне неплохой диетой и потому стали громко благодарить меня. Во всяком случае так перевел мне их вопли Уриэль.

Успех первой акции меня обрадовал. Едва мы с Уриэлем принялись облетать войска, вернулся Конрад, который привел с собой первые несколько сотен воронов. Конни оказался отменным помощником и быстро вразумлял самые горячие головы и заставлял даже самых отчаянных буянов, прислушиваться к моим словам или словам Уриэля. Правда, мне болтать было особенно некогда, я все больше работал с Кольцом Творения.

Меня ненадолго отвлек шум, доносившийся из того места, где остановились мои друзья, но там вскоре все стихло и я смог продолжить работу. Конрад слетал туда и узнал в чем дело, вернувшись он рассказал мне, что какой-то немецкий вояка, нахально потребовал от сэра Харальда поделиться с ним своей подругой и когда получил вежливый отказ, попытался вызвать его на поединок, вот Конус и не выдержал, взял и попортил рыцарский меч, перекусив его пополам. Рыцарь тут же пустил в Олесю стрелу из арбалета, но из этого ничего не вышло, кроме того, что Харальд набил ему морду.

Этот инцидент заставил меня поторопиться. Но как я не спешил, а к полуночи мне удалось обеспечить провиантом только половину воинов, запертых в ущелье, в котором уже стало чувствительно попахивать мочой и испражнениями. Быстро пролетев вдоль ущелья, я сотворил в скалах несколько сотен отхожих мест и вновь принялся решать продовольственную программу, которая осложнялась тем, что одновременно с ней мне приходилось заниматься разоружением этого войска.

Самым отрадным для меня явилось то, что братья-славяне не подкачали и когда я явился в их отряд, насчитывающий около пятнадцати тысяч человек, то обнаружил прелестную картину, пролившую на мое измученное сердце бальзам. Мои соотечественники веселились, пели песни и уже подружились друг с другом. Они даже организовали в складчину веселую пирушку из того немного, что оказалось в их карманах, сумках и походных фляжках.

Молодой, красивый ротмистр, лихо отплясывал камаринского, а его здоровенный древний предок наигрывал эту залихватскую мелодию на костяном рожке. Здесь я позволил себе немного расслабиться, так как мне было достаточно сотворить для этих парней всего лишь несколько сотен походных кухонь, да, столько же бочек с пивом, чтобы они сами организовали все остальное. Узнав же о том, что золотой рыцарь был свой, русак, да, к тому же еще и казак с Кавказа, меня качнули несколько раз, высоко подбросив в воздух. Право же я остался бы с этими парнями не только на всю ночь, но и согласился отправиться с ними в настоящий боевой поход.

Куда труднее было с немецкими рейтарами, которые вели себя крайне вызывающе. Их ничему не научил урок, преподанный сэром Харальдом Светлым. Они были заносчивы, грубы и нахальны, зато в смелости им было не отказать и эти ребята были уже готовы поднять бунт против моих строгих порядков. Однако, коньяк быстро сделал их куда более покладистыми и терпимыми. Предки тевтонцев, древние германские воины, были куда более дисциплинированными, свое внезапное появление в Валгалле они восприняли как должное и готовы были ради этого сразиться с Черным рыцарем еще не один десяток раз.