Текст книги "Во имя прогресса(Си)"

Автор книги: Александр Абердин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 33 страниц)

Глава восьмая
Город счастья

Иль запалил бикфордов шнур и саженными прыжками помчался в от скалы в укрытие. Через несколько секунд после того, как он спрятался под навесом из толстых досок, окованных железными полосами, раздался оглушительный, какой-то протяжный и рокочуще дробный взрыв, какие бывают тогда, когда одновременно подрывается несколько десятков мощных зарядов, и здоровенная скала, подорванная у основания и с того бока, где она притулилась к телу высоченной горы, пятью сотнями килограммов сверхмощной пластиковой взрывчатки направленного действия, рухнула в пропасть. Всё, строители дороги из Авсарии в Девственные Земли поднялись на перевал и теперь путь в на север был свободен. Здесь, под отвесной стеной горы Меч, на трёхкилометровой высоте находился самый удобный перевал, но из-за того, что путь им преграждала Страж-скала, сразу за ней прятался крутой обрыв, лететь вниз с которого нужно было добрых семьсот метров, этот пусть и не самый короткий, но очень удобный путь на бескрайние просторы Девственных Земель, лежавших за Большим Серпом, – хребтом отделявшим чуть ли не десятую часть всего Ромварена, перестал быть самым опасным.

Говорят, что с той узкой каменной полки, что лежала за извилистой расщелиной, представляющей из себя Змеиный перевал, свалилось в пропасть немало людей, решивших побродить по Девственным Землям. Два других перевала хотя и считались намного безопаснее, были всё же значительно выше, на почти четырёхкилометровой высоте и потому даже летом на них лежал снег, а зимой они и вовсе были непроходимы. Теперь, когда Страж-скала была вырвана, словно гнилой зуб, на её месте осталась почти ровная площадка. Взрывными работами руководил отставной майор Дик Канцлер, а уж он-то хорошо знал, как их производить и потому действительно не прошло и пяти месяцев, а дорога уже была почти построена. Всё это время взрывы гремели с обоих сторон и если со стороны Авсарии ещё и работали уже пятнадцать паровых бульдозеров, то на той стороне находились одни только взрывники и это было даже к лучшему.

Ральф Стюарт только показал ведийцам динамит и его взрывную силу, но не стал делиться с ними секретами его изготовления. Ну, после того, что Всадники учинили в деревне Привольная, с ними уже никто не отваживался спорить и поэтому никто не стал приставать к нему, чтобы он поделился своим секретом. К тому же и князь Юлитан, и князь Эллар согласились со старым алхимиком, владевшим к тому же секретом молодильных пилюль и кремов, что динамит это действительно слишком опасное вещество, чтобы он стал всеобщим достоянием. Оба князя присутствовали при последнем взрыве и как только камни перестали падать на дорогу, а пыль от него рассеялась, вместе с графом де-Шорном выбрались из укрытия и пошли к тому месту, где раньше стояла скала. Теперь там вместо скалы образовалась довольно ровная площадка шириной в добрых шестьдесят метров и длиной в двести, вполне пригодная для строительства сторожевой крепости. До этого момента с другой стороны уже было произведено восемь взрывов и когда большая группа дворян вышла на неё, то им предстало совершенно неожиданное и потому удивительное зрелище – дорога шириной в добрых пятнадцать шагов, широкой дугой плавно спускавшаяся вниз и уходящая вправо за отрог хребта Большой Серп, имевшего протяженность в пять с лишним тысяч километров и практически везде непроходимого, глядя на которую князь Эллар потрясённым голосом сказал:

– Граф, на мой взгляд это даже большее чудо, чем то, что силой вашей молитвы было исцелено почти полторы тысячи человек. Господи, мне ещё не приходилось видеть такой прекрасной дороги, которую вы проложили через эти горы.

Иль улыбнулся и сказал довольным голосом:

– Ваше сиятельство, не нужно путать грешное с праведным. Исцеление действительно было чудом, сотворённым господом нашим Дессором, а эта дорога, – заслуга почтенного учёного Ральфа Стюарта и изобретённого им динамита. Полагаю, что самое время взять и сбросить его в пропасть вместе со всеми его помощниками, чтобы секрет этого дьявольского вещества был навсегда утерян и мы все могли спать спокойно.

Профессор Стюарт, который с радостной улыбкой выслушал похвалу в свой адрес, тотчас попятился от пропасти, в которую ему не терпелось заглянуть, и возмущённо завопил:

– Но-но, мальчишка, ты не очень-то здесь выступай! У меня, хотя я уже и не молод, очень цепкие и сильные руки, так что ты полетишь вниз вместе со мной.

Иль обиженно прогундосил:

– Ну, вот, уже и пошутить нельзя.

Князь Юлитан рассмеялся и хлопая профессора Стюарта по плечу громко и радостно воскликнул:

– Ральф, друг мой, уходите вы от этих Всадников ко мне! Вы же видите, как к вам тут предвзято относятся.

Иль, чтобы закрыть тему, уже совершенно серьёзно сказал:

– Ну, что же, господа, я думаю, что нам не следует мешать рабочим. Пусть они разводят пожарче огонь в топках и запускают свои паровые машины, чтобы выровнять дорогу, а мы возвратимся в Артхал, красивейший из всех городов всего Ромварена. Думаю, князь Эллар, что уже через пару недель мы избавим вас от своего назойливого присутствия. Людей в нашем лагере собралось уже достаточно, а для тех юных дворян, которые захотят основать новые баронства в Великом Княжестве Счастья будут всегда наготове пассажирские дилижансы. Ну, а нам нужно как можно скорее приступать к строительству города Счастья. Князь Рейн уже определился с местом его строительства, ваше сиятельство, и я думаю, что через два года вы сможете на него взглянуть.

Князь Эллар удивлённо спросил:

– Неужели вы построите этот город так быстро, граф?

Граф де-Шорн развёл руками и с хорошо наигранной невозмутимостью ответил:

– Ваше сиятельство, тут нет ничего удивительного, ведь это будет город Всадников, то есть почти деревня, только побольше и почище, да, и построен он будет так, как строятся все большие города на Наурии, без особого затейства. Если вы хотите, то мы можем отправиться отсюда в наш лагерь и вы сможете взглянуть на макет города Счастья. Он уже готов, но я его ещё не видел.

Князь Эллар посмотрел на своего коллегу и тот слегка кивнул головой. Улыбнувшись, его сиятельство ответил:

– Хорошо, граф, мы согласны. Вы не откажете нам в удовольствии побеседовать с вами в карете?

Хотя Илю этого и не хотелось, он был просто вынужден согласиться. Они отошли от перевала на несколько сотен метров к тому месту, где стояло на большой площадке полтора десятка закрытых карет, сели в большой дилижанс, специально подготовленный для того, чтобы привезти князя Эллара и его гостя на перевал и поехали в лагерь Всадников. В нём уже собралось больше восьмидесяти тысяч приверженцев князя Рейна. Чуть ли не со всего Срединного Ромварена в него ехали тысячи людей, которые мечтали стать Всадниками и жить в Великом Княжестве Счастья. Бароны покупали своим младшим сыновьям большие фургоны и уже спаренных, но ещё не прирученных к телегам молодых молламов, снабжали их всем необходимым и позволяли отправиться с ними молодым солдатам, а ремесленники и самые зажиточные крестьяне-арендаторы отправляли с ними своих детей. В общем если бы не законы майората, которые делали всякое хозяйство неделимым, барону Рейну, уже более, как полгода, получившему из рук князя Эллара княжескую корону, можно было бы и не мечтать о том, чтобы создать в Девственных Землях своё княжество и дать баронства своим друзьям.

Лагерь князя Рейна находился в предгорьях, вдали от остальных городов Авсарии, но дорога к нему была забита повозками, среди которых очень часто можно было видеть огромные дилижансы, сопровождаемые небольшими отрядам Всадников. Они уезжали очень далеко от Авсарии, расположенной в самом центре Срединного Ромварена, чтобы завербовать в свои ряды как можно больше народа, что по большей части ни у кого не вызывало никаких возражений. Тем более, что граф де-Шорн и вслед за ним князь Рейн не гнушались принимать в свои ряды даже бандитов и быстро давали им укорот. Поэтому на дорогах стало значительно спокойнее. Радовало князей и то, что Всадники повсюду развивали новые ремёсла и учили ремесленников таким вещам, что у них дух захватывало от восторга. В лагерь князя Рейна потянулись гонцы из Западного и Восточного Ромварена, перед которыми пославшими их князьями ставилась только одна задача, присмотреться ко всему и потом доложить, можно ли и им договориться о подобных подарках.

Все четыре часа, что Иль ехал с князьями в лагерь, разговор шел всё больше о новых, ещё никому неизвестных ремёслах, которым он ещё только собирался научить ведийцев. Он поделился с ними своими планами относительно производства сельскохозяйственных машин и оба правителя добрых два часа ехали с открытыми от удивления ртами. Лишь под самый конец князь Эллар заговорил с Илем о том, что в среде высшего церковного руководства растёт недовольство тем, что он так сурово расправился с монахами из ордена святого Пурвара. Граф с улыбкой посмотрел на обоих своих собеседников и сказал:

– Господа, вообще-то это не моя, а ваша проблема, как вы будете вразумлять отцов церкви. – После небольшой паузы он вздохнул добавил – Мы никому не говорили об этом, ваши сиятельства, чтобы не возбуждать в народе ненависти к церковным иерархам, но вам я об этом расскажу. Делая обыск в покоях епископа Паисия мы нашли одну рукопись, над которой этот негодяй работал в последние годы. Поверьте мне на слово, это страшная книга. Этот мерзавец назвал её весьма занимательно, словно какой-нибудь научный труд – «Трактат о ереси и сношениях с дьяволом». В своём трактате он очень подробно описывал, какие, на его взгляд, религиозные воззрения людей, отличающиеся от традиционных, можно считать еретическими и дотошно объяснял, как именно дьявол учит людей ереси, но это полбеды, ваши сиятельства, Паисий самым обстоятельным образом описывал в своём трактате, каким пыткам нужно подвергать людей, чтобы они признались в ереси и своих сношениях с дьяволом. – Лица обоих князей выражали какое-то странное недоумение и Иль строгим голосом сказал – Вы, ваши сиятельства, похоже не поняли, что собирался сделать Паисий, который признался на допросе, что он не верит в господа нашего Дессора и был бы рад поклоняться дьяволу, но он не верит и в него. Зато он при этом сказал, что мечтал с помощью церкви подчинить своей власти весь Ромварен. Он назвал нам имена всех своих последователей в церкви и среди них есть немало высших церковных иерархов, которые, по его словам, были готовы примкнуть к нему. Нам очень повезло, что Паисий привлёк к себе наше внимание так рано, когда он ещё не сделал свой трактат достоянием церкви. Впрочем знаете, ваши сиятельства, сделай Паисий это, он тем самым добился бы только того, что мы разгромили не один монастырь, а десятки, иначе по всему Ромварену заполыхали бы костры, на которых эти чудовища, не верящие ни в Бога, ни в дьявола, стали бы тысячами сжигать ни в чём неповинных людей только ради того, чтобы взять власть в свои руки. О, князей они трогать бы не стали, они просто превратили бы вас в своих послушных слуг и творили своё зло в том числе и вашими руками. Вот и подумайте теперь, ваши сиятельства, у кого больше претензий, у некоторых иерархов церкви ко мне, или лично у меня к ним. От моей руки в деревне Привольная не пал ни один преступник, но если я узнаю о том, что кто-то из церковников захочет завершить труд Паисия, то ему точно не сдобровать. Паисию и его прихвостням я развязал язык с помощью снадобья правды, а вот их точно ждут такие пытки, которые не снились и этому мерзавцу, отправившемуся в ад, и тогда меня не остановит даже то, что Наурия уйдёт на дно. Эка невидаль, одним островом больше, одним меньше. Зато Всадники Наурии перестанут развлекаться скачками и займутся делом, приплывут к берегам Ромварена и Суотванза, высадятся и примутся учить людей новым наукам, лечить их, развивать ремёсла, прокладывать точно такие дороги, какую построил я, по обоим континентам, наводить мосты через самые широкие реки и пробивать туннели в горных хребтах. Кстати, ваше сиятельство, мы нашли ещё один короткий путь из Девственных Земель в Авсарию, но для того, чтобы люди могли ездить по этой дороге, нам придётся пробить тоннель длиной в семнадцать километров.

Тоннель, о котором упомянул Иль, как раз была та самая тема, которая интересовала обоих князей куда больше, чем какие-то книжки попов и они сразу же стали расспрашивать его о нём. Иля это так возмутило, что по прибытию в лагерь он сбагрил их обоих Рейну. Тот раскланялся перед их сиятельствами, как равный, а он довольно сухо попрощался и предложив князьям пройти в большой шатёр, беззвучно матерясь, удалился в свой дом на колёсах. Через полчаса к нему в фургон заглянул профессор Стюарт и не увидев Всадника в комнате, громко спросил:

– Не спишь?

– Нет, профессор, заходите, я просто прилёг. – Ответил Иль и моментально вскочил с кровати, покрытой мохнатой шкурой местного эквивалента тигра. Выйдя из небольшой спаленки и подойдя к столу, Иль спросил – Что-нибудь выпьете, профессор?

Ральф Стюарт кивнул головой и попросил:

– Да, плесни мне кваса. – Иль налил ему и себе их большого кувшина холодного кваса в большие глиняные кружки и спросил усталым голосом – О чём ты болтал с этими барбосами? Они что, опять клянчили себе какую-нибудь новую мануфактуру?

Иль молча кивнул головой, выпил полкружки кваса и с глубоким вздохом огорчения поделился с профессором Стюартом своими сомнениями:

– Знаете, Ральф, странные они какие-то люди. Не знаю, может быть они просто наивные, как дети, а может быть у ведийских князей совсем другие взгляды на жизнь, но я сегодня рассказал им о трактате Паисия, а они оба даже ухом не повели.

– Да, это очень странно, Иль. – Согласился профессор Стюарт и спросил – А может быть ты не сказал им о том, что последовало бы вслед его опубликованием?

Иль стукнул кулаком по столу и воскликнул:

– Да, объяснил я им это, профессор, объяснил! Вот только боюсь, что они ровным счётом ничего не поняли. У меня вообще складывается впечатление, профессор, что Веда это просто какая-то планета непуганых лохов, если говорить, конечно, о её князьях. Или те идиоты, которые переселили землян на Веду, перестарались, когда оболванивали их и ввергали в состояние первобытной дикости. Согласно последних исследований ваших учёных, профессор, стало ясно, что поступательное развитие ведийской цивилизации происходит на протяжении последних трёх с половиной тысяч лет, а они за это время только и смогли, что добраться до эпохи феодализма в его чистейшем виде, правда, на порядок более гуманного, чем в Западной Европе одиннадцатого, двенадцатого веков. В общем ведийцы развиваются медленнее, чем земляне и этот чёртов феодализм они у себя пестуют вот уже почти восемьсот лет. Я вообще не понимаю, как они перебрались с Ромварена на Суотванз и стали расселяться по нему? Не иначе, как их кто-то пинками подгонял в те далёкие времена.

Профессор Стюарт улыбнулся и сказал:

– Иль, всему этому есть очень простое объяснение, – прекрасный климат на обоих континентах, плодородные земли, а также то обстоятельство, что рельеф планеты создал очень удобные естественные границы, отделяющие одну громадную, слабохолмистую равнину от другой, а сами горные хребты, их отделяющие, не являются непреодолимой преградой. Так что на Веде самой природой были созданы все условия для крайне спокойного, поступательного развития цивилизации земледельцев, а они, Иль, как тебе это хорошо известно, являются даже большими пассионариями, чем Всадники раннего периода, но при этом не склонны к завоевательным войнам. Из-за того, что Веда обладает богатейшими природными ресурсами для развития земледелия, на ней никогда не было войн чисто экономического характера, как и не было никогда никаких Великих переселений народов, случавшихся на Земле из-за засух или наводнений. В основном ведийцы воевали только по причине династических споров, когда какой-нибудь барон восставал против своего сюзерена и изгонял его. Тогда тот обращался за помощью к соседям и восстанавливал свои попранные права, но иногда терял их окончательно, если на сторону барона вставали все остальные бароны. Так что извини, парень, но лично на мой взгляд общество на Веде находится в состоянии гармонии, а после того, как ты подкинул князю Вингебору шикарную идею относительно того, как путём пожалования дворянских титулов приблизить к себе самых богатых купцов, ремесленников, молламоводов и землепашцев и увеличить отчисления в казну в обмен на протекционизм, отношения между различными созидательными силами в обществе станут ещё более гармоничными. Ну, а вообще-то я склонен считать, что ведийцам свойственна общественная идеология Всадников периода расцвета. Естественно, что я имею ввиду русское казачество, Иль, и вашу нынешнюю идеологию. Думаю, что в своём завершенном виде идеология Всадников очень хорошо приживётся на здешней почве и именно в этом направлении нам и нужно работать.

Иль рассмеялся и воскликнул весело и насмешливо:

– Кто бы в этом сомневался, профессор! – После чего прищурился и ехидно спросил – Правда, мне помнится, что кто-то очень резко возражал против идеи интеллектуального взрыва и говорил, что в феодальное общество ни в коем случае нельзя вносить технологии времён развивающегося капитализма, мол до эпохи пара сначала нужно подвести ремесленников к созданию простейших мануфактур, а уже потом давать им паровую машину с капэде в двадцать пять процентов. Да, и против Всадников с их дурацкой привязанностью к лошадям кто-то выступал.

Профессор улыбнулся и разведя руками ответил:

– Иль, так кто же знал, что вы, Всадники, настолько дикий народ, что найдёте общий язык с ведийцами? Хотя знаешь, честно говоря я был просто поражен, когда убедился в том, что в самой обыкновенной кузнице можно изготовить такую паровую машину, которая будет развивать мощность в девяносто семь лошадиных сил и при этом окажется вполне пригодной в качестве привода для не такого уж и примитивного бульдозера. Этот твой друг, барон де-Колкс, уже разъезжает по Теврану и его окрестностям на паромобиле своей собственной конструкции. Эдак скоро дело дойдёт до того, что он и танк смастерит. – Осушив кружку с квасом, профессор Стюарт вдруг резко сменил тему разговора и сказал – Это всё хорошо, Иль, но меня вот что волнует. Три недели назад на Марс, в твою Школу прогрессоров заявилась целая делегация киарцев во главе сразу с тремя Верховными Владыками. Они, кстати, и сейчас находятся там, всё обнюхивают, суют свои носы в каждую щель и ахают, глядя на ваших огромных красновских мустангов. На первый взгляд они вроде бы всем довольны, Иль, но это же киарцы и кто знает, что у них на уме. Ты не боишься, что после Марса они заявятся на Веду и вышвырнут нас всех отсюда за то, что мы отправили на тот свет без малого две сотни монахов? От них чего угодно можно ожидать, ведь мы по сути нарушили их запрет и лишили жизни обитателей того мира, исторический ход развития которого должны ускорить.

Иль натянуто улыбнулся и пристально глядя в глаза профессора Стюарта, спокойным голосом сказал:

– Как заявятся, профессор, так и уберутся отсюда. Вы же прекрасно понимаете, что поступить по другому мы просто не могли. Что ещё мы могли сделать с Паисием и его бандой? Взять и отправить их всех на Землю? Знаете, если бы у киарцев имелось бы какое-нибудь исправительное учреждение для подобного рода негодяев, мечтающих убивать людей тысячами в угоду своим низменным желаниям, то мы бы отправили монахов к ним, но ни о чём подобном нет и речи. Мы находимся здесь в том числе и для того, профессор, чтобы ни в коем случае не допустить кровопролитных войн и если для этого потребуется, чтобы я лично, своими собственными руками задушил какого-нибудь мерзавца, то поверьте, я это сделаю и потом буду спать спокойно. – Рассмеявшись, правда, совсем не весело и делано, он добавил – Вот тут вы абсолютно правы, профессор, все Всадники Малой Степи в этом смысле слова дикари. Мы можем убивать людей глядя им в прямо в глаза, но для этого нам нужна соответствующая мотивировка. Мы всё же не садисты и не безмозглые убийцы. А на счёт киарцев я вам вот что скажу, Ральф, если бы они знали, что им делать с цивилизациями тех народов, которые почти ничем не отличаются от людей, то они либо сами отправились туда, либо нашли прогрессоров получше нас. Так что успокойтесь на этот счёт и давайте будем делать то, что считаем нужным. В конце концов нам никто не ставил никаких условий на этот счёт, а то, что прогрессорам запрещено убивать обитателей тех миров, в которых они работают, нужно рассматривать лишь с одной единственной точки зрения, – мы не должны думать о себе, что являемся властителями чьих-то судеб и в первую очередь должны думать о том, как сложатся судьбы тех людей, с которыми нас сталкивает жизнь. Пока что я могу сказать вам, профессор, что нам не в чем себя упрекнуть. Ещё ни одного человека мы не сделали преступником и негодяем. Скорее наоборот, вот уже несколько сотен бандитов с большой дороги благодаря нам бросили своё ремесло и подались во Всадники, не говоря уже о том, что мы позвали за собой сотни тысяч тех людей, которые вынуждено оказались на Веде в положении маргиналов. Да, мы сделали ещё очень мало, но и этого вполне хватает, чтобы сказать киарцам, – господа, мы прекрасно знаем, чего мы хотим и как этого можно достичь.

Профессор Стюарт усмехнулся и спросил:

– Ну, и чего же мы хотим, Всадник Иль? Поверьте, этот вопрос порой очень сильно беспокоит и меня самого.

– Как чего, профессор? – Воскликнул Иль – Сделать так, чтобы лет через пятьдесят князь Рейн смог бы войти во Дворец Владык на Киаре, отсалютовать им своей шпагой и сказать: – «Уважаемые кэл-рехвели, я прибыл сюда заявить вам о том, что Веда согласна войти в Галактический Союз вслед за Землёй, которая вывела нас на просторы галактики». А вы о чём мечтаете, Ральф?

Профессор не ответил на этот вопрос Иля. Снаружи послышался топот чьих-то ног. Кто-то поднимался по ступеням на заднюю площадку фургона. Дверь открылась, в фургон заглянул князь Рейн и весёлым, насмешливым голосом спросил:

– Господа, а вы не желаете посмотреть на макет города Счастья? Уж если спустились с гор, то сделайте над собой усилие, загляните в мой шатёр. Честное слово, я не кусаюсь.

Иль крутанул головой и настороженно спросил:

– А что, эти два деятеля уже свинтили, Рейн? Мне что-то не очень хочется продолжать разговор с ними.

Князь кивнул головой и на манер Иля ответил:

– Свинтили-свинтили, граф, посмотрели на макет, поахали, мол как же это так, я буду жить не в замке, а в самом обыкновенном доме, и заторопились в Артхал. По-моему Эллар остался доволен тем, что его город и впредь будет оставаться самым красивым, а по мне это просто чёрт знает что, а не город, все дороги в нём вымощены камнем, кругом одни кованные изгороди, моим Велеру и Вирте во всём городе даже пучка травы не нашлось. Ну, вы идёте, а то вечеринка без нас начнётся?

В большом княжеском шатре в этот вечер была действительно устроена в честь строителей шумная и весёлая вечеринка, и большинство её участников жалело только о том, что отцу Вастосу на ней так и не пришлось заголить ни одной девчонки своей нагинатой. Такие трюки этот монах проделывал только в тавернах тех городов, куда его заносила рекрутинговая деятельность. В княжеском шатре веселилось немало девушек, которые знали, что это такое танцевать под свист его нагинаты, как и знали, что обычно следовало за этим. Теперь все они были Всадницами, то есть дамами благородными пускай и не по происхождению, а благодаря обучению и тому, что умели скакать верхом на молорах ничуть не хуже своего князя. Хотя это и была званая вечеринка, на которую князь Рейн пригласил только тех своих друзей, вместе с кем он учился в Школе верховой езды, в его шатёр умудрились проникнуть несколько волонтёрок отца Вастоса.

Одна из них, высокая и гибкая красотка с роскошной гривой иссиня-чёрных волос, одетая, как и все Всадницы, в нарядное платье с очень широким подолом, в котором можно было ездить верхом, бойко стреляла глазами в сторону Иля. Последние три недели он безвылазно находился в горах, на строительстве дороги и всем было известно, что собирается отправиться туда и завтра прямо с утра. Никто из ближайшего окружения князя этому даже не удивлялся. Все прекрасно знали, как торопится граф де-Шорн поскорее завершить строительство дороги, чтобы задолго до холодов убраться из Авсарии, в которой его желали заманить буквально в каждый город, чтобы он облагодетельствовал там местных ремесленников, как будто они не получали новых ремёсел из рук его учеников и последователей. Зная характер графа, никто не удивился, когда он, поймав очередной взгляд этой ослепительной красавицы, не обращавшей никакого внимания на барона-кузнеца Жедона, с которым она пришла на вечеринку, взял со столика два бокала с красным шаргринским вином и направился к ней. Жедон, при его приближении громко рассмеялся и глядя на свою пассию воскликнул:

– Так вот в чём дело! Ну, ты и плутовка, Стазия, могла бы сразу мне сказать, что тебя интересую не я, а граф Ильхем. Ладно, красотка, я не в обиде и даже представлю тебя ему. Ваша светлость, познакомься, эта Стазия. По-моему она в тебе уже целую кучу дыр просверлила своими зелёными глазами. Стазия, это граф Ильхем де-Шорн, Всадник милостью Дессора.

Иль тут же сунул ему в руки оба бокала с вином, поклонился девушке и весёлым голосом поинтересовался:

– Стазия, откуда вы прибыли к нам?

Девушка улыбнулась и ответила, дерзко глянув на него:

– Граф, я приехала два месяца назад вместе со святым отцом Вастосом из Рахледа, но познакомилась с ним не в таверне, как все те девушки, которые ехали в его дилижансе.

– Вот и прекрасно, Стазия! – Воскликнул Жедон вручая ей бокал с вином – Вы добились своего, я познакомил вас с графом, а теперь прошу меня простить. Иль, вот твой бокал.

Иль взял из рук Жедона бокал и тот смеясь во весь голос направился через большой, круглый зал к какой-то Всаднице, стоящей возле парусиновой стены. Иль улыбнулся девушке и поднимая свой бокал спросил:

– Рахлед. Где это, Стазия? Я даже не слышал о таком городе.

Девушка отпила глоток вина и ответила:

– О, это даже не город, это рыбацкий посёлок неподалёку от Лукара, через который дважды проезжал отец Вастос. Когда он возвращался из Лукара, я попросила его, чтобы он забрал меня из этой жуткой дыры, куда я попала по воле судьбы. Говорят, граф, что вас тоже выбросило штормом на берег? Если этот так, то мы с вами почти родственники, только мой корабль не разбился о рифы, я сама сбежала с него, когда пираты, уклоняясь от шторма, подплыли слишком близко к берегу. Вообще-то мой отец не был пиратом в полном смысле этого слова, ведь он считал себя купцом, но если ему удавалось ограбить кого-нибудь, кто был слабее его, то он делал это без малейшего стеснения и зазрения совести. В один прекрасный момент я поняла, что рано или поздно всё это плохо кончится и решила сбежать и пять месяцев назад мне представился удобный случай, так что было грех им не воспользоваться и вот я оказалась здесь и общаюсь с баронами и графами.

Иль улыбнулся девушке, которая буквально несколькими фразами описала чуть ли не всю свою жизнь и спросил:

– Ну, и как вам тут? Нравится?

Та рассмеялась и сказала:

– Если честно, то немного скучновато, но мне понравились те занятия, которые с нами проводят и я даже и не ожидала, что сумею оседлать молора. Знаете, граф, я без ума от скачки на молламах и мечтаю о том дне, когда у меня появится своя пара.

Иль сразу же понял намёк и спросил:

– Так может быть прокатимся верхом, Стазия, пока ещё не начало смеркаться. Моя пара стоит неподалёку осёдланной. Думаю, что Зеба не станет возражать, если вы отважитесь сесть на неё верхом. Правда, я предупреждаю, она очень крупная мивха.

Стазия выпила вино и ставя бокал на столик, ответила:

– Ну, я тоже не отношусь к числу малышек, граф, и к тому же меня трудно чем-либо испугать. Поедемте.

Иль допил своё вино, поставил бокал и воскликнул:

– Вот и отлично, Стазия! Только давайте сначала подойдём к макету города, а то я так его ещё и не видел.

Он галантно предложил девушке руку и подошел вместе с ней к большому круглому макету, стоявшему в центре шатра. На круглой зелёной лужайке стоял квадратный в плане город, окруженный садами. В самом центре города находился квадрат, который был полностью застроен крохотными трёх и четырёхэтажными домиками, в самом центре которого находился пятиэтажный Дворец Всадников с круглым куполом, поднятый на высокий постамент со ступеньками, спускающимися на все четыре стороны. Это был, как его называли Иль и его друзья, административный и деловой центр города, вокруг которого стояли квадратики усадьб городской знати. По размеру все усадьбы в городе Счастья были одинаковы, да, и дома тоже были примерно одинакового размера и лишь отличались друг от друга своей архитектурой. Стазия не без интереса осмотрела макет и спросила:

– Граф, у меня возникло такое ощущение, словно в этом городе не будет разделения на бедных и богатых? Это так?

Иль улыбнулся девушке и сказал:

– Да, Стазия, именно так всё и будет. В каждом таком поместье, а оно только выглядит маленьким, будет жить большая и дружная семья, у которой будут все возможности для процветания и даже поместье князя Рейна, вот оно, как ты видишь, мало чем отличается от всех остальных в городе счастья.

Девушка удивлённо заморгала и спросила:

– Как это? Разве у князя Рейна не будет своего замка, огороженного высокой крепостной стеной?

Приблизившийся к ним вместе с Велиной Рейн сказал:

– Хорошим же я буду князем Всадников, если стану отгораживаться от них высокой крепостной стеной. Нет, милая Стазия, этого никогда не будет и представьте себе, я тоже не стану чураться работы у себя в саду или в поле, а может быть, как и барон Жедон де-Фаргел, выучусь какому-нибудь полезному ремеслу.

Девушка не унималась:

– Князь, но что будут делать жители вашего города Счастья, если на него нападут какие-нибудь враги? Куда вы спрячете женщин, детей и стариков?

– Какие, Всадница Стазия? – Удивился Рейн – Откуда они возьмутся в Великом Княжестве Счастья? Придут из Авсарии? Так на перевале будут стоять крепость пограничного поста, которую мы построим на месте взорванной Страж-скалы и как только наши стражи границы заметят приближающийся вооруженный отряд, они немедленно перекроют дорогу. На остальных перевалах, хотя там нет ещё никаких дорог, мы тоже поставим крепости, так что прийти к нам можно будет только с добрыми намерениями. Ну, может быть кто-то отважится напасть на нас со стороны моря, только мы ведь все Всадники, Стазия, а потому в тридцать минут сможем выставить против любого врага такую армию, что ему точно не поздоровится. К тому же много ли войск можно будет перебросить морем? Девственные Земли потому так и зовутся, что они отрезаны от всего остального Ромварена громадиной Большого Серпа, так что там нам нечего и некого бояться, а если мы все будем жить одинаково богато, то и не будем завидовать друг другу, или я не прав?