Текст книги "Во имя прогресса(Си)"

Автор книги: Александр Абердин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 33 страниц)

Глава шестая
Волшебная Наурия

Весть о том, что наконец нашелся человек, который сумел оседлать молламов и не просто оседлать, но и скакать на них с отменной ловкостью и рубить длинными шашками поды грата, насаженные на толстые прутья, да, и сами прутья, быстро облетела Великое Княжество Рабарн и в Тевран потянулись вереницы карет и фургонов. Все молламоводы хотели посмотреть как на какого-то графа де-Шорна, так и на его феноменальное мастерство наездника на молламах, а также купить сбрую у местных шорников, сёдла у пока что единственного мастера седельных дел, содержавшего попутно постоялый двор, подковы для молламов, а также специальные камни, обтянутые кожей. Тевран мигом превратился в самый настоящий муравейник и был взят в осаду множеством шатров и палаток. Городской магистрат всем своим составом явился в поместье бургомистра и после трёх часов непрерывных воплей Гайер Флагор согласился, что ему действительно нужно пойти навстречу пожеланиям коллег и построить тренировочный кавалерийский лагерь не у себя в поместье, а рядом с городом, справа от рабарнской дороги.

Илю только того было и надо, а потому в указанном месте тотчас закипела всенародная стройка. Практически каждый ремесленник прекрасно понимал, что благодаря его светлости графа де-Шорна, большого любителя дарить всем удочки, теперь у них у всех откроются новые перспективы и они не ошиблись. Его светлость взял в привычку через день выходить из своей казармы во двор и заявлять собравшимся ремесленникам о том, что ещё ему потребуется для того, чтобы обучать Всадников верховой езде. Первыми заказ получили каменотёсы, которых он попросил изготовить для него тысячу продолговатых камней толщиной с горб моллама и весом в сто фунтов каждый, обтянутых толстой кожей с ремёнными петлями спереди и сзади. Ну, а вслед за этим заказы посыпались на них, как из рога изобилия. По заказу Иля на орбите специально рисовали такие эскизные рисунки и чертежи, на которых не было никаких украшений, но всегда давались либо точные размеры, либо способы их вычисления.

Пожалуй только чертежи сёдел и сбруи сделал он сам, как и лекала, а всё остальное изготовили учёные-историки, народ очень грамотный, умный, въедливый и дотошный. Поэтому дела быстро пошли на лад и пока волонтёры слушали лекции в поместье Гайера Флагора, жители Теврана вскладчину с размахом строили Школу верховой езды, поскольку прекрасно понимали, что теперь у их города есть только одна дорога, – стать городом Всадников. Об этом им намекнули сто двенадцать парней и девушек, которые каким-то образом прознали о том, что граф де-Шорн дал клятву своему ученику барону де-Местеро построить для него и точно таких же младших сыновей, как и он, – город Счастья. Теперь всего шесть месяцев спустя, в казармах кавалерийской школы жило уже более тысячи молодых людей, последователей графа, и дисциплина в них была просто железная.

Вплоть до пяти часов вечера Иль крутился, как белка в колесе. Такая уж была судьба у каждого атамана. С утра он принял целую делегацию ремесленников с образцами изделий, треть из которых забраковал и подробно объяснил, почему они ни на что не годятся, затем обошел все тренировочные площадки, на которых с молодыми Всадниками работали инструкторы, а их состав был очень примечательным, так как это были: во-первых, почти половина тех парней, с которыми он познакомился в первый же день своего пребывания на Веде; во-вторых, учёные со станции наблюдения; и, в-третьих, сорок шесть лучших курсантов Школы прогрессоров, которым Верзила Сонг вручил дипломы досрочно и вместе с их конями направил на станцию. Табун вместе с тремя Всадниками остался на орбитальной платформе, а все остальные вместе с Мартином спустились на поверхность Веды два месяца назад и уже меньше, чем через месяц доказали всем, что они мало в чём уступают своему атаману, перед которым они хотя и не прогибались, но любое его распоряжение выполняли бегом.

Эти молодые парни и девушки резко выделялись среди всех остальным ещё и тем, что они, как и граф де-Шорн, были все до одного дворянами с Суотванза. О том откуда они родом, эти господа рассказывать не любили, но зато поражали всех тем, что знали о таких вещах, о которых обитатели Ромварена и не подозревали и понимали атамана буквально с полуслова. Более того, всех и в первую очередь Рейна и Лардока поразило то, что они уже умели делать всё то, чему всех остальных учил граф Ильхем. Народ даже стал поговаривать, что они земляки атамана, ну, естественно все тут же потянулись к ним, тем более, что их всех отличала душевная открытость, доброта и стремление не только научить своих сверстников тому, что они уже прекрасно знали, а некоторые, как говорится, впитали эти знания в себя с молоком матери. Тут и Рейн, и Лардок, женившиеся на Велине и Дизии, а так же многие другие не ошибались, среди прибывших на Веду прогрессоров, пятнадцать парней в возрасте от двадцати восьми до тридцати пяти лет были родом из Малой Степи. Именно они и стали душой всего отряда Всадников.

Покончив с делами, Иль направился на тренировочную площадку главного вербовщика и вертопраха его отряда, – святого отца Вастоса. Тот как раз проводил урок физической подготовки и одновременно фехтования с тремя десятками своих новых прихожанок. Этот немолодой уже на вид толстяк, был силён, как молодой молор, подвижен и ловок, как мивха, но при этом ещё и охоч до женского пола настолько, что за ним не могли угнаться граф Ильхем с пятнадцатью его сотниками вместе взятыми. Он взял себе за правило время от времени совершать на большом дилижансе, запряженном восьмёркой самых быстрых молламов, набеги на города Великого Княжества Рабарн. Приехав в какой-нибудь город, распутный монах, поселившись на каком-нибудь постоялом дворе в самом роскошном номере, тут же устраивал загул длиной в три четыре дня, чуть ли не битком набивал свой номер девицами лёгкого поведения, махнувшими рукой на счастливое замужество, а потом, улучив удобный момент, увозил их ночью из города на своём дилижансе. Таким образом отец Вастос сделал Всадницами уже почти полторы сотни девиц, разрушив при этом семь браков, так как сманил девушек практически из-под венца и что самое удивительное, умыкну пять жен и его прощало только-то, что все они страдали бесплодием.

Иль подошел к тренировочной площадке, где отец Вастос муштровал своих девиц, и невольно залюбовался. На поросшей травой лужайке стояло поодаль друг от друга три с половиной десятка высоких, прочных, но шатких и вихлястых табурета, на которых, в лучших традициях древних славянских воинов и казаком зажав между ног обтянутый кожей тяжелый камень, стояли девушки, одетые в белые тренировочные кимоно, не стесняющие движений, и при этом работали с тяжелыми боевыми, удлинёнными шестами, выточенными из тяжелой и плотной древесины везла так, что только свист стоял. Отец Вастос прохаживался по площадке и декламировал им вслух какой-то древний, японский трактат об искусстве владения нагинатой. Ни Иль, ни кто-либо из выпускников школы прогрессоров, а на Веду были направлены одни только парни и девушки европейской наружности, не возражал против этого. Двухлезвийная нагината с выбрасывающимися клинками была страшным оружием. Одна из девушек, толстушка ростом далеко за метр восемьдесят и весом килограммов под сто пятьдесят, вдруг запричитала:

– Отец Вастос, а вы уверены, что молор выдержит мой вес?

Святой отец перестал декламировать трактат и воскликнул:

– Марла, пышечка моя, молор ведь не мужик, уж он-то твой вес выдержит, так что ты можешь ни о чём не беспокоиться. Он и двух таких куколок, как ты, на себе повезёт.

На Иля девушки не обращали никакого внимания, что и было понятно, отец Вастос был очень строг. Он посмотрел ещё несколько минут на то, как девушки работают и крикнул:

– Эй, святой отец, пойдём, дело есть!

Отец Вастос тут же сказал:

– Дочери мои, поработайте ещё часок, затем пробежите три круга и после этого можете быть свободными. – После чего подошел к Илю и буркнул – Чего тебе, сын мой.

– Бери свой дрын, святой отец и пошли со мной, нас ждёт сегодня большая пьянка в «Домашнем уюте». – Когда они отошли подальше от площадки, Иль пояснил – Сегодня, отец Вастос, в твою задачу входит хорошенько меня подпоить и выведать у меня, кто же я такой и откуда прибыл на Ромварен.

Отец Вастос кивнул головой и сказал:

– Тогда надо торопиться, Иль. Нужно сделать так, чтобы ты надрался и начал свой рассказ раньше, чем наклюкаются все остальные посетители таверны Джеба Тибера. Ну, а ещё нам нужно взять с собой всех троих баронов и Гая.

– Да, я именно так и собирался сделать. – Обиженно сказал в ответ на это Иль – Но ты меня опередил.

Менее, чем через час, Иль вместе с пятью своими спутниками вошел в таверну постоялого двора «Домашний уют», самое популярное место для пьянок и гулянок во всём Тевране. Постоялый двор весьма значительно изменился за то время, что в нём жили будущие Всадники и теперь здесь останавливались на постой преимущественно дворяне и молламоводы, которые приезжали в город для того, чтобы посмотреть на новые веяния. Городская дружина уже почти вся пересела на молоров и мивх и теперь, занимаясь вместе со Всадниками Иля с каждым днём набиралась опыта. Когда Иль со своими друзьями вошли во двор, по которому прогуливалось множество нарядно одетых людей, все тут же стихли и уставились на них и как только они направились в таверну, сразу же направились следом. Каждому было интересно послушать, о чём они будут говорить. Едва только войдя в большой зал таверны, Иль сразу же крикнул:

– Джеб, старина, подай нам мяса, сыра, хлеба, зелени и вина. Много хорошего шаргринского сладкого вина, а не той кислятины, что везут с севера! – Сделав заказ, Иль тут же направился в самый центр зала, сел за стол и сказал – Присаживайтесь, господа, сегодня знаменательный день и я хочу выпить. Сегодня исполнился ровно год, как мы переступили порог этой таверны. Ты помнишь, барон Рейн, как вошли сюда мокрые, но весёлые?

– Ещё бы, граф! – Воскликнул Рейн – Отец Вастос тогда ещё поскользнулся и точно ляпнулся бы на задницу, если бы ты не ухватил его за шиворот.

Отец Вастос зычно захохотал и стуча своим посохом об пол весело и громко крикнул:

– Сын мой, протянуть руку помощи служителю Бога и поддержать его, это святой долг каждого благородного дворянина! А вот я, Иль, грешен, запамятовал, что уже год прошел, как мы живём в славном городе Тевране, где бургомистром является такой замечательный человек, как Гай Флагор. Это всё наверное потому, что эта осень выдалась на редкость тёплая и сухая. Видно быть теперь холодной и снежной зиме. За это надо выпить.

И они начали пить красное крепкое и сладкое вино, привезённое из Шаргры. Хотя вино было хмельным и забористым, отчего пить его нужно было с осторожностью, Иль тут же намахнул два больших серебряных кубка и принялся разглагольствовать:

– Гай, друг мой, прости, но уже довольно скоро мы покинем твой город. Я обещал Рейну построить город Счастья для него и всех младших сыновей дворян и ремесленников Ромварена и костьми лягу, но построю его и это будет город Всадников! Правда, Гай, мы уедем не завтра, а месяца через три. Мне ещё многому нужно научить тех парней, которые выращивают молламов и твоих ремесленников, которые имеют голову на плечах. Всадникам, Гай, нужно иметь множество полезных вещей…

Иль принялся подробно рассказывать о том, что обслуживание Всадников является целой индустрией и что тот человек, который передвигается верхом на молоре, это совершенно особый человек, особенно если он солдат. В таверне сразу же стало тесно. Всем этим людям, приехавшим в Тевран как раз по той причине, что они хотели воочию убедиться в том, что нашелся наконец человек, который сумел вскочить верхом на молора и при этом остаться в живых, захотелось послушать лекцию графа де-Шорна, а уж он был отменным рассказчиком и успевал не только говорить, но и есть жареное мясо, запивая его красным вином. Мимоходом Иль выболтал несколько таких секретов, что его слушатели тут же ахнули, узнав о том, что есть, оказывается способ, как на время отлучить мивх от их молоров. Их просто нужно было собрать всех месте в один загон, подбросив в него пару малышей. Вот тогда Всадники могли идти в бой в таком строю, в котором мивхи не будут скакать позади и молоры уже не станут на них ежеминутно оглядываться. Была высказана мысль и о том, если голова, шея, грудь и бока молора, а вместе с ними и ноги Всадника будут закованы в пластинчатую броню, то такая конная лава снесёт всё на своём пути. Ну, а когда внимание слушателей было сконцентрировано до предела, отец Вастос, сидевший напротив Иля, стукнул его своим посохом по плечу и воскликнул:

– Иль, кто же ты такой на самом деле? Граф, когда я встретил тебя на дороге с шестёркой молламов, тащивших за собой какую-то обгорелую подводу, нагруженную твоими вещами, то был просто вынужден поверить в то, что ты мореплаватель, чей корабль потерпел кораблекрушение. Пока ты раскланивался с баронессой, я обнюхал твои сумки и даже лизнул их. Они действительно пахли морем и были солёными на вкус. Мне непонятно другое, Иль, твои рассказы о Суотванзе, хотя они очень уж скупые на подробности, заставляют меня усомниться в том, что ты родом с этого континента. Извини, Иль, но я полагаю, что ты только слышал о Южном континенте, но сам там никогда не бывал. Так откуда ты тогда родом, граф?

Иль выпил ещё один кубок вина, пьяно икнул, громко рассмеялся и хлопнув ладонью по столу, воскликнул:

– Ну, ты и зануда, святой отец! Кто-кто, – дед Пихто! Ладно, друзья мои, так уж и быть, я расскажу вам, откуда я родом. Парни, надеюсь, мне не нужно доказывать вам, что я ваш друг?

Друзья Иля, которые тоже были уже здорово навеселе, громко и дружно загалдели:

– Ты друг нам, граф Ильхем! Таких друзей, как ты, ещё поискать надо, граф, да, их много не сыщешь!

Иль тряхнул головой и признался:

– Да, святой отец, я действительно никогда не бывал на этом чёртовом Суотванзе, но тем не менее я действительно прибыл с Юга, из-за океана. Там, – Иль махнул рукой – Далеко на юге за стеной туманов лежит большой и сказочно прекрасный остров, который называется Наурия. Помнишь, Гай, ты рассказывал мне легенду о конях? Так вот, друг мой, кони на Веде есть, но только не на Ромварене и Суотванзе, а на Наурии. Я тогда рассказал тебе о том, что господь наш и творец Дессор не губил коней, он просто взял и перенёс огромное племя людей, ваших предков, на Веду, наказав их за то, что они стали поедать коней, как будто для них не было другого мяса. Переселил и ещё наказал тем, что все люди тут же впали в дикость и забыли, что когда-то они умели пахать землю и сеять в неё зерно, пользоваться огнём и ковать сталь. В общем стали чуть ли не дикими животными, но Дессор милостив. Он позволил людям снова постепенно умнеть и вот вы стали такими, какие вы есть. А потом Дессор сотворил ещё одно великое чудо, ну, естественно, после того, как он сотворил Вселенную, ему было раз плюнуть, чтобы сотворить далеко на юге волшебный остров Наурию и переселить на него из какого-то далёкого мира множество Всадников с конями и всем их скарбом. Я-то слишком молод, чтобы это помнить, но мой четырежды прапрадед Викул помнит тот мир, в котором мы раньше жили, нашу Великую Степь. Пятьсот сорок лет назад взял Дессор с Большой Степи людей из разных народов с разным цветом кожи, переселил их на остров Наурию и повелел им там жить. Тогда нас было четыре миллиона человек, а сейчас уже под двадцать и живём мы на своём острове долго и счастливо, не умирая и все мы Всадники и у каждого из нас есть по коню, но ещё больше диких коней живёт вольной жизнью на просторах нашего острова, а мы их бережем от всяких напастей и вот почему, – лошадь для нас также священна, как женщина-мать и её дитя. Поднять руку на лошадь, это даже хуже, чем поднять руку на мать, кормящую ребёнка. Дессор сказал моему народу, и глас его с небес слышал каждый, что будет стоять наш остров Наурия в океане незыблемо до тех пор, пока мы бережем коней, как своих жен и детей и пока не проливаем крови своей и чужой. Поэтому, друзья мои, легко поранить человека я ещё могу, а вот убить – нет. Как только убью я кого-либо, так сразу же треснут скалы Наурии, провалятся степные пастбища и уйдёт она под воду. Долгое время жили мы на своём острове зная о том, что далеко на Севере живут точно такие же люди, как и мы, но лишь изредка находились желающие сесть на корабль и поплыть к вам, чтобы посмотреть, как вы живёте. Однажды мой дед бывал на Ромварене и даже зарыл на нём несколько котлов с золотой монетой, а потом, когда захотел вернуться, сказав трём своим друзьям, что отправляется в новое путешествие, ушел от них подальше, нашел такое место, где никто не найдёт его костей, и принял яд, чтобы умерев здесь, на следующее утро проснуться в своей постели дома. Смерть мне не страшна, друзья мои, так как умерев здесь мне суждено проснуться дома. Я хороший воин, не лучший среди всадников Наурии, но и не последний, но чужой жизни забрать не могу потому, что тем самым навлеку позор на весь свой древний род. Мой дед очень много рассказывал о Ромварене. По всему континенту ему пройтись так и не удалось, но за десять лет он хорошо изучил хотя бы часть Ромварена от Шаргры до Авсарии. Рассказывал он мне и о молламах. Знаете, парни, хотя мой дед и отважный Всадник, а воин он такой, что мне за ним ещё гнаться и гнаться, одного он так и не смог сделать, совладать с молламами и поставить их под седло. Ну, а мне его рассказы о Ромварене и особенно о молламах, были для меня, что соль на свежую рану, я же Всадник, чёрт подери! В общем в один прекрасный день я собрался в дорогу, взял небольшой корабль и поплыл на нём на север тем же курсом, что и мой дед, а когда добрался до нужного залива, то сгрузил свои вещи на деревянный плотик, спустился на него, отправил свой корабль плыть в Наурию, а сам добрался до берега.

Иль замолчал, в таверне царила гробовая тишина. Первым не выдержал отец Вастос и тихо спросил:

– Иль, неужто вы, Всадники, и в самом деле не умираете? Парень, похоже, что я встречался в одним из Всадников, ведь это Серж научил меня врачевать людей и даже оставил мне мешок со своими пилюлями. От него я и узнал о Всадниках, но чёрт меня, грешника, побери, мне и в голову не приходило, что та легенда о Всадниках, которые скачут по Великой Степи за Великой Кобылицей серой масти в серебряных яблоках с белоснежной гривой и длинным, как фата невесты, белым хвостом, является правдой. Да, о великом чуде ты нам поведал, граф Ильхем.

Рейна, между тем, интересовало совсем другое. Чуть ли не плачущим голосом он воскликнул:

– Граф, неужели если ты убьёшь какого-нибудь подонка, то все Всадники погибнут? Это же ужасно!

Иль пьяно шатнулся, налил себе в кубок ещё вина, выпил его, громко икнул, после чего не спеша свернул дулю и показав её своему другу, громко сказал:

– Вот, видел! Хоть Дессор и творец всего сущего, мы, Всадник, тоже не дураки и потому возле каждого нашего дома стоит большой железный корабль, способный плавать без парусов. Как только наша Наурия утонет, мы с ней на дно не пойдём. Мы при первых же толчках соберём все стада мустангов, так мы зовём диких лошадей, загоним их на корабли и потом поплывём на север, в Суотванз и Ромварен. Так что дудки, Всадники никогда не умрут и будут вечно искать в Великой Степи след Великой Кобылицы. Ну, а пока что я буду делать Всадников из вас, олухов и пешеходов потому, что молламы это тоже жеребята Великой Кобылицы, только очень уж не похожие на свою мамку.

Гай Флагор залпом осушил кубок вина и взревел:

– Иль, чертяка, расскажи мне про коней! Какие они?

– О, старина, кони прекрасны! – Воскликнул Иль, раздвинул перед собой посуду, достал из кармана грифель и принялся быстро рисовать. Через десять минут он нарисовал жеребца, вставшего на дыбы и сказал – Они вот такие, Гай. У меня дома остался ждать меня Принц. Это огромный вороной жеребец, на котором нет ни одной светлой шерстинки, ну, то есть молор. Он ростом в холке даже выше меня и будет весом потяжелее твоего самого большого и толстого молора. Принц, друг мой прекрасен. Я взял его из степи четырёхлеткой, О, Дессор, это лучшее из всех твоих творений! Мой Принц хотя и молод, могуч и невероятно быстр. Скакать на нём одно удовольствие. А ещё он весёлый конь, большой шутник и очень любит играться. Ну, про своего коня каждый Всадник может часами рассказывать, так что давай я лучше тебе про других коней расскажу…

Иль в течение получаса рассказал Гаю об основных породах лошадей, их привычках, характере и прочем. Он бы рассказывал и дальше, если бы монах снова не огрел посохом и не рявкнул:

– Иль, хватит про коней и кобыл, расскажи нам лучше о том, как вы там на своём острове живёте?

Иль не стал кокетничать и принялся рассказывать о том, как живут Всадники на Марсе и чем занимаются, но делал это всё же неохотно и отцу Вастосу приходилось то и дело задавать ему вопросы. То и дело прикладываясь к кубку, граф де-Шорн наконец вырубился, голова его поникла на грудь и он уснул. Отец Вастос, осушил свой кубок до дна и сказал:

– Готов. – После чего встал из-за стола и бросил обалдевшим от рассказов Иля баронам – Дети мои, снесите графа в тарантас. Сам он точно до него не дойдёт. – После чего крикнул – Джеб, сколько мы тебе должны за угощенье.

Трактирщик, один из сыновей Флера Тибера, хозяина постоялого двора и седельной мастерской при нём, сказал в ответ:

– Ничего, святой отец. Всё за счёт заведения.

Бароны Рейн и Лардок подхватили Иля под руки и осторожно повели его к выходу. Айдер бросился вслед за ними, а Гай Флагор, вдруг завопил, тыча пальцем в рисунок.

– Джеб, я покупаю у тебя этот стол. Вели погрузить его на телегу и я поеду вместе с ним домой.

Трактирщик тут же назвал свою цены:

– Стол стоит десять даргов золотом, господин бургомистр.

Гай немедленно достал из своего кошеля золотую монету достоинством в десять даргов, дарг был мерой веса и равнялся двум граммам, бросил её и сказал:

– Без этого рисунка твой стол не стоит и пяти даргов серебром, мошенник. Быстро вели слугам погрузить его на телегу.

После этой пьянки Гай Флагор поехал в своё поместье, трое баронов, отец Вастос и в дымину пьяный Иль в Школу верховой езды. Минут через десять граф на свежем воздухе очнулся и немедленно поинтересовался:

– Мы что, уже едем домой? Я хочу ещё выпить вина.

Святой отец, сидевший на козлах, сердито огрызнулся:

– Иль, ты и так надрался сверх всякой меры. С тебя хватит.

– Чёрт, но я не хочу ехать домой! – Воскликнул Иль – Поехали тогда к Гаю, выпьем у него цветочного чая!

Монах остановил молламов, встал с козел, поднял сиденье и достал из-под него глиняный кувшин с вином, запечатанный сургучом. Бросив его Илю, он сказал:

– На, упивайся в смерть, мучитель.

Иль ухмыльнулся, время действительно было ещё не такое уж позднее, всего десять часов вечера и к тому же на небе сияли обе луны и было довольно светло. Он вынул из ножен кинжал, оббил сургуч, вытащил из горлышка пробку и отпив несколько глотков вина протянул кувшин Лардоку, смотрящему на него с восторгом. Барон тоже выпил вина, и передал кувшин Айдеру. Отец Вастос витиевато выматерился, достал из-под сиденья второй кувшин, два больших кольца колбасы, круг сыра, перебрался к друзьям и поинтересовался у Иля:

– Граф, ты точно уснул или просто придуривался?

Иль сердито зыркнул на него и сказал:

– Из-за тебя, старый греховодник, и из-за своей идиотской сентиментальности, как же, год прошел, я сегодня не в меру разболтался. Как бы мне не нажить неприятностей.

Барон Лардок тут же принялся успокаивать его:

– Граф Ильхем, наш друг и учитель, святой отец Вастос, дал господу обет не пролития крови, но нам-то ведь ничто не мешает изрубить на куски ту сволочь, которая вздумает проверять, лишишь ты его жизни или нет. – Иль забрал у Айдера кувшин и выпил ещё несколько глотков вина, как бы в волнении и барон, посмотрев на него с сочувствием, спросил – Граф, скажи нам, те парни, которые пришли к нам и ты их сразу же назначил инструкторами, они тоже, как и ты, приплыли с Наурии? Они все очень похожи на тебя характером, а некоторые даже фехтуют также, как и ты. Это ведь не может быть случайным совпадением. Понимаешь, в этом видна школа. Они твои земляки?

Иль молча кивнул головой, а затем с неохотой признался:

– Да, парни, все они, как и я, тоже Всадники с острова Наурия. Хотя я с ними на эту тему не разговаривал, думаю, что их послал на Ромварен мой дед, узнать, что я тут делаю.

Айдер, который был больше всех потрясён рассказом Иля, вздохнул и спросил:

– Граф Ильхем, а почему ты с ними не разговариваешь? Ну, в том смысле, что ни о чём не расспросил их? О доме, о матери?

Иль улыбнулся и сказал юноше:

– Айдер, друг мой, потерпи немного. Как только вы все будете готовы к этому, мы поскачем в Авсарию и ты сможешь не только заглянуть домой, мы даже встанем лагерем возле вашего замка и поживём там какое-то время.

Айдер смущённо опустил голову и спросил:

– Граф Ильхем, а ты действительно граф или просто Всадник? – Виновато улыбнувшись, он добавил – Прости, что я тебя об этом спрашиваю, честно говоря я ещё не встречал более благородного дворянина, чем ты, просто когда ты рассказывал про то, как живут Всадники на Наурии, мне почему-то пришла на ум мысль, что у вас не делят людей по происхождению на благородных дворян и на простолюдинов.

Лардок сердитым возгласом одёрнул юного барона:

– Айдер, иногда я слушаю тебя раскрыв рот, но иногда ты такую чушь несёшь, что плеваться хочется! Конечно же его светлость граф и настоящий дворянин из древнего дворянского рода. По-моему это понятно любому болвану.

Иль усмехнулся и с мягкой улыбкой сказал:

– Ларри, не ворчи. Вообще-то Айдер прав. В некотором смысле я действительно самозванец, но только в отношении своего титула. Понимаете, у всадников нет наследуемых титулов. У нас их вообще нет, есть только воинские звания, а это разные вещи. Ну, посудите сами, ребята, все Всадники равны между собой. У всех поровну земли и мы все на ней работаем, как самые обычные простолюдины, но мы же все ещё вдобавок ко всему и ремесленники. Всадники до единого, даже женщины, прекрасные воины, которые начинают тренировать своё тело и берут в руки оружие уже в возрасте шести лет. В семь лет, ребята, я уже рубил лозу на полном скаку не детской, а дедовской боевой шашкой. Ох, и тяжеленной она мне тогда казалась, зараза. Ну, и о самом главном для вас, парни, мой род насчитывает уже почти девять веков и всё это время мы били воинами и имели дом, который стоял на нашей собственной земле. На мой взгляд это уже является главным признаком благородства моего рода, но не в этом главное, а в том, что ни один из моих предков не запятнал имени нашего рода подлостью или предательством. Ну, а что касается графского титула, то и его я вполне достоин только потому, что уже успел в своей жизни, а мне всего двадцать восемь с половиной лет, создать нечто не менее важное, чем та школа Верховой езды, которую я создал здесь, в Тевране. Вы ведь не считаете, что наша школа превращает людей в законченных уродов? Да, и то что я сделал для ремесленников, тоже наверное дорогого стоит.

Барон Рейн де-Местеро пылко воскликнул:

– Граф Ильхем, эта школа наверное величайшее ваше достижение! Знаешь, когда мы с Айдером покидали родительский дом, отец просил меня, чтобы я присмотрел за братом и хотя это и не принято, он всё же обмолвился о чести нашего древнего рода, ведь в нашем роду тоже никогда не было преступников. Не знаю, почему мне взбрело в голову отправиться в Шаргру и похитить там корабль, но я счастлив, граф, что ты нас остановил. Всё-таки построить город счастья это куда лучше, чем грабить купеческие суда и закончить свою жизнь на виселицы. Мне хочется как можно скорее отправиться в путь, но в то же время я думаю о том, что станет с твоей школой, когда мы покинем Тевран. Какие люди и чему станут там учить людей?

Иль взял из рук Лардока изрядно опустевший кувшин с вином, приложился к нему и ответил, прежде чем вцепиться зубами в большой кус копчёной колбасы:

– А вот на этот счёт ты можешь не волноваться, Рейн. В Тевране останется семеро парней и две девушки и уж ты поверь, друг мой, они ничем не хуже меня.

Через три с половиной месяца Иль решил, что они могут смело покинуть Тевран и двинуться дальше, в Авсарию. За это время он сделал то, о чём пообещал своему тевранскому другу Гаю Флагору, – научил горожан ещё добрым полутора десяткам ремёсел, но самое главное, в новой механической мастерской Гастера Колкса была построена самая настоящая паровая машина, которая приводила в действие полдюжины токарных станков, причём, не смотря на свои не такие уж и устрашающие размеры, очень надёжная и мощная. Ну, на это обратили внимание далеко не все ремесленники, а вот Школу верховой езды посетил не кто-либо, а местный царёк собственной персоной, князь Вингебор Рабарнский, – среднего роста мужичок с лисьей физиономией, который старался выглядеть немногословным и мудрым.

Хотя природа не наделила его ни высоким ростом, ни большой физической силой, да, и физиономия у князя была самая, что ни на есть плутовская, он был на самом деле мужчиной острого ума и опытным политиком. До него уже дошли сведения о том, что где-то далеко на юге в океане находится остров Наурия, на котором живут Всадники и что один из них приплыл на Ромварен, обосновался в вольном купеческом городе Тевране и так облагодетельствовал в нём ремесленников и молламоводов, что те ходили теперь высоко задрав нос. Хотя князю и претило это, он собрался в путь, прибыл в город и вместе со своей свитой остановился в новой гостинице, построенной на пустыре рядом с магистратурой. Там он был приятно удивлён тем, что обнаружил в своём номере ванну, искусно выкованную из меди и ватерклозет, но его изрядно смутило то, что чуть ли не весь город был изрыт глубокими канавами, в которых работало множество каменщиков, застилая их дно и облицовывая стены аккуратно обтёсанными каменными блоками одинакового размера, – бургомистр заставил всех жителей города скинуться и строил по чертежам графа Ильхема де-Шорна канализацию. Удовольствие было дорогим, но очень нужным и полезным для всех жителей.

Князь внимательно изучил чертёж, понял всё практически с полуслова и попросил бургомистра сделать для него копию, а как только каменщики закончат работу, направить их в столицу княжества, город Барнет. За ценой он обещал не постоять, тем более, что князя уже известили о том, как в Тевране научились бороться с теми господами, кто не спешит расплачиваться вовремя и пытается нажиться таким образом. После этого его сиятельство направилось в Школу верховой езды и дружина города Теврана продемонстрировала ему свою выучку. Закованные в сверкающую на солнце полированную сталь-серебрянку с фасада и боков, молоры и кавалеристы с длинными шашками в руках, ноги которых были также закованы в эту удивительную сталь, с кирасами на груди и барбютами на головах, произвели на князя куда большее впечатление, чем купание в ванне с горячей водой. Всего две дюжины этих верховых воинов, построившись в шахматном порядке, пронеслись по полю и превратили в щепу сотни три деревянных конструкций, изображавших собой отряд в пятьсот пехотинцев, ощетинившихся копьями. Ещё большее впечатление на него произвело то, что стальная стрела, выпущенная из арбалета, не пробивала ни кирасу, ни нагрудный панцирь молора. Окончательно же князя убила цена полного доспеха тяжелого кавалериста. Канализация стоила гораздо дешевле.