Текст книги "Во имя прогресса(Си)"

Автор книги: Александр Абердин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 33 страниц)

– Ваша светлость, это вы из-за Виго отложили работу в кузнице? Ну, ваша светлость, не ожидал я от благородного дворянина, что ему станет жаль парнишку-простолюдина.

Иль тут же зацепился за слово:

– Жедон, от благородного дворянина иного ждать и не приходится, на то оно и благородство, а вот простому дворянчику, в душе которого благородства ни на грош, может быть и плевать на то, что кто-то зверствует над бедной вдовой. Вот такая это штука, благородство, Жедон. Если ты благороден, то обязательно должен быть защитником для всех слабых.

В этот вечер в таверне, как всегда, царило веселье, вот только упились все в лоскуты подозрительно рано, ещё до полуночи, а потому многие гуляки уснули прямо под столами на полу. Зато Иль и отец Вастос, а также пилоты шатла смогли беспрепятственно заменить пустые бочки на полные. Однако, не смотря на то, что все упились в смерть, утром народ, мучимый жаждой, проснулся рано и Илю не пришлось никого будить. Все завтракали, когда в таверну вошел Виго. У паренька на щеке имелась довольно свежая ссадина, но он был весел и широко улыбался. Иль поманил его к столу и громко крикнул:

– Эй, повар, подай завтрак для моего друга!

По всей видимости парнишки, одетому чисто и опрятно, с утра было не до еды, раз он стал с такой жадностью уплетать жареное мясо, яичницу и запивать их молоком. Баронесса Велина и Дизия, которые усадили Виго на лавку между собой, вёдрами изливали на него свои материнские чувства, отчего парнишка был смущён, но все глядели на него по-доброму и не подшучивали. О том, что Виго была обещана графом какая-то удочка, знали все, а потому ещё вчера гадали, что же это будет. Кое-кто решил было, что граф де-Шорн действительно подарит мальчишке удочку, но отец Вастос покрутил пальцем у виска и рыкнул: – «Дурень, его светлость не о той удочке сказал, а о каком-то средстве, с помощью которого Виго сможет зарабатывать деньги и кормить семью. Правда, я и сам весь в непонятках, что же это может быть такое, с чем сможет управиться даже мальчишка». Как только баронесса и её камеристка накормили парнишку, Иль встал из-за стола и все гурьбой вывалили во двор. Там он подошел к большой бочке и велел открыть её. Жедон ловко снял днище и ахнул от восхищения и восторга.

Вместе с ещё с двумя помощниками кузнец извлёк из здоровенно бочки заточной станок с четырьмя большими точильными камнями, которые можно было поднимать и опускать. Станок этот был сработан на диво основательно и умно, поставлен на деревянную платформу с колёсами и был снабжен педальным приводов с цепочной передачей и переключателем скоростей, а потому, сидя на удобном мягком седле точильщик мог один, без помощников точить топоры, мечи, ножи и любой столярный инструмент, в общем всё, что угодно, выкованное из стали. Все четыре чёрных точильных камня погружались в латунную ёмкость с водой и это гарантировало, что точильщик никогда не сожжет сталь. Жедон всплеснул руками и ахнул от восторга. Как кузнец он хорошо знал толк в точильных станках, но даже ему не было ведомо, что эти точильные камни были алмазными и потому практически вечными. Иль подвёл Виго к точильному станку, усадил его на седло, парнишка доставал ногами педалей, но они и без того были регулируемыми по высоте, и сказал:

– Это твоя удочка, Виго. Теперь ты будешь самым лучшим в Тевране и окрестностях точильщиком мечей. Вот этот камень, Виго, самый резкий, им ты будешь точить топоры, алебарды и тяжелые мечи. Чтобы тебе было легче с ними управиться, к станку прилагается четыре стойки с перекладинами и специальные тросики, свитые из стальной проволоки с держателем. Тебе будет достаточно вставить в них меч или алебарду, отрегулировать винтом всё по высоте и точи себе на здоровье. Следующий камень будет помягче, а третий самый тонкий, на нём ты будешь точить бритвы для цирюльников и ланцеты для лекарей. – Достав из сумки самодельную книжицу, Иль протянул её Виго и сказал с улыбкой – Здесь я написал тебе вчера учебник по точке мечей, кинжалов и всякого инструмента. Ну, а вот этот круг, упругий на ощупь, для полировки оружия. Им любой меч можно превратить в зеркало. Так, друзья мои, а теперь, достали из бочки всё остальное и покатили Виго вместе с его удочкой на рыночную площадь. Я вчера прикупил там для него небольшую лавку, чтобы он мог разместить в ней свою точильную мастерскую.

Из глаз Виго брызнули слёзы, он соскочил с точильного станка упал перед Илем на колени, схватил его за руку поцеловал её и прижался к ней лбом. Граф, не зная что сказать, молча погладил его левой рукой по голове. Баронесса Велина де-Курден, одетая в мужское платье, наклонилась к мальчику, поцеловала его в щёку и звонким голосом воскликнула:

– Виго, граф Иль подарил тебе отличную удочку, дружок, но ты теперь должен запомнить одну истину, – если ты увидишь, что кто-то голодает и кого-то нету рубашки, ты обязан помочь ему. Это не означает, что ты должен кормить всех нищих, но будет замечательно, если ты тоже придумаешь какую-то удочку, как так, которую изготовили по заказу графа и его рисункам по частям люди, а он собрал эту машину нынешней ночью вместе со святым отцом Вастосом для тебя.

Отец Вастос поднял парнишку и наставительно сказал:

– Если брат или сестра наги и не имеют дневного пропитания, а кто-нибудь из вас скажет им: «идите с миром, грейтесь и питайтесь», но не даст им потребного для тела: что пользы? Так и вера, если не имеет дел, мертва сама по себе. Во как! Запомни эти слова, сын мой, ибо сказаны они мудрым пророком и им всегда следует в своих деяниях твой друг граф де-Шорн и мы по мере наших возможностей. А теперь садись, Виго, на свою новую удочку, а мы отвезём тебя на рыночную площадь и испробуем её в деле. Взял я недавно с кухни нож, мяса отрезать, да, в гневе чуть не запустил им в повара. Им же тёплого дерьма не перерубишь. Пришлось мне клинок своего посоха обнажать.

Спутники Иля дружно рассмеялись. Они быстро похватали всё, что лежало в бочке и покатили точильную машину вместе с сидящим на ней Виго на рыночную площадь. Граф купил для парнишки очень выгодно расположенный павильон, сложенный из камня и покрытый черепицей. Имелось у него и ещё одно преимущество, – большое окно остеклённое настоящим стеклом, закрывающееся на ночь надёжными ставнями из везла, окованного стальными полосами, дощатый помост перед ним и навес от дождя над ним. Раньше это была галантерейная лавка с вывеской, правда, её уже сняли и унесли куда-то, но рядом с павильоном уже стояло двое мастеровых, которые принесли новую вывеску с надписью: – «Заточка мечей, кинжалов, бритв, хирургического и столярного инструмента». Точильную машину занесли в павильон и сняв с неё колёса установили перед окном. В павильоне уже была сделана его бывшим хозяином перепланировка, – большая часть довольно просторного помещения была отгорожена от клиентов деревянным барьером, подле которого стоял столик, а на нём железная касса для денег, как и в любой лавке. Как только всё было готово, Иль распахнул окно, сел верхом на точильную машину и гнусаво завопил на весь рынок:

– Точу ножи-ножницы!

Баронесса Велина де-Курден зажала уши и крикнула:

– Иль, лучше заткнись, а то с рынка весь народ разбежится с таким зазывалой! – Она перемахнула через подоконник, лихо засвистала и подбоченившись звонко закричала – Подходи народ пеший и конный, граф Ильхем вам заточит мечи и кинжалы так, что комару яйца на лету срубить можно будет! Шевелись, брадобреи, беги точить бритвы! Эй, портные, несите свои ножницы, никто не заточит их лучше, чем граф Ильхем!

Публика от такой рекламы ахнула, а затем весело рассмеялась. Расталкивая зевак к точильной мастерской подошел здоровенный верзила в нарядном камзоле и при мече, улыбнулся баронессе, отвесил ей поклон и спросил:

– А дерваранские мечи граф Ильхем точить умеет?

Баронесса засмеялась и воскликнула:

– Красавчик, его светлость твой меч не только заточит так, что ты им бриться сможешь, но и отполирует, чтобы ты в нём мог увидеть своё отражение, но это недёшево стоит, да, и меч твой тоже недёшев, не меньше двадцати даргов золотом цена ему, если он действительно дерваранской ковки.

Офицер городской дружины решительно направился к дверям, приговаривая на ходу:

– Про то, баронесса, мы могли бы и не говорить мне. Я и сам знаю, что такое хорошая заточка меча.

Через пару минут Иль приступил к работе, а поскольку точильный станок у него был сконструирован и сработан отменно, то уже через полчаса, закончив полировать, он сказал:

– Виго, друг мой, брось на клинок один из платков.

Солдаты и офицеры из городской дружины, чьи головы в окне расположились в три ряда, громко ахнули, когда увидели, что лёгкий батистовый платок, брошенный Виго, распался на две части, разделённый лезвием клинка. Отдавая меч первому клиенту, граф де-Шорн кивая головой сказал:

– Капитан, у вас прекрасный клинок, но я советую вам каждый вечер протирать его мягкой замшей, капнув на него несколько капель лампадного масла. Оно не одному только Богу угодно, но и хорошему клинку идёт на пользу. С вас двадцать пять даргов серебром и это, друг мой, малая цена для такой заточки.

Офицер, полюбовавшись на своё отражение и оценив наконец, всю красоту узора стали, потрясённо сказал:

– Ваша светлость, вы настоящий кудесник.

Виго, который смотрел за тем, как работает Иль, неуверенным голосом сказал:

– Капитан, а знаете, я ведь тоже наверное смогу так. Я понял, как его светлость точил ваш меч. Он не прижимал его к точильному камню, а наоборот, приподнимал.

Офицер удивлённо вскинул брови и воскликнул:

– А мы сейчас это проверим, юноша. Делтер, друг мой, у тебя ведь тоже клинок дерваранской стали. Давай проверим, сумел ли Виго постичь секрет графа Ильхема.

На этот раз заточка клинка длилась почти втрое дольше и хотя было не жарко, пот струями стекал с лица парнишки. Особенно тщательно он полировал клинок и наводил жало, несколько раз глядя на него вдоль острия. Наконец он вздохнул и сказал:

– Дяденька офицер, бросьте платок на ваш клинок.

Лейтенант Делтер бросил платок и когда тот также распался на две части, радостно взревел:

– Парень, да, ты просто мастер! Даже дерваранские кузнецы не могут так заточить свои собственные клинки! Им теперь не только комару яйца срубить можно, но и его член вдоль разрубить. Держи двадцать пять даргов, ты их честно заработал.

После этого Виго заточил до двух часов пополудни ещё полтора десятка клинков и одну тяжелую, боевую секиру, на заточку которой у него ушло каких-то двадцать минут, хотя она и была выкована из очень хорошей стали. Её владелец, пробуя лезвие пальцем мигом порезался и взревел:

– Братцы, так ей теперь точно бриться можно.

Сразу после этого Иль громко крикнул:

– Всё, господа, на сегодня хватит! Мастерская закрывается, приходите завтра, а у нас ещё есть одно важное дело.

Виго под наблюдением Иля запер свою точильную мастерскую на три замка и по его совету тут же нанял сторожа, чтобы тот караулил её до самого утра. Плата ему была обещана достаточно щедрая, чтобы он тут же притащил откуда-то колченогий табурет и сел под дверью. Это сразу же вызвало одобрительные возгласы всех прочих лавочников, а некоторые, чьи лавки располагались по соседству, тут же попросили пожилого солдата присмотреть за дополнительную плату и за их лавками. Так из одной удочку тут же вышло целых две. Виго хотел уже бежать домой, чтобы рассказать матери о том, что он за пол дня заработал почти сотню даргов серебром, но Иль положил ему руку на плечо и направляясь в сторону магистрата спросил:

– Виго, что именно ответил тебе вчера кожевник? Судя по ссадине на твоём лице он не сказал тебе ничего хорошего.

Парнишка шмыгнул носом, махнул рукой и отвернувшись в сторону, беззлобно проворчал:

– А, что с него возьмёшь, с богатея. Как же, он член магистрата города, старшина гильдии кожевников, а мой папка был простым каменщиком. Он и вас не боится, ваша светлость.

Барон де-Валир, шагавший рядом, тут же воскликнул:

– А вот это он зря сказал, жирная сволочь, как преданный вассал графа де-Шорна я ведь могу пойти и снести ему голову. А что, я вполне имею на это право!

Иль улыбнулся и поспешил успокоить барона:

– Как раз именно этого мы и не станем делать, барон. Друзья мои, сейчас я научу вас одному очень ловкому трюку, как вложив один дарг золотом можно через несколько часов получить три и что самое главное, абсолютно законным путём, всего лишь покупая за большую плату чужие долги.

Всей своей большой и дружной компанией они пришли к зданию магистрата Теврана как раз в тот момент, когда там закончился приём посетителей бургомистр. Иль вместе с баронами, баронессой и Виго поднялся на третий этаж и они без всякого приглашения ввалились в кабинет бургомистра. Тот ничего не мог поделать. Город находился на землях Великого Княжества Рабарн, а в нём всеми делами заправляли дворяне, ссориться с которыми по всяким пустякам бургомистру не хотелось. Тем более, что граф де-Шорн прямо с порога заявил весёлым голосом:

– Господин бургомистр, вы мне срочно нужны и не вздумайте сопротивляться! Как вы наверное уже знаете, я вчера имел разговор со старшиной гильдии кузнецов и завтра намерен начать ковать в кузнице Гастера Колкса оружие для моих друзей их отряда. Это просто неслыханно обогатит Тевран, а значит и вас лично, но у другого моего друга, точильщика мечей Виго Левана имеются кое-какие трудности, которые я намерен немедленно разрешить. Поэтому, господин бургомистр, берите большую печать города и идите вместе со мной. Ну, а после этого мы отметим наше с вами знакомство в таверне постоялого двора «Домашний уют» и на этот раз кроме нас и нескольких ваших друзей там не будет никого. Кроме музыкантов и девочек, разумеется. Музыка, вино, яства и девочки за мой счёт, вы же за всё это будете расплачиваться только похмельем.

Иль широко заулыбался и сердце бургомистра, который давно уже знал о том, какие весёлые гульбища закатывают в этой таверне дворяне, и главное без драк и поножовщины, дрогнуло. Он тоже улыбнулся и ответил:

– Звучит очень заманчиво, граф, но что мне для этого нужно будет сделать? Знаете, я не любитель попадать в неприятности.

– О, господин бургомистр, ничего особенного! – Воскликнул Иль – Вы просто заверите своей подписью и скрепите печатью одну сделку, которую я намерен совершить, после чего получите десять процентов комиссионных за то, что расписались на лице пергамента и приложили к расплавленному сургучу печать. Речь идёт о сделке на сумму в полторы тысячи даргов золотом и стало быть одна десятая от неё, сто пятьдесят даргов, может прямо сейчас перекочевать из моего кармана в ваш. Договорились?

– Заверить сделку за сто пятьдесят даргов золотом? – Удивлённо спросил бургомистр и воскликнул – Конечно договорились! Тем более, что вы, граф, приглашаете меня на свою вечеринку. Мне давно хотелось познакомиться с вами поближе и поговорить относительно той странной упряжи на молламах очаровательной баронессы де-Курден. Сдаётся мне, что она подарена ей вами потому, что как её мне описали, на Ромварене такой упряжи точно не тачают, а вы, как мне рассказали, родом с Суотванза. Вот и говори после этого, что на Суотванзе живут дикари, раз они натянули нос нашим просвещённым умникам. Пойдёмте.

Когда они выходили из кабинета бургомистра, Виго дёрнул Иля за рукав и тихонько шепнул:

– Ваша светлость, вы же говорили вчера про тысячу даргов.

Так же тихо Иль ответил ему:

– В пятьсот даргов я оценил ту затрещину, которую он тебе отпустил, Виго. Ты только скажи мамке, мой друг, чтобы она делала всё так, как я скажу, отвечала на мои вопросы смело и ничему не удивлялась, так как мы с тобой друзья, мастер Виго.

Баронесса, услышав их разговор, тихо прорычала:

– Этот скот посмел ударить ребёнка? Да, я ему яйца отрежу.

Через полчаса они уже были возле недостроенного двухэтажного дома Виго. Парнишка, указав на него, моментально сорвался с место и побежал домой, чтобы предупредить мать. Ещё через десять минут граф де-Шорн купил долг кожевника Сольвера, который пообещал ей заплатить за работу пятьдесят даргов серебром, за полторы тысячи даргов золотом. Всё это было написано тушью на листе пергамента, обе стороны, заключивших сделку, расписались, а бургомистр, не моргнув глазом сделал заверяющую надпись и проследил за тем, чтобы вдова, красивая женщина лет тридцати, получила причитающиеся ей полторы тысячи даргов, после чего сказал:

– Кларина, милая, это частная сделка, которая заключена тобой с благородным дворянином и речь здесь не шла о продаже крупной партии товара, поэтому тебе нет нужды платить пошлину в городскую казну. Это твои деньги и ты можешь пользоваться ими, как тебе заблагорассудится, но я всё же советую тебе поместить их в купеческий банк, чтобы кто-нибудь не позарился на них. Думаю, что его светлость даст тебе сопровождающих.

Ну, его светлость как раз был готов и охрану выставить, но идея с банком понравилась ему гораздо больше, как и то, что Виго, наконец пожимая, а не целуя ему руку, сказал:

– Ваша светлость, теперь моя мама и Тревер смогут наконец пожениться. Вы придёте на их свадьбу? Он хороший парень, бывший солдат. Работящий, хотя у него одна рука еле шевелится.

Баронесса и тут не удержалась и воскликнула:

– Если рука цела, но не шевелится, то я могу её вылечить. Кларина, завтра же приходите со своим кавалером ко мне.

Когда они вышли из дома вдовы, бургомистр чуть было не бросился обнимать Иля и тут же радостно воскликнул:

– Ваша светлость, вы просто гений! У меня есть свободные денежки и теперь я знаю, куда мне их вложить. Пойдёмте я скорее к кожевеннику, мне не терпится посмотреть, сколько денег вы сможете с него стрясти за его жадность.

Иль приосанился и воскликнул:

– Да, уж, никак не меньше пяти тысяч даргов золотом. Посчитайте сами, господин бургомистр, мне нужно ведь будет не только вернуть потраченные деньги, но и заплатить этим парням, которые готовы раскидать его дом по камешку.

Когда кожевник узнал о том, во сколько раз вырос его долг вдове Кларины Леван, он чуть умом не тронулся, но когда узнал о том, какую пеню потребовал с него граф, сразу же бросился к своей кубышке и расплатился не только с ним, но и со всеми прочими своими кредиторами, видя как поглядывает на хозяйство бургомистр. Пьянка в этот день в таверне была просто грандиозная, но Виго на неё не пригласили. Мал ещё.

Глава пятая
Иль и его спутники входят во вкус

Граф де-Шорн придирчиво осмотрел меч, поданный ему кузнецом Гастером Колксом, рассёк им подброшенный носовой платок и проведя боковиной меча по щеке, сказал:

– Гастер, вы прекрасно усвоили все мои уроки. Это настоящая наурская сталь. С этой минуты Дерваран в жопе. Друг мой, я вас поздравляю, вы прекрасный кузнец. Ну, а что касается того, что моя кольчуга всё же лучше и главное легче вашей, так извините, такого металла на Ромварене ещё не научились выплавлять, так что не тужите. Всё равно ваши кольчуги из стали-серебрянки, равно как и доспехи, превосходят всё, что только умеют ковать на всей Веде. Полагаю, что эти пять с половиной месяцев не пошли молору под хвост или мивхе в трещину.

Кузнец, обрадованный похвалой графа, тут же радостно заулыбался, закивал головой и громко воскликнул:

– Ваша светлость, ещё тогда, когда Виго только попробовал этот клинок на искру своим испытательным камнем, я сразу же понял, что мне удалось выковать нечто особенное. И всё благодаря вам. Виго сказал мне, что сталь этого клинка приближается по твёрдости к стали вашего собственного клинка и при этом он всё равно гибкий, словно прутик. Но знаете, ваша светлость, ваши шашки и сабли мне всё-таки нравятся больше, чем ваш меч.

Иль улыбнулся и сказал:

– Всё правильно, Гастер, и вы не прогадаете, если начнёте их ковать прямо сейчас. Через три месяца, друг мой, шашки и сабли будут расхватываться у вас влёт и первыми их купят эти вредные типы из городской дружины. Вот увидите.

– Уф, вы, ваша светлость, опять что-то задумали. – Шумно выдохнув из своей мощной груди воздух сказал кузнец – Ну, раз вы так говорите про шашки и сабли, то я на них всенепременно всё закупленное железо переведу. К вашим словам, да, не прислушаться, это последним дураком нужно быть. Да-а-а, хотелось бы мне и на этот раз постичь глубину вашего замысла, граф.

Иль покивал головой и смеясь сказал, протягивая кузнецу сложенный вчетверо лист пергамента, который он достал из накладного кармана камзола:

– Постигнете, Гастер, но для начала изучите этот чертёж, а потом пошлите подмастерье в нашу гостиницу, пусть он тщательно измерит копыта наших молламов. Мне нужно, чтобы вы выковали для них прочную стальную обувку, но такую, чтобы копыта у них могли свободно сжиматься и разжиматься, как это свойственно природе этих животных. За срочность плачу золотом. Ну, впрочем вы мою натуру уже хорошо знаете, Гастер.

Кузнец, взглянув на аккуратный чертёж сделанный тушью, тут же взмолился:

– Ваше сиятельство, ну, хоть один разок дозвольте мне сделать вам хоть один единственный подарок. – Снова заглянув в чертёж, он кивнул головой и тыча в него пальцем сказал – Очень уж эти стальные башмачки на копыта просто выглядят, ваше сиятельство. Вы не будете против, если мой гравер для них рисунки придумает и украсит их серебряными накладками?

Иль вздохнул и ответил:

– Валяйте, Гастер, только давайте договоримся так, этих молламов вы подкуёте простыми подковами, без художеств, а потом, когда речь зайдёт об особом случае, вы сделает мне подарок и подкуёте нескольких молламов особыми.

Иль пожал кузнецу руки и быстрыми шагами направился к выходу из кузницы. Как только он вышел на улицу, в кузнице снова загремели молоты и зазвенела сталь. На его взгляд довольно многие кузнецы Малой Степи могли теперь отдыхать. Гастер Колкс был кузнецом от Бога и ему было дано научить его только новым технологиям, да, передать основы металлургии, то есть шесть толстых книженцией, являющихся якобы написанными от руки адаптированным пересказом земной науки о стали и чугуне. Первый том, в котором излагались основы, кузнец уже изучил и взялся за второй. Гастер Колкс был по ведийским понятиям очень широко образованным человеком и настоящим учёным, поскольку всерьёз интересовался ещё математикой и механикой. Поэтому Иль не сомневался в том, что уже очень скоро кузнец ошарашит народ не только саблями и шашками. Он взобрался в лёгкий тарантас, изготовленный им в кузнице Гастера, запряженный парой молламов и поехал к ещё одному своему другу, постоянно жившему в поместье за городом и приезжавшим в Тевран не чаще трёх раз в неделю.

На то, чтобы полностью перевооружить весь свой отряд, у Иля ушло целых пять с половиной месяцев и хотя профессор Стюарт иногда ворчал, всё же соглашался, что благодаря им город Тевран уже начал меняться в лучшую сторону. Правда, он не очень-то поощрял их разгульный образ жизни, из-за которого чуть ли не все его учёные теперь хотели стать наблюдателями. Ворчать-то он ворчал, но тем не менее по первому же требованию спускал со станции на поверхность Веды всё, что им было необходимо, в основном золото и нановакцину. Юная баронесса после того, как она исцелила раненую и уже начинающую сохнуть руку теперь уже мужа Кларины, отставного солдата Тревера Дарта, чуть ли не каждый день принимала по десятку пациентов, которых лечила какими-то знахарскими снадобьями, сначала погрузив в глубокий сон. Она бралась только за самые тяжелые случаи, но лишь тогда, когда не требовалось хирургического вмешательства. Занимались целительством и её спутники, святой отец Вастос и камеристка, которые также прослыли знатными знахарями и потому гостиница была ещё и поликлиникой.

Юные бароны, карманы которых были всегда полны золота, также сделались в городе очень популярными благодаря своей щедрости и изобретательности по части придумывания всё новых и новых удочек. Однако, самым радикальным образом изменилась всё-таки судьба Виго Левана и его семьи. Они работали теперь в точильной мастерской вдвоём вместе с отчимом. Поскольку мастерская была большая, а поток заказов на заточку оружия и инструмента не иссякал и вскоре вообще грозил резко увеличиться, ведь теперь все кузнецы города работали по-новому, а потому точить топоры, мечи, кинжалы и разный инструмент, выкованный из особо прочных сталей по старинке было просто невозможно, Иль подарил ему ещё один точильный агрегат. Благодаря этому был достроен их дом, сам Виго ходил одетый в точно такую же одежду, как и его друг, граф де-Шорн и вообще был просто счастлив. От Иля не отставал и отец Вастос, но тот действовал в общем-то примитивно, поскольку запуская руку в их общую казну только и делал, что выдавал замуж своих так называемых прихожанок, давая за ними богатое приданое.

Через кузницу Гастера Колкса прошел весь отряд Иля, который за это время увеличился втрое, равно как и через целительство баронессы, её камеристки и отца Вастоса, но по большей части с одной только целью, – научиться обращаться с железом и развить свою мускулатуру в качестве молотобойцев. Из всех этих молодых людей один только Жедон стал прекрасным кузнецом, зато все парни хорошо окрепли физически, хотя они и без того не были хлюпиками. Иль не проводил в кузнице дни и ночи напролёт. Превратив двор их гостиницы в тренировочную площадку, он ещё и обучал своих друзей фехтовальному искусству. Если раньше у него было всего сорок солдат и три офицера, то теперь число парней, щеголяющих в тёмно-зелёных камзолах перевалило за сто двадцать человек и все они были молодыми людьми в возрасте от двадцати, до тридцати лет, которым по большому счёту в жизни было три пути, – в солдаты, разбойники, или монахи. Иль всемерно развивал в голове Рейна идею о строительстве своего собственного города, а потому все эти молодые люди мечтали стать в нём кузнецами и пекарями, портными и сапожниками, фермерами и мельниками, винокурами и молламоводами.

В принципе число легионеров могло увеличиться ещё душ на шестьдесят, но уже за счёт представительниц слабого пола, которые души не чаяли в молодых баронах, но особенно в красавце графе де-Шорне, через постель которого прошел не один десяток девушек, но Иль пока что не объявлял призыв дамского контингента под свои знамёна, но был намерен сделать это уже очень скоро. Ну, а пока что он собирался воплотить в жизнь одну из самых сумасшедших своих идей, – оседлать молламов и потому ехал в поместье своего нового друга, бургомистра города Теврана – Гайера Флагора, богатейшего молламовода, который каждый год продавал до десяти тысяч пар этих гужевых животных и это были молламы самой лучшей, флагорийской породы, на диво рослые, ростом чуть ли не с Принца, если отпилить им их жировой горб, который рос ни к селу, ни к городу, как раз там, где положено было сидеть всаднику. Этот горб с одной стороны был на редкость прочной частью тела молламов, так как внутри него находились три длинных отростка костей позвоночника, так и едва ли не самой чувствительно его частью, поскольку лишь слегка поворачивая горб вправо или влево, можно было заставить моллара или мивху идти куда угодно.

Молламы были резвыми и довольно бесстрашными животными в силу того обстоятельства, что у них была очень толстая кожа и густая шерсть. Их мясо было просто отвратительным на вкус, равно как и очень жирное молоко и потому их использовали только как гужевых животных. Оседлать же их даже и не пытались, поскольку молламы были парными животными и их супружеской верности могли бы позавидовать даже лебеди. Поэтому их и запрягали только попарно, набрасывая им на основание шеи чуть ли не бревно. Передняя часть горба от природы имела толстый мозоль и потому воздействуя планками на боковые поверхности горба ими можно было управлять. Иль, готовя три пары молламов к спуску на Веду, изобрёл для них новую, мягкую упряжь, которая была гораздо легче старой, с ярмом и позволяла управлять молламами гораздо эффективнее. Гайер Флагор сразу же обратил на это внимание, а поскольку этот сорокашестилетний мужчина был талантливым управленцем, то теперь в Тевране стали тачать ещё и новые упряжи, получившие название графских или попросту шорнов. Бургомистр, договорившись об этом с Илем, тут же подмял под себя и этот бизнес, так как был на редкость предприимчивым типом.

После той пьянки, на которую Иль пригласил Гайера Флагора, они сразу же стали закадычными друзьями. Бургомистр был большим любителем гульнуть, но очень уж у него была ревнивая жена, а тут он впервые столкнулся с тем, что за пределы гостиницы не вылетало ни единого слова. Ни повара таверны, ни официантки, ни даже музыканты не проронили ни слова о том, чем занимался в таверне Гайер Флагор. Оно и не мудрено, так как обслуга гребла деньги лопатой в том числе и за полное молчание, а уж девицы, которые мечтали получить от отца Вастоса богатое придание, а иной раз к нему ещё и мужа, не заложили бы бургомистра даже под пытками. Поэтому как минимум раз в неделю Гайер посещал постоялый двор «Домашний уют», благо в нём теперь не было больше никаких других постояльцев, а его хозяин бегал по три раза на дню в храм, чтобы поставить толстую свечку перед ликом Дессора. О таком щедром постояльце, как граф из-за моря, можно было только мечтать. Тем более, что тот недавно сказал, что задержится ещё месяца на три, если не больше. Иль, думая о том, как бы ему уболтать Гайера, въехал в его громадное поместье и сразу же направился к хлевам и вскоре ему сказали, где именно находится хозяин. Подъехав к нужному хлеву, он соскочил с тарантаса вошел в хлев и громко крикнул:

– Гай, старина, иди сюда, есть разговор.

Позвав молламовода, Иль огляделся, нашел подходящий ему по размеру тюк сена, уселся на него буквально в метре от крупа здоровенного молора, и принялся обмахиваться шляпой. Весна в этом году была довольно жаркой. Гайер, который распекал за что-то скотника, прервал это занятие, подошел к своему молодому другу и в изумлении глядя на него, спросил:

– Иль, меня, признаться удивило, что ты отменный кузнец, но как ты, дворянин, мать твою, ещё и не морщишься от вони навоза молламов? Ты что, родился и вырос на скотном дворе?

Иль повёл носом. Молламы нравились ему ещё и потому, что их навоз по своему запаху и внешнему виду практически ничем не отличался от конского. Хлев был довольно чисто прибран и в отличие от городских улиц в нём имелась смывная система для удаления мочи животных, да, и навоз убирался вовремя и потому он не гнил в нём, отравляя атмосферу. Поэтому он пожал плечами, покрутил головой, потом ещё раз носом и спросил: