Текст книги "Очерки по истории Вселенской Православной Церкви"

Автор книги: Александр Дворкин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 63 (всего у книги 79 страниц)

X. Возвращение Империи в Константинополь.

Монгольская империя и конец государств крестоносцев.

Правление Михаила VIII и Андроника II Палеологов

Литература: Papadakis; Obolensky, The Byzantine Commonwealth; Obolensky, Byzantium and the Slavs; Runciman, Crusades; Runciman Steven, Sicilian Vespers. Cambridge, 1982; Runciman, Fall of Constantinople; Runciman, The Great Church; Дворкин А. Роль Византийско-Арагонского тайного союза в подготовке «Сицилийской Вечерни» // Альфа и Омега, №2, 1984; Head C. Imperial Twilight. Chicago, 1977; Ostrogorsky, History of the Byzantine State; Vasiliev; Walker.

1. Итак, в первой трети XIII в. разделение Церквей было осознано как реальность каждым византийцем. Но вместе с тем Константинопольский патриархат выдвинулся на лидирующее место в восточном христианстве, став символом единого Православия. К 1240 г. уже стало очевидным, что лидером в борьбе с латинянами была Никейская империя, возглавляемая талантливым правителем Иоанном Дукой Ватацем – св. Иоанном Милостивым. Ее владения окружали Константинополь со всех сторон. Император Иоанн объединил большую часть византийских земель и создал крепкое жизнеспособное процветающее государство, которого византийцы не знали уже долгие годы.

Во время краткого правления его сына Феодора II Ласкариса (1254-1258) Никея стала, несомненно, крупнейшим культурным центром мира. Феодор II был ученым и писателем. Он окружил себя людьми, составлявшими цвет культуры, науки и искусства своего времени. Интеллектуальная атмосфера в столице была такова, что Никею сравнивали с древними Афинами.

В 1258 г. Феодор II скончался. Ему наследовал 7-летний Иоанн IV. Его регентом и соправителем – вторым императором – стал самый видный военачальник Империи, представитель одной из ведущих аристократических семей, Михаил Палеолог (1259-1282). Михаил был способным полководцем и выдающимся государственным деятелем, но главное – необыкновенно талантливым, изворотливым и коварным дипломатом.

В 1259 г. армия Михаила Палеолога наголову разгромила войско тройной коалиции из сицилийских норманнов, деспотата Эпирского и франкского княжества Ахайского. Смертельная угроза его империи была устранена. Это был настоящий военный триумф, за которым последовал триумф дипломатический.

В 1261 г. Михаил после долгих переговоров подписал договор о дружбе и сотрудничестве с генуэзцами, главными врагами венецианцев, – той политической силы, на которой держалась Латинская империя. Генуэзцы получали все те привилегии в Империи, которые имели в ней венецианцы до захвата Константинополя. Они обязались помогать Никее во всех войнах, в том числе и в отвоевании Константинополя.

Однако последнее произошло без помощи генуэзцев. Небольшая имперская армия, посланная на разведку, проходя мимо столицы, обнаружила, что ее никто не защищает: венецианский флот с большей частью франкского гарнизона отплыл на военную кампанию в Черном море. Византийцы вошли в город по подземному ходу, указанному местными крестьянами. Балдуин II, разбуженный среди ночи, бежал, оставив скипетр, меч и корону. Константинополь вернулся в руки византийцев.

2.15 августа 1261 г. император Михаил VIII торжественно въехал в город Константина Великого. Это было грандиозное, ни с чем не сравнимое торжество. Но за 57 лет латинского владычества город уже стал далеко не тем, что раньше. Его былое великолепие было безвозвратно утрачено. После варварских грабежей 1204 г., в ходе которых бесчисленное количество величайших сокровищ мировой культуры было бесцельно уничтожено или вывезено из города, опустошение его продолжалось. Все сколько-нибудь ценное отправлялось на Запад. Латинские императоры постоянно находились на грани банкротства, и они готовы были продать все, что только продавалось. Церкви опустошались от всех реликвий и святых мощей, дворцы разрушались. Балдуин II продал громадную коллекцию мощей французскому королю Людовику IX Святому. А за несколько лет до отвоевания Константинополя он, чтобы выкупить своего сына, взятого венецианцами в заложники за долги, даже ободрал свинец с дворцовых крыш и распродал его.

Население столицы радостно приветствовало православного императора. Он был встречен крестным ходом с иконой Божией Матери Одигитрия, по преданию, написанной евангелистом Лукой. Затем он прошел в Студийский монастырь, после чего как простой христианин, а не как император проследовал на благодарственный молебен в Св. Софию.

В сентябре 1261 г. Михаил VIII был коронован в Св. Софии, а с ним его жена Феодора и 3-летний сын Андроник. Законный император Иоанн IV Ласкарис даже не был приглашен в Константинополь принять участие в торжествах, а через несколько месяцев 10-летний мальчик, верность которому Михаил поклялся соблюдать, был по его приказу ослеплен. Таким образом Михаил VIII основал династию, оказавшуюся самой долговечной за всю историю Византии: она находилась у власти без малого 200 лет и пала вместе с падением Константинополя.

Что случилось после преступного воцарения Михаила Палеолога и к каким последствиям оно привело, мы узнаем чуть позже, а пока вкратце поговорим о новой расстановке сил, сложившейся на Востоке.

3. Около 1155 г., за 32 года до отвоевания Иерусалима Саладином, на берегу реки Онон в северо-восточной Азии у вождя небольшого монгольского клана Есугея и его жены Хоэлюн родился мальчик Темучин, приобретший всемирную известность под именем Чингисхана.

Когда он скончался в 1227 г., его владения простирались от Кореи до Персии и от Индийского океана до сибирской тундры. Никогда в истории, ни до, ни после него, ни одному человеку не удавалось создать такую обширную империю. Его царство отличалось железной организацией: в нем правили порядок и эффективность, но достигались эти порядок и эффективность невероятной жестокостью. Империя Чингисхана была построена на человеческом горе и страдании.

После смерти Чингисхана завоевания продолжились. Великий хан сидел в Каракоруме и направлял завоевания. Главным их направлением теперь стали юго– и северо-запад.

Сельджуки были наголову разгромлены монгольской армией. Нужно сказать, что Никейская империя извлекла максимальную выгоду из этого поражения своих давних врагов. Ей удалось отвоевать значительные территории, а также весьма пополнить свою казну продажей продуктов во все разоренные монгольским нашествием области. Если бы всем христианским силам удалось объединиться, турок навсегда удалось бы изгнать с византийских территорий. Но объединения не хотел никто…

Внук Чингисхана Бату (Батый) повел свои армии на Русь. К 1240 г. все русские княжества, за исключением Новгорода, были завоеваны и разорены. В 1241 г. монголы разгромили объединенную польско-германскую армию, за ней – венгерскую и вышли к Адриатическому морю. Но в это время в Каракоруме скончался великий хан Огодай, и Бату поспешил назад для дележа наследства. Больше уже в Западную Европу монголы не вернулись…

Монголы были в основном шаманистами, но ряд их непосредственных соседей, таких как керайты и найманы, чьи земли вошли в империю Чингисхана в самом начале его стремительной карьеры, были христианами-несторианами. Монголы отличались большой веротерпимостью (равнодоброжелательным отношением ко всем религиям покоренных народов), но часто, из-за значительного присутствия христиан в их руководстве, отдавали им предпочтение.

К середине XIII в. Каракорум стал дипломатическим центром мира. Все правители наперебой посылали туда свои посольства для заключения мира с новой сверхдержавой. Однако монгольская дипломатия была фундаментально проста: все государства рассматривались либо как вассалы великого хана, либо как его враги. Врагов надлежало подавить, чтобы они сделались вассалами. Любое государство, не соглашавшееся добровольно признать себя вассалом великого хана, автоматически попадало в разряд врагов со всеми вытекающими отсюда последствиями. Великий хан видел себя единственным независимым властителем мира. Конечно, на этих условиях западноевропейским правителям, пытавшимся заключить с монголами союз для борьбы с исламом, было довольно трудно о чем-либо договориться.

Но у монголов имелись свои планы. В 1256 г. громадная монгольская армия под началом Хулагу – брата великого хана Кубилая – направилась на Ближний Восток. Хулагу был шаманистом, но его старшая жена – несторианкой, и она оказывала на него большое влияние. Его главным полководцем был несторианин Китбуга, найман по происхождению (по преданию, в которое он верил, он потомок одного из трех евангельских волхвов).

В 1258 г. был взят и разгромлен Багдад. Все жители великого исламского мегаполиса были вырезаны или проданы в рабство. Жизнь и имущество сохранили лишь христианам. Багдад так и не оправился от этого страшного погрома. Город более уже никогда не вернул себе прежнего величия. Конечно, постепенно он начал отстраиваться вновь, и к началу XIV в. это был благополучный провинциальный городок, приблизительно в 1/10 прежнего размера.

Один за другим монголы брали великие мусульманские города. И всюду повторялась одна и та же схема: мусульман вырезали, а христианам оставляли жизнь и имущество. В 1260 г. пали Алеппо и Дамаск. 1 марта 1260 г. Китбуга вступил в Дамаск во главе монгольской армии. Вместе с ним ехали король Армении и князь Антиохийский. Впервые за шесть веков три христианских государя ехали с триумфом по улицам древней столицы халифата.

Впервые за 6 веков мусульмане на всем Ближнем Востоке оказались на положении притесняемого меньшинства. Они горели жаждой мести, правда, пока чисто теоретически, ибо испытали на себе силу монгольского меча.

Однако в Каракоруме вновь начались осложнения. Стали выявляться трения и в самой громадной Монгольской империи: если монголы в Персии и Сирии склонялись к христианству, то их братья в Золотой Орде склонялись к исламу. Это вызывало определенные сложности в отношениях. Хулагу должен был оттянуть часть войск из Сирии, чтобы в полной боевой готовности следить за действиями своих северных собратьев.

Китбуга с весьма поредевшей армией остался править захваченной провинцией. Но в мусульманском мире имелась еще одна сила, не разбитая пока монголами, – мамелюки, новые правители Египта. Мамелюки были гвардией из тюркских (половецких) рабов, захвативших власть в древней стране фараонов и установивших в ней свое – жесткое и, впервые за долгие годы, эффективное правление.

Силы были приблизительно равны. Итог столкновения во многом зависел от позиции франков-крестоносцев: их вмешательство перевесило бы баланс в ту или иную сторону. Франки решили соблюдать дружелюбный нейтралитет по отношению к мамелюкам. Они пропустили их армию через свою территорию, снабдив ее продовольствием. Таким образом мамелюкам удалось выйти в тыл к монголам.

3 сентября 1260 г. состоялась битва при Айн-Джалуде в Галилее. После жаркой сечи монголы, вместе с их армянскими и грузинскими союзниками, были разбиты, а Китбуга ранен и захвачен в плен. Его привели к султану Кутузу, который начал насмехаться над его поражением. Гордый найман заявил, что за него отомстят другие и что он, в отличие от мамелюков, всегда сохранял верность своему господину. Торжествующие победители тут же снесли ему голову.

Битва при Айн-Джалуде – одна из самых решающих битв во всей мировой истории. Победа мамелюков спасла ислам от самого большого врага за все его существование. Если бы монголы оккупировали Египет, во всем мире не осталось бы ни одного исламского государства к востоку от Марокко. Конечно, мусульман в Азии было слишком много, чтобы полностью стереть их с лица земли, но они более не были бы правящей расой. Если бы христианин Китбуга победил, то христианские симпатии монголов получили бы мощную поддержку и азиатские христиане, впервые после исламского завоевания, вновь вернулись бы ко власти в своих странах. Весьма вероятно, что Золотая Орда никогда не приняла бы ислам и вся история отношений Руси с монголами пошла бы по-другому…

Но гадать о том, что могло бы случиться тогда, – пустое дело. Историк может лишь рассказывать о том, что было. Айн-Джалуд сделал мамелюкский султанат Египта главной силой на Ближнем Востоке в течение двух последующих веков, до расцвета Оттоманской империи. Положение христиан на Ближнем Востоке значительно ухудшилось: мусульмане мстили им за дружбу с монголами. Усиление ислама и ослабление христианства подтолкнуло оставшихся в Передней Азии монголов принять ислам. И наконец, победа мамелюков приблизила конец крестоносных государств: мусульмане жаждали расправиться с последними врагами веры, остающимися на их земле.

Мамелюки методично, шаг за шагом, захватывали и разрушали города и крепости крестоносцев. К 1268 г., когда пала Антиохия, у франков оставалась лишь Акра и несколько крепостей. Им удалось протянуть еще пару десятков лет. В 1291 г. после 6-недельной осады Акра была взята. Крестоносные государства бесславно завершили свою историю. Для местных христиан освободители Гроба Господня принесли лишь страдания, грабежи, дискриминацию, притеснения и гонения. Именно из-за них разделение Церквей стало окончательной реальностью. Более того теперь, после ухода крестоносцев, местные христиане остались под властью не просвещенных и терпимых багдадских калифов, а жестких и фанатичных мамелюков, а у покровителя же христиан – византийского императора – было, по милости тех же крестоносцев, уже куда меньше сил и возможностей, чтобы заступаться за них и облегчать их участь.

4. Итак, в 1261 г. Михаил Палеолог торжественно вступил в Константинополь. Империя вновь сделалась одним из ведущих мировых государств. Но возможности у Византии были уже далеко не те. Никея являлась процветающим небольшим государством, экономные императоры которого постоянно пополняли его казну. Однако завоевание столицы потребовало от государства таких расходов, которое оно было не в состоянии понести. Город, разоренный шестьюдесятью годами латинского правления, нуждался в срочном восстановлении. Генуэзцы требовали плату за свои услуги. Приходилось отдавать им одну за другой коммерческие привилегии, что сокращало поступление доходов в казну.

Резко изменилось положение в Сицилии: там пришел к власти папский ставленник Карл Анжуйский – брат французского короля Людовика Святого. В 1266 г. он разбил войска отлученного папой от Церкви сицилийского короля Манфреда и воцарился в Сицилии. Последний законный наследник сицилийского престола – последний представитель династии Гогенштауфенов, 16-летний мальчик Конрадин Швабский, – отправился отвоевывать свое наследие. В битве при Тальякоцци в 1268 г. Карл разбил и его, после чего казнил своего 16-летнего пленника на эшафоте в Неаполе [35

[Закрыть]]. Более соперников у него не было. Утвердившись таким образом в Сицилии, Карл возглавил борьбу против Византии. Он видел себя защитником западного христианства, возвращающего греков в истинную церковь и воцаряющегося на троне римских императоров в Константинополе.

Противостояние ему требовало немалых средств. Имперская валюта, стабилизированная было никейскими императорами, начала вновь девальвироваться. Михаилу не хватало средств на содержание войск в Азии, и он начал их оттуда выводить, обнажая таким образом свою восточную границу. Все его внимание было обращено на Запад, и ему не хватало сил и возможностей заниматься Востоком. Константинополь стал головой на ослабленном теле: большая часть Балканского полуострова была поделена между Болгарией, Сербией и мелкими франкскими государствами.

5. Возвращение в древнюю столицу в длительной перспективе оказалось более выгодным патриарху, чем императору: он вновь стал неоспоримым лидером иерархии, чьи епархии простирались от Адриатики до России и от Балкан до Кавказа, в то время как владения императора вскоре начали стремительно сжиматься. Растущее обнищание Империи также ударяло больнее по императору, чем по патриарху. Приходилось вводить режим экономии. Дворцовый церемониал был урезан и упрощен. Император начал терять свою былую ауру тайны и великолепия. По традиции турки, как и персы и арабы до них, признавали его господином православных, в том числе и православных общин на их территориях. Однако уже в конце XIV в. император сделался вассалом султана и должен был использовать свой авторитет, чтобы, например, принудить граждан собственного свободного города Филадельфия сдать его туркам. Его политическая власть сходила на нет, и его былой престиж мог сохраняться лишь при поддержке Церкви.

Однако уже в правление Михаила Палеолога отношения между imperium и sacerdotium пережили тяжкое потрясение. Как мы помним, Михаил Палеолог, император, отвоевавший Константинополь у латинян, был узурпатором, вначале сделавшим себя регентом малолетнего императора Иоанна IV, затем – соправителем и наконец – старшим императором. Патриарх Арсений Авториан – ученый старый монах безупречной жизни – с неохотой признавал каждый новый этап возвышения Михаила и венчал его на царство только после того, как тот торжественно поклялся сохранять верность Иоанну IV, признавая все его права на трон. И все же Арсений до такой степени не верил Михаилу Палеологу, что в 1260 г. отрекся от патриаршего престола и ушел на покой; однако, когда его преемник через несколько месяцев скончался, Михаил убедил Арсения вернуться на престол, вновь поклявшись ему сделать все для обеспечения безопасности Иоанна IV.

Михаил воспринял свое триумфальное вхождение в Константинополь как знак особого богоизбранничества и небесной защиты. Он удалял мальчика-императора все дальше и дальше, а в 1262 г. низложил и ослепил его. Арсений, наблюдавший за поведением Палеолога с растущим ужасом, немедленно отлучил его от Церкви. Все протесты Михаила не дали результата. Тогда он начал работу с епископами, многие из которых были недовольны строгостью Арсения. К 1265 г. Михаил почувствовал себя достаточно сильным, чтобы созвать Синод, на котором даже присутствовали патриархи Александрии и Антиохии, прибывшие в столицу для сбора пожертвований. Арсения обвинили в том, что он не поминал имя императора на Литургии, и в том, что он причастил ссыльного турецкого эмира и его семью, хотя те не были христианами. Обвинения были дутыми: Арсений, естественно, не мог поминать отлученного от Церкви императора за Литургией, а турецкий эмир заявил, что готов съесть перед Синодом целый окорок, чтобы доказать, что он более не мусульманин. Но "несерьезность" эмира оскорбила присутствующих, и он не был допущен в качестве свидетеля на заседание Синода. Патриарх Арсений заявил о неканоничности заседания и не явился на него. Он был низложен in absentia и сослан в дальний монастырь, где скончался семь лет спустя. Следующий патриарх, Герман III, митрополит Адрианопольский, оказался настолько коррумпированным и некомпетентным человеком, что был низложен два года спустя под предлогом неканоничности своего назначения: ведь его перевели с одной кафедры на другую.

Его преемник Иосиф наконец согласился снять отлучение с Михаила, но на своих условиях: император, одетый в рубище, на коленях исповедал свои грехи и молил о прощении в Церкви; несчастному Иоанну IV была назначена большая пенсия, а патриаршим постановлениям придана та же сила, что и имперским.

Однако приверженцы Арсения не удовлетворились таким унижением императора и ушли в раскол, который продолжался более пятидесяти лет. Монашеская партия в Церкви, всегда с подозрением относившаяся ко двору и высшей иерархии, считала Арсения святым исповедником, осмелившимся противостоять императору, нарушившему основной нравственный закон. К их партии примкнули даже многие иерархи, придерживавшиеся старой студийской традиции противостояния имперской власти в Церкви. Арсениты отказывались признать компромисс Иосифа. Они продолжали считать императора отлученным от Церкви, его иерархию (они называли ее иосифлянской) незаконной и его придворных – слугами узурпатора. Империя пыталась их подавить, но они уходили в подполье, что было легко сделать благодаря их монашеским связям. Постепенно арсениты, численность которых все сокращалась, выродились в секту. Но тем не менее Империя была серьезно ослаблена.

6. Задача Михаила подавить арсенитский раскол была бы легче, если бы он вскоре не оказался вовлеченным в новый конфликт с Церковью из-за своей политики по отношению к Риму. Карл Анжуйский готовил военную кампанию против Константинополя. По его настоянию папы готовы были провозгласить крестовый поход против схизматиков-греков. Михаилу пришлось возобновить переговоры с папами. Пока в этом не было ничего особенного: такие переговоры вели все никейские императоры, но они ни к чему не приводили. Однако, в отличие от них, Михаил из-за сицилийской угрозы не мог растягивать их до бесконечности: папы грозили, что вскоре не смогут сдерживать воинственный пыл Карла Анжуйского.

В 1274 г. папа Григорий X созвал собор в Лионе. Делегация, которую смог послать туда Михаил, была весьма жалкой: ни один порядочный человек не согласился в нее войти. Возглавлялась она скомпрометированным бывшим патриархом Германом. Кроме того, в нее входили Никейский митрополит Феофан – человек, ничем себя не проявивший, – и личный представитель императора мирянин-философ Георгий Акрополит. Зато римо-католическая сторона была весьма презентабельной: даже прославленный Фома Аквинат согласился прибыть на собор. К сожалению, он скончался по пути в Лион в итальянском монастыре. Еще на соборе присутствовал знаменитый современник Фомы Аквинского – богослов-францисканец кардинал Бонавентура (правда, и он скончался в Лионе до завершения собора).

Однако никаких богословских дебатов на соборе не было. Греческая делегация привезла с собой письмо императора, соглашавшегося на все условия папства. Иными словами, это была безоговорочная капитуляция. Условия, предложенные Григорием X и принятые греками, таковы:

1) папа признавался главой христианского мира;

2) греки обязывались ввести в Символ веры filioque;

3) они обязывались совершать литургию не с квасным хлебом, а с опресноками;

4) они обязывались убрать из Евхаристии анафору;

5) они признавали догматическую верность католического учения о чистилище.

Кроме того, греки обязывались принять еще ряд богослужебных особенностей латинской Церкви.

Все эти условия автоматически приняла греческая делегация. Через пять дней после ее прибытия была подписана уния и отслужена торжественная месса, пополам на латинском и греческом языках. Символ веры, естественно, пелся с filioque. Однако близкие лица заметили и, естественно, довели до внимания папы, что в самый ответственный момент митрополит Никейский плотно сжал губы.

7. Как скоро стало очевидным, принять папские условия Михаилу Палеологу оказалось гораздо легче, чем навязать их Церкви и народу. Практически вся Империя отвергла унию. Патриарх Иосиф отлучил Михаила от Церкви. Тем не менее император остался верным подписанной им унии и использовал всю мощь государственной машины, чтобы навязать ее народу. Ему удалось низложить патриарха. Многие епископы, священники и монахи, отказавшиеся принять унию, были сосланы, брошены в темницы и замучены. Император пытался навязать унию и путем уговоров, объясняя ее вынужденность и политическую необходимость. Но он оказался бессилен.

Новым патриархом был назначен проунионист интеллектуал Иоанн Векк. Он написал несколько трактатов, в которых пытался доказать, что, когда греческие отцы Церкви, в том числе и св. Афанасий, св. Иоанн Златоуст и великие Каппадокийцы, писали "через Сына", они на самом деле имели в виду "и от Сына". Его аргументы были весьма остроумными, но тем не менее никого не убедили. Начался новый раскол. Патриаршая партия служила в пустых церквах. Сестра императора удалилась ко двору болгарского царя (мужа ее дочери), где возглавила антипалеологовскую политику.

Правитель Фессалии Иоанн Ангел даже созвал в 1278 г. собор, осудивший Михаила за еретичество. Все гонения Михаила на противников унии приносили только обратный эффект, и народ все более ожесточался против него.

Тем временем папы, недоумевавшие, почему византийская Церковь не подчиняется им, оказывали давление на Михаила, подозревая его в двуличии. Все новые и новые легаты прибывали в Константинополь, но уния так и не делалась реальностью. Даже сын и наследник Михаила Андроник отказался от него.

8. В 1281 г. на папский престол взошел француз Мартин IV, послушный воле Карла Анжуйского. Через несколько месяцев после своей интронизации он отлучил Михаила Палеолога от церкви. У Карла Анжуйского, давно мечтавшего о походе на Константинополь, наконец были развязаны руки. Правитель Сицилии собрал под свои знамена мощную антипалеологовскую коалицию, в которую входили папство, Венеция, Иоанн Ангел – дука Фессалийский, Никифор Ангел – деспот Эпирский, Сербия и Болгария. Казалось, что дни Михаила сочтены. Спасти Империю могло только чудо. И чудо произошло.

Дипломатия Михаила Палеолога оказалась лучшей в мире. 30 марта 1282 г., накануне отбытия армады Карла из Сицилии в Константинополь, в Палермо началось восстание, получившее название "Сицилийской вечерни". Весь французский гарнизон был вырезан, флот сожжен, а Карл оказался втянутым в длинную и изнурительную войну с королем Арагонским Педро III, который вместе с огромным флотом "случайно" оказался вскоре после начала "вечерни" у берегов Туниса, близ Сицилии. Послы Сицилии направились к нему и предложили корону. Педро согласился и 4 сентября был коронован в Палермо. "Война сицилийской вечерни" затянулась на десятилетия. Дипломатический гений Михаила, тщательно подготовившего весь этот сценарий, восторжествовал. Империя была спасена.

Вскоре после этого триумфа Михаил VIII Палеолог скончался. Мало какой император сделал так много для спасения Империи и упрочения ее позиций. Но и мало какой император был столь непопулярен среди своих подданных. Спаситель Империи, до конца жизни хранивший верность унии, был оставлен без церковного погребения. Его собственный сын подтвердил верность церковной анафеме своего отца.

При Михаиле Византия в последний раз была великой державой. Своей беспрецедентной дипломатической активностью и крайним напряжением всех сил своего государства ему удавалось сохранять его позиции в мире. Чем-то его правление было похоже на правление Мануила Комнена, который жил явно не по средствам и расточил ресурсы, накопленные его дедом и отцом. Но Михаил Палеолог начинал с куда более скромными возможностями. После его правления Империя была полностью обескровлена. Начался упадок уже без всякой надежды на возрождение. Политически Империя была обречена.

9.Андроник II (1282-1328) оказался одним из наиболее слабых и неспособных правителей на византийском троне. Но при этом он был высококультурным, образованным, очень благочестивым человеком, богословом и миротворцем. Именно в его правление начался знаменитый палеологовский ренессанс. Он был также единственным Палеологом, никогда не вступавшим в унионистские переговоры с папами.

Ему с самого начала пришлось столкнуться с двумя проблемами: арсенитским расколом и унией. Первое, что сделал Андроник II, – собрал собор в Константинополе (1282 г.), на котором Лионская уния была отвергнута, а Иоанн Векк низложен. Новым патриархом стал профессор Георгий Кипрский, принявший имя Григорий II.

Андроник убрал с руководящих постов всех сторонников унии, но, в отличие от своего отца, не применял к ним никаких карательных мер. Арсениты, возглавлявшие антиунионистов, постепенно начали примиряться с иерархией. Однако в большинстве своем они составили внутрицерковную фракцию, известную под названием "зилоты". Зилоты проповедовали аскетизм и созерцательную жизнь и с большим подозрением относились к имперскому двору и к интеллектуалам, имевшим к нему отношение – как мирянам, так и клирикам. Их оппоненты, известные под названием "политики", выступали за сотрудничество с государством и за более широкое применение икономии. Соперничество между этими двумя партиями сыграет свою роль в дальнейших событиях.

На новом соборе в 1283 г. патриарх Иоанн Векк и Михаил Палеолог были осуждены как еретики. В 1285 г. был созван новый собор во Влахернском дворце, на котором сформулирован богословский ответ Лионскому собору. На нем председательствовал патриарх Григорий II. Лионская уния была вновь отвергнута и латинская церковь обвинена в ереси. Томос этого собора – единственное православное соборное осуждение filioque.

Конечно, в латинской интерполяции было два аспекта – канонический и богословский. Собор затронул лишь богословскую сторону, приняв вероучительный томос Григория II, который, хотя и был твердый антиунионист, но искренне пытался найти формулу для примирения Церквей по вопросу об исхождении Св. Духа. В его томосе говорилось о "вечном явлении миру Духа через Сына" и приводилась аналогия Феофилакта Болгарского о солнце, его лучах и свете как образе Троицы, что тоже подсказывало вечные отношения между лучами и светом.

После кончины Григория II патриархом стал Афанасий I (1289-1293; 1304-1309). Его можно назвать своего рода поздневизантийским Иоанном Златоустом. Св. Афанасий был социальным реформатором пророческого типа. Естественно, что, как и у всякого пророка, у него было много врагов, поэтому синоду удалось сместить его. Лишь через 11 лет по требованию народа он был возвращен на свою кафедру. Афанасий стремился улучшить нравы в монастырях и во всей Империи. С его именем связывают реформу монашеской жизни и возрождение афонского монашества. Он приказал всем гостящим в столице епископам разъехаться по своим епархиям и распустил Синодос эндимусса (см. 3. III. 2). После него патриархат полностью перешел в руки монахов. Св. Григорий Палама называет его предтечей исихазма. В его правление Империя вступила в XIV в. Началась новая эпоха…

Примечания

35. За это преступление и вопиющее нарушение рыцарского кодекса Данте поместил Карла в один из кругов своего ада.