Текст книги "Очерки по истории Вселенской Православной Церкви"

Автор книги: Александр Дворкин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 52 (всего у книги 79 страниц)

Апостольские труды учеников св. Мефодия получили поддержку государственных властей в Константинополе. Это можно проиллюстрировать даже таким эпизодом. Вскоре после кончины св. Мефодия посланник императора Василия I, находясь в Венеции, обратил внимание на группу ученых рабов, выставленных на продажу еврейскими торговцами. Расспросив их, он узнал, что они были учениками свв. Кирилла и Мефодия, которых моравцы продали в рабство как еретиков. Имперский посланник выкупил их и отправил в Константинополь. Многие из них были направлены византийскими властями в Болгарию на помощь своим коллегам, уже работавшим там.

6. Итак, политика Василия неизбежно пришла к продолжению политики Варды и Фотия. С Римом опять начался разлад из-за Болгарии. Вскоре император и сам это понял, тем более что популярность Фотия была огромной, а его унижение в глазах народа и большинства духовенства было равносильно унижению Востока перед Римом.

Фотий был возвращен ко двору и приглашен стать учителем детей императора. Через несколько лет произошло торжественное примирение Фотия и Игнатия. Сразу же после смерти Игнатия (877 г.) Фотий вторично вступил на патриарший трон (877-886 гг.).

В Риме папой был Иоанн VIII (тот самый, который вызволил Мефодия из темницы). Он осознавал необходимость примирения. После предварительной переписки в 879-880 гг. в столице был созван новый собор: "Великий собор воссоединения", или "Великий собор в Св. Софии". На соборе присутствовали легаты папы Иоанна VIII, которые сделали слабую попытку добиться от Фотия извинений за низложение папы Николая I. Но византийцы сожалений не высказали.

Легаты также попытались было уговорить Фотия, чтобы он вернул управление Болгарской Церковью в руки римского престола. Однако им было разъяснено, что вопрос этот не зависит от патриарха: разграничение епархий – дело императора. Им пришлось удовлетвориться такими объяснениями.

Собор принял следующие решения:

1. Собор 869-870 гг. – не собор, и его решения полностью отменяются.

2. Иллирик входит в римскую юрисдикцию, но находится под управлением Константинополя (так была сделана попытка удовлетворить самолюбие пап, не уступив им ничего).

3. Быстрое возведение мирянина в патриархи допустимо в чрезвычайных случаях, но крайне нежелательно (точно такая же попытка удовлетворения самолюбия пап, как и предыдущая).

4. Собор 787 г. был объявлен Вселенским Собором.

5. Папа и Константинопольский патриарх провозглашают, что они имеют равные юрисдикционные права в своих сферах влияния.

6. Никейско-константинопольский символ провозглашен навечно неизменяемым (таким образом было осуждено filioque). Любой, кто попытается что-либо добавить к нему или убавить от него, подлежит анафеме.

Как мы видим, это было полное торжество идей великого патриарха Фотия. Собор этот был признан Вселенским и на Востоке, и на Западе. Лишь в XI в. при папе Григории VII Гильдебрандте решения Собора оказались неприемлемыми, и вместо него вселенским стали считать собор 869-870 гг., осудивший Фотия. Тогда же была пущена в ход легенда о втором фотианском расколе, на самом деле никакими историческими фактами не подтвержденная.

Св. Фотий правил еще 6 лет и был энергичным и деятельным патриархом. В 886 г. он поссорился со своим учеником, уже императором Львом VI, и ушел на покой. Оставшиеся годы своей жизни он посвятил богословской деятельности. Именно тогда была написана его "Мистагогия" (Тайноведение) Св. Духа с детальным осуждением filioque.

После Фотия осталось множество драгоценнейших писем, несколько богословских трактатов и "Библиотека": около 400 обзоров книг, написанных его учениками по его рекомендации и под его редакцией (еще до патриаршества). О многих не сохранившихся до наших времен книгах мы знаем лишь из "Библиотеки".

7. Князь Борис, несмотря на начальные колебания, глубоко воспринял христианство. Он правил до 889 г., а затем отрекся от престола и ушел в монастырь. Однако его сын и наследник Владимир разорвал отношения с Византией, заключил пакт с германским королем Арнульфом, попытался восстановить язычество и начал гонение на духовенство. Это продолжалось четыре года.

Борису, увидевшему, что дело всей его жизни находится под угрозой, пришлось выйти из своего монастыря и вновь занять трон в Плиске. Владимир был схвачен и ослеплен. В 893 г. Борис созвал земский собор, который одобрил следующие его решения: третий сын Бориса Симеон был возведен на царство (для этого ему пришлось отказаться от монашества, которое он принял ранее); славянский язык заменил греческий в качестве официального языка страны, и столица была перенесена из Плиски (где, как показал опыт, языческие корни были весьма крепкими) в Преслав.

Так завершилась последняя попытка болгарского язычества вернуться к власти. Борис помог Симеону утвердиться на престоле и вновь ушел в монастырь, где и провел остаток своих дней в посте и молитве. Он мирно скончался в 907 г.

III. Правление императора Льва Мудрого и его преемников.

Его четыре брака

Литература: Meyendorff J. Marriage: an Orthodox Perspective, N.Y., 1984; Runciman, The Great Church; Runciman S. The Emperor Romanus Lecapenus and His Reign. Cambridge, 1963; Runciman, Byzantine Civilization; Obolensky, The Byzantine Commonwealth; Obolensky, Byzantium and the Slavs; Ostrogorsky, History of the Byzantine State; Vasiliev.

1. В 886 г. император Василий I погиб из-за несчастного случая на охоте. Ему наследовал Лев VI Мудрый, Философ (886-912). Во все время правления императора Льва соправителем и вторым императором считался его брат Александр. Однако он не принимал участия в делах правления, а лишь наслаждался жизнью. У власти ему пришлось быть лишь год после смерти Льва (912-913).

Василий I терпеть не мог своего сына Льва. Тот отвечал отцу взаимностью. После смерти отца Лев вынудил своего учителя, патриарха Фотия, уйти в отставку лишь из-за того, что он был в его глазах связан с Василием, и сделал патриархом своего младшего брата Стефана, которому тогда едва исполнилось 16 лет. Конечно, это было нарушением всех канонических норм Церкви, но Лев решил пойти на это, чтобы начать свое правление с абсолютно новой строки.

2. Какова же была структура византийской Церкви того времени? Выше отмечалось, что в самой постановке вопроса об отношениях Церкви и государства применительно к Византии заключается анахронизм: Церковь и государство полностью совпадали, их составляли те же самые люди, проживавшие на той же самой территории. Патриарх был для византийцев свидетелем Христа во всех общественных делах. В то же время императоры (после исаврийцев) никогда более не пытались определять догматы. Главной идеей продолжала оставаться идея симфонии, но она все более приобретала эсхатологический оттенок: общество и империя виделись как вещи временные. Функция императора – сохранять Церковь, делать ее присутствие зримым, чтобы она могла освящать империю изнутри и довести народ до конца времен.

На вершине Церкви видимым образом находился патриарх Константинопольский. Однако в основе своей Церковь была глубоко демократичной. Приходского священника рукополагал местный епископ по представлению прихода. Епархиальное духовенство избирало епископа. По древней традиции, легализированной Юстинианом I, собор, состоящий из епархиального духовенства и видных мирян епархии, предлагал три кандидатуры митрополиту провинции, который избирал из них наиболее достойного. В особых случаях патриарх сам назначал кандидатуру нового епископа и сам хиротонисал его. Митрополит избирался таким же образом, как и любой другой епископ, хотя рукополагал его патриарх, который и выбирал из трех кандидатов. Но к IX в. митрополит уже избирался собором из епископов провинции, в котором священство почти не принимало участия. Во всех случаях новоизбранный кандидат рукополагался патриархом и утверждался императором или его представителем на месте. В подавляющем большинстве случаев это утверждение являлось простой формальностью.

Каков же был статус патриарха? Согласно 28-му канону Халкидонского Собора, он имел право рукополагать (но не назначать) митрополитов в диоцезах Понт, Фракия и Азия. С 588 г. патриарх использует титул "вселенский". Согласно кодексу Юстиниана, патриарх избирался клириками и отцами города, но с IX в. картина изменилась. Патриарх стал избираться голосованием синода, избирающего трех кандидатов. Назначение одобрялось императором. Синод назывался уэнпдпт ендзмпэуб, т.е. "постоянно действующий синод". Он состоял из епископов пригородных районов и всех епископов, на тот момент гостящих в столице. При выборах патриарха на синоде должны были присутствовать все митрополиты, если у них не было сверхуважительных причин для отсутствия.

Император вмешивался в выборы патриарха по самым очевидным причинам: должность первоиерарха Империи носила очень важный политический характер. Патриарх играл важную церемониальную роль в византийском дворе. Он короновал императора, был его советником, а во время его отсутствия или малолетства часто исполнял роль регента. Именно из-за этих политических обязанностей патриарха император, который, как отмечалось выше, практически никогда не вмешивался в выборы других епископов, хотел иметь свое слово при назначении на должность патриарха.

3. Согласно официальным правилам, патриарх назначался указом Синода по представлению императора. Его введение в должность происходило в имперском дворце (до 1204 г. – в Магнаврском дворце) в присутствии высших чинов государства и церковных иерархов. Император лично объявлял об избрании нового патриарха, используя формулу: «Божественная благодать и наше Величество, проистекающее из нее, возводит благоговейнейшего (имярек) быть патриархом Константинопольским». После 1261 г. введение в должность проходило в триклинии Влахернского дворца. Приблизительно в то же время была изменена и формула. Теперь император говорил: «Святая Троица, властью данной Нам, возвышает тебя быть Епископом Константинополя, Нового Рима, и Вселенским Патриархом». К началу XV в. формула и церемониал введения в должность вновь изменились: теперь все происходило в церкви, в присутствии императора; однако слово теперь предоставлялось одному из высших должностных лиц Империи, который произносил: «Наш великий и святой Государь и Священный Синод призывают Твое Святейшество на верховный трон Патриарха Константинопольского». Богослов Симеон Солунский, писавший около 1425 г., высказал сожаление, что в новой формуле не упоминался Бог, хотя он положительно отозвался о признании, данном Священному Синоду. Когда избрание было таким образом провозглашено, император вручал патриарху ручной крест, лиловую мантию и наперсный крест-мощевик – символы его должности. После введения в должность патриарх проезжал на коне во главе торжественной процессии по улицам Константинополя к собору Св. Софии, где его хиротонисал сонм епископов во главе с митрополитом Гераклейским, в память о том времени, когда кафедра Византия входила в митрополичий округ Гераклеи.

Как показывает последняя формула, права Священного Синода признавались в течение всей имперской истории. Синод имел право низложить патриарха. Официально император имел лишь право созвать Синод и предложить ему к рассмотрению вопрос о низложении патриарха. Очень редко Синод сам низлагал патриарха без санкции императора, как в случае Анастасия I, низвергнутого в 1293 г. из-за его чрезмерной строгости, но Анастасий имел такую мощную поддержку священства и народа, что императору удалось заставить Синод переизбрать его через 11 лет. Строго говоря, помимо ереси и грубых нравственных нарушений, единственным поводом для низложения патриарха было признание его назначения или хиротонии неканоничными; правда, этот повод можно было толковать весьма широко.

Кандидат в патриархи, так же как и кандидат в епископы, должен был иметь не менее 35 лет от роду; это правило, как мы видели, иногда нарушалось императорами. Теоретически он не мог быть государственным служащим или сборщиком податей, но и здесь исключения были довольно часты. Он мог быть вдовцом или даже женатым человеком, если и для него, и для его жены это был первый брак и если жена его соглашалась уйти в монастырь. Он мог быть мирянином, но и монахи, не рукоположенные в священный сан, также считались мирянами. Если избирался мирянин, его быстро возвышали через предыдущие церковные степени; однако обычно требовалось, чтобы до патриаршей хиротонии прошло три месяца. Если хиротония случалась раньше, как это было в случае великого патриарха Фотия, это создавало почву для вопросов о каноничности его патриаршества. Согласно канонам IV в. епископ не мог быть переведен с одной кафедры на другую: это правило, хоть и с некоторыми исключениями, соблюдалось довольно строго до конца XIV в. Со временем кандидатов в епископы все чаще и чаще выбирали из монастырей. За последние 250 лет существования Империи все патриархи, за буквально несколькими исключениями, были монахами и, как правило, уже в священном сане. За все это время в патриархи был избран лишь один мирянин в полном смысле этого слова – профессор Георгий Кипрский (1283 г.).

4. Патриарх пользовался высочайшим авторитетом. Однако, кроме ограничений, накладываемых на него императором, его власть также была ограничена Синодом. Он нес ответственность за правильное совершение богослужений и за поддержание религиозной дисциплины во всей Империи, но законы по этим вопросам мог издавать только совместно с Синодом. Самые важные религиозные законы инициировались императором – основным источником права. Обычно происходило это так: император писал письмо патриарху, в котором предлагался новый законопроект; если патриарх и Синод его принимали, их обязанностью было информировать о нем Церковь и добиться выполнения нового закона. Если в Церкви происходил скандал, патриарх мог предпринять меры непосредственно. Он мог запретить в священнослужении провинившегося митрополита; если митрополит допускал злоупотребления в своем округе, патриарх мог запретить в служении любого виновного клирика. Однако ни один епископ не мог быть низвергнут из сана без решения Священного Синода.

В дни процветания Империи доходы патриархии были огромны. Их основу составляли ежегодные выплаты из имперской казны, поступления из земельных владений в разных частях Империи, в том числе и в самом Константинополе, и арендная плата монастырей, основанных патриархом. Каждая часть дохода была предназначена для определенной цели. Вторжения извне, сокращение размеров Империи и захват Константинополя крестоносцами разрушили всю эту систему. После отвоевания Константинополя византийцами патриархату была отдана треть доходов от города. Кроме того, для него была выделена часть налогов, выплачиваемых рыболовами и охотниками, жившими в столице и ее окрестностях. Эти доходы шли на оплату свечей и масла, необходимых для освещения великого собора Св. Софии. По мере наступления турок патриарх терял все больше и больше своей земельной собственности; однако он продолжал получать арендную плату от своих монастырей на турецкой территории. К концу XIV в. доход патриарха настолько уменьшился, что он более не мог содержать патриарший дворец.

Дворец примыкал ко Св. Софии, с которой он был соединен крытыми переходами. В дворцовый комплекс входили административные помещения и приемные залы, в том числе и те, в которых заседал Синод, и великолепная библиотека, сохранившаяся почти нетронутой до 1453 г. Во время латинской оккупации города библиотека была в руках венецианцев, которые обеспечили ее сохранность. Апартаменты, отведенные для житья патриарха, были весьма скромными; однако ему принадлежало несколько пригородных вилл, куда он мог удалиться; часто он предпочитал жить в одном из близлежащих монастырей.

5. Такова была роль патриарха. Роль императора была сформулирована в законах Льва VI Мудрого. Император Лев был весьма ученым человеком (вспомним, что его учителем был сам Фотий), благочестивым христианином (он был поставлен в чтецы и проповедовал в церкви), богословом (автором ряда церковных песнопений), законодателем. Многие его творения сохранились до наших дней. Но более всего он известен как законодатель. Его «Василики» (Имперские законы) – крупнейший средневековый юридический корпус в 60 книгах (6 томов). В отличие от кодекса Юстиниана, «Василики» полностью написаны по-гречески.

"Василики" окончательно формируют византийский абсолютизм. Всевластие императора во время правления Македонской династии достигло своего зенита. Сенат остался лишь номинальным органом; понятие "государство" полностью идентифицировалось с императором.

Император виделся как избранник Божий, который находится под охраной Божественного провидения. Он представлял Бога перед своими подданными, но он же и представлял своих подданных перед лицом Бога. Так что все его величие в этом мире уравнивалось тяжестью ответственности, которую он нес перед миром грядущим.

Император был главой и властелином правительства империи, главнокомандующим ее армией, верховным судией и законодателем, защитником Церкви и хранителем правой веры. Он принимал решения об объявлении войны и заключении мира; его судебное решение было окончательным и обжалованию не подлежало, его законы считались боговдохновленными. Его власть ограничивалась лишь законами нравственности и религии. Однако, с другой стороны, издав закон, император сам попадал под его силу и был обязан его соблюдать.

Но в делах церковных власть императора была совсем иной. Конечно, он имел рычаги давления на видимую форму церковной организации; хотя он оставался мирянином и был лишь защитником, но не главой Церкви и даже не одним из ее иерархов. Да, он санкционировал назначение патриарха – но патриарх, со своей стороны, короновал императора. Если император очень хотел, он мог добиться смещения патриарха, но последствия этого бывали непредсказуемыми. Смещение патриарха могло вызвать раскол, когда против императора восставала часть его подданных, и в конечном итоге это могло даже привести к дворцовому перевороту. По словам одного современного историка, власть византийского императора была ограничена правом народа на революцию. Так что смещение патриарха было весьма взрывоопасным делом, и императоры, как правило, прибегали к нему только в самых крайних случаях. Император мог изменять законы, изданные его предшественниками, но не мог изменять канонов соборов или отменять их. Более того, в его обязанности входила охрана существующих канонов и догматических определений.

Вся жизнь императора, согласно описанию Константина Порфирородного, была распределена между бесчисленными церемониями. Особенно сложным был дипломатический протокол. Весьма показательна церемония приема послов от варварских стран. Их эскортировали по бесконечным великолепным коридорам, по которым дефилировали роскошно одетые придворные. В конце концов их вводили в перегороженную занавесью приемную. Послы падали ниц, а когда они поднимали головы, то видели императора на золотом троне. Рядом стояли золотые львы и рычали, над троном на золотых ветвях сидели золотые птицы и пели. Занавес падал, варвары вновь опускали свои лица, а когда они поднимали их секундой позже, то императорский трон был уже под потолком зала, и император взирал на них с трехметровой высоты (трон поднимался при помощи гидравлического устройства). Вся эта мощь и великолепие Империи должны были производить на обитателей далеких от имперской цивилизации стран незабываемое впечатление…

6. Отношения Церкви и императора, как и роль императора в государстве, ярко высветились в деле о четвертом браке императора Льва VI Мудрого.

В древней Римской империи брак виделся как юридический договор или контракт между двумя свободными сторонами. Раб и рабыня не могли вступить в брак свободно, следовательно, сожительство между ними или с ними могло быть только конкубинатом. Христианская Церковь приняла римские законы о браке. Даже когда христианство стало государственной религией, древнеримское определение брака как "договора" продолжает воспроизводиться не только в государственных законах, но и в церковных сборниках (например "Номоканон в XIV титулах"), откуда оно перешло в славянскую Кормчую Книгу – основной источник церковного права в России до начала XIX в.

Церковные писатели и отцы Церкви свидетельствуют о том же. В своей Апологии к императору Марку Аврелию (гл.33) христианский писатель II в. Афинагор пишет: "Каждый из нас считает женой ту женщину, с которой он вступил в брак согласно вашим законам". Св. Иоанн Златоуст (+404 г.), прямо ссылаясь на гражданский закон, говорит, что "супружество составляет не иное что, как близость или приязнь" (Слово 56 на кн. Бытия). Действительно, до VIII в. Церковь не знала особого чина или церемонии "венчания" и с точки зрения закона не существовало никакой формы заключения брака, кроме гражданской регистрации. А составленный в VIII-IX вв. чин венчания долго оставался необязательным и, по-видимому, довольно дорогим украшением брачного торжества. В уже упомянутой нами "Эпанагоге" (сборнике законов конца девятого века, составленном, вероятно, патриархом Константинопольским Фотием) мы еще читаем следующее определение брака: "Брак есть союз мужа и жены и сочетания их на всю жизнь, совершаемый через благословение, или через венчание, или через договор" (XVI,I). Император Лев VI первым издал закон об обязательности церковного венчания для браков между свободными гражданами Империи (новелла 89), а император Алексий Комнен (1081-1118) распространил это обязательство и на рабов.

В течение веков, во всей совокупности канонического законодательства, Церковь следует принципу, выраженному апостолом Павлом, что второбрачие есть отступление от христианской нормы и допускается только по человеческой слабости (1Кор.7:9).

Св. Василий Великий (правило 4) определяет, что вступление во второй брак, после вдовства или развода, предполагает один или два года "покаяния", то есть отлучения от причастия, а вступление в третий брак – три, четыре или даже пять лет. "Таковой брак, – пишет св. Василий, – мы называем не браком, а многобрачием, или, вернее, прелюбодеянием, требующим определенной кары" (там же).

Само собой разумеется, что, поскольку брак во времена св. Василия Великого совершался совместно с Евхаристией, отлучение от причастия второбрачных предполагало, что их брак заключался только как гражданский, а не церковный. Только по окончании "покаяния", когда они снова вступали в категорию "верных" и допускались до участия в Евхаристии, их брак получал церковное значение.

Описываемое св. Василием Великим отношение к второбрачию было принято в Церкви, по крайней мере, до IX в. Преподобный Феодор Студит (759-826) и св. Никифор, патриарх Константинопольский (806-815), очень ясно свидетельствуют об этом. "Второбрачный, – пишет св. Никифор, – не венчается и не допускается к причастию пречистых Таин в течение двух лет; вступающий в третий брак отлучается на пять лет" (правило 2).

В этом правиле важно отметить не суровость покаянной практики как таковую – в древней Церкви вообще отлучение от таинства практиковалось гораздо шире, чем в наше время, – но очевидное желание Церкви соблюсти верность норме абсолютного единобрачия. С установлением брачного чина, отдельного от Евхаристии, второбрачные начали допускаться к церковному "венчанию". В канонических ответах Никиты, митрополита Гераклейского (XIII век), мы читаем: "Строго говоря, венчать второбрачных не следует, но обычай великой Церкви (Константинопольской) не придерживается этой строгости и допускает возложение брачных венцов на второбрачных… Но они должны воздерживаться от причащения Святых Таин в течение одного или двух лет" (Афинская Синтагма, V, 441).

Указание Никиты соответствует и современной православной практике (по крайней мере, ее принципу). "Последование о второбрачных", печатаемое в Требнике, отличается от нормального чина венчания. Оно есть, собственно, продолжение обручения и не предваряется возгласом "Благословенно Царство…" (связывающим брак с Евхаристией). Обычные брачные молитвы заменены другими, покаянными:

"Господи Иисусе Христе, Слове Божий, вознесыйся на честнем и животворящем кресте, и еже на ны рукописание растерзавый, и насилия диаволя избавлей нас, очисти беззакония рабов Твоих: зане зноя и тяготы дневныя, и плотского разжения не могуще понести, во второе брака общение сходятся…"

Очевидно, что Церковь строго соблюдает идеал единобрачия: именно этот положительный принцип отражается в канонах и богослужении, а не только отрицательно-юридический принцип "нерасторжимости" брака, пока оба супруга живы. Второй брак допускается только как отступление от идеала, как послабление человеческой слабости или как новая возможность исправить ошибку или искупить грех.

В этом отношении пастырская "икономия" ("домостроительство") Церкви допускает и третий брак, но формально запрещает четвертый. Вышеуказанные правила св. Василия Великого и Никифора Константинопольского ничего не упоминают о возможности четвертого брака.

Вплоть до IX в. в Церкви не существовало последования или чина венчания, отдельного от Евхаристии. Новобрачные причащались Святых Таин, и это причащение, по свидетельству Тертуллиана, и было "печатью" брака.

Начиная с IV в. имеются свидетельства об обряде венчания. Венцы, согласно св. Иоанну Златоусту, символизируют победу христиан над страстями. Из письма преп. Феодора Студита (+826 г.) видно, что венчание и молитвенное благословение были кратким обрядом, совершаемым "в слух всего народа" на воскресной Евхаристии епископом и священником; текст молитвы, приводимый преп. Феодором, следующий: "Сам, Владыко, ниспосли руку Твою от святаго жилища Твоего, и сочетай раба Твоего и рабу Твою: сопрязи я в единомудрии, венчай я в плоть едину, яже благоволил еси сочетаватися друг другу, честный их брак покажи, нескверно их ложе соблюди, непорочное их сожительство пребывати благоволи". Древние служебники этого же периода содержат несколько кратких чинов венчания, подобных этому и употребляемых во время Евхаристии.

Только в X в. появляются более развитые чины венчания, совершаемые отдельно от Евхаристии. Их появление связано с именем Льва Мудрого, издавшего свою 89-ю новеллу. В ней Лев VI выражает сожаление, что как обычай усыновления, так и брак были рассматриваемы в предшествующих законах как чисто гражданские формальности, и постановляет, что брак, не получивший церковного благословения, "не будет называться браком", а незаконным сожительством. Иными словами, только церковное венчание могло придать браку законную действительность.

В результате новеллы Церковь была облечена необычной для нее ответственностью за юридическое урегулирование брачных дел. Вступающий во второй брак мог до царствования Льва VI сделать это вполне законно: Церковь налагала на него период покаяния, но государство не лишало его юридических прав. После новеллы Льва для юридического оформления всех браков – даже тех, которые противоречили церковной норме, – церковное благословение стало необходимым. Грань между гражданским и церковным браком перестала существовать. Отсюда – появление уже приведенного выше «чина о второбрачных», то есть чина, парадоксально благословляющего союз, Церковью не одобряемый.

7. Имея все это в виду, можно понять, что произошло в случае императора Льва Мудрого, который попал в построенную им самим ловушку.

В 882 г., когда Льву было около 16 лет, отец женил его на девице Феофании, которая была очень благочестивой девушкой, но гораздо больше интересовалась духовными упражнениями, постами и молитвами, чем брачной жизнью, поэтому ее брак со Львом был очень несчастливым. Особенно Льва волновала невозможность произвести на свет наследника. У него началась любовная связь с придворной дамой Зоей Заутцес. В 897 г. Феофания скончалась. Почти сразу же после ее смерти Лев канонизировал ее.

В 898 г. Лев VI женился на Зое и сделал ее отца, Стилианоса Заутцеса, премьер-министром. В 899 г. Зоя скоропостижно скончалась. Наследника по-прежнему не было.

В 900 г. Лев женился на Евдокии Байане. В 901 г. новая императрица умерла в родах. Ее ребенок, прожив несколько дней, тоже умер. Безутешный император вновь остался без наследника!

После ее смерти Лев завел любовницу – красавицу фрейлину Зою Карвонопсину (Черноокую), но, наученный горьким опытом, решил не венчаться с ней до родов. В 901 г. патриархом был назначен Николай Мистик (901-907; 912-925) – соученик Льва, обучавшийся вместе с ним у Фотия, бывший имперский тайный секретарь (отсюда, а не от особых мистических наклонностей и происходит его прозвище). Когда у Зои начались родовые схватки, Лев срочно отправил ее в Багряный зал, где, по церемониальным правилам, должны были рождаться все наследники престола. Зоя благополучно родила сына. Естественно, сразу же возникла проблема легитимности. Мальчик был незаконнорожденным и, следовательно, наследовать отцу не мог. После долгих переговоров 6 января 906 г. патриарх Николай крестил мальчика в Св. Софии, нарек ему имя Константин и признал наследником. Условия этого были оговорены заранее. Главным из них было обещание Льва отослать от себя Зою.

Тем не менее уже 9 января Зоя была возвращена во дворец, а в апреле 906 г. Лев женился на ней (венчал его некий священник Фома) и сам короновал ее как августу.

Это вызвало бурю. На Рождество 906 г. и Крещение 907 г. патриарх Николай не впустил Льва в храм Св. Софии.

Тогда Лев обратился в Рим и получил разрешение на брак от папы Сергия III: римские правила о браке позволяли в случае вдовства неограниченное количество последовательных браков, а для папы в принятии этого решения очень большую роль сыграли престижные соображения в его противостоянии патриарху.

После этого Лев VI заставил Николая Мистика уйти в отставку и назначил на его место благочестивого аскета, но несколько простоватого Евфимия. Собор 907 г. позволил императору 4-й брак, правда, оговорив, что это является исключительным случаем. Но даже Евфимий не признавал Зою императрицей и не восстановил в священстве низложенного Фому.

Тем временем Церковь раздирал раскол между "евфимиевцами" и "николаевцами". В 908 г. Лев короновал своего сына, обеспечив, таким образом, преемственность династии.

8. В 912 г. он скончался, оставив Империю семилетнему сыну. Положение государства было сложным. Помимо войны с арабами, возобновилась война с болгарами. В Болгарии у власти был Симеон (893-927) – величайший из средневековых болгарских правителей. Все свое царствование он посвятил развитию византийской цивилизации в Болгарии – но при этом загорелся мечтой самому воссесть на престоле в Константинополе.