Текст книги "Дорога к дому (СИ)"
Автор книги: Александр Куликов
Жанр:
Классическое фэнтези
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 27 страниц)
– С другой стороны, – неожиданно улыбнувшись и расправив плечи, проговорил Гаргарон, – я перевидал немало народу и научился понимать в них. Ты не подсыл, – выдал он свой приговор после недолгого размышления. – Скорее всего, ты действительно ищешь работу, и я могу тебе предложить пару контрактов из тех, что посерьезней. Но послушай мой совет: не лезь ты, парень, в это болото. Я же вижу: твоя душа ещё не очерствела, не извелась. Иди лучше в какой-нибудь клан. Не гневи Предвечного, не связывайся ты с той поганью, что у нас обретается.
– Благодарю за совет, – искренне ответил Безымянный, – и думаю, что так и поступлю. Но для начала мне всё же нужны деньги. И я надеюсь их раздобыть с твоей помощью, но если ты не хочешь…
– Да ладно тебе, – махнул рукой Гаргарон, – не кипятись! Чего-нибудь мы тебе подберём, из того, что почище. Например, есть у меня одно дельце на примете, не особо пыльное…
– Нет, – возразил Безымянный. – Мне нужен "куш".
– Ты серьезно? – удивленно проговорил хоттолен.
Безымянный молча кивнул.
– Нда, парень, – ошеломленно протянул Гаргарон после весьма продолжительного молчания. – Не зря говорят, что вы, коны, все на голову больные. Вы только подумайте: без году неделя как из-за Барьера выбрался, а опять туда же лезет. Чего, так не терпится живой шкурой на сковородку улечься? Ну да ладно. Удивил ты меня, парень, право слово, удивил! Ну так и я тебя удивлю, слушай: есть один такой заказ. Особый! – заговорщицки понизив голос, прошептал Гаргарон. – Да вот не знаю, в силе ли он ещё? Уж с полгода прошло, как его доставили. С другой стороны, – хоттолен развёл руками, – отказа тоже не было. Так что, может, и срастется у тебя что-нибудь. Только…
Гигант, потупился и принялся выстукивать пальцами нервную, лишенную всякого ритма дробь по столу, будто обдумывая – а стоит ли продолжать? Наконец он решился:
– Знаешь, приятель, я тебе врать не стану, мне – если найду подходящего человека – обещан неплохой навар! Вот только, видит Предвечный, не советовал бы я тебе браться за это дело. Мутное оно, гнильцой за версту отдаёт, почище, чем на болотах у Камня, так-то! Нюхом чую – гибельное оно, это дельце, а мой нюх меня ещё ни разу не подводил, верю ему – оттого и брожу ещё по свету!
– И в чем оно заключается? – подчеркнуто ровным голосом спросил Безымянный.
– Не знаю, – нахмурившись и потерев впадину меж бровей своим больше похожим на сардельку пальцем, пробасил хотоллен. – То-то и оно – не знаю! И от кого заказ пришел – тоже. А это уж вообще ни в какие ворота! Значит, так, давай я тебе выложу все как есть, а уж ты сам решай – что к чему. Было это, как я и сказал, с полгода назад, как раз перед первым снегопадом, пришел ко мне паренёк один – Филином кличут, а как его на самом деле зовут – не знаю, да и не надо оно мне! Филин обычно на всяких странных – тех, что не особо любят на глазах мельтешить, на Чёрных, хымыков, иногда на Серых Подземщиков, – в общем, на тех, кто вне закона на большой земле, работает. Заказы их по хоттолам разносит, выполняет мелкие поручения – прихлёба, одним словом. Но сам он не из них, просто надо ж как-то парню на хлеб зарабатывать! Ну вот, пришел он и говорит: "Есть дело". А сам трясётся весь и по сторонам зыркает, будто боится чего… Знаешь, он мне иногда такие заказы передавал – кровь стынет! – но ни разу я его таким не видал, он только что зубами не щелкал от страха и не подвывал… Во-от, сказал он, что есть дело, и раз – руку в карман. Достаёт какую-то тряпочку и протягивает мне. Я ему: "На кой она мне сдалась, мол"? А он: "Внутрь глянь!" Разворачиваю, а там… Погоди!
Гигант резво вскочил на ноги и направился к двери.
– Я сейчас, – бросил он уж откуда-то из коридора. – Погоди!
И впрямь, не успел ещё Безымянный как следует приступить к трапезе, а Гаргарон уже возник на пороге комнаты. Быстро приблизившись к столу и опустившись на стул, встретивший его седалище протяжным скрипом, он, через столешницу, протянул сжатую в кулак руку к путнику и раскрыл ладонь.
– Какая прелесть! – воскликнул Ноби со своего насеста.
Отставив кувшин в сторону, бесенок спрыгнул со шкафа и подлетел к собеседникам. Не спрашивая разрешения, он схватил небольшой, отливающий зеленью камень с ладони хотолена и принялся придирчиво его изучать, то поднося вплотную к глазам, то отводя на вытянутой лапке!
– Шаденские копи, – спустя короткое время безапелляционным тоном заявил он. – Скорее всего, северные выработки. А вот огранка, без сомнения, мастеров из Чина, думаю, юго-западные провинции, Кой-ли или может Маше-хен! Видите, становая грань в шестнадцать углов – это их цеховой знак.
Прекрасный изумруд, преломляя и отражая свет каждой из бесчисленных граней, против воли приковывал взгляды, манил, пробуждая в сердце желание обладать. Ярко-оранжевые глаза бесенка на миг вспыхнули тем же зеленоватым сиянием, что и у камня, а губы сложились в весьма хитрую улыбку, не предвещавшую ничего хорошего.
– Верни, – холодно произнес Безымянный, подметивший поведение бесенка и догадавшийся о его замысле чуть не раньше, чем тот сам сообразил, что же он намеривается предпринять.
– Что? – Ноби с трудом оторвался от прекрасного камня и, мгновенно придав своей рожице удивленно-невинное выражение, обиженно заявил: – Я ничего не сделал и даже не думал…
– Ноби, – голос путника приобрел угрожающие нотки.
– Вот видите! – вспыхнул бесенок, обратившись к хоттолену. – Именно это я и имею в виду! Он страшный человек, страшный! Я же ничегошеньки, ну совершенно ничегошеньки ещё не сделал, а он уже готов сжить меня со свету! Он…
– Ноби! – прорычал человек.
– Да пожалуйста! – гневно выкрикнул бесёнок.
Камень, яростно сверкнув, взмыл в воздух, подброшенный лапкой беса, а сам Ноби, одарив хозяина напоследок испепеляющим взором, растворился в воздухе. Вскоре с верхушки шкафа, где остался ополовиненный кувшин молока и добрые кусок хлеба, раздались негромкие чавкающие звуки. Безымянный, ловко перехватив изумруд, пристально его оглядел. Устало вздохнув, он бросил камень на стол.
– Ноби, хватит играться! Верни камень!
– Да я уже… – набитый рот мешал бесенку говорить, но он, собственно, и не испытывал особого желания.
– Хватит! – окончательно разозлившись, заявил человек. – Думаешь, я не могу разглядеть подделку?
– Погоди, – вмешался в беседу хотоллен. – Если ты решишься встретиться с заказчиком, камень оставь себе!
– Предоплата? – поинтересовался Безымянный.
– Нет!
Гаргарон яростно тряхнул головой и треснул кулаком по столу, чуть не перевернув при этом миски с едой.
– Я же сказал тебе приятель: всё это дело – гниль! Филин передал мне с десяток этих безделушек, наказав вручать их тем, кто пожелает принять заказ. Ты представляешь: выдавать камни, которым цена в несколько сот монет, всем подряд только лишь за согласие? Что это, по-твоему?
– Не знаю, – задумчиво отозвался Безымянный. – Ноби, – уже значительно спокойней окликнул он бесенка, – проверь изумруд. Есть на нем "сеть"? Или, может, "зеркало"?
Бесенок, чуть не подавившись при последних словах, торопливо извлек камень наружу и принялся изучать с удвоенным вниманием. Спустя короткое время он облегченно вздохнул и ответил:
– Ничего там нет! Обычный изумруд, очень качественный само собой, и всё! Никаких ловушек.
– Странно.
Безымянный взял кусочек жареной утки и отправил в рот. Рассеянно жуя, он мысленно перебирал всевозможные варианты, способные объяснить поведение неведомого заказчика или хотя бы дать зацепку. Но в голову не приходило ничего утешительного.
– И я о том же, – дождавшись, когда взгляд задумавшегося гостя вновь обретет осмысленное выражение, поспешил согласиться хоттолен. – Я бы про него, про заказ этот, и не заикнулся б, не будь ты коном.
– Бывшим, – сурово поправил его Безымянный.
– Ааа, – отмахнулся, будто от надоедливой мухи, Гаргарон, – ваша братия бывшей не бывает. Кон есть кон, хоть бывший – хоть мертвый. Так у нас говорят.
Безымянный презрительно хмыкнул и скривился, но вступать в спор с хоттоленом не стал, прекрасно зная: переубедить того не получится. У людей давным-давно сложилось представление о конах, и отнюдь для последних не лестное. Единственное, что оставалось, – смириться.
– Ну, так и что там с камнем? – вернулся он к расспросам после непродолжительного молчания. – Для чего он?
Гаргарон задумчиво пожевал губами, взвешивая про себя и решая, что говорить. Наконец он спросил:
– Так ты того, серьезно намериваешься на эту погань подрядиться? Или как?
– Серьезно, – спокойно отозвался Безымянный. – Куш за эту сделку – если судить по условиям встречи – может оказаться изрядным. Во всяком случае, моё любопытство твой рассказ пробудил. Так что выкладывай, что к чему с этим камушком.
– Ладно, – гигант недовольно сморщился и, поведя могучими плечами, тряхнул головой – будто бык, увидавший соперника. – Твоя шкура – ты и решай, как её поджаривать! В общем, так: ты знаешь Штормскальм? Бывал там раньше?
– Да.
Голос путника внезапно утратил всякие эмоции, а глаза, опасно сощурившись, устремили потяжелевший взгляд куда-то сквозь хоттолена. Гаргарон, удивившийся перемене, произошедшей с его гостем хотел поинтересоваться: а что такого, собственно, он сказал? Но внезапная догадка, промелькнувшая на самых задворках памяти, подсказала ему возможную причину столь странного поведения. А заодно и прочно заткнула рот.
Стылый предрассветный сумрак колебался под резкими порывами пронизывающего северного ветра. Редкие, тяжелые капли падали с пасмурного неба и, ударяясь о мостовую древнего города, с приглушенным всплеском разлетались всполохами серебристо-стеклянных осколков. Немногочисленные окна, светлившиеся неровным светом, казались нереальными, иллюзорными порождениями дремлющей твердыни – её полусознательным сном. В отдалении слышался одинокий собачий лай, все остальные звуки тонули в тихом шорохе холодной дождевой песни. Все, кроме размеренной печатной поступи пятерых человек, направляющихся к северным вратам города. Четверо облачены в форменную боевую броню филиала Валентиниана с неразличимыми из-за темноты знаками отличия, в руках – тяжелые плазменные излучатели. Несмотря на массивные доспехи, их движения легки и свободны. Пятый в группе – узник, и его поступь, несмотря на отсутствие доспехов, скованна и медлительна, будто у тяжелобольного, лишь недавно вставшего с постели.
– Шевелись, тварь, – раздается грубый, срывающийся от ярости голос одного из охранников, идущего сзади.
Удар прикладом между лопаток. Сильный, внезапный. Высокий юноша, в мешковатой одежде, от неожиданности теряет равновесие и падает на мокрую, грязную мостовую. Неловко выставленные руки больно ударяются об камни, слышится скрежет металла – грубые стальные браслеты, охватывающие запястья, врезаются в плоть.
– Вставай! – сильные руки подхватывают его с обеих сторон и резко, рывком заставляют выпрямиться. – Шевелись, кому говорят!
Юноша отводит ладонью, покрытой многочисленными ссадинами, мокрую прядь, упавшую на глаза, и оглядывается по сторонам. Древняя кладка высоких домов с остроконечными крышами, темные провалы узких, стрельчатых окон. Плющ и дикий виноград, взбирающийся под самую кровлю. Запах мокрого камня. Он старается запомнить всё, – все, что связано с человеком, с его жизнью, его миром. Он знает – не предполагает, а именно знает! – скоро его жизнь оборвется. Скоро, уже очень скоро смерть встретит его в одном из своих многочисленных обличий, обитающих за гранью. Никогда больше он не увидит домов, окон, мостовых. Никогда не услышит человеческого голоса, пусть даже такого, как у его провожатых. И он снова медлит, не нарочно, неосознанно дожидается нового удара прикладом, и лишь тогда его ноги начинают двигаться.
– Нууу, эмм, вот, – с явным трудом переваривая охватившее его смущение, выдавил хотолен некоторое время спустя, – в Штормскальме есть старый парк. Не в городе, само собой. У южного входа. Здоровенный такой, его ни с чем не спутаешь. И вот, где-то в нем – где точно, я не знаю, сам там никогда не был – есть древняя каменная арка. Говорят, она вся исписана странными знаками и ещё чем-то…
– Портальные врата, – Безымянный пожал плечами, – нефункционирующие, конечно.
– Тебе видней, чего они там есть да как называются, – отмахнулся Гаргарон. – Я те про другое, слушай: тот, кто хочет связаться с заказчиком, должен вставить этот камень в щель или там выемку на той арке и идти подальше. А потом – слушай, это самое важное – каждый день, после того как камень вставлен, ты должен будешь наведываться туда, к арке, и смотреть, не исчез ли он. И если он пропал, знай – это знак. В тот же самый день, на закате, ты должен будешь прийти в парк и прогуливаться неподалёку от арки, там-то к тебе заказчик и подойдет! Ну а уж как у вас дальше пойдет-сложится – ваше дело, меня не касается.
– Идет, – после непродолжительного молчания проговорил Безымянный. – Я согласен.
– Как знаешь, – Гаргарон сокрушенно покачал головой.
Поболтав со своим постояльцем на всевозможные темы, никак не касающиеся странной работы, бывшей предметом их предыдущего разговора, ещё некоторое время, он, в конце концов, засобирался прочь, не забыв попутно собрать со стола опустевшие за время разговора тарелки. У самых дверей гигант нерешительно остановился и, помотав головой, будто раздумывая о чем-то сокровенном, проговорил:
– Ты, парень, все ж подумай, время не торопит – и ты не спеши. Крепко подумай!
Оставшись, наконец, в одиночестве – довольно мурлыкающий Ноби не в счет, – Безымянный облокотился о стол и принялся мысленно восстанавливать весь предшествующий разговор с хоттоленом, пытаясь понять: во что же он ввязывается?
Он принял решение о своих первых шагах на Большой земле ещё там, в Тартре. Осмотреться, узнать последние новости реального мира, подзаработать наличных, выполнив несколько незаконных контрактов или, если повезет – один, из тех самых, что именуются "кушем", а уже потом делать выбор своей дальнейшей судьбы. Хотя выбор у него, собственно, был небольшой. Можно было присоединиться к одному из малых кланов, но при его характере это не самый лучший путь. Ещё можно было стать наёмником и до конца жизни бегать по поручениям людей, не желавших самолично марать руки. Были и другие варианты, но и для их реализации требовалось время. Например, подвязаться на служение Храму и стать рыцарем – с его навыками и умениями это будет несложно, но это, почти наверняка, означало возращение в Тартр. Храмовники не упустят возможности за его счет расширить свои знания о Запретной Земле. В крайней ситуации можно было заключить договор с банкирами или одним из Альянсов. Но в любом случае начинать надо с контракта. И вот он его получил – или почти получил. Только особой радости от этого Безымянный не испытывал, слишком уж необычны и туманны оказались условия. Слишком отличались от того, с чем обычно связываются хоттоловые наёмники. Он нуждался в совете, но единственный человек, с кем он мог бы поговорить начистоту и попросить совета, по-прежнему оставался в Запретной Земле. А следовательно…
– Что скажешь о работе? – поинтересовался человек у Ноби.
Бесенок легкомысленно пожал плечами и, свесив лапки с каминной полки, на которую он перебрался некоторое время назад со шкафа, изрядно заляпанного молочными брызгами и хлебными остатками, принялся от нечего делать болтать ими.
– Сам решай, ты же умный, а я разве что для бестиария гожусь! – в прозвучавшем ответе чувствовалось: мстительный бесенок не забыл недавней ссоры на дороге и теперь с удовольствием примется тыкать "своего хозяина" носом в его же собственные слова.
– Ну, раз так, то, наверное, не стоит и говорить об этом, – Безымянный, достаточно хорошо изучивший характер Ноби, знал, какие струнки стоит затронуть, дабы растрясти мыслительные способности приятеля и заставить того поработать на их общее благо. Главным в характере беса были жадность и любопытство – качества редко пересекающиеся, но, если всё же встречающиеся вместе, то дающие впечатляющий результат. – Значит, на том и порешим. Отказываемся от работы, возвращаем камень, и…
– Эй-эй-эй, – встрепенулся Ноби, – я ничего такого не говорил!
Человек мысленно усмехнулся:
– Ты сказал, что я сам должен принять решение.
– Я сказал: ты умный! – парировал Ноби. – Ни о каком отказе речи не шло!
– Значит, ты советуешь взяться за дело?
– Я советую, – глубокомысленно пропыхтел бесенок раздув от важности щеки до немыслимых размеров, – последовать совету этого забавного толстяка и как следует подумать. В конце концов, мы всегда можем сказать, что согласны, и, оставив камень у себя, не ввязываться ни в какие передряги.
– Предлагаешь надуть всех, – недобро сощурившись, уточнил Безымянный.
– Конечно! – ни на миг не смутившись, отозвался бесенок. – Если ты в чем-то не уверен, всегда так и поступай! Главное в жизни – знать, когда следует делать ноги!
– Ладно, – человек обреченно махнул рукой и принялся снимать одежду. – В одном ты, проныра, прав: надо всё как следует обдумать. А делать это лучше всего с утра и на свежую голову.
Устроившись на кровати, Безымянный с удовольствием вытянулся, хрустнув суставами, и, закинув руки за голову, уставился в потолок. Тяжелевшие веки предсказывали скорое наступление сна, первого сна в настоящей постели с настоящей подушкой и одеялом за многие месяцы. Он ещё успел подумать о том, что неплохо бы задержаться под этим приветливым кровом на пару дней и как следует отдохнуть перед грядущим походом, но вскоре его веки смежились, и он провалился в благословенную пустоту, лишенную сновидений.
А на каминной полке, нагретой ласковыми язычками крохотного огонька, еле-еле теплившегося в очаге, свернувшись калачиком, дремал посапывавший Ноби, нежно баюкая изумруд, зажатый, для надежности, обеими лапками.
Глава 4: Владычество снов.
Необходимость – самый страшный кошмар разума.
Аорон Терин, будучи кандидатом в кодит`жи.
Он снова бежал. Сквозь хвойный лес, скованный ледяной коркой и холодом, столь сильным, что сок в деревьях смерзался и разрывал их ставшую хрупкой, как стекло, плоть в клочья. Было темно, но небо на востоке уже позолотили первые солнечные лучи, с трудом пробивавшиеся сквозь нагромождение свинцовых, с редким просветом туч… Наступающий рассвет ничего не изменит, не отвратит. Тот не отступится, не прекратит погони из-за такой малости, как пробуждение солнца. Кассель отстал, остался позади, обессилев до изнеможения. И потому он бежал. Он спасал не только себя, но и несчастного эффа, ставшего самым близким его другом и единственным существом, которому он мог доверять в той безумной круговерти хаоса, в который превратилась его жизнь. Он бежал. Путаясь в нагромождениях изо льда и смерзшихся ветвей, камней, скрытых под белым снежным покрывалом, и призрачных миражах, порожденных стужей, он оскальзывался, падал, вставал и снова бежал. Он бежал. Не разбирая дороги, без надежды, без цели, без будущего.
Он просто бежал. Третьи сутки. Без отдыха, если не считать кратких мгновений, которые удавалось выкроить, чтобы перевести дыхание и отправить в пересохший рот пригоршню обжигающе-горького снега. Его силы были на исходе, и скоро тотдогонит его, тот, чьё сопенье и фырканье, слышащееся позади, не оставляет никаких шансов на выживание. Он устал, устал до изумления, до того, что даже страх исчез, растворившись в тупом и единственно оставшемся желании – ещё раз передвинуть ноги.
Он бежал не думая, не глядя по сторонам, потому и не обратил внимания, когда кончился лес и перед ним открылась ужасающая и завораживающая своей гибельной красотой картина заснеженной пустоши и ледяной глади Великого озера – самого опасного и чарующего места во всей Терре. Незаметно для себя он оказался у самых Врат Бездны. Оступившись на крутом склоне, он потерял равновесие и покатился вниз, поднимая целые облака ледяных иголок. Скатившись к самому берегу, он остановился и некоторое время лежал в изнеможении, тяжело дыша, глотая обжигающий истомленные легкие воздух в запой, а когда смог собрать в себе достаточно сил и с трудом приподняться на дрожащих руках и оглянуться, то увидел, что безымянное чудовище, преследовавшее его все это время, уже показалось на взгорке, с которого он упал. Ослепительно сверкали устрашающие клыки, создавая впечатление, что оноулыбается. А может, так и было, ведь оно нагнало свою добычу и уже праздновало победу. Неспешно приближаясь к беспомощной жертве, распростертой на снегу, оно словно пританцовывало на тонких, с вывороченными в стороны суставами, ногах – предвкушая грядущее удовольствие. Нужно было подняться, нужно было бежать – но силы иссякли. Оставалось только закрыть глаза и не видеть этого победного танца чудовища, не лицезреть ликования на уродливой морде со слишком умными глазами, сияющими торжеством.
Сноп зеленоватого пламени охвативший тварь, и пожравший её до костей за считанные мгновенья, пришел из ниоткуда. Или так показалось измученному до бесчувствия беглецу.
– Вставай, – голос, так же как и пламя, казалось, не имел обладателя. Высокий, писклявый голос. Но властный. Такому трудно не подчиниться. – Ты искал ответов – они ждут, и я не для того истратил столько сил на тебя, чт б позволить просто валяться. Нам предстоит долгий разговор, а времени у меня в обрез. Так что поднимайся, вставай…
Марк лэйн Грегори приподнял голову со скатанного в подобие подушки плаща и беззвучно уселся на разостланном прямо на земле шерстяном одеяле в крупную серо-зеленую клетку. Короткие тени только-только начали удлиняться, повернувшись к востоку: полдень едва миновал – следовательно, ему удалось вздремнуть лишь пару часов. Глаза нещадно жгло, веки тянуло вниз свинцовым грузом. Зверски хотелось спать, но, уже пробудившись, он не собирался потворствовать собственной плоти.
Неподалеку от Марка, на полусгнившем пне, заросшем мхом до самого спила, сидел удивительной красоты мужчина, с точеным, будто алебастровым, ликом. Невысокий, хрупкий, с изящными руками и длинными пальцами, он походил на пугливую птичку, с любопытством примостившуюся на кончике ветки. Длинные белокурые волосы волнистыми прядями ниспадали на его узкие плечи, оттеняя овальное лицо – словно татуировкой покрытое сетью капилляров и вен, проступавших сквозь невероятно бледную кожу – и скрывая удлиненные, лишенные мочек уши. На по-юношески гладких щеках не было ни малейшего намека на щетину. Небольшие ярко-розовые губы были плотно сведены в одну линию. Он сильно сутулился, голова клонилась к земле, но пристальный и напряженный взгляд лишенных век зеленых глаз неотрывно наблюдал за Марком, и человек знал: этот взгляд ни на миг не покидал его, всё то время, что он спал.
– Он приходил, – в мелодичном, ласкающем слух, словно трель соловья ярким весенним утром, речитативе Касселя не было вопросительных нот. Он просто констатировал факт. – Когда?
– Есть новости? – сухим и хриплым со сна голосом, режущим слух даже ему самому, поинтересовался Марк, пытаясь отсрочить неизбежное объяснение с эффом. Он пружинисто вскочил на ноги и, отойдя на несколько шагов в сторону от своего ложа, приступил к выполнению упражнений гимнастики О`оси, которой его некогда научил один старый чин.
Эфф, наблюдая за плавными движениями рук и ног человека, складывающимися в замысловатый рисунок, похожий на ритуальный танец, равнодушно пожал плечами.
– Никаких. Всё точно так же, как и было. От Сима ничего. Когда?
– Значит, всё идёт точно по нашему плану, – наигранно бодро отозвался Марк.
– Ты пытаешься избежать ответа, – как и всегда, эфф не стал утруждать себя дипломатическими тонкостями в беседе, а пошел напрямик. – Когда?
– Час – возможно, чуть меньше, – Марк легко взвился в воздух и резко вскинул правую ногу, одновременно разворачиваясь на полкорпуса влево, приземлившись, он плавно перетек в низкую стойку и, словно стелясь по земле, нанес воображаемому сопернику несколько резких ударов руками. – Сегодня последний день нашего пребывания здесь, вечером мы в любом случае снимаемся и уходим, так что тянуть с этим нет смысла.
– Тогда я займусь подготовкой, – грациозно поднявшись со своего сиденья, эфф расправил складки на бледно-зеленых, обтягивающих его стройные ноги штанах и стряхнул с них налипшие пылинки.
Он повернулся спиной к человеку, собираясь уйти, но тот внезапно оказался рядом.
– Тебе не обязательно это делать, – решительно заявил Марк, схватив эффа за руку и развернув к себе лицом. – Я могу сам всё сделать и не хуже тебя!
– Не хуже? – Кассель ограничился тем, что насмешливо изогнул бровь.
– Хорошо, – зло прошипел Марк. – С тобой мне не сравниться. Но всё равно я могу это сделать.
– Можешь, – согласился эфф, попутно освобождая руку. – Но у меня это получится намного лучше и быстрее. А ты, раз уж мы решили не затягивать, позови Маддиса…
– Не надо никого звать, – раздался хрипловатый, властный голос. – Я уже здесь.
Послышался шорох приближающихся шагов, и вскоре из-за деревьев показался невысокий, дородный мужчина, с окладистой черной бородкой, сурово поджатым ртом и горделивой осанкой, всем своим видом показывающей превосходство над окружающими. Лицо у вновь прибывшего было грубоватым, но приятным, открытым и располагающим, с резкой сетью смеховых морщин в уголках глаз – что всё вместе резко контрастировало с его тяжелым характером. Одет он был достаточно просто – шерстяные штаны, темно-зеленая рубашка и коротенькая кожаная безрукавка с меховой опушкой, но огромное количество золотых украшений – от массивных, вычурно-безвкусных ручных браслетов до дюжины толстенных цепей с превеликим множеством всевозможных кулонов на каждой – придавали его внешнему облику фантасмагорический оттенок. Глядя на него, хотелось улыбаться и шутить, но у любого здравомыслящего человека подобное желание сразу же пропадало, стоило только взглянуть в глаза этому забавному толстячку. В них таилась смерть! Стремительная, беспощадная и очень жестокая. А кроме того Маддиса Приорра – так звали этого выдающегося во всех отношениях человека – окружала некая аура, лучше всего характеризуемая словом "могущество", и это была отнюдь не иллюзия, как у многих других. Дело в том, что Маддис был одним из немногих свободных высоких ваятелей (или ведьмаков, как их чаще всего называли), неведомо каким чудом – сам он ужасно не любил вспоминать о прошлом, особенно о ранней юности – избегнувший в детстве тенет Конфедерации, весьма ревностно следившей за появлением детей со столь сильным талантом. Кроме того, в отличие от большинства людей, имеющих дар и старавшихся всеми силами избегать любых контактов с Полем и порождаемыми Им Силами, Маддис сознательно и целенаправленно всю свою жизнь посвятил поиску и приумножению знаний и навыков, в результате чего сумел вплотную приблизиться к могуществу самых высокопоставленных посвященных Конфедерации.
Правда, в конечном счете, всё имеет свою цену, так и его растущая сила имела свою. Будучи весьма преуспевающим членом одного из малых кланов – Грифонов Месски, Маддис однажды отчетливо понял, что им всерьез заинтересовались "Несущие Завет" Конфедерации, а эта новость вполне могла повергнуть в ужас любого, и потому он, недолго думая, решился на побег из уютного и теплого прибежища, которым ему служил клан. Но в условиях Терры, управляемой филиалами, бежать было особо некуда. Атлантида? Чересчур далеко, да и весьма специфический уклад жизни последователей Акватикуса слишком уж был чужд всему, к чему он привык. Серая Земля? Пожалуй, лучше сразу головой об острый угол стола! Оставался Тартр – там, по крайней мере, можно жить и развивать свои способности, не оглядываясь через плечо, и не ожидая ареста. Так он и оказался в Запретных землях. И здесь же примерно пять лет назад он встретил Марка, молодого конфедерата, самовольно сбежавшего от своих братьев и порвавшего с прошлым, и Касселя, странного эфирца, уже тогда бывшего его неразлучной тенью.
– Полагаю, дальнейшее ожидание Сима бесполезно, – без предисловий перешел сразу к делу Маддис, раздраженно встряхнув головой и проведя рукой по своей холеной бородке, разглаживая волоски, но тут же, не сумев сдержать себя, он яростно скомкал её в кулак. – Ублюдочный недоносок! Я ведь тебя предупреждал, Марк, что этот твой нелепый экспромт не сработает! Либо он нас предал, либо решил улизнуть с кристаллом – в надежде продать, либо был настолько глуп, чтоб попасться! В любом случае ждать дальше нет смысла. Да это становится попросту опасно! Надо немедленно уходить.
Марк, задумчиво кивая, выслушал гневную тираду своего могущественного союзника, а когда тот закончил, внезапно усмехнулся.
– Разумеется, он попался, – казалось, удивление от этих слов, проступившее на лице ваятеля, развеселило его ещё больше, он улыбался всё шире. – Ты всё время забываешь, мой дорогой Маддис, что мы имеем дело с Конфедерацией. Я понимаю, ты никогда не сталкивался с мощью филиалов, с их разведчиками и дознавателями, а потому считаешь, что многое, о чем судачат люди, – выдумка! Смею тебя уверить: это не так. Только глупец станет щекотать спящего великана.
– Но… – ваятель был застигнут врасплох и не сразу сообразил, что сказать. Он уже давно сотрудничал с бывшем конфедератом, давно участвовал в самых разных проектах Марка, но ни разу тот не говорил с ведьмаком настолько свободно, настолько искренне.
– А мы ведь именно такие глупцы и есть, – не обращая внимания на недоумение собеседника, продолжил Марк. – Мы ими и должны быть или хотя бы казаться ими, потому что иначе у нас вообще не останется шансов на победу. Пойми, – Грегори опустил руку на плечо ваятелю и по-дружески сжал, – у Сима с самого начала не было никаких шансов прорваться. До Рассиона больше четырехсот миль – при отсутствии у него имплантов адаптивного управления стинер никогда не сможет развить соответствующую скорость, а это значит минимум, на что он мог рассчитывать, – шесть-восемь часов. Но допустим даже, что он уложился в пять. Это примерно полдень, а ему ещё нужно было потратить время на маскировку стинера и вдобавок – пешком добраться до города. Раньше полуночи он никак не мог с этим справиться, значит, в Рассион он попал только следующим утром. Дальше, ему нужно было сориентироваться и найти проход в цитадель – а это не так просто! Затем определить маршруты патрулирования внутри цитадели, узнать пароли, раздобыть соответствующую форму конов, выяснить и сопоставить время обходов и много что ещё – а всё это занимает время Маддис, и немалое! И после всего, что я тебе сейчас перечислил, ты всё ещё думаешь, что Сим мог справиться с подобным? Он же был полным идиотом!
