Текст книги "Дорога к дому (СИ)"

Автор книги: Александр Куликов

Гермаген плавно скользнул к двери и ударом бронированной ноги снёс её, точно она была картонной, после чего, перекувыркнувшись через голову, мячиком вкатился в комнату. Оказавшись внутри, он не стал немедленно подниматься, вместо этого застыл на одном колене и наставив дуло разрядника прямо перед собой дожидаясь распоряжений Александера. За его спиной Серапис также вошедший внутрь и, скрупулезно изучая комнату, оказавшуюся одной из лабораторий, медленно ворочал головой.

– Там, – после продолжительного молчания, проговорил ваятель, указав рукой на один из массивных металлических шкафов, занимавших всю дальнюю от входа стену.

 
«В шкафу?» – одними губами, изумлённо переспросил Гермаген.
Увидев подтверждающий кивок своего патрона, он неторопливо приблизился к шкафу, перехватил поудобнее разрядник, и мгновенно сформированным плетеньем распахнул дверь, тут же ткнув внутрь дуло. Но сразу же торопливо отпрыгнул и с шумом втянул в себя воздух.
 

– Ну наконец-то! – истерично взвизгнула совершенно лысая голова покоящаяся на средней полочке. Суматошно вращая глазами в попытке как можно лучше разглядеть своих спасителей, она беспрестанно щёлкала зубами и постоянно причмокивая. – Я уж думал вы про меня забыли, бросили! А я, между прочим, ещё не очищался после…

– Огонь и Тьма! – от изумления Гермаген совершенно опешил и, даже, чего с ним не происходило много, много лет, позабыл про свою всегдашнюю ругань. – Ты?! Какого сраного… – опомнился он через некоторое время, – …рожна ты тут делаешь, долбанный придурок?! Твоё место…

– Ты знаешь этого… это? – прервал тираду гроссмейстера Серапис, приблизившись к шкафу и указывая на сферу.

 
Гермаген жестко выругался.
 

– Ещё бы! Как будто ты не знаешь. Это же наш драгоценный «Райнбор» – будь он трижды неладен! – сам мозгляк Суффо, собственной пустоголовой башкой!

– Я не пустоголовый! – возмутился фассор. Теперь, он, пусть и с опозданием, опознал пришельцев и очень, очень испугался.

 
Кон Александер пристально уставился на моргающую голову.
 

– Фассор? – узнавание никак не отразилось на лице шанарет`жи, да и голос его ничуть не потеплел. – Почему вы находитесь здесь? Кажется, наш договор вполне недвусмысленно предписывал…

– Меня украли! – не дав договорить Александеру, пропищал Суффо. – Эти подлые, вероломные, недалёкие, корыстолюбивые…

– Замолчите, фассор, – словно удар хлыста прозвучал ровный голос ваятеля.

 
Гермаген, тяжело дыша сверлил глазами техника.
 

– И чего с ним делать? – по голосу гроссмейстера вполне отчетливо читалось что, будь его воля, судьба фассора оказалась бы отнюдь не счастливой. И Суффо, в те короткие мгновенья, когда его глаза смотрели в непроницаемое забрало шлема конфедерата – это отчетливо понял.

– Я не виноват, не виноват, клянусь Силой! Я всё делал, как мы договаривались! – истерично взвыл он. – Это всё Сикуро! Я и помыслить не мог…

– Помолчите, фассор, – вновь повторил Александер, тоном способным заморозить солнце. – В данную конкретную минуту я как раз решаю, стоит ли вам продолжать своё существование или же ваше дальнейшее бытие, как и в случае приснопамятного "Райнбора", – нежелательно. – Он помолчал, немного. – Возможно… будет лучше избавить вас от неудобств связанных с физическим бытием, – фассор попытался было что-то сказать, но ваятель одним лишь взглядом заставил того умолкнуть. – Помолчите, не усугубляйте своего и без того незавидного положения!

Фассор окаменел, будто некто невидимый выключил не только звук, но и все двигательные функции этого странного существа. Он только бросал умоляющие взгляды на конфедератов. Серапис бесстрастно размышлял, откинув голову и прикрыв глаза. Гермаген весьма недвусмысленно пошлепывал ладонью по прикладу разрядника. Его лицевой щиток прояснился, позволяя фассору "наслаждаться" видом хищного блеска в глазах гроссмейстера. "Будь моя воля, – читалось во взглядах, – ты не протянул бы и одного удара сердца, которого у тебя нет!"… Эта немая сцена, словно застыв во времени, длилась и длилась – или так только казалось обезумившему от страха фассору, ведь он отчетливо понимал, что и он сам, и все его люди, все программы, вся та громада, что называется "Проект Возрождение" – всё это в настоящую минуту находится на грани тотального уничтожения. В первый раз за все минувшие годы фассор искренне пожалел, что в своё время связался с Конфедерацией, а точнее – с той группой внутри филиала Валентиниана, коею ныне возглавлял стоявший напротив него ваятель.

– Значит так, – растягивая слова и хмурясь, выдал свой вердикт Александер после продолжительных размышлений. – С большой неохотой, фассор, я заключаю, что наше сотрудничество… – ваятель, вероятно, намеренно сделал паузу, дабы дать существу в полной мере прочувствовать всю ненадежность своего положения, – вынуждает меня сохранить вам жизнь.

Фассор от облегчения издал писклявый возглас, сразу же, впрочем, и оборвавшийся, поскольку Серапис ещё не закончил говорить.

– Однако это отнюдь не означает, что вы не понесете наказания за столь непростительно-безалаберное поведение. Но условия искупления вашей вины мы обсудим позднее. Сейчас есть более важные дела. Оставайтесь пока здесь. Гермаген, – Серапис покосился на гроссмейстера, – вскорости вернется за вами и вы отправитесь домой. И ещё, фассор, упаси вас Сила, попасться на глаза кому-нибудь ещё!

Суффо отчаянно захлопал ресницами – кивать он не мог, так что это был единственный способ, которым он мог выразить своё понимание ситуации, не перебивая ваятеля.

– Вот и хорошо, что мы поняли друг друга, – удовлетворённо заключил Серапис. – И ещё: я очень надеюсь, что это ваше непредвиденное путешествие, никак не повлияет на сроки очередной поставки "груза". Мне было бы крайне огорчительно узнать, что произошло обратное. Вы понимает? – фассор вновь ожесточено заморгал. – Значит, мы продолжим разговор позднее. Пока же – сидите… эмм, лежите себе спокойно, и если вас вдруг обнаружат – не подавайте признаков жизни.

Кон Александер повернулся и направился прочь из лаборатории, на ходу бросив Гермагену:

– Прикрой дверцу, Маги. Будет лучше, если до твоего возвращения фассор побудет в темноте и поразмышляет на досуге о своем непростительном проступке и его последствиях.

 
***
Мятущейся, точно загнанный зверь взгляд скользил по экранам, пока случайно не зацепился за очертания знакомой фигуры и Безымянный, уже вполне освоившийся с особенностями контрольного центра, мгновенно увеличил панораму заинтересовавшего его сектора. Это был юго-восточный блок двадцатого уровня уже практически полностью подконтрольного конфедератам. Заинтересовавший его мужчина был облачен во всё те же нелепые одеяния, висевшие на нем мешком, что и при первом знакомстве, только двигался он не в пример увереннее и плавне, как охотящийся кот. Ви`ател шел по самому центру коридора не прячась и не скрываясь, так что вышедший из бокового ответвления кон в тяжелой броне даже замешкался на одно мгновение от такой наглости юного техника, он даже не сразу поднял массивный ствол тяжелой лучевой пушки. Но этого краткого мгновения оказалось вполне достаточно для техника. Ви`ател попросту исчез, а затем словно порождение вышедшее из сплайса, оказался за спиной опешившего стража. В правой руке у техника мелькнуло лезвие боевого мономолекуляра, мелькнуло, и тут же исчезло, погрузившись в шею конфедерата. Удар, ещё один – тяжелые доспехи выдерживавшие очередь дротиков с близкого расстояния, оказались плохой защитой от алмазной остроты клинка – и страж, так, наверное, и не понявший что случилось, бесформенной грудой метала и плоти осел на пол, щедро орошаемый его же кровью.
Впервые Александеру удалось со стороны увидеть действие никса, и он оказался впечатлен. Такое перемещение – оно было чем-то сродни легендарному и утраченному искусству телепортации – предоставляло поистине огромное преимущество в бою. Уже во второй раз человек искренне пожалел, что не обладает этим чудесным инструментом.
Безымянный намеревался и дальше наблюдать за походом молодого техника, но в тот момент когда Ви`ател возобновил движение, вся громадная система мониторов внезапно покрылась сетью помех, а сам Зал Контроля чуть дрогнул – не так как это было после взрыва, но всё же достаточно чувствительно – послышался треск непонятной природы – словно от статических разрядов.
 

– Что опять случилось? – недовольно пробормотал человек, оборачиваясь к женщине.

И смолк, поскольку А`Ани, лихорадочно выискивая на экранах некое, известное только ей место, повелительным взмахом руки заставила его замолчать.

– Неужели они добрались до координационного центра? – не очень понятно, но явно встревожено прошептала женщина.

Найдя, наконец, нужный экран, она мгновенно увеличила его изображение и принялась управлять камерой, стараясь улучшить и прояснить ретранслируемую картинку.

На увеличенной голограмме появилось изображение небольшого помещения, плохо различимого из-за клубов сероватого дыма заполнявших комнату. Безымянный сумел разглядеть многочисленные кристаллические конструкции – их были десятки, если не сотни – всевозможных форм и размеров. Они покоились в стенных нишах в своеобразном, не лишенным некой внутренней симметрии порядке. Так же в комнате находилось несколько рабочих столов со встроенными проекторами, пара портативных криогенных камер и какие-то ещё технические агрегаты. Возле одного из столов лежало тело мужчины-техника застреленного в спину. Рядом с ним, сидя на стуле и склонившись к кристаллу, словно любуясь его строением, находился конфедерат в желтых, свободных одеждах. Позади него стоял, притопывая от нетерпения, страж с пульсаром наперевес.

– Помоги нам предки, – тихо прошептала А`Ани, с ужасом вглядываясь в ссутулившуюся фигуру. – Криптограф!

Вновь белесая рябь поколебала изображения тысяч сот-экранов; вновь послышался непонятный треск – но уже значительно громче; опять дрожь сотрясла Сферу Контроля – только куда как чувствительнее. Женщина-техник с побелевшим лицом отпрянула от голограммы.

– Скорее, – хриплым от волнения голосом проговорило она. – Мы должны немедленно уходить, иначе…

Её последние слова потонули в громоподобном грохоте, обрушившемся со всех сторон. Дрожь Сферы обратилась в яростное, непрерывное сотрясение – и Безымянный, и А`Ани не устояв на ногах, рухнули на пол. Мужчина тут же постарался вновь выпрямиться, но это ему не удалось: череда сильнейших толчков и последовавшая за ними волна вибраций не давали возможности подняться. Экраны – вначале всего один-два, а затем всё большее и большее их количество – стали взрываться, разбрасывая волны жара, искр и осколков стекла во все стороны. Александер приподнял голову: чуть поодаль от него женщина-техник, извиваясь по-змеиному, ползла к выходу из Зала. Повинуясь её примеру, он тоже стал подвигаться вперед.

Когда да спасительной двери на лестницу оставалось уже всего ничего – А`Ани почти полностью выбралась наружу, а Безымянному оставалось одолеть не более полутора метров, – со всех сторон обрушился неправдоподобно громкий треск, переходящий в рокот. Остававшиеся неповрежденными экраны взорвались одномоментно, а затем Сфера управления зашлась в последнем и самом мощном приступе вибраций. После чего на миг замерла и тут же рухнула вниз увлекая за собой находящихся в ней людей.

 
***
 

– Здесь, – кон Александер резким жестом вскинул руку и указал на ближайшую стену. – Он здесь.

Гермаген сделал несколько шагов в сторону, прислонившись к противоположной стене, дабы обезопасить тыл, нацелил разрядник прямо на стену перед собой, точно собирался атаковать равнодушный камень и, согнув ноги в коленях, приготовился к финальному рывку этого дурацкого рейда.

– Не спеши, – Серапис задумчиво провёл рукой по бородке глядя на приготовления друга. – Сперва вызови сюда кого-нибудь ещё. Чувствую, нам понадобятся люди.

– Что, – в голосе гроссмейстера чувствовалось отчаянное веселье, – перестал доверять мне?

– Не говори ерунды, – отмахнулся ваятель. – Но у тебя и без "Козлёночка" есть дела.

 
Гермагену недоуменно склонил голову к плечу.
 

– Какие ещё в Бездну, дела? – растерянно переспросил он.

– Уже забыл про фассора? – тонко улыбнувшись, удивился Серапис. – Или надеешься, что к тому времени как мы здесь закончим, его уже кто-нибудь оприходует?

– Тьфу ты, – раздраженно отозвался гроссмейстер. – Я ведь и впрямь совсем забыл про эту крысу!

 
Ваятель вновь улыбнулся.
 

– Охотно верю! Но ничего не поделаешь, дружище. Суффо, к сожалению, уже не раз доказывал свою ценность, и мы не можем просто так от него избавится.

– Ладно, – раздражением в тоне гроссмейстера можно было оттачивать мономолекуляры. – Я понял, можешь не разоряться. Мне придется потихоньку доставить его в инстайт. Дьяволы и бесы, Серапис, знал бы ты, как я ненавижу ту ихнюю дыру! А их долбаные сайбиары – это вообще кошмар! Так и тянет разнести всё то тараканье гнездо…

– Успеется, – равнодушно пожал плечами ваятель. – Суффо и его зверушки не всегда будут полезны. Рано или поздно наш союз утратит свою актуальность и тогда ты сможешь позабавится вволю.

 
Гермаген проворчал что-то невразумительное, но явно довольное.
 

– Но это потом, – не меняя выражения, подвёл итого гроссмейстер. – Сейчас вызови кого-нибудь из бойцов. Нужно закончить здешнюю работу.

– Павилоса? – скорее утвердительно, чем вопросительно, уточнил гроссмейстер.

 
Ваятель усмехнулся.
 

– Павилоса, так Павилоса. Тебе виднее, – он же, твой человек, ты и решай.

– Значит его, – кивнув сам себе, проворчал Гермаген. – Из всей прочей падали – он воняет меньше всех.

 
***
 

– Павилос, Бездна поглоти твою душу, ты где шляешься?! – индивидуальный коммуникатор сержанта, имплантированный в левую височную область, был подключен лишь на голосовую связь и не мог передавать картинку – так как Дани уже давно отключил функции голографического моделирования – но он как в яви увидел брызжущую слюной и яростью рожу своего непосредственного начальника – и даже скривился от отвращения. – Почему, к дьяволам, ты отключился от общей сети? И какого рожна в штабе торчит только Алик? Где ты находишься? Немедленно доложи о своём местонахождении!

– Двенадцатый уровень, сектор три, – скрипнув зубами, отозвался Дани, после весьма продолжительной паузы. Гроссмейстер Тиморенис явно был не тем человеком кого он хотел бы сейчас слышать. Вообще-то, он был последним и самым нежеланным собеседником, но субординации и тактической ситуации было глубоко плевать на чувства какого-то там сержанта. А уж бесподобному Гермагену – тем паче.

– Ну и какого ряженного осла ты там делаешь, придурок? Этот сектор уже давно пуст!

– Я… – начал было отвечать Дани, но Гермаген не пожелал слушать.

– К бесам! Плевать, что ты там делаешь. Немедленно брось все дела, собирай свою требуху в кучу и неси её сюда! И захвати с собой пару ребят понадежнее – не хватало ещё чтоб тебе пристрелили по глупости. Двадцать седьмой уровень, координаты по сетке: два-два-шесть. И чтоб не позднее чем через пять минут твои протухшие мозги плескались здесь. Конец связи!

Коммуникатор, так же внезапно, как и ожил – отключился. Вот так разговор! Некоторое время Дани просто стоял на месте и пялился в пространство пустым, ничего не выражающим взглядом. Наконец, не выдержав, он выругался в полный голос, почти закричал! Ну, вот и что ему теперь прикажете делать? Ослушаться нельзя – несмотря на всю кипящую в душе ярость, до откровенного бунта он ещё не дошел. Продолжая ругаться точно хоттолен на безденежного постояльца, он поднял шлем и, сверившись с дислокацией на внутреннем мониторе, направился на встречу с "ба-альшими начальниками"… Бездна забери их целиком и частями!

На выходе из комнаты он наткнулся на Толика и того самого стража, что совсем недавно не давал ему высунуться и осмотреться по сторонам – Марка Креска.

– Пошли, Толик. Марк – ты тоже, – кивнув стражу, так и не покинувшему своего командира, хотя его никто не просил оставаться рядом, бросил Дани направляясь по коридору к ближайшей лестнице. – Начальство вызывает, – даже не пытаясь скрывать своего отношения к этому самому начальству, горько добавил Павилос.

– Куда? – постаравшись придать своему обеспокоенному лицу равнодушное выражение, поинтересовался чтец.

– Двадцать седьмой уровень, – нахлобучив шлем и присоединив его к общей информационной сети, отозвался сержант.

– Двадцать седьмой? – удивился Толик. – Но ведь наши ещё даже не добрались до него!

Дани скривился, – его тактическая карта, выведенная на экран, говорила о том же самом – признавая правоту чтеца, но отвечать ничего не стал: приказ есть приказ – мать его!

 
***
Безымянный очнулся. Он лежал на полу среди груд битого стекла и керамики, оплавленных, смердящих гарью проводов и покореженных металлических остатков креплений Сферы. Сверху его придавило что-то громоздкое и тяжелое, не такое, чтобы трудно было дышать, но весьма неудобное. Пошевелившись, человек с облегчением ощутил, как давящая громада слегка приподнялась и соскользнула вбок – значит, завал не очень прочный и выбраться будет не сложно. Полежав ещё немного, он собрал силы и попытался приподняться на руках, но тут же с глухим стоном повалился обратно. В правую щёку воткнулся небольшой кусок стекла, он ощутил, как тонкая струйка крови потекла вниз, к подбородку, но боли почти не ощутил – вся боль, вся, сколько её могло собраться в одном теле, сосредоточилась в области левого плеча. Рука не работала совершенно и на каждую усилие пошевелиться отзывалась волной чудовищной, горячей как пламя Бездны, болью.
Перелом или вывих – не суть важно. По крайней мере – сейчас. Призвав на помощь Свейнт, Александер освободился от боли и, пользуясь одной правой рукой начал подниматься – сначала с трудом, но по мере того, как обломок Сферы сползал со спины – всё легче. Наконец, треклятый кусок обшивки полностью соскользнул и человек смог выпрямиться и оглядеться.
Вся громада Контрольного Зала Управления преобразилась до неузнаваемости и уже ничем не напоминала тот упорядоченный и функционирующий в полном соответствии назначению покои. Теперь вся длиннющая анфилада комнат больше походила на свалку или же на руины оставшиеся после землетрясения. Все многочисленные приборы или взорвались и разлетелись на тысячи мелких кусочков, или же дымились и мерцали сполохами скрытого внутри пламени. От Сферы управления не осталось ничего: самый крупный её осколок – тот самый, что придавил Безымянного, – вряд ли превышал в размере два метра.
Неподалеку от обломков из которых он выбрался, Александер заметил стоявшую к нему спиной А`Ани. Её небесно-голубое платье с широкими рукавами – один из которых сейчас был оторван – оказалось изрядно запачкано и припорошено белёсой пылью; повсюду виднелись дыры от порезов. Руки женщины так же были сильно исцарапаны и кровоточили, но она совершенно не обращала на это внимания всецело погруженная в изучение чего-то, доступного только ей. Она никак не отреагировала, когда человек зашевелился, не пришла ему на помощь, пока он выбирался из-под завала. Казалось, она вообще не заметила, что её спутник очнулся.
Безымянный этому не удивился. Он вообще перестал удивляться чему-либо. Но когда она обернулась и посмотрела на восставшего человека, Александер с изумлением разглядел на её лице потрясающе спокойное и умиротворённое выражение.
 

– Наконец-то всё заканчивается, лейн Александер, – довольно и чуть ли не радостно произнесла А`Ани. В её правой руке, возникнув словно бы из ниоткуда, появился крошечный пистолет – Безымянный с одного взгляда опознал «крикуна», жуткий, разрушительный ультразвуковой пси-пульсар, – и его чуть расширенное на кончике дуло оказалось направлено в грудь человека.

– Я не… – он и сам не был уверен, что именно намеревался сказать.

– Не нужно, – бесстрастно произнесло женщина. – Я ни в чем вас не обвиняю, лейн Александер. Дело не в вас. Вы, вполне вероятно, не имеете никакого отношения к атаке, но это ничего не меняет: вы должны умереть! Как и я.

Безымянный в недоумении склонил голову к плечу и держа единственную рабочую руку чуть приподнятой. Он не пытался сопротивляться – рефлекторный импульс материализовать оружие прошел очень быстро, ведь Александер прекрасно понимал, что не успеет, да и не сможет им воспользоваться.

– Всё верно, лейн Александер: мы оба умрем. Вы – чуть раньше, я – позже, – А`Ани чуть приподняла ладонь, и теперь дуло смотрело Безымянному в лицо – мерзкий одноглазый взгляд холодного метала. – Выживших не останется.

Она чуть помолчала, взгляд на миг утратил сосредоточенность, словно бы женщина погрузилась в себя, но рука не вздрогнула ни на миг и не отклонилась ни на миллиметр.

– Такова необходимость, – чуть слышно прошептала она, вновь возвращаясь в реальность. – Никто не должен пережить эту бойню. Никто! Только так мы можем обезопасить наше будущее. Спасти тех, кто успел перебраться в инстайт 25. Не должно остаться живых, способных открыть эту тайну. Единственный, кому удастся выбраться – будет мой сын, лейн Александер. Он возглавит наш новый клан. Мы же должны купить для него эту возможность.

– Ваш сын? – растерянно переспросил человек. О Бездна! Будь сейчас иные обстоятельства, не гляди ему в лицо ствол крикуна, Безымянный наверняка стукнул бы сам себе. Каким же дураком он оказался! Как, во имя всех предков, можно быть настолько глупым?! Сейчас, после слов А`Ани, все те маленькие нюансы в поведении женщины и Ви`атела встали на свои места. Конечно же! Что же с ним случилось, если он не смог понять такого простого обстоятельства? Неужели Тартр отнял у него куда больше чем он сам думал? Неужели простые человеческие чувства совершенно изгладились из его души? Не суметь разглядеть, понять взглядов бросаемых матерью на сына, не почувствовать той странной и таинственной связи, что присутствует в общении давшей жизнь женщины и её дитя! Каким же надо быть идиотом с ослепленными Бездной глазами, чтобы не суметь увидеть, понять и связать всё воедино?! Всё же так очевидно!

– Прощайте, лейн Александер, – чуть печально, но очень решительно проговорила А`Ани и её палец на спусковом крючке начал движение.

Дальнейшие события развивались так стремительно, что человеческий разум просто не успевал их осознавать. Женщина техник только начала нажимать крючок, когда стена неподалеку от ближайшей арки буквально взорвалась, и в образовавшуюся пробоину вкатился невысокий кон в массивных доспехах со знаками отличая старшего гроссмейстера и с опущенной маской шлема. В руках у него был не обычный пульсар, а шоковый разрядник – жуткое и смертоносное оружие ближнего боя, выдаваемое лишь особо доверенным стражам, да личной гвардии патриархов. Безымянный стремительно материализовал звуковую пушку – хотя даже не понимал толком для чего это делает, он ведь даже не сможет направить её! – но не умирать же безоружным! Вот только выстрелить он не успел, поскольку противники оказался куда как проворнее. А А`Ани – успела. Шум позади сбил её концентрацию, она одновременно стала разворачиваться и при этом палец её продолжал движение. Прозвучал мерзкий, воюще-визгливый выстрел – именно из-за издаваемого звука пси-пульсар именовали "крикуном" – но из-за нарушенного сосредоточения, рука её дрогнула и спрессованный луч ультразвука прошел несколько левее. Если бы она продолжала целиться человеку в грудь – это не имело бы значения, но дуло пистолета "смотрело" в голову и даже такой малости как несколько миллиметров хватило чтобы выстрел прошел мимо, лишь слегка оцарапав человеку висок.

А вот конфедерат не промахнулся. Опытный воин, не успел ещё даже как следует утвердиться на ногах от бедра и не целясь, выпустил электрический разряд, напоминающий стрелу молнии ярко-красного цвета, разряд – преодолевший разделявшее их расстояние мгновенно, быстрее чем можно было вообразить. "Алая ярость" ударила точно промеж лопаток не успевшей ничего понять женщины-техника стоявшей точно между Безымянным и коном и мгновенно убила ее, буквально испепелив всю нервную систему несчастной – такова была особенность шоковых разрядников. Ударная волна подбросила А`Ани и швырнула прямо на Безымянного. От неожиданности человек машинально поднял руку выпустив при этом собственное, пусть и бесполезное оружие и подхватил падающее на него тело. Остаточная мощность заряда предалась ему на одно краткое мгновенье, словно бы выдавив самую жизнь и лишив сил.

Они оба рухнули на пол. Человек дрожа от сотрясавших его электрических импульсов сжимал в объятьях тело женщины-техника понимая, что та невольно спасла ему жизнь, пусть и совсем ненадолго отсрочив смерть заслонила собой…

– А вот и ты!.. – голос, глухой из-за шума в ушах, треска статичных зарядов и шлема на голове говорившего… этот голос показался наполовину оглушенному изгою знакомым.

Безымянный перевел взгляд на убийцу в тяжелой броне и в то же самое мгновенье матовые пластины забрала, скрывавшие лицо кона, разошлись в стороны явив потное и искаженное в гримасе отвращения лицо, скорее походившее на морду озлобленного хорька, чем на человеческий лик. Черные глаза под набрякшими мешками век, узкий, заостренный книзу подбородок, крючковатый нос – Гермагена не зря некогда называли "хорьком" – до того он был схож и внешне, и повадками с этим пронырливым хищником – правда, было это много лет назад, теперь же его чаще именовали "сволочь" – и тоже вполне заслуженно!

– Гермаген… – Безымянный закашлялся. Приподнявшись, он сдвинул с груди тело А`Ани и, подхватив на руку мягко, почти нежно опустил на плиту рядом с собой. Бросив последний взгляд в лицо предводительницы клана, он не удивился странному умиротворению, проступившему на нем. Для неё всё закончилось. Женщина будто бы спала и даже слегка улыбалась… немного, одними уголками губ – или ему это только казалось? – Всё ещё бегаешь на побегушках у моего… Дядя?!

Серапис кон Александер перешагивая через завал, мягко и грациозно вошел в комнату.

– Здравствую, племянник, – буднично и спокойно проговорил он так, словно встреча эта состоялась в обеденном зале родового замка. – Рад тебя видеть.

 
Безымянный нашел в себе силы усмехнуться.
 

– Не сомневаюсь.

Ваятель приблизился к племяннику и остановился не дойдя до него нескольких шагов.

– А ты неплохо держишься, учитывая все обстоятельства, – с некоторой даже ноткой гордости заключил он.

– Мне просто больше ничего не остается, – пожал плечами, вернее одним плечом Безымянный.

Серапис не стал возражать – не было смысла. Он ещё некоторое время смотрел на племянника, а затем его фигуру окутало радужное сияние Силы – точно разом взошли десятки крошечных, нестерпимо ярких и прекрасных солнышек. Вязь формировалась стремительно, хаотичные выбросы энергии потоков с удивительной, неразличимой глазом скоростью обретали упорядоченные формы. Безымянный не успел осознать явленную его внутреннему зрению картину ваяния, а форма уже перешла в реальность и оплела его. Его сознание тут же погрузилось в странную, но умиротворяющую пелену, подобную вязким объятиям трясины. Всякая мысль о сопротивлении оставила его, думать вообще не хотелось. Только где-то в самой глубине строптивой души ещё теплились огоньки непокорства, но и они гасли с пугающей быстротой.

– Не волнуйся, – мягко проговорил Серапис. – Скоро мы сможем поговорить в более подходящей обстановке.

Безымянный собрался было что-то сказать, но внезапно произошло то, чего никто не мог ожидать. Радужная вспышка всколыхнула пространство; воздух взрезал отчаянный боевой клич и в ваятеля ударил раскаленный докрасна спрессованный воздушный сгусток. Вернее, не в самого Сераписа, а в окружавший его и до того незаметный ментальный энергетический щит. Сотни беснующихся точно разозленные светлячки искорок раскатились по полусфере. От неожиданности ваятель даже не сразу разглядел крохотного защитника бомбардирующего его. Гермаген же напротив почти тотчас углядел беса и направил на него ствол разрядника, но повелительный взмах руки Сераписа заставил его остановиться. Ваятель же, перестав обращать внимание на сыплющиеся удары, сосредоточил взгляд на Ноби и с ужасающей быстратой принялся создавать новое плетенье.

Для одурманенного и гаснущего сознания Безымянного вся эта сцена длилась лишь мгновенье. Он не успел остановить Ноби, не успел приказать тому скрыться, ведь в отчаянно храброй, но бесполезной попытке бесёнка защитить хозяина не было никакого смысла. Всё что он смог, успел сделать – набрать в лёгкие воздуха. А потом было уже поздно. Ноби дико закричал. Гнев, страх, неверие, отчаянье – всё было в этом ужасающем вопле – всё… и ещё боль! Дикая, нестерпимая, непереносимая боль. Его тельце висевшее в воздухе выгнулось, волна судорог схожих с агонией сотрясала плоть бесенка – миг, всё это продолжалось не больше мгновения, и… Ноби исчез! Его просто не стало.

Одним небрежным жестом, мановением руки, (ну и конечно вязью на одно неизмеримо короткое, сладостное мгновенье окутавшею всё окружающее ваятеля пространство и наполнившее его мириадами оттенков, звуков и чувств) он разорвал ткань реальности и переплел миры, в буквальном смысле слова выдавив несчастного бесенка в сплайс.

 
Безымянный горько скривился.
 

– Зачем? – тихо спросил он, с трудом шевеля посеревшими губами.

– Не люблю когда меня отвлекают, – сухо ответствовал Серапис.

– Он же ничего не мог тебе сделать, дядя. Зачем? Ты же знаешь, как ему сейчас больно…

 
Ваятель невесело усмехнулся:
 

– Ты бы лучше о себе переживал, мальчик. В твоём положении не до бесов, знаешь ли!

– В моем положении? – Безымянный попытался улыбнуться, но вязь всё сильнее проникала в плоть и он не смог даже этого. – В каком положении, дядя? Я уже мертвец…

– О нет, племянник, – Серапис покачал головой, и на миг лицо его обрело человеческие черты. Сочувствие? Безымянный в ужасе осознал, что старший Александер взирает на него с неподдельным состраданием! Что же ожидает его, если… – К сожалению для тебя, мой мальчик, смерть тебя не грозит… Гермаген!

Ваятель поднялся с корточек и, не глядя больше на племянника, вышел из зала слежения, а его место напротив Безымянного занял…

Лицо Гермагена было ужасно, отвратительно искривлено. Невообразимая гримаса ненависти и презрения – словно у ног его издыхала ядовитая гадина – искажала каждую черточку и без того не самого приятного и симпатичного лица.

– Мразь! – выплюнули, кривящиеся и дрожащие от сдерживаемой ярости, губы кона.

Безымянный хотел улыбнутся – ничего другого от своих прежних братьев он и не ожидал – но парализованное тело вконец отказало подчиняться и он не смог сделать даже этого.