Текст книги "Дорога к дому (СИ)"

Автор книги: Александр Куликов

– Где проклятый лифт?! – проорал Безымянный, даже не подумав отвечать на вопросы Ви`атела: вот уж сейчас точно не до того!

– Лифт?.. – непонятно почему, но удивление техника вызвало в человеке вспышку яростного веселья, как у приговорённого, которому сообщили, что палач заболел и не сможет исполнить свой долг сегодня. – Ах да, лифт! Он сейчас как раз должен подойти к вашему уровню, подготовьтесь и начина…

Александер выключил коммуникатор и принялся лихорадочно соображать: с одной стороны, всё что от него требуется – подобрать сумку с фассором, сесть на подъёмник и предоставить заботу об остальном – Ви`ателу, но вот с другой стороны… Не то чтобы Безымянный не доверял остававшемуся снаружи напарнику – в конце концов клан Ви`атела куда как заинтересован в удачном завершении операции, но только вот не всё и не всегда зависит от чьего-то желания, и Безымянный не был полностью уверен, что его напарник сможет справиться со своей частью работы. Нужно было подстраховаться.

Позади человека с механическим негромким скрипом разошлись лепестки мембраны, закрывавшие провал лифтовой шахты. Одновременно с этим по краям образовавшейся каверны выступили шестнадцать расположенных на равном удалении друг от друга металлических стержней, высотой по пояс стоящему человеку, один из них – единственный, что слегка отличался от остальных и был чуть повыше и пошире, заискрился, венчавший его набалдашник вспыхнул на миг малиновым светом, а затем от него в обе стороны протянулись мерцающие линии силового поля. Перебегая от столба к столбу, они выстраивали энергетическую защитную стену, ограждавшую провал, из недр которого неторопливо поднималась платформа лифта.

Против воли Безымянный на один краткий миг пожелал, наплевав на здравый смысл, просто вскочить в лифт и сбежать отсюда, прихватив, разумеется, Суффо, а дальше – будь что будет! Но этот миг быстро прошел, раздавленный волей и пониманием ситуации: не всё ещё сделано, рано уходить.

Слившись с Ми`Ру, человек – несмотря на усталость разума превышавшую все допустимые приделы – принялся с лихорадочной поспешностью заполнять энергией формы "Дет`траа" – простейшие и самые лёгкие в исполнении ловушки, способные, несмотря на всю свою примитивность, нанести весьма чувствительный урон сконцентрированным тепловым лучом по любой цели в радиусе дюжины метров. Дет`траа были не особенно мощны, их убойной силы было явно недостаточно, дабы остановить техников. Но у них имелось несколько преимуществ, по сравнению с множеством других плетений замедленного действия: их можно легко создать – всего два энергетических потока на форму; они плелись очень быстро, а главное – сама структура их формы, текучая и меняющаяся постоянно, словно вода в ручье, создавалась в расчете на обнаружение. Иными словами, Дет`траа творились, дабы быть обнаруженными! Ловушки-обманки – так зачастую называли Дет`траа, – ведь по сути, единственное их назначением – отвлечь внимание преследователя, замедлить его.

Раскидав по коридору с десяток ловушек, Безымянный вернулся в комнату и увидел, что долгожданный лифт наконец-то появился. Светящийся барьер исчез, освободив доступ к круглому диску платформы. Не теряя времени, Безымянный бросился к каталке с драгоценным грузом.

Уже вкатив тележку с Суффо на площадку и приготовившись связаться с Ви`ателом, Александер внезапно передумал. Тот же самый импульс вдохновения, что толкнул его на похищение техника на двадцать третьем уровне – целую вечность назад, вновь пробудился и заставил в мгновение ока пересмотреть план отхода. Оттолкнув тележку к краю платформы, Безымянный вышел из мерцающего круга транспортера и направился к "гонщику".

Пятнадцать лет прошло, с тех пор как он последний раз использовал стинер, Безымянный знал, что не сможет выжать из него даже части подлинной мощности машины – не сможет, пока его подсознание не адаптируется под пространственные "ощущения" машины, а для этого нужно время. Но даже без "мнемонической связи" стинер окажется куда лучшим средством передвижения, чем никс Ви`атела – более привычным, уж точно.

Забравшись на сиденье, Безымянный обежал взглядом панель управления и, убедившись, что основная масса кнопок расположена в привычном порядке – за исключением оружейных, они были сдвинуты влево и образовывали отдельную группу, – уверенно, почти автоматически активировал гонщик.

Антигравитационные двигатели, тихо урча, подняли стинер на небольшую высоту, создав под днищем невидимую глазом "подушку". Не решаясь подключить мнемоническое управление, Александер пробежался пальцами по кнопкам и перевел весь контроль на рулевую дугу. Мягко потянув руль на себя, он отлетел на несколько метров назад и, чуть сместив положение дуги влево, отлетел вбок, оказавшись точно напротив лифтовой платформы.

Снова плавное, почти незаметное движение руками – и гонщик аккуратно переместился на площадку, едва-едва не задев тележку с фассором – непростительная неаккуратность! Безымянный чуть слышно выругался и спрыгнул на пол, предварительно отключив маневровые двигатели. Да, всё ж таки пятнадцать лет – срок не маленький! Раньше он никогда не допустил бы такой оплошности, раньше он чувствовал, осознавал стинер, как часть себя, часть собственного тела, и управлял им с невероятной лёгкостью. Он даже числился среди лучших гонщиков – и не только академии! Это было давно. Проверив сумки и убедившись, что с фассором всё в порядке – по крайней мере, накал ярости и изощренных ругательств ничуть не ослабел! – он поднял сумку и прикрепил её к задней боковой части корпуса гонщика.

– Лейн Александер? – голос Ви`атела источал отчетливые нотки нервозности. – Вы в порядке?

– Да, – Безымянный на миг оторвался от работы и подключился к коммуникатору. – Можете поднимать…

Он не успел договорить. Платформа медленно и бесшумно скользнула вверх, унося человека прочь из инстайта.

 
***
Подъем занял немало времени, и каждый миг этого затянувшегося полета в кромешной тьме походил на пытку водой, когда капля, раз за разом срываясь с кончика крана, подобием молота бьет по оголённым нервам. Только вместо воды были усталость, опустошенность и мысли, собственные безрадостные и отвратительные мысли, пробивавшиеся сквозь щит дисциплины и тщетных самоувещеваний. «Всё будет хорошо, – беспрестанно, твердил себя Безымянный. – Техники, а Ви`ател – в особенности! – кровно заинтересованы в моём возвращении. Всё будет хорошо, хорошо…» Но другой голос, голос, прячущийся в самой глубине, там, куда не достаёт свет воли, шептал другое: «Ничего не будет хорошо! – твердил он с бесстрастной монотонностью падающей воды. – Ничего. Не с тобой. Не сейчас. Не здесь…»
Он так сильно, так глубоко погрузился в этот нелепый и изначально пустой спор с самим собой, что совершенно упустил момент выхода наружу.
Солнечный свет обрушился сразу со всех сторон. Безымянный не был готов к этому, не был, да и не смог бы подготовиться. Он знал об ухищрениях, способных приглушить боль и шок от внезапно-яростного света. Ещё в Тартре он свёл знакомство с одним из «серых» и тот, в свойственной этому народу манере, – беспрестанное брюзжание, жалобы и стенания – много поведал падшему кону об особенностях жизни во тьме. Но всё это вылетело у человека из памяти – Бездной благословленный подъём выпил из души и разума воспоминания точно так же, как «серый» выпивал бочонок пива – стремительно и досуха!
 

– Быстрее, лейн Александер, быстрее ради всей мудрости мира! – Безымянный невидяще завертел головой – бесполезно! Всего лишь игра теней и бликов света. – Слезайте скорее с этого… – молодой техник аж зашипел, – отвратительного агрегата! Нам нужно уходить как можно скорее!

– Вот ещё! – человек отчаянно моргал, пытаясь вернуть зрение. – Это ты давай быстрее. Садись сзади и поехали…

– Идиот! – впервые за всё время знакомства Безымянный расслышал в голосе Ви`ател нотки откровенной паники. – Ты тупой идиот! – а ещё это был первый раз, когда техник обратился к нему на "ты". – Мы не можем использовать оборудование Суффо! На нем наверняка есть сигнализационный маяк. Если мы немедленно не избавимся от этой штуковины, нас обязательно обнаружат и выследят!

Безымянный сумел таки проморгаться и теперь смотрел в лицо своему нанимателю – презабавное выходило зрелище! Бледный от природы, техник от переполнявших его эмоций покраснел, как вареный краб, что в сочетании с рыжими волосами и круглым лицом смотрелось на редкость комично – так обычно выглядят цирковые клоуны, только огромного синего носа не хватало. Человек не удержался и рассмеялся во весь голос.

Техник вновь гневно зашипел и принялся что-то настойчиво говорить – Александер не обращал внимания, не слушал.

– Сейчас не время спорить, – утерев слезящиеся – наполовину от смеха, наполовину от света – глаза, он похлопал по заднему сиденью стинера. – Залезай, поговорим в дороге.

 
Глава 16: Сошедшиеся пути.
 
 
Случайность – не что иное, как попытка ущербного разума оправдать собственную скудость.
Верховный Патриарх Сайалус Оноре де Данимар-Грегори.
Из «Истактос ресиптанис».
 
 
Новенькие, сформированные по его личным меркам тяжелые доспехи матово поблескивали на солнце. Вернее, тускло серебрились только наплечники – для того, собственно, они и создавались: человека, отдающего приказы, сразу должно быть видно! Массивные, отлитые из облегченного титана, с платиновым напылением, они блекло светились, отбрасывая мириады солнечных зайчиков. Корпусные элементы и пластины экзоброни не сверкали: тёмное покрытие из алмазной паутины, адаптировавшееся к окружающим краскам, в данный момент отливало болотной зеленью – под цвет листьев карликовых, неприглядных деревьев, окружавших его, точно хоровод ярмарочных уродцев. Тяжелый и безобразный, как морда фантастической твари – из тех, о которых шепотом рассказывают родители своим непослушным чадам перед сном, – шлем, привычно прижат подмышкой левой руки. Массивные сапоги, на высокой, прошитой титановой нитью подошве, плотно облегают ноги, доходя до середины икр, и там сливаются в нанитовой сцепке с бронекостюмом.
Холодный взгляд кона обегает окрестности – уродство! Гребаное уродство: хуже, чем в Тартре; хуже, чем в Ванриамском запустенье, где он начинал службу; хуже… Хуже, чем он вообще когда-либо видел! Впереди, присев на корточки и прижав ладони к шлему, скорчился чтец, помимо основных своих обязанностей разведчика выполняющий также функции штатного «слухача». На чтеце красуется облегченная версия боевых доспехов и ещё более уродливый, чем у него самого, – шлем, заостренный к подбородку. Вот разведчик кивает, словно соглашается с кем-то, и поворачивает голову:
 

– Есть, сержант, – голос из-под шлема звучит глухо и неразборчиво, но большего и не требуется. И так понятно, что хочет ему сообщить… Как же его? Как?.. Ах ты ж дьяволы и бесы! Забыл. Опять забыл! – Наши на местах. Пока всё тихо. Спрашивают: когда приступать?

– Передай: пусть ждут, – его собственный голос звучит не менее глухо, чем у разведчика. Долбаная работа! Развернувшись, конфедерат, направился к небольшому холмику, виднеющемуся в отдалении, за которым располагался "штаб". О Бездна… Разве он об этом мечтал, учась в академии? Разве ЭТО заслужил после стольких лет на границе? Если б только он мог представить, ЧЕМ придется заниматься, получив долгожданное повышение – никогда не согласился бы на него… "Врешь, братец! Врешь самому себе! Ты бы согласился, согласился как миленький, даже если б знал, что придется каждый день вылизывать задницы "ба-альших начальников", резать младенцев и есть их ещё сырыми. Согласился, никуда не делся бы… – В Бездну! – А вот и "ба-альшие люди", чтоб их…"

Сержант Дани Павилос лэйн Соломон – выполняющий обязанности по надзору за личным составом специальной тактической ладони "Грифон" и являющийся одним из двух заместителей гроссмейстера Гермагена де Вард-Тиморениса (называемого подчиненными за глаза просто и незамысловато – "Сволочь"), остановился в нескольких шагах от своего начальника и с почтительным видом стал дожидаться, когда его шеф закончит доходчиво объяснять хмурому и насупившемуся стражу, какой тот осел и почему именно, его предками были бараны, козлы и (отчего-то) навозные мухи. В этот раз испытать всю необоримую силу "очарования" гроссмейстера Тиморениса выпало Локасу Самарту – Дани ещё не успел как следует познакомиться с этим парнем, впрочем, как и с остальными бойцами ладони (тем паче что в этой "ладони" было не пятьдесят человек как обычно, а без малого четыре сотни – и это не считая чтецов, плетельщиков, ваятелей и даже одного криптографа! – общая же численность сводного отряда, именующегося "ладонь Грифона", превышала шесть сотен человек). Но он успел понять, что Локас очень сильно напоминает ему Крага Оуэлса – бойца его прежней ладони, переведенного куда-то на южные рубежи как раз перед той проклятой "зачисткой" в Тартре: те же черты характера – упрямство, беззаветная храбрость, честность… В общем, Локас был не самым удобным подчиненным для любого начальника, привыкшего взирать на своих людей, как на рабочий скот – а именно таким начальником и был де Вард-Тиморенис. Оттого-то Самарт оказался в числе особых "любимчиков" Гермагена, и редкий день обходился без того, чтобы гроссмейстер не нашел очередного повода дать своему подчиненному это почувствовать.

Дани не прислушивался к гневной речи Гермагена и даже не пытался понять, чем вызвано его неудовольствие на этот раз: видит Бездна, вывести гроссмейстера из себя ничего не стоит, это может сделать даже стрекоза, обгадившая цветок в другом полушарье Терры!

– Чего тебе, Соломон? – грубо бросил де Вард-Тиморенис, заприметив, наконец, своего заместителя и прервав на полуслове гневную тираду, чем тут же не преминул воспользоваться Локас – исчезнувший с ловкостью человека, давно привыкшего к таким маневрам.

– Расстановка закончена. Все люди на своих местах, гроссмейстер, – в тоне Дани не ощущалось ни малейшего почтения, он говорил, как автомат, и даже такой нейтральный тон давался ему не без труда. – Территория полностью оцеплена. Мы готовы начинать операцию и…

– Наконец-то! Ленивые ублюдки, пригодные только чтоб девок портить, – де Вард-Тиморенис грязно выругался и сплюнул, Дани стоял с каменным лицом, ожидая окончания очередной истерики. – …ханые козлом выродки! Чего пялишься, недоумок? – этот вопрос уже явно относился к нему, и Павилос счел уместным изобразить некое подобие внимания и уважения, хотя для этого приходилось буквально насиловать себя. – Раз эти долбачи готовы – пусть начинают! Я не собираюсь торчать в этом отстойнике для свиней до бесконечности!..

– Что у вас? – Дани, занятый старательным изучением облаков, скользящих по низко висящему небу, не заметил, как к ним приблизился Серапис кон Александер – истинный повелитель, владыка и господин ладони Грифона, что бы по этому поводу ни думал Гермаген (если последний вообще о чем-нибудь думал, в чем Дани был отнюдь не уверен).

Павилос так и не понял, не смог уяснить для себя, что могло связывать двух настолько непохожих людей, как высокого ваятеля кон Александера – человек сухого, жесткого, но всегда в высшей степени корректного и внимательного к окружающим, и де Вард-Тиморениса – отъявленного сквернослова и буяна с явно выраженными человеконенавистническими наклонностями. Одно Дани уяснил: чем бы ни была вызвана эта взаимная приязнь, – корни её гнездились в далеком прошлом. Серапис всецело доверял Гермагену, а тот, в свою очередь, готов был броситься в огонь по первому слову ваятеля.

– Эти пьяные черепахи, наконец, зашевелились, мас, – де Вард-Тиморенис снова выругался, нимало не смущаясь присутствия шанарет`жи. – Я отдал приказ начать операцию.

– Ты предупредил их быть предельно осторожными и не лезть на рожон? Предупредил, что в любом случае это в первую очередь не карательная, а поисковая операция?

– Не воняй, Серапис, – скривился Гермаген, – они ж не девицы на лекциях о целительстве! Сами всё прекрасно понимают. Ну, чего ты вылупился, как куртизанка на беса?! – Вот это уже относилось к Дани, и он мгновенно придал лицу внимательное выражение. – Я отдал приказ, сержант, так что живо собирай свои куцые мозги в кучку и дуй его выполнять! Бегом!

Дани резко поклонился Гермагену, чуть более плавно и глубоко – Александеру и, мысленно ведя счет от одного до десяти и обратно – трюк, позволявший связать собственные мысли и не дать им вырваться наружу, – лёгкой трусцой направился к Вайарду Симену… "Наконец вспомнил!" – эта мысль прервала внутренний счет и слегка улучшила настроение. Наконец-то он вспомнил имя своего "слухача"…

 
***
Безымянный отложил вилку и, вытерев губы салфеткой, поднялся из-за стола. Составив на поднос опустевшие тарелки и кружки, он пересек столовую – весьма внушительных размеров комнату, явно рассчитанную на одновременный прием нескольких сотен человек, – и поставил поднос с грязной посудой на стойку. Улыбнувшись девочке-технику, работавшей на кухне, как старой знакомой и кивнув ей в знак благодарности за вкусный завтрак – хотя время было скорее обеденное, но нынче он позволил себе поспать пару лишних часов, – Александер вышел из трапезной и направился к ближайшей ванной комнате, намереваясь как следует освежиться.
Странно, он провел в лаборатории всего одиннадцать дней после своего триумфального возвращения, а успел освоиться и пообвыкнуться так, – словно прожил здесь несколько месяцев. Собственно, ему бы уже давно следовало покинуть техников, но он всё медлил и медлил, вначале – убеждая себя, что причина медлительности – желание удостовериться в действенности универсальной сыворотки, выданной ему нанимателями сразу же по возвращении, затем – якобы нуждаясь в отдыхе и восстановлении потраченных сил (благо техники никоим образом его не торопили и, кажется, даже были довольны, что наёмник остался с ними). Причину такого радушия Безымянный открыл совсем недавно, не далее как накануне: оказалось клан А`Ани не собирался оставаться в лаборатории, а планирует покинуть её не позднее, чем в течение месяца. Оснований для такого решения было несколько, и женщина-техник не стала скрывать от человека: одной из них является то обстоятельство, что теперь месторасположение комплекса известно ему и отныне клан не может чувствовать себя в безопасности. Правда, существовали и другие, не столь пагубные для его чувства собственного достоинства соображения. И главным из них был фассор Суффо! Вернее, его далеко не миролюбивые последователи – которые наверняка не оставят такое мелкое обстоятельство, как похищение своего главы, без внимания. А значит, назревает конфликт…
А`Ани же желала всеми возможными способами избежать конфронтации с собратьями, – тем более желала, что после рассказа Безымянного об армии измененных не ощущала уверенности в способности своего клана выстоять в грядущей борьбе, а значит, вполне естественным выходом было бегство. Точнее – переселение. А`Ани сказала, что уже давно, задолго до того как планы по похищению фассора окончательно обрели формы, её люди стали готовить запасной плацдарм – благо заброшенных и пустующих лабораторий было предостаточно. В один из таких комплексов – чье расположение женщина-техник по понятным причинам не сочла нужным раскрывать, – и произойдет переселение. Собственно, оно уже началось. Безымянный не видел особой спешки или каких-то подготовительных шагов, но тот факт, что с каждым днем ему на глаза попадалось всё меньше и меньше обитателей лаборатории, говорил сам за себя. И ещё это говорило, что уже совсем скоро ему самому предстоит отправиться в путь – благо денег у него теперь предостаточно, ведь техники, как ни странно, в полной мере выполнили свои обязательства, и в его кармане лежал кристалл-накопитель с данными, удостоверяющими, что его владелец весьма и весьма состоятельный человек, которого будут рады принять в любом представительстве банковского альянса.
Единственная неприятность, произошедшая с ним после возвращения к клану Сикуро, вышла из-за стинера. А`Ани наотрез отказалась оставлять это чудо инженерной мысли у себя, и Безымянный вынужден был скрипя зубами смотреть, как замечательный гонщик отправляется в цех для утилизации. Но и оставить его себе Александер не мог: мало того, что сама конструкция гонщика породила бы немало вопросов в любых «цивилизованных» землях, что автоматически означало интерес со стороны вопрошающих Конфедерации, так ещё и существовал закон, по которому частные лица не имеют права на обладание технологиями военного образца, – всё это исключала какую-либо возможность сохранить гонщика за собой. С другой стороны, стинер выполнил своё предназначение: доставил их с Ви`ателом и Суффо до места назначения – и доставил куда быстрее, чем с помощью никса, хотя Безымянный и вел его вручную, без мнемонической адаптации, но даже так весь обратный путь занял чуть меньше суток.
Ох, сколько ж нелестных слов в свой адрес услышал Безымянный за это время! Ви`ател, не смолкая ни на мгновенье, костерил его чуть ли не половину дороги, пока вышедший из себя Александер не остановил стинер и не заставил обнаглевшего техника собственным горбом оценить тяжесть системы жизнеобеспечения. При этом Безымянный вполне отчетливо пояснил, что лично он нести эту штуку не собирается. После этого младший Сикуро сменил тон, и вместо ругани всю оставшуюся часть пути человек выслушивал нуднейшую лекцию об опасности использования предметов, произведенных в инстайте 212. Это было настолько скучно, что под конец не выдержал даже Суффо, разразившийся потоком похабных ругательств из своей сумки, чем заставил Ви`атела на время замолкнуть: он никак не ожидал, что прославленный фассор окажется таким тонким знатоком идиоматики.
К счастью, все эти нелепые происшествия остались в прошлом, и уже ничего не предвещало «неизвестности и тьмы» Нима. Наоборот, собственное будущее виделось Александеру в самых светлых тонах: он богат (снова), свободен, молод – что ещё нужно человеку для счастья? Оставалось лишь придумать, как лучше распорядиться выпавшему на его долю везенью, но это – потом. Пока же он просто отдыхал, отложив заботы о будущем на завтра… или послезавтра.
***
 

– Начинаем, – проскрипел Дани, кивком подтверждая приказ и с явной неохотой надел массивный шлем, подключив его к общей мнемонической линии связи «ладони». Лицевой щиток шлема мгновенно изменился: только что он был всего лишь прозрачной защитной пластиной, а уже в следующее мгновение преобразился в двумерную тактическую карту окрестностей с отметками расположения подразделений ладони. В любой момент Дани мог увеличить необходимый участок, мог подключиться к шлему каждого из своих бойцов и наблюдать за происходящим их глазами, мог… Теперь он много что мог – всё ж таки повышение имело и свои плюсы, – только вот радости от осознания раскрывавшихся перспектив он не испытывал.

Вайард Симен пробормотал что-то в свой коммуникатор – Павилос не стал отслеживать его переговоры с капралами "кулаков". Зачем? И так понятно, что слухач всего лишь ретранслирует его же собственный приказ. На экране произошли некоторые изменения: красные символы, обозначавшие бойцов ладони, чуть сдвинулись – устремляясь к заранее заданным точкам прорыва… Дани жестом отослал Вайарда: слухачу предстояло войти в отряд прикрытия основной группы, чьей задачей являлось удержание и зачистка центрального входа в комплекс, после того как передовой отряд прорвёт оборону противника и отправится вглубь. Сам же он пока оставался на месте. Теперь ему нечего делать на передовой.

Одна из красных точек на тактическом экране стала приближаться к Дани – его "щит", человек, назначенный прикрывать сержанта. Отвлекшись ненадолго от созерцания готовящейся к штурму ладони, Павилос переключил экран на вид с камеры шедшего человека и увидел себя со стороны: вот он, невысокий, коренастый – почти квадратный из-за массивных доспехов, – сержант, стоит под сенью искривленных, изуродованных деревьев. Стоит недвижимо, неколебимо – точно сам обернулся древом или уподобился камню.

– Ди, – тихонько проговорил знакомым голосом приблизившийся конфедерат, и Павилос, послав импульс-команду, вновь перевел экран шлема в тактический режим.

– Толик, – он не удивился, увидев своим "щитом" Китена. Совсем не удивился. Тем более что сам же и назначил его на эту должность, хотя чтец вряд ли так уж соответствовал требованиям, предъявляемым к "щиту". Дани выбрал старого друга, поскольку тот был единственным человеком в ладони, которого он знал и которому полностью доверял, а ведь доверие и уверенность в напарнике – залог выживания в бою.

Китен немного помялся, переступая с ноги на ногу, точно утка: разведчик всё никак не мог привыкнуть к массивным и громоздким доспехам чтецов элитной ладони. Его предыдущий бронекостюм, который он носил сорок с лишним лет, являл собой всего лишь несколько нательных пластин, призванных защищать грудь и спину, да укрепленные щитки на запястьях и бедрах. Лёгкая броня – как раз то, что нужно, дабы суметь защититься от пришедшегося вскользь удара, но в то же время не мешающая движению и скрытности. Теперь же тощее тело Китена, точно в кокон из металла, было заключено в прочнейший экзоскелет – пусть и не такой мощный, как у стражей, – покрытый многослойной внешней обшивкой из "алмазной паутины". Неудивительно, что чтец чувствовал себя не в своей тарелке, разодевшись, словно герой плаката с надписью: "Гордость Конфедерации". Дани и сам испытывал отвращение к собственным доспехам.

Вот только неловкость Китена была вызвана отнюдь не экзоскелетом. И Павилос отлично знал, что именно сейчас воспоследует.

– Что мы здесь делаем, Ди? – Толик с отвращением огляделся по сторонам и обреченно покачал головой.

– Выполняем приказы, – угрюмо пробормотал Павилос, про себя костеря старого чтеца на чем свет стоит. Вот ведь!.. Китен всегда умел задать самый неподходящий вопрос в самый неподходящий момент! И за это его умение Дани ценил старого друга ничуть не меньше, чем за все прочие качества. Но вот именно сегодня, именно сейчас… дорого бы он дал, чтобы Толик, против своего обыкновения, просто смолчал, а не пытался узнать, где именно находится дно той зловонной клоаки, куда они влезли! Но разведчик и не думал молчать.

– Приказы? – Китен презрительно цыркнул сквозь плотно сжатые зубы. – Какие приказы?

Дани жестко, исподлобья оглянулся на чтеца. К счастью для Китена, тот не мог видеть выражения лица Павилоса, а если б даже и мог – вряд ли это его остановило бы.

– Помнишь, когда объявлялась последняя облава на отверженных? – сощурившись, поинтересовался он. – Я имею в виду – такого масштаба?

Дани мрачно – хотя чтец и не мог видеть выражения лица друга, скрытого за забралом, – покосился на Толика. Опять.

– Вторая филидская, – после минутного молчания пасмурно проговорил он. – Я помню.

– То-то и оно, – скуксившись ещё больше, хотя это и казалось невозможным, поддакнул чтец. – Вторая филидская. Тогда на всю армию было только семь "запредельников", а сейчас мы уже пятерых схватили, Дани, – и что? И ничего! Ни судов, ни приговоров. Они просто сидят в тех камерах… Чего там, их даже алые не навещают! Они просто сидят и ждут. Чего ждут-то? А с этим парнем, – Толик неопределенно помахал рукой, будучи не вполне уверенным, в какую именно сторону следует указывать, – их будет шесть. И все молчат, как дохлые карпы. Только вони-то не скрыть. Догадываешься, о чем я?

Дани промолчал, только насупился ещё больше. Чтец подождал немного, но сержант никак не отреагировал на его слова – да и что он мог сказать?

– Догадываешься, – утвердительно проговорил Китен, поняв, что ответа не дождется. – Уж кем-кем, а дураком ты никогда не был, Ди.

– Нас это не касается, – раздраженно отозвался Дани. – Мы всего лишь выполняем свою работу.

– Конечно, – презрительно ухмыльнулся Толик. – Когда курицу подают к столу, её никто не приглашает заранее. Только вот мне что-то не очень хочется быть той курицей.

– Тебя никто не спрашивает, чего ты хочешь, – Павилос повернулся и убрал забрало шлема, позволяя приятелю в полной мере насладиться созерцанием своего гневного лица. Только вот Китена это ничуть не впечатлило.

– Можешь зыркать на меня сколько душе угодно, Ди, – чтец насмешливо осклабился, – только не говори, что сам не ломал голову, гадая, что к чему! И не говори, что не костерил себя за этот перевод! Бездна, Дани, неужели же после всех этих лет в "семерке" это, – он презрительно обвёл руками окрестности, – всё, чего мы заслужили? Быть собачками на побегушках? Тьфу! Мы – порубежники! Мы, траханых сорок лет провели у врат ада, а теперь – носим "тапочки" для начальников, я…

– Хочешь сказать всё это Сволочи? – ухмыльнувшись, точно мальчишка, поинтересовался Дани. – Или Серапису? Давай, вперёд! Я лично провожу тебя к ним, если ты решишься.

– Я не про то, – скривился чтец.

– Конечно, нет, – согласился Павилос. – Ты всего лишь решил вывалить на меня своё скверное настроение. И не отнекивайся, – видя, что Китен порывается возразить, остановил чтеца сержант. – Ты вечно ноешь перед "сковородкой", но ты же первым и лезешь в самый её центр. Только со мной эти фокусы не пройдут, Толик! Они уже сорок лет не проходят, с той заварушки у Синбата.

– Я ничего не… – всё ж таки попытался влезть с оправданием Китен, но Дани не позволил.

– А если ты скажешь ещё хоть одно слово, – "сладким", точно желчь ползуна, голосом, проворковал Павилос, – я отправлю тебя в гарнизон. Тренировать новичков.

Угроза подействовала! Китен смолк и целую минуту морщился и строил всевозможные гримасы выражая свой ужас пред возможным наказанием.

Но долго молчать чтец не мог – просто это противоречило самой его природе. Как говаривали в старой ладони Дани: "Проще заставить молчать куртизанку, чем Китена". Как всегда при воспоминании о парнях из "семерки", настроение Дани резко ухудшилось.

– Тебе хоть сказали, что там? – решив сменить тему, чтец ткнул рукой вниз.

– Не больше, чем всем остальным, – через силу отозвался Павилос. Как же ему надоел этот бессмысленный разговор! Но и отделаться от Китена общими фразами – этого он тоже не мог. Друзей у него всегда было немного – а теперь, после Мууша и перевода на новое место службы, стало ещё меньше – и разбрасываться оставшимися просто из-за дурного настроения – до такой глупости Дани ещё не дожил. – Сказали, что там сборище какой-то секты, возомнившей себя то ли новыми техниками, то ли ещё кем. И всё. Вряд ли они окажут какое-то серьёзное сопротивление.

– Конечно, – саркастично отозвался чтец, как и всегда видевший во всём исключительно тёмную сторону. – А запредельщик там у них грузчиком подрабатывает. Ха!