Текст книги "Охотники за динозаврами (сборник)"

Автор книги: Александр Шалимов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 29 страниц)

Штаб на Гуаме

Они прилетели на Гуам с рассветом. Ив ждал суеты, скопления людей, тревожных сообщений, но в маленьком аэропорту острова все выглядело как обычно.

Встретил их только Мики – инспектор КОВОСа но северо-западной области Тихого океана, маленький, коренастый, широколицый, уроженец Японских островов. Ив хорошо знал Мики по предыдущей работе в группе мусорщиков океана. Они несколько лет обследовали соседние квадраты дна. Мики был старше Ива. В свое время Ив многому у него научился и отлично знал, что за сдержанностью, лаконичностью, даже некоторой внешней суровостью Мики скрывается огромный талант исследователя, сердце энтузиаста, навсегда отданное КОВОСу, и трезвая отвага поисковика.

– Пока все в норме, – вместо приветствия сказал Мики и, по старинному обычаю своей родины, низко поклонился Вилену, а затем Иву.

Вилен удовлетворенно кивнул. Ив похлопал старого товарища по плечу, и Мики, улыбнувшись одними глазами, тоже провел узкой смуглой ладонью по плечу Ива.

Они быстро прошли через холлы аэропорта, в которых в этот ранний утренний час пассажиров не было, и сели в открытый белый электромобиль, стоявший у подъезда.

– Ко мне? – полувопросительно произнес Мики, включая двигатель.

Вилен, который сел рядом с Мики, молча кивнул, и электромобиль бесшумно тронулся с места и, стремительно набирая скорость, понесся вперед по широкой многополосной ленте бетона, обсаженной цветущими магнолиями.

Прямая, как стрела, автострада была почти пустынна. Она то плавно поднималась на прибрежные холмы, то спускалась в долины. С холмов открывалась широкая панорама утопающих в зелени прибрежных террас и бледно-голубая гладь океана, переливающаяся в лучах низкого утреннего солнца; в долинах дорогу словно сжимали зеленые стены густой растительности, над которыми возвышались стройные колонны пальм, украшенные пышными султанами широких зеленых листьев. Кое-где среди зелени мелькали разноцветные крыши зданий, вспыхивали, отражая солнечные лучи, стекла окон. Упругая волна теплого воздуха заставила Ива откинуться на мягком сиденье, и он с наслаждением подставил ей лицо, опаленное суровыми ветрами Кергелена и Антарктиды. Некончающаяся струя теплого воздуха, рожденная скоростью, несла с собой пряные запахи цветов, солоноватую влажность океана и воспоминания о тех днях, когда Ив работал тут, а в свободные часы вот так же стремительно носился по дорогам острова, положив одну руку на руль электромобиля, а другой обняв смуглые плечи Ирмы. Опять она… В Антарктиде он почти не вспоминал о ней. Стало даже исчезать ощущение пустоты, с которой он жил последние месяцы.

Конечно, он был очень занят. Чувство огромной ответственности и волнения последних дней отодвинули на дальний план все остальное. И если быть совсем откровенным, немалую роль сыграла Ода… Как ни странно, встреча с тоненькой голубоглазой русоволосой девочкой из маленького кафе в Моусоне помогла ему преодолеть боль утраты, которую он носил в себе. Достаточно было вспомнить Оду, и все становилось простым и легким… И он возвращался к этим воспоминаниям, как к лекарству. Он был почему-то твердо убежден, что с Одой ничего не могло случиться, что они еще встретятся, хотя Моусон разрушен, а о судьбе Оды он ничего не знает. Просто удивительно, что эта девочка почти вытеснила Ирму из его воспоминаний.

Но вот сейчас здесь, на Гуаме, Ирма снова возвратилась так зримо. Он, конечно, был несправедлив к ней. Очень. Он просто не имел права забывать дней, проведенных с ней на Гуаме. Да разве только Гуам!..

Утро словно потускнело от этих мыслей, небо стало блеклым, и зелень уже не казалась такой яркой и свежей, как в начале пути, когда они только что отъехали от аэропорта.

Тяжелый вздох вырвался из груди Ива, и он закрыл глаза.

– Не волнуйся, Ив; твоей сестре лучше, – сказал Мики, не оборачиваясь. – Я говорил с врачом перед вашим прилетом. Он считает, что главная опасность миновала.

– Спасибо, – пробормотал Ив, чувствуя, что краснеет.

– Ее надо как можно скорее переправить в Москву, – сказал Вилен. – Сразу, как станет возможна транспортировка.

– Там уже целый консилиум медиков из Москвы, Токио, Сан-Франциско, – ответил Мики. – Все должно быть хорошо.

«Но дельфины погибли», – подумал Ив. Он хотел рассказать об этом, но почувствовал, что сейчас не может.

Мики убавил скорость и повернул с автострады на одно из ответвлений. Через несколько минут электромобиль остановился возле небольшого кубического здания из темного стекла и металла, расположенного в глубине старого парка.

– Прошу вас, – сказал Мики, распахнув нажимом кнопки все дверцы машины. – Поговорим немного здесь, а в восемь ноль-ноль общее обсуждение у академика Тора. Он прилетел вчера, остановился в соседнем отеле.

– Значит, и Тор приехал, – удовлетворенно кивнул Вилен. – Это превосходно…

– Прибыли все, кого вы называли, – сказал Мики, протягивая руку в сторону стеклянных дверей виллы.

– Превосходно, – повторил Вилен.

Повинуясь жесту Мики, двери бесшумно раздвинулись.

Ив бросил взгляд на свои часы. Они показывали семь тридцать две местного времени. «У нас всего двадцать минут», – подумал Ив, входя вслед за Виленом в прохладный сумрак холла. В холле Мики снова приветствовал их низкими поклонами, по древнему обычаю своей родины. Вилен очень серьезно повторил ритуал изысканной древней вежливости, и Ив вынужден был последовать его примеру.

– Итак, – вопросительно начал Вилен, когда они втроем устроились за низким столиком, на котором был сервирован легкий завтрак.

– Ни одна проба воды и воздуха не показала присутствия каких-либо ядовитых субстанций. Только обычное загрязнение, – тихо сказал Мики.

– Но ореол отравления расширяется?

– Ореол губительного воздействия на живые организмы, по-видимому, несколько расширяется, – подумав, ответил Мики. – Но по-прежнему никто не знает, что это такое.

– Вы говорили об утечке неизвестного очень токсичного газа, Учитель, – заметил Ив.

– Одна из гипотез, – кивнул Мики.

– А что достоверно?

– Положение эпицентра, радиус зоны, в пределах которой все живое уничтожено, ширина пустынной зоны, откуда все живое мигрировало, – перечислял Мики. – Кроме того, ориентировочный радиус зоны, куда не заходят больше косяки рыб; радиус зоны, которую перестали посещать дельфины. По нашим данным, радиусы трех последних зон увеличиваются, из чего мы заключаем о продолжающемся распространении опасности.

– Так что же это такое?

– Пока никто не знает.

– А что в эпицентре?

– Какое-то крупное сооружение под защитной полусферой. Полусферу раздавило давлением воды, может быть, только в этом году или немного раньше. Вы увидите кадры подводных съемок.

– Глубина?

– Около шести километров.

– А размеры этого сооружения?

– Диаметр защитной полусферы сто двадцать метров. Несмотря на такие размеры, ее не удавалось до сих пор обнаружить, ибо она служила не только для защиты сооружения, но, по-видимому, и для маскировки.

– Так что же это все-таки такое? – снова воскликнул Ив.

Мики молча пожал плечами.

– Это мы и должны прежде всего выяснить, – задумчиво сказал Вилен, терябя свою бородку.

– Но в такой ситуации возможны любые неожиданности.

– Неожиданности? – поднял брови Мики. – В нашей работе не должно быть неожиданностей, Ив. Неожиданностью может быть только собственная смерть. И то не всегда… Все остальное надо предвидеть.

– Что же ты предлагаешь? – спросил Вилен.

– Прежде всего смиренно умоляю закончить завтрак. Через десять минут нам следует быть на общем обсуждении. У меня есть предложение и, с вашего разрешения, выскажу его, если не найдется лучшего.

– Тогда поехали, – сказал Вилен, поднимаясь.

* * *

Обсуждение, на котором председательствовал академик Тор, затянулось. Мнения разделились. Представители высших планирующих органов и большинство членов Всемирной Академии во главе с Тором считали, что обнаруженный опасный объект должен быть возможно скорее уничтожен подводным термоядерным взрывом. Ученые биологи, химики и большинство сотрудников КОВОСа, присутствующих на обсуждении, настаивали на проведении дополнительных исследований. Вилен только отвечал на обращенные к нему вопросы, но мнения своего не высказывал. Прикрыв ладонью глаза, он, казалось, безучастно слушал выступавших. Даже когда на большом экране замелькали объемные кадры подводных киносъемок, Вилен не изменил позы. Вероятно, он уже смотрел эти фильмы не один раз. Ив сидел за спиной Вилена. Молчание старого академика удивило и расстроило Ива. Когда они летели на Гуам, по отдельным репликам Вилена можно было заключить, что глава КОВОСа везет готовый план действий. А теперь он не только не принял участия в споре, но даже не пытался парировать откровенных и, как казалось Иву, несправедливых упреков.

Кончил выступать один из академиков, и слова попросил Мики.

– Я внимательно выслушал всех уважаемых ораторов и постараюсь быть кратким, – сказал он. – Я согласен с теми, кто говорил о продолжении исследований. Необходимо уточнить потенциал опасности. Но сгущение сети наблюдательных пунктов и применение новых, более совершенных методов анализа, предлагаемое коллегами – химиками и биологами, кажутся мне недостаточными. В наших руках прекрасная, совершенная автоматика. Но еще никто не создал автомата более совершенного, чем сам человек. Я предлагаю рекогносцировку. внутри объекта. Я готов выполнить ее, если уважаемые коллеги доверят мне эту честь.

Мики поклонился и сел. Воцарилось глубокое молчание.

«Он опередил меня, – подумал Ив. – Ведь я думал именно об этом, с того самого момента, как узнал о подводной лаборатории. Я только ждал, что скажет Вилен». Он взглянул на старого академика, но Вилен продолжал сидеть молча, прикрыв рукой глаза.

Постепенно зал заседаний как бы оживал. Присутствующие начали тихо переговариваться. Потом послышался спокойный голос Тора:

– Отдает ли коллега себе отчет в том, что его предложение равнозначно самоубийству? В нашем распоряжении пока нет скафандров, способных надежно противостоять опасности. И мы не можем создать их, пока не будем точно знать, с чем имеем дело. Мы уже установили, что вся документация, касающаяся этой странной лаборатории, была уничтожена во время событий две тысячи пятого года, когда революционные народы выступили против милитаристов. Документ, обнаруженный Дари Маклай, – единственный сохранившийся и сам по себе ничего не дал бы, если бы не ее поразительная интуиция историка. Но ее судьба вам известна. А также судьба тех, кто уже после нее отважился проникнуть во вторую зону – зону миграции. Вы же предлагаете исследование эпицентра опасности.

– Я осмелился выступить со своим предложением лишь после того, как смог убедиться, что других радикальных способов не предложено, – сказал Мики. – Я все продумал. Паралич наступает через шесть-восемь часов после проникновения в зону миграции. Дари Маклай побывала в первой зоне вблизи эпицентра. Ее заболевание началось через три часа после возвращения, то есть через пять часов после проникновения в зону смерти. У того, кто проникнет в эпицентр, времени может оказаться меньше, но во всех случаях паралич наступает не мгновенно, значит, можно успеть передать оттуда собранную информацию. А именно она необходима для принятия окончательного решения. Здесь уже произнесены обвинения КОВОСу, то есть всем нам. Если они справедливы, то только один из нас, кому люди Земли доверили свою безопасность, должен отвести эти обвинения. Отвести любой ценой. Я кончил. Простите, что на этот раз не был краток.

Ив подумал, что это действительно было самое длинное выступление Мики, которое ему когда-либо довелось слышать.

Спор разгорелся с новой силой теперь уже вокруг вопроса о том, имеет ли право человек Земли сознательно идти на смерть, даже если он ценой своей жизни искупает чью-либо вину, ошибку или отводит опасность от многих.

Ив уже собрался попросить слова, когда неожиданно встал Вилен.

– Не кажется ли вам, друзья мои, что мы попусту тратим драгоценное время? – начал он совсем тихо.

Иву показалось, что слова Вилена не расслышат те, кто сидит далеко; он поднял руку, призывая к тишине. Но зал уже затихал.

– Времени у нас мало, – продолжал Вилен, оглядывая притихший зал. – Мы знаем, что радиус опасной зоны продолжает увеличиваться. Через несколько дней пребывание на этом острове может стать опасным. Потом наступит, черед густонаселенных Японских островов. К сожалению, мы не располагаем сейчас надежным способом оценки масштаба бедствия, кроме способа, предложенного коллегой Мики. Это говорю вам я – глава КОВОСа – перед лицом возникшей перед нами опасности. Вероятно, через месяц-два, через год можно будет предложить что-то другое. Мы не располагаем таким временем. В сложившейся ситуации есть доля вины КОВОСа, в первую очередь – моей вины, конечно. Те, кто так считает, имеют для этого основания. Но сейчас дело уже не в том, кто виноват больше. Надо посмотреть в лицо опасности, трезво оценить ее и уже потом принять окончательное решение. Термоядерный взрыв, даже если он надежно выжжет этот нарыв минувшего, не объяснит, с чем мы столкнулись. И кроме того, рассеяв на глубине частицы ныне существующей опасности, взрыв может не ликвидировать ее полностью. В том загрязнении, которое создаст он сам, могут притаиться и более грозные враги. И мы снова столкнемся с ними спустя некоторое время. Мы ведь не знаем, для каких адских целей создавалась эта лаборатория. Не исключено, что она не одна. Даже на дне океана ее надежно замаскировали. Зачем? А если от нее тянутся нити к другим адским машинам, оставленным нам в наследство милитаристами прошлого века? Кто знает, может быть, в предвидении своей гибели они замышляли всеобщее уничтожение. Нужно выяснить все до конца. И я вижу только один способ. Мики прав. Тем не менее, соглашаясь с ним, я накладываю вето на исполнение. Как глава КОВОСа, я запрещаю Мики реализовать предложенный им план. Статус КОВОСа дает мне это право.

В зале заседаний возник шум. Участники обсуждения задвигались, начали переговариваться.

Вилен поднял руку, требуя тишины.

– Отклонив жертву, предложенную Мики, – снова продолжал Вилен, – объявляю: рекогносцировку в эпицентре выполню я сам. Я – один. Это мое право и обязанность. Просчет КОВОСа должен исправить его глава. Это справедливо и логично. Кроме того, моя жизнь уже позади, а всем присутствующим здесь, конечно, ясно, что после случившегося я должен был бы уйти от руководства КОВОСом. Впредь до решения Высшего Совета Планирования Будущего я оставляю своим заместителем Ива Маклая. Вот он – рядом со мной. Если мне почему-либо не удастся осуществить до конца мою последнюю миссию, вы решите, следует ли повторить ее Мики или надо поступить иначе… Все, я кончил.

Ив сидел растерянный и ошеломленный. Зал гудел. Академик Тор говорил что-то, обращаясь к Вилену, но его слов не было слышно. Ив понял только последнюю фразу.

– … кроме того, вам придется получить разрешение Высшего Совета Планирования Будущего.

– Я получу его, не сомневаюсь, – спокойно ответил Вилен.

– Рекогносцировка состоится через три дня, – добавил он, отыскав глазами Мики. – Ты приготовишь самое маневренное из твоих глубоководных блюдец.

Мики бесстрастно поклонился.

– А пока будем продолжать наблюдения по предложенной сегодня расширенной программе, – заключил Вилен.

Зал снова загудел, но академик Тор, недовольно покачивая крупной седой головой, закрыл заседание.

* * *

Остаток дня Ив провел на Гуамской базе КОВОСА, превращенной в штаб операции. Вилен не пожелал слушать никаких доводов. Он уже говорил с председателем Высшего Совета Планирования Будущего и теперь ждал решения Совета с минуты на минуту. Разговаривать с Ивом он просто отказался.

– Сейчас не нужны лишние слова, – резко прервал он Ива. – Занимайся своими делами. На тебе сейчас вся тяжесть руководства КОВОСом и операцией.

Оказавшись в водовороте событий, Ив сначала растерялся. Десятки людей ждали от него советов и решений, а он, занятый своими мыслями, был не в состоянии быстро переключаться с одного на другое. Ему стало казаться, что он даже мешает всем этим людям, каждый из которых стремился как можно лучше и быстрее выполнить свое дело.

Только к ночи Ив начал ориентироваться в обстановке и почувствовал, что некоторые из его решений осмысленны и необходимы. Анализ наблюдений последних суток показал, что зона опасности продолжает расширяться. Если скорость ее расширения не изменится, через четыре дня люди должны будут покинуть Гуам. Из Центрального госпиталя на Гавайях сообщили, что состояние Дари не изменилось. Она в сознании, к ней возвратился слух, она может немного говорить. Но из этого же сообщения Ив узнал, что его сестра ослепла и полностью парализована. За истекшие сутки в гавайском госпитале появились новые пациенты – целая группа молодых людей и девушек из числа «иждивенцев цивилизации». Не внимая предупреждениям средств массовой информации, они прошли на амфибии сквозь контрольные посты и углубились в зону опасности. Их потерявшую управление амфибию обнаружил днем контрольный авион. Все пассажиры были уже без сознания. Состояние троих очень тяжелое.

Ночью Иву пришлось провести первую пресс-конференцию. Ее еще с утра требовали многочисленные представители радио-и видеоинформации, прибывшие на Гуам. Ив кратко рассказал об утреннем совещании и о решении Вилена. Вопросов было немного. Чувствовалось, что представители публичной информации понимают серьезность ситуации. Пресс-конференция передавалась прямо в эфир по множеству каналов.

Лишь глубокой ночью Иву удалось связаться непосредственно с госпиталем на Гавайях. На большом экране видеосвязи возникла белая палата, в окна которой проникали неяркие лучи только что взошедшего на Гавайях солнца. Посреди палаты на белом возвышении, похожем на катафалк, под прозрачным колпаком лежало неподвижное тело Дари. Глаза ее были закрыты, черные волосы, разметавшиеся по подушке, обрамляли очень бледное лицо. Сквозь белую ткань покрывала проступали контуры ее тела. Открыты были только плечи и неподвижно лежавшие вдоль тела руки. К этим бледным тонким рукам и под покрывало тянулись тонкие нити датчиков и гибкие прозрачные трубки от большого, блистающего металлом прибора, который стоял поодаль у стены. За пультом управления прибора сидела молодая женщина в белой одежде врача. У изголовья Дари, тоже одетый в белое, сидел мужчина с низко опущенной головой. Видеоэкран находился где-то высоко под потолком палаты. Вероятно догадавшись, что экран включен, мужчина поднял голову, и Ив узнал Риша. Риш тоже сильно изменился. Черты его лица заострились, глаза казались потухшими. Увидев на экране Ива, Риш печально покачал головой, перевел взгляд на Дари и, наклонившись к ней, что-то сказал. И Ив заметил, как в ответ шевельнулись губы Дари.

– Говорите спокойно и совсем тихо, – сказала с экрана женщина, сидящая у пульта управления. – Риш передаст ей ваши слова и ее ответ. Говорить непосредственно с ней вы сейчас не можете. И поторопитесь. У вас мало времени.

– Дари, родная моя… – начал Ив. Голос его прервался и глаза наполнились слезами. – Дари…

Риш наклонился к самому лицу Дари и, отделенный от нее лишь оболочкой прозрачного колпака, о чем-то заговорил. В ответ губы Дари снова зашевелились, а по лицу скользнуло подобие улыбки.

– Я передал ей все, что ты хотел сказать, старина, – произнес Риш, поднимая голову. – Дари благодарит и просит передать, что ей лучше. Понимаешь, лучше, – повторил Риш, и Ив отчетливо прочитал в его глазах отчаяние.

– Так что же будет, Риш? – прошептал Ив чуть слышно. – Что надо сделать?

Риш понял. Он встал от изголовья Дари и подошел ближе к экрану.

В его широко раскрытых глазах застыли боль и решимость.

– Никто не знает, старина. Будь они трижды прокляты – эти изверги! Только теперь я понял истоки отваги и ярости тех, кто умирал за революцию. О, как понял!.. Я слышал, что ты говорил людям Земли. Вилен прав. Передай это ему от моего имени. Преклоняюсь перед ним. А мы с Дари… – голос его прервался. – Понимаешь, мы уже решили, и она согласилась. Когда надежды больше не останется… Мы усыпим ее для криоконсервации. Может быть, наши потомки помогут ей когда-нибудь. И я, конечно, последую за ней. Не считай это бегством, Ив. Я люблю ее. Ты понял? Пойти за ней – мое право. Я не могу без нее, понимаешь. Это навсегда. Или мы оба очнемся в далеком будущем, когда медицина сможет исцелить ее, или… Ну ты понял, дружище. А сейчас велят выключаться. Прощай.

* * *

Ив долго сидел неподвижно перед потухшим экраном. Прошло лишь несколько дней, и как все изменилось. Ураган событий изломал все, что казалось привычным и прочным, и мельчайшие обломки развеял по миру. Ирма, Риш, Дари, Вилен… Все уходят. А что делать ему?

На одном из экранов возникло лицо дежурного.

– Вам радиограмма, шеф.

«Он уже называет меня шефом, – подумал Ив. – Разве я когда-нибудь смогу заменить Вилена…»

– От кого? – спросил он с невольным вздохом.

– Не знаю, – ответил в экрана дежурный. – Передали текстом с Главной Базы. А к ним поступила из Антарктиды.

– А, – сказал Ив. – Давайте.

Дежурный исчез, и на экране всплыли четкие строчки текста, отпечатанного на приемной станции Гуамской базы.

«Ода жива и невредима. Она принимает участие в восстановительных работах в Моусоне и, как только сможет, сама свяжется с вами по радио. Она благодарит вас за память и желает счастья. Я присоединяюсь к ее пожеланиям. Рем».

– Благодарю, – сказал Ив, и экран погас.

«Жива, жива… Как хорошо», – мысль эта возникла, возвращалась снова и снова, но, как ни странно, она не приносила облегчения. Мир как бы разделился на две части. В одной половине остались Дари, Риш, Вилен, в другой – Ода, Рем, Ирма… Ив был где-то посередине, но непроницаемые прозрачные стены уже отделили его от всех.

Потом он задремал, сидя за столом. Но уже наступал рассвет, и с рассветом в кабинете появился Мики. Он был невозмутим, свеж, как всегда изысканно вежлив.

– Вы вызывали, шеф? Извините, что не мог явиться раньше. Улетал но просьбе академика Вилена. Только что возвратился на Гуам.

«И этот зовет шефом», – подумал Ив. Потом с трудом сообразил, зачем он просил вчера разыскать Мики.

– Я хотел посоветоваться с вами.

– Слушаю.

– Вилен не должен идти на погружение.

– Да? – вопросительно произнес Мики, отводя глаза.

– Необходимо что-то предпринять, Мики.

– Но его приказ?

– Можно попытаться опередить его. Он рассчитывает проникнуть в эпицентр послезавтра. Еще есть время…

Мики отрицательно покачал головой.

– Я понимаю, – кивнул Ив. – Ты связан его приказом. Но только ты один. А я совсем не тебя имел в виду.

– Кого же? – поднял брови Мики.

– Себя.

– И ты не можешь. Как нынешний глава КОВОСа ты обязан получить согласие Высшего Совета Планирования Будущего.

– Совет не утверждал меня. Я случайно оказался на этом месте.

Вилен мог оставить за себя любого из нас. Но мы должны спасти его. Обязаны, Мики.

– Он сам все решил, Ив.

– Ты не поможешь мне?

– В этом нет.

– Ну хорошо. Извини меня, Мики. Но пусть этот разговор останется между нами. Прошу тебя! Я просто не знаю, что теперь делать.

– Вилен решил правильно. Не надо ему мешать. Если его постигнет неудача, пойду я.

– Бесполезные жертвы…

– Что ты можешь предложить взамен?

– Чудовищная несправедливость! В наше время люди вынуждены идти на смерть, чтобы обезвредить прошлое.

– Так было уже не раз, Ив. Совершенство нашего общественного строя не освободило человечество от мук творчества, от нелегкого труда, от самопожертвования во имя высших идеалов.

– Понимаешь, это слова! В них, наверно, есть логика, но внутренне я не убежден, что именно так должно быть.

– Что ты можешь сделать? Только предложить себя вместо кого-то другого?

– Но должен же найтись еще какой-то путь. Не может быть, чтобы его не было, Мики.

– У нас не остается времени на поиск иных путей.

– А где ты был минувшей ночью, Мики?

– Простите, шеф. Вилен просил не разглашать.

– Твоя поездка как-то связана с его решением?

Мики опустил глаза.

– Простите, шеф.

Ив взглянул на его плотно сжатые губы и подумал, что Мики не скажет больше ни слова.

* * *

В полдень состоялось очередное оперативное совещание всего штаба. Отсутствовал только Вилен. Ответа из Высшего Совета Планирования Будущего еще не поступило, и прошел слух, что Вилен улетел к председателю Совета.

Источник опасности продолжал оставаться загадочным, но интенсивность его воздействия росла. Поступили сведения о новых жертвах. Началась эвакуация людей и животных с целого ряда островов.

На Гуам прибыло большое число добровольцев с разных континентов, желавших принять участие в ликвидации очага опасности. Так как поток добровольцев нарастал, а отели острова уже были переполнены, штаб, по настоянию Ива, принял решение прекратить дальнейший доступ добровольцев на Гуам. Было объявлено о закрытии морского порта и всех аэропортов острова.

Когда Ив возвратился после совещания в свой кабинет, он увидел там, среди ожидавших его сотрудников КОВОСа, кого-то постороннего.

Незнакомец препирался с одним из инженеров и громко и гневно требовал что-то. Присутствующие поглядывали на него удивленно и осуждающе.

Когда Ив приблизился, незнакомец оглянулся на него, и Ив узнал Фёда Бала. Свободный фермер был в том же мешковатом, старомодном темном костюме и в высоких сапогах из грубой замши. Только на этот раз он был небрит, рыжеватая с проседью щетина покрывала его красное, обветренное лицо.

– Ба-ба-ба, – сказал Фёд Бал, разводя руками. – Вот встреча! Хоть один знакомый сыскался. А то с ними не сговоришься… – Он кивнул на окружавших его инженеров КОВОСа и крепко пожал руку Ива большой шершавой ладонью.

– Как вы здесь оказались, Фёд? – спросил удивленный Ив.

Свободный фермер ухмыльнулся.

– Помните наш разговор в Моусоне?

– Опять посмотреть приехали?

– Не совсем угадали… Мне ваш главный нужен.

– Кто именно?

– Ну этот, который тут всем командует… Из КОВОСа.

– А собственно, зачем, Фёд?

– Это уж я, извините, ему самому скажу.

Присутствующие не смогли удержаться от улыбок. Кто-то рассмеялся.

– Чего обрадовались, – обозлился Фёд. – Я по очень важному делу.

– Тогда говорите, – спокойно сказал Ив. – В данный момент главный тут я.

– Ба-ба-ба, – искренне удивился Фёд Бал. – Ну и дела!.. Вот не думал, что в Моусоне я с такой важной персоной познакомился. Извините, конечно, за мое грубиянство. Ну и ну.

И он покачал головой, глядя на Ива испытующе и даже с недоверием.

– Так в чем же дело? – повторил Ив. – Вы, конечно, понимаете, что сейчас мы все здесь очень заняты. Поэтому говорите быстрее.

Фёд Бал молча оглянулся на окружавших его инженеров и снова покачал головой.

– Можете спокойно говорить при них, – сказал Ив, чувствуя, как нарастает в нем раздражение.

– Нет, – отрезал Фёд Бал. – Только с глазу на глаз. Это очень важно.

– Ну хорошо, – сказал Ив, стиснув зубы. – Пошли… Только быстро.

Взяв Фёда за локоть, Ив провел его в соседнее помещение, где находился пост связи. Здесь у пульта управления был только дежурный оператор.

– Говорите же, в чем дело.

Фёд оглянулся на дежурного и, наклонившись к самому лицу Ива, тихо сказал:

– Мне нужны точные координаты этой хреновины.

– Чего? – не понял Ив.

– Ну, этой заразы на дне.

– Зачем?

– Мы с приятелем хотим добраться туда, вместо этого вашего старикана, про которого бубнят все журналисты и радио.

– Да вы в своем уме? – не выдержал Ив.

– Я-то в своем, – свирепо возразил свободный фермер. – А вот насчет вас всех не знаю. Разве можно старика на такое дело посылать?

– Успокойтесь, Фёд. Поймите, никто на Земле еще не знает, что это за источник «заразы», как вы сказали. Ясно только, что он очень опасен. Мы еще даже не определили масштаба опасности. Именно для этого решено было, что туда, к этому источнику, отправится ученый. Такой ученый, которому под силу быстро решить задачу.

– Взорвать эту штуку к чертовой матери, – сказал Фёд Бал. – Взорвать и конец. И мы с товарищем беремся это сделать.

– Нельзя взрывать, не выяснив, что там такое.

– Ну давайте я сначала выясню…

– Ваша самоотверженность прекрасна, Фёд. И я, и все мы вам бесконечно благодарны.

– А мне ваша благодарность ни к чему. Я хочу дело сделать.

– Это прекрасно, повторяю. И должен вам сказать, мы, то есть К. ОВОС, уже получили сотни подобных предложений от таких же, как вы, самоотверженных энтузиастов. Но для этого подвига необходим специалист очень высокой квалификации, который сможет быстро понять, что там за устройство, и успеть сообщить. Ведь возврата оттуда уже не будет, вы, вероятно, это понимаете.

– Понимаю, – мрачно кивнул Фёд. – Мы все понимаем и решили. Поэтому я и пришел к вам. Нас двое. Вы, конечно, можете считать меня серым, но он-то – ого-го… Почище любого вашего ученого.

– И кто же готов отправиться с вами? – спросил Ив, бросая взгляд на часы.

– Вы говорили, что знаете его… Роб Ройки…

– Еще не легче! – воскликнул Ив. – Он же писатель… Писатель-фантаст.

– Вот именно. Он как раз писал про такое. Вы что, не знаете?

– Где он сейчас?

– А вот этого я вам не скажу, раз не хотите нам помочь.

– Не могу, Фёд. Ваше предложение благородно, но оно абсолютно абсурдно. Поймите это!

– А, катитесь вы все… – не выдержал Бал. – Болтуны! Верно я говорю, настоящие люди только среди нас и остались.

Резко повернувшись, он отправился к выходу.

– Не наделайте глупостей, Фёд! – крикнул Ив вдогонку свободному фермеру.

Фёд Бал, не оглянувшись, резко дернул рукой и исчез.

* * *

Второй день на Гуаме подходил к концу. Оторвавшись от очередной сводки данных, полученных с контрольных постов, Ив вышел на балкон. Солнце висело совсем низко над голубой гладью океана, неярко просвечивая сквозь медово-алые полосы облаков. Длинные синие тени пальм уже легли в парке.

Ив глубоко вздохнул. От Вилена все еще не было известий, не поступало сообщений и из Высшего Совета Планирования Будущего. А завтра истекал срок, назначенный Виленом. Может быть, Вилен, не дожидаясь решения Высшего Совета, втайне уже готовит свою операцию? Мики, конечно, кое-что знает, но, связанный словом, не хочет говорить.

Очутившись вдруг на самой вершине многоступенчатой «пирамиды» КОВОСа, отрезанный обстоятельствами от прямых контактов с ближайшими друзьями, Ив чувствовал себя бесконечно одиноким. Сказывалась и усталость. Он не спал уже третьи сутки, и таблетки-стимуляторы, к которым он все чаще обращался, почти перестали действовать. Угнетали тяжесть ответственности и чувство собственного бессилия. Правда, многочисленные приводы сложной машины КОВОСа работали сейчас слаженно, оперативно, без малейших перебоев, но видимых результатов на самом главном, решающем направлении все не было. Загадка оставалась, неведомая угроза нарастала. И несмотря на все принимаемые меры, росло число жертв. Зона опасности охватывала уже сотни тысяч квадратных миль акватории Тихого океана. Ее невидимая граница проходила невдалеке от Гуама.