Текст книги "Мир свалки. Дилогия (СИ)"

Автор книги: Александр Грог

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 17 страниц)

  Ну, кто ж так режет! – едва не заорал ему. – Сейчас же булькать начнет! И больно, и помирать долго. Ведь не... не надо так...

  Странно это – когда орешь, а не орется, шевельнуться не можешь, да и не хочется...

  4. 'Уроды'

  ОТСТОЙНИК

  ...Голова раскалывалась. Пытался вспомнить, но от этого прошлась только новая волна головной боли. Сухость во рту, горло саднило, будто застрял в нем ежовый слизень. Был гол. Где это так перепили?

  Судя по запаху – на Свалке... Голым на свалке?! В испуге сел.

  Свалка была и справа, и слева, и даже вверху. Будто внезапно стал маленьким и провалился в воронку...

  Отстойник!

  Голый. А на руке от кисти до локтя лепилась противная зелень! Нити шевелились...

  Почему в барак?! За что – в барак?! Могли бы оттяпать руку! Извинил бы. Понял. Зачем в барак?..

  Тут заметил еще – на бедре... и на щиколотке...

  Все! Амба! Отбегался Стрелок.

  Странно, но с этой мыслью пришло успокоение. Даже любопытство появилось – а дальше как? – и как скоро это дальше?

  Огляделся. За вторым периметром никогда не доводилось бывать. Все интересно...

  Первый Стрелок был единственным, что за обозримую историю Свалки, попав однажды в Отстойный Барак, вышел из него. Потом прошел все круги ада многочисленных анализов в Центральном Городском Каратиннике и не только не тронулся психикой, но и ...

  Но это давно. Тогда еще не было такой напасти, как 'огненная трясучка', сжирающая человека за пару часов, от которой его сперва просто лихорадило, тело покрывался волдырями, будто от солнечных ожогов, потом ожоги углублялись, чернели, далее – бр-р!.. Не было тогда и 'Семичасовой пляски всех святых'. Уже семь раз – бр-рр!

  Стрелка передернуло. Зеленуха, по сравнению с другими – семечки, пока насквозь прорастешь, время есть. Задрал голову.

  Двойная колючка под током, 'будка-предбанник', куда, по идее, должен выйти выздоровевший (на памяти Стрелка такого не было ни разу). Квадрат нейтралки, где раз в несколько дней оставляли ящик с продуктами и разовые канистры с водой.

  – Ночью утянут! – говорил Каптер, самолично цепляя карабин тросика.

  У второго поста он снимал перчатки и бросал их обратно за ограду. Перчатки были из биорезины, под прямыми солнечными лучами должны были истлеть за несколько часов. Но поскольку почти все время над Свалкой (за исключением зимнего периода) стояло облако испарений, процесс распада затягивался на несколько дней.

  О Стрелках неожиданно подумал с теплотой. Не за электороколючкой бросили, не за сеткой, а под крышу заволокли – дверной козырек. Когда такое было? Тащили на куске пластика, но в дверном проеме лист застрял. И все ж таки, на полкорпуса умудрились впихнуть в двери барака – на большее ни у кого бы духу не хватило! Будто видел, как они парились в свой душной прорезине. Потом под горячим кислотным душем, матерясь и обжигаясь, голыми руками спешили сорвать с себя спецодежду и быстрее проскочить на дезинфекцию второй очереди, где опять-таки мылись уже не столь едким, но не менее вонючим мылом...

  Восьмой задрал голову, пытаясь разглядеть, торчит ли голова у края. На фоне рассвета такое можно сразу заметить. Это внизу, в котловане еще сумрачно. Будто вымерло все... Посидел, дожидаясь, пока край света спустится в котлован до самой низкой отметки. Слушал звуки. День был пустой, не разгрузочный, Свалка жила собственной, не тревожной жизнью. Где-то со скрипом, будто пытался глубоко вздохнуть огромный человек с больными легкими, проседал мусор. На одной ноте тоскливо и надоедливо орал Лизоблюд, у которого явно затянулся брачный период.

  Хорошо в выходной на Свалке. В такие дни обычно Каптер прослушивал Свалку – дежурный Стрелок с машинкой наготове и нищий с коробом бутылок сопровождали. Шли вдоль границы последней отсыпки. Каптер указывал – здесь! Нищий вкапывал бутылку, чтобы граница жидкости в ней была точно с уровнем присыпки, услужливо вставлял в горлышко шланг. Каптер второй конец с воронкой прикладывал к уху. Слушал. Иной раз долго слушал. Никто не шевелился, боялись даже переступить с ноги на ногу. Иногда сдвигались и снова закапывали – уже новую, а ту бутылку оставляли с вешкой – чтобы легко найти. Иногда ходил слушал долго, иногда почти сразу же прыскал краской с пипетки – отмечал место. Тогда уже Стрелок тянул из-за пояса специальную машинку с длинным дулом, приставлял к отмеченному, смотрел на Каптера. Тот жестами указывал – на сколько поправить угол, потом едва заметно кивал. Машинка была однозарядная с усиленным зельем и даже не пулей, а очень острым и жутко дорогим дротиком. Панцирника прошивало насквозь. Восьмому было особенно интересно, когда панцирник уходил не вниз, волоча за собой буй, рыхля и разрезая специальным тросом, а как бы выныривал вверх. Напоминало, как в детстве любили бросать о воду камни, а те подпрыгивали, оставляя за собой радужные масляные разводы... Чтобы откапать и перетащить панцирника, требовалось уже несколько человек. Нищие шли охотно. В бар шла только подхребетина и верхний хитон, остальное доставалось им. Восьмой почувствовал, что проголодался.

  Из стены мусора голодно сверкнули чьи-то глаза. Какая-то мелочевка, но Стрелок машинально пошарил глазами – чем отбиваться. Кругом будто вылизано. Правильно. Когда ставили барак, все по кругу заливали быстротвердеющим пластиком.

  Осторожно заглянул в проем, готовясь, если что, отскочить. Ишь ты! Прямо от дверей даже плитка уложена – роскошно живут. Зашел, привыкая к полумраку. В дальнем углу барака были свалены мумифицированные, залитые антисептической пластмассой тела. Пусто, затхло. Покрывшаяся бурой органикой, оцинкованная ванна – должно быть, та самая в которой некоторое время просуществовал бедолага, у которого потек позвоночник. Подошел ближе, на всякий случай, прищурив один глаз, опасливо глянул внутрь...

  – Не до чего не дотрагивайся! – неожиданно услышал за спиной.

  Вздрогнул. Обернулся. Не сразу понял. Голос исходил откуда-то снизу, почти от пола. Покрылся холодным потом.

  Потом увидел дыру, из которой торчала голова. Обыкновенная женская, только с паутиной на коротко стриженных волосах, и лоб чуть испачкан.

  Голова на мгновение исчезла, вместо нее рука шлепнула бумажный пакет на пол. Снова вынырнула. Та же самая – женская! – не ошибся. Тут и сама полезла наружу. Нормальная женщина, без патологий. Самая, что ни на есть, обычная. Только в мужских штанах, которые им носить не положено. Но Стрелку сейчас было не до чужих штанов.

  – Не подходи! – заорал Стрелок, и привычно руку бросил на рукоять, но вместо того звучно шлепнул себя по голому бедру.

  Нехорошо получилось. Некрасиво. Двусмысленно.

  Тогда руку перед собой выставил, ту, что с зеленым наростом. Потряс.

  – Не подходи!

  Теперь точно должна была, если не завизжать, то шарахнуться прочь. А она сделала то, что никак не ожидал. Шагнула вперед, схватила обеими руками о зелень и дернула...

  Пс-с-с!

  Зелень оторвалась. Не то чтобы больно, но ошпарило. Стрелок на руку уставился... Ни следа зелени! Думал, сейчас же кровь пойдет с того места, где мерзость лепилась, но только розовую кожу видел и слегка зудело, но это могло и оттого, что волосьев на руке поубавилось.

  Женщина небрежно водоросли в сторону отбросила. Вернулась к люку, подняла пакет.

  – Штаны одень!

  Пакет ударил в грудь и упал на пол.

  – Какой ты, право... – сказала Женщина, потом подобрала слово и убежденно бросила:

  – Неуклюжий!

  ОТСТОЙНИК, НИЖНИЙ УРОВЕНЬ

  Отдыхали. Стрелок тупо молчал, не спрашивал – куда спускаются, в какую 'тар-тара-ры'. Отстойник означал конец всему.

  Снизу тянуло теплом, будто в парную спускаешься. Стены колодца неровные – грубо, неумело (явно по дилетантски) залиты холодным жидким стеклом-пенкой, вдобавок и без прокладок изолятора – наплывы крошатся. Долго такие стенки держать не будут. И опять-таки крошка стеклянная – пыль! – она для легких очень вредная...

  Стрелок как поймал себя на этой мысли, так с ним чуть истерика не случилась. Надо же! О вредностях удумал в Карантинном Отстойнике!

  Остановился, вцепился в скобы и ржал до слез, хотя баба эта сверху принялась ему едва ли не на голову садиться и кисти ногами давить. Сейчас, когда сверху наседала, Стрелок даже рад был, что она в штанах.

  Спустились. Просторно стало. Только еще жарче. И светло. Хитрые лампы понатыканы – неровно без системы. Стрелок знал такие. Из Метрополии, разумеется, товарец. Хорошие лампы, но дорогие. И все потому, что им энергии не надо. Лет десять, поговаривают, могут гореть без дозаправки. Точно ли, десять лет, никто не знал. Недавно их завезли. Уже горящими. Тут еще большая часть груза пропала – думали свои, но очень уж мэр бушевал. Неделю всех на розовой тревоге держали. Вот, значит, где лампы-то. Хорошие лампы, но, как и все хорошее, не без дури. Включить-то включишь, но выключить уже – фиг! Так и будут все десять лет гореть. Если не врут, конечно...

  Надо же – чудеса, да и только! Отстойный барак под охраной, двойной колючкой окружен (одна по низу, вторая вверху по краю), еще и ток пропущен от дураков и нищих, зараженным велено не высовываться – приказ стрелять без предупреждения, а... А зараженных то – нема! А под бараком – сеть ангаров! Потолок, голову закидывай. Охренеть можно... Умели раньше строить. И это даже не бункер подземный. Уж бункеров Стрелок в своей жизни перевидал всяких. Обыкновенный старый, засыпанный мусором завод. Еще одна легенда воплоти. Такой только у Черной плеши сохранился. Но тот сильно порушен.

  Огляделся. Семь морд, если и женщин считать.

  – Я – Слухач! – сказала женщина и поочередно стала представлять всех, кроме девочки-соплюшки, что безразличная ко всему, сидела на корточках и двигала карточками, пытаясь составить какой-то узор.

  – Мастер, Хамелеон, Лекарь, Лунатик...

  Следующего – толстячка с отвисшими щеками – женщина, называющая себя Слухачом, внезапно ударила в живот. Сильно ударила.

  – Желудок...

  – А это... – она кивнула в сторону Стрелка и сделала паузу:

  – Неуклюжий!

  – Я – Восьмой! – сказал Стрелок и не понял, отчего вдруг все замерли...

  СЛУХАЧ

  – Я никогда не выращивала Лидера. Я сама – Лидер! – сказала Большая Мама.

  Это был редкий случай, чтобы вот так разговаривать с Лидером чужой группы. Впрямую Лидер обыкновенно говорил только с Лидером. Слухач поняла, что акции ее повысились. Не хотелось только думать, каким образом сейчас Большая Мама связывалась с ней через своего Слухача. Ее Лидер, когда хотел пообщаться с кем-нибудь из Лидеров напрямую, всаживал в нее свой... Хотя нельзя сказать, чтобы Слухачу это не нравилось.

  – Хамелеон не нужен? – вкрадчиво спросила Большая Мама. – У меня Хамелеон подрастает – и мальчик. Хороший мальчик, послушный.

  'Надо же, – расстроилась Слухач, – Как это быстро слухи разносятся...'

  Не вслух расстроилась, не ментально, а глубоко в себе. И сообразила – не новость, что Слухач в группе Хамелеоном не доволен. А новость, что это тот самый Слухач, что раньше Лидером помыкала, а уж теперь-то... когда новый Лидер малолетка...

  – Нет! Хамелеон у нас хороший и здравствует! – это она нарочно произнесла не бубня, даже в голос... и не избежала искушения покоситься на Хамелеона – пусть знает!

  Сколько шансов у группы выжить с Лидером-малолеткой? Слышал ли кто раньше, что Лидеры бывают малолетними? Да еще не мужского пола!

  Лидер осознает себя Лидером, только когда он в возрасте. Это общеизвестно, доказано. Лидер может получиться только из Отверженного. Но сначала ему придется осознать, что он Отверженный. Научиться ненавидеть. И доказать это на деле...

  Тем не менее, факт остается фактом, девочка – Лидер. Она сцементировала, не дала распасться, сгинуть группе. И пусть это произошло неосознанно, но без нее ветер уже сдувал бы их пепел с площади...

  Странные времена настали – новые, беспрецедентные. Приходится пересматривать едва ли не основу. Во всех группах сейчас Лидеры головы ломают, а головы Слухачей болят от напряжений экстренной ментальной связи.

  Раньше ясно было. Все как по полочкам.

  Без Лидера группа гибнет сразу.

  Без Слухача, Лидер не получает информации, помощи от других групп, начинает делать ошибки, и группа опять-таки долго не протянет.

  И без Мастера это будет делом времени.

  Конечно, дольше всего группа просуществует без Хамелеона, Лекаря, Желудка и Лунатика, но шансы на выживание, даже при потере одного из них резко падают. А двух – трех? Раньше и думать о таком не хотелось.

  По счастью, существовало Убежище, где неполная группа могла отсидеться, до тех пор, пока ей не передадут недостающее звено из питомника Большой Мамы. Пока не соберется полное гнездо.

  Но Лидеров никто никогда не выращивал!

  Кто такой Лидер, по большому счету? Координатор. Универсал. Знаток, удерживающий кучу сведений в своей голове, и умеющий мгновенно извлекать нужные в экстремальных ситуациях. Еще он психолог. Без этого просто невозможно управлять группой. Стратег, но до времени бесполезный. Как, впрочем, и все члены группы.

  К кому ближе всего Лидер?

  К Мастеру и Слухачу.

  Кто такие Слухач и Мастер?

  Окно в мир и Руки...

  Слухач прослушивала окружающее, и все больше мрачнела. Совсем сдурели Лидеры. Явно от переизбытка знаний. Хорошо еще в этих знаниях не проскользнул слушок о том, насколько связаны между собой... Слухачи.

  Лидеры жадны до редких знаний. Они зарываются в книги и буквально трясутся, если узнают, что где-то можно найти редкий экземпляр – особенно служебную инструкцию закрытого типа.

  'Вот, кстати, на этот крючок их и можно ловить, – не ко времени подумала Слухач. – Надо будет обдумать эту мысль. Потом... Позднее...'

  Лидеры обладают энциклопедическими знаниями той области, что требуется для выживания. Знания Лидера со стажем огромны.

  И еще Лидеры – убийцы.

  Стрелок тоже убийца. Потому он и здесь...

  КАПТЕР

  ...Каптер был странный, не похожий на себя, доброжелательный, что ли? Будто отпустила его какая-то жесткая струна. Словно стержень из тела выдернули. Каптер вроде даже меньше ростом стал.

  Стрелок бы сказал:

  – Каптер поплыл!

  Это он сказал, если б был в кругу таких же как он Стрелков, сидел в баре, и наверняка был уверен, что никто не стуканет... А сейчас не знал, что ... Робел по привычке, но словно меньше. Но все ж таки решил воспользоваться моментом, спросить:

  – Отпустишь?

  – Вот в чем трудность, – сказал Каптер. – Зеленуха на сегодня считается неизлечимой. Ты умер. И кремирован. Вернее, не сам ты, а одежа и вещи. Считай – символ. Это потом тебя кремируют по настоящему вместе с бараком – когда придет время. Но это не скоро еще.

  Умеет найти успокаивающие слова Каптер...

  – Кстати, квартирку твою выжгли со всем содержимым. Так положено – сам знаешь. Все были на твоей 'условной кремации'. Честь по чести проводили. Как обычно. Третий с Четвертым упились в усмерть, пришлось отгулы давать, да вызывать Стрелков свободных смен Восточных Ворот.

  Каптер в глаза не смотрел, избегал.

  – Ты не переживай! И девять дней отметим, и сорок будем отмечать, если конечно сам вдруг торжества не испортишь. Хорошие люди соберутся...

  Стрелок слушал, разинув рот.

  – Кстати, одноклассник твой был. Да, жив он, жив, не удивляйся. Правда, шеей теперь не крутить не будет – голова набок, да, похоже, так и останется. Швы дурные. Ваши лекари, не в пример нашим, много хуже. Живец твой, так удачно тобой дырявленный, слабоват пока для подобных дел, да и с левой руки...

  Каптер говорил долго, старательно. Никогда не видел, чтобы Каптер был таким словоохотливым, смуетливым. Про нового Восьмого рассказывал. Говорил, все сошлись, что старый лучше был. Будто бальзам на душу лил. Но Стрелок себя удовлетворенным не чувствовал.

  – Где я? – спросил Стрелок.

  – Цех по переработке древесины. В округе лес рос... Не хмыкай – не мистика, не легенда, в самом деле – Лес.

  Восьмой и не думал хмыкать, слушал рассеянно. Легенду про лес он уже слышал неоднократно. Приевшаяся легенда. Про хвощи, которые вовсе не хвощи.

  – Это еще до того было, как свалка стала Свалкой... с большой буквы. Часть цехов уцелела под мусором, не обвалилась. Раньше строили на совесть – литые металлоконструкции, да и бетон высшей марки, а не сборные коробочки, как сейчас.

  – Зачем?

   Каптер наверняка понял, что спрашивает не про завод, ускользнул от ответа.

  – Позже... Слухач тебе сама разъяснит. Когда сочтет нужным... Ты о пропавшем Сафари слышал? – спросил Каптер. – Бойня! Хотя ты тогда еще голышом был, откуда тебе знать.

  Восьмой промолчал, потом поинтересовался насчет 'отмороженного'. Каптер понял не сразу.

  – Ну, тот, которому ты моей машинкой в ухо двинул.

  – А... им сейчас Шестой занимается. На зорьке решил твою идею реализовать – очень господин Начальник настаивали, вот Шестой и вызвался.

  Стрелку стало обидно. Проводил до створа. Задержался, задумался. Сразу же за спиной нарисовалась Слухач.

  – Хотя мы все там продезинфицировали – все-таки не выходил бы на поверхность – кто знает.

  – А новые инфекционные?

  – Каптер предупредит – встретим.

  – Встретите?

  Слухач выразительно прищелкнула языком.

  Стрелок постеснялся уточнять. Чего уточнять, не сами же инфекционники в пластик заливаются и складируются у дальней стены барака. А подробности? Стрелок давно уже перестал интересоваться подробностями подобных дел. Еще со службы. Особенно когда сам в подобных делах поучаствовал.

  Спросил про Каптера. Кем он их группе приходится? Если Лидер, то как они выживают на таком расстоянии от него? Слухач вдруг разозлилась. Орать начала:

  – Каптер – бывший! Кругом бывший! Отсек себя от всех, когда группа его погибала. Сгоряча ли, с испугу, но отсек полностью. Ни одной нити к нему не тянется. Какой это Лидер, который Слухачей не слышит! Никто он сегодня! Пустое место!

  Стрелок слушал и на ус мотал. Что-то сильно Слухач злиться. Знать, не столь 'пустое место' Каптер, либо было что-то у них раньше...

  – Значит, Каптер – не Лидер? – переспросил Стрелок.

  – Каптер – такой, какой ты!

  То есть – человек, – осторожненько подумал Стрелок и тайком глянул на Слухача – не прочла ли?

  Похоже, что в этот раз нет, раз в физиономии ничего не изменилось и по голове его не огрели. Впрочем, он сейчас при машинке, и Очень Нужный Им Стрелок. Почувствовал законную гордость. Совсем такую же, когда первые нашивки получал, и номерной брелок отличия на грудь вешали. Правда, когда закапывали таких как он волонтеров, брелки снимали и бросали в ту же самую коробку, из которой потом награждали. Интересно – сколько болотных егерей до него этот брелок таскало?

  Значит, выводы: Каптер раньше имел гнездо, но ему его повыбили, а связи отсек, чтобы нового гнезда не создавать. Он еще и однокашника его плохо зарезал, чтобы откачать смогли. Нарочно, похоже. Не верится как-то, что глотки разучился резать... С уродами заигрывает – это понятно. Не заигрывал бы – давно холодным был.

  Стрелок собирал информацию по крупинкам. Снова осторожно глянул на Слухача, но спокойней – знал уже, что ненаправленную мысль ей не прочесть.

  Вверх посмотрел, на высокий темный свод – неуютно как-то... Зябко подернул плечами. Вот сдвинут ворота, конец придет Отстойному бараку. И заводу под землей конец. Заложат термический заряд, выльют несколько цистерн концентрата, чтобы растворил все, что можно. Потом, на всякий случай, еще термита – заплавят все. Жидкое озеро. Покипит, погорит, застынет. Процесс привычный, отработанный – все по инструкциям.

  'Жаль, что такая прорва продуктов погибнет. Сейчас на Черном рынке... – размечтался, расслабился Стрелок...'

  – Не пропадет! – будто кольнуло в мозг. Покосился на Слухача – та смотрела внимательно.

  Вслух, что ли сказал?

  – Знаешь, сколько нищих погибло на Свалке? – спросила неожиданно. – Хотя бы в этом году?

  – В мою смену двое.

  – В твою смену меньше всего. А смен восемь! Понимаешь – восемь! А ворот?! А сколько не погибших, а калеченных?

  – Да, вот и недавно один обе кисти потерял, – оживился Стрелок.

  – Кисти – ерунда, – отмахнулась Слухач, – кисти ему Лекарь нарастит. А вот как вспомнить...

  И тут она принялась вспоминать. Но Стрелку стало не до ее воспоминаний. То есть, как это – кисти обратно нарастит? Это что? Пришьет что ли? А от кого тогда отрежут? Вряд ли от другого нищего – смысла нет. А из прочего более всего ласты с крючками от Л-зубатки подходят. Ими и хватать можно и плавать. Удобная штука. Но тут он представил человека с такими причиндалами и скривился.

  По счастью Слухач в это время трепалась о невосполнимых потерях среди уродов, и кривота Стрелка оказалась – как там говорится? – в дугу.

  А что если голову нарастить к туловищу? – никак не мог успокоиться Стрелок. – Или туловище к голове? Хотя, пожалуй, не успеют. Что голове без туловища, что туловищу без головы – все одно кирдык.

  Нет, не успеют, – еще раз с сожалением подумал Стрелок и неожиданно для себя пожалел уродов.

  Слухач что-то уловила. Или ей показалось. По-новому взглянула на Стрелка.

  – А вот как вспомнить, что на Западных и Северных Воротах одновременно по Слухачу погибло?! Ты хоть понимаешь, что Слухачи не каждый год рождаются?

  Стрелок вообще не понимал, как рождаются Слухачи, Желудки, Хамелеоны и им подобные, но расспрашивать и уточнять почему-то не хотелось. Кто их знает, может они яйца откладывают, как те самые лехидны?

  А может даже сумчатые они! Хотя... – он посмотрел на Слухача, – не похоже. Вот бы раздеть и посмотреть, чем она от людей устроена?

  Тут мысли его переключились совершенно в другую сторону. Интересные стали мысли. Как у ихнего полу что устроено? Правда ли, как говорил Шестой, 'то самое место' даже зубы имеет? И если вдруг что не по ней, так она мужской особи – чик! Вот сейчас просто идеальная возможность спросить, но почему-то боязно.

  Ладно, в другой раз, если не сожрут, – опасливо глянул. – Конечно, тогда-то Шестому никто не поверил. Как это так? Да, к ним же ни одна особь мужского пола и на выстрел не подойдет. Даже, если эта особь – есть окончательный урод. Течка ли, нет – фиг кто рискнет! Но, вишь, как оно оборачивается... Раз они заново умеют кисти отращивать, то другое, пожалуй, и попроще будет. С костями возни нет. Интересно... Тогда все меняется. Тогда все становится на свои концы. Вот бы ребятам рассказать!

   – Что-то спросить хочешь? – Слухач смотрела внимательно.

   Восьмой вздрогнул. Зарделся. Промямлил что-то невразумительно. Про то, что не все ему по жизни везло, и не все ему в этой жизни нравилось и нравится.

  – Не понравилось?

  Тогда решился сказать в прямую.

  – Толстячка вы своего избиваете, кому не лень, и все норовите в живот пнуть. Даже, видел, ногами!

  Стрелок уже неоднократно наблюдал, как все кому не лень, походя, били толстячка. А Лунатик так и вовсе, каждый раз подпрыгивал и носком ноги в брюхо! Мужчина с обвислыми щеками хныкал, но не убегал, даже не пытался увернуться.

  Слухач заразительно засмеялась.

  – Ой, не могу!

  Повалилась на пол, будто у нее начались колики.

  В ангар ворвались Мастер и Лекарь. Узнав в чем дело, Лекарь также уселся на пол и стал всхлипывать от смеха. Мастер привалился к стене, лица его не было видно. Постепенно собралась вся группа. И, казалось, что уже весь ангар гудит, заполняясь смехом. Смеялся и сам толстячок, вытирая слезы со щек.

  Наконец, Слухач пришла в себя, отдышалась и уже серьезно сказала Стрелку:

  – Если его не бить, он умрет.

  И добавила:

  – А бить надо по животу.

  – Знаешь, почему бьем? Закисел надо постоянно шевелить. Зато он в отличие от нас может жрать все! И жрет!

  Вспомнила, как Лидер с Мастером еще совсем недавно привязывали Желудка к стулу с дыркой, пихали снизу бак и заставляли жрать дробленую пластмассу разных видов, в определенной, понятной только им последовательности.

  Подумала, стоит ли рассказать, как Желудку во время последней эпидемии скармливали бурые хвощи с Северного склона, а потом Лекарь вынуждал всех его мочу пить? И пили. И не заболел никто. Решила повременить... пока...

  Когда с Желудком работали Лидер с Мастером, то уже более никого к нему не подпускали – сами в определенные часы кормили и лупили в брюхо. Каково ему будет узнать, что из отходов, гм... – понятно, каких отходов – Мастер с Лидером готовят свои бомбочки?

  Готовили, – поправила она себя.

  А у соседей Желудок так, просто-напросто, взял, да и взорвался – полгруппы накрылось.

  И то, что Желудок, когда расстроен сильно, перерабатывает непищевое в пищевое – если не брезговать вполне съедобно.

  Когда с Желудком работали Лидер, Мастер или Лекарь, Слухач и без просьб не мешать старалась держаться подальше. Уж очень это... Сейчас впервые задумалась – то, что он ест все, означает ли, что ему это нравится?

  – Зачем я вам? – спросил Стрелок.

  Смех моментально смолк.

  – Научишь ее убивать, – сказала Слухач и показала на девочку...

  ЛИДЕР

  Который день одно и то же:

  – Ты говоришь мне, я разъясняю Лунатику, а потом мы вместе внушаем это Лидеру – пойдет много быстрее – уж, поверь! И вот еще что... Готовь ее, как на работу Стрелком.

  – Каким Стрелком?

  – А как на Свалке!

  Умора, да и только, – подумал Восьмой, но ничего не сказал. – Еще и на пальцах учить, без оружия.

  Работа есть работа. И Стрелок, как мог, пытался разъяснить – что такое убивать правильно. Теоретически правильно. А практическая правильность, на его взгляд, заключалось в том, что... очень быстро.

  Первое время недоумевал, зачем учить девочку, даже если ее называют Лидером? Не проще бы привычное дело взять на себя мужикам? А уж Мастеру прямо-таки природой дано. Спросил Слухача. Ответ озадачил.

  – Мы не убиваем. Нельзя. Только Лидер имеет право...

  Стрелок рот разинул, да так и застыл.

  Потом понял, не иначе, как измывалась, шутки такие – уродские! Юмор у них такой туповатый, типа – в брюхо надо бить, чтобы пища переваривалась. Попробовал бы ему кто стукнуть – тоже сострил бы... заблевал всех с ног до головы. Уроды, что с них возьмешь! И Стрелок выбросил эту чушь из головы.

  – Сейчас дашь? – спросил Стрелок. – Как ребенка учить без оружия?

  Слухач взглянула в глаза.

  – Нет, сейчас ты только думаешь, что не будешь в нас стрелять.

  Спорить не стал. Уже разобрался, что здесь всем Слухач командует.

  Стрелку все было внове. Все интересно.

  – Лунатик только на вас умеет картинки навешивать? А на людей?

  – Мы – люди! – глухо и с ненавистью сказала Слухач и ушла, припечатав дверью.

  Мастер пожал плечами...

  – Кого? – еще раз спросила девочка-Лидер.

  – Всех!

  – Почему?

  – Потому что – уроды! Всех! Тех, кто в твою сторону нацелился, двинулся, и тех, кто остановился, задумался, с какого места тебя удобнее будет жрать, и уж совсем обязательно – тех, кто отступает, потому как, не иначе для того, чтобы разбега взять побольше, с лету в тебя вцепиться!

  Стрелок аж взопрел от такой длинной речи. Понимал, что горячится, но остановиться не мог.

  – Почему? – еще раз спросила Лидер.

  – Потому что – уроды! – привычно аргументировал Стрелок, но на этот раз этого оказалось недостаточно.

  – А мы? – спросила Лидер.

  – А мы – нет! – отрезал Стрелок.

  Сказал машинально, только потом озадачился, стал поправляться, больше стараясь убедить себя, чем девочку.

  – То есть, в глазах других мы, конечно, уроды, но не такие, как те...

  И он неопределенно махнул рукой.

  – Какие – те? – настойчиво допытывалась Лидер. – Которые маленьких обижают?

  – Да! – подхватил, обрадовался Стрелок. – И детей пугают по ночам!

  Подумал, все ж таки, три Лидера за три дня многовато для одного. Или, скорее, два с половиной – покосился на девочку. Другие, бывает, всю жизнь проживут и не с одним уродом не встретятся, за исключением, разумеется, тех, кто по праздникам небо коптят возле мэрии. А он, право, везунчик...

  Когда наряд их – охранение – вырезали, какой-то дури нюхнул. Облачко перед ним распылили – не уберегся. Парализовало. Все понимал, видел, а двинуться не мог. Потому и вынужден был любоваться работой двух Лидеров разом. Отставного, что теперь Каптером работает, и 'крестника' своего, которому самолично руку оттяпал. Как же! Как же! Узнал того живучего бродягу, что ушел со скатом на плечах.

  'Работа' Лидеров была не ахти какая, неловкая, но причины на то были уважительные (это Восьмой уже здесь сообразил). Каптер разомлел от долгого общения с людьми, а второй, понятно, с непривычной руки ополченцу горло резал. Рабочая-то ручонка на полке теперь, у господина Начальника.

  – Жрать не получите, пока не расстреляете пять коробок.

  – Вы хоть понимаете, что такое – Стрелок?

  – А ты совсем не понимаешь, что такое Лидер! – отрезала Слухач.

  – Три дня на весь цинк! А пока коробки. Пока не расстреляете, спать не ляжете, жрать не получите...

  Стрелку было до слез жалко патронов. Едва ли не полугодовая норма Южных ворот! Ну, разве не уроды?

  Палили. Дым поднимался к потолку.

  Девочка-Лидер жаловалась на боль в ушах.

  Принесли откуда-то самодельную зимнюю ушанку, меха неизвестно какого зверька. Не со Свалки – Стрелок бы такой запомнил. Напялили ей на голову. При такой жаре не самое лучшее решение, но ничего не поделаешь. Стрелку самому было муторно, слишком гулкий ангар, на просторе не в пример лучше.

  Хотя шапка и помогла, но теперь после каждой серии выстрелов, Стрелку приходилось сдергивать ее и объяснять этой, со слипшейся шевелюрой – что, как и к чему...

  У Стрелка пот стекал по подбородку и плечам, мокрая майка больше не впитывала. Верх ангара постепенно затянуло кислым синеватым дымом.

  Мастер сидел рядом в своей излюбленной позе – на корточках, привалившись спиной к пластиковому баку из-под горючки. Смотрел и слушал, что говорит Стрелок.

  Стрелок же досадовал, что не может закрепить кисть Лидера, сохранив при этом ее подвижность.

  В очередном перерыве, когда Лидер отдыхала, вернее, дремала, вздрагивая во сне, Стрелок из вскрытого цинка, доставал пачки патронов, рвал и отбрасывал в сторону бумагу. Патроны высыпал на стол, потом, когда кучка грозила рассыпаться, сметал в таз с колотой эмалью. Снаряжая обоймы, он давно уже набил кровавые мозоли на пальцах.

  Мастер внимательно смотрел за манипуляциями Стрелка.

  Лидер опять вскрикнула во сне. Что-то невнятное.

  Пришла Слухач, посмотрела...

  К полудню кисть Лидера распухла настолько, что стрельбы пришлось прервать. Мастер переглянулся со Слухачом, подхватил девочку на руки, куда-то унес.

  – Тебе Лекаря прислать? – спросила Слухач. – Или Лунатика, чтобы спал хорошо?