Текст книги "Мир свалки. Дилогия (СИ)"

Автор книги: Александр Грог

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 17 страниц)

  – Ну и что?!

  – Неправильный мусор, вроде как перевернутый. Везде выгорел, слежался, а тут словно свежий. Неправильно это!

  Старший высунулся – смотрел-смотрел, так ничего и не высмотрел.

  – Вроде не отличается...

  Дохлик на это даже рассердился – как такое не высмотреть? Тут же словно отштамповано – не та дата на мусоре стоит, и все тут! Словно разгрузили его на несколько лет позже, а такого быть не может – нельзя туда! Он Дохлик видит, а то, что другие не видят, так чтобы такой глаз иметь, надо родиться здесь

  – А если потихоньку?

  – То же самое будет, что и с шестой машиной! Или еще хуже!

  – Как же теперь, если по правилам назад нельзя, чужого пересекать нельзя и вперед тоже нельзя?

  – Придется враскорячку – колеса на ширину пятна выводить, – сказал Старший.

  Техник запричитал:

  – Очень долго получится! За сутки не управимся! Оси погнем!

  – Сам знаю, – сказал Старший, и еще раз спросил Дохлика: – Точно пятно?

  – Точно! – взялся уверять Дохлик. – Надо наметить края. Я схожу!

  – Ты на месте останешься, а новые живцы поработают. С площадки наорешь – где вешки ставить.

  У выхода Старший сам все раздал, пихал в руки новым живцам куски разноцветной материи – чтобы повязать на себя, и длинные металлические штыри – вешки.

  Дохлика пустили на верхнюю смотровую – раньше здесь еще не был ни разу, мусор разглядывать и командовать – где втыкать. Сперва развел широко по углам, потом стал сводить до границ.

  Внезапно Старший отстранил – сам стал командовать.

  – Синий! Вешку на месте, а сам пять шагов к красному!

  – Зачем?! – воскликнул Дохлик.

  Старший оттолкнул и снова проорал:

  – Синий, пять шагов к красному!

  На третьем шаге 'синий' соскользнул, ушел вниз под корку, даже не всколыхнулось.

  – Точно – яма! – согласился Старший, отошел от проема, пропуская Дохлика. – Командуй дальше.

  – Глубину замерять будем? – спросил Дохлик мертвым голосом.

  – Как?

  – На слух. Прыгни вниз и поори, как опустишься – может, расслышим.

  Дохлик говорил – издевался, Старший понял, но не взорвался – не тот случай. Постоял, посмотрел.

  – Да, ладно, – сказал примирительно. – Он не с нашей машины! Что дальше?

  – Если дно твердое, неглубоко, и все задраить, можно пройти, – сказал, вдруг, Дохлик.

  – А как проверить? – заинтересовался Старший.

  – Я знаю как, – сказал Дохлик. – Пошли в складские. Голышка! Поможешь! Можно ей в снаряженку? – спросил Старшего. – А задраивать лучше уже сейчас начинать.

  Старший рассеянно кивнул.

  Зашли в складские – порядок, не придерешься, все на своих местах.

  – Вот это понадобится, – сказал Дохлик, подавая в руки Старшего моток веревки.

  – Зачем? – удивился Старший.

  Дохлик отвернулся, будто высматривая еще что-то, Старший глянул из-за плеча, в этот момент Дохлик и ударил за спину. Подсек его крюком. Тут же обернулся, перехватил крюк, стал тянуть вверх. Старший выдохнул ругательство, перехватил крюк сразу же ставшими скользкими руками, стал подниматься на носках, одновременно отталкивая крюк вниз и от себя... Дохлик почувствовал, что по его кистям течет тоже. Вниз глянуть боялся, в лицо Старшему тоже. Очень хотелось зажмуриться. Против Старшего он не боец, но не для того бил. Голышка, выбрав момент, накинула Старшему висюку живца. Свободный конец перебросила через балку и, ухватившись, повисла на нем. Закрутилась вокруг себя, стала мотуляться, задевая стену.

  – Блок! Дура! – выкрикнул Дохлик.

  Приотпустила, стала осматриваться...

  Старший рванулся в сторону вместе с Дохликом, закручивая его вокруг себя, сбивая с полок и 'уток', разложенное и развешенное снаряжение, ловчьи крюки, мотки обвязки... Дохлик понял, что не удержит, что Старший сейчас сорвется и тогда несдобровать. Отпустил крюк и ухватился Старшего за шею, под ослабшую висюку. Тут, вдруг, сжало и потащило вместе со Старшим вверх, к самой балке. Голышка умудрилась-таки просунуть свободный конец через двойной блок, дальше набросила на утку и взялась подтягивать.

  – Приспусти! – заорал Дохлик.

  – Зачем? – удивилась голышка, закрепила конец и стала рядом, разглядывая висящих. Медленно сняла один из крюков, задумчиво тупым концом дотронулась, пихнула Дохлика

  – Одна не выйдешь! Это – Свалка!

  – Выйду. Сам учил ходить.

  – Это я не тебя учил, я его учил! Неужели не поняла?

  – Что?

  – Соображай – зачем учил? Дура!

  – Неправильное слово! – сказала голышка. – Еще раз назовешь... – угрожающе протянула она.

  – Не назову, извини.

  Висюка ослабла. Дохлик выпал и сразу же заорал:

  – Подтягивай! Ду...

  И осекся, сам бросился помогать – закрепил конец на утке.

  – Жди здесь!

  Высунулся – никого. На цыпочках подбежал к говорильнику – специальной расширяющейся на все лицо трубе, сунул туда свою физиономию и проорал:

  – Длинного живца к Старшему! Самого длинного! Кубрик снаряжонки – второго уровня!

  Вернулся быстрее, чем выпрыгивал, но что-то изменилось. Голышка приспустила Старшего, чтобы мог стоять на носках. Глаза у нее были... Дохлик ни за что бы не хотел, чтобы когда-нибудь на него так смотрели.

  У Старшего же глаза были такие же, когда Дохлик вогнал ему в живот ловчий крюк. Такие же изумленные.

  – Как?... – сипел Старший. – Почему?

  – Только небесный спорит с небесным, – сказал Дохлик.

  – Пусть на четвертой палубе, глаза завязывают, но пахнешь ты так же! – сказала голышка.

  – И еще шрамы твои неправильные, от того, что на бедре, даже ходить с трудом, а уж хромать должен всю оставшуюся жизнь – ногу подволакивать. Он вот таким должен быть! – зло сказал Дохлик, одновременно распарывая ему бедро крюком. – Вот от этого ты должен был ногу подволакивать!

  – А это от меня – за четвертый этаж!..

  Так увлеклись, что не заметили, как Длинный вошел.

  – Дурные! – сказал Длинный. – А если бы я с сопровождающим?

  – Ты без сопровождающего?

  – Теперь – да, – сказал Длинный. – Он во-он там лежит. Сразу понял – что началось уже.

  Посмотрел на Старшего.

  – Сурово вы с ним! Судья?

  – Капитан! Сам небесный!

  – Ух ты! – сказал Длинный. – Хм... Надо же? Кто бы сказал! Правильное прикрытие. На капитанов все охотятся. Если капитана выбили – машина снимается. Ты этого хотел?

  – Теперь больше, – сказал Дохлик. – Крови на мне не видно?..

  Выходя из коморки, споткнулся о тело, заваленное рухлядью. Прошел дальше до внутреннего трапа. Поднялся на цыпочках, высунул в проем голову, осмотрелся – кругом суетились, задраивали смотрильни... Выбрал момоент, когда мимо пробегал техника в комбезе, из младших, тот, кто в курсе был, что Дохлик здесь на привилегированном.

  – Старший велел 'малый вперед' до особого – понял? Передай штурманмастеру! Бегом! Скажи, Старший очень злой, даже небесного кроет так, что лучше бы тому не высовываться!

  Обратно вернулся бегом.

  – Приказал машинному малый вперед!

  Уже машиной командуешь?

  – Именем Старшего приказал.

  – Стоит ли, малыш? – сказал Длинный.

  – Я сегодня сердитый. Не называй малышом! Если машина дойдет – искать нас будут. Здесь невиновных нет!

  Сняли нижний люк – круглую крышку. Стали жадно смотреть вниз, отпихивая дергающиеся ноги Старшего. Старший умирать никак не желал, даже теперь, когда крышку сдвинули, на кончиках пальцев пытался удержаться на краях.

  Длинный озабоченно присвистнул, глядя вниз, под ноги Старшего.

  – И что теперь? Прыгать высоковато...

  В этот момент машина вздрогнула и медленно поползла вперед.

  – Опаньки! – сказал Длинный. – Уже? Совсем ошалели! Потонем же!

  Дохлик моментально увязал петлю – накинул на ноги Старшего. Сунул веревку в руки голышки.

  – Пошла!

  – Выдержит? – спросил Длинный.

  – Нас с ней выдержит, тебя – не знаю. Ты – последний!

  – Одеться бы...

  Дохлик ухватил с полки комбезы и бросил вниз. Перехватил веревку и скользнул вниз, руки обожгло – упал, откатился.

  Услышал, как сзади рухнуло – понял, что упал Длинный. Колеса по бокам неслышно проминали Свалку.

  – Не выдержала удавка? – спросил не оборачиваясь – первым делом надо осмотреться на местности. Сейчас еще можно шуметь, когда колеса по бокам, но потом...

  – Это шея не выдержала! – сказал Длинный. – Не слышал, как позвонки хрустели? Старший теперь с нами внизу, но только без головы, голову оторвало – видишь?

  Дохлик не обернулся.

  – И где голова? – зачем-то спросила голышка

  – Внутри, наверное, осталась – отпрыгнула. Догнать – спросить?

  – Уже некого, – сказала голышка.

  Дохлик обернулся – действительно – некого. Пропала машина, причем, тихо, незаметно. Заглотила ее Свалка без пошлого чпоканья.

  – Одеться хочу! – сказала голышка.

  – Некогда, сейчас все, что в округе, сползаться начнет. Хватай комплект!

  Отбежали и застыли. Дохлик велел одеваться тихо, без топтания.

  Длинный шепотом ругался. Комбезы оказались не под размер. У Длинного все длинно: и руки, и ноги, и... это тоже. Дохлик невольно сравнил со своим и смутился, стал быстро влезать в собственный... Не самые удачные выбросил – все одного размера, но им с голышкой рукава и штанины мешают – надо бы обрезать, а Длинному все коротко, и стянуло – двигаться будет тяжело.

  – Оружие не взяли? – спросила голышка. – Хотя бы нож?

  Длинный чертыхнулся.

  – Клюв ската найдет – лишнее обрежем! – заявил Дохлик.

  – Мне это не добавит, – сказал Длинный. – В город явимся – скажут – с Каторги бежал.

  Посмотрел с упреком на Дохлика.

  – Если капитана раздеть...

  – Хм-м... – буркнул Длинный. – Там дырка на дырке! Некоторые, пока ты распоряжаться выходил, истыкали капитана в решето.

  – Она постаралась? – спросил Дохлик

  Голышка смутилась.

  – Дырявое, не короткое! – отрезала. – Пусть одевает!

  Длинный протяжно вздохнул.

  – Пустой спор – капитана уже кушают!

  Дохлик обернулся, действительно – кушают.

  – Пора!

  – Крестиками пойдем? – оживленно спросила голышка. – Побежим?

  – И не вздумай! – воскликнул Дохлик.

  – Не вздумай! – одновременно в голос повторил Длинный и удивленно уставился на обоих. – Что за хрень? Кто придумал?

  – Это я ловушку для небесного готовил, для Старшего, на тот случай, если машина накроется, а он выбираться будет. Мне Блестюнчик объяснил как двигатели попортить, только не придумал, как туда добраться – допуск я так и не получил.

  Обернулся к голышке.

  – Крестики по-другому называются – 'вкусная походка'. Поняла?

  – Как тогда пойдем?

  – Носок к пятке – стопа мисочкой, до первых судорог. Потом ляжем тесно и дышать будем одинаково – не вразнобой. Понятно?

  – Я меж вами не лягу!

  – А это как хочешь, но в центре безопаснее. Всегда жрут крайних. С них первых начинают...

  Объяснили ей, что главное к краю свалки выйти, а здесь недалеко, потом, по самому краю Свалки, до самого Города дойти можно. Там не так опасно, там живность линейные стрелки отстреливают. Главное самим под выстрел не попасть, а то попутают с уродами...

  – Что за уроды? – спросила голышка.

  Отмахнулись – с неприятностями надо бороться по мере их поступления. Уроды – уроды и есть, каждый ребенок про них знает. Повезет не встретятся...

  Вышли только через четыре перехода с остановками. Последний самый тяжелый был – от непривычной ненормальной ходьбы ноги судорогами схватывало. Но вышли! Посмотрели с края вниз. Увидели курсируют незнакомые машины – каждая держит какой-то квадрат. Подъедут друг другу, состыкуются, постоят вместе и разъезжаются

  – Метрополия! – удовлетворенно сказала голышка. – Домой отправят! Со мной или здесь останетесь.

  – Нет уж, мы лучше здесь, – сказал Дохлик. – мы по краю до Города.

  – Выйдешь – ври больше, – посоветовал Длинный.

  – Не учи! – огрызнулась голышка – не иначе волю почувствовала. До этого не огрызалась, слушалась, в рот смотрела – потому и вышли в целости.

  – Замри! Не шевелись! – выкрикнул Дохлик. – Сзади! Не двигайся!

  – Где? – шепнула только губами, застыла столбом, не шелохнется – выучил-таки.

  – Сейчас смахну...

  Подошел, скомандовал:

  – Тссс! Комбез вниз – медленно...

  Тихонько освободила плечи и стала спускать – как и сказал – медленно, и ниже, к самым коленям, уже нагибаясь... Тут ей и приложил с размаху пятерней.

  Взвизгнула, подпрыгнула, развернулась. Ждал – вцепится, как тогда... Не вцепилась. Лицо гневное – прекрасное. Залюбовался. Объяснил:

  – Все забудешь, меня, его, а это – нет!

  Прожгла Дохлика глазами насквозь.

  – В Метрополию лучше не суйся!

  – Нет уж, лучше вы к нам. На Свалку!

  Хотела еще что-то сказать, но не нашла что. Только выпрямилась еще больше, повернулась с вздернутым подбородком и стала спускаться к дороге. Руки мотались вдоль тела, потом стала ими размахивать, должно быть, говорить сама с собой, и Дохлик подумал – это она ему что-то выговаривает, только непонятно что и даже пожалел, что не слышит а потом подумал, что это хорошо – к лучшему. И еще подумал, может ли так жизнь сложиться, что в Метрополию попасть. Хватит ли ему статуса наработать и не умереть под этим статусом. И еще – какая она, эта Метрополи? Лучше Свалки?

  Длинный, отсмеявшись, сказал: – Ну, Малыш, ну, умыл! – И тут же озаботился: – Обиделась? Не сдаст нас? Не хочется по самой Свалке шлындать...

  – Не должна.

  И опять вниз посмотрел – теперь уже руками размахивала, словно и руки не ее – очень неэкономично. Должно быть, распалилась – того гляди, развернется и наверх карабкаться начнет – отношения выяснять...

  – Куда ты потом?

  – Первый статус получу и в волонтеры.

  – Стоит ли? – спросил Длинный. – Может ко мне – посудомойкой?

  – Нет.

  – Не ходил бы в волонтеры, – посоветовал Длинный. – Не так там хорошо, как я расписывал. Один на десять выживает...

  – Потом в стрелки на Свалку, – сказал Дохлик. – Потом...

  И задумался. Действительно, а что потом? Открыл рот, уже хотел брякнуть несбыточное...

  – Метрополию? – усмехнулся Длинный.

  И Дохлик осекся, глянул сердито, потом покраснел.

  ВОСЬМОЙ

  – Иксы не справляются. Сдерживают, но не справляются. Надолго их не хватит. Уходить надо! С севера пожиже – там можно прорваться. Ни хрена Мастеру эту колымагу не завести. Тут до полста спецов работало, пока их не сожрали, на каждом колесе по смотрителю обученному – уровни колесные регулировать, а Мастер один.

  – На что нам ровно? Мастер знает, что делает.

  – Вросла машина, даже если сдернет с места – ось видела какая? Пойдет с такой вибрацией – растрясет до смерти.

  – Привяжемся, чтобы не биться.

  – Не в том дело – вся Свалка на шум соберется.

  – Всех надо спрашивать.

  Мастер сказал, что останется, а остальные пусть уходят.

  И Желудок, вдруг, заявил, что останется, и Лунатик.

  Лекарь посерьезнел, ругнулся и объявил, что ему здесь делать нечего, тех, кто остается, ему не вылечить, потому как мертвых он еще оживлять не умеет и даже самого себя.

  А Хамелеон со Слухачом буквально в один голос сказали, что с Восьмым уйдут – куда он, туда и они.

  Лидер ничего не сказала, должно быть, поленилась. Только слышно было, как в своей корзине страницу перевернула. Восьмой так к корзине привык, временами казалось – в плечи вросла.

  Стояли, друг на друга смотрели. Восьмой взглядов этих не понял и осторожно руку на машинку положил...

  – Ну, вот и решили! – сказал Мастер.

  И тут словно отпустило всех, словно настоящий Лидер сказал – объявил решение, а Лунатик успокоил. Никто не смотрит больше подозрительно. Только Лунатик, словно у него его любимую работу отняли.

  – Идите, мы нагоним.

  – Ну-ну, – подумал Восьмой. – Как же!

  Все само собой решилось. Все по-другому стало. Все друг друга отпустили. Слухач зябко повела плечами, словно ей стало холодно, неуютно. Сделал первый шаг... И... Вдруг, услышала...

  Вдруг замерли все – застыли, будто услышали какой-то призыв. Будто все они – Слухачи. И Восьмой увидел одновременно всех, да и себя тоже... будто спят все – внезапно заснули.