Текст книги "Рожденный убивать"

Автор книги: Александр Горохов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 25 страниц)

В достаточной степени вежливо Ярова провели шагов с полсотни, аккуратно усадили в автомобиль и, судя по загудевшему мотору – поехали.

Через минуту Яров прикинул, что коль скоро ему завязали глаза, то направления он никак не сможет засечь. Можно было лишь засечь отдаленность конечной цели поездки по времени. Когда он вышел из дому, на его часах было 01.48. Часы продолжали оставаться на руках и, коль скоро мешок с головы скинут, рано или поздно, то приблизительно можно будет определить расстояние, на которое его отвезут от дома. По звуку мотора, получается, надо попытаться считать скорость.

Нормально ехали – без спешки. Километров на шестьдесят в час. И без остановок. И, приблизительно, минут сорок. Делали много поворотов. То есть проехали где-то от тридцати пяти до сорока пяти километров. Достаточно далеко от Шелковска, от табачки Ярова, от шашлычной "У трассы".

Сопровождающие проявили максимум бдительности. Когда машина остановилась, его с той же предосторожностью выгрузили из салона и, придерживая с двух сторон, куда-то повели. Яров надеялся, что сразу скинут мешок и, какая ни будь вокруг ночная тьма – он все же уловит ориентир для опознания местности. Он даже сказал.

– Парни, скиньте мешок, мне очень душно. У меня сердце больное.

Не прошло. Дон Кихот ответил негромко.

– Извините, Илья Иванович, но придется потерпеть. Тут совсем недалеко.

Оставалось только одно – Яров неприметно, но изо всех сил вдавливал каблуки в грунт, по которому шагал. Ступал почти на пятках, потому что шли не по асфальту. Быть может завтра – он найдет эти свои следы где-то в радиусе тридцати-сорока километрах вокруг Щелковска! Ничего себе площадь поиска – да тут добрая стая собак-ищеек нужна, как минимум!

Потом стукнули и заскрипели двери, Дон Кихот предупрередил: "Нагните голову" и Яров почувствовал характерный, духовитый запах – баня! Густой настой горячего дерева, березовых веников, кваса, с тонкой добавкой шампуней. И мягкое тепло часто прогреваемого насквозь помещения.

– Вот все и в сборе. – прозвучал голос, который Яров тут же вспомнил. – Снимете с него этот чехол.

Мешок с головы Ярова скинули и он прищурился от яркого света ламп.

Деревянные стены из хорошо проструганных досок, такие же некрашеные столы и лавки, полотенца с простынями по всем углам – сауна, как и предполагалось. Стол был уставлен под вечернюю трапезу – без излишеств, а на торце его, в единственном кресле, развалился без хамской вальяжности мужчина в солнечных очках, шляпе и красивом летнем костюме, поскольку на данный момент сауна своей прямой функции не выполняла.

Правильно – ныне это была тюрьма: в углу, на лавке, сгорбившись сидел Чингиз и смотрел на Ярова застравленными глазами.

– Салям алейкум. – сказал Яров и подмигнул Чингизу.

Тот не ответил. Даже не прореагировал на приветствие.

Мужчина в шляпе засмеялся.

– Не смущайтесь, Илья Иванович. Ченгиз у нас в общем-то человек культурный, но туповатый – всех нас держит за своих врагов и вас в том числе. Присаживайтесь, закусите, выпейте, если желание есть. Чингиз только и делает здесь, что жрет. Дорого нам это дело обходится.

Яров уже заметил, что собеседник его, кроме шляпы и очков, сидит в гриме. Если можно назвать гримом вызывающе и грубо наведенные углем усы и совершенно неумело размалеванный помадой красный рот – аж до ушей.

Яров присел к столу и произнес безразлично.

– Так вы ещё не на Канарах?

– Отложили, вашими усилиями. – вежливо ответил парень.

– Вы бы не гримировались так глупо. Я ведь вас, Алик, по голосу узнал.

– Музыкальный слух? – засмеялся тот.

– Да так себе. Но все же узнал. Вы мой благодетель – Алик Черный. И за все ваше участие в моей судьбе, позвольте принести искреннюю благодарность. Без вашего участия я бы здесь просто погиб.

Всю эту чепуховину Яров проговаривал только с той целью, чтоб выиграть время и разглядеть как следует Чингиза. Следовало определить, насколько тот был спопобен из намеков и подтекстов – уловить истину. Надо было знать, какую позицию будет занимать Чингиз в предстоящей схватке, да и понимал ли он происходящее вообще. Судя по всему, ни к каким видам борьбы этот обмягший, пассиный человек готов не был.

Истину подарило не зрения и не музыкальный слух. Истина открылась через обоняние – в толстых пальцах Чингиза дымилась самокрутка и от неё несло такой характерной кислятиной, что Яров тут же понял: киргиз не только здесь обожрался, но и "обкурился". Что уж у него там тлело в самокрутке анаша, марихуана или ещё какая-то дрянь, для точного определения у Ярова знаний и опыта не было.

Чингиз – не боец. Сопротивление его уже сломлено. Это – так.

– Ладно, отец. Коль ты меня так лихо вычислил, так вычислил. – Алик скинул очки, подхватил мокрое полотенце и вытер лицо, от чего сразу стал похож на размалеванного индейца, ступившего на тропу войны.

– Ладно, отец. – повторил он. – Бабенок этого киргиза ты куда-то припрятал. Выступим по делу. За сколько продашь мне девчонку? Мамаша её мне не нужна, пусть её Чингиз выкупает. Ну, давай цену?

– За Аян? – уточнил Яров.

– Правильно мыслишь. Только давай без торговли. Я ведь знаю, что большие деньги тебе – без нужды. Ты скоро на довольствие Господа Бога, на тот свет поступишь.

Последни слова вызвали одобрительное хихиканье Док Кихота за спиной Ярова и Алик крикнул.

– А ты, Шланг, тут что застрял?! Пошел вон!

Яров почувствовал затылком, как его сопровождающий послушно вылетел за двери.

– Так вот, отец, – с той же деловитостью развивал торговую мысль Алик, который следовало понимать "Черный". – Начнем торговлю. Но не зарывайся.

Он уже скинул шляпу, снял очки и успел вытереть лицо почти до полной чистоты. Он был – блондин! Ярко выраженный, русский блондин с голубыми глазами! Он никак не мог получить такой своей клички по внешнему ряду собственной персоны. А клички у братвы и шпаны даются в подавляющих случаев за внешний вид, или манеру поведения: "Бык", "Утюг", "Монгол", "Шланг" и тому подобное из блатных святцев. Хотя и то стоило принять во внимания, что душа светловолосого Алика в таких потемках блуждала, что с точки зрения братвы была кромешно "черной".

– Ну, папаша, "куска" тебе хватит за соплюшку? В баксах?

– Тысячи долларов? – уточнил Яров. – Это несерьезно.

Алик усмехнулся.

– Ты ещё скажи, старый, что девчонка тебе самому нужна.

– А от чего бы и нет? – с вызовом спросил Яров. – Про "виагру" слышал? От неё и мертвецы жеребчиками прыгают.

– Ага. – кивнул Алик. – Тогда давай свою цену. Прикинемся.

Ярову казалось, что он понимает этого человека, для которого не то что все материальные предметы мира были увешаны ценниками, до даже на призраках и чувствах Алик готов был поставить стоимость в долларовом исчислении. Этот никаких других резонов, окромя денежных, воспринять не мог. Бухгалтер высшей квалификации!

Яров быстро прикинул, какая "сумма за живого человека" покажется бухгалтеру реальной по курсу сегодняшнего рынка, и произнес твердо.

– За Аян – пять кусков!

Чингиз – даже не дрогнул, не пошевелился. Алик помолчал, открыл металлический портсигар и неторопливо набрал из него табаку. Аккуратно свертел самокрутку и закурил – та же кислятина, тот же тошнотворный запах! И пальцы наркомана уже трясуться.

– Что ж, отец, сумма допустимая. – согласился Алик. – А где ты спрятал свой товар?

– Неподалеку. – ответил Яров, которого Алик Черный уже почти не интересовал: он ждал хоть какого-нибудь проблеска сознания в узких глазах Чингиза.

Ничего подобного! Чингиз сидел как колода, тупо смотрел в стол и, если б не сосал самокрутку, сошел бы за уснувшего. Или – умершего.

– Значит, неподалеку спрятал товар? – все так же ровно продолжал Алик. – И когда привезешь?

– Когда получу деньги.

– Так. А ты знаешь, во сколько мне эта девчонка обойдется на круг?

– Понятия не имею.

– А посчитай! – душа бухгалтера возмущалась. – Тебе пять шитук, да долги этой чурки списать! – он принебрежительно ткнул пальцем в Чингиза. Ты знаешь, сколько он мне должен?! И сколько уже счетчик настучал?!

– Мне это без разница. – бросил Яров.

– Верю. – кивнул Алик. – Верю, что без разницы. Но беда твоя в том, что я знаю...

Он замолк и через минуту молчания Яров понял, что собеседник, подчеркивая поворот в теме разговора, ждет вопроса.

– Что ты знаешь?

– А знаю я то, что ты эту девчонку-вонючку ни за какие деньги не продашь!

– Да? – глуповато спросил Яров.

– Да! Вот так! А полагаешь, что меня нагреешь! Торгуешся и думаешь, что самый умный. Ты, отец, людьми торговать не будешь, вот в чем твоя беда. И для себя эту девочку покупать не будешь. Так что не вешай мне лапшу на уши.

– Тогда непонятно, о чем мы говорим. – пренебрежительно сказал Яров.

– О деле говорим. Но я хочу, чтоб ты и меня правильно оценивал. И вот этого обалдуя Чингиза разглядел. Ты сидишь и думаешь, почему эта чурка киргизская колодой сидит, почему тебе знака не подаст? А я тебе могу сказать почему!

– Ну?

– Он такой балдой сидит потому, что уже смерть свою принял! Он уже душу своему Богу отдал, ничего не боится, на все плюнул. Хоть жги его, хоть вешай, он даже не завизжит. Точно кретин?!

При последних словах Алик с размаху ударил Чингиза в ухо и тот упал с лавки на пол. И неторопливо вернулся на место, вскарабкался на лавку, словно ничего не случилось.

– Видал? – кивнул на него Алик. – Он же азиат, мать его! Он уже помер, хотя ещё дышит. Но из-за нашей глупости он понял и то, что девки его удрали! Что ты, получается, их спрятал. А вот когда ты скажешь, куда их спрятал, то он опять испугается и тоже по другому заговорит. Ну?

Яров постарался быть вразумительным.

– Алик... Я одного не могу понять. Что тебе нужно: деньги с них получить, или Аян? По моему, все-таки, – деньги.

– Допустим.

– Ну так вот. Они уехали за деньгами. И привезут их Алику Черному послезавтра. Соберут и привезут. Всю сумму. В том я тебе даю слово.

Алик не успел выразить сомнений – совершенно неожиданнно, словно их бочки подал глухой голос Чингиз.

– Привезут.

Некоторая растерянность отразилась на лице Алика и Яров пошел на добивание противника.

– Вот видишь? И он, оказывается, не мертвец. Ты получишь башли и отвезешь их Алику Черному.

– Кому?! – дернулся Алик.

– Алику ЧЕРНОМУ. – нажал Яров. – Пусть он заткнется этими деньгами, а хочет получить девчонку, так пусть выплачивает калым её папе! Стадо верблюдов, два стада баранов и табун лошадей. Так Чингиз?!

Киргиз качнул головой в знак согласия.

– Вот это Алику Черному и передай!

Парень умел проигрывать. Затоптал свою самокрутку в хрустальной пепельнице, спросил сквозь усмешку.

– Расколол меня?

– Так уж получается...

– Усек, что я не "черный", а весь из себя русопятый и волос рыжий?

– Не только.

– А что еще? Ты уж скажеи. Мне на будущее полезно будет. А за то и я к тебе... По доброму. Сам понимаешь, ты ведь сечас хорошо подвешен.

– Ладно, – согласился Яров. – Комедию ваша братва придумала неплохую. Маскарад на уровне, но исполнители хреновые. Во-первых, ты конечно блондин, и "черным" никак быть не можешь. Ты, понятно, парень умный и образованный. Понял, что деньгами меня не соблазнишь. Но ты не Алик Черный. Тебе не по зубам наладить торговую сеть наркотиками. Ты, пойми меня правильно, артист по натуре, а не делец. Тебе наркобизнеса не потянуть. Там клоуны не нужны. Там требуются другие способности.

– Но...

– Не возражай. – строго остановил Яров. – Ты сам – накроман. Сам куришь травку. Может быть и "на игле сидишь", ручонки-то уже плящут, пальчики трясутся. А даже мелкий продавец наркоты, я уж не говорю про организатора – никогда себе этого не позволит! Если сам балуешся наркотой это конец всему, Алик, или как там тебя. Так что давай, бери свой мобильник, доложись настоящему Алику Черному и изложи ему нашу позицию.

– Какую?

– После завтра отдаем долг Чингиза и пусть умоется.

– Алик на Канарах...

– Брось врать! – гаркнул Яров. – Алик сидит и ждет твоего отчета!

Алик Белый перевел взгляд с Ярова на Чингиза, достал из кармана мобильный телефон и вышел из предбанника, на ходу набирая номер.

Едва дверь за ним закрылась, как Яров тут же под столом, изо всех сил ударил ногой в ляжку Ченгиза.

– Очнись, чурбан! – прошипел он сквозь зубы.

Пустой номер! Если и понял что Чингиз, то воспринял сигнал лишь как приглашение к трапезе. Приоткрыл глаза чуть пошире, нагнулся над столом, взял с блюда кусок мяса и сказал.

– Покушай, да?... Хороший шашлык... Не надо деньги, калым будет.

Пытаясь войти в его тусклый мир, Яров тоже сунул в рот холодный кусок мяса и забормотал.

– Я тебя попробую выдрать отсюда. Твоя жена и Аян в безопасности. Держись, батыр, черт тебя побери!

– Нет. – сказал тот и более ничего не пояснил.

Да и не успел. В предбанник вошел Алик с трубкой мобильника возле уха, а следом за ним и Дон Кихот.

– Ага. – говорил в мобильник Алик. – Хорошо, я так и передам...

– Стоп! – рявкнул Яров. – Я желаю говорить лично! Непосредственно с Аликом Черным!

Алик "белый" засмеялся.

– Слышь, Черный, он требует личных переговоров. Только ты учти, у него слух музыкальный! Ага... Ага... Добро.

Он протянул Ярову трубку и тот сказал в микрофон.

– Яров слушает.

В ответ зазвучал веселый женский голос.

– Говорит секретарь Алика Черного. Шеф стоит рядом. Передаю трубку.

В короткую паузу Яров на пределе возможностей напрягал слух, чтоб уловить хоть что-нибудь по фону в трубке. Через несколько секунд зазвучал немолодой голос, владелец которого не очень пытался его изменить. Голос был незнаком. Или – почти незнаком.

– Хватит разговоров, Яров. Возвращайте товар. Завтра же.

Слышно было очень хорошо, словно говоривший сидел за стенкой.

– Куда привезти? – спросил Яров и тут же услышал, как девушка у кого-то спросила: "пять рублей есть?"

Ответ Алика Черного прозвучал невнятно, перебитый внезапно звуком глухо и характерно заработавшего мотора.

– Привози их сюда, в Щелковск, к себе домой. – пауза и тон сменился на очень жесткий – И не дури больше. Где работает и чем занимается твой сын хорошо известно. Ясно?

– Да уж я думаю. – проворчал Яров, услышав по фону какие-то щелчки, характер которых сразу определить не мог, но потом послышался автомобильный сигнал.

– Мы договорились? – прозвучало нетерпеливо и Яров уловил, что голос все-таки меняли, но возрастной элемент в нем остался: разговаривал взрослый мужчина, властный и непререкаемый, не меньше сорока, а то и пятидесяти лет.

– Да. Договорились.

Он отдал мобильник и спросил Алика Белого.

– Маскарад окончен? До дома меня довезете?

– Маскарад окончен. Но до дома вас довезут прежним порядком.

– Опять глаза завяжете? Теперь-то это зачем?

– Таков порядок. – Алик Белый заговорил мерно, вежливо но страшновато. – И вот, что Илья Иванович. Как вы там решите с Аликом Черным сексуальные проблемы, меня не интересует. Это вы точно угадали, что не мое дело. Но долги должны быть возвращены. За это – я отвечаю. И хоть вы правильно оценили мою натуру, но долги вышибать – моя специализация. И я их вышибу.

– Верю.

Яров встал и кинул последний взгляд на Чингиза. Тот ни в чем не изменился – мерно, как бык в стойле, жевал мясо и сонно смотрел на опустевшее блюдо... Блюдо с остатками мяса. Не боец.

Дон Кихот накинул на голову Ярова черный мешок и с прежней вежливостью вывел его из сауны.

На обратном пути Яров все так же пытался оставить отпечатки своих каблуков на земле, хотя понимал, что все эти ухищрения теперь вряд ли понадобятся. В опасный капкан попалась уже не только семья киргизов-беженцев, но и он сам – Яров И.И. Его собственный сын, ещё того не зная, оказался в заложниках. Доигрались.

И все же ситуация, с точки зрения Ярова, разрешилась слишком просто. Черезчур просто – как понял Яров, едва машина, в которую его вновь усадил Дон Кихот, тронулась с места. Как там ни крути, а отпустили его на волю без какого-либо серьезного залога. Слишком много ему давалось этой воли и времени, слишком большие возможности предоставляли. Такого не бывает. У его противников был в руках какой-то дополнительный козырь, о котором он, Яров, не подозревал. Сомнений в этом теперь не было.

Зато прояснялась туманная фигура Алика Черного. Из тьмы подставных лиц выплывала его собственная физиономия. Может быть эта физиономия ещё раздваивалась, но определенные очертания уже приобретала.

Алик Черный опять подставил вместо себя для разговоров заместителя. Который по возрасту своему вряд ли так уж мог воспылать любовью к Аян. Но пусть и так – все не без греха. Однако, Алик Черный кое-чего не учел. Во-первых, сорвалась фраза: "Привози сюда, в Щелковск." Во-вторых едва слышимый вопрос девушки: "пять рублей есть?" И – звук включенной бензоколонки! Характерное тарахтение моторов и насосов бензоколонки, характерное щелканье кассового аппарата, а к тому же ещё и автомобильный клаксон! Алик Черный, кассирша и, скорее всего, проинструктированнный оператор – торчали на бензозаправочной станции. На бензозаправочной станиции – "РБ-Люкс"! – "привози сюда, Щелковск".

"Стандарт-2000" исключалась – та все ещё стояла на ремонте и до следующего понедельника не работала. По ночам там никого не могло быть.

Бензозаправки "РБ-Люкс", которой заведовал партнер Ярова по преферансу, веселый пьянчужка и дуэлянт Рудик Широков. Очень близко возле которого работал газетный стенд киргизской семьи. Алик Широков, к которому приезжали крайне странные бензовозы по ночам. Вот вам и Алик Черный...

Вот этот настоящий Алик Черный, в отличии от Белого – наркотиками не увлекался, артицизмом натуры не обладал, зато был ухватист в бизнесе, цепок в жизни и любил женщин. Этот – мог наладить настощую торговую сеть подпольного характера. Он её, получается, и наладил, параллельно легальной бензиновой деятельности. Это – опасный противник, хотя и молод. И положение усугублялось тем, что Рудик Широков – был открытым конкурентом Ролу. Получалось, что в данной ситуации всесильный Рол помочь не мог. Не полезет Рол в излишнии сложности конкурентной борбы, когда это ему ничего не дает.

Сидя в движущейся машине с мешком на голове, Яров прикидывал все стороны пестрой ситуации.

Вот так получается... Махинации с "самопальным бензином", сеть наркоторговли, фальшивые доллары, выбивание долгов – все элементы мафиозного механизма вращались параллельно друг другу. Интересы деятелей разного рода переплетались, к легальному бизнесу примешивались подпольный, наркотический, секс, стремление к красивой жизни на Канарах. Невидимая со стороны модель работала четко: шла торговля бензином, кто-то промышлял изготовлением фальшивых долларов, распускала шупальцы сеть наркоторговли, покупали-продавали молодых красавиц – так что части механизма были добротно согласованы и прилажены друг к другу. Иногда, конечно, устраивали "разборки", очные ставки, стреляли друг в друга, спускали в пруд, но в целом группировки умели отлаживать между собой отношения. Рол промышлял бензином, (самопальным – тоже) Алик Черный – наркотой, на долю Алика Белого выпало выбивать долги. Покойный Хлебников то ли торговал оружием, то ли печатал фальшивые доллары, уточнения теперь не нужны. Каждая группировка урывала свой кусок удачи, в своей сфере. И пока они существуют раздельно, сами по себе, – сообразил Яров. – то возможности справиться с ними, ещё сохраняются. Но если они все обьединяться под единым началом, то образуется такая сила, что противоборствовать ей будет невозжможно никому – во всяком случае в районном масштабе.

Задумываться над глобальными решениями ситуации в целом – сейчас было просто глупо. Под явной угрозой жизнь Чингиза и его семьи. Подведен под удар собственный сын. Да и самого его, Ярова Илью Ивановича, совершенно непонятно, почему отпустили столь легко и просто! Алик Белый, специалист по выбиванию долгов – не выпытывал каленым железом адреса, где спрятаны Аян с матерью, не интересовались, зачем ему, Ярову, вообще вся заваруха понадобилась... Всего лишь поверили обещанию, что он выполнит полученное указание, подвергли даже не настоящей угрозе, а только намеку на нее!

Хотя... Быть может его, Ярова, уже мертвеца, в серьезный расчет брать не приходилось?

Некоторое прояснение ситуации пришло в тот момент, когда Ярова без всяких приключений вернули на то место, откуда увезли.

Дон Кихот снял с его головы черный колпак, глупо улыбнулся и сказал.

– Вы не обижайтесь. Сами понимаете, приказ выполняем.

– Выполняй. – пробурчал Яров, выкарабкиваясь из машины. – Скоро тебе приказы будут отдавать конвоиры в тюрьме.

Такая перспектива парня не испугала и он лишь развел руками.

– У каждого своя дорога на виселицу! Спокойной ночи!

Что-то издевательское в последнем пожелании насторожило Ярова. Тем более, что и ночь уже кончалась, уступая место блеклому утру, которое заполнило окрестности молочным туманом.

– Тебе тоже спокойной ночи, – проворчал Яров лишь из вежливости.

– А может чайку-кофейку утреннего к себе пригласите попить? – не унимался Дон Кихот, на что Яров ответил уже с нескрываемым удовольствием.

– Рылом своим не вышел ко мне в гости ходить.

– Не по рылу свинью ценят, а по качествам сала! – ничуть не обижаясь, зарыготал Дон Кихот, загрузился в "ниву" и укатил.

Но Ярову очень не поравились последнии слова этого неприятного парня. Чего-то тот не договорил, или на что-то намекал – недаром напрашивался почаевничать. Яров оказался настолько насторожен, что когда двинулся к дому и миновал свою припаркованную у тротуара машину – то подергал ручки дверей.

И, конечно, водительская дверь оказалась незапертой. Вернее, был сломан замок.

Что дальше? Бомба под задницей? Взрывное устройство в моторе? Тормоза вывели из строя?

Яров осторожно влез в салон, посидел, оглянулся. Прикинул, что убийство его, Ярова И.И., – на данный момент никому особой пользы принести не могло. Скорее даже наоборот: он являлся единственным хранителем адреса пребывания Аян с матерью.

Адрес... Вот оно, в чем дело, черт побери! Яров едва не взвыл со злости, а потом ринулся искать в бардачке, на полу, под задним ветровым стеклом эти самые утренние Брянские газеты, которые оставил в автомобиле! "Брянская правда" и какая-то молодежная, маленькая и пестрая.

Не было газет нигде. И не могло быть. Потому что газеты эти – и оказались тем самым тайным козырем, который превратил в ненадобность самой фигуры Ярова в этой игре. Газеты похитили. И не требовалось большого ума, чтоб вычислить, что исчезнувший вчера вечером Яров – вернулся из Брянска. Так что искать исчезнувших женщин именно в этом Брянске и надо. А Брянск не такая уж большая столица на пути к Западу, чтоб там не разыскать двух беженок. Это лишь вопрос времени. И желания. Женщин найдут. И очень быстро. А с ним, Яровым, беседовали только для того, чтоб он ненароком не вспугнул женщин из их убежища.

Яров ударился в такую панику, что пришел в себя только тогда, когда обжег задницу, погружаясь в горячую ванну. А ещё через минуту понял, что тайный козырь в руках врагов своих побивается очень легко.

Голым он выскочил из ванны, нашел записную книжку и уже через минуту крутил диск телефона, набирая код Брянска.

Звонок в шесть утра провинциалов не удивил. И Анну Павловну позвали к телефону, не задавая лишних вопросов. Зато сама она испугалась.

– Илья Иванович! Что случилось?! Ченгиза... Убили?!

– Чингиз сидит и жрет шашлык! – грубо обрезал Яров, сообразив, что только так сразу убедит её в полном здравии мужа. – С ним все в порядке. Но вы, Анна Павловна, вместе с Аян переберитесь куда-нибудь в деревню поблизости. Снимите дачу!

– Дачу?

– Да. Еще лучше – разделитесь с Аян. Поживите порознь. И так тихо, чтоб вас с неделю другую никто не видел. Вы меня поняли?

– Да...

Ответ прозвучал столь обреченно, что Яров заставил женщину слово в слово повторить свой приказ. Потом он и сам окончатально пришел в себя и заговорил мерно.

– Анна Павловна, я выручу Чингиза. Он жив-здоров, его не бьют, не пытают. Он ограничен в свободе, но условия быта вполне приемлемые.

– Ему дают кушать?

Конечно – дают ли кушать! Как будто, если не кушать, то разом и конец! Какая-то мысль замелькала в голове Ярова по ходу того, как он обьяснял женщине, что меню питания Ченгиза хотя и не диетическое, но обильное и вкусное – сам пробовал.

– Последнее, Анна Павловна. Я ничего лишнего вам сейчас говорить не буду. Через два дня в это же время будут звонить. Сообщу новости. И думаю, что с вами сможет поговорить Чингиз. Еще раз прошу – не заводите никаких знакомств! Схоронитесь и не высовывайтесь!

– Да...

Он положил трубку и поразился своей самоувернности – с какой это стати он решил, что с легкостью необыкновенной сумеет вырвать из заточения Чингиза Раздаева? И тут же вспомнил, что к этой мысли пришел ещё там – в сауне. Теперь он ощущал, что стоит лишь немного подзадуматься, слегка поднапрячь мозги и путь, по которому следует идти, чтоб выручить Чингиза будет найден. Но нервный настрой не позволял ему спокойно думать. Он даже в ванну себя не смог заставить вернуться. Требовались резкие, конкретные действия, чтобы кардинально повернуть развитие ситуации на сто восемьдесят градусов.

Он глянул на часы и обнаружил, что пошел седьмой час утра: солнышко сияет, птички за окном лают, пудель Артамон чирикает – или это происходит наоборот, но Артошку на прогулку вывели, это точно.

Яров взялся за телефон и быстро набрал номер. Связь заработала так же без промедлений, правда, Рол сказал весьма недовольным голосом.

– Где пожар, засранцы? На какой бензоколонке?

– На моей. Это я, Яров.

– Ага. У тебя постоянно горит. Свалился мне на голову на мою погибель... Ну, что теперь?

Яров решил, что пора недоговоренностей и намеков окончилась. Он проговорил вызывающе.

– Рол! Ты знаешь, что твой конкурент Рудик Широков и наркотроговец Алик Черный это одно и то же лицо?!

Рол ответил как без паузы, так и без удивления.

– Давно знаю. У него свои дела, у меня свои. Ну и что?

– Подожди... Как это – что?

– Да вот так. Не может же он и легалом, и наркотой под одним именем заниматься?! Он поэтому у меня и на крючке. Я его в любой момент сожру. Пусть хрюкает, пока не мешает.

– Подожди, я хочу сказать...

– Нет, это ты подожди! – Рол проснулся и заговорил в обычной собранной манере. – Ты что, Илья Иванович, собираешся помирать спокойно, радостно, как мужчина, или ещё кого в гроб намерен загнать?! Какая твоя задача, ты мне обьясни?! Достал ты меня! Умирай, наконец, все условия тебе для этого создали! Что ещё надо?!

– Рол, я попал в бандитские разборки. – настойчиво начал Яров, но Рол прервал радостно.

– А вот если ты попал в такие разборки, значит в натуре стал бандит! Поздравляю, Илья Иванович! Очень рад! Только я-то от этих дел теперь стараюсь в стронку отползать! Я в депутаты баллотируюсь! Выпутывайся сам, браток!

Рол хохотал в трубку с таким смачным удовольстием, словно сейчас свершилась давно лелеемая им мечта жизни. Яров обозлился.

– Ладно, боров толстокожий. Я-то и сам выпутаюсь. А ты на веки вечные останешся бандитом.

Он бросил тркбку, не прощаясь. Легче не стало. Было понятно, что осложнять своих отношений с Широковым Ролу нет нужды и ради него, Ярова, в такие заморочки Рол не полезет. Все грядущие битвы приходилось принимать одному. Кроме того, следовало предупредить сына, чтобы был поосторожней. Вот так получалось – сам увяз, да ещё и близких за собой волочишь.

Потом он решил, что с Игорем поговорит позже, пугать парня раньше времени не к чему.

Яров улегся на диван и уже через минуту погрузился в тот полусон, когда мозг спокойно отрабатывает только одну мысль, которая кажется главной. И мышление Ярова привычно перешло в систему: "четкий вопрос четкий ответ".

Куда упрятали Чингиза Раздакова?

В сауну, понятно.

Охраняют?

Небрежно. Предпочитают накачивать наркотиками.

Где сауна?

Километрах в тридцати отсюда. Сорок минут неспешной езды.

Может и так.

А как иначе?

Машину могли специально вести окольным путем, петлять,чтоб увеличить время. Обратно доехали много быстрей.

Что о сауне?

Обычная... Не общественная. Домашняя, индивидуального пользования.

В городе?

Нет. На природе. Или около того. На земле возле неё должны остаться следы своиз каблуков.

Немного. Что еще?

Ничего... Но была же какая-то зацепка! Вспыхнула в голове ещё там, в этой сауне проклтой!

Шум за стенкой?

Нет.

Запахи?

Нет.

Что насторожило? Черно-белые Алики?

С ними все ясно.

То, что курили "травку"?

Да... Но это ничего не дает.

То что пили-ели?

Стоп!... Ели.. Ели мясо.

Точнее!

Ели кусочки мяса, пробитые дырочкой от шампура!

НУ?!

Кусочки мяса с кружочками зеленого перца! Патентованное блюдо шашлычной "У трассы"! Даже холодное мясо имело привкус соуса "Чили".

Так делай вывод, болван!

Сауна – на подворье Воробья! Отупевшего, раздавленного Чингиза можно вытащить!

Мозг отключился. Яров вздохнул и провалился в сон. Он знал, что очнется с первой трелью будильника. Противник остался полностью без козырей игры – ни тайных, ни запасных у него больше не было.

...Все размышления и умозаключения Ярова были правильны и точны. Кроме одного: Чингиз Раздаков не был ни туп, ни раздавлен. Он вообще был далеко как не глуп. Беда лишь в том, что плоховатое владение русским языком не позволяло ему складно и понятно выражать свои мысли, отчего собеседники и заблуждались, числили его за "чурку с ушами". Он имел средне-техническое образование, был толковым тепло-техником в прежнии времена и очень любил, глубко знал великий эпос киргизского народа "Манас". Книга, действительно, великая, сродни Библии, только значительно круче завернутая по сюжету, эмоциональней и ярче священного писания. "Манас" он знал наизусть.

Так что зачислять его в "чурки с ушами" многие поторопились. Чем Чингиз и пользовался, преднамеренно наигрывая свою тупость, ограниченность и дремучесть. Это было его оружием в условиях сложившейся борьбы. По своему он вел достаточно тонкую игру. И Яров ошибался, предположив, что Чингиз не уловил даже основной информации. Чингиз понял, что его жена и Аян спрятаны достаточно хорошо, чтобы у самого у него были развязаны руки. Исходя из этого, он отменил намечавшийся было план побега. Со слов Ярова он смекнул, что следут подождать, пока ситуация за стенами его темницы изменится в лучшую строну. Ждать Ченгиз умел с азиатским упорством, которое издревле опирается на кредо: "Не торопись, сиди на пороге своей сакли и жди, пока мимо пронесут на кладбище труп твоего врага."

глава 2. Калым и Коран.

Яров и не подозревал, что совершил изрядную ошибку за час до того, как заснул. Следовало бы позвать Дон Кихота на утренюю чашку чаю, на которую тот так уж навязчиво напрашивался. Осознал свою ошибку Яров много позже, когда это уже ничего не могло решить, а все события покатились по однорельсовому пути, соскочить с которого уже было невозможно. Вернее: соскочить с предназначенного тебе Судьбой пути всегда можно, Дон Кихот и соскочил, – прямо в могилу. А позови его в то утро Яров на чашку чаю, поболтай они о том о сем "за жизнь проклятую", глядишь и остался бы ещё надолго в живых Дон Кихот, он же Витька-Шланг.