Текст книги "Рожденный убивать"

Автор книги: Александр Горохов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 25 страниц)

В шестом часу пополудни закрылся, как и обещал, Воробей. Выпроводил персонал, запер свою шашлычную, выставил на дорогу здоровенный щит с надписью: "ЗАКРЫТО ДО ЗАВТРА". Но Ярову показалось, что ни в какую баню Воробей не уехал – попросту исчез где-то в хозяйских пристройках при заведении.

А около шести с чертвертью занялся пожар на бензозаправке "РБ-Люкс" в ста метрах от Ярова в правую сторону. Точнее говоря, загорелось не само строение станции, а вспыхнул бензозаправщик, успевший откатиться от неё метров на полсотни. Все произошло на глазах Ярова, только поначалу он смотрел в ту строну рассеяно, но позже, по памяти восстановил картину.

Бензовоз вначале поторчал возле станции, никаких сливных работ не производил, водитель сел в кабину и тронул с места. Он успел немного отьехать от станции, когда сорвавшись с виража, его догнала низкая иномарка темного цвета и под косым углом ударила почти точно в заднии колеса. Бензозаправщик крутануло в сторону, он пошел юзом, срываясь колесами в кювет.

От удара иномарка поначалу встала вертикально и, словно свечка, торчмя, проскрежетала радиатором по асфальту метров десять, после чего опрокинулась на крышу, проскользила ещё метров двадцать и так же свалилась в кювет.

Густо-багровое пламя охватило цистерну бензозаправщика с заднего конца и водитель выпрыгнул из кабины, сломя голову кинувшись к станции. Словно догоняя его, от цистерны по земле побежал огненный след – судя по всему, бензовоз подтекал, выливая горючее на землю, и теперь этот его след вспыхнул. Но взрыва, как ожидал Яров, не последовало, а огонь с ленты пламени тут же перекинулся на кусты вдоль дорги – и тоже метнулся в направлении к станции бензозаправки.

Чисто инстинктивно Яров рванул из-под прилавка небольшой автомобильный огнетушитель и побежал к станции, прекрасно понимая, что от его средства пожаротушения пользы не больше, чем от стакана воды. Но в таких ситуациях каждая лишняя пара рук да и чайная ложка лучше, чем ничего. А главное – братская солидарность с соседями в борьбе со стихией: ты ведь и сам не знаешь, что на тебя обрушиться завтра.

Команда заправочной станции оказалась профессионально подготовленной к борьбе за выживание. Двое охраников и оператор выбежали из помещения с большими импортными огнетушителями в руках и тут же выплеснули на землю и асфальт трассы широкую полосу пены, отсекающей движение огня по кустам к станции. Сохранялась опасность, что пламя перекинется на шеренгу молоденьких, едва распустившихся берез, но было ещё по весеннему сыро. Если не взорвется бензозапращик – то все ещё обойдется.

Однако пламя над бензовозом начало спадать, а его водитель орал во все горло.

– Раз горит, значит не взорвется! Я все слил!

Рослый охранник бросил в горящие кусты отработавший огнетушитель и заукричал в ответ.

– В цистерне газ остался! Это пострашней чем сам бензин!

По какому-то чуду тут же появилась машина милицейской дорожной службы и два человека экипажа – лейтенант с сержантом – тут же организовали панику.

– Всем покинуть станцию! Моментально в укрытие! – кричал молоденький лейтенант и зачем-то хватался за кобуру пистолета.

– Катись к черту, дурак с револьвером! – заорал в лицо служивого коренастый молодой мужчина, хозяин заправки Широков. – Это ты из своей казенной тачки беги, а станция – мое добро! Отстаивать будем, а не прятаться!

Лейтеннат при такой наглости удивленно осел и сказал потеряно.

– Так ведь сгоришь сейчас, Рудик! На воздух взлетишь!

– А лучше сгорю, чем разорюсь! Лялька, звони пожарным!

– Уже вызвала. – поразительно спокойно ответила молодая оператор в оконце кассы.

Строго говоря, вызова пожарных и не потребовалось. Кусты уже лишь дымились легким шашлычным дымком, березы не прихватило и лишь заправщик продолжал гореть – но ровно и спокойно. Так и горел минут около десяти, а Широков, в белой сорочке при галстуке, словно петух наскакивал на язычки пламени, топтал их ногами и сражался с несчастьем отважно, аки лев возле своей пещеры, где упрятались львята. По счастью быстро, с победным ревом сирены, влетела красная машина пожарных, лихо тормознула, а уж эти бойцы управились с делом в считанные мгновенья – белая пена из двух стволов обрушилась на цистерну и все кончилось.

– Кто бензовоз таранил?! Где эти сволочи?! – уже счастливый и радостный закричал Широков. – Где они?! Подохли надеюсь?!

– Кого ты ишешь? – спросил лейтенант, а бензоторговец ехидно захохотал.

– Того, кого тебе искать надо! А ты стоишь, зенки на мою беду вылупил! Цистерну же протаранили, вон в кювете "форд" валяется! Иди, вскрывай трупы, протокол составляй!

От обиды лейтенант вспомнил, что он – лейтенант, а заодно освежил в памяти и положенные по штату действия. Вместе с сержантом он быстро подошел к торчавшему из кювета багажнику "форда".

По мнению Ярова эти действия запоздали. И довольно значительно по времени. Никаких трупов в кабине "форда" лейтенант обнаружить не мог. Зрительная память Ярова четко сохранила движущуюся картинку. При повторе которой высветилось то же самое: за десяток метров до столкновения, за микромиг до гибельного удара, водитель "форда" вывалился из автомобиля, кубарем, словно шар, прокатился поперек дорог и исчез в противоположеном от места аварии кювете. И уже после этого – удар, и акробатические прыжки пустого "форда" на шоссе. Выполненный трюк заслуживал самой высшей оценки. Но оставались сомнения – не лежит ли трюкач в кювете с переломанными костями.

На трассе уже собрался караван машин из любопытных водителей. Яров, изображая незначительную степень заинтересованности, двинулся следом за милиционерами и подошел к ним как раз в тот момент, когда сержант сказал удивленно.

– А в кабине-то ведь никого и нет!

– Вижу, что нет! – строго заметил лейтенант. – А где же тело?

Оба смотрели на покареженную машину и прикидывали, судя по всему, варианты таинственного исчезновения тела.

Яров постоял, посмотрел, развернулся и перешел через трассу. Место, где водитель "форда" провертел свои кульбиты он нашел сразу – в кювете лежал новый ботинок с порванной шнуровкой. Может быть, обувь трюкача. Но никакого тела и здесь не было.

Яров присмотрелся. За кюветом на добрый километр до озера лежало плоское поле, заросшее дикой травой. На нем тоже никого не было видно. За спиной Ярова неслись машины, многие притормаживали, профессиональные ротозеи сгрудились в жаждущую зрелищь толпу.

Милицейский лейтенант казался окончательно растерянным и Ярову стало его жаль. Впереди у парня ещё годы нелегкой службы, а он производил впечатление старательного, прилежного ученика и бросать его в беде было бы совестно.

Яров подшел к толпе, через головы зевак перехватил взгляд лейтенанта и кивнул ему в сторону.

Лейтенант понял. Вырвался из толпы, догнал Ярова возле своей желто синей машины и спросил.

– Вы что-нибудь видели?

– Немного. – ответил Яров. – Но может быть вам поможет.

– Что?

– Водитель "форда" успел выпрыгнуть из машины, долетел до кювета и упал в него. Потом сбежал.

Лейтенант ответил с неожиданной мальчишеской, счастливой улбыкой.

– Слава всем святым! Хоть трупов нет, уже счастье!

Он тут же ринулся к рации, запищавшей в салоне его машины, но сделал знак, чтоб Яров не удалялся.

В переговорную трубку лейтенант кричал так громко, что слышно его было издалека.

– Да, я на месте происшествия... Что ты сказал?..Точно? Синий "форд"?... А номера?... Ага, по-моему это мой! Я сейчас проверю! Все. Выйду на связь.

Он выбрался из салона уже вовсе ликующий от радости.

– Сейчас проверю, но кажется этот "форд" час назад угнали! Шпана решила покататься, машина-то старая, наскольку я видел. Не вписался в поворот хулиган и долбанул в бензовоз. Повезло, что сумел удрать. Сейчас номер проверю.

"Простое решение проблемы. – подумал Яров. – Слишком простое, если его сравнить с высоким классом выполненного трюка." Но в спину лейтената он крикнул.

– Если я ещё буду нужен, то найдете меня в табачке!

Лейтенант махнул руколй, давая понять, что понял и побежал к "форду", но был остановлен своим сержантом.

– Товарищ лейтенант! Водитель бензовоза сбежал!

– Как сбежал?! – врылся в землю, как конь на скаку, лейтенант.

– Сбежал и в машине никаких документов! А Рудька Широков его тоже не знает! Сказал, что он лишь остановился, дорогу на Загорск спросил и дальше покатил! Пока его не протаранили!

Яров понял, что владелец бензозаправки "РБ-Люкс" Рудик Широков врет, как сивый мерин. Водитель сгоревшего бензовоза стоял у станции достаточно долго и не только спрашивал дорогу. Но наводить ясность в этом деле Ярову уже не хотелось. Пусть разбираются сами.

Он вернулся в свой киоск и решил, что намеченную на сегодня поездку домой, проведать Московскую квратиру, придется отложить. Почти месяц безмятежной местной жизни в один день отметились двумя экстраординарными событиями: Воробей закрыл шашлычную в субботу задолго до положенного срока и – эта диверсия. Иначе чем "диверсией" Яров определелить событие не мог. Он ещё раз прокрутил в зрительной памяти увиденное, припомнил и уточнил кое-какие детали и пришел к окончательному убеждению – "диверсия местечкового масштаба". Но даже такой масштаб требовал профессионального расчета модели атаки, расчета по сантиметрам троекториии, секундам скорости и сочлениниям по движению цели и атакующего снарядя в виде "форда". Сомнений нет, с таким трюком справятся лишь профессионалы. А главное водитель "форда" не мог обойтись без помошников, с которыми должен был иметь постоянную и надежную связь. Связь была – Яров точно вспомнил, что когда парень кувыркался по асфальту, в правой руке он зажимал черный пенал: скорее всего радиостанция, мобильный телефон или что-нибудь и того надежней. Так что действия его корректировал ещё кто-то, тот – кто держал под визуальным контролем весь вираж, заправочную станцию, и безновоз. Этот "диспетчер" наводил торпеду "форда" со знанием дела и – не дал промашки. Четкая, а главное слаженная работа. И Ярову оставалось только решить сообщать ли свои домыслы по этому поводу славному лейтенанту милиции, или разумнее будет придержать их при себе, для личного употребления. А то что сущность этой диверсии мимо него, Ярова не пройдет, он был уверен.

Лейтенант вспомнил о нем через час, когда почерневший бензовоз укатили тягачом подальше от станции, а "форд" и вовсе увезла спецмашина. Лейтенант оказался уже собран, строг и четок в действиях. Этот этап своей работы он знал натернировано хорошо:

– Прикройте, пожалуйста, свою торговлю ненадолго. Нам нужно поговорить.

– Само собой. – ответил Яров. – А можно я во время разговора в моторе своей машины покопаюсь? Не заводится что-то.

– В моторе? А, конечно, это нам не помешает.

Яров закрыл киоск и подошел к своим "жигулям", которые вчера не завелись. Лейтенант начал задавать вопросы – Яров отвечать. И уже через три минуты стало ясно, что никакой иной версии происшедшего как "хулиганский угон – авария по неострожности", лейтенант даже и не желает предполагать. Все данные на то у него уже были. "Форд" угнали несколько часов назад из района Медвежьих Озер и хозяин уже успел об этом сообщить. Мотивировки сбежавшего водителя для лейтенанта тоже были решительно очевидны.

– Да пьяный он был! Экспертизы испугался, вот потому и сбежал! Завтра протрезвеет, придумает какую-нибудь отговорку и явится с повинной, как миленький! Это ситуация стандартная, нас не проведешь!

Никакого криминала, кроме очевидного, лейтенант в происшедшем более не просматривал.

– А хулигану, угоньщику этому, повезло. – одобрительно сказал лейтенант. – Хотя, если б он не испугался и не растерялся, мог бы и уклонится от удара. Сопляк, наверное. Да может тоже пьяный иль того хуже накуренный, и то и наколотый..

– Может быть. – согласился Яров и не стал выдвигать своей версии. Потом договорились, что если потребуются подписи или обьянснения Ярова, то днем его всегда можно найти на этом месте.

Уже в конце беседы, когда и мотор "жигулей" начал проявлять признаки жизни, к ним подошел Широков – успокоившийся, солидный не по возрасту. Лейтенанту он сказал панибратски.

– Клим, ты, пожалуйста, с этим делом не гони волны. Мне это ни к чему. Авторитет мой на трассе подпортит. Дурацкая случайность, а начнуться ненужные разговоры, ты ж наш народ знаешь.

По насмешливому мясистому лицу Широкова, а того более по слегка прищуренным глазам его, Яров сразу понял, что ни в какую "случайность" происшествия тот не верит не на йоту. Была бы это была "случайность" – этот самоуверенный парень к лейтенату и не подошел, чтоб обьясняться. Ждал бы его в своем кабинетике при станции, да угощал бы коньячком – на всякий случай, не более того. А сейчас – подбирался, указывал милиционеру обьяснения случившегося, предупреждал о суетности ненужных розысков.

– А ты, Рудик, никаких претензий выдвигать не будешь? – спросил лейтенант, которому, как оказалось, тоже не желалось устраивать из пустяков катастрофу: все живы и слава те Господи.

– Да какие к черту претензии?! – возмутился Широков. – Я не пострадал, материального урона не понес, ну разве что огнетушители новые покупать придется!

– А бензовоз? Сгорела ведь машина? Хозяева его ведь обидятся?

Но Широков в наивную ловушку не попался.

– Мне до него дела нет, Клим! Водитель удрал, а чье это имущество знать не знаю. Он тут случайно мимо ехал.

Широков продолжал врать на "голубом глазу". И если он не был знаком с водетелем бензовоза, то оставалось предположить что и последний был участником отрепетированного циркового номера – сбежал с арены, когда представление окончилось. Тоже не исключено. Рискованная коллективная игра, но бывает и похлеще.

– Пойдем ко мне, Клим. – позвал лейтенанта Широков. – Что здесь торчать? Кофейку выпьешь с устатка.

Лейтенант попрощался с Яровым и ушел следом за владельцем бензозаправки. Пустяковый случай на трассе официально будет забыт в ближайшее время, в этом Яров не сомневался. А на ботинок в кювете, возможно оставленный трюкачом, лейтенант внимания не обратил. А может быть, расследование как таковое и не входило в сферу его обязанностей: зафиксировал дорожное происшествие и хоть трава не расти.

Яров вторично продул насосом жиклеры карбюратор своей машины и мотор загудел достаточно устойчиво. Уезжать в Москву он, однако, не собирался. И на свою Щелковскую квартиру не торопился. Почему-то казалось, что события ещё будут иметь продолжение.

Когда сумерки сгустились уже достаточно приметно, Яров отогнал "жигули" на окраину года, нашел безопасное место для стоянки, запер замки, на сигнализацию ставить не стал и пешком, стороной вернулся на свою торговую точку. Внутрь киоска он зашел оглянувшись, чтоб убедиться, что никем не примечен. Потом обустроился, достал из футляра подаренный Ролом мощный бинокль и принялся считать автомобили, заправляющиеся топливом то в "Стандарте-2000", то на станции "РБ-Люкс". Для каждого обьекта завел по листу бумаги, куда и записывал данные наблюдения.

Он сам себе подивился, что азарт слежки, своеобразной охоты по невидимой ещё цели захватил его. В принципе, дела и судьба Василия Петровича Роликова, будущее Их Сиятельства Графа – не волновала его абсолютно. Даже безразлично было, останется ли жив этот бандит или падет смертью храбрых в своих разборках. Бандит и есть бандит, дорога им избранная предполагала роковые варианты. Падет он – свято место займет другой. С такой же ретивостью и решительностью будут делить сферы влияния в бензиновом бизнесен, пока наконец окончательно не "уберут" всех лишних конкурентов, а потом успокоятся, утвердятся и почувствуют, что жить в криминальном состояниии – позорно, несолидно, глупо да и не выгодно. После чего возникнет новый интерес – ВЛАСТЬ. Исторически это неизбежно. Но борьба за Большую Власть потребует легального статута. И те из бандитов, кто останется в живых, приложат все силы, чтобы отмыть кровавую грязь со своих рук, подкрасить белилами свое темное прошлое и – наверняка в этом стремлении преуспеют. Если не для себя, то уж для своих детей наверняка.

Рол – был не хуже и не лучше других. Во всяком случае, реально отдавал себе отчет в том, что из себя на данный момент представляет. И не похвалялся своим двусмысленным положением. Он даже вызывал у Ярова симпатию хотя бы тем, что не таскал на шее и запятьях толстенных золотых цепей, проявлял интерес к миру за рамками бизнеса и не был "хамом трамвайным." Этот ещё имел шансы перородиться в нормального члена общества, если и легального бизнесмена можно считать нормальным. Во всяком случае данный период своей биографии он не оценивал в качестве героического, что уже было хорошо. Конкуренты его, в массе своей, сообразно национальным традициям стремились побыстрей и жадно нахапать богатств безмерных, не очень задумывались о будущем. Они удачным вариантом считали в добром здравии удрать за рубеж, в какую-нибудь Мексику, где людей не спрашивают, на каком основании они стали миллионерами в нищей России. Рол – покидать тучные нивы Отечества не собирался. Рол делал карьеру Наполеона на родной почве. Быть может интуитивно понимал, что при его натуре он не приживется ни в Мексике, ни на Марсе. Он был русак из русаков, а потому никакие корни графьев Роллингсонов в нем не просматривались. А если и были таковые, так за их официальную регистрацию надо было заплатить, да и купить прочие доказательства. При любых верительных грамотах своей родословной граф Рол останется Васькой Роликовым.

Так что не сочувствие Ролу и не деньги, которые у него Яров зарабатывал являлись побудительной причиной, по которой бывший учитель средней шоклы в эту весеннюю ночь сидел в засаде, готовый окнуться в криминальный мир уже по уши и безвозратно.

Вот ведь, значит как получалось: было что-то в душе Ярова азартное, требующее риска, экстремальных поступков или просто – была в душе жажда борьбы. В любом её проявлении. До поры до времени эта сторона его натуры дремала, а вот теперь – сказалась. Он посмеивался над собой, но полагал, что может себе позволить и такую дурь, коль ничего другого уже не осталось.

Около полуночи на обеих бензозаправках (по разные стороны от Ярова) включили яркое освещение. Движение по трассе резко упало.

Яров присмотрелся к шашлычной – кирпичное здание стояло темным, лишь крайнее, зарешоченное окно было едва приметно освещено изнутри красноватым светом дежурной лампы. И все же Яров чувствовал, что какая-то скрытая, неприметная жизнь продолжалась и внутри шашлычной, и в темных пристройках её хозблоков. Ему казалось, что все три обьекта его наблюдения – обе станции и шашлычную – сегодняшнюю ночь связывали невидимые нити напряжения. Три точки были словно колки гитары, на которых звенели перетянутые струны. И как рыбак чувствует хорошую поклевку за секунду до того, как дрогнет поплавок, так и Яров учуял, что без каких-то событий сегодняшняя ночь не обойдется. Каких – он не знал. На память лишь пришло замечание Рола, что здесь, в его зоне, собираются "забить стрелку". Но не указал ни сроков этой "стрелки", ни её участников.

Все три обьекта были от Ярова достаточно далеко, деталей в случае чего, он не смог бы разглядеть в темноте, и уж тем более что-либо услышать. Приходилось выбирать для наблюдения с короткой дистанции один из трех. В данной ситуации наиболее удобной и нейтральной казалась шашлычная.

Яров нашел темный рабочий халат, в котором наводил чистоту в своей табачке, облачился в него и заколебался: брать ли с собой бонокль. Тяжелый оптический прибор вряд ли мог понадобиться по назначению, однако он мог сгодится в качестве дубинки, точнее – гирьки на цепочке. Ремень к биноклю был длинным и крепким.

Яров нацепил бинокль на шею, запер было за собой дверь табачки, но потом счел за благо оставить киоск, на всякий случай, открытым.

Поток машин на трассе был уже жидким, но фары машин то и дело освещали окрестность. Яров выждал пока трасса не окажется пустой, затем быстро отошел от киоска и по длинной дуге, через пустырь, с тыла, подобрался к шашлычной. Крепкие бытовые постройки хозяина заведения остались за спиной Ярова – там тесно друг к дружке лепились сараи, гараж и новенькая сауна Воробья, топил которую он крайне редко – только для себя и самых близких. В этих строениях никакой жизни сейчас не примечалось.

А внутри шашлычной кто-то был хотя бы потому, что, приглядевшись, Яров заметил очень легкий дымок над центральной трубой крыши. Он бы этого дымка не приметил, если б на миг над трубой не блеснула россыпь мелкой искры. Яров припомнил интерьер зала шашлычной и решил, что внутри растопили камин – осторожно растопили, сухими дровишками, но искорка все же блеснула. Получалось, что Воробей ждал гостей для тайной встречи, так понимать?

В поисках наилучшего наблюдательного пункта, крадучись, Яров обогнул шашлычную по дальней от трассы стенке и зашел в торец здания, где тут же обнаружил, что к дверям чердачного окна приставлена лестница. Была ли эта дверь на чердак заперта или нет, определить в темноте не было возможности. Зато возник великий соблазн забраться на чердак и с этой верхней точки вести визуальное наблюдение над всей территорией, а, может быть, можно будет подслушать и что будет происходить внутри помещения.

Ярова попросту упредили. Поначалу на трассе послышался ровный гул мотора и показалась темная легковушка конструкции "седан", которая вдруг полностью выключила все огни и на торможении миновала шашлычную. Она почти не остановилась, когда из неё выскользнула темная фигурка человека, поначалу исчезла, слилась с кустами, а потом – двинулась к шашлычной.

Человек шел быстро, чутко, но очень целенаправлено – прямо к лестнице на чердак. Через плечо у него висела сумка средней величины, голову покрывала шерстяная темная шапочка. Одет он бы во что-то серое. Он очень легко вскарабкался по лестнице, на мгновение замер перед дверью на чердак и Яров не понял – отпирал ли там лиходей замок, или просто откинул щеколду да и исчез на чердаке. Но то, что он затаился там, а доставившая его машина укатилась – сомнений не было никаких. Самая лучшая позиция оказалась занятой и Яров об этом не жалел: хорош бы он был сейчас на чердаке при обьснениях с этим мужиком в шерстяной шапочке и при сумке через плечо! Кстати, в сумке-то у него что?

Яров решил сменить позицию и отодвинулся внутрь подворья, ближе к хозблокам, прижался к дровяному сарайчику, где Воробей хранил древесный уголь.

События явно начались и Яров полагал, что развития их ждать недолго. Очевидно, Воробей ждал гостей и не знал, (а может и знал) что один из них уже залез к нему на голову, на чердак то есть.

А вот и не ждал шашлычник никаких гостей, как оказалось ровно через пять минут! Боковые двери заведения открылись, потом вновь закрылись и Воробей, не заперев за собой никаких замков, пошел , казалось прямо на Ярова. Он миновал его в пяти шагах и не приметил только потому, что набирал номер на мобильном телефоне. В десяти шагах от Ярова остановился и прокричал в мобильник.

– Рудик, это Воробей! Чирик-чирик! Все тебе готово, а я сваливаю! Ага! До встречи!

Воробей открыл сарай, вывел из него свою "опель-астру" и через минуту укатился в сторону Москвы.

Прошло наверное не менее часа без всяких перемен в пейзаже. Движение по трассе прекратилось практически полностью. Яров уже начал уставать, на чердаке не замечалось никакого движения, пришел самый глухой час весенней ночи, когда со стороны Москвы в открытую подкатил микроавтобус, вырулил с трассы к щашлычной и погасил фары. Но в свете далеких и редких фонарей магистрали автобус все-таки можно было разглядеть. Из него никто не вышел, а тонированные стекла не позволяли увидеть были ли люди в салоне.

Через минуту-другую анологичный маневр проделали два легковых автомобиля, накатившиеся со стороны Подмосковья. Так же плавно сошли с дороги и остановились метрах в пятидесяти от шашлычной. Выстроились рядышком, борт-о-борт и погасили фары.

Добрых десять минут прошли в этом молчаливом и настраживающем противостоянии.

Яров со своей позиции видел микроатобус, обе легковые машины и чердачное окно. По его разумению эта и была сцена действия вместе с действующими лицами. Но ничего не происходило, пока Яров не смекнул, что сейчас идут переговоры по мобильным телефонам! Обговариваются условия встречи! Но кто с кем общался, какие проводились консультации и был ли в стороне от этого "чердачник" – определить Яров натурально не мог. Однако понятно было, обе группы подозрительны друг к другу, насторожены и вылезать из машин, дабы рискнуть своей башкой при встрече виз-а-ви никто не торопился.

И все же телефон, хоть и великое изобретение, – но не для задушевной беседы. Нужно видеть глаза любимого друга, улавливать оттенки речи, с чем техника пока не справляется.

Противоборствующие стороны пришли к такому же выводу. Первым проявил активную деятельность экипаж автобуса – дверь его отодвинулась и из салона вышли двое, оба в темном, но один заметно выше и тоньше другого. И лица обоих были закрыты черными шерстяными масками!

С опозданием на три секунды из обеих легковых машин вышло по два человека. Эти четверо не маскировались, шагнули вперед в полный рост.

Противостоящие группы разделяло метров тридцать темного, почти не освещенного пространства, над которым нависла чердачная, едва приоткрытая дверь.

Пара мужчин в масках тоже сделали несколько шагов навстречу противникам и, тот, кто был ниже и плотней, громко предложил:

– Зайдем в дом, Рудольф! Поговорим один на один, а ребята поторчат наруже. Я без оружия.

– Ты сначала маску с морды сдери, чтоб я знал с кем буду говорить! выкрикнули в ответ. Четверка у легковых машин была одета словно по форме темные куртки (наверное кожаные) и одинаковые шляпы с широкими полями.

Яров мог поклястся, что узнал оба голоса. Первый, неподражаемый бас церковного певчего, он, Яров, слышал из сортира палаты Рола в больнице: это почти наверняка начальник службы безопасности Рола – Хлебников. А отвечал ему никто иной, как владелец автозаправки "РБ-Люкс" Рудик Широков, переживший днем диверсию.

– Перед тобой я маску сниму, мне бояться нечего. Просто толковище должно быть только для двоих сам понимаешь. – ответил могучий бас.

– О чем толковать, если вы мне днем сделали такое предупреждение?! Чуть мне станцию не подожгли! – выкрикнул Широков. – Все же и так ясно! Мне с тобой не договориться.

– Ты ошибаешся. Я докажу документально.

– Скажи честно, кого представляешь? Ивантеевскую братву или чеченцев?!

– Да не орать же нам на всю округу?! – загудел бас. – Заходи в шашлычную, дверь там открыта, поговорим, как люди!

– Брат мой пойдет! – крикнул Широков. – Ленька! У меня от него секретов нет. Ты его знаешь?

– Да... Ну, пусть будет Ленька. Тогда с ним тоже мой помошник говорить будет, а не я.

– Точно, пусть они поначалу обнюхаются! – засмеялся Широков.

Низкорослый и басистый мужчина в маске подтолкнул своего высокого спутника и тот без особой уверенности двинулся к веранде шашлычной. Навстречу ему от компании четверых отделился один из парней в шляпе.

Оба неторопливо, но напряженно шли навстречу друг другу, а когда поравнялись – даже протянули руки, собираясь обменяться рукопожатием.

И в этот момент послышался едва слышный хлопок, скорее даже шипение в чердачной двери блеснул огонек и один из парней взвизгнул, завертелся волчком, схватился за плечо и рухнул навзничь, теряя шляпу.

Но подстрелянный и упасть полностью не успел, как из машин и автобуса одновременно загремели автоматные очереди, посыпались стекла, все кто был на ногах плюхнулись на землю и завыл клаксон – Яров не разобрал в какой машине.

Кто-то орал, кто-то гулко стрелял из охотничьего обреза. Дробь выстрелов то обрывалась, то дружно вспыхивала, словно по команде. Люди метались в темноте и уловить общего рисунка схватки было невозможно. Яров от растерянности не знал, на чем сконцентрировать основное внимание, лишь краем глаза приметив, что в чердачных дверях равномерно и как-то не в ритме побоища, неторолливо вспыхивали огоньки беззвучных выстрелов: скорее всего снайпер бил из винтовки с глушителем.

Микроавтобус вдруг включил фары и тот час это же сделали и оба автомобиля.

На какой-то миг Яров оказался освещен с головы до пят и, ни секунды не размышляя, пал животом на землю... Крики и стрельба продолжались, торчать в зоне огня было рисковано. Ползком, а потом привстав и согнувшись, Яров метнулся в строну, выскочил из освещенного круга и, минуя какие-то пристройки шашлычной побежал в поле. Однако приметил, что параллельно ему такой же спасительный маневр выполнили и ещё пара мужчин.

Яров начал забирать в сторону, к своей табачке, стрельба за его спиной начала терять темп, зато вопли усилились. Он споткнулся и упал в неглубокую яму, тут же сообразив, что в этом безопасном укрытиии можно перевести дух. С некоторой гордостью он отметил, что не испугался, что контролировал свои действия разумом и не подвергся позорной панике.

Он выглянул из ямы. Микроатобус уже сорвался с места и летел к трассе с погашенными фарами. За ним бежали несколько человек. Битва титанов заканчивалась и Яров приметил, что пара бойцов шевелились на земле явно выбитые из игры. Один лежал и вовсе неподвижно.

Миткроавтобус умчался и, миновав освещенную зону возле бензозаправки, "Стандарт-2000", исчез.

Оставшиеся на ногах бойцы заметались по опустевшему поля боя, истеричные вопли прекратились, гудели только на полных оборотах моторы легковых машин.

Яров прикинул, что от шашлычной в темноте его уже не разглядеть и быстро вернулся к своему киоску. Прикрываясь за его стенкой, чтоб его случайно не приметили, он взялся за дверцу и открыл её.

Холодное твердое дуло пистолета ткнулось ему в лицо и срывающийся голос произнес.

– Молчи! Тысячу долларов или пуля в лоб.

– Молчу. – тут же ответил Яров и поразился, что едва удерживает смех.

– Залазь сюда тоже.

– Залажу.

– И не пикники.

– Я уже сказал.

Яров втиснулся в киоск и мужчина тут же придавил тяжелой рукой его голову.

– Не высовывайся.

Не смотря на то, что человек хрипел, не смотря на то, что лицо его наглухо затягивала шерстяная черная маска с прорезью для глаз и рта – Яров понял, что это Хлебников. И судя по этому хрипу и дрожи всего тела, он был ранен. Но лица его он не мог разглядеть.

– Эта будка твоя?

– Моя.

– Крыша – Алик Черный?

– Он. – уже раздражаясь ответил Яров.

– Тогда договоримся. Только тихо сейчас.

Они замерли и Яров не столько слышал, как чувствовал, как Хлебников судорожно дышит.

Сквозь тонкие стенки будки доносились голоса, гул моторов, но все это уже приглушалось. Хлебников сказал шепотом.