Текст книги "В щупальцах дракона (СИ)"

Автор книги: Александр Гарм

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 31 страниц)

– Откуда их здесь столько? – спросил Андрей.

– Да кто его знает, – ответил Якоп, – У кого то родственники в городе. Кто‑то верен губернатору до конца. Некоторые хотят помочь добрым соседям. Видите? Вон та галера пришла из Сагарды. У них дюжина военных кораблей, а они прислали одну галеру! Ну да Нерей с ними. Большая же часть здесь собралась наживы ради.

– Но я думал, что они здесь для того, чтобы спасти людей…

– О, безусловно, – отозвался Якоп, – Избавить их от лишнего имущества. Мало кого повезут бесплатно. Ещё и пепелище пограбить удастся. Бог мой, Андре. Такого сборища негодяев и прохвостов я не видывал уже давно. Покрепче держитесь за кошелёк пока мы здесь.

Андрей скривился.

– Как‑то это…

– Неблагородно? Да, пожалуй. Но от чистого сердца только Королевский флот гробит себя – у них ежегодный оклад. Но, поверьте мне, даже они не откажутся от призовых.

– Призовых?

– Разумеется, – ответил Якоп, – Я здесь, между прочим, за тем же самым. Конечно, грабить честных людей мне не к лицу. Но вот прибрать к рукам себастийскую галеру я бы не отказался. Знаете сколько платят за такую в Адмиралтейском казначействе?

– Понятия не имею, – честно ответил Андрей.

– Пятнадцать тысяч серебром, – сказал капер, буравя глазами Андрея.

Однако, сумма не произвела на него никакого впечатления. Молодой человек понял, что и понятия не имеет о здешних ценах. Вот уж правда корабельный кот.

– Это много или мало? – поинтересовался он.

Толстяк зашёлся хохотом.

– Вы счастливый человек, Андре, – сказал он и хлопнул его по спине, – Если поделить на всю команду – не так уж и много. Но на недолгую безбедную жизнь хватит.

Они с капитаном Якопом бродили по берегу с самого прибытия, пытаясь отыскать подходящий Андрею парусник. Камилла некоторое время ходила следом, но вскоре это ей наскучило.

Они осмотрели практически все свободные варианты, но лучшее, что смогли подыскать пока – небольшой пузатый торговец, единственным достоинством которого были снабженные бойницами башенки на носу и корме, способные вместить дополнительных стрелков и дать им небольшую защиту от ответного огня.

– Чертовски крепкий корпус, – подытожил лорд, – Прежний хозяин специально укреплял борта, он был маркитантом и постоянно таскался за баронскими эскадрами вместе с остальными дельцами. Этот утюг побывал в полудюжине серьезных сражений и бессчетном количестве перестрелок – и пережил их все.

– Он вообще может двигаться? – Андрею не имел ничего против лишней защиты, но судно выглядело чересчур тяжеловесным и увалистым. Оно наверняка хорошо держало волну, но на тихой воде скорее всего страшно грузнело. Ценности ему не добавляло и парусное вооружение, слишком короткие реи держали латинский парус, казавшийся просто крошечным.

– Вы дьявольски капризны, господин Андре! – воскликнул Якоп, не сдержавшись, – Чего вы хотите? Королевский линейный корабль?! Я тоже хочу, но его у нас нет!

Андрей понимал его, здоровяк потратил всё утро на поиски корабля, вместо того, чтобы заниматься своими делами в штабе Флота, организованном в местном трактире. Хотя Андрей сомневался, что сам был тому виной. Дикий Якоп попросту не собирался подчиняться флотскому командованию, о чем заявил открыто, едва они прибыли в поселение. «У меня свой план», – сказал он тогда.

– Хорошо, – сказал наконец Андрей, – Если ничего другого нет…

– Вот и отлично, – воскликнул Якоп, – Идем, я может еще успею познакомить вас с командой.

Он поманил Андрея к шлюпке, уже дожидавшейся их возле берега. Молодой человек обернулся, чтобы позвать Камиллу осмотреть корабль вместе с ними, но та куда‑то запропастилась. Вдвоем с великаном они погрузились в лодку и направились к видневшемуся вдалеке пузатому торговцу.

– Он великолепен, не правда ли? – воскликнул Якоп.

– Да, конечно, – отозвался Андрей, – Уверен, он хорошо держит волну.

Лорд посмотрел на него с недоверием.

– Послушайте, Андре, – сказал он, – Это не лучший вариант, я это прекрасно понимаю. Однако, так много веселее, чем сидеть на берегу… Это же не союз на всё жизнь. Покатаетесь и бросите.

Путь до торговца предстоял не близкий и толстяк решил переменить тему разговора.

– Между прочим, как вас занесло сюда? Последний раз мы виделись у самых Мечей.

– После того, как моя яхта затонула у моря Рифов, меня подобрал один торговец из Салардии. Она направлялась в Ренеграну. Именно так я и попал на остров.

– Да, – протянул Якоп, – Быть пассажиром не намного интереснее, чем сидеть на берегу. Только подумайте – скоро в вашем распоряжении снова будет целый корабль.

Андрей ничего не ответил и дальше сидел молча. Наконец они подошли к борту торговца. Никто их не встречал. Тогда они подвели шлюпку как можно ближе к борту и по очереди перепрыгнули с неё на бортовой трап. Андрей едва не свалился в воду, но в целом всё прошло благополучно. На палубе не было ни души, казалось, что корабль пуст.

– Смотрите, Андре! Какой настил, какой такелаж, – проговорил Якоп размахивая руками, – Это великолепный корабль и ваша помощь в бою будет просто неоценима. Вот смотрите, здесь можно будет разместить стрелков. А вон там…

Андрей продолжал недоверчиво разглядывать судно. Оно было отнюдь не в плачевном состоянии, однако молодой человек совершенно не представлял, как можно было использовать его в бою. Слишком медленное, слишком неповоротливое. Будь у него приличные пушки… Или вёсла… Или, хотя бы, парус.

– Какова моя роль в грядущей битве? – спросил Андрей, стараясь отогнать невесёлые мысли.

– Ваша роль? – прервался Якоп, – Я думаю, у шишек в штабе есть план. Загляните на заседание совета, я, право, не знаю.

– Великолепно, – сказал Андрей, – Когда оно начинается?

– После заката, – ответил лорд Форциск.

– Я буду во время, – с готовностью сказал Андрей.

– Как пожелаете, – сказал Якоп, – Однако в этом нет особой необходимости.

– Но я думал, это общий сбор, – сказал Андрей, оборачиваясь.

– Совершенно верно, – ответил великан, – Ваше звено ополченцев представляет капитан Форже. Вояка старый и из Флота давно списанный, но ещё ого – го. Он будет голосовать от имени всей группы.

– Капитан Форже? – переспросил Андрей, – То есть я не имею права слова?

– Простите, господин Федоро, – ответил Якоп с улыбкой, – Но, боюсь, вам для этого не достает авторитета. Вы не из этих мест, не дворянин даже, да ещё и себастиец – едва ли кто‑то согласится следовать за вашим кораблем в бою. Но не грустите, вы – храбрый молодой человек, у вас всё впереди. К тому же, вы знакомы с леди Маргарит – едва ли не самой важной фигурой в здешней глуши. А ещё нравитесь малышке Камилле – значит и мне.

– Я польщен.

– Не сомневаюсь, – отозвался здоровяк, – А потому скажу вам прямо. Держитесь как можно дальше от перестрелки. Пусть бой ведут более подготовленные корабли.

Якоп протянул ему бумаги, удостоверявшие его право на командование кораблём, подписанные кем‑то из шишек Совета.

После чего коснулся рукой края шляпы, перекинул ногу через борт и спрыгнул в шлюпку.

– Осматривайтесь, осваивайтесь, – сказал капер на прощание, – Команда на корабле сборная, никто не станет задаваться – вы легко найдёте к ним подход. Можете и в самом деле прийти на совет и послушать, хотя персональный приказ вам все равно доставят завтра утром. Капитан Форже несомненно объяснит вам все детали.

– Вас понял, – ответил Андрей, вытянулся по – армейски и козырнул.

Здоровяк улыбнулся, глядя на него снизу вверх из лодки.

– У нас тут не военный флот, – сказал он, – Всё исключительно добровольно. Не считайте себя состоящим на службе или кому‑то чем‑то обязанным. Если вдруг решите, что происходящее вокруг не нравится и вам тут не место – разворачивайтесь и мотайте галсами. Я всегда так делаю.

Здоровяк расхохотался.

– До сих пор не понимаю, зачем вы во всё это ввязались. Неужели вам не хватает собственных проблем? Уверен – они у вас есть.

– Мне просто кажется, что решив эти проблемы, я упрощу решение своих собственных.

Форциск пристально посмотрел на него:

– А ведь мы не такие разные, – сказал он на прощание.

Да уж куда там мне. Капер.

Андрей отвернулся и поглядел на люк, ведущий в трюм. Из‑под крышки явственно доносился многоголосый храп.

Делать было нечего, оставалось идти и знакомиться с командой.

Глава 17. ПОСЛЕДНИЙ ДЕНЬ НА ЗЕМЛЕ

В голове били колокола. Андрей повернулся на лежанке из гнилого сена и осторожно коснулся затылка. Ещё одна шишка добавилась к коллекции. Лицо тоже горело – царапина, оставленная пулей на щеке воспалилась и начала гноиться.

Он лежал в погребе с земляными стенами и толстым досчатым потолком, в котором виднелся светлый контур запертого люка.

Руки и ноги затекли и окоченели. Он, как мог, поднялся и, прислонившись к стене, принялся разминать посиневшие пальцы.

Точно дождевые черви, мысли лениво копошились в голове. И как только он умудрился оказаться здесь?

Прошлый день выдался удивительно богатым на события. Он помнил каждое из них необычайно чётко. Однако, даже теперь, глядя на них чуть издали, в перспективе, он не мог до конца осознать, почему поступил так, а не иначе.

Но он ни о чём не жалел.

Скоро за ним придут. Он знал, что этот момент настанет, и не мог спать всю ночь. Андрей думал о своей прежней жизни, вспоминал родных и жену с дочерью, оставшихся по ту сторону чёрной пустыни. Ближе к рассвету он хотел было напоследок поговорить с кем‑нибудь из новых знакомых – послом ди Бруне, Таннией, Руфиано – но так и не решился. Отчего‑то не хотелось, чтобы именно таким он запомнился им.

Утром начался дождь. Вода ручьями прорывалась вниз сквозь щели в досках и заполняла яму. Вскоре пол превратился в одну сплошную грязную лужу.

– Эй там, долго ещё?! – прокричал он, надеясь, что караульный услышит его.

Андрею совсем не хотелось утонуть в земляной яме. Если его собираются убить, то пусть сделают это не столь унизительным способом.

Вскоре он услышал чавканье приближавшихся шагов. Лязгнул замок, загремела цепь по доскам. Люк со скрипом открылся и Андрей на секунду зажмурился. Пасмурное утро ослепило его, а на голову хлынул настоящий водопад с неба.

Караульные вытащили его из ямы. Знакомый кузнец пришедший с ними виновато улыбнулся и приготовил цепи. Несколькими точными ударами он заклепал кандалы на руках и ногах Андрея.

Конвоиры вывели его на дорогу и не спеша двинулись мимо хибар посёлка к видневшемуся на холме трактиру – огромному кривобокому зданию, сколоченному из досок и цельных брёвен.

Дворы были пусты, дома по сторонам единственной улицы таращились на него пустыми чёрными глазницами неостеклённых окон. Лишь изредка кто‑нибудь выглядывал из них на звон цепей и провожал процессию долгим взглядом. Порой одинокие зеваки выкрикивали ему что‑то неопределённо – ободрительное вслед на своём гортанном диалекте.

Андрей не обращал внимания ни на кого. Он смотрел на укрытый серой занавесью залив и неясные контуры кораблей, пытаясь отыскать среди них «Бритту». Его корабль, его трофей.

Но горбатого чудовища не было видно нигде.

Подъем на гору оказался настоящим мучением. Тяжеленные кандалы норовили зацепиться за каждый камень, а ноги скользили в грязи. На последних метрах подъема Андрей оступился и полетел назад. Шагавшие позади конвоиры подхватили его и не дали упасть.

– Осторожнее, господин Федоро, – проговорил один из них.

Они обошли здание кругом и проникли в него через чёрный ход, оказавшись в узком коридоре. Оттуда они направились вверх по лестнице и очутились, по видимому, в кладовой. Возле стен просторного помещения возвышались груды мешков и теснились бочки. Воздух наполняли запахи пряностей, вяленого мяса и сушёной рыбы. Откуда‑то из‑за стен доносился гул голосов – в импровизированном штабе флота определенно шла жаркая дискуссия.

Здесь конвоиры передали его с рук на руки двум стрелкам в ренегранской форме. Эти были не столь обходительны и в следующее помещение Андрей попал подгоняемый тычками приклада.

Вскоре они очутились возле двустворчатых дверей, за которыми, судя по шуму десятков, а может и сотен, голосов, располагался зал Совета.

– … положение совершенно безвыходное, господа. Капитан Дюкас докладывает что с севера к Ренегране движется флотилия Талдарииля. Десять кораблей, господа, десять боевых кораблей. В конце недели они будут здесь и тогда мы уж точно ничего не сможем поделать, – возглашал кто‑то хриплым старческим голосом, стараясь перекричать общий гвалт.

– Но зачем это Медвежьим островам? Барон спятил? – выкрикнул кто‑то из зала, его вопрос повторили многие голоса.

– Пока ничего не известно точно, юг молчит, а с востока вестей не было уже месяц. Однако, в Капо – Гарганте поговаривают о новой войне на континенте. Возможно, себастийцы собираются выступить на стороне Манавира…

– В этом нет никакого смысла! – выкрикнул кто‑то трубным голосом, – Если себастийцы хотят поддержать Континент, зачем брать порт? Если же они снова на стороне Островов – почему охотятся за имперской знатью?!

– Не говорите мне лорд Балкофис, что верите этим сказкам! То, что в осаждённой усадьбе оказалось несколько подданных Манавирского двора – чистое совпадение.

– Господа! Господа! – вновь воскликнул старик, – Мы сейчас говорим не об этом! Нам нужно решить, выступить ли сейчас, без припасов и необходимого числа людей или дождаться возвращения капитана Форциска с подкреплением из Капо – Сегоны?

– Я остаюсь. Если порт уже разграблен, мы останемся без провизии, – раздался первый голос.

– Нужно выходить, против пятнадцати галер у нас не будет и шанса. Плевать на сухари – пополним припасы на обратном пути к крепости, – проговорил второй.

– Остаёмся. Продовольствие не так важно даже, как мушкеты с запада и корабли Дикого Якопа.

– Ждём, – подытожил последний.

– Очень хорошо, – вздохнул старик, – Три голоса против двух, флот остаётся ещё как минимум на четверо суток. Надеюсь, господа, вы сделаете всё, чтобы успокоить своих людей. Я не хочу, чтобы такое, как вчера, повторилось снова. Это ужасно, капитан Форже, что именно люди из вашего подразделения являются причиной большинства происшествий. Сделайте уже с ними что‑нибудь.

– Помилуйте, – пробасили ему в ответ, – Островная милиция – милейшие люди. До вчерашнего дня ни в чём таком они не были замечены. Всё этот ваш любимчик Якоп, притащил себастийца нам на голову. Разберёмся с ним и всё вернётся на свои места.

– Кстати о нём. Введите арестованного!

Неожиданно для Андрея двери распахнулись перед носом и его вытолкнули в зал таверны. Все столы, за исключением одного, за которым сидели пятеро офицеров Флота, были вынесены. Вместо них по обе стороны длинного зала были организованы места для зрителей и участников заседания. Дополнительные места располагались и на верхнем ярусе. Там большей частью расположились матросы с кораблей и местные жители.

Когда Андрей вошёл, верхняя трибуна разразилась криками приветствия, одобрительным свистом и стуком каблуков об пол. На мгновение ему показалось, что его вывели на гладиаторскую арену. Кое‑кто из капитанов на нижнем ярусе также аплодировал. Иные же смотрели с неодобрением, а некоторые – с едва скрываемой злобой.

Его провели в конец зала и усадили на высокий табурет. Конвоиры встали по обе стороны от него. Из‑за стола поднялся старик в потёртом красном мундире с золотыми галунами и такой же треуголке, украшенной длинным белым пером. На вид тому было лет семьдесят, худое лицо украшали пышные седые бакенбарды, но темные глаза искрились умом.

– Капитан Андре ди Федоро, встаньте, – сказал старик, – Объединённое командование флота республик Вано – Ардо, Капо – Гросс, Ренеграны и Сагарды, капитаны Лусо, Мортиньяк, Кугос, а кроме того капитаны Толакр и Гаспиторро, кои два не могут присутствовать на заседании по причине смерти, обвиняют вас в уничтожении четырёх кораблей флотилии, пиратском захвате одного, а также причинении тяжких или смертельных ран семидесяти двум гражданам названных республик. Считаете ли вы себя виновным?

– Отчасти, – ответил Андрей хриплым голосом.

Четырёх кораблей? Ему казалось, что был всего один.

– Говорите громче, – сказал старик.

– Нет, ваша честь, не считаю, – ответил Андрей.

– Обращайтесь ко всему совету. «Господа» – будет вполне достаточно, – сказал старик уже спокойнее.

– Я вас понял, господа, – ответил Андрей.

– Хочу предупредить вас, что дело будет рассмотрено в ускоренном темпе по правилам адмиралтейского трибунала. Можете сесть, – сказал старик, – Перейдём в таком случае к разбору вопроса. Введите первого свидетеля.

В центр зала, прихрамывая вышел пузатый коротышка с растрёпанными чёрными волосами и огромной лысиной на макушке. На левой щеке человечка красовался багровый шрам, а кроме того, у него отсутствовало ухо. Одет он был в широченные красные штаны, потёртые сапоги с пряжками и изодранную полосатую рубаху, поверх которой носил ярко зелёный жилет.

– Представьтесь, – сказал ему один из офицеров за столом.

– Пейтр Одноухий… то есть Скворт, господа. Вчера по указу совета перешёл в подчинение капитана ди Федоро. А он уже назначил меня своим первым помощником.

– Расскажите, что именно вчера произошло.

– Утром – да, ранним утром – капитан спустился к нам в трюм и поднял всех на построение.

Андрей усмехнулся про себя. Как же, построение. Когда он пытался разбудить этих балбесов, никто не пошевелился. Ему пришлось обойти все койки, прежде чем нашёлся старший.

– Я передал ему судовой журнал и бухгалтерские книги «Креса» – это наш корабль. Господин Федоро провёл тщательную ревизию судна и остался крайне недоволен. Он немедля приказал подготовить шлюпку и мы вместе с ним и тремя матросами отправились к блокшивам в проливе.

– Кто были эти матросы?

– Толстый, Ворчун и Лыко… В смысле, матросы второго класса Роддирк, Лимундо и Баласанг.

– Что произошло дальше?

– Дальше мы бродили по складам, а господин Федоро пытался выклянчить у баталеров то шкивы, то блоки со стропами, то бугели, то коуши. У нас всего этого на судне до обидного не хватает, господа, и, случись что, чинить снасти будет…

– Это всё мало нас интересует, господин Скворт, при каких обстоятельствах случился конфликт обвиняемого с капитанами «Бритты» и «Норского Кукана».

– Ну так я же и рассказываю, господа. Погодя, когда господин Федоро оформил заказы на боцманскую мелочёвку, парусину и прочее добро мы отправились на продовольственный склад. Наша команда не получала пайки больше недели. Знали бы вы, господа, как тяжко ополчению приходится в последнее время…

– Тягости войны, господин Скворт – нам всем сейчас не легко и пайки ограничены. Не отвлекайтесь.

– Прошу прощения. Заказ на пайки выбить нам удалось почти сразу и где‑то через час мы выторговали ял для отгрузки. Ещё несколько кораблей ополчения получали припасы. Именно тогда и появились люди капитана Толакра. Они реквизировали большую часть продовольствия. Всё солонину, ром, масло, ветчину.

– На каком основании они сделали это?

– Господин Толакр сказал, что дескать Флот не должен кормить бродяг и мы сами должны добывать себе продовольствие, а если не в состоянии, то питаться, извините, дерьмом.

– И именно тогда у капитанов случился конфликт, я полагаю?

– Да, господа, он самый. Только до драки не дошло дело. С господином Толакром была вся его команда, да ещё люди Гаспиторро, а нас только пятеро. Были люди с других кораблей островного ополчения, конечно, но те сразу перетрусили.

В зале, особенно на верхнем ярусе, послышались смешки и голоса шутливых перебранок.

– Ну а ближе к вечеру капитан повёл нас в закусочную, что возле каменной плахи. Тогда мы и встретили господина Толакра снова. Естественно они вновь начали выяснять отношения. Лысый, простите, Толакр начал насмехаться над капитаном, спрашивал где тот так измарался.

– И где же?

– Этого я не знаю, капитан уходил куда‑то после случая с продовольствием, а потом вернулся весь в грязи, крови и ещё бог знает чём. Нам ничего не говорил.

Андрей потёр переносицу. На самом деле он котёнка с дерева снимал. Но, как и много раз в тот день, всё пошло не так.

– Ясно, что было дальше?

– Ну капитан долго терпеть не смог, врезал ему, извините, по лицу. Тогда уж господин Толакр схватился за нож, а капитан отрубил ему руку по самое плечо.

– Вы пытались ему помочь?

– А то как же, вся округа сбежалась на крики. Только он всё вырывался и орал: «Где моя рука? Где моя рука?». И ведь выскользнул даже – весь липкий был, голый по пояс. И кто‑то из местных его табуретом оглушил. Мы его перевязали, но доктора он всё равно не дождался, вытек весь.

– А люди господина Толакра были с ним?

– А то как же! Капитан заколол парочку, кое – кого мы помяли, а остальные разбежались.

– И что было потом?

– Потом капитан снова где‑то пропадал, а вечером явился с бочонком пороха и мушкетами. Сказал, что мы должны отомстить мерзавцу, который не даёт нам житья. Ну мы, ясное дело, его не сразу поняли. А он про капитана Гаспиторро говорил. Тот на «Бритте» аккурат в этот день пришёл. Говорят, пайки ополчения они с Толакром поделили.

– Капитан Гаспиторро не участвует в операции Флота. Что произошло между ним и ди Федоро?

– Не знаю, господа. Только Гаспиторро сволочь известная, это вам любая крыса скажет. Пират, вор и убийца, даром что ловец каракатиц. Они с капитаном до этого тоже повздорить успели, наши лодки в плавучем городе повстречались и господин Федоро ему всё кричал, что знает, куда они пайки дели. Мы уж думали, он на абордаж идти велит, но тогда обошлось.

– Не пытайтесь уменьшить вину капитана ди Федоро ложными обвинениями. Капитан Гаспиторро был уважаемым человеком, лучшим охотником Сагардийской Рыболовной Компании.

Зал разразился недовольными криками. Судя по всему любовь к охотнику на амбрийских драконов испытывали не столь многие из собравшихся. Началась настоящая перебранка и главам Совета Флота понадобилось минут десять, чтобы всех успокоить.

– Ну хорошо, – сказал старик в красном, когда зал поутих, – Расскажите нам о том, как был убит господин Гаспиторро.

– Ну так я и рассказываю, господа. Капитан всем раздал оружие и спросил, кто с ним пойдёт вершить правосудие. Мы, естественно, по – первости все согласились. После, когда до дела дошло, кое‑кто сбежал, ну да пёс с ними. Сначала мы сгоняли на вельботе к «Бритте» и капитан закидал её гнилыми помидорами. Там, судя по гомону, гулянка была с бабами и нас никто не заметил. Потом мы вернулись, господин Федоро велел обвязать Тощего Роддирка верёвками и поднять на мачту впроместо флага. А вместе с ним корзину с заряженными винтовальными мушкетами. Ну мы, с горем пополам, сделали – Роддирка мы даром что тощим зовём, весит он целую тонну.

– Зачем капитану это понадобилось?

– У нас на «Кресе» нет марсовой площадки, а господину Федоро до зарезу нужен был стрелок там. Мы, значит, когда эту ящерицу наверх подняли, корабль даже закачался – мы испугались даже, что перевернётся и…

– Понятно, продолжайте по делу.

– Затем он взял большую часть людей с собой на берег, а нам велел дожидаться сигнала костром и по нему двигаться к «Бритте». Что происходило на берегу я не знаю, только после заката там загорелся большой огонь и мы поняли, что это сигнал. «Крес» вышел к «Бритте» левым бортом, когда та ещё отходила от причала. Очень скоро тронулась, на вёслах. Тогда Роддирк на мачте начал палить по ним. «Бритта» уткнулась в нас тараном и пробила борт. Таран застрял, но «Бритта» почему‑то не стала отходить назад. Тогда нас обстреляли из пушек с «Басилиуса» и «Крес» пошёл ко дну, таща за собою «Бритту». Всё произошло у самого берега, поэтому никто из наших не пострадал особо. Правда мы забыли Роддирка. Бедняга всё кричал что‑то непонятное – у него языка нет – но с мачты его сняли только час спустя, когда гвардейцы проснулись. Мачта так и торчала из воды.

– И тем не менее, в результате погибли семнадцать человек из команды «Бритты», включая капитана Гаспиторро. Вам известно что там произошло?

– Нет, господа. Наши толпились на берегу с ружьями – может кого по приказу капитана и постреляли. Но мы его увидели, только когда того с корабля связанным выводили. Вроде внутри он один только и был.

– Сколько человек участвовало в нападении?

– Десять всего – пятеро с капитаном пошли, остальные на «Кресе» остались. Нас больше и не было.

– Судя по вашему рассказу, капитан совершил всё это чести ради?

– Думаю, что так, господа, – ответил Одноухий, – Офицеры, они такие, а уж себастийцы – у – у-у. Да если хотите знать, кабы господа Толакр и Гаспиторро капитану ногу отдавили, он бы и тогда их заколол. А уж про наше корыто и вспоминать не стоит. Рано или поздно капитан выбрал бы себе другой корабль и…

– Пейтр, закрой уже пасть! – крикнул Андрей, не сдержавшись и громко выругался.

За прошлый день в порту он выучил весьма внушительный набор оскорблений на трёх диалектах и двух языках.

– Капитан, Федоро, прошу вас. Я прикажу вывести вас из зала, если это повторится.

Старик за столом сверился с записями и сказал.

– Хорошо, господин Скворт, можете быть свободны. Введите следующего.

В зал вошёл ренегранский пехотинец и, сняв треуголку, встал в центре зала.

– Рене Толзан, лейтенант шестого отряда стрелков в составе Флота. Я прибыл с людьми на место пожара.

– Из‑за чего именно произошёл этот пожар?

– На том участке причала были пришвартованы драконобойные суда. Чернила, случается, проливаются во время погрузки, там всё пропитано ими – в том секторе пляжа запрещено пользоваться факелами и любым другим открытым огнём. Однако же, люди господина Федоро развели там большой костёр – не удивительно, что через пару минут полыхал целый квартал.

– С этим всё ясно, лейтенант. Что произошло дальше?

– Некоторое время мы принимали участие в его тушении, после чего проследовали к месту перестрелки. Там мы увидели «Бритту», находившуюся недалеко от причала и всё также прикованную к затонувшему «Кресу». На причале и берегу лежали десять тел членов экипажа корабля Гаспиторро. Когда мы проникли на само судно, то обнаружили там ещё семь трупов. Четверо были застрелены, двое зарублены, а последний, капитан Гаспиторро, судя по всему умер от естественных причин.

– Поседел и сразу умер от старости, – крикнул кто‑то с верхней трибуны.

Зал разразился гоготом.

– Тихо! Тихо! – старый капитан стукнул рукоятью пистолета по столу, – Лейтенант, хотите сказать, что к смерти капитана Гаспиторро подсудимый не причастен?

– Если только косвенно, – ответил тот, – Мы не нашли ни наружных повреждений, ни следов чар.

Подозреваемый, господин Федоро, сидел на баке, верхом на алтаре духа корабля. Когда я спросил его, что произошло, он велел нам покинуть борт и заявил, что отныне это судно – его собственность.

«Бритта». Он влюбился в неё с первого взгляда. Потрясающий корабль – таких он ещё не видел, даже субмарина Якопа казалась по сравнению с ней просто корытом. Пейтр сказал, что суда для ловли каракатиц строят лишь далеко на западе. По его словам все корабли архарийцев напоминают насекомых – бабочек, кузнечиков, пчёл. «Бритта» была похожа на золотистую жужелицу. Верхняя палуба надёжно закрывалась щитами так, что ни огонь ни щупальца каракатиц были ему не страшны. На марше же вёсла прятались внутрь, панцирь раскрывался, точно надкрылья жука и «Бритта» выпускала наружу два огромных перепончатых паруса. И скользила над волнами, едва касаясь их тремя тонкими килями.

– Кто, по – вашему, убил людей на корабле?

– Клинок господина Федоро был обнажён и сплошь покрыт кровью. Я бы предположил, что он убил как минимум одного из них. Что до тех, кто был убит пулями – это, несомненно, дело рук снайпера с «Креса». В наружной обшивке имелись следы пуль, располагавшихся прямо над местом падения тел.

– Простите, лейтенант, но разве крыша панциря на «Бритте» не сплошная?

– Совершенно верно, господа. «Бритта» – корабль, построенный специально для охоты на амбрийских каракатиц и добычи их чернил – он полностью герметичен и защищён жаропрочным наружным панцирем. Снаружи невозможно увидеть тех, кто находится на палубе и тем более попасть в них так, чтобы пули прошли точно между пластинами панциря, пробить которые из мушкета невозможно. Тем не менее это произошло.

– Ваше объяснение этому, лейтенант?

– Удача. Или божья воля.

– Вы выяснили, почему «Басилиус» открыл огонь по «Кресу»?

– Да. Команда по недосмотру оставила заряженными ретирадные орудия. Именно из них и были произведены два залпа. Это сделали люди капитана Федоро, проникшие на корабль.

– То есть они стреляли по собственному судну?

– Совершенно верно.

– И почему?

– Скорее всего, для того, чтобы не дать «Бритте» уйти.

– Откуда они узнали, что орудия заряжены и команды нет на борту?

– Не могу знать.

– Спасибо, лейтенант, можете быть свободны. Пригласите следующего.

К столу членов совета вышел рослый мускулистый мужчина с бритой наголо головой и бронзовой кожей, покрытой многочисленными светящимися татуировками.

– Лака Киауэ, – представился он, – Первый помощник капитана Гаспиторро, был им.

– Можете ли вы рассказать что‑нибудь, что может помочь нам понять происшедшее на «Бритте»?

– Мы возвращались с удачной охоты. Трюмы забиты бочками с чернилами. Но капитан не платил нам уже три месяца. Мы не заходили ни в один из встречных портов, чтобы продать улов. Он шёл прямо в Ренеграну.

– Зачем? Спрос на чернила здесь не так велик.

– Ну одну бочку он всё же выменял здесь вчера на ром, вяленую свинину и прочие припасы. Капитан по всему собирался в долгий путь. Думаю, он хотел сторговаться с себастийцами.

По залу прокатился ропот и шепотки.

– Это личное дело капитана, – заметил старик, – Рыболовная Компания не ограничена в контрактах.

– Я и ещё несколько людей отказались идти дальше, потребовали денег – он не согласился. Тогда мы ушли.

– То есть вас не было на борту, когда произошло нападение?

– Мы были неподалёку, но ничего не видели.

– Хорошо, можете идти.

Старик в красном переглянулся с другими членами совета. Некоторое время они о чём‑то совещались.

– Кто‑нибудь в зале может высказаться в защиту обвиняемого? – спросил старик наконец.

Сквозь толпу у парадных дверей протолкался огромный толстый ктар в необъятных размеров дождевике. Он что‑то мычал и размахивал руками.

Андрей чуть заметно улыбнулся, вспоминая знакомство с глухонемой ящерицей. Роддирк поначалу побаивался его, а когда Андрей впервые коснулся его разума – вообще впал в истерику. Толстяк убежал в трюм и забился от него в самый дальний угол. Однако, вскоре Андрею удалось успокоить ящерицу и поговорить с ней. К нехитрому уму было легко найти подход, к тому же ктар был нем как рыба и едва ли мог открыть кому‑то его секрет – даже если бы захотел.