Текст книги "Смерть Рыцаря (СИ)"

Автор книги: Александр Павлов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 20 страниц)

Мария громко ответила:

– Я не могу понять, они мелькают между деревьями. Семь или восемь?

Пять солдат уже было слишком много. Рано или поздно они загонят их в угол. Они измотают коня. Другого пути нету. Галахад вытащил меч и резко потянул поводья на себя. Солдаты, на своих лошадях, проскакали вперёд, окружая рыцаря и девочку потоком ветра и лязгом доставаемых мечей.

– Нас восемь! Ты один! Сдавайся! – Солдаты разворачивались лицом к Галахаду.

– Не троньте девочку. Она здесь ни при чём.

– Мы знаем. Ты похитил её у любящей матери…

Мария засмеялась бы, но к горлу подступила тошнота и страх.

– … И мы вернем её домой.

– Тем самым обречете её на смерть, – ответил рыцарь.

– Перед нами только один мертвец.

– Мария, слезай с лошади и прячься.

– Я тебя не оставлю, – она крепло сжала пояс рыцаря.

Такой страх, как на лице девочки, Галахад не видел давно.

– Боюсь у тебя нет другого выхода.

Солдаты окружили рыцаря полумесяцем.

– Их много, – подметила Мария, спускаясь с лошади, – слишком много.

– Я знаю.

Её ноги коснулись травы и твёрдо встали на землю.

– Куда мне идти?

– Просто подальше.

Мария медленно двинулась вправо от рыцаря. Проходя между солдатами, один из них сказал:

– Мы тебе поможем.

Мария подняла на него взгляд, полный злости, и, не смотря на тревогу, твёрдо произнесла:

– Помогите лучше себе. Убирайтесь, пока живы.

Солдат лишь рассмеялся, не приняв слова тринадцатилетней девчонки всерьёз. Что она понимает?

– Вы хотите это сделать на лошадях? – спросил Галахад. – Или предпочитаете бой на ногах?

– Нечего животным прохлаждаться. Пусть привыкают к крови. Верхом.

– Будь по-вашему.

Галахад развернул лошадь и подстегнул её ногами. Солдаты двинулись за ним, набирая скорость.

Мария спустилась за небольшой холм в двадцати метрах от места, где собирался происходить бой. Она будет прятаться там, пока одна из сторон не выйдет победителем. И, разумеется, будет выглядывать, следить за происходящим. В случае если Галахада постигнет неудача, она рванет от солдат куда подальше. Но даже если ей удастся удрать от них, ей было страшно представить, какая участь её ждет. В Серебрадэн она не вернётся. Солдаты короля её там найдут. Она будет блуждать по лесу, пока не умрет от голода или её не загрызут волки. «Надеюсь, Галахад понимает, что на кону две жизни вместо одной», подумала Мария, а затем добавила: «Конечно понимает».

Лошади снова замельтешили между деревьями. Их гривы плясали как языки пламени. Из девяти лошадей Маркиз был самый высокий и самый мускулистый. Он двигался грациозно, точечно слушал малейшие колебания тела своего хозяина. А каков был хозяин! Галахад, словно ястреб, кружащий над жертвами, водил солдат по кругу, по собственным пятам, размахивал мечом, который проходил в сантиметрах от врага.

В лесу прозвучал первый лязг мечей, полетели первые искры. Каким-то образом Галахаду удавалось не только отбиваться от восьми постоянно наступающих ударов, но и перехватывать инициативу.

Один из солдат так сильно потерялся, что ударил мечом по дереву, и тот застрял в нём. Не успев разжать кисть, солдат слетел с лошади упал на спину. Галахад тут же развернулся в его сторону, прошёл громом и фейерверком искр через противников и пробил копытом Маркиза череп упавшего солдата. Лица его собратьев содрогнулись. Они в ввосьмером еле поспевали за ним. Теперь что?

Галахад налетел на солдат. Кто-то отбивался, кто-то отстранялся, пытался обойти с другой стороны и протиснуть удар. Каждая такая попытка кончалась неудачей.

Полетела первая голова. Кровь фонтаном ударила вверх и вернулась дождем на головы выживших. Одному солдату кровь попала в глаза, он сделал неверное движение влево, где его поджидал толстый створ дерева. Хруст сломанной шеи выделился на фоне трескавшихся под копытами веток.

Оставшиеся пять солдат отскочили в сторону и перегруппировались. Они посмотрела на остатки павших собратьев. Туловище без головы, туловище с втянувшимся внутрь лицом и крайнее туловище с перекрученной шеей, похожей на половую тряпку, которую пытаются выжать. Над всеми тремя возвышался Галахад с окровавленным мечом. Ниже его безумно холодных и сосредоточенных глаз стальные глаза Маркиза, готовые к любому капризу его всадника. Эта лошадь – лучший подарок Жанпольда.

– Я даю вам шанс уйти, – тон голоса Галахада отличался от прежнего. Человек с таким тоном проявляет милосердие, а не боится ошибиться и не справиться с пятью бойцами.

– Мы не можем вернуться с пустыми руками к королю.

– Не возвращайтесь, уходите в другою сторону, – Галахад указал мечом на восток. Капли крови слетели на потоптанную траву.

– У нас там семьи, жёны, дети. Мы не можем их бросить.

Другой солдат вклинился:

– Мы должны отомстить за своих собратьев.

– Глупцы! – Галахад пришпорил лошадь. Она рванула вперёд, к солдатам.

Солдаты ответили тем же.

Мария, до этого наблюдавшая за происходящем из-за холма, спряталась за ним, опустив голову и закрыв глаза. Она не хотела видеть столько смертей. Мечи стучали друг о друга, сопровождаясь криками солдат. Тела падали на траву глухим стуком, пока Мария не заткнула уши, пытаясь сбежать от того ужаса, свидетелем которого она становилась. Тот страх и беспомощность, которую она испытывала, пульсировали, пытались вырваться наружу, выбить её уши, пока земной холод колол спину.

Позже Галахад найдет её лежащей на траве, в позе зародыша, с зажмуренными глаза и пальцами, давящими на уши. Позже Мария поднимется на ноги, чтобы увидеть за холмом восемь мёртвых солдат. Чьих-то отцов и мужей. Людей, что совестливо выполняли приказ короля.Позже её вырвет, а глаза покраснеют. Она упадёт на колени недалеко от их тел. Запах крови и сырой земли заполнит её ноздри.

– Я дал им возможность уйти, – скажет Галахад, а затем добавит, – либо мы, либо они.

Но почему-то, Марию это не утешит.

– Неужели одна моя жизнь ценнее, чем восемь жизней этих солдат? – задаст она вопрос, на который уже знает ответ. – Нет, не важнее.

– Ты права, не важнее. Но кто даёт им право обрекать тебя на гибель? Они сделали свой выбор. Они были свободны, когда выбрали своё ремесло, когда давали присягу королю. И они были свободны выбирать, когда я показал, что с ними будет если они не остановят бой.

Мария никогда не забудет этот день, эту картину: как медленно течёт кровь между травой, заполняя всё вокруг; как смотрят на неё бездонными глазами отрубленные головы; как она впервые почувствовала вкус настоящей жизни – без надежды, без прикрас и наивных иллюзий.

Но всё это будет позже. А сейчас она лежит на почти мягкой земле за холмом, свернувшись клубком и думает о доме. О том времени, когда отец был рядом, а мама улыбалась. Когда с кухни пахло куриным супом, а на улице, за окном, падал первый снег.

Глава пятнадцатая

Со дня отъезда из Серебрадэна прошла неделя. Всё это время они почти не останавливались надолго. После захода солнца Галахад сбавлял скорость Маркиза и направлял его в лес. С первыми лучами солнца путь продолжался.

На тропе людей почти не встречалось. Рыцарь объяснял это её непопулярностью. Когда-то давно, лет десять, а то и все двадцать назад, эта тропа была полностью под контролем банды «Бремчани». Поскольку ближайший город Серебрадэн находился в неделе езды, за бандой уследить было непросто. К появлению солдат их след успевал остыть, а к их отъезду разгорался с новой силой. Ставить здесь аванпост, так далеко от реки, казалось идеей глупой. Тогдашний мэр решил вопрос мудрее, чем от него ожидали. И более затратно, стоит признать. Решено было проложить новую тропу – поближе к реке, да поближе к небольшой деревушке, что уже стояла неподалеку от той самой реки. Тропу проложили за пару недель. На третью неделю «Бремчани» слезли с деревьев, стоявших у старой тропы, вылезли из кустов и развели руками: как они собирались брать пошлину за проход по тропе, если по ней никто не ходит?

Разузнав про хитрый план мэра по разорению карманов банды «Бремчани», последние долго не думали, вынули шпаги из поясов и направились к новой тропе. Там их давно ждали отдохнувшие, только что из баньки, солдаты. В таких условиях оказалось, что «Бремчани» – как собака за забором: открой калитку, и она жалобно заскулит, выпучив глаза из-под лба. Солдаты приняли бой в поле, недалеко от реки, размазав банду во все стороны. Голову главаря они положили в мешок, а всё оставшиеся части тел обвязали здоровенными камнями и утопили в реке.

Банда «Бремчани» канула в лету, оставив мэру две тропы, ведущие к городу. Тем самым поставив перед выбором: забыть про вторую тропу, которая находилась дальше от реки, или же сохранить её на случай войны или ещё какой-нибудь беды. Мэр, недолго думая решил сохранить тропу.

Со временем она перестала пользоваться популярностью и стала частью истории, достопримечательностью. Благодаря тому, что тропа сохранилась, хоть кто-то вспоминает банду «Бремчани».

– Летом здесь косят траву, зимой метут снег, – рассказывал Галахад, пока они рысью двигались по тропе. – И ходят по ней люди молчаливые, пугливые и скрывающиеся от других людей. Если нас заметят, уйдут в лес, навстречу не выйдут.

– Хорошая тропа, – отвечала Мария, – для нас особенно. И хорошо, что Жанпольд эту традицию по поддержанию тропы чтит. Хоть в чем-то на него можно положиться.

– Он дал нам коня.

– Наверняка думая, что этот самый конь вернётся ему в тот же день. Он точно знал, что на нас готовится нападение. Это он приказал перекрыть другие ворота. Кто еще мог?

Галахад погладил гриву Маркиза.

– И дал нам самого сильного и умного коня? – спросил он.

– О чем ты говоришь? – удивилась Мария.

– Жанпольд прежде всего мэр и политик. Ему был дан приказ от короля. Чего ты от него ждешь? Бросить в костёр всю свою репутацию и власть. Боромир обо всё бы узнал. Лишил бы его статуса мэра, а может, и вовсе казнил. Король не любит, когда ему отказывают.

– Да, я это поняла.

– Поэтому Жанпольд дал нам коня. Умного, сильного, чтобы увеличить наши шансы на победу.

Пустые глаза солдат преследовали Марию всю неделю: по ночам, когда она только засыпала, в тихих местах, где она уединялась по нужде, и когда Галахад долго молчал в дороге. Оттого она старалась вбрасывать любые темы, лишь бы не пришлось оставаться наедине со своими мыслями…

Солнце, висящее на небе, ярко освещала окружающую их зелень. Глаза постоянно приходилось жмурить. Хотелось туч, прохлады.

– Интересно, что подумал Жанпольд, когда ему доложили о восьми трупах, – обиженно пробубнила Мария.

– Надеюсь, пожалел, что у него в конюшне не было лошади побыстрее.

Маркиз фыркнул несколько раз, будто понял, о чём говорит рыцарь.

– Я пошутил, нет быстрее лошади, – Галахад улыбнулся и погладил шею коня.

– Ты так говоришь, будто убийство восьми человек для тебя пустяк.

Брови Галахада невольно нахмурились.

– Нет, не пустяк.

Восемь убитых солдат его руками. Он не забирал так много жизней за день со времен войны. В те времена он присягнул на верность Боромиру, а тот наслышанный о репутации рыцаря, принял его с распростертыми объятиями и ставил во всех боях рядом с собой. Именно это и спасло королю жизнь, да не единожды. И чем он ему решил отплатить? Прав был Галахад – его подвиги не стоят ничего. В сказках – да, но в жизни они как прочитанная книга, которая стоит на полке и пылится.

– Я же правильно понимаю, – начала Мария, – мы в неделе езды от Волариса?

– Да.

– И тут есть две тропы и деревня? Я думала, Серебрадэн ближе всех к проклятому королевству. Неужели так близко к такому месту живут люди?

– С годами их становится меньше, деревня наверняка почти пустая. И хоть я рассказываю, что эта тропа безлюдная и укромная, основная тропа почти такая же. Я не хочу рисковать наткнуться даже на одного разбойника.

– Мы оба видели, что ты сделал с восемью солдатами короля. Почему тебя пугает один разбойник?

– Меня он не пугает. Я просто не хочу его убивать.

К вечеру Галахад, как это у них заведено, повёл Маркиза в лес. Стоянку нашли быстро. У рыцаря давно был намётан глаз на хорошие места. Мария прыгала и мяла повсюду траву. Ей это очень нравилось, и можно сказать – от того она с радостью ждала наступление ночи. Галахад посматривал на её ребячество, улыбался и одновременно с этих доставал ужин, отцепляя с Маркиза два мягких одеяла, набитых перьями. Девочка каталась по траве колбаской и смеялась.

– Всё! – подпрыгнула она, отряхиваясь. – Костёр будем разводить?

За целую неделю они развели костёр лишь единожды. Рыцарь боялся привлечь хищников.

– Мы никого не видели за всю неделю. Давай я осмотрюсь вокруг на следы животных. Заодно пособираю хворост.

– А я постелю одеяльца!

Собирая хворост и одновременно с этим осматривая лес на предмет присутствия хищников, Галахад снова вернулся к мыслям об убийстве восьми солдат. Что больше всего его удивляло, так это то, что их смерть расстраивала его больше, чем убийство любовника Клаудии. Но они напали на него первыми, желали ему смерти. А тот мужчина, что лёг в постель с женой рыцаря, не желал никому смерти. Для него всё произошло так быстро: в один момент он стоял на площади у магазина с рыбой, а в другой – падал на землю от толчка. Галахад сел ему на живот и стал вбивать лицо мужчины в каменную плитку. Успел ли он понять, за что умер? Стоило ли то удовольствие с чужой женщиной целой жизни? За что он её отдал: за мимолетное увлечение или за истинную любовь?

А что, если действительно он любил её? И она любила его ещё сильнее, чем самого рыцаря пятнадцать лет назад? Что, если он лишил двоих людей того счастья, которое всю жизнь искал сам? Может, стоило признать, что в этой истории он не главный герой? Что дало рыцарю право мешать двум судьбам наконец соединиться? Только одно оправдание приходило в голову, и в нём было стыдно признаться даже себе, не то что проговаривать вслух.

– Хватит думать о ней, – ответил себе под нос Галахад.

Восемь жизней, вот что важно. Одна – как у Марии, вторая – как у Галахада…и еще шесть. Смерть не даёт ему покоя. Стоило начать с одной…

– Я сказал, хватит, – сказал Галахад себе погромче.

«Я иду в Воларис, надо сосредоточиться на этом», подумал он.

– Что-то ты долго бродил, – подметила Мария, когда тот вернулся.

По возвращению рыцаря девочка уже расправила одеяла в метре друг от друга, выложила на платок два куста хлеба и два вяленых куска баранины прямиком из запасов мэра Серебрадэна.

– Эх, сейчас бы вина к мясу или эля, – во рту у Галахада пересохло. Он отодвинул своё одеяло ещё на полметра и бросил хворост на образованное пространство.

Мария обхватила руками колени, положила на них голову и стала смотреть, как рыцарь добывает им огонь.

– Я бы хотела попробовать это ваше вино или эль.

Первая искра попала на хворост.

Мария продолжила:

– Учитывая, что я скоро… Хотя вдруг, если я начну всё пробовать перед смертью, моя жизнь превратиться в гонку. Я устану, потеряю вкус к вещам, что хотела сделать, и в итоге даже не вспомню, зачем хотела их сделать. А этого я тоже не хочу. Интересно получается: ты хочешь чего-то, пока это что-то не получаешь. А когда получаешь, понимаешь, что и смысла хотеть эти вещи не было. Отчего так, Галахад?

Рыцарь грыз вяленое мясо и пытался вообще ни о чём не думать. Слишком он стал задумчивым. Иногда он даже думал, почему он постоянно думает: от старости или от безделья.

– Может, – Галахад сделал паузу прожевать кусок. Костер потрескивал и отдавал искры небу, земле, – получая вещь, ты всё еще её хочешь, но перестаешь это понимать из-за появившихся забот и ответственности за эту вещь. Ты ведь так её хотел и вот на тебе, получил. Что ты будешь с ней делать? Как к ней относиться? Да и зачем она тебе, ты подумал?

– Значит, мысли? Они всему виной? – Мария постучала указательным пальцем по виску. – Желания берутся из головы. Оттуда же берется и то, что эти желания обесценивает. Не думаю, что когда-нибудь это пойму: устройство мира.

– Ты слишком молода, чтобы так говорить.

В костре, что так сильно пытался их согреть, используя такое малое количеством дерева, Мария хотела увидеть своё будущее. Будущее, не омрачённое кошмарами и вечными сомнениями о том, достойна ли она любви.

– Ты успел пожить. Расскажи, как устроен мир.

Галахад взял горсть веток, обхватил их за концы и сломал надвое. Бросил получившиеся дрова в костёр.

– Ты рождаешься. Надеешься на детство. Чтобы оно было как можно более полноценным…

– Уже проиграла.

– Не перебивай, – рыцарь ответил резко, грубовато. Он не хотел, чтобы Мария потратила и секунду на самобичевание, – но каким бы полноценным твоё детство не было, у нас у всех есть демоны. Слабости, скрытые в тех самых желаниях, о которых ты толкуешь. Они заставляют нас делать глупости, любить не тех людей, – Галахад посмотрел на Марию. Было очевидно, что та потеряла нить его слов. – Я это к чему: дров ты наломаешь. Как и я, как и все остальные. Дело не в том, какую травму ты получила, а в том, как ты с ней справишься.

Галахад затих. Он увидел, как Марии полегчало, и дал ей время насладиться успокоением.

– Этим мы и занимаемся? – тихо спросила она, затем продолжила громче, – идем в Воларис, чтобы справиться с моими травмами? Чтобы спасти меня?

– По крайней мере мы не сдались. Я знавал людей, которые умрут, прежде чем пальцем пошевелят. А посмотри на нас. Даже если мы сомневаемся, то виду не подаём.

– Ты сомневаешься? – в её глазах отражались огоньки пламени и страха, ещё больше: надежда, что рыцарь ответит «нет».

– Был бы глупцом иначе.

– Но ты же великий рыцарь. Один такой на свете. Скольких чудищ ты покарал. В скольких войнах участвовал. Неужели и тогда ты сомневался?

– Это было так давно. Кажется, будто и не со мной происходило вовсе.

– С восемью всадниками ты справился быстро.

Что он мог ей сказать? Население Волариса насчитывало сорок тысяч человек. Это самый большой город за всю историю королевств. Из этих сорока тысяч – пятнадцать тысяч молодых, мускулистых солдат в самом рассвет сил. Они не проиграли ни одной войны. Их генералы – гении военного дела, а их оружие и доспехи – работа наивысшей сложности подвластная только самым искусным кузнецам. И всё это превратилось в пыль. Ходят легенды, что это произошло за одну ночь. Катастрофа такого масштаба от неизвестных магических сил. Страшный сон любого короля. И старый рыцарь идёт в самый его эпицентр с тринадцатилетней девочкой.

– Хоть я и справился с восемью солдатами, – Галахад сделал глубокий вдох и на выдохе произнёс, – а человеку-лягухи в канализации я проиграл…

Девочка помрачнела.

– Мария, послушай, мы будем использовать наши страхи и наши сомнения, чтобы сосредоточиться в самые тяжёлые моменты. Мы отдадимся своим возможностям и талантам. А там…будь что будет. Я не хочу врать тебе, да и ты сама уже всё поняла. Шансы наши невелики. Хоть ты с десяток рыцарей таких, как я, завербуй.

– Да, – выдохнула Мария. – Это я поняла, но хотела услышать от тебя.

Мария протянула руки к своей порции вяленого мяса. Еще мгновенье, и маленький кусочек пропитался слюной на языке, медленно тая.

– Но король же, – продолжила она, – он нас ждет. Неужели он не поможет нам пройти к нему?

Галахад лёг на своё одеяло и положил под голову подушку, набитую сеном.

– Ты видела его во сне. Он сказал тебе это во сне. Мы не можем полагаться на то, что тобою увиденное – чистая правда. Человеческий разум обмануть легче всего.

– Ой, – Мария подскочила, – Мы Маркиза не покормили.

Галахад приподнялся с намерением пойти к лошади.

– Стой, я сама, – протянула руку девочка.

Она подошла к коню, привязанному к дереву, и стала рыться в сумке, которая была привязана к седлу. Попутно поглаживая животное второй рукой. Наконец, горстка пшеницы оказалась в руке Марии. Она подошла к голове Маркиза и подставила ему зерно. Он ел очень аккуратно для коня, от того девочка полностью ему доверяла.

– Но Хельмут использовал магию, – продолжила Мария, отвечаю Галахаду, – неужели мы и ей не можем доверять?

Рыцарь перевернулся на бок в сторону девочки, кормящей коня, и горько улыбнулся.

– Ей нельзя доверять в первую очередь.

– Почему? Как ей нельзя доверять? В случае с Хельмутом и подобными магами, она же часть их тела, души.

Маркиз поднял глаза на девочку, и та содрогнулась. Ей показалось, что он отозвался на слово «душа».

– Именно поэтому ей нельзя доверять.

– Может быть, ты и прав, – Мария опустила пустую и мокрую от слюней руку, – это было так странно, в этом сне или видении, в который меня погрузил Хельмут. Я была…не только собой, но ещё и женщиной, – девочка повернулась к Галахаду, ощущая прилив сил после своих слов. Она будто предстала перед рыцарем в первый раз. – Я была высокой и такой храброй. В моей сердце не было ни страха, ни сомнений. Я будто родилась заново. – Мария нахмурилась. – Хельмут сказал, что женщина, которой я себя ощущаю – это королева Волариса Мария. Он считает, что мы с ней связаны. Я была королевой. Я чувствовала жар, исходящий от Якова. Это была страсть. Я никогда её не испытывала, но там, в том сне, я точно знала, что это такое. Я отвечала ему взаимностью. Я любила его, – девочка развела руками. – Что это за сообщение такое? Это не призыв о помощи. Иногда…я смотрю в своё отражение на воде и не понимаю, кто передо мной. Хельмут и его магия говорят о попытки королевы или короля, или ещё кого-то, призвать меня на помощь, но тут должно быть что-то ещё. Неужели они рассчитывает на мою помощь? Тринадцатилетней девочки? И почему королева никогда не приходит в моих кошмарах? Почему всегда король? Я должны быть связаны с ним, а не с нею. Мне кажется, я начинаю её ненавидеть за это, – закончила Мария уже негромко.

Темнота вокруг сдавливала её и пугала. Ей казалось, она кричит в пустоту, будит что-то спящее в лесном сумраке. И даже рыцарь не в силах этому противостоять, ни Маркиз унести прочь. Она может только встретить с ним лицом к лицу.

– Мария? Ты в порядке? – Галахад встал с одеяла.

– Что? – её живот скрутило, она почувствовала тошноту.

– Кошмары?

– Нет, они приходят лишь во сне.

– Ты уверена? Ты выглядишь так, будто только проснулась и говоришь так же протяжно.

– Я сказала, что в порядке, – отрезала Мария, проходя мимо рыцаря и ложась на простыню. – Мне нужно отдохнуть, – добавила она уже спокойнее и повернулась лицом к лесу, подальше от Галахада.

– Это происходит не в первый раз?

Мария промолчала. Она лежала настолько неподвижно, что именно этим себя и выдала.

Галахад лёг обратно на своё место. Закинул руки под голову.

– Это больше не сны, а видения, – сказал он. – Возможно, это из-за того, что мы приближаемся к Воларису. А может…это неизбежное влияние кошмаров на твой рассудок.

– Галахад, прошу, мне страшно. Я не хочу об этом говорить.

– Если мы не сбавим темп, то будем в Воларисе через неделю. Там всё и закончится.

Глава шестнадцатая

На утро вечернюю тему никто не поднимал. Оба уже к этому привыкли, к слабостям друг друга. Они столько времени проводят вместе в пути, что скрывать свои страхи становится в тягость. И время от времени, эту ношу нужно облегчать. Тем более на пути к Воларису. Если что-то хочется произнести – тянуть нельзя.

Сам путь в начале второй недели проходил так же тихо и гладко, как на протяжении первой недели. Складывалось впечатление, что жизнь давала им передышку. На дороге никто не встречался. Впереди не было ни деревень, ни городов. Серебрадэн был ближайшим городом к Воларису. Это было одной из причин, почему Боромир так сильно хотел разузнать о произошедшей трагедии.

– Мы на чьей земле? Всё еще принадлежащей Боромиру? – спросила как-то Мария, когда они скакали поперёк поля.

– Да, – отвечал Галахад.

– Много что-то бесхозной земли. Никто не приходит сюда из-за близи к Воларису?

– Всё верно. Строить здесь ничего не будут. Пока есть Воларис.

– И всё же я не могу понять, как это возможно, чтобы никто за сто лет не имел представление о произошедшем. Ни у кого даже идей нет?

– Идей куча. Кто-то заполнял ими целые книги. Не зря рассуждения о Воларисе хорошо продаются и до сих пор. Каждый хочет прикоснуться к тайне. Вставить своё слово.

– И что же они пишут?

– Это может быть такая магия, а может быть такая магия. А потом начинается разбор магии на всю книгу. Скука смертная.

– А можно подробнее, пожалуйста?

– Кто-то считает, что король Яков использовал магию, чтобы скрыть своё богатство. Что по сей день все жители Волариса живы и здоровы. Они пьют, веселятся и не знаю ни горя, ни смерти.

– Мне нравится этот вариант. Может, король Яков и зовёт меня на чудесный бал? Я попробую вино и эль, – Мария тут же вздохнула и вернулась в реальность. – Но вряд ли.

– Я тоже в эту версию никогда не верил. Она для людей, что верят в сказки. Кто-то рассказывает, что Воларис по незнанию был построен над преисподней. И в одни прекрасный день, земля дала трещину.

– А вот этот вариант мне совсем не нравится. Но верю я в него больше.

Мария пробежалась глазами по полю, вдохнула запах свежей травы. Представила детей, игриво бегающих среди этой зелени.

– Такое хорошее место! Жаль пропадает. Никто его не видит.

– Я уже вторую неделю смотрю на эти земли с тем же чувством. Они не виноваты, что оказались здесь. Проклятье Волариса, к сожалению, не заканчивается на нём. Оно двигается вперёд за сотни километров, влияя на целые поколения людей.

– И поэтому Боромир хотел тебя туда отправить? Остановить его влияние?

– Он напуган. Как король и как человек.

С наступлением ночи они разбили очередной лагерь. Галахад заметил за собой, что стал более расслабленным. Он не просыпался по ночам, не прислушивался к темноте между деревьями. Да и сами обходы стали короче и быстрее. Они перестали встречать даже белок, какие тут хищники.

Со второго вечера странных событий стало происходить больше. Они перестали слышать ночное стрекотание сверчков. Пропал ветер. Днём под палящим солнцем не чувствовалось тепла, а кончики пальцев покалывало от холода. Ночью третьего дня изо рта валил пар, а хворост разгорался медленно. Им не хватало тепла. Галахад и Мария спали спиной к спине. А по утру они удивились, что не замёрзли и удостоились ещё одного дня продвижения вперед.

Маркиз вёл себя странно. Он мог сбиться с тропы, остановиться и начать оглядываться. Медленно ел, а иногда и вовсе пропускал приём пищи. Он скакал с опущенной головой, будто чего-то стыдился.

Галахаду стало ясно, что старые рассказы о том, что точка невозврата в Воларис начинается совсем рядом с ним, не имели особой ценности из-за своего возраста. Они уже могли её достигнуть, сами того не понимая. Втроём они на территории, о которой никто не рассказывает, потому что не дожил до встречи с живым человеком, идущим в обратную сторону.

На четвёртый день второй недели Мария с Галахадом прижимались к Маркизу во время сна. Его тепло ещё было способно согреть их.

Они перестали встречать цветы. Трава сгорбилась, словно по ней недавно ходили. Деревья худели с каждым днём. От толстых дубов не осталось и следа. Невысокие берёзки неподвижно стояли по бокам, покорно склоняя макушки.

Они не видели впереди ничего, кроме однотипных троп и леса. Марии казалось, что они ходят по кругу, но Галахад был твёрд в своих суждения. «Мы идём куда надо», хмуро отвечал он.

Число привалов днём увеличилось. Часто приходилось останавливаться и греться о Маркиза. А бывало, они останавливались от боли в ногах. Бывало, они останавливались, скованные ужасом.

– Давай остановимся, прошу тебя, – упрашивала Мария несклонного рыцаря.

Он всё твердил, как сильно им нужно идти вперёд, а она всё не понимала или переставала понимать. Её жизнь была так далека от этого отвратительного места, где никому не стоит находиться. Боль была такой острой и постоянной. В её голове прекратили появляться мысли. Понимание времени ускользнуло. День не отличался от ночи. Сон от бодрствования. Только холод и отчаяние. И постоянная мольба.

– Я не могу, – Мария упала на землю. – Я хочу это прекратить, лучше смерть, чем это, – ничто не позволяло ей отвлечься от этих слов. – Я даже не понимаю, где мы. Всё ещё идём? Где Маркиз? Мне нужно его тепло, – девочка встала на колени и поползла на ощупь. Она руками махала в разные стороны в поисках лошади, пока наконец не наткнулась на холодный булыжник, который обжёг ей ладони.

– Что это? – спросила она у себя, ощупывая продолговатый камень.

– Это Маркиз, – ответил рыцарь откуда-то из-за спины.

Когда-то тёплое и дышащее тело прекрасной лошади превратилось в закоченевший кусок мяса.

– Значит, мы обречены, – со странным облегчением объявила девочка, – можем наконец сдаться. От покрытого инеем поля, открывающегося впереди, повеяло кладбищем. Мария встала на хрупкие мёрзлые ножки, обхватила руками локоть Галахада и потянула его к полю. – Нам сюда, – девочка улыбалась и повторяла, – нам сюда. Нам сюда. Нам сюда. Нам сюда! Нам сюда! Нам сюда!! Нам сюда!! На сюда!!! Нам сюда!!! Нам сюда!!! Нам сюда!!! Нам сюда!!! Нам сюда!!! Нам сюда!!! Нам сюда!!! Нам сюда!!! Нам сюда!!! Нам сюда!! Нам сюда!! Нам сюда! Нам сюда! Нам сюда. Нам сюда… Нам сюда…

Глава семнадцатая

Солнце опускалось за горизонт. Медленно катил повозку торговец. Одно из колёс изогнулось восьмёркой, пустые бутыли тряслись громче обычного и тревожили усевшихся в домах людей. Кто-то садился у печи и брался за книгу, кто-то играл с детьми в карты. День подходил к концу, окуная людской разум в вечерний покой.

В переулке между домами пахло травяным чаем, который заваривали к ужину. Дети пинали мячики во дворах, дрались палками изображая, солдат и рыцарей. Юноша с молодой особой перешёптывался на крыльце дома. Она улыбалась и кивала, сама того не осознавая. Её глаза блестели, она моргала чаще, а ладошки потели, и она вытирала пот о подол платья.

В таверне мужчины громко и хмельно смеялись, рассказывая байки. Дочь хозяина таверны подходила с подносом, заставленным пивом, и улыбалась мужчинам. Она слышала эти байки сотню раз и знала, что под пиво они намного интереснее. Мужчины были не против – ни пива, ни против декольте женщины. Особенно когда она ставила напитки на стол, наклоняясь. Хозяин таверны знал это, но с жестокой конкуренцией все средства хороши.

Какой-то умник, молодой, похожий на студента, расхаживал по главной площади с листочком и что-то записывал. Бубнил себе поднос: «Да, да, вот так, отлично» – и записывал ещё более агрессивнее. Куртизанки выглядывали с балкона, наблюдали за этим студентом, улыбались, махали ему, а потом и свистели. Он покраснел, но к счастью этого не было заметно на таком расстоянии и при таком свете. Он удалился вскоре.

Сотни горожан возвращались с концертного зала, опьяненный развернувшимся в нём представлением. Сегодня выступали циркачи: они лазали по отвесным стенам, прыгали с обезьянами по подвесным брусьям, боролись с медведями. А под конец один трюкачей даже оседлал одного из медведей. Правда, после падения его быстро уволокли со сцены. Горожане, решившие, что это часть спектакля, наполнили зал смехом и овациями. А организатор представления всё-таки задумался, не стоит ли остановиться на борьбе с медведем и не испытывать судьбу дальше.