Текст книги "Смерть Рыцаря (СИ)"

Автор книги: Александр Павлов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 20 страниц)

«Шутка, а не рыцарь. И не мужчина вовсе, а так, дитя эгоистичное», – думала жена.

– Некуда мне идти, – Клаудия, смотря в потолок, дотронулась ладонью до лба, будто у неё заболела голова. – Распугал ты всех своим спектаклем на площади. Никто не хочет меня принимать. Боятся великого рыцаря. Я пыталась донести до них, что от рыцаря там ничего не осталось. Его и след простыл лет так пять назад.

Галахад повернулся на другой бок. Теперь Клаудия могла взглянуть в его паскудные глаза, если бы захотела, но делать этого не стала.

– В этом всё дело? Ты перестала во мне видеть героя?

– Давай-давай, выставляй себя жертвой. Правда в том, что тебе было плевать на меня, пока я не завела любовника.

– Если мне было плевать на тебя, я бы давно ушел.

– Ха, не надо мне тут рассказывать. Ты не можешь уйти, слишком горд для этого. Не в силах признать, что сделал ошибку пятнадцать лет назад, выбрав меня. Не в силах признать, что бросить рыцарство ради меня было худшим решением в твоей жизни. И всё же, несмотря на неспособность признать это, ты всё равно меня за это наказываешь. Неужели его убийство было настолько необходимо, чтобы спасти свою честь? Одного слуха, что я изменница рыцаря, достаточно, чтобы в меня кидали камни. Но моей чести тебе было мало. Мой любимый мертв, – Клаудия не смогла сдержать слёз. Она отвернулась, легла на бок. Её спина тихонько поднималась от прерывистого дыхания.

Галахад вспомнил утро. Как в полудреме услышал голос жены и четвероюродного племянника короля. Они шептались за дверью. Магдаир прижимал её к стене, Клаудия смеялась и стонала. Наверное, это и стало последней каплей.

Галахад подозревал о похождениях жены. Чувство ревности или обиды не кололо его так сильно, как должно было бы колоть мужа. Пока он не услышал их совсем рядом, делающих из него дурака.

– Не нужно было делать это под моим носом. Ты будто специально испытывала меня, ждала реакции.

Клаудия пересилила себя и «проглотила» слезы.

– Я хотела, чтобы ты ушёл. Увидел меня с ним, увидел бы моё счастье и оставил нас в покое. Так бы поступил рыцарь.

Галахад осмотрел жену. Темно-серое одеяло прикрывало её от ног до груди. Спина приподнималась, волосы падали на подушку. И ничего ему не напоминало ту девушку, которую он выбрал пятнадцать лет назад. Она была лишь отдаленно похожа на ту девушку. Вся та любовь, то чудесное сияние, что он когда-то видел в ней, раздавлено повседневным бытом и изменами.

Галахад откинул одеяло. Сел на кровать, опустил ноги на пол. Просунул ступни в босоножки, поднялся. Понял, что еще слегка пьян, но это не остановило его выйти на улицу.

Дождь поливать дорогу и грядки. В нескольких домах горели свечи. Откуда-то даже доносился смех. Давно такого не было в его доме. Так и не скажешь, по чему Галахад скучал больше – по своей жене или по смеху в доме.

Он вышел на дорогу под сильный дождь и пошел, куда глядят глаза. Его никак не покидало чувство, знакомое со времён подвигов. Когда несколько бравых рыцарей выдвигались в бой вместе с ним, а возвращался только он. Это чувство, когда сидишь у костра и смотришь на пустые места вокруг, где недавно смеялись друзья. Галахад скорбел. Он скорбел тогда и скорбит сейчас. Знал, что потерял любовь Клаудии годы назад. Но почему именно сейчас начал чувствовать боль утраты? Неужели убийство любовника стало точкой невозврата? Неужели Галахад наивно полагал до сегодняшнего дня, что можно еще вернуть былые чувства? Годами он и чувствовал нескончаемый холод, но всё равно цеплялся за надежду, что однажды они вернуться в счастливые годы?

«Боже, как же я одинок, раз думаю так», – подумал он.

– Что грустите? – подался голос сбоку, приглушенный дождем.

Рыцарь повернул голову направо. Девочка лет двенадцати – четырнадцати сидела практически в грязи, в белой ночнушке, у себя во дворе и смотрела на рыцаря с дичайшим любопытством.

– А ты что сидишь посреди ночи на улице, да в такую погоду?

Девочка подняла над собой кусок старого хлеба.

– Собаку хотела покормить, а она убежала.

– Хлебом? Неудивительно тогда. У нас в королевстве даже дворняги к мясу приучены.

Галахад подошел к небольшому забору вокруг дома девочки.

– Даже дворняги… – пробубнила она под нос.

– Тебя как зовут?

– Мария, – ответила девочка и стукнула ломтиком хлеба себя по ляжке. Казалось, её ничем уже не взбодрить.

– Я Галахад.

Мария резко подняла на него голову. Сузила глаза, чтобы рассмотреть по пуще.

– Брехня! – бросила она вызов, – Сэр Галахад? Тот самый? Первый рыцарь королевства? – Мария засмеялась себе под нос. – Ой, ну и рассмешили. Что такой великий рыцарь делает на улице ночью, в одной ночнушке, да еще и под дождем, как девочка тринадцати лет?

– Ты закончила? – Рыцарь не сдержал улыбки.

– Не знаю, – Мария пожала плечами. – Вы закончили притворяться рыцарем?

Дрожь пробежала по спине Галахада. Неужели она права? Какой из него рыцарь? Только сегодня он успел убить человека из побуждений ревности и отказаться от подвига, предложенного самим королём. Зачем ему эта приставка «сэр»?

– Извините, – пробудила его Мария.

– За что?

– Я уже видела такое лицо, как ваше. В отражении… когда мне мама говорила: «За что мне такая дочь досталась». Я знаю, что вы чувствуете. Я заставила вас сомневаться в себе.

– Тебе когда-нибудь говорили, что ты слишком умна для своих лет?

Мария раскрыла глаза широко-широко. Слегка привстала.

– Вы первый, – она поклонилась.

– От того и удивляюсь еще больше, зачем сидишь ночью в грязи под дождем? Собак вокруг нет, чтобы кормить.

Мария никогда ещё не врала никому, кроме матери, а начинать с рыцаря не хотелось.

– Кошмары, – ей было стыдно признаться, но щёки слишком замерзли, чтобы краснеть. Хоть какой-то толк от этой ужасной погоды. – И не первый день. Я после них не могу уснуть, начинаю ворочаться, маму бужу, ей это не нравится. Вот и решила выйти, а тут этот дождь.

Галахад не понаслышке знает о древних проклятьях, способных свести людей с ума бессонницей. О кошмарах, что лишают человека желания жить.

– Как часто снятся кошмары? – спросил он у Марии.

Мария подняла пальцы к глазам и начала считать. Она подогнула все пять пальцев, затем кивнула, раскрыла кулак и повторила действие.

– Часто. Бывают каждый день, бывают через день. Бывает спокойная неделя, бывает ужасная.

– Ты говорила матери?

– Да.

– А она что?

Мария выдохнула.

– Говорит – «за что мне такая дочь досталась?».

– Ты ходила к знахарю?

– Нет, куда я одна пойду? Не знаю даже, где такой живет.

Мария замолчала, посмотрела куда-то вдаль. Она не ждала ничего от Галахада, думала, что он вот-вот пойдет дальше по улице, забыв про её проблему.

Но рыцарь предложил:

– Я схожу с тобой. Буду ждать тебя в нескольких домах отсюда, поутру, идёт?

Мария удивилась, растерялась. Ей почему-то хотелось заплакать от доброты постороннего. Проглотив порыв жалости к себе, она слегка улыбнулась и ответила:

– А может, и вправду вы тот самый сэр Галахад, первый рыцарь королевства.

– Мне хочется так думать, – признался он, промокший до нитки.

Мария встала. Отряхнула подол ночнушки, насколько это было возможно, и уже хотела вернуться в дом, как вспомнила, что нужно людям отвечать взаимностью на хорошие поступки.

– А вы сами что здесь делаете, сэр Галахад? может и вам помощь нужна? – спросила девочка, зачёсывая рукой свои промокшие черные волосы на макушке.

– Я в порядке, правда, – ответил Галахад, вспоминая опухшее лицо любовника Клаудии.

Мария опустила голову, посмотрела на зажатый в руке кусок старого, промокшего хлеба, который она держала в руке.

– Вы хотите хлеба? – девочка подпрыгнула. – Ой, но не этого! Я вам принесу получше, сухого.

– Что не так с этим?

– Я не знаю, – Мария пожала плечами. – Он мокрый, собакой обнюханный.

Рыцарь протянул руку из-за забора:

– Дай его мне.

Девочка несколькими быстрыми шагами подошла и отдала кусок.

Никогда в жизни сэр Галахад не мог представить себя ночью под дождем в одной ночнушке напротив маленькой девочки, держащим в руках кусок промокшего хлеба, напоминающий несвежую кашу. Никогда он не мог представить, что съест такой хлеб. И всё же он почувствовал, как во рту тает черствое тесто.

– Не нужно было, – махнула рукой Мария, но в глубине души обрадовалась, что хоть на мгновение у неё появился друг.

Глава третья

Ступеньки погреба заскрипели. Человек в капюшоне шёл на далекий огонек в конце коридора. Его потные ладони так и хотели взяться за нож, но он сдерживал себя. Эти импульсивные действия сыграют плохую службу. Того, кто держит свечу в конце коридора, не за красивые глаза называют самым жестоким и опасным наёмником королевства. Любое резкое движение может стоить жизни.

– Стой там, – отозвалось сумрачное лицо. Свет свечи падал на подбородок и нижнюю губу.

Человек в капюшоне остановился. Что теперь ему делать? Говорить или ждать, пока заговорит тот, чьё дыхание слышно даже на таком расстоянии?

– Зачем пришел? Зачем заставил меня прийти? – отозвался наёмник. Его голос был холодным, но в то же время насмешливым.

– Есть цель для вас. И золото тоже есть. Вы столько золота не видали никогда.

Наёмник желчно рассмеялся, свеча погасла. Человек в капюшоне остался один в темноте. Только он и мурашки на спине.

– Ты понятие не имеешь, – раздался голос за спиной, совсем близко, – что я видел.

Человек в капюшоне сглотнул и поднял мешочек на уровень груди.

– Вот, оцените сами.

Тонкие пальцы с длинными ногтями прошлись по мешку.

– Хмм, – замурлыкал наёмник, – и кто этот бедняга, что перешёл дорогу королю?

– Что? – попытался скрыть удивление человек. – При чём здесь король? Он здесь ни при чём!

Наемник испарился в темноте. Его голос звучал повсюду, тянулся:

– Не ври мне. Я могу разглядеть королевского солдата и королевские деньги в любой темноте. И я спрошу еще раз, кто перешел дорогу королю?

– Сэр Галахад.

Мешок с монетами вырвался из рук человека, дверь погреба распахнулась. Утренний свет окрасил комнату, но кроме человека в капюшоне, там не было никого.

#

На площади собрались самые знаменитые барды. Их песни зазывали людей, поднимали с кроватей и заставляли наслаждаться музыкой. Голосистые дамы с перьями в волосах радовали не только словами, но и своей фигурой. Мужчины, особенно те, что пришли без жён, у них и толпились. Певицы были не против, а некоторым даже подмигивали. Певцы тоже не бедствовали, забирая себе внимание молодых девушек. Все были довольны. Впереди выходные, можно насладиться выступлениями, а к вечеру вдоволь напиться в таверне. Этому распорядку придерживались все, кроме стареющего рыцаря, который пробирался сквозь толпу вместе с маленькой девочкой, пытавшейся подстроиться под его темп. Они хотели поймать знахаря до того, как тот оденется попроще и направиться на площадь строить глаза певицам.

Когда Галахад постучал в дверь, знахарь надевал панталоны.

– Тьфу ты, кого там могло принести, – бубнил он себе под нос, подпрыгивая вверх, натягивая штаны. – Иду, иду!

Пришлось тон сменить, когда он увидел рыцаря. Галахад был одет не в доспехи, а лишь в черную курту и серую рубаху. Но его все знали на лицо благодаря многочисленным портретам.

– Чем могу помочь?

Галахад не успел открыть рот, как знахарь перебил:

– Я тороплюсь, поэтому прошу быстро и по делу.

– А куда торопитесь? – вставила Мария.

К певицам, к певицам – распутным и красивым.

– Дела.

– Ага, – рыцарь прошел внутрь, толкая знахаря к створке двери.

В комнате пахло травами и алкоголем. Неудивительно, поскольку бутылки и растения были раскиданы по всему дому.

– Что же, чем обязан? – знахарь присел на кровать, складывая руки на колени, как послушный мальчик.

– Кошмары у девочки. Частые, каждый день, через день.

Знахарь посмотрел на девочку, оценивая её с ног до головы. Обратил внимание на бледный цвет лица и на слегка трясущиеся кисти рук.

– Девочка, подойди сюда. Как зовут?

Мария послушалась, подошла и представилась.

Знахарь поднял палец.

– Следи за ним.

Влево, вправо, вверх, вниз.

Он пощелкал пальцами рядом с правым ухом, затем левым. Всмотрелся в неё.

– Интересно, интересно.

– Что не так? – испугалась Мария.

– Твои глаза.

– Больны⁈

Знахарь рассмеялся:

– Нет, что ты! Я про твой взгляд. Он старше, чем ты выглядишь. Мудрее моего. Как у такой молодой девочки могут быть такие старые глаза?

Галахад сел рядом.

– Это может послужить причиной кошмаров? Глаза?

– О чем твои кошмары? – задумчиво спросил знахарь.

– Сложно сказать, – Мария пожала плечами. – О каком-то замке. Пустом, безлюдном. Я бегаю по этим темным коридором. Мне кажется, за мной кто-то следит. Я чувствую это. Иногда забегаю в большой зал, и там мужчина. Гордый, черноволосый, красивый. Смотрит на меня, молчит. Иногда я парю над ним, над его комнатой. Смотрю, как он страдает. Читает какие-то книги, он боится. Я чувствую это у себя внутри, будто сердцем. Как же…как же его звали?.. Яков!

Это имя Галахад слышал ещё в детстве. Это имя он слышал вчера от короля. Яков – король Волариса. Мёртвый король мёртвых земель. Это имя проклято. Никто не называет детей в его честь. Боятся навлечь ярость богов или чего страшнее. Откуда это имя в голове маленькой девочки?

Знахарь с рыцарем переглянулись.

– Ты когда-нибудь слышала это имя за пределами снов? – спросил знахарь у Марии. Так же, как и у рыцаря, это имя дрожью отзывалось на лопатках.

– Слышала, так же звали короля Волариса, – Мария подозрительно посмотрела на озадаченных мужчин. – Думаете, он как-то связан с кошмарами?

– Раз он тебе сниться, – улыбнулся знахарь, но беспокойство в глазах скрыть не смог.

– Что это может значить? – обратился к нему рыцарь. – Откуда эти сны с королем погибшего королевства?

Знахарь посмотрел в пол и вздохнул. Ему бы сейчас танцевать на площади с девчонками, а не давать наставления, от которых потом плохо спят.

– Боюсь обычный знахарь вам на этот вопрос не ответить. Нужен человек более осведомленный, скажем так, знакомый с древней магией. Магией мертвых.

Мария обратилась к Галахаду.

– Ты знаешь таких?

– Да, – кивнул рыцарь, – в последний боях, что я участвовал, без них не обходились. Я считал это подлым ходом. Мёртвые должны оставаться мёртвыми, – Галахад обратился к знахарю. – Думаете, здесь замешана их магия?

– Думаю, девочка связана, не знаю как, не знаю с чем, но мёртвые короли так часто не снятся. Это зов. И если на него не ответить…

– Хватит, – рыцарь встал и отошел к окну.

– Перед вами выбор, – знахарь встал вслед за ним. – Помочь ребенку или…вы знаете.

– Или что? – потеряла нить Мария, – что со мной будет?

– Нужно разорвать связь, – говорил знахарь Галахаду, пока тот смотрел в окно. – Отправиться в путь.

Галахад опустил руки на подоконник. Пятнадцать лет бездействия. Он думал, его подвиги позади. Пятнадцать лет назад у него не было ничего кроме них. Сейчас, когда он потерял жену, они вернулись. Ждали его всё это время.

– Ей нужен кто-то моложе. Кто-то проворнее, чтобы колени не хрустели при беге.

– Я видел вас вчера на площади. Не скромничайте, ваши колени в полном порядке.

Мария развела руками.

– Я ничего не понимаю!

#

На главной площади барды во всю рвали глотки. Люди сбивались всё плотнее. Где-то начинались драки, и стража пыталась пробиться в их гущу и остановить. Эль плескался над солнечным днем. Сэр Галахад вёл сквозь толпу тринадцатилетнюю девочку.

Неожиданно, как первый гром, на деревянную сцену прыгнул откуда-то сверху певец в красных лоскутах и голосисто запел:

Эта песня о герое,

что летит на всех опорах,

Сколько смерти, сколько боли,

Всех врагов он в пух и прах

Барды вокруг него остановились, стали разглядывать этого необычного певца, что явно был не с ними.

А царевна ждет и мечет,

Ей даровано одной,

Красота, что стоит – тысячи увечий

За неё все рвутся в бой

Певец бросил лютню и прыгнул в толпу так, что оказался на несколько шагов впереди Галахада с Марией. Тогда-то он и привлек внимание рыцаря.

Уноси её скорее,

Рыцарь, смерти всей быстрей,

От той жизни в заточенье!

К настоящим увлечениям!

Галахад заслонил собой Марию. Он осмотрелся. Люди расступались. Даже королевская стража. «Боромир» – подумал рыцарь, – «Не умеет принимать отказы».

Прочь рутинное течение.

С рыцарем на перегонки…

Певец достал два небольших кинжала. Они блестели на солнце как его зубы.

…Мы погибнем на пути.

Наемник закружился в танце, выставив кинжалы вперед и приближаясь к Галахаду. Рыцарь сделал несколько шагов назад. Одни резким движением, под вздохи окружающих, он вытащил меч из ножен. Наемник сделал выпад вперед, их лезвия соприкоснулись на мгновенье. Оба бойца отпрыгнули.

– Сэр Галахад, – протянул наемник, приподнимая кинжалы, – еще пятнадцать лет тому назад я мечтал, что кто-нибудь закажет вашу голову. Жаль, что придется довольствоваться вами в нынешнем состоянии.

– Посмотрите на это с другой стороны. Теперь у вас появился шанс.

– Ха!

Наемник наклонился влево, сделал шаг вперед и ударил кинжалами сверху, пытаясь достать шею рыцаря. Галахад прочитал это движение и вовремя выставил меч перед собой горизонтально. Меч и клинки столкнулись друг с другом. Наемник потянул вниз, клинками надавливая на меч. Рыцарь обхватил рукоятку меча второй рукой и сдержал напор убийцы. Тот отпрыгнул назад. Галахад выставил меч и направился вперед. Наемник увернулся, кружась. Еще одна попытка и то же действие. Еще раз! Еще раз! Их прерывистое дыхание становилось громче.

– Стареешь! – отозвался наемник.

– Стареем!

Убийцу явно это подзадорило. Град ударов обрушился на Галахада. Но каждая попытка добраться до его кожи обрывалась лязганьем стали. Искры сыпались на тротуар площади. Люди вокруг поражались, как это Галахаду удается с такой же быстротой владеть длинным мечом, как наёмнику кинжалами. И всё же рыцарь не уступал. Их движения походили больше на танец, чем на смертельных бой двух равных соперников.

Наконец, наёмник выдохся и отпрыгнул. Ссутулившись, он пытался отдышаться. Улыбка стерлась с лица, а пот застилал глаза.

Галахад не дал ему передышки и стал наносить удары по обе стороны. Наемник, пятясь назад, еле успевал останавливать его меч.

Рыцарь отпрыгнул, чувствуя, как горят мышцы. Он видел перед собой цель и понимал, что встретил умелого бойца. Это нравилось ему. Когда в последний раз он чувствовал такое жжение в руках? Трепет в сердце? Это опьяняло его. Подумать только…Неужели в те года он гнался за этим чувством больше, чем за честью и добродетелью?

Наемник бросился вперёд, словно это был его последний бой. Его глаза, ранее полные уверенности, теперь были полны страха. Один удар в правый бок – Галахад отразил. В левый бок – и снова меч попался под короткое лезвие. Наемник кружился, пытаясь нанести хоть один точный удар.

Они танцевали в искрах, пока сталь не затихла. Последняя искра упала на землю и погасла. Наёмник развёл руками. Он смотрел на меч, что проткнул его живот. Кровь капала с него.

– Я всегда гадал, как это случится, – прокашлял убийца и поднял взгляд с меча на орлиные глаза Галахада. – Не самая плохая смерть.

– Смерть в бою – честь для таких, как мы, – смирно ответил рыцарь и одним быстрым движение вытащил меч.

Наемник упал на колени. Кровь хлынула, как вино с опрокинутой бочки.

– Можешь сказать, кто тебя нанял? – спросил Галахад.

Наемник улыбнулся в последний раз:

– Ты наверняка знаешь. Наши враги долго не живут. Не пятнадцать лет.

Он упал лицом вниз на тротуар.

Галахад одним движением руки стряхнул кровь с меча и отправил его в ножны.

Солдаты неподалеку начали перешёптываться.

– И что теперь? Арестовать его всё-таки?

– За что? – встрял командир. – За самооборону? Нет, если мы сейчас пойдем на него, всем станет ясно, кто нанял убийцу. Я схожу к королю. Доложу. Узнаю, что дальше.

#

– Куда ты уходишь? – Клаудия стояла посреди комнаты и смотрела, как Галахад собирает еду и одежду в небольшую сумку.

– Я допустил ошибку, – рыцарь выдохнул. Только сейчас он осознал цену своих слов. – Я отказал королю.

– Отказал? В чем?

– Он хотел отправить меня в Воларис.

– В мертвое королевство?

Рыцарь бегал по дому, собирая вещи.

– Да. Я отказал, и не в самой лучшей форме. Не знаю, о чём я думал. Глупо, так глупо. Всегда нужно быть осторожнее с королями. Почему я это постоянно забываю?

– И куда ты сейчас?

Галахад закинул сумку на плечо. Стоит ли ей сказать, что он отправляется с тринадцатилетней девочкой на поиски человека, владеющего магией мертвых?

– Мне нужно помочь одному человеку. Попытаться сделать из себя хоть что-то стоящее… напоследок.

Он убил её возлюбленного. И всё же почему-то её сердце сжалось. Стала чувствовать за него, за его судьбу. Может быть, от того, что он наконец стал похож на того человека, в которого она когда-то влюбилась. Он стоял в черной куртке, с огоньком в глазах и сединой в волосах. С прямой спиной и целью на жизненном пути. Хотелось к нему прижаться.

– Глупости. После всего, что было, ты считаешь, что не сделал из себя что-то стоящее?

– Это было давно. Будто в прошлой жизни.

Клаудия села кровать, уставившись в окно.

– Это и к лучшему, ты должен уйти.

Галахад кивнул и развернулся.

– Как думаешь, почему у нас ничего не вышло?

Не поворачиваясь к ней, он ответил:

– Может быть из-за детей?

– Я вижу жен и мужей с детьми, и их взгляды мне знакомы. Те же, что у нас.

– Значит, так и должно быть? Сначала ты любишь человека, а потом нет?

– Я не знаю, – Клаудия приподняла ноги вперёд и осмотрела свои босоножки. – Хотела бы знать, но не могу.

Открыв дверь на улицу, рыцарь услышал вдалеке звонкую песню барда, доносящуюся с площади.

Уноси её скорее,

зло в тумане затаилось.

Ей одной всего виднее,

сколько боли здесь пролилось.

#

Это заняло у неё какое-то время: осознать, что дочь собирает вещи. Ходит туда-сюда второпях, молчит, голову опускает, иногда вздыхает. Мать закинула остатки сухого хлеба в рот. И настолько сильно наполнилась раздражением он мельтешения дочери туда-сюда, туда-сюда, что не выдержала и спросила:

– Что ты, чёрт возьми, делаешь?

Мария наконец остановилась, медленно повернулась к матери, будто сделала что-то ужасное, а еще сжала кулачки – это ввело мать в полнейшее недоумение. Неужели дочь хочет дать ей отпор?

– Я отправляюсь в поход, – ответила Мария и чуть ли не топнула ногой, – ничего ты с этим не поделаешь, но можешь дать еды.

Мать медленно дожевала хлеб, поглядела на сумку, затем на дочь, которая борется с поднимающейся по шее краской и…громко засмеялась.

Мария огорченно вздохнула, но мать этого даже не заметила, она стучала ложкой по столу, не сдерживая себя. Положение для дочери было весьма странное. Стоит ли ей дождаться пока мать просмеётся, или нужно взять сумку и выйти в дверной проём без еды?

– Какой поход? – спросила мать, недоумевая, всё еще хихикая. – Ты че придумала, недотёпа?

– Ничего я не придумала, – красная до самых ушей, горячая от поднявшейся крови, отвечала Мария и боялась, как бы мать не засмеялась снова. – Я тебе рассказывала про кошмары! Как они меня мучают! Я сходила к знахарю, и теперь мне нужно найти какого-то чародея.

Издевательская насмешка на лице матери замерла, а затем пропала. Она откинула голову назад, боясь заразиться тем же бредом.

– Ты чё, серьёзно что ли? Чего несёшь? Какой чародей? Куда ты ходила⁈

Мария опустила голову.

– Ну, не я одна, меня рыцарь проводил, сэр Галахад, он хороший.

Мать резко встала, опрокидывая стул на пол. До неё стало доходить: дочь не сказки рассказывает, а всерьёз намеревается в поход с незнакомым мужиком.

– Нет. Никакого похода, – она не кричала, говорила спокойным приказным тоном.

– Но…

– Никаких «но»! Я те ща устрою поход и мужиков твоих! А ну снимай портки, неси ремень свой любимый!

– Нет!

– Тогда тебе ложкой сейчас по лбу настучу, ишь удумала!

Мать схватила дочь за воротник, подняла ложку и прицелилась в сморщенный от страха лоб.

В дверь постучали. В комнате замерли.

– Это сэр Галахад, я пришел к вашей дочери. Ей нужна помощь.

– Щас я и ему устрою.

Мать отпустила Марию, подошла к двери и отворила её, держа в руках ту же ложку.

– Ты что ли к моей дочери присмотрелся? На молоденьких потянуло?

Галахад покраснел от обвинений и проглотил язык. Он сделал шаг назад. Мать осмотрела его с ног до головы. Её лицо стало чуть более снисходительным.

– Богатый? Ты ж этот рыцарь, который человека на площади из-за жены убил? Новую теперь ищешь?

Мать услышала, как за спиной участились шаги, а через мгновенье Мария пробежала мимо неё в открытую дверь. Мимо неё и Галахада. Вслед им она крикнула:

– Бесполезно, Галахад, надо бежать.

В любой другой ситуации, рыцарь бы остался. Ни его это право – разлучать дочь с матерью. Но отчаянные времена требуют отчаянных мер. Мария может быть в серьёзной опасности. Он видел, что происходит с людьми, которых мучили кошмары.

Галахад развернулся и побежал за девочкой. Мать побежала за ними.

Все трое что-то кричали друг другу и задыхались.

Мать кричала о помощи, проклинала свою дочь и всех мужиков. Галахад кричал Марии о расположении лошади, что ждала их в переулке. Мария кричала:

– В этом переулке⁈

– Нет! В следующем!

Белая лошадь испугалась криков и сама выбежала на дорогу. Галахад догнал Марию, подхватил её за пояс и посадил на лошадь. Затем сел сам.

– Стой! Отдай мою дочь, гад! – кричала мать вслед удаляющимся всадникам, но они уже скрылись в облаке поднимающейся пыли.

Глава четвертая

Стоило им пересечь ворота, проскакать по мосту и выйти на королевский тракт, как Мария засомневалась. Куда она помчала? Без матери, с каким-то мужиком? А что если…?

– Галахад… – неуверенно позвала Мария.

Шум езды перебил её голос, и рыцарь не услышал.

– Эм, Галахад! – снова позвала она, но он не обратил внимания.

Мария обернулась. Её дом, город, который она никогда не покидала, уменьшался на глазах. Тучи накрывали его бледным полотенцем, а он всё равно казался самым светлым и родным.

– Нет! – вырвалось у девочки со страху. Она перестала думать, только знала – свой дом она не покинет. Закрыла глаза и прыгнула с лошади, выставляя ладони впереди себя. Холодная земля ударила в лицо, в грудь, сбила дыхание, заставила задыхаться и кашлять. Мокрая грязь растекалась по рукам, застревала в волосах. Мария даже успела прокатиться по грязи, оставляя за собой след.

Галахад заметил, что лошадь заскакала быстрее. И в его опыте это всегда означало одно. Он развернул лошадь и увидел Марию. Она пыталась подняться с колен, её ладони тонули в луже грязи. Башмаки скользили и никак не позволяли ногам укрепиться на земле. Она так и болталась в грязи, пока Галахад не подошел к ней. Он слез с лошади, протянул руку, схватил Марию за запястье и потянул на себя. Это помогло. Девочке удалось встать на ноги.

– Что случилось? – спросил он, не отпуская её запястья. Он не делал ей больно, а скорее держал из-за страха, что она снова упадёт.

– Я не могу, – девочка замотала головой, – это безумие. Я не могу так просто покинуть свой дом. Оставить мать одну. Да, я знаю, что она меня не любит. По крайней мере так, как я этого хочу. Но…любит же? Как я её брошу?

Галахад увидел широко открытые, напуганные глаза Марии. Её губы дрожали, с волос стекала грязная вода. Всего лишь напуганный ребенок, лишенный любви, заботы. Как бездомный котенок, которого попытались пристроить, она не понимала, что ей хотят помочь.

Галахад снял куртку и накинул её на Марию. Тут же он почувствовал на себе холодный ветер, что качал деревья вокруг и гонял опавшие листья.

– Прости, что так неожиданно вытащил тебя из дома и родного города. Средь бела дня. Но ты должна мне поверить, что всё это я делаю для твоего блага. Твои кошмары…они не пройдут. Они не оставят тебя в покое. Это древняя магия. Она связала тебя с Воларисом – проклятым местом. Если мы что-то не предпримем, ты может, проживешь еще год, два. Но с каждым месяцем будет всё тяжелее. Я знаю людей, которые могут тебе помочь. Я отведу тебя к ним. Но ты должна мне довериться. Сможешь?

Мария протёрла тыльной стороной ладони щёки, пытаясь стереть грязь.

– Думаю, что да, смогу.

– Хорошо. А затем ты вернёшься домой.

Галахад посадил Марию на лошадь, забрался в седло сам.

– Нужно найти ручей, чтобы ты умылась, – сказал он.

– Вот если бы ты меня услышал, когда я просила остановиться…

– Ты не просила.

– Я просила! Ты не услышал!

– По башке мне стукни в следующий раз.

– Хорошо.

#

Они смотрели на гордых птиц, взлетающих в небо. Стояли по колено в русле реки. Шум воды успокаивал и приближал к природе. У Марии болели мышцы рук, но речная вода помогала избавиться от жжения. Весь вчерашний день они не останавливались. Галахад говорил, что такая спешка необходима. Солдаты короля могли отправиться за ними. Мария соглашалась и не упоминала о боли в руках. А когда наступил вечер и они разбили место для ночлега, уснула без задних ног. Никаких кошмаров ей не снилось – ей вообще не снилось ничего.

С утра они двигались тропинками вдали от главной дороги. Галахад хорошо знал эти места, хоть и память его не та, что прежде. Он всё рассказывал о реке, которая должна проходить неподалёку. Мария ему верила, не давала ему повода думать, что сомневается в его словах, но время от времени, он всё повторял: «Вот-вот будет река, увидишь».

Он облегченно выдохнул, стоя на холме. Вдали, там, где он ей обещал, русло реки разрезало поле, за которым тянулись рощи.

– Пойдем, – улыбнулся Галахад и махнул рукой вперед.

Он пошел быстро, почти побежал к воде, как мальчишка. Мария с теплотой смотрела на его радость. Рыцарь казался ей спокойным и уверенным в их путешествии. И хоть она сама не обладала этими чувствами, было приятно оказаться рядом с тем, кто их излучает. Мария погладила лошадь и позвала её с собой. После вчерашнего долгого галопа животному нужно было отдохнуть, поэтому она шла рядом, налегке, без ста килограмм на спине.

И вот они стояли по колено в русле, умывались как могли без мыла. Тепло яркого солнца сильнее чувствовалось на тех частях тела, что были подвержены ледяной воде. Камни на дне были гладкими и приводили ступни в чувства после ходьбы по тропинкам с самого рассвета.

– Галахад? – спросила Мария.

Они оба смотрели на рощу в сотни метров впереди. Туда им скоро отправляться.

– Да? – ответил рыцарь.

– Я хочу у тебя кое-что спросить. Но если тебе не хочется об этом говорить, так и скажи. Я отстану.

– Хорошо – ответил он и снова начал обтирать водой ноги, будто не перемыл их уже несколько раз.

– Я слышала, что на площади что-то произошло. Убили безоружного человека. И моя мать, когда тебя увидела, сказала, что это был ты. Она ошибается?

Галахад выпрямился и тряхнул кистями рук, сбрасывая капли.

– Нет. Это был я. Я убил безоружного человека на площади.

Мария не удивилась. Она и так об этом догадывалась, почти знала. Но не могла задать следующий вопрос, не спросив об этом.