Текст книги "Смерть Рыцаря (СИ)"

Автор книги: Александр Павлов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 20 страниц)

Галахад резко встал, но мэр даже не шелохнулся.

– Вы пойдете на такую подлость?

– У тебя одна девчонка, у меня тысячи людей. Мне нужно их оберегать.

– Оберегать от чего?

– Вот это уже разговор. Прошу, присаживайся.

Галахад хотел обойти стол, схватить кресло и опрокинуть его вместе с мэром. А потом забить его до смерти, как он сделал с…Он сел.

– Я слушаю.

– В порту что-то завелось. Оно плавает у самого берега, прячется в канализации. Похищает моих людей. Охотится на них.

– Как это «что-то» выглядит?

– Да чёрт его знает. Никто ничего не видел, не слышал, а потом появляются следы борьбы, много крови и…– мэр выдвинул ящик стола и достал пергамент с рисунком. На нём был странный след. Он не принадлежал ни одному известному животному. Три вытянутых пальца из овальной толстой стопы. Можно было бы сослаться на птицу, если бы не толщина пальцев. – Эти следы повсюду. Судя по расстоянию и расположению, двуногая тварь.

Галахад поднял пергамент, посмотрел, задумался.

– Когда-нибудь встречал таких? – спросил мэр нетерпеливо.

– Нет. Не знаю. Сложно определить по следу.

– Убъёшь её, эту тварь, и я прослежу, чтобы чародеи тебе помогли. Из кожи вон вылезли, но помогли.

– Я вижу, вы уже приняли решение господин мэр. Вы меня не отпустите. Я вам нужен и так получается, что вы нужны мне. Хорошо, я выполню вашу просьбу. Но объясните мне вот что: у вас в распоряжении целая академия чародеев, которая расправится с любым чудищем, только попросите. Почему это должен быть я?

– Я не люблю привлекать академию к делам города. Каждый раз, когда я поднимался на этот чёртов холм и призывал вмешаться, они всегда видели в этом возможность повысить свою репутации и понизить мою. Я им не доверяю. Одно дело помочь девочке избавиться от кошмаров, другое – спасти город от чудища. Первое я могу им позволить без репутационных рисков, второе – нет.

– Политика дороже жизней. Стоило догадаться.

#

Когда Галахад вошёл в гостиную, Мария осталась одна. Её ноги были погружены в металлический тазик с горячей водой.

– Это ещё зачем? – спросил рыцарь, облокотившись на шкаф.

Мария пожала плечами.

– Горничная говорит, что от мозолей. Но мне кажется, только хуже стало. Ноги гудят. Я пытаюсь ими не шевелить. Но от этого ещё больнее.

Галахад ничего не ответил. Пол скрипел, пока он подходил к дивану. Сел рядом, но как-то отдалено. Душой и телом.

– Что-то не так? – обеспокоилась Мария. Если сам сэр Галахад даст слабину, то что ей останется.

– Не знаю, – он выдохнул громче чем обычно, почти прохрипел. – Кажется, я начинаю понимать, почему сидел в одном месте пятнадцать лет и никуда не ходил.

Рыцарь замолчал.

– Что сказал мэр? – Мария начала водить ногами по воде от нервов, что были сильнее боли в мозолях.

– Я должен убить какое-то существо в канализации или нас не пустят в академию.

– И что думаешь? Справишься? – не стоил ей сомневаться в нём, но слова беспокойства вылетели сами по себе. – Ты одолел дракона…

– Я справлюсь, – холодно ответил Галахад.

– В чем дело?

– Не бери в голову.

– Скажи мне.

– Когда им будет достаточно? – Галахад приподнял руки над коленями. – Всегда есть какая-то просьба, какая-то проблема. Первое, о чём они думают, когда слышат о великом рыцаре, что посетит их город: «Как бы этого рыцаря использовать в собственных интересах? Как бы ему так поставить палки в колеса ради собственной выгоды?».

Мария увидела, как он сжал кулаки.

– Выбить бы кресло из-под задницы мэра, – процедил Галахад, – вытащить меч и приставить к его горлу. Сломать ему ногу. Чтобы знаешь, показать серьёзность намерений.

– А как же стража?

– Я их уже оценил. Простые мальчишки. Я бы сумел прорезать путь через них, даже если бы эта академия стояла за сотню километров.

Мария представила Галахада, покрытого чужой кровью.

– Кажется, я начинаю понимать, о чём ты говоришь. Они бессовестно используют твою доброту.

Глава восьмая

На утро в порту пропал ещё один человек. Рабочий люд собрался недалеко от пристани. Все чумазые после ночной смены, воняющие рыбой. Они стояли у места происшествия. Вокруг разбросаны доски. В грязи отчётливо виднелись человеческие следы и следы странного существа с тремя пальцами. Было видно, что человек отчаянно отбивался: бросал доски в монстра, бегал вокруг него и, возможно, кричал, но в порту ночью много людей не сыщешь – крики услышать некому.

Мужчины сняли шапки натруженными руками и прижали их к груди. Уставшие и голодные, они сегодня вернутся домой, потому что другой не вернулся.

– Не дело это, – отозвался один из них. – Сколько ещё нам так работать? Оборачиваться на каждый шорох?

– Зато платить вдвойне начали за эти смены, – сказал другой.

– И мы как идиоты попёрлись. Тьфу ты. Жизнь отдаём за гроши. Я знал его. Хороший был человек. Добрый. И всё не почём, забрал гад.

Рабочие потихоньку расходились. Их встречали жёны, дети. Некоторых обнимали на пороге, от других прятали бутылку.

Днём в порту становилось спокойнее. Рабочие были в безопасности, никто не сунется средь бела дня. Не посмеет, каким бы грозным чудовищем он ни был.

Один из доверенных людей мэра вошёл в порт. Его звали Йохан. В его потрескавшихся губах зажата самокрутка. В волосах седина, а под глазами глубокие морщины. Он стар, чтобы быть солдатом, но для неспешных расследований подходил отлично. Сегодня Йохан снова истопчет свою обувь, рассматривая место преступления.

Присев на одной из разбросанных досок, он всматривался в следы чудища, пока к нему не обратился незнакомец:

– Не могу поверить, что эти следы настоящие, – сказал Галахад.

Йохан повернул голову и посмотрел на рыцаря.

– А вы?

– Я от мэра. Меня зовут Галахад. А вы, должно быть, Йохан? Мэр рассказал мне о вас.

– Приятно познакомится.

Йохан встал, отряхнул штанину и протянул чумазую морщинистую руку. Галахад пожал её без колебаний.

– Надеюсь, мы вместе с вами решим эту проблему, – сказал Йохан, не ослабляя хватку.

Рыцарю пришлось первому потянут руку на себя, чтобы высвободить её.

– Вместе? Если вы не полезете со мной в канализацию, не знаю, чем сможете помочь. Не хочу казаться грубым, но обычно так и есть.

Йохан понимающе кивнул.

– Я скажу, что знаю, а дальше смотрите сами. Надеюсь, вам мои наблюдения пригодятся, – он отошёл от рыцаря и повернулся к месту похищения. – Мы можем предположить, что существо разумное. Оно всегда нападает на одиночек. Всегда ночью. Оно выжидает. То есть, способно к терпению. Может превозмочь свои инстинкты, упразднить их.

Галахад покачал головой.

– Или это страх заставляет выжидать. Может, оно поддается первородному инстинкту.

Йохан тоже покачал головой, словно стряхивает замечание рыцаря. Он не хотел сбиться с мысли.

– Далее, судя по следам, – детектив присел, – видите, как в некоторых местах глубина следа меньше, чем в других.

Галахад подошёл, и также присел рядом.

– Вижу.

– Это значит, что монстр быстр. Его стопы не успевают провалиться в грязь до конца под собственным весом, потому что…

– Он быстро перебирает ноги, – Галахад изумлённо скривил губы, – это хорошее наблюдении.

Йохан кивнул, пряча глаза. Почти улыбнулся.

– Но! – он встал, – Если смотреть на количество разбросанных досок, картинка перестаёт складываться.

Галахад встал за ним, покрутил головой и заметил:

– Если монстр настолько быстр, как мужчина успел раскидать столько досок?

– Именно! Монстр играл с ним.

– Даже несмотря на то, что у него не было на это времени. Несмотря на риск, – подытожил рыцарь.

– Мы имеем дело не просто с разумным монстром, который похищает, чтобы питаться и выживать.

– Ему нравиться охотиться на людей.

Йохан выдохнул. Достал из кармана самокрутку и спички. Положил первую между губами, а вторыми поджег.

Галахад почувствовал запах тлеющего табака. Повернулся к детективу.

– Спасибо за информацию. Это действительно пригодиться.

– Рад был помочь. Будете? – Йохан протянул самокрутку.

– Нет, спасибо. Я бросил, очень давно.

Они смотрели корабли, подходящие к порту. В тишине. Наверняка у обоих была масса историй, способных эту тишину заполнить, но им это было не нужно. Они видели это по глазам, по речи друг друга.

Но прошлое дало о себе знать, когда они увидели подплывающий корабль с золотой головой льва на носу.

– Неужели это…? – начал Йохан.

– Да, – грустно ответил Галахад, – корабль Волариса. Тот, что был вне королевства, когда оно погибло. Наверняка почти все доски этого корабля заменили за сто лет, но золотой лев точно из Волариса.

– Что там случилось, чёрт подери? Так никто и не разобрался?

– Нет. Те, кто решались провести расследования, там же и сгинули.

Йохан ухмыльнулся.

– Может ну её к черту, это пенсию. Отправлюсь на последнее дело. «Тайна гибели Волариса» – как вам название, звучит?

– Название чего?

– Моей книги, по возвращению. Какая была бы романтика.

Галахад посмотрел на Йохана, да так необычно, с какой-то неописуемой грустью, что у того мурашки пробежали по спине.

– Я все ещё пытаюсь не забыть лица тех людей, что говорили в точности те же слова. Воларис сгинул сотню лет назад, а всё ещё тянет людей за собой. Тянет авантюристов, жаждущих приключений, в основном молодых бойцов, псевдогероев. Это страшное желание быть тем, кто расскажет о том, что всё-таки там произошло – оно как проклятье, как чума. Тянется от одного дурака к другому. И нет этому конца, не преграды.

Время подходило к обеду. Солнце било по шляпам работяг. Скрипели доски под давлением башмаков. Чайки кружили вокруг, искали выскользнувшую из бочек рыбу. Колокола церкви били полдень. Звон слышно и здесь. Чьи-то жёны приходили с обедами, выискивали своих мужчин. Затем они обнимались, что-то шептали друг другу. Садились на доски и вели беседу, смеялись. Другие мужчины пили за углом, подальше от посторонних глаз. Немного. Рюмку сейчас, рюмку потом. К вечеру идут домой, пьяные вдрызг.

Йохан провёл рыцаря к лодке у берега и вручил весло.

– Вам точно не нужна помощь? – спросил он.

– Не в обиду сказано, но вам там делать нечего.

– Ой, да я и не про себя, – отмахнулся Йохан. Если его эти слова и задели, виду он не подал. – Вам бы в компанию еще парочку бойцов, вот я о чём.

– Говорят, уже бойцов отправляли по канализации шарить, так никто и не вернулся.

Йохан вздохнул.

– И то верно. Тогда удачи. Буду надеяться на ваше возвращение.

Галахад вежливо кивнул в знак благодарности, толкнул лодку к воде, закинул весло и залез в неё сам.

«Для своих лет он очень быстр» – подумал Йохан, – «Боже, обереги его душу от всяких напастей. Многое он повидал, насмотрелся».

#

Горничная несколько раз заглядывала в комнату Марии. В последние два раза она заходила с мокрой тряпочкой и шумно что-то протирала. А девочка никак не могла выспаться. Она почти не ворочалась, не сопела. Легко забыть, что кто-то действительно лежит на диване.

Солнце освещало всю комнату: картины на стенах, роскошные кресла с ножками из красного дерева, шкафы с редкими книгами.

Горничная вышла из комнаты Марии, недовольно махнула тряпкой и пошла искать подруг.

– Долго спит, ей богу, – сказала она, когда нашла одну из них проходящих в коридоре. Они обе притворились, что протирают вазу с цветами и небольшой столик, на котором она стояла.

– Так дитё это столько дней в пути, – отвечала вторая, – на траве спать – не выспаться, по себе знаю. Мы когда с братом из деревни в город перебирались, с тем же столкнулись.

– Ой, да всё та ты знаешь, Клара, тебе что ни скажи, там была, это делала.

Клара с грохотом поставила вазу. Ей не хотелось слушать это недовольство в сторону её истории. Только не сегодня.

– Думаю, столик достаточно чистый, – ответила Клара горничной, и та, с непристойной для прислуги гордостью в плечах, зашагала прочь.

И всё же Клара не смогла удержаться. Хоть она и понимала, насколько Марии нужен отдых, ей хотелось взглянуть на девочку. Одним глазком.

Дверь предательски заскрипела. К счастью, эту было уже не так важно. Мария проснулась. Она сидела на диване, укутанная в простыню и протирала глаза.

– Тяжелая неделя? – спросила Клара, просунув голову в дверной проём.

Мария дрогнула. «Кто это сказал?»

– Ой, извини, – Клара почти скрылась обратно за дверь, виден был её небольшой плоский носик, – не хотела тебя пугать.

– Ничего, – Мария мягко улыбнулась и заглянула в дверной проем, – можешь заходить, – девочка замахала рукой, – не то чтобы я до этого запрещала, ты здесь больше хозяйка, чем я.

Клара зашла в комнату двумя быстрыми шагами, словно зайчик, запрыгнула в неё. Тут же представилась.

– А я Мария. Приятно познакомится.

– Тебе принести чего? Воды?

– Чаю. Воды я напилась в пути. А чай с самого дома не пила. Можно?

Клара кивнула и вышла из комнаты, оставив Марию наедине с утренними мыслями.

Девочка скинула с себя простыню и вступила на пол. Он был холодным и приятно покалывал пятки.

Комната была залита солнечным светом. Пахло свежестью и древесиной.

Мария не увидела свою привычную одежду. Рядом с диваном, на стуле лежало аккуратно сложенное белое платье. Мария взяла его и подняв кверху – оно было простым, поэтому она решила, что это скорее одеяние дочери одной из горничных, чем что-то купленное мэром.

Клара зашла с дымящейся кружкой.

– Тебе нравится платье? – спросила она.

– Ты его принесла?

– Нет, но это моё.

Мария осмотрела Клару с ног до головы.

– И давно ты его одевала?

Этот вопрос вызвал у девушки смех, который заразительно перешёл к Марии.

– Да, давно, – Клара поставила кружку на стол и села на не застеленный диван. – Когда мы с братом сюда перебирались. Именно в нём я и была.

Мария снова посмотрела на платье. Затем, отбросив мысли, протиснулась в него начиная с головы. Подошло почти идеально. Оно не было слишком женственным. Приталено в боках, но свободно в бедрах.

– Тебе идёт.

– Мне тринадцать, – Мария с грустью посмотрела на Клару, – Значит, тебе было примерно столько же? Что с тобой случилось?

– Сядь. Выпей чаю. И расскажи о себе.

– А ты о себе, – послушалась Мария. Села рядом, взяла кружку и отхлебнула.

– Мне было тринадцать, когда мы с братом покинули родную деревню.

– Мне было столько же, сколько и сейчас, когда я отправилась в путешествии с сэром Галахадом.

– Что заставило тебе отправиться в путешествие с рыцарем?

Мария слегка покраснела. Постыдилась этого и покраснела еще сильнее. Решила рубить с плеча, вдруг это поможет.

– Мне сняться кошмары. Сэр Галахад считает, что это меня убьёт.

Марии стало не по себе. Странное слово – «убьёт». Впервые она его употребила в контексте кошмаров. Произнесла, как что-то её касающееся, неотложное. Смерть ближе, чем ей думалось.

– Это ужасно. Мне жаль, – Клара взяла девочку за руку и сжала её.

– Твоя очередь, – скрывая боль, почти жестоко сказала Мария.

– Отец заболел. Мать умерла за пару лет до моего тринадцатилетия. У нас не было денег. Не было возможностей в той деревне. Мы перебрались в город, чтобы найти какой-то заработок. Купить лекарства для отца. К сожалению, он умер раньше. Я мыла посуду, где мне позволяли, брат был старше на два года. Его наняли разнорабочим в порт. Так и жили. Пока к нему не пригляделись, – Клара слегка опустила голову, её глаза словно потемнели.

– Что значит пригляделись? – Мария боялась ответа так же сильно, как и хотела его услышать.

– У него был дар. Он прятал его от меня. Смотрел в глаза и лгал. Но я тоже хороша. Он как-то пытался до меня достучатся, говорил, что разговаривал с мамой, ну, после её смерти. Я его тогда ударила, хоть и была совсем мелкой.

– Он мог говорить с мёртвыми?

– Да.

– Где он сейчас?

– Его забрали в академию чародеев. Прямо с работы. Он присылает мне деньги, в конверте. Присылает! Тут с холма спуститься делов-то! А он…

– Вы ни разу не виделись после?

Клара махнула рукой, и Мария не поняла для чего: показать, что ей все равно на брата или чтобы сдержать слёзы.

– Виделись. Он приходит. Не часто, но приходит. И вроде сидит рядом, те же повадки, тот же голос. Но я никак не могу к нему привыкнуть. К его лицу. Он словно сквозь меня видит. Не знаю, как объяснить. Не чувствую я его, понимаешь? – Клара повернула голову и впилась глазами в Марию в поисках понимания. Девочка прекрасно знала это чувство. Одиночество, страх, что тебя никто не понимает. Оттого ей было ещё тяжелее говорить:

– Прости, но мне кажется именно твоего брата я и ищу. Мне нужна его помощь.

#

Канализация представляла из себя вонючий лабиринт с низкими потолками из серого кирпича. Галахад старался идти по узкому бордюру, но то и дело проваливался одним башмаком в воду. Голову он чуть-чуть пригибал и всё думал – как он будет драться в такой тесноте и в такой вони. От второго фактора у него слегка кружилась голова. Даже нос надолго не заткнёшь.

Галахад ожидал нападение с каждого угла, поэтому крепко держал меч двумя руками. Рыцарю не хотелось умирать здесь. При любом другом подвиге, но не здесь. В битве бы с драконом, а не в канализации. В случае смерти, Галахада никто не найдет. Никто не будет сюда спускаться. Его тело будет гнить здесь вечность.

Вода заплескалась. Совсем близко. Галахад резко обернулся, вытянув меч вперед. Никого. Неужели от этой вони ему стало мерещиться всякое? Надо идти дальше. И с каждым новым шагом, Галахад говорил про себя, что даже если он встретит это чудище, здесь невозможно драться. Слишком тесно. Если на него нападут…

Не успел рыцарь завернуть за угол, не успел закончить мысль, как его сбило с ног. В глазах потемнело. Он ударился о дно. Грязная канализационная жидкость проникала под одежду, в рот, нос, в уши. Он чувствовал, как по его спине что-то прыгало, что-то тяжелое, оно пыталось вцепиться когтями в тело. Галахад этого дожидаться не стал. Упершись руками о дно, он одним сильным толчком поднялся на ноги. Существо ударилось о потолок и упало назад. Громкий всплеск.

Рыцарь не оборачивался. Он искал в грязной воде свой меч. Вот он! Поворот.

Галахад испугался. Из воды поднималась ни то рыба, ни то жаба, ни то человек. Длинные толстые ноги в чешуе, круглое жабье туловище с плавниками и руками! С одним глазом. Большим и зелёным.

Рыцарь и чудище посмотрели друг на друга. Оценили. Галахад рванул на него, целясь прямиком в глаз. Чудище присело и тут же резко отпрыгнуло! К стене! Обошло Галахада и приземлилось за спину. Рыцарь развернулся в то же мгновенье. Но монстр уже летел на него ногами вперёд, в солнечное сплетение…

Дышать стало тяжело. Так и не осознав, что именно произошло, Галахад полз по дну канализации. Он полз прочь, не в состоянии вспомнить, как драться и какую тактику применить.

Чудище поднялось на ноги, затопало, заплюхало по воде. Приближалось. А Галахад всё думал, как бы не умереть здесь: «Гроза драконов, погиб от рук лягушки!». На него наступили. С такой тяжестью, что рыцарь не смог сдвинуться на с места на дюйм! Кислород в легких заканчивался, в глазах темнело. Галахад бросил попытки сопротивляться. Он больше не бился, как рыба бьётся в луже.

– Клаудия… – успел прошептать он.

#

– Извини, Мария, но мне кажется, ты не понимаешь, о чём просишь, – Клара встала с дивана, взяла пустую кружку из-под чая и направилась к двери.

– Ты права, – Мария также поднялась на ноги, – не понимаю. И всё же, – её голос задрожал, – прошу об этом. Посмотри на меня, – девочка развела руками, – посмотри на мою бледную кожу, на уставшие глаза. Сколько я проспала? Солнце давно встало. А я такая же уставшая, как и вчера. Эти кошмары, они… – Снова подавилась она этим словом, будто костлявая рука становиться ближе с каждым произношением, – они убивают меня, – Мария резко села обратно на диван, опустила голову и прошептала, – я не хочу умирать. Мне тринадцать лет, чёрт возьми.

Как и надеялась девочка, Клара села рядом, выдохнула.

– Даже если я отведу тебя в академию, что ты думаешь произойдёт? Мой брат тебя вылечит? Так просто? Скажет несколько слов над твоим телом? Его руки засияют, и ты почувствуешь себя лучше?

– Я не знаю. Галахад…

– Это магия мертвых. Она не спроста так называется. И Галахад должен был это понять.

– Он понимает, и всё же, ищет такого мага. Я ему доверяю. Поэтому и прошу, свяжись с братом, пожалуйста.

#

Вонь, казалось, проникала под кожу. Тело болело под тяжестью промокшей одежды. Галахад почувствовал сначала жар, затем озноб. Боль в груди утихала. Он глубоко вдохнул и услышал голос.

Его зовут? Нет, будят.

– Сэр Галахад, очнитесь! – пауза, – я правда не хочу давать вам пощечину, сэр Галахад!

Рыцарь открыл глаза. Вся канализации кружилась. Мужчина перед ним никак не хотел быть опознан сознанием.

– Слава богу, очнулись, нам надо уходить!

– Кто…ты?

– Это я, Йохан!

– Что…ты здесь…делаешь?

– Не я смог вас бросить. И о чем я только думал! О чем думал мэр⁈ Отправлять вас одного в эти узкие тоннели! Простите. Тут очень сильно воняет, надо уходить.

– Дай мне мгновенье.

Потребовалось чуть больше времени, чтобы прийти в себя. Наконец, когда Йохан перестал троиться в глазах и когда канализация приняла своё законное место на земле, Галахад смог встать. И сразу же он увидел чудовище. Мертвое, с мечом в спине.

– Это я его так? – засомневался рыцарь.

Йохан почесал затылок. Ему стало неловко.

– Нет. Это я его так. Вашим мечом. Чудище было отвлечено, кхм, на вас. Не заметило, как я подошел. Я взял ваш меч, что валялся у него за спиной и проткнул эту самую спину.

Галахад подошёл к чудищу. Оно и вправду напоминало большую жабу: зелёную, уродливую, с человеческими ногами, но с жабьей ловкостью.

Рыцарь вытащил меч, и из спины прыснула красная кровь.

– Тебе повезло, Йохан. Заметь оно тебя…

– Я знаю.

Галахад вытер меч о спину чудища и отправил в ножны.

– Что-то я совсем размяк.

– Вы о чем?

Галахад повернулся к Йохану.

– Отправиться в канализацию, понять, насколько она тесная, и всё равно идти дальше, охотиться на чудище, о котором я ничего не знаю… Я мог себе такое позволить в двадцать пять лет, но сейчас?

– Вам просто не повезло.

– Нет, Йохан, я слишком долго этим занимаюсь, чтобы понять – удача здесь ни при чём. Я поддался эмоциям. Я так сильно хочу спасти Марию, что перестаю думать здраво. Вцепился в её спасение. Я её едва знаю. Она не моя дочь, зачем я в это полез? Ей повезло, что я проходил мимо, что потерял свою жену и остался ни с чем, – Галахад резко развернулся, подошел к чудищу и взял его за одну из длинных ног, посмотрел на Йохана. – Возьмись за вторую ногу, потащим эту хрень мэру. А после я тщательно и долго подумаю – нужно ли мне всё это.

Глава девятая

Он не забудет это чувство. Оно начинается почти незаметно, распространяется по телу словно чума с каждым вдохом. Столько хороших воспоминаний просачиваются, как песок между пальцев, уходят навсегда. Кажется, что навсегда.

Он цеплялся за них, но они не приносили радости – лишь сожаления.

Он вспомнил, как ему было одиноко, как выживал суровыми зимними ночами. Как немели конечности и хотелось к матери. Снова увидеть отца, заговорить с ним. Вспоминал все упущенные возможности. Вспоминал её. Вспоминал, как потерял её. Боролся с воспоминаниями, чувствами. Не их хотел поднимать. Только не о ней.

Внезапно, ему разонравилась эта идея. Он завертелся на столе, замычал в кляп. Просил его остановится. Человека в робе чародея. А тот смотрел на него так жалостливо, будто понимал, почему тот просит. Будто тоже знал…знал её.

Он уснул. Но боль настигла его и там. Столько одиночества! Как он выносил его раньше⁈ Как не покончил со всем этим⁈

За ним гнались монстры. Не обычные, а те, которых он больше всего боялся. Они были так близки. Но никогда его не ловили. Это было самое ужасное – вечная погоня. Неизвестность: как именно его разорвут.

#

Он проснулся с первыми лучами солнца. В комнате, заставленной такими же столами на котором лежал и он. Было прохладно, по его голому тело прошел озноб.

– Кто-нибудь? – крикнул мужчина.

Ему не ответили.

Опустив ноги на холодный пол, мужчина слез со стола. Он осмотрел руки и ноги. На них были синие следы от повязок.

Дверь из комнаты оказалась не заперта. Мужчину встретил длинный тёмный коридор. Именно по нему он сюда и попал.

– Кто-нибудь⁈ – повторил мужчина.

– Мы не думали, что вы так рано проснётесь, – голос появился раньше, чем его владелец.

Мужчина его узнал – тот же чародей.

– Возьмите, оденьтесь, – чародей протянул одежду.

Они вернулись в комнату. Чародей до конца открывал шторы, пока мужчина одевался у стола.

– Как ощущения? – спросил чародей.

– Гарет, зовите меня Гарет.

– Хорошо, Гарет. Тогда зовите меня Хельмут. Как ваши ощущения?

Гарет опёрся руками о стол и присел на него. Громко выдохнул, задавая тон ответу.

– Вы будто всю радость из меня высосали. Жутко было, – он подумал, говорить ли дальше или нет, но всё же продолжил: – Не знаю, Хельмут, не знаю. – он посмотрел на чародея и подумал «черт с ним» – я словно почувствовал смерть. Это странно же? Не должно быть так?

– К сожалению, это чувство приходит ко всем сюда обратившимся. Магия мертвых… она пробуждает внутри человека смерть. Душа тянется к ней, наряду с разумом.

Гарет почти улыбнулся от облегчения. И всё же это не давало ему покоя.

– Я всё ещё чувствую её внутри. Так будет всегда?

– Побочный эффект. Может длиться неделю, а может и годы. Такова цена.

Гарет опустил голову. Посмотрел на свои ладони, затем на ногу, которая еще вчера была вся черная. Стоило оно того?

Хельмут подошел поближе.

– Слушайте, мы вылечили вашу ногу, всего лишь ногу. Такое лечении не требует больших затрат магии мертвых. Да, возможно наступит момент, когда вы захотите покончить с жизнью, дотронутся до той магии, что внутри вас оставила след. Но это пройдет. Вам нужно быть начеку первое время. Я уверен, с вами всё будет в порядке.

– Откуда вы знаете? – Гарет сжал кулак, его жилы на шее проявлялись, – вам становится плевать на людей, как только они выходят отсюда. Я видел, что случалось с…с такими как я, с вылеченными.

– Тогда зачем вы обратились?

– Я был напуган! – Гарет соскочил со стола, – не стоило вас слушать, не стоило слушать себя. Я идиот! Какой же я неудачник, вся моя жизнь ни к чему не привела.

– Гарет! – крикнул волшебник, отрезвляя его.

– Что?

– Отрицательные мысли в вашей голове – за ними и надо следить!

#

Хельмут – самый молодой волшебник, которому подвластна магия мертвых. На его голове ни одного седого волоса, а на лице растет лишь небольшой пучок над губами. Под глазами еще нет морщин, нос маленький, почти женский, острые скулы. Лицо бледное, но глаза яркие, голубые.

Хельмуту было шестнадцать, когда он сестрой покинул родную деревню. В семнадцать его заметил в порту один из чародеев – седой, угрюмый, но с добрым сердцем.

Хельмут прознал про его доброту почти моментально: когда тот кормил портовую собаку, остатками хлеба из кармана.

– Я видел эту собаку, вчера, – обратился седой к Хельмуту, который подглядывал за ним из-за угла деревянной постройки, – и видел мертвой. Неподалеку отсюда. Её погрызли крысы.

Хельмут вышел из своего укрытия. Его нестриженые волосы трепал морской бриз.

– Я не мог пройти мимо.

Седой бросил кусок хлеба на землю и поднялся на ноги. Он был выше Хельмута на две головы, хоть тот и был из высоких.

– И часто ты так не можешь пройти мимо?

– Нечасто. Я боюсь, как бы меня не заметили. Я знаю, что это за магия. Какой именно я владею. Людям такая не нравится.

– А ты знаешь, что будет, если ты случайно переусердствуешь?

– Да, я могу случайно сделать бессмертной и её, и себя. От переизбытка магии.

– Кроме того, собака может перестать есть, потому что не захочет подниматься на ноги. Будет лежать, почти неподвижно и морить себя голодом.

Хельмут сузил глаза и посмотрел на собаку, полную жизни, поедающую хлеб. Указал на неё.

– Вот же она, живая, здоровая, о чем вы говорите?

– Ты поселил внутри неё чужеродную силу. Силу мертвых. На некоторых она почти не влияет, других меняет до неузнаваемости.

Хельмут сделал шаг назад. Его лицо поразило осознание. Рот слегка приоткрылся, глаза намокли. Он вспомнил свою мать. Как она стояла ночью на кухне. Сгорбленная, с опущенной головой. Она смотрела на столовый нож. Резко дёрнулась, когда заметила сына в темноте.

– Мне кажется она меня за это ненавидела.

– Кто? – поинтересовался волшебник.

– А я всего лишь хотел ей помочь.

Хельмут вспомнил то утро.

– Мама! – крикнул он, подбегая к трясущемуся телу. Её глаза, полные паники, цеплялись за мысль о сыне. Он не должен был видеть её такой, – Что происходит?

Она не могла вымолвить слова. И это было к лучшему. Поддайся рот её воли, дом пронзил бы крик ужаса. Что-то внутри неё разорвалось. Сердце толкало кровь к внутреннему фонтану.

Хельмут закрыл глаза, сжал кулаки, выдохнул, затем вдохнул. Если он не возьмёт себя в руки, матери придёт конец, и он никогда себя не простит.

Его руки опустились ей на живот. Он глубоко вдохнул и прислушался к внутренним силам. По рукам пошел жар…

– Ты спас ей жизнь, – сказал седой чародей.

– Она изменилась. Не была прежней. И я не понимал почему. Это я во всём виноват, – Хельмут рухнул на землю, собака отпрыгнула и залаяла от неожиданности.

Чародей махнул на неё рукой, и та сразу успокоилась, отбежала в сторону.

– Ты не мог знать. Ты сделал то, что должно сыну.

– Она позже, несколько месяцев спустя покончила с собой, из-за меня… – Хельмут не мог сдержать эмоции, его глаза покраснели, руки сжались в кулаки и ногти впились в мягкую кожу, – Я убил свою мать. Как я могу после этого смотреть в глаза сестре?

Чародей сел рядом.

– Меня зовут Альмогорт, я из академии чародеев. Я не могу обещать тебе искупление, но благую цель дать могу. Твой дар можно применить на благо.

Хельмут повернул голову и оказался лицом к лицу с чародеем. Выплеснул со злостью:

– Это проклятье, не дар.

– Нельзя воскрешать мертвых или умирающих. Исключение – солдаты, которые должны продолжить бой.

– Мой отец, он умирает. Я не могу его спасти?

– Не можешь. Но мне кажется ты об этом уже догадывался, не так ли? Даже без моих слов. Ты боялся, что смерть матери – твоя вина? И я не думаю, что ты случайно выбрал этот город. Почему ты покинул деревню?

Хельмут хотел ответить сразу, но резко встал.

– Откуда вы знаете, что я покинул деревню?

– Мы не причиним тебе вреда, – Альмогорт встал и надвигался на парня.

– «Мы»? —лицо Хельмута скрылось под тенью чародея.

– Чародеи академии. Мы чувствуем таких как ты. И мы хотим, чтобы ты пришел к нам. Познал свой дар.

– Что если я не захочу познавать этот дар?

– Твое право. Но знай, что с годами он растворится. Обыденность и старость разбавит его свойства. К сорока годам ты не сможешь воскресить и червяка.

– Может быть, так мне и надо, за то, что я сделал?

Хельмут уперся в деревянную стену складского дома. Альмогорт подошел и положил руку ему на плечо.