Текст книги "Смерть Рыцаря (СИ)"

Автор книги: Александр Павлов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 20 страниц)

– Я вас спасла, ведь так? Без меня вы бы пропали на границе Волариса, так?

Оба кивнули.

– А кто, по-вашему, спас меня?

Мария и Галахад снова переглянулись. Убедились, что думают об одном и том же.

– Предыдущий, – ответил рыцарь.

– Да. Он меня всему научил. Как дарить души другим. Одни боги знают, сколько лет он провёл здесь, в этой клетке, пока я его не сменила.

– Но что с ним стало? – спросила Мария.

– Он ушёл, решил, что лучше быть скитальцем. Без чувств, без сожалений. Он оставил меня одну. Впрочем, это было давно. Теперь моя очередь… – София хотела что-то еще добавить, но резко замолкла.

– Как давно ты здесь? – Мария начинала понимать и слегка догадываться, кого она повстречала. Девушка была отдалённо похожа на одного интересного мэра. Напоминала о нём своими повадками.

– Не помню, может, даже не знаю.

– Где ты жила? Откуда ты?

София попыталась вспомнить, что с ней было до всего этого. Попыталась ухватиться за воспоминания, как за последнюю уплывающую доску посреди бушующего моря.

– Я перечила отцу и жаждала приключений. Не хотела жениха. Это последнее, что ещё не сгладил Воларис, – ответила София.

У Марии сжалось сердце от жалости, от печали.

– Воларис, он забирает память? Можно ли её вернуть, если мы выберемся? – спросила она, думая, что именно это хотел бы знать Жанпольд.

– Выберемся? – удивлённо спросила София и посмотрела сначала на рыцаря, затем на девочку, – не будьте такими наивными. Вы либо сидите в этом храме со мной либо идёте в город и остаётесь там навсегда. Другого не дано.

– Но если вдруг? – наставила девочка. – Потому что там, дома, тебя ждёт твой отец – Жанпольд. Ждёт и любит тебя. Он так мне и сказал. О том, как сильно любит тебя. Мы должны попытаться!

Мария хотела думать, что говорит за всех, но София не воодушевилась её напором и ответил вопреки ожиданиям:

– Вы можете пытаться сколько угодно. Вы не первые, и уж точно не последние. Но я останусь здесь. У меня кровь на руках, за которую я должна расплатиться. И пока стрелы не кончились, я буду исполнять свой долг.

Глава двадцать первая

На холме, как и говорила бабушка, стояли два камня. Каждый – под семь метров высотой и около двух метров в ширину. Камни тёмные с серым оттенком.

Пока королева Мария поднималась к ним, ей казалось, что они на неё смотрят, будто знают её. Родителей её помнят.

Внизу, у дороги, стоял извозчик. Он покуривал самокрутку от нервов: скоро начнёт темнеть, а возвращаться, не видя дорогу, да ещё и с королевой в пассажирах, ему не хотелось.

Ветер становился всё сильнее и сильнее с каждым шагом Марии. Она поднималась и думала о бабушке и родителях. Почему они скрывали эти камни? Почему скрывали бога, которому поклонялись? И неужели то, что произошло с деревней, как-то связано с рождением её сына? Конечно, последние несколько лет в королевстве были не лучшие. Она знала про частые дожди, знала про портящийся урожай, но не понимала масштабы. Зима была намного холоднее привычной. Курицы несли меньше яиц, чем обычно, и их мясо было другим на вкус. Так было со многими животными: они не только отличались по вкусу, но и выходили худее. Сколько их не корми, веса набрать не получалось.

А ещё и дни. Что с ними стало? Они стали короче, ночь – длиннее. Недавно вышла книга одного из профессоров о том, как много изменилось за последний год. Но ей в голову не приходило связывать с этими изменениями рождение своего сына. Безумие! Он то в чём виноват? В том, что родился с рогом?

Мария поднялась на холм. Ветер обдувал с ног до головы. Больше всего это чувствовали её уши. Она прикрыла их руками осматривая камни. Кто их сюда поставил? Как именно это было сделано? И главное – зачем?

Марии не понравилось, какие чувства стали вызывать эти громадины, словно нависающие над ней. Камни стояли на расстояние двух метров напротив друга. Марии, стоявшей между ними, стало тесно в их окружении.

Камни были тёмными и довольно гладкими, кем-то обработанными. Мария подошла к левому камню и прикоснулась к нему, погладила. На нём не было никаких узоров или письмен. Он был абсолютно голый. Обойдя второй камень, Мария не нашла отличия от первого. Как будто стоял всего один камень, а второй являлся отражением оного.

Королева выдохнула. Да, это были очень странные и высокие камни. Но кроме небольшого ощущения чужеродности, они не вызывали в ней никаких чувств или тревог. Тем более чего-то магического. Кто знает, зачем сюда их поставили люди? Забавы ради или припугнуть кого. Это могли быть памятники или статуи, которые по какой-то причине не удалось обрамить. Всего лишь достопримечательность, ещё и не готовая, забытая.

Кивнув сама себе, Мария с лёгкой улыбкой, которую почти невозможно разглядеть незнающему куда смотреть человеку, повернулась к камням спиной и зашагала прочь.

Ветер ударил в лицо, перебивая дыхание. Мария отмахнулась от него и закашляла. Слишком уж неожиданно это было. Она сделала ещё несколько шагов прочь от камней, и ветер ударил с новой силой. Мария отвернулась от него подставляя спину, но перед этим она увидела извозчика на дороге. Он спокойно стоял в шляпе, которую не сдувал ветер. Ветер был только у неё на холме.

– Я знаю… – неожиданный голос раздался со стороны камней.

У Марии кровь застыла в жилах. Сердце закололо с такой силой, что она согнулась. Сделав волевое усилие, она подняла спину и развернулась к камням. Ветер затих. Среди камней никого не было.

– Кто здесь? – Мария пыталась заглянуть за камни в надежде, что кто-то прячется там.

Следы от обуви в траве были одни – её. Значит – показалось, привиделось. От ветра или от усталости, накопившейся за весь день. Она хотела найти что-то среди этих камней, верила, что найдёт. Уверенность в этом и утомлённость, накопленные за день, должно быть, повлияли на разум.

Мария снова развернулась к карете, надеясь, что в последний раз. Но не успела она сделать и шага прочь, как среди этой тишины, где отсутствовал даже ветер, прозвучали слова:

– Я знаю это лицо… Я его уже видел…

Голос не доносился с какого-то определённого места или стороны, нет, он был повсюду, вокруг неё.

– Кто ты, что стоишь передо мной? – спросил тот же голос.

– Кто ты? – ответила Мария шёпотом.

Никаких слов за этим не последовало. Вопросы остались без ответов. Но на холме что-то изменилось. Трава посерела, при том что солнце светило так же ярко. Оно словно не добиралось до земли, его что-то останавливало.

Мария огляделась по сторонам и заметила, насколько изменилась округа. Деревьев стало меньше, а сам холм будто бы стал ниже. На том месте, где должен был стоять извозчик, было пусто. Ни его, ни кареты, ни дороги.

День потемнел еще сильнее, но это была не ночь. Солнце не позволяло погрузиться пейзажу во мрак. Тьма поднималась с земли и сталкивалась с солнечным светом. Они боролись между собой.

– Галахад! – раздался резкий, пронзительный крик из-за горизонта, – Галахад!

Королева пыталась рассмотреть то далёкое поле, откуда доносятся крики.

– Галахад!

Голос был ей знаком и почему-то неприятен. Голос девочки, находящейся в ужасе, в беспомощном состоянии.

– Мария! – раздался голос мужской, крепкий и приятный. Он придавал уверенности и безопасности. – Мария!

– Галахад!

За горизонтом вспыхнул свет. Ярко желтое свечение раздувалось шаром, увеличивалось, пока не достигла своего пика и не начало уменьшаться обратно, оставляя Королеву теперь уже в полной темноте. Вместе со светом пропали и голоса за горизонтом. Крики имён заменило шуршание травы у Марии за спиной. Обвиняя в этом ветер, она всё же обернулась, чтобы убедиться. Но ничто не могло подготовить её к увиденному. Хоть она их и не помнила вовсе, всё же смогла узнать по чувствам, пробуждённым внутри. Перед ней стояли два самых родных, самых близких когда-то человека.

– Мама?

Женщина, вышедшая из тени вместе с мужчиной, улыбалась. Они держались за руки.

– Папа?

Мужчина наконец узнал свою дочь и улыбнулся в след за своей женой.

– Как прекрасно ты выглядишь, – сказала мать Марии с теплотой в голосе.

Мария понимала, что с ней что-то происходит. Будь это галлюцинации или магия, но она не могла видеть родителей в живую, по-настоящему. Не могла.

– Что…что вы здесь делаете?

– Что ты здесь делаешь? Тебе здесь не место, – ответил отец. Его радость от встречи улетучилась, когда он понял в какой она опасности.

– Где мы? – Мария хотела обнять их, столько всего рассказать, но всё ещё находилась в шоке и ей не хватало сил даже сдвинуться с места. Она смогла лишь произнести несколько слов: – Я минуту назад была на холме между камнями, а сейчас всё почернело, и я вижу только вас двоих.

Отец с матерью развернулись друг к другу.

– Она не с нами? Как она может быть не с нами? – спросила мать.

– Если она не понимает, значит, с ней этого ещё не произошло, – ответил отец.

– Я мертва? – перебила Мария.

– Нет, нет. Ты ещё жива. Более того, у тебя есть шанс принести людям жизнь! – утешила мать.

– О чём вы говорите? Что с вами случилось?

– Это всё моя вина, – ответил отец, – я был слишком слеп, чтобы увидеть.

С каждым новым словом голоса родителей становились всё тише. Мария заметила это.

– Ты должна услышать нас доча, – начала мать настойчиво, повышая голос, – Мы заперты.

– Что? Что это значит?

– Я думаю, он хочет использовать наши души.

– Кто⁉

– Бог! – крикнул отец, не двигаясь с места, – тот, кому мы поклонялись! Он использует наши души, чтобы добраться до твоей. Тебе нельзя… мне жаль это говорить, но тебе нельзя любить. Не выходи замуж.

Мария не понимала, как они могут говорить ей такое при первой встрече за столько лет.

– Вы не мои родители. Я не думаю, что должна верить этой иллюзии.

– Это звучит безумно. Я понимаю, – ответил отец и попытался подойти поближе и коснуться дочери.

– Нет! – крикнула мать, схватила отца за плечи и оттянула на себя. – Мы не знаем, что произойдет, если ты до неё дотронешься!

Тогда отец посмотрел на дочь с тяжелым сожалением на лице и сказал:

– Тебе нельзя рожать. А если родишь – убей дитя.

Мария не могла поверить этим словам. Если это действительно её родители, почему они говорят о таком? О детоубийстве! За что они так поступают с ней? Собственные родители пытались запретить ей быть счастливой! А когда поняли, что остановить это невозможно, готовы оскорбить её сына, её кровь!

– И почему же я должна вас послушать? – с отвращение бросила в них Мария.

– Иначе Воларис падёт, – ответил отец. Вместе с матерью он растворился в темноте. Тьма исчезла, оставив молодую королеву, сироту, среди зелёного поля, среди этих дурацких камней и ярко-жёлтого солнца. Оставляя её в полной тишине.

Мария не сказала ни слова извозчику, когда садилась в карету. Она ничего не скажет своему мужу, когда приедет. Давным-давно она похоронила своих родителей и так же похоронит их последние слова, последнюю с ними встречу. Ведь они не могли быть её родителями, нет. Те давно уже умерли, а может их никогда и не существовало. Те родители, что любили её и жили в обрывках её детских воспоминаний. И она готова поставить свою жизнь, своё счастье на то, что те родители, живущие во снах в ночи, никогда в жизни не сказали бы эти ужасные слова. «Тебе нельзя рожать. А если родишь – убей дитя». Мария никогда не сделает этого. Она вычеркнет этот день из своей памяти, похоронит его раз и навсегда.

Глава двадцать вторая

На улице возле храма было безопасно. Так сказала София, и пока не было причин ей не доверять, поэтому Мария вышла наружу.

Сразу на глаза попалось пустое стойло для лошадей. От мысли, что им не пользовались сотню лет, Марии стало не по себе. Будто она смотрит на конструкцию, которая должна была сгинуть, оказаться вдали от каких-либо глаз. Но вот оно стоит. С крыши свисает одна доска на двух-трех гвоздях, болтается и скрипит, делая свой вклад в изобилие мрака, стоявшего повсюду.

Справа от входа в храм в землю вкопана лавочка. Мария подошла к ней, потрогала. С виду эта лавочка казалось промокшей, разваливающейся, давно сгнившей изнутри. Прикоснувшись же к ней, Мария обнаружила, что она сухая, и на ней вполне можно сидеть. Так здесь было со многими вещами. Они казались при взгляде одними, на деле же нет. Весь храм давно должен был сложиться, похоронить себя под землей.

Мария села на лавочку, прислонилась затылком к стене храма и глубоко вздохнула. Она не могла поверить, что они это сделали. Добрались до Волариса. Умудрились при этом остаться в живых. Только сейчас она смогла осознать, как сильно она сомневалась в их способности добраться до сюда живыми, сесть на эту лавочку. Часть её всё ещё думает, что они так и не смогли. Лежат на замёрзшей траве или вообще может – пали от мечей солдат Боромира. И всё это – лишь загробный мир или предсмертная иллюзия. А может быть, она осталась «Там». С чудищем, несоизмеримым, жаждущим заполучить её.

Мария могла видеть то, что было впереди неё: поля, серая трава. К этому тоже нужно было привыкать – к новому образу мира. Эта была не ночь, в темноте сложно что-то разглядеть, тут всё по-другому. Её руки, эта лавочка, стойло для лошадей – она видела их отчётливо, как днём. Но в том то и дело, землю окутал не день, а скорее его извращенная версия. Словно черное небо производило свет ему подобающий.

Чуть позже, когда мысли Марии зациклились на том же поле, что впереди, на опасностях их поджидающих, когда эти мысли становились ей во вред, не давали успокоится внутри себя, из-за двери появился Галахад. Он не вышел спокойно, а почти выбежал, словно кто-то в опасности. Увидев Марию, которая сидела на лавочке, он стал спокойнее. Мария могла это определить по высоте его плеч. Он их всегда поднимал, когда был на стороже.

– Как тебе пейзаж? – спросил он, медленно подходя и смотря в сторону поля.

Мария пожала плечами, но как только осознала, что он на неё не смотрит, ответила словами:

– Не знаю. Кажется, я должна быть поражена, удивлена. Я не профессор, не знахарь, но точно знаю, что солнце даёт нам свет, способность видеть. А здесь совсем по-другому. Солнце нет, свет есть. Серый свет. Такое ты видал за свою жизнь?

Галахад сел рядом с Марией, оценивая вид. Он не знал какой ответ хотела услышать девочка. Что он когда-то такое видел? Нужно ли утешить её, создать ощущение безопасности? Ведь сложнее боятся неизвестности, когда один из вас уже её видел. Или же быть честным с ней? Последнее, что ей нужно, это ложь перед гибелью.

– Нет, я никогда такого не видел, – ответил Галахад.

– А не знаешь, что может это вызвать?

– Магия.

– Какого рода? Чтобы покрыть такую площадь…

– Мария…

Галахад взглянул ей в глаза. Она сразу всё поняла. Он боялся, но не хотел об этом говорить и выдать себя. Дальнейшие расспросы заставят их думать о вещах, о которых им думать нельзя. Только не сейчас. «После» – подумали они оба, глядя в поле, – «если мы выживем, то начнём раздумывать о том, в какой опасности тогда оказались. После».

– Как ты себя чувствуешь? – спросил Галахад, – с двумя то душами.

Мария снова пожала плечами. В этот раз рыцарь это увидел. Но от того ей стало хуже на…душах.Внутри неё находилась главная ценность человека, сидящего напротив. А она так просто пожала плечами, будто ей все равно, несёт ли она это золото или нет.

– Прости, я не подумала. Я не знаю, ещё не осознала. Я ещё в шоке. А ты то как без своей души? Мне это надо у тебя спрашивать.

И Галахад то ли из вредности, то ли для того, чтобы разрядить обстановку, тоже пожал плечами. После этого они долго молчали.

– Когда мы выдвигаемся? – спросила Мария. – Хотелось бы поскорее покончить с этим.

– Нас ничего не держит. Хоть сейчас.

Мария смогла определить по интонации: отправляться он не хотел.

– Мы можем остаться, посидеть еще.

– Ты знала, что все мои подвиги записаны? – почти неожиданно сказал Галахад.

Мария растерялась от подобного вопроса. Ранее он никогда не спрашивал у неё что-то про себя.

– У многих рыцарей они записываются. Я знала это. А что?

– Кто здесь, чтобы записать этот? Это плохой знак. Первый подвиг, который я должен совершить спустя столько лет с последнего и некому поведать об этом по ту сторону. Случись что, никто никогда не узнает, что я, как великий рыцарь – вернулся. Я кану, как пьяница, как убийца любовника жены, как напавший на солдат короля, как похититель девочки. Всё моё наследство, мои достижения будут запятнаны навечно.

София должно быть услышала часть разговора. Она выглянула из-за двери и тщательно изучила лицо Марии и её выражение.

– Он не часто об этом говорит?

Мария лишь удивлённо покачала головой.

– Будто это другой человек?

Теперь же Мария кивнула.

– Вот так и проявляется душа незнакомца.

София вышла из-за двери и встала рядом с ними. Галахад хотел подвинуться и дать ей место сесть, но она махнула рукой, как бы говоря «не стоит».

– По себе знаю, каково это. Чужие мысли, чужие слова, иногда даже чужие воспоминания. Всё это смешивается друг с другом. Воспоминания Галахада, чувства души того бедняги, застрявшего не в своём теле. Привыкайте к этому.

Галахад тряхнул головой, словно что-то попало ему в волосы. Затем он замер, чуть приподнял руки со скамьи и приоткрыл рот. Его глаза побегали в стороны, и он выдохнул. Руки опустились обратно.

– Могло быть и хуже, – сказал он.

Мария заметила, как его лицо стало более знакомым для неё. Голос слаще. Будто он только что вернулся откуда-то.

София оскорблённо ухмыльнулась, фыркнула и отвернула голову в бок.

– Куда ж ещё хуже, – пробубнила она себе под нос, но все её услышали.

– Так скажи нам, – начала Мария и тут же запнулась. Кто это в ней говорит? Чья душа так напирает на девушку? – Скажи нам, чего ждать, что там, в Воларисе?

София обернулась к полю, куда уже смотрели рыцарь с девочкой. Ей вспомнилось, как много лет назад, когда только прибыла сюда, она так же смотрела на это поле и ей объяснял страж, какая участь её ждёт, если она решит отправиться к городу. Он смог её остановить, изменить её судьбу. От того она злилась ещё больше, вспоминая как он сам бросил её. Стоит ли их отговаривать, чтобы потом они смотрели, как она сдается?

– Я сама там никогда не была, только видела, как туда уходили. Но я слышала о боге. Об упокоенных душах. Подойдете к воротам – ещё сможете вернутся, но зайдя в город, никогда.

– Король там заперт, у себя в замке, – сказала Мария, – нам необходимо его отыскать. Он – ключ к моему исцелению. Там, за пределами Волариса, меня мучили кошмары, убивали меня. Как бы это странно не звучало, но это королевство – единственный шанс меня излечить. Я видела Якова во снах, он зовёт меня.

София выдохнула с облегчением. Ей не придётся принимать решение. Они ни за что не останутся в храме. Им нужно в город. Если их нельзя переубедить, отправить на смерть становится проще.

– Значит вам нужен Воларис. Самое его сердце. Вы наверняка встретите Неведомого.

Галахад встал с лавочки, приблизился к Софии, словно готовясь её в чём-то убедить.

– Ты здесь дольше нас, видела больше. Думай, какая информации может нам понадобиться.

София вгляделась в лицо Галахада, нахмурилась и напрягла скулы.

– В момент, когда вы попадается в окрестности Волариса, что-то вытягивает ваши души. Я думаю, они летят в город, их туда притягивает. Какой-то магический артефакт, а может сам Неведомый это делает. Вы уничтожаете артефакт или каким-то образом убиваете Неведомого и мне кажется Воларис будет спасён. По крайней мере то, что от него осталось.

– Мы должны убить бога? Бога чего? – спросила Мария, и все втроём они уставились на бескрайнее поле.

– Ужасов? Тьмы? – сказала София.

– Галахад, – неуверенно позвала Мария, – как мы убьем бога? Ты когда-нибудь…

– Нет, – ответил он спокойно, всё еще смотря в поле. – Дракон – это был мой предел.

– Ты убил дракона? – резко повернула София голову к Галахаду. – Живого дракона?

То выражение лица, которое увидел Галахад, сбило его с толку. Обычно люди смотрят на него удивлённо, здесь же, София смотрела на него больше с надеждой. Будто мысли в её голове сложились в новые, приятные для неё. Тут же София резко забежала обратно в храм. Вскоре она вернулась запыхавшаяся и со стрелой в руке, но не такой, как другие, не обычной. Эта стрела была в два раза длиннее и во столько же толще. Вся в серебряном цвете с чёрным большим наконечником.

– Стрела из белого древа? – Галахад тут же узнал материал. Так же, он знал для чего такие стрелы делались: такими убивали драконов.

В те времена, когда шесть великих воинов истребляли драконов, многие пытались следовать их пути. Но обычные стрелы плохо справлялись с толстой шкурой этих чудищ. Решением этой проблемы стали стрелы из белого древа. К сегодняшнему дню белых древ на земле ещё меньше, чем оставшихся драконов.

– О нет, – с злорадным удовольствие протянула София, подходя ближе и поднося стрелу на раскрытой ладони. – Это не просто стрела из белого древа и не просто орудие для убийства драконов. Нет, эта стрела заколдована, как и та которая дала тебе душу незнакомца, – София приблизилась к Галахаду, словно собиралась его поцеловать. Вместо этого зашептала, будто боялась, что её услышит сам Неведомый, – ей можно запереть душу. И не какого-нибудь простого смертного, а невообразимо могущественную драконью душу. Нужно лишь убить её носителя, этой стрелой, нанести последний удар в самое сердце, пробить чешую.

– И где же мы найдем такого дракона? – спросил рыцарь.

Марии казалось, что он приблизился к лицу Софии ещё ближе, но ближе уже было некуда. Становилось неловко, и ей хотелось отвернутся и не мешать им.

– Здесь, в Воларисе. Черный, здоровый, шипастый.

Галахад отстранился, сделал шаг назад. Мария выдохнула. Ей не придется больше делать вид, что она смотрит куда-то мимо них и не замечает близости. И тут же вдохнула. Часть про чёрного, здорового, шипастого дракона дошла до неё.

– Не в первый раз я слышу это описание. И мурашки те же выскочили, – Мария посмотрела на Галахада. Она так близко его теперь знала, что могла понять по движению бровей, что он сначала вспомнил про Руфь, про пиратов, а затем, когда брови приподнялись, – как некий шипастый огромный дракон потопил корабль.

– Он совсем недавно был за пределами Волариса, – стал объяснять Галахад Софии. – Как такое возможно? Он не заперт здесь вместе с нами?

– В том-то и дело, – София улыбнулась своей правоте, – этот дракон, единственное существо способное покидать Воларис. Я почти уверена – это из-за его души. Никто не может удерживать такую мощь.

Мария не отрывала взгляда от лица Галахада. Он снова задумался, нахмурился. Все замерли, ожидая его вердикта.

– Значит решено… – сказано это было не так уверено, как ему и остальным этого хотелось, – придется убить дракона, поглотить его душу и…Надеяться, что она меня не разорвет.

– Это единственный известный мне путь, – сказала София с заботой, делая робкий шаг поближе к рыцарю, – и если кто и может овладеть душой дракона, то их убийца должен быть в этом списке.

– Но что насчёт заклинания, что ты читаешь, когда даришь душу из надломанной стрелы? Что ты её шепчешь? – спросил Галахад.

Искал ли он повод не сражаться с драконом? Мария не могла понять.

София вспомнила день, когда она узнала о заклинании и о его истинном назначении. Ей становилось грустно тогда, становится и сейчас. И каждый раз, когда она его применяет.

– Я шепчу обычные слова, пытаюсь успокоить напуганную душу, потерявшую тело. Вы должны были слышать крики, когда только сюда попали. Отголоски тысячи душ. Они все кричали без плоти. Будем надеяться, что душа дракона смелее наших.

– Значит, мы убьём дракона, – подытожила Мария, – выхода нет. Мы поглотим его душу, убьем Неведомого и спасем короля с его королевством. И меня в придачу. Звучит как план.

Глава двадцать третья

Он ел отвратительно. Её сын. Жир с его рта и рук капал на стол и тарелку с разодранной уткой. Он не притронулся к картофелю или овощам – он никогда их не ел, предпочитая только мясо. Причём в таких количествах, что любому шестилетнему мальчику был бы гарантирован больной желудок и тяжёлая ночь с рвотой и диареей. Мария никогда не видела, чтобы кто-то, не то что дети, ели так много.

– Сынок, может хватит? – спросила она тихонько, боясь помешать ему или спугнуть, словно хищника, поймавшему добычу.

Он ничего не ответил. Он никогда не отвечал. Однажды она попыталась вытащить из-под него тарелку. Тогда он закричал прямо ей в лицо, брызгая слюной, выхватил тарелку и резко придвинул к себе. И тут же затихал, начав чавкать. Иногда королева, глядя на своего сына во время еды, не могла есть сама. Её тошнило от еды. Она не могла выкинуть из головы это чавканье, эти блестящие от жира губы.

Но зачем она сидит рядом с ним за этим столом? Потому что так велит традиция? Потому что иначе нельзя? Зачем она поддерживает эту традицию общей трапезы? Они никогда не будут похожи на тех, кто изображён на портретах в холле. Это всё фарс. У них нет ничего общего с королевскими семьями прошлого. Особенно у него.

Мария взглянула на серебряный нож для масла. Он лежал в таком положении, что в нём отражалось макушка сына. А вместе с ней – здоровый рог, выпирающий изо лба. Её муж давно перестал измерять рог. Ему достаточно взглянуть на сына, чтобы ужаснуться. Зачем ему сантиметр?

Она смотрела на серебряный нож и вспоминала слова отца. Теперь они казались ей не такими плохими. Да, то, что он говорил было безумием. Но что, если он был прав? Что если Леонард, её сын, действительно предвестник кары божьей? И дело было не только в чавканье.

Для шестилетнего мальчика, его способности поражали её. Он уже сейчас писал и читал лучше любого в замке, даже летописцев. Всё свободное время он посвящал книгам. Будто что-то судорожно в них искал наперегонки с чем-то неведомым. Все дети, с которыми он общался, тут же отдалялись от него. Он не любил играть, не любил общаться. Он любил только учиться. Это отдаляло его от других детей.

Казалось, среди всех странностей Леонарда, стремление к знаниям должно утешать Марию. Ведь он будущий король. Он обречён нести это бремя и все его недостатки. У него никогда не будет друзей, которым он будет доверять всецело. Королю этого не позволено. Ему не нужно будет очаровывать женщин, они сами повалять в его сторону, будь у него ещё два рога в придачу. Но знания нельзя купить, нельзя им приказать появиться в голове. Мудрый король, тянущийся к книгам с юных лет – не о таких ли правителях слагают легенды, вспоминают за добрые деяния? И всё же, смотря сейчас на сына, поверить в добро получалось с трудом.

Недавно Мария обнаружила под кроватью Леонарда необычную на вид книгу. На ней не было ни названия, ни указания автора. Обложка была чёрной от края до края. Открыв её на середине, она обнаружила странные буквы и не способность самой прочитать их. Они не были похоже ни на родной язык, ни на отголоски других, которыми пользуются дальние народы или пользовались в прошлом. Мария могла это определить, потому что сама в первое время после появления в королевском дворе, очень увлекалась местной библиотекой, недоступной простому народу. Её завораживали книги о других языках так же, как и художественная литература. Она помнила, как в перерывах между чтением книги «Любовь к предателю», изучила творения профессора, который собрал одной книги все существующие языки. И больше всего она запомнила, чем они похожи – буквами. Буквы никогда не врут. Везде есть «А, В, Т, Н, О, С». Они в разных формах, в разных значениях, но всегда внутри слов. Тут же, в этой черной странной книги, не было ни одной похожей на них буквы.

Мария закрыла книгу, спрятала её под подол домашнего платья и, придерживая рукой с наружной стороны, пошла по коридору мимо прислуги и знати. Хоть она себе в этом не признавалась, тот факт, что она боялась быть увиденной с этой книгой, говорил о том, что ничего хорошего она от своего сына не ожидала. К тому же, зачем прятать книгу под кроватью, если она такая безобидная?

Спустившись в библиотеку, она стала оглядывать большой зал, уставленный коричневыми шкафами, в поисках библиотекаря. За его роскошным столом она никого не обнаружила и направилась в глубь библиотеке.

Один коридор сменялся другим. Каждый из них заканчивался большим залом, где прелестные девушки с прямыми спинами в полной тишине нависали над столами с открытыми книгами. Коридор за коридором, зал за залом – библиотекаря нигде не было видно.

Обходя коридоры по второму разу, когда она почти бросила идею поисков и хотела уйти вместе с книгой, ей на глаза попался ещё один коридор. Он отличался от остальных: был тёмным, без свечей и люстр. Мария взяла свечу, висевшую на стене обычного коридора, и направилась вглубь только что обнаруженного.

Достав книгу из подола, она прижала её к груди. Вытянула свечку вперёд и следила за каждым своим шагом. Она не чувствовала себя в безопасности, как в других коридорах. И когда путь назад потемнел так же, как и путь впереди неё, свет от огня свечи затанцевал на потолке. Это руки Марии затряслись от страха.

Она пыталась хоть что-то разглядеть впереди. Но как бы она ни щурилась, как бы ни пыталась протянуть руку дальше, она видели лишь пустоту.

– Я знаю… – голос то ли спереди, то ли позади, – я знаю это лицо. Я его уже видел.

– Кто здесь? – напугано спросила Мария. Она узнала голос, узнала слова. Те же что и у двух камней почти четыре года назад.

– Галахад! – крик пронёсся по коридору, сквозь неё, потрепав огонь, словно ветер.

Мария остановилась. Её сердце забилось так быстро, что она боялась сделать ещё одни шаг.

– Мария! – крик вернулся обратно, прошёл через неё, и свеча королевы погасла.

– Нет, нет, нет!

Мария в панике начала бить ладошкой по свечке, будто это даст огонь. Она не знала, что делать в этой темноте, кроме как пытаться вернуть огонь.

– Нет, нет, нет, не покидай меня!

Она сломила свечку посередине и закричала. Бросила её в стену коридора. Зажала в руках книгу рядом с сердцем, пытаясь его успокоить, надавливая на свою грудь. Она не боялась какого-то неназванного чудовище, который может поджидать её в этой темноте. Нет, она боялась самого страха, этого опьяняющего чувство, способного свести человека с ума. Заставлявшего видеть и слышать вещи, которых на самом деле нет. Всё, что она скрывала с того похода к камням, возвращалось к ней, поражало её разум, извращало его. Заставляло боятся того, чего нет.

– Ваше величество?

Этот голос, она понимала, был настоящим, рядом с ней. Этот голос не желал ей зла. Мария подняла голову.

– Наконец-то я вас нашла, – сказала она библиотекарю, который держал свечку над своим стареющим лицом. Когда-то, лет десять назад, это был довольно привлекательный мужчина. Но годы и сидячий образ жизни взяли своё.