Текст книги "Битва в ионосфере"

Автор книги: Александр Бабакин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 26 страниц)

Решения директора НИИ стали осложнять слаженную работу коллектива Кузьминского. На другие места переводились нужные специалисты, не отпускались своевременно материалы. Главный конструктор возмущался, пробовал повлиять на руководителя, стучался в различные высшие инстанции. Но перед ним была неприступная крепость. Более того. Партийный комитет научно-исследовательского института, рассмотрев жалобу главного конструктора, объявил ему, строгий выговор «за личную недисциплинированность, выразившуюся в систематическом невыполнении приказов директора». Сложно сейчас оспаривать это решение. Прошло с той поры уже немало времени. Только и сейчас Кузьминский продолжает считать, что партком пошел на поводу у Маркова. Вполне возможно, что главного конструктора хотели «загнать в угол» и тогда он перестанет бороться с директором и «выбросит белый флаг».

После партийного взыскания Кузьминский понял, что поддержки ему ждать неоткуда. Поэтому Франц Александрович, практически уже лишенный возможности нормально трудиться, решил уйти из НИИ. Но с таким расчетом, чтобы иметь возможность на новом месте заниматься прежней проблемой. Директор одного из научных институтов предоставил ему такую возможность.

– Очень жаль, что Кузьминский оставил пост главного конструктора, – отметил бывший председатель государственной комиссии по приему ЗГРЛС на вооружение генерал-полковник в отставке Ю. Вотинцев, – если бы за ним сохранилась возможность доработать свое детище, то он, наверное, своевременно смог бы это сделать.

Однажды Юрии Всеволодович стал свидетелем такого разговора. В то время главнокомандующий Войсками ПВО маршал авиации А. Колдунов спросил, что думает об этой РАС главный конструктор Ю. Бурлаков. Авторитетнейший ученый, мнение которого высоко ценится, заявил, что по одиночным стартам, вероятно, доработать систему не удастся. А вот по массовым она выдает самую объективную информацию. Подобное же мнение разделяют многие офицеры, которые эксплуатировали эти станции, сотрудники главного управления вооружений ПВО. Выходит, прав был Кузьминский, отстаивая свои предложения?

Парадоксально, но когда Кузьминский стал трудиться в нормальных условиях, то всего за восемь месяцев он смог аналитически оценить сложнейшую теоретическую проблему влияния магнитных импульсов полярной ионосферы на технические характеристики РАС и понять, что нужно изменить в аппаратуре загоризонтного радара. Успех окрылил опального ученого, и он обратился в Министерство радиопромышленности, в комиссию по военно-промышленным вопросам. Доказывал целесообразность своих новых предложений, говорил, что они помогут ускорить работы по доводке системы, нынешние работы на станциях бесперспективны и ведут в тупик. Но к мнению бывшего главного конструктора уже не прислушивались. Поэтому он пытается найти поддержку в Министерстве обороны. В свое время Маршал Советского Союза Д. Устинов заинтересовался его предложениями. Была создана межведомственная комиссия. Только ее выводы для Кузьминского оказались малоутешительными. По его словам, «власть имущие» остались безразличны к тому, как будет доработана система вооружения. Поэтому и были отвергнуты новаторские идеи. Вполне возможно, что комиссия попросту субъективно подошла к предложениям ученого.

Только и на этот раз Кузьминский не думал отступать, продолжал свои исследования. С одним из ближайших своих единомышленников проводит опытное моделирование функционирования РЛС в различных условиях, углубленно исследует прохождение электромагнитного импульса через полярную ионосферу. Результаты оказались весьма весомыми. Взяв их на вооружение, Кузьминский попытался опять заинтересовать руководителей ВПК. Посылал письмо тогдашнему председателю Военно-промышленной комиссии при Совмине СССР. Но ему дали понять, что он напрасно тратит силы.

Надо отдать должное мужеству ученого, он и после этого не пал духом, продолжал трудиться. Еще два года напряженной работы. Проводил массу экспериментов, и весьма успешных. В результате пришел к пониманию многих физических процессов, связанных с функционированием боевой системы загоризонтной локации. Теперь он мог в нужном направлении повести доводку локаторов.

Очередное письмо Кузьминского пошло к председателю Государственной комиссии Совета Министров СССР по военно-промышленным вопросам, министру радиопромышленности, главнокомандующему Войсками ПВО: «Я указал, что хотя и ушел из НИИ, но продолжал работать над темой загоризонтной радиолокации. Рассказал, какие необходимы меры по доводке вооружения». Однако на этот раз обращение ученого осталось вообще без ответа.

Справедливости ради следует отметить, что Владимир Иванович Марков после ухода Кузьминского даже расширил фронт работ по доводке радаров. Оказывал всяческое содействие новому главному конструктору. Наравне с выполнением прежней программы проводилось совершенствование аппаратуры РЛС, направленное еще и на обнаружение самолетов и морских целей. Как раз против подобных предложений Маркова и выступал Кузьминский. Он считал это тупиковым решением, которое помешает выполнению основной задачи – тщательной доводке РАС для обнаружения стартов баллистических ракет. Только, думается, еще во времена противостояния Кузьминского с Марковым было упущено драгоценное время.

Произошла катастрофа на Чернобыльской АЭС. Из-за этого исследовательские работы на РАС, расположенной в районе аварии, были прекращены, Но оставался еще один объект под Комсомольском-на-Амуре. На его доводку, как отметили Ю. Вотинцев, В. Марков, требовалось еще 300 тысяч рублей. Но в связи с изменившейся международной обстановкой новое руководство в Министерстве обороны, главкомате Войск ПВО к этому времени уже утратило интерес к системе загоризонтной локации, деньги не были выделены. И в ноябре 1989 года из-за невозможности достичь на ней требуемых характеристик и эта РАС была снята с боевого дежурства и выведена из состава системы предупреждения о ракетном нападении. А аппаратура на одном из объектов этой станции по сути дела превратилась в груду металлолома. Трагедия главного конструктора, считает М. Ненашев, не только в разногласиях с директором института. Кузьминский пошел на создание боевого образца, не имея опытных данных прохождения электромагнитной энергии через определенные районы. Он просто не предполагал такого «предательского поведения полярной ионосферы». Когда же характеристики боевых радаров оказались ниже проектных, то он проявил нерешительность. Вполне вероятно, что главный конструктор попросту не хотел больше рисковать, решив глубже разобраться в сложных явлениях.

Рассказывая о трагической судьбе загоризонтных РАС, стоит остановиться еще и на роли некоторых ведомств, отвечающих за техническую политику в области вооружений.

О монополизме, паразитных структурах...

Десятилетиями наш народ был твердо уверен, что армия получает только первоклассное вооружение, которое рождается в результате дружной и согласованной работы конструкторов, научных учреждений, ведомств. Но лишь стоило чуточку приоткрыть плотную завесу секретности вокруг деятельности военно-промышленного комплекса, как оказалось, что там не все благополучно. Нередки случаи, когда огромные средства тратятся на вооружения сомнительного качества. Например, в 43-м номере «Недели» за 1990 год была опубликована беседа с первым заместителем главного военного прокурора генерал-майором Л. Заикой. В ней, в частности, указывается: «...в ходе проверки Главной военной прокуратурой Управления начальника связи Вооруженных Сил установлено, что с ведома некоторых начальников принята на вооружение и оплачена техника связи на 16,8 миллиона рублей, но ее качество не подтверждено результатами испытаний, а недокомплект ее составил еще сумму 20,6 миллиона рублей». Ну а загоризонтная локация вообще обошлась нашему народу примерно в сотни миллионов рублей, но так и не была принята на вооружение. К тому же один из ее объектов, по словам представителей Гохрана СССР, попросту разграблен.

Как считает генерал-лейтенант в отставке М. Ненашев, у нас сейчас немало инстанций, которые нередко создают неоправданные трудности конструкторам, заказчикам вооружения от Министерства обороны. Случалось, например, когда отдельные институты обходили заказчика и буквально протаскивали свои предложения через ВПК. Там работает немало конструкторов, и, разумеется, они оказывают своим коллегам всяческую поддержку. Не раз Михаил Иванович, другие товарищи пытались доказать абсурдность некоторых проектов, но в ответ следовало: они обсуждались авторитетными учеными и те не могли допустить ошибку.

Крайне примечательна в этом случае история с размещением под Красноярском мощной современной РАС. Именно за этот район ратовали некоторые специалисты из Министерства радиопромышленности, Генерального штаба. На заседании Государственной комиссии Совета Министров СССР по военно-промышленным вопросам против этого решения высказались бывший тогда главнокомандующий Войсками ПВО маршал авиации А. Колдунов, генерал-полковник Ю. Вотинцев и генерал-лейтенант М. Ненашев. Они доказывали, что таким образом будет нарушен соответствующий договор с США, где говорится, что радары подобного класса государства обязуются размещать по границам национальной территории. Значит, нам надо строить РЛС по крайней мере, в районе Норильска. Но эти доводы не были приняты во внимание. Возобладала идея, что под Красноярском построить локатор проще и дешевле. И локатор был построен. Американцы, естественно, быстро определили, что советская сторона нарушила договор, и потребовали закрыть станцию. Ошибочное авторитарное решение в выборе места размещения важного государственного оборонного объекта привело к тому, что около миллиарда рублей, по сути дела, было выброшено на ветер.

– Все заказы, разработку вооружений, средства на эти цели, – говорил Михаил Иванович, – надо сосредоточить в одних руках, например, Генерального штаба.

Думается, что с этим нельзя не согласиться. Ведь оружие создается под определенную стратегию, для соответствующих целей. Кому, как не заказчику из Министерства обороны, а не различным ведомствам, производственным объединениям, как практикуется сейчас, распоряжаться и деньгами на вооружение. Не зря говорят, кто музыку заказывает, тот и платит. Но вот тут возникает еще одна проблема, которая в условиях рыночных отношений приобретает особую остроту и значимость.

Монополизм, думается, тоже в немалой степени проявил себя негативно в истории с ЗГРЛС. Разве мог бывший главный конструктор Ф. Кузьминский тягаться с Минрадиопромом, с новым руководством НИИДАРа? От опального ученого попросту отмахивались.

Как избежать этого в дальнейшем? Сейчас, как видно из тех фактов, которые приведены выше, наш оборонный комплекс дает досадные сбои в работе. Они оборачиваются колоссальными потерями для страны, Министерства обороны.

Конечно, обстановка в мире меняется к лучшему. Но означает ли это, что нашему государству не нужны армия и флот? В настоящее время из-за политических перемен в странах Восточной Европы практически прекратила свое существование ОВД, СССР лишился своих былых союзников, а блок НАТО сохраняет свои позиции. Очевидно, что в этих условиях Советскому Союзу крайне необходимы мощные Вооруженные Силы. Поэтому сейчас, в условиях военной реформы, сокращения ассигнований на оборону необходимо особенно бережно отнестись к деятельности ученых, военно-промышленного комплекса, перестроить их работу таким образом, чтобы каждый народный рубль на вооружение был оправдан. В этом случае, вероятно, какому-либо ученому не придется, как Кузьминскому, в одиночку приступом штурмовать ведомственные «крепости».

И еще. История с загоризонтными локаторами показала, что научные амбиции ученых, придерживающихся разных подходов, принципов в разработке вооружений, различного рода противостояния, подножки, человеческие антипатии – все это, в конечном счете, крайне негативно сказывается на динамике разработки необходимых армии современных вооружений, на обороноспособности страны. Разве можно допускать, чтобы талант, ум ученых больше тратились на передряги, нежели на дело, крайне необходимое государству? Государство, думается, обязано обеспечивать защиту научного поиска в оборонной сфере.

По фактам огромных потерь на объекте загоризонтного локатора под Комсомольском-на-Амуре ведут расследование органы военной прокуратуры. Редакция оставляет за собой право вернуться к проблеме, поднятой в данном материале. О результатах проверки мы сообщим читателям в одном из номеров журнала».

Вот такой материал был опубликован в №3 журнала Главного политического управления Советской Армии и Военно-морского флота «Коммунист Вооруженных Сил». Мне, как автору материала, полагался один номер. Пришлось изворачиваться и доставать еще несколько. Лично передал по номеру журнала Францу Александровичу Кузьминскому, Эфиру Ивановичу Шустову, Юрию Всеволодовичу Вотинцеву, Михаилу Ивановичу Ненашеву. В секретариате редакции обещали еще отправить номер журнала по почте Владимиру Маркову, Валентину Стрелкину и другим. Обычно там так и поступали в отношении высокопоставленных руководителей даже тех, которые были уже не у дел. Мне звонили из НИИДАРа, благодарили за публикацию. Так же еще было несколько звонков от коллег журналистов из других военных ведомственных изданий, которые хорошо отозвались о публикации.

Прошла одна неделя после выхода журнала с материалом по ЗГРЛС, потом еще несколько. Больше ни какой реакции на публикацию не было. Складывалось такое впечатление, что она мало кого заинтересовала, и ее уже забыли. Ведь после февральского третьего номера журнала вышло еще несколько. И в них то же были острые злободневные материалы. Мне было даже как-то обидно, что столько времени потратил на материал, а в ответ такая довольно жидкая реакция. Словно это была рядовая заметка.

Через несколько недель позвонил бывший главный конструктор ЗГРЛС Франц Александрович Кузьминский, сказал, что прочитал материал с удовольствием, поблагодарил. Сказал, что болен и не мог раньше позвонить. Предложил еще вместе поработать над темой создания системы «Беркут» для ПВО Москвы. Тогда я не предполагал, что это был последний разговор с Францем Александровичем. Не то бы сразу после телефонного разговора поехал к нему и побеседовал под диктофон о знаменитом «Беркуте» и его создателях. Разговор с Кузьминский по новой теме оставил на потом из-за всевозможных больших и малых редакционных заданий. А летом 1991 года Франца Кузьминского не стало. Больное сердце не выдержало, в том числе и из-за чудовищных обвинений в газете «Советская Россия». В последующих публикациях, например, в «Красной Звезде» я указывал, что Франц Александрович умер в 57 лет. Однако это досадная ошибка. Он умер в 69 лет. На похороны на Троекуровском кладбище столицы пришел почти весь коллектив НИИДАРа. Не было только бывшего директора института генерал-лейтенанта в отставке Маркова, с которым покойный Франц Кузьминский был знаком много лет.

Еще откровенно сожалею о том, что не указал в публикации в журнале «КВС», что генерал-лейтенант в отставке Ненашев – Герой Социалистического Труда. Это звание он получил не к очередному юбилею, а за титаническую работу по созданию, приему на вооружение боевых систем для ПРО, СПРН, ПКО. И хотя Михаил Иванович принимал самое активное участие в подготовке материала, по моей просьбе читал его и правил, советовал, что еще добавить, с ним я больше не смог поговорить и узнать мнение заслуженного генерала, как отреагировали на эту публикацию в ВПК, Минобороны. Как на нее отреагировали в том же 4 ГУМО.

После звонка Кузьминского прошло еще несколько недель. Был уже апрель. На московских улицах и площадях вовсю кипели политические страсти. Почти каждый день проходили митинги, шествия, демонстрации. Демократические силы полным фронтом наступали на социализм, коммунистическую партию и ее Политбюро. Материал о ЗГРЛС уже забылся. Я занимался проблемой боевой подготовки в учебных мотострелковых и танковых частях. Съездил в командировку в Киевский военный округ в дивизии, расквартированные в Белой Церкви, Десне. Гарнизон в учебной дивизии в Десне попал в зону заражения во время Чернобыльской катастрофы. Огромные, красавицы корабельные сосны стояли с черными, мертвыми верхушками. Но за забором из колючей проволоки этого гарнизона гражданские люди получали льготы, а несколько тысяч военных с семьями их не имели. Собрал по этой проблеме материал, хотел его опубликовать в нашем журнале.

В мае вернулся в Москву. В редакции было на первый взгляд все как обычно. Начальник отдела предупредил, чтобы я не затягивал с подготовкой материалов из Киевского военного округа. Предстояла еще командировка на Дальний Восток. Поэтому засел за расшифровку диктофонных записей. После майских праздников, которые весьма бурно, даже с потасовками демонстрантов, прошли в 1991 году в Москве, по телефону позвонил мужчина. Он не представился, а сразу поинтересовался, как идут дела, как здоровье после командировки в чернобыльскую зону. Я как-то машинально ответил, что там не был, а был возле этой зоны, в учебной дивизии в Десне. Только после этого, не угадывая по голосу, кто звонит, поинтересовался, кто это печется о моем здоровье? На это мужчина ответил, что скоро узнаю, и тут же добавил, чтобы я больше не связывался с темой ЗГРЛС, мол, это может отразиться на моем здоровье и служебном положении. После этого в телефонной трубке раздались короткие гудки. Для меня это было полной неожиданностью. Если мне угрожают в таком виде, то значит, моя публикация достигла своей цели. Выходит не зря несколько месяцев копал эту тему. Решил, что обязательно подготовлю еще одну более расширенную публикацию по проблеме ЗГРЛС для одной из центральных газет или журнала. Использую в ней материалы расследования главной военной прокуратуры. А пока собрал в отдельную папку все материалы по загоризонтной локации и положил ее до поры в свой редакционный сейф. Разговор по телефону с неизвестным меня окончательно убедил, что проблема ЗГРЛС волнует не только меня, Кузьминского и его сподвижников из НИИДАРа. Есть в ней что-то такое, до чего я не смог докопаться. Поэтому решил и дальше собирать материал. Узнать, почему этими радарами заинтересовалось руководство Военно-морского флота, почему в «Советской России» было специально отмечено, что эту авантюру подбросили так же в ВМФ? На отдельном листке набросал примерный план дальнейших расследований по ЗГРЛС. Однако меня опередили коллеги журналисты более оперативные, но особо не вникающие в тонкости всех проблем ЗГРЛС.

Глава 10 «Новогодняя газетная «атака» на ЗГРЛС»

События августа 1991 года памятны всем россиянам и особенно жителям Москвы. Они довольно подробно освещены в средствах массовой информации, книгах. Однако в силу особой специфики военной организации государства, не так много известно, что в тот период происходило в Вооруженных Силах СССР, в самих войсках и различных военных организациях и структурах, особенно центральных. Возможно, что еще появятся исследования о последних днях знаменитого Главного политического управления Советской Армии и Военно-Морского флота (ГЛАВПУР). Старшее поколение хорошо знает, какую роль в войсках выполняла властная партийно-политическая вертикаль, которой управлял из центра ГЛАВПУР. Его руководители обязательно были членами Центрального Комитета КПСС. Начальник ГЛАВПУРа был непосредственно подотчетен ЦК КПСС и Политбюро и независим в решениях по своему ведомству даже от министра обороны.

В тот крайне сложный период истории государства досталось и нашему журналу «Коммунист Вооруженных Сил». Где-то в конце августа главный редактор генерал-майор Кошелев вызвал меня в свой кабинет и приказал поехать на авиабазу в подмосковную Кубинку. Там, мол, вновь назначенный главнокомандующий ВВС генерал-полковник Дейнекин устраивает прием для военно-морских атташе иностранных посольств в Москве и журналистов. При этом главный редактор сказал, чтобы я обязательно задал главкому, если получится, пару вопросов по военной авиации и внимательно посмотрел на его. Истинная подоплека этого задания открылась уже в Кубинке. А тогда просто хотелось вырваться в хорошую погоду в ближнее Подмосковье и еще раз побывать на знаменитой авиабазе Кубинка.

Точно в назначенное время несколько автобусов с журналистами отправились от главного штаба ВВС, который располагался в тот период в помпезном здании на Большой Пироговской улице в столице на авиабазу в Кубинку. Доехали довольно быстро. На Можайском шоссе поздним утром в августе 1991 года было не такое, как ныне, скопление автотранспорта. А в Кубинке нас ожидал настоящий праздник. Вначале многочисленных военных атташе и журналистов пригласили на специальную трибуну. С нее было хорошо наблюдать за показательными полетами боевых и транспортных самолетов, вертолетов. В перерыве между полетами, нового главкома окружили журналисты. Тогда мне удалось задать Петру Степановичу первый вопрос о перспективах развития ВВС. Главком, сам профессиональный военный летчик, довольно дельно рассказал о своем видении развития боевой авиации.

После полетов состоялась продолжительная пресс-конференция. Генерал-полковник Петр Дейнекин непринужденно отвечал на многие вопросы, в том числе и связанные с августовскими событиями в Москве. Тогда я задал генерал-полковнику второй вопрос. При этом сказал, какой печатный орган представляю. И опять главком ВВС на него ответил. После пресс-конференции главком пригласил всех журналистов в один из близ расположенных самолетных ангаров, чтобы в непринужденной обстановке отметить свое назначение. Во время перехода в этот ангар знакомая журналистка первого телевизионного канала из Останкино взяла меня под руку и доверительно сказала, что мой вопрос на пресс-конференции, да и вообще мое присутствие более чем неуместны. Мол, журнал «КВС» одиозен и против него уже готовятся какие-то санкции. После этого краткого разговора и совета журналистки искать работу в другом издании я понял, зачем меня послали на это мероприятие в Кубинку. Видно главный редактор хотел посмотреть на реакцию нового главкома ВВС, который поддержал в августе 1991 года Бориса Ельцина и вошел в его команду, даже не на вопросы, а скорее на факт присутствия в Кубинке журналиста из «КВС». Однако главком, который знал меня еще с 1989 года, доброжелательно ответил на вопросы майора из центрального журнала разгоняемого ГЛАВПУРа.

По приезду из Кубинки в столицу сразу же направился в редакцию. Не заходя в свой отдел, пошел в кабинет главного редактора, чтобы рассказать о словах тележурналистки и о самом приеме. На рабочем столе генерала Кошелева и на полу стояло несколько картонных коробок. Николай Александрович складывал в них какие-то бумаги, книги. Он кивнул на мое приветствие. И продолжал заниматься коробками. Потом словно что-то вспомнив, вопросительно посмотрел на меня. Не дожидаясь вопроса, я тут же рассказал о мероприятии, о том, что Дейнекин лично сказал, что будет сотрудничать с нашим журналом и только после этого передал информацию тележурналистки. Генерал Кошелев как-то мрачно и внимательно посмотрел на меня, а потом сказал, что его снимают с должности и пока неизвестна судьба самого журнала. Мое сообщение явно запоздало.

Однако журнал в августе 1991 года уцелел. Ограничились лишь переименованием издания в «Армию». Это название родилось в самом нашем коллективе. Издание получило статус центрального журнала Минобороны. Сохранил свою должность и главный редактор генерал-майор Кошелев. Тем не менее, уже при министре обороны РФ генерале армии Павле Грачеве в 1994 году рентабельный и популярный в войсках журнал «Армия» был закрыт. Практически все профессиональные военные журналисты, многие с огромным опытом работы, были уволены. Потом еще несколько лет в уже несуществующую редакцию журнала приходили из войск письма военнослужащих, гражданского персонала. В тот период я служил заместителем редактора отдела в газете «Красная Звезда» и сам видел сотни таких писем в закрытый, но по-прежнему популярный журнал.

В 1992 – начале 1994 года приходилось много ездить в войска в командировки и готовить немало различных публикаций по боевой подготовке и обучению военнослужащих. К теме по загоризонтной радиолокации, как-то не доходили руки. Да и сама эта проблема после августа 1991 года, казалось, уже не была актуальной. На государство и Вооруженные Силы нахлынули проблемы такой стратегической, глобальной величины, что по сравнению с ними перипетии ЗГРЛС были уж очень незначительными. Однако так только казалось. Уже в конце 1991 года в двух номерах 249 и 274 центральной с огромным тиражом газеты «Известия» были опубликованы сенсационные материалы корреспондентов Бориса Резника и Виктора Литовкина «Тайны «мертвого» объекта», в которых рассказывалось о вопиющей бесхозяйственности, допущенной чиновниками из Минобороны и Минрадиопром СССР. Из этих материалов следовало, что в тайге в районе поселка Большая Картель на произвол судьбы и разграбление брошен огромный военный радиотехнический объект. Охотники за драгоценными металлами варварски разбивают дорогостоящую аппаратуру в циклопическом сооружении. После прочтения этих материалов возникли мысли, что авторы явно не до конца разобрались в причинах, почему этот объект не охранялся армейскими караулами, да и вообще для какой цели он был создан. Эти материалы я положил в свой архив по ЗГРЛС. Руководству журнала предложил вновь вернуться к теме снятия с боевого дежурства загоризонтной системы. Доказывал, что в прессе идет открытая травля ЗГРЛС и ее создателей, которым просто не дали доработать сложное радиоэлектронное вооружение. Однако в тот период уже шло расследование по ЗГРЛС, которое после разоблачительных выступлений в «Советской России», других изданиях первый Президент СССР Михаил Горбачев поручил провести Генеральному прокурору Трубину, председателю КГБ Бакатину, министру обороны Шапошникову. Вот мне и порекомендовали воздержаться от дальнейших расследований по ЗГРЛС. Да, в общем-то, тогда нашему обновленному журналу публикации, которые могли вызвать ответную жесткую реакцию в центральной прессе, были не нужны. «Армии» такой материал был явно не ко времени, а в других изданиях в тот период по Вооруженным Силам и военно-промышленному комплексу активно публиковали лишь негатив. Так что негде было ответить на публикацию в «Известиях» объективным материалом по ЗГРЛС. К слову, в центральной газете Минобороны «Красная звезда» тоже ответили, что такая тема им не нужна. Вот появятся материалы расследования, тогда и опубликуем их. А так может создаться в обществе впечатление, что центральная военная газета защищает «честь мундира» Минобороны. Спорить и доказывать было бесполезно. Поэтому решил не спешить с публикацией. Собирать данные по теме боевой загоризонтной локации.

Однако газета «Известия» в свою очередь продолжила кампанию против ЗГРЛС и ее создателей. С сенсационными разоблачениями снова выступил член-корреспондент Российской академии наук Григорий Васильевич Кисунько, один из авторов первого разгромного материала. В 1992 году сразу после новогодних праздников 2 января, вероятно для того, чтобы как можно больнее ударить по создателям, был опубликован материал «Миллиарды, потраченные на чиновничьи амбиции» о якобы вопиющих злоупотреблениях при создании боевой системы ЗГРЛС. В этой публикации досталось на «орехи» уже не только бывшему заместителю министра радиопромышленности и директору НИИДАР Владимиру Маркову. Критиковался Герой Социалистического Труда, начальник 5 управления 4 ГУМО генерал-лейтенант Михаил Иванович Ненашев. Обвинения были высказаны даже партийным и комсомольским работникам НИИДАРа, которые, по словам Кисунько, были несведущими в вопросах ЗГРЛС, но принимали угодные начальству решения. Сразу же приношу извинения газете «Известия», что без разрешения редакции и автора без изменения и корректировки публикую этот старый материал.

«Григорий Кисунько, член-корреспондент Российской академии наук

Миллиарды, потраченные на чиновничьи амбиции

Материалы наших корреспондентов Б. Резника и В. Литовкина под названием «Тайны «мертвого» объекта (№№ 249 и 274 за прошлый год), рассказывающие о вопиющих фактах бесхозяйственности, допущенных Министерством обороны и Министерством радиопромышленности СССР, которые бросили на произвол судьбы дорогостоящий военный объект, привлекли большое внимание.

М. Горбачев поручил Н. Трубину, В. Бакатину, и Е. Шапошникову тщательно разобраться в происшедшем и привлечь к ответственности виновных. Но пока результатов этого расследования нет.

В статьях «Тайны «мертвого» объекта», опубликованных в «Известиях», к сожалению, остались за кадром глубинные секреты станций загоризонтной радиолокации – этих вещественных памятников одной из военно-технических авантюр. И это неудивительно, так как на страже этих тайн под грифом липовой секретности стоит мощное кольцо круговой поруки.

Было бы ошибочно представлять эти факты только как бесхозяйственность на морально и технически устаревших, списанных или подлежащих списанию военных объектах. Наиболее скандальным является то, что в основу построения загоризонтной РАС «Дуга» были заложены подхваченные за рубежом бредовые, тупиковые научные идеи, и поэтому создаваемые объекты были изначально, как говорится, «не в дугу».

Они были мертворожденными из-за своей абсолютной неспособности выполнять возлагавшиеся на них задачи по обнаружению стартующих с территории США межконтинентальных баллистических ракет. И именно по этой причине, а не из-за мнимого «морального и технического старения», созданные ЗГРЛС не были приняты на вооружение и оказались в положении никому не нужных, заброшенных, бесхозных.

Заведомо бросовыми были затраты на создание ЗГРЛС. И как раз в них таится поистине Большой Миллиардный Грабеж государства, а не в транзисторах, выковыриваемых мальчишками из бесхозной аппаратуры, и даже не в деталях с драгметаллами, расхищаемых из нее взрослыми дядями и с инженерным образованием. Как говорится, снявши голову, по волосам не плачут.

Решения о создании ЗГРЛС готовились и принимались вопреки научно обоснованным предостережениям компетентных специалистов, а сами эти специалисты подвергались жестоким санкциям. Например, в управлении военного заказчика (ПВО) был с армейской скоростью уволен из Вооруженных Сил полковник-инженер Валерий Зинин за то, что выступил против этих станций. А вот в НИИДАРе начальству пришлось повозиться с главным конструктором надгоризонтных РАС А. Мусатовым. Его не только уволили из НИИ, но и из кадров Советской Армии, исключили из КПСС при поддержке сотрудников аппарата оборонных отделов МГК и ЦК КПСС Олега Белякова и Игоря Дмитриева.