Текст книги "Трагедия и доблесть Афгана"

Автор книги: Александр Ляховский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 63 страниц)

Убийство Генсека НДПА Н. М. Тараки

В начале сентября Х. Амин настоял на поездке Н. М. Тараки в Гавану на сессию глав неприсоединившихся государств, надеясь в его отсутствие завершить мероприятия по подготовке к захвату власти в стране. Попытки советского руководства отговорить Н. Тараки от этой поездки не увенчались успехом – он продолжал слепо верить X. Амину, тем самым нарушая основной принцип правителя тоталитарного государства – «вторых» в стране должно быть много, тогда ими можно управлять и через них диктовать свою волю, создавая видимость коллегиальности. Если же «второй» остается в единственном числе, его немедленно надо убирать, так как он любыми путями будет стремиться стать «первым».

Возвращаясь из поездки на Кубу, во время остановки и беседы с советскими руководителями в Москве Н. Тараки еще раз был предупрежден о неблаговидной деятельности X. Амина. Он услышал от Л. Брежнева и Ю. Андропова известия, которые заставили его очень призадуматься: X. Амин во время его отсутствия фактически отстранил от должностей самых верных и преданных Н. Тараки людей.

Советские руководители сначала хотели направить для охраны Генсека НДПА «мусульманский» батальон. Майору X. Халбаеву 10 сентября поставили задачу сдать все документы, партийные и комсомольские билеты, выдвинуться на ташкентский аэродром, там личному составу переодеться в афганскую военную форму и вылететь в Кабул. Однако когда батальон прибыл на аэродром, последовала команда: «Отставить». Ю. Андропову якобы удалось убедить тогда Л. И. Брежнева и Н. М. Тараки, что направлять батальон нет необходимости, так как X. Амин будет уже в ближайшее время нейтрализован. Однако акция по устранению X. Амина провалилась, он поехал на аэродром встречать «учителя» по другой дороге, благополучно миновав устроенную для него засаду. Поэтому по прибытии в Кабул Н. Тараки увидел среди встречающих своего улыбающегося преемника.

Генсеку НДПА не понадобилось много времени, чтобы убедиться: в партии произошел окончательный раскол. Воспользовавшись его отсутствием, X. Амин провел подготовительные мероприятия по захвату власти в стране и сразу же в ультимативной форме потребовал от Н. Тараки устранить с государственных постов его ближайших соратников, так называемую «четверку» (М. А. Ватанджар, А. Сарвари, Ш. Маздурьяр, С. М. Гулябзой). На что, естественно, получил отказ. Хафизулла сразу организовал распространение «слухов», что Н. М. Тараки теперь больше верит «четверке», чем ему, и собирается его убить. Он перестал приезжать в резиденцию Н. Тараки, а когда тот приглашал, отказывался. Надо сказать, что, по мнению советских военных советников, находившихся тогда в Афганистане, требование X. Амина не лишено было основания.

13 сентября X. Амин вновь по телефону потребовал от Н. Тараки устранить «четверку» и вновь получил отказ. В тот же день А. А. Громыко, Ю. В. Андропов, Д. Ф. Устинов дали указания советским представителям в Кабуле посетить Н. М. Тараки и X. Амина и от имени Политбюро ЦК КПСС и «лично Л. И. Брежнева» предупредить их о недопустимости раскола в партийном и государственном руководстве. В ходе бесед с советскими представителями оба афганских руководителя заверили, что предпримут все меры для укрепления единства. Одновременно A. M. Пузанову поручалось предоставить убежище сторонникам Н. М. Тараки (А. Сарвари, А. Ватанджару, Ш. Маздурьяру и С. Гулябзою). Это указание было выполнено: они сначала прибыли в посольство, были взяты под опеку наших спецслужб, а затем нелегально вывезены из ДРА в Москву, где находились до декабря 1979 г.

На следующий день X. Амин своим приказом перевел войска Кабульского гарнизона в готовность № 1. Советские представители снова встретились с ним и попытались вмешаться, но безуспешно. X. Амин уже приступил к исполнению своего плана. Что он предпринял?

Версий несколько. Однако если опустить нюансы, суть их сводится к тому, что X. Амин, стремясь «взять всю полноту власти в свои руки», знал о том, что Н. М. Тараки предупрежден в Москве Л. И. Брежневым о готовящемся заговоре. Вероятнее всего (сейчас это проверить уже невозможно), такую информацию ему мог передать личный адъютант-телохранитель Н. М. Тараки подполковник С. Тарун, с которым Генсек ЦК НДПА по неосторожности, видимо, поделился своей озабоченностью в самолете во время возвращения из СССР. Ведь он не мог даже предположить, что его личный телохранитель уже давно «работает» на X. Амина, более того, является одним из его активнейших осведомителей и пособников. Возможно, что исчерпывающую информацию X. Амин получил от начальника Генерального штаба Якуба, которому Н. М. Тараки поставил задачу по усилению бдительности. Подполковник С. Д. Тарун не предполагал, конечно, что через каких-то несколько дней X. Амин в благодарность за бесценную информацию и редкую преданность благосклонно пожертвует им, позволит ему погибнуть в ходе, как считают, хорошо разыгранного фарса – инсценированного X. Амином покушения на самого себя.

Утром 14 сентября Н. Тараки позвонил X. Амину и пригласил его к себе, сказав, что это предложение исходит и от советских товарищей. Кстати, 13–14 сентября советский посол в Кабуле A. M. Пузанов действительно настаивал на такой встрече для примирения обоих лидеров НДПА. Советские представители рассчитывали, что полученное накануне личное послание Л. И. Брежнева, призывающее Н. Тараки и X. Амина не допустить раскола в партийном и государственном руководстве страны, сыграет свою роль (в это время в Афганистане находился главнокомандующий Сухопутными войсками генерал армии И. Г. Павловский, его отозвали в Москву 3 ноября).

Неожиданно, после многих отказов, на этот раз Амин согласился на встречу. Приехав в середине дня с усиленной охраной в резиденцию «соперника», он стал подниматься по тыльной лестнице, ведущей к квартире Н. М. Тараки, в сопровождении встретившего его подполковника С. Таруна. В это время раздались автоматные очереди. Возникла неразбериха и паника. Кто-то убит, кто-то ранен. X. Амин успел добежать до машины и уехал, а Тарун, встречавший его и шедший впереди, был изрешечен пулями. Кроме того, был тяжело ранен В. Зирак. Получил ранение в плечо и врач Азим, который нес чай и случайно попал под огонь.

Как рассказывал потом И. Г. Павловский: «В комнату вбежала перепуганная жена Тараки и сообщила, что убит адъютант-телохранитель – Тарун. Побледневший Тараки, глядя в окно и видя, как уезжает Амин, сокрушенно произнес: «Это все, это конец…»

Косвенным свидетельством сговора может служить тот факт, что погибшему подполковнику С. Д. Таруну по инициативе X. Амина были отданы пышные почести при похоронах, а затем принято решение переименовать город Джелалабад в Тарун-шахр.

Впрочем, это сейчас выяснить вряд ли возможно. Свидетели и участники перестрелки на следующий день после инцидента были арестованы и бесследно исчезли.

В беседе со мной весьма авторитетные сотрудники КГБ СССР утверждали, подобные действия X. Амина явились ответной мерой для срыва замыслов Н. М. Тараки: «Генсек НДПА тогда приказал убить X. Амина». По мнению генерал-майора В. Заплатина, это была попытка со стороны Н. М. Тараки устранить X. Амина, так как огонь из автоматов открыли его адъютанты, наиболее доверенные люди Н. М. Тараки.

Далее события развивались стремительно. По сигналу начальника Генерального штаба генерала Якуба войска Кабульского гарнизона вошли в город, взяли под охрану правительственные объекты, блокировали резиденцию Н. М. Тараки и фактически изолировали его.

Ночью X. Амин провел заседание Политбюро ЦК НДПА, а затем утром пленум ЦК, заседание которого вел секретарь ЦК НДПА министр иностранных дел Шах Вали. На нем Н. Тараки и его соратники как бы официально единогласно были сняты со всех постов и исключены из партии. Генеральным секретарем «избрали» Х. Амина.

Хафизулла Амин – выходец из небольшого пуштунского племени харатаев, родился в 1927 г. в местечке Пагман, недалеко от Кабула, в семье служащего. Рано потеряв отца, воспитывался старшим братом, который был одно время учителем в школе, а затем секретарем президента крупнейшей хлопковой компании «Спинзар» (после апреля 1978 г. – президент этой компании). Окончил высшее педагогическое училище и научный факультет Кабульского университета. После окончания университета работал преподавателем, заместителем директора и директором кабульского лицея «Ибн Сина». В 1957 г. для продолжения образования выехал в США, где получил степень магистра. После возвращения в Афганистан некоторое время преподавал в Кабульском университете, вновь занимал пост директора лицея «Ибн Сина», затем был директором высшего педагогического училища, заведующим отделом начального образования министерства просвещения. В этот период Х. Амин имел репутацию пуштунского националиста. В 1962 г. X. Амин вновь выехал в США для подготовки и защиты диссертации. К этому периоду относится и начало его активной политической деятельности. В 1963 г. он избирается председателем федерации афганских студентов в США и создает в Нью-Йорке организацию прогрессивных афганских студентов. За деятельность в этой федерации незадолго до окончания работы над диссертацией был выслан из США. После возвращения в Афганистан в период подготовки учредительного съезда НДПА (1965 г.) X. Амин устанавливает тесную связь с Н. М. Тараки и принимает активное участие в работе съезда. Во времена раскола НДПА он твердо поддерживает Н. М. Тараки, завоевывает его личные симпатии и становится ближайшим соратником Н. М. Тараки по деятельности фракции «Хальк». В 1967 г. по рекомендации Н. М. Тараки он введен в состав ЦК НДПА «Хальк». В 1969 г. X. Амин был избран депутатом нижней палаты парламента, использовал парламентскую трибуну для резкой критики королевского режима. После прихода к власти М. Дауда в 1973 г. и вплоть до военного переворота 27 апреля 1978 г. X. Амин на государственной службе не состоял, полностью переключившись на организационно-партийную работу, что способствовало росту его авторитета и влияния в группировке «Хальк». Летом 1977 г. избирается членом объединенного ЦК НДПА, одновременно назначается руководителем халькистской военной организации НДПА в армии (после объединения военные организации «Хальк» и «Парчам» действовали раздельно). В апреле 1978 г. после ареста руководителей НДПА начал и возглавил непосредственную подготовку к вооруженному выступлению армии против режима М. Дауда. После прихода к власти НДПА решением Революционного Совета X. Амин был назначен заместителем премьер-министра и министром иностранных дел ДРА, избран в члены Политбюро ЦК НДПА, введен в состав секретариата ЦК, а после снятия А. Кадыра с поста министра обороны ДРА уполномочен «оказывать содействие Н. М. Тараки в исполнении обязанностей министра обороны», что фактически означало передачу ему всей полноты власти в армии. В это время X. Амин постепенно сосредоточивает в своих руках практическую работу по организационно-партийному и государственному строительству, а также полностью устанавливает свой контроль над деятельностью органов безопасности. Возвышению X. Амина способствовали неограниченное доверие со стороны Н. М. Тараки и незаурядные личные качества. Его отличает большая энергия, деловитость, стремление вникнуть в существо вопроса, твердость во взглядах и поступках, умение привлечь к себе других людей и подчинить их своему влиянию. В беседах точен, краток, обладает хорошей памятью, умеет расположить к себе собеседника. Используя свое влияние, он привлекает в НДПА и госаппарат лично преданных ему людей и родственников. Ярый пуштунский националист. Свободно владеет английским языком, не курит, не злоупотребляет спиртными напитками. Женат. Имеет семерых детей.

Пленум проходил в зале «Делькуша», который был оцеплен гвардией и агентами службы безопасности. Вслед за этим Ревсовет ДРА снял с поста Председателя Ревсовета Н. Тараки и назначил вместо него X. Амина.

Советский батальон готов был вылететь в Кабул для освобождения афганского лидера, батальон уже сидел в самолетах, но X. Амин своевременно предпринял превентивные меры – зенитчикам, стоявшим на охране аэродрома, в тот день была поставлена задача расстреливать любой самолет независимо от того, взлетает он или приземляется.

Вечером того же дня в Кабуле по радио было объявлено, что Н. Тараки освобожден от всех постов. Одновременно сообщалось, что от своих обязанностей отстранены члены Политбюро ЦК НДПА: начальник службы безопасности А. Сарвари, министры М. А. Ватанджар (внутренних дел), Ш. Маздурьяр (по делам границ), С. Гулябзой (связи), а также командиры некоторых соединений и частей, генералы и офицеры – сторонники Н. Тараки.

Информация

(Секретно)

…В связи с возникновением в руководстве ДРА разногласий, по приказу X. Амина в 9:30 14 сентября с. г. в частях Кабульского гарнизона была введена боевая готовность № 1. В 16:20 по сигналу начальника Генерального штаба Якуба войска вошли во внутреннюю зону города и к 18:00 заняли свои районы обороны.

В 17:50 по кабульскому радио было передано сообщение об изменениях в правительстве ДРА. В это же время в частях гарнизона отстранены от занимаемых постов командир 8-й пехотной дивизии (пд), командиры артиллерийского полка и отдельного танкового батальона 8-й пд, начальники штабов 4-й и 15-й танковых бригад.

В течение ночи в Кабуле сохранялась относительно спокойная обстановка. Все объекты города охранялись войсками, улицы патрулировались усиленными нарядами армейских подразделений. Резиденция Н. М. Тараки блокирована войсками, все линии связи с ней отключены…

Источник информации: из доклада главного военного советника в ДРА, г. Кабул. 15 сентября 1979 г.

Подавлением «недовольных» и преданных Тараки частей руководил начальник Генерального штаба ВС ДРА генерал Якуб.

X. Амин объявил, что бывший Генсек ЦК НДПА пытался заманить его в ловушку и убить, так как ситуация в стране, партии и армии менялась не в пользу Н. Тараки.

Через некоторое время советскому послу в Афганистане А. М. Пузанову «порекомендовали» покинуть страну. Причины здесь известны: А. Пузанов просил X. Амина встретиться с Н. Тараки в день «покушения», к тому же укрыл на территории советского посольства «четверку». Вскоре A. M. Пузанов был отозван в Москву по распоряжению А. А. Громыко «в связи с его многочисленными просьбами», хотя предложение о его замене высказывалось на Политбюро ЦК КПСС еще в марте. Чуть позже X. Амин открыто говорил, что «советский посол поддерживал оппозицию, вредил мне».

Новым послом назначили бывшего в то время первым секретарем Татарского обкома партии Фикрята Ахмедзяновича Табеева, который прибыл в Кабул 26 ноября. По возвращении в Советский Союз А. Пузанова никто из руководства МИД СССР даже не вызвал и не спросил его мнение относительно дальнейших шагов в Афганистане, хотя он пробыл в этой стране более семи лет. Там, «наверху», как говорится, «сами были с усами» и оценили деятельность посла как неудачу. В связи с этим и спрашивать его было не о чем. Подобная же участь постигла и главного военного советника в ДРА генерала Л. Горелова, которому не могли простить, что он не обеспечил (не сумел нейтрализовать средства ПВО) прилет батальона с десантниками для оказания помощи Н. Тараки. К тому же он не пользовался доверием новых властей, так как находился в Афганистане еще при М. Дауде. Его отозвал Д. Ф. Устинов.

Интерпретация событий тех дней была изложена в закрытом письме ЦК НДПА членам партии от 16 сентября:

«Попытка Н. М. Тараки осуществить террористический заговор против товарища Хафизуллы Амина провалилась.

…Товарищ X. Амин проявил свою принципиальность, разоблачая культ личности Тараки. Активные сторонники Тараки – Асадулла Сарвари, Сайд Мухаммед Гулябзой, Шир Джан Маздурьяр, Мухаммед Аслам Ватанджар – всячески способствовали утверждению культа личности Тараки. Он и его группа желали, чтобы значки с его изображением носили на груди халькисты. Товарищ X. Амин решительно выступал против этого и заявил, что даже В. И. Ленин, Хо Ши Мин и Ф. Кастро не допускали подобного при своей жизни.

Н. Тараки при согласии и с одобрения своей банды хотел, чтобы города, учреждения, улицы были названы его именем. Кроме того, предпринимались усилия в целях сооружения большого памятника Н. Тараки, что вызвало резкий протест со стороны товарища X. Амина.

…Банда Н. Тараки постепенно самоизолировалась, перестала подчиняться председателю Совета министров страны и действовала, как независимая группа во главе с Н. Тараки…»

Источник информации: ЦК НДПА, г. Кабул, (перевод с дари). 16 сентября 1979 г.

Далее в письме «прояснялся» ход событий, происшедших в резиденции Н. М. Тараки, когда там во время посещения Генсека X. Амином возникла перестрелка. Вся ответственность за случившееся и имевшиеся жертвы (напомню, был убит С. Д. Тарун, а также тяжело ранен личный адъютант Амина Вазир Зирак, которому советский хирург полковник А. В. Алексеев сделал операцию, и он был направлен в Советский Союз на лечение), естественно, возлагалась на Н. Тараки и его сподвижников.

В этой ситуации перед советским руководством встал вопрос: что делать дальше? Немедленно изменить отношение к Афганистану? Сразу же не признавать правительство X. Амина? Или сделать вид, что ничего якобы не случилось? В официальной линии решено было ничего не менять, но найден был компромиссный вариант и даны соответствующие указания:

«Советским представителям в Кабуле:

Признано целесообразным, считаясь с реальным положением дел, как оно сейчас складывается в Афганистане, не отказываться иметь дело с X. Амином и возглавляемым им руководством. При этом необходимо всячески удерживать X. Амина от репрессий против сторонников Н. Тараки и других неугодных ему лиц, не являющихся врагами революции. Одновременно необходимо использовать контакты с X. Амином для дальнейшего выявления его политического лица и намерений.

Признано также целесообразным, чтобы наши военные советники, находящиеся в афганских войсках, а также советники органов безопасности и внутренних дел оставались на своих местах. Они должны исполнять свои прямые функции, связанные с подготовкой и проведением боевых действий против мятежных формирований и других контрреволюционных сил. Они, разумеется, не должны принимать никакого участия в репрессивных мерах против неугодных X. Амину лиц в случае привлечения к этим действиям частей и подразделений, в которых находятся наши советники…

А. Громыко. 15.9.1979 г.»

А как реагировали на эти события американцы? Что они собирались делать? Американские дипломаты, как оказалось, давали точный анализ и довольно-таки взвешенно оценивали складывающуюся в ДРА ситуацию и перспективы ее развития. Дальнейшие события в Афганистане во многом подтвердили их прогнозы (или планы?).

Документ

(Из секретной переписки американских внешнеполитических ведомств по Афганистану)

17 сентября 1979 г., № 6936.

Из посольства США в Кабуле

Госсекретарю, Вашингтон, немедленно.

В первую очередь: в посольства США: в Пекине, Дакке, Исламабаде, Джидде; в консульства США в Карачи; в посольства США в Лондоне, Москве, Дели, Париже, Тегеране; в миссию США в НАТО.

Конфиденциально.

Тема (ограниченное официальное использование): Напряжение в Кабуле уменьшается по мере того, как президент Амин использует свои политические завоевания.

…3. На 16:00 по кабульскому времени 17 сентября политическая напряженность последних дней ослабевает. Хотя танки все еще охраняют ключевые позиции вокруг дворца Арк («Дом народов») и комплекс «Радио Афганистана», танковые экипажи отдыхают в тени своих машин.

4. На сегодняшний вечер запланировано обращение Амина к нации в 22:00 (на пушту) и в 22:30 (на дари).

Афганцы ожидают услышать некоторые детали. Например, будет ли Амин по-прежнему следовать уважительному тону по отношению к «большому», уходящему «великому лидеру» Нуру Мухаммеду Тараки… или он начнет развенчивать «великого учителя», под которым он служил в качестве «героического ученика»?

…По заслуживающим доверия сведениям, дочь Амина 16 сентября сорвала в своей школе портреты Тараки и назвала его «плохим человеком».

…6. Что случилось с Тараки? Большинство кабульцев, с которыми сотрудники посольства беседовали… считают, что Тараки уже умер от огнестрельных ран, полученных при перестрелке, в которой был убит его охранник, печально известный Сайед Дауд Тарун, 14 или 15 сентября (точная дата пока неизвестна). Вполне могло быть, что Тараки и Тарун вольно или невольно принимали участие в насилии, которое сопровождало чистку последних военных членов кабинета. Сами они в этот момент еще не были включены в график Амина для уничтожения. Согласно расписанию Амина, их очередь была еще впереди. Тем не менее, раз предоставилась возможность, Амин мог быстро воспользоваться ею. Другой вопрос: почему же тогда Амин держал смерть Тараки в тайне, когда он дал указания о похоронах погибшего Таруна 16 сентября. Многие пока верят, что Тараки еще жив, но умирает и что о его смерти режим в конце концов объявит.

…8. Советская реакция в Кабуле… Пока еще не ясно, знало ли советское правительство об акции Амина против Тараки заранее. Оказавшись перед свершившимся фактом (если это предположение верно), Советы не имели другого выхода, как терпеливо переждать быструю смену событий. Кабульская пресса сообщила, что советский посол А. Пузанов посетил Амина 15 сентября в 10:00. Один из наших источников сообщил нам, что встреча продолжалась до полудня. На этой встрече, как можно предположить, между восходящим лидером и его советскими покровителями достигнуто взаимопонимание.

9. Общее впечатление среди дипломатов и осведомленных афганцев: Советы не в восторге, но, возможно, осознают, что в данный момент у них нет иного выхода, как поддерживать амбициозного и жестокого Амина… Теперь Амин – это все, что им осталось. До тех пор, пока не появится другой подходящий момент, Он является единственным орудием, с помощью которого Москва может защищать «братскую партию» и сохранить «прогрессивную революцию»…

10. Тем не менее это не означает, что Советы молчаливо соглашаются с этой ситуацией. 17 сентября младший советский дипломат раздраженно говорил нашему сотруднику посольства, что халькисты совершают ошибку, «пытаясь сделать слишком много, слишком быстро». Он считает, что режиму потребовалось бы четыре-пять лет, чтобы осуществить то, что они пытаются сделать за четыре месяца. Советский дипломат дал явно понять, что, по его мнению, халькисты терпят неудачу.

Амстунц».

Однако, несмотря на фактический новый военный переворот, происшедший в Афганистане, советское руководство внешне продолжало прежнюю линию, официально демонстрируя поддержку диктатору. Для широкой общественности внешне все должно было выглядеть благополучно.

Только 10 октября было официально объявлено о смерти Н. М. Тараки от непродолжительной и тяжелой болезни, хотя позже стало известно, что офицеры президентской гвардии за два дня до этого задушили его по приказу X. Амина.

Непосредственными исполнителями этого преступления были капитан Абдул Хадуд – начальник КАМ (службы безопасности), Мухаммед Экбаль – старший лейтенант, командир одного из подразделений, охранявших дворец X. Амина, а также старший лейтенант Рузи – заместитель начальника президентской гвардии по политической части. Общее руководство этой акцией осуществлял начальник президентской гвардии майор Джандад.

По распоряжению начальника Генерального штаба ВС ДРА Якуба похоронили Н. М. Тараки на кладбище Колас Абчикан, «Холме мучеников». Семью бывшего Генерального секретаря и основателя НДПА препроводили в тюрьму Пули-Чархи.