Текст книги "Трагедия и доблесть Афгана"
Автор книги: Александр Ляховский
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 63 страниц)
«Они были детьми своей системы»
К сожалению, советской стороной в лице дипломатов, партийных, экономических и военных советников на этом этапе также были допущены серьезные ошибки и просчеты как в оценках происходящих в Афганистане событий, так и в деле оказания помощи этой стране.
Сразу после Саурской революции по просьбе афганского руководства из Советского Союза срочно командировали различных специалистов для работы в качестве советников в ЦК НДПА, министерствах и ведомствах Афганистана. Цель была одна – оказание всесторонней помощи, в первую очередь в разработке программных документов, планировании социально-экономического развития республики, проведении аграрной политики. Здесь уместно подчеркнуть, что на регулярной основе советско-афганское военное сотрудничество осуществлялось с 1956 г. В Советском Союзе и на месте проводилась подготовка национальных военных кадров, а с 1972 г. в вооруженные силы Афганистана командировались советские военные консультанты и специалисты (100 человек).
В мае 1978 г. было подписано межправительственное соглашение о военных советниках, в соответствии с которым изменили их статус (вместо консультантов – советники), задачи и численность (стало 400 человек), то есть в армии их количество увеличилось в четыре раза.
Ввиду экстренного формирования советнического корпуса в его составе оказались люди, которые никогда ранее не занимались проблемами Афганистана, об исламе имели весьма смутное представление, о состоянии афганского общества были осведомлены в самых общих чертах. Они были детьми своей системы, воспитанными на определенных идеалах и представлениях (зачастую не совпадавших с афганскими). Многие впервые столкнулись с чужими для себя нравами, другим общественным строем, мышлением, традициями и устоями, поэтому часто терялись в простейших ситуациях, допускали элементарные просчеты. В связи с этим партийные советники пытались идти по знакомому им пути. Афганцам предлагался путь, уже во многом себя дискредитировавший в СССР, но это проявилось значительно позже, а тогда стремились подталкивать их к тому, чтобы полностью копировать и настойчиво внедрять опыт КПСС. Но у каждого народа своя дорога. Не поняв этот народ, ничего нельзя было сделать. Но, как показали дальнейшие события, советники так и не разобрались в психологии афганцев и их устремлениях. Да этим, похоже, мало кто и занимался. Ученые-востоковеды изучали и обсуждали проблемы Афганистана в своем кругу. Их взгляды и рекомендации почти не доходили до непосредственных исполнителей. Партийные советники пытались внедрять свои формы и методы работы, нередко доводя это до абсурда (организовывали соцсоревнование, проводили читки книг Л. И. Брежнева «Малая земля», «Возрождение» и т. п.). У военных советников были свои проблемы, связанные с организацией строительства вооруженных сил ДРА, и т. д.
На многих подготовленных советниками в этот период проектах документов лежала печать подгонки НДПА под модель, формы и методы деятельности КПСС. Так, в частности, Устав НДПА, подготовленный с участием партийных советников, обязывал членов партии «активно бороться за построение социалистического общества». Рекомендации в аграрно-крестьянском вопросе ориентировали власть только на интересы беднейшей части сельского населения и т. п. Однако, думается, ставить в вину им эти действия вряд ли сейчас правомерно. Ведь в принципе они действовали в русле тогдашней официальной линии, основывались на существовавших тогда официальных взглядах на афганские события и указаниях из Центра, которые нередко носили абстрактный и даже противоречивый характер. Сами же они из-за низкой компетентности в афганской проблематике ничего другого не могли предложить.
Негативное влияние оказало и то обстоятельство, что в действиях многих партийных работников советнического аппарата наблюдались характерные для периода «застоя» очковтирательство, стремление докладывать то, что хотело бы слышать руководство КПСС, выдавать желаемое за действительное, а также недостаточная инициативность и привычка ждать директивных указаний сверху. Например, в докладах в Москву было немало таких оценок складывающейся в Афганистане ситуации: «В последнее время приняты меры по упорядочению и завершению земельно-водной реформы. Поступательно идет процесс возрастания доверия народа к революционной власти, к НДПА… Имеются все возможности для формирования НДПА на марксистско-ленинских принципах…» (Эти оценки взяты из доклада в Москву, подписанного послом СССР в Афганистане Ф. Табеевым и старшим группы партийных советников Г. Ломоносовым.) Были, конечно, и принципиальные, объективные оценки, но они являлись скорее исключением.
Зачастую в силу недостатка советнического опыта советские представители подменяли в работе афганцев, исполняя за них конкретные обязанности, что формировало у последних иждивенческие настроения, приводило к самоустранению от решения текущих проблем и давало возможность сосредоточиться на ведении внутрипартийной борьбы. Один из видных функционеров НДПА вспоминал позже со злорадством: «Начинается заседание Совета Министров. Садимся за стол. Каждый министр пришел со своим советником. Заседание идет, дискуссия разгорается, и постепенно советники подвигаются все ближе к столу, соответственно от стола отдаляются наши, а потом и вовсе за столом остаются одни советники, схлестнувшись между собой.
Ущерб был большой. Многие афганские деятели, в том числе из руководства, передоверив дела советским представителям, сосредоточились на фракционной деятельности, борьбе за власть…»
В Кабульском политехническом институте был даже советник – водопроводчик. Ходили толпами по министерским кабинетам, оттаптывая друг другу пятки, «собачились», как, не удержавшись от крепкого слова, выразился один из наших бывших послов в Кабуле.
Генерал А. Афанасьев, длительное время работавший в Афганистане, откровенно оценил свою деятельность: «Как ни горько признавать, мы отчасти сами породили захребетников и в среде афганского военного командования и управленческого аппарата! Нас поражало оправдание многими афганскими руководителями безответственности и преступной халатности должностных лиц. Приведу пример. Подразделение ночью с оружием уходит к мятежникам, а оставшиеся без солдат офицеры никакой ответственности не несут. На наш недоуменный вопрос, почему с них не спрашивают, старшие начальники отвечали: «Значит, они ничего не могли сделать». – Ну хотя бы покритиковать на совещании офицеров, – не унимались мы. На что афганцы спокойно отвечали: – У нас это не принято. Это может обидеть людей».
«Переустройство общества», или Ошибки Тараки
Передача земли крестьянам
Поскольку сельское хозяйство являлось ведущей отраслью экономики Афганистана, земельная реформа занимала особое место в ряду намеченных НДПА основных социально-экономических преобразований. Это объяснялось не только ролью аграрного сектора в национальной экономике (в 22750 кишлаках проживало более 87 % населения, доля в ВНП составляла 56 %), но и необходимостью создания широкой социальной опоры режима в лице безземельного и малоземельного крестьянства. Основные принципы проведения водно-земельной реформы были сформулированы в Указе Ревсовета «О земле» от 30 ноября 1978 г. Он устанавливал изъятие излишков земли в пользу государства без компенсации и бесплатное наделение землей безземельных и малоземельных крестьян и кочевников. Началом земельной реформы принято считать 1 января 1979 г., когда был принят специальный указ об осуществлении реформы в первых десяти провинциях страны.
До Апрельской революции 76 % сельского населения Афганистана были лишены земли. Феодалы сдавали ее в аренду на кабальных условиях: из шести мешков собранной пшеницы только один доставался крестьянину. Нищета была повсеместной.
В ходе земельной реформы государством было изъято без компенсации у 35 тыс. землевладельцев 740 тыс. га земли. Из них 665 тыс. га бесплатно передано для 296 тыс. семей безземельных крестьян; 40 тыс. га выделено для организации государственных ферм и 33,5 тыс. га – для нужд муниципалитетов.
Однако земельная реформа была слишком радикальной, порочной в своей основе и проводилась без учета существовавших в Афганистане реалий. К тому же не был создан механизм, обеспечивающий ее реализацию. Бесплатно получив землю, крестьяне не знали, что с ней делать дальше, так как у них не было ни орудий труда для ее обработки, ни семян, ни денег. Религиозные крестьяне считали, что земля уже давно поделена Аллахом, поэтому никто не вправе делить ее снова. Над крестьянами также довлели вековые родовые, племенные и клановые традиции, которые стояли на страже интересов старейшин и феодалов. Многих настораживало то, что мероприятия по земельной реформе проводились только путем административных мер, запугивания и репрессий. При этом часто допускались злоупотребления властью (наделение лучшими угодьями своих родственников, соплеменников, друзей, взяточничество и т. д.). Кроме того, ни у кого не было уверенности, что завтра эту землю не отберут так же легко, как и дали.
Земельная реформа не принесла ожидаемых сдвигов в сельском хозяйстве, а, наоборот, разрушила сложившуюся систему хозяйствования, усугубила продовольственную проблему, породила несправедливость и явилась одним из факторов усиления мятежного движения. Она подорвала доверие крестьян к правящему режиму и вместо блага для них принесла разорение и обнищание. В конечном итоге режим НДПА пал во многом из-за того, что проводимые ею преобразования ничего не дали крестьянам, а они составляли большинство населения страны.
Равноправие всех наций и народностей
Принципиально важное значение для НДПА имело также справедливое разрешение национального вопроса. Ведь Афганистан многонациональное государство. В стране традиционно проживало и проживает более двадцати народностей трех основных этнических групп: пуштунская (афганская), иранская и тюркская. Различают, правда, и другие группы, но они малочисленны и существенного влияния на ситуацию в стране не оказывают. На территории страны проживает около 90 племен. Народности Афганистана всегда отличались друг от друга по количественному составу, уровню социально-экономического развития, исторически сложившейся роли в политической и экономической жизни страны. Преобладающей по влиянию на все слои населения афганского общества столетиями является пуштунская группа.
Точные сведения о численности населения Афганистана отсутствовали. Согласно выборочной переписи, впервые проведенной в 1979 г. (это мероприятие тоже использовалось против НДПА. Оппозиция усиленно запугивала афганцев, заявляя, что перепись проводится с целью учета молодых людей и последующей отправки их в Сибирь), население страны насчитывало оценочно 15,5 млн чел. (по оценке 1987 г. – 18,6 млн чел.).
Примерный этнический состав:
пуштуны – 9 млн чел. (48 % от общей численности населения);
таджики – 3 млн чел. (16 %);
хазарейцы – 2 млн чел. (11 %);
узбеки – 1,5 млн чел. (8 %);
туркмены – 0,5 млн чел. (3 %);
другие национальности (белуджи, чараймаки, муританцы, казахи, киргизы, арабы, нуристанцы, пашаи, памирцы, индусы и др.) – 2,6 млн чел. (14 %).
Пуштуны. Нельзя понять Афганистан, не поняв пуштунской проблемы. В чем же ее суть? Дело в том, что общая численность пуштунов достигает 18,5 млн чел. (9 млн чел. из которых проживает в Афганистане, а остальные – в Пакистане).
Среди них, особенно пуштунской феодальной знати и вождей племен, весьма сильны настроения в пользу самоопределения и образования на территории традиционного расселения пуштунских племен собственного независимого государства Пуштунистан.
Такая ситуация возникла из-за того, что после войн с Афганистаном (1838–1842 гг. и 1878–1879 гг.) часть территории, расположенная на правом берегу реки Инд (от района Читрал на севере до Кветто-Пишинского нагорья на юго-западе), где проживали пуштуны, оказалась под эгидой англичан. В 1893 г. в ходе переговоров между эмиром Афганистана Абдурахман-ханом и главой британской пограничной миссии, секретарем по иностранным делам английского колониального правительства в Британской Индии Мортимером Дюрандом афганская сторона согласилась с предложенной ей пограничной демаркационной линией между Афганистаном и Британской Индией, получившей в политическом словаре название «линия Дюранда». Этим соглашением и была расколота территория проживания пуштунских племен. За пределами Афганистана на соседней территории оказалось около половины афганцев (пуштунов) – часть из них осталась в Британской Индии (с 1947 г. – Пакистане). С этим пуштуны не смирились, и многие из них полностью игнорировали границу, что являлось причиной периодического осложнения афгано-пакистанских отношений.
После окончания второй мировой войны пуштуны, поддерживаемые афганским правительством, предприняли ряд неудачных попыток добиться независимости. Например, в 1949 г. было создано Национальное собрание Пуштунистана, которое созвало Джиргу (большой совет) пуштунских племен, где представители всех племен поклялись восстановить независимость Пуштунистана, «оккупированного Пакистаном». В 1959 г. произошли крупные столкновения между пуштунскими племенами и пакистанской армией. Афганское правительство поддержало племена. Это привело к обострению афгано-пакистанских отношений и разрыву в 1961 г. дипломатических (восстановлены в 1961 г. при посредничестве Ирана).
Ни одно афганское правительство никогда не признавало «линию Дюранда» в качестве законной границы, считая территорию, населенную пуштунскими племенами, неотъемлемой частью Афганистана, а саму «линию» – границей с Пуштунистаном, а не с Пакистаном.
Пакистанское руководство, не выдвигая территориальных претензий к Афганистану, одновременно настаивает на официальном признании «линии Дюранда» в качестве государственной границы между двумя странами, но большинством пуштунов это расценивается как предательство национальных интересов. А национальность для пуштунов – это вторая религия: знать свой род и крупных его представителей, свое племя и его историю, гордиться им и превозносить дела соплеменников – долг каждого афганца, притом не только охотно, но и страстно всегда исполняемый.
Афганцы «распространялись» и крепли не «скачками», а постепенно, удачно используя благоприятно складывающуюся историческую ситуацию. За многовековую историю их существования была выработана система самоуправления, которая помогла им выжить и до сих пор в наибольшей степени учитывает национальные традиции и особенности.
В Афганистане сохранилась устойчивая родоплеменная структура, включающая в себя народности, которые делятся на племена, а те, в свою очередь, – на кланы, роды, семейства. Для всех них характерны специфические родственные, экономические и политические отношения. Существуют также племенные объединения и группы племен. Каждое племя всегда являлось как бы «государством в государстве». Племена распадаются на небольшие родовые общины и управляются собраниями (джиргами) глав семейств. Старейшины общин выбираются и сменяются джиргами, они имеют власть исполнительную. Для решения общих вопросов, касающихся всех племен, собирается Лойя Джирга. Каждое племя испокон веков имело свои вооруженные формирования, предназначенные для защиты территории проживания и интересов племени. В кочующих племенах численность вооруженных отрядов составляла около 20 % количества их населения. Племенники имели лошадей и являлись хорошими наездниками. Их военная подготовка мало чем уступала подготовке регулярных войск. Внутри племен поддерживалась железная дисциплина, за нарушение которой полагались суровые наказания, вплоть до смертной казни.
Афганистан, по существу, представляет собой конфедерацию отдельных племен и народностей. И хотя племена еще в начале нынешнего столетия принесли присягу на лояльность центральной власти и стали соблюдать некоторые государственные законы, самоуправление на своей территории они сохранили. Впрочем, как и соблюдение обычаев, традиций, нравов и вообще всего уклада жизни предков.
Являясь наиболее многочисленной группой, пуштунские племена всегда имели различные официальные и неофициально закрепленные привилегии. Из пуштунов (и частично из таджиков) комплектовался госаппарат и офицерский корпус, они освобождались от несения службы в регулярной армии, фактически не платили налогов и таможенных пошлин, не привлекались к трудовой повинности, сохраняли традиционные принципы самоуправления и правосудия, им разрешалось ношение оружия, выделялись лучшие земли, в том числе в тех районах, где преобладали другие национальности.
В Афганистане компактно пуштунские племена проживают в основном в провинциях, примыкающих к «линии Дюранда», в так называемой «зоне свободных пуштунских племен» (около 5 млн чел.). Эта зона включает в себя полностью провинции Кунар, Нангархар, Пактия, Пактика, южную часть провинций Заболь, Газни, Лагман и восточную часть провинции Кандагар. Кроме того, пуштунов можно встретить практически на всей территории страны.
Пуштунские племена по этническому признаку делятся на четыре группы: керлани, гургошт, дуррани (в свою очередь, имеет две ветви – зирак и панджлай) и гильзаи.
По мнению ряда исследователей, самой первобытной (первородной), сильной и наиболее жизнеспособной из пуштунских групп является керланийская, которая проживает «в своем первичном народном гнезде (Сулеймановы горы)». Три остальные группы рассматриваются этнографами как производные из выселившихся из родных мест керлани, принявших этнические примеси или ассимилировавших другие народности и осевших на новых местах самостоятельными племенами.
Всего на территории Афганистана насчитывается около 90 племен. Крупнейшими из них являются: баракзаи, попальзаи, нурзаи, ализаи, исхакзаи, сафи, таркани, моманд, джадран, шинвари, африди, хугиани, ахмадзаи, джаджи, чакмани, мангал, хостваль, андар, харути, тараки, сулейманхель, алихель и др. Племена условно разделены афгано-пакистанской границей и поддерживают между собой тесные родственные, торгово-экономические и различные другие связи.
Некоторые пуштунские племена проживают по обе стороны «линии Дюранда» и постоянно мигрируют из Пакистана в Афганистан и обратно. Приведем наиболее крупные из них: Сафи – насчитывает более 160 тыс. чел., из которых 140 тыс. чел. расселены в северо-восточной части провинции Кунар.
Моманд – имеет в своем составе более 650 тыс. чел., в том числе 250 тыс. чел. проживает в восточной части афганской провинции Нангархар.
Шинвари – свыше 200 тыс. чел. Одно из наиболее воинственных племен. Проживает в районе Хайберского прохода и западнее его (в Афганистане – 150 тыс. чел.).
Африди – около 500 тыс. чел. (из них 80 тыс. чел. в Афганистане).
Джадран – около 160 тыс. чел. Основная зона проживания – провинции Шктика и Пактия. Имеет хорошо подготовленные боевые отряды, несущие охрану района расселения племени.
Джаджи – около 120 тыс. чел., проживает в основном в северовосточных районах провинции Пактика. Отличается воинственностью.
Хугиани – около 150 тыс. чел., расселено в юго-западных районах провинции Нангархар.
Мангал – около 130 тыс. чел., проживает в провинции Пактия. Имеет хорошо организованные боевые отряды. Враждует с племенами джадран и джаджи.
Сулейманхель – самое могущественное кочевое племя, кочующее из Пакистана через Вареакское ущелье на Катаваз, Чарни, Базахва. Это племя постоянно находится в движении (остановки не превышают 5 дней) и отличается суровыми и жестокими нравами, особенно в отношении оседлого населения, занимается грабежом и потравами посевов.
Каждое племя имеет свои отличительные, характерные только для него черты (традиции, одежду, символику, атрибутику и т. п.). Представители одного племени всегда узнают друг друга.
У пуштунов есть свой свято почитаемый «Пуштунвалай»– свод неписаных законов. Главными из них являются гаярат – честь, имандари – правдивость, преданность истине, независимо от последствий, бадал – бесстрашие и отвага… Этим правилам пуштуны следуют наравне с законами ислама и шариата.
Люди другой национальности рисуются им чем-то чуждым, враждебным и даже низким, хотя гостю всегда оказывается повышенное внимание и уважение. Всякий, кому довелось побывать и работать в Афганистане, испытал это на себе.
Каждый пуштун очень гордится тем, что принадлежит к этой нации, и дорожит своей свободой. А. Е. Снесарев[4]4
Генерал А. Е. Снесарев – видный русский военный историк-востоковед, погибший во время сталинских репрессий.
[Закрыть] в труде «Афганистан» (1921) приводит фразу пуштунов на упрек англичан, что у них, афганцев, взаимные распри, волнения, бедность: «Пусть мы бедны и у нас льется кровь… это наше внутреннее дело, но мы, афганцы, всегда и прежде всего свободны».
Любовь жителей Афганистана к своему Отечеству нашла отражение в пословице: «Родная земля дороже всего мира». Афганцы с большим уважением относятся к памяти своих предков, фанатично ей преданы. Это является одной из их сильных характерных сторон. Ведь народ, отрекающийся от своего прошлого, традиций и веры предков, не имеет и будущего, он или постепенно умирает, или перерождается. А величие нации не определяется только ее численностью и богатством.
Свобода – это утопическое, манящее, сладкое, неуловимое, дурманящее слово, возведенное афганцами в своеобразный культ, которому они поклоняются с гордостью и самозабвенно на протяжении веков. Но часто захлебывались в крови те, кто пытался насладиться этой пьянящей свободой. Никому она не дается в руки, ускользает, как мираж, недоступна, как горизонт. Свобода – это прекрасная, недосягаемая мечта и надежда. Видимо, поэтому она так и желанна. Миллионы жизней брошены на ее алтарь, но где тот народ, который может сказать: «Я свободен!»?
Именно за «свободу» всегда сражались афганцы с оружием в руках с чужестранцами, в межплеменных и других войнах. Эти войны практически носили перманентный характер. В зависимости от масштабов и целей они различались по типам: «кровная месть», война между племенами (межплеменная) или с центральным правительством, а также священная война мусульман («джихад») за ислам и шариат.
Традиционно делом чести каждого афганца является защита семьи, клана, племени, нации и религии. Любое зло, причиненное семье афганца или ее интересам, подлежит отмщению (часто с применением насилия). По Кодексу чести («Пуштунвалай»), принятому у афганцев, неспособность добиться отмщения равносильна потере чести, а именно она лежит в основе осознания каждым пуштуном своего собственного «Я».
а) Война, имеющая своей целью «кровную месть» (вендетта), как правило, по масштабам небольшая (семья на семью, род на род и т. д.). В ней дозволены все способы, а излюбленная тактика – засада. Убивают определенных людей, которых надо убить. Война заканчивается, когда восстанавливается равновесие в счете между противоборствующими сторонами. Результат такой войны всегда – ничья.
б) Межплеменная война или война с центральным правительством («Джанг»), как правило, избегает кровопролития. Она носит прежде всего символический характер и ведется за закрытыми дверями. В пуштунских племенах война – это прежде всего демонстрация силы. Она ведется на фоне бесконечных переговоров и соглашений: ставка при победе – добыча, а не уничтожение живой силы противника. Вполне нормальным является отказ от военных действий в обмен на выплату заранее обусловленной суммы. Межплеменная война, по традиции, очень маломобильная и разворачивается на определенной территории. Война имеет присущие ей время и пространство: сражение происходит вне деревни, сражаются только мужчины, делается это не во время уборки урожая и т. д. Главное в такой войне – завоевание первенства, старшинства, воплощенного в выгодах экономического характера (земля, добыча, выплата выкупа и т. п.). Как говорит пуштунская пословица, сражаются за землю, золото и женщин («зан, зар о замин»). Но сражаются и во имя престижа («хейсат») и во имя чести («намус»).
в) Священная война «джихау» (или «газават») имеет радикальное отличие: такая война вызывается религиозным деятелем и направлена на борьбу против иностранцев – неверных. Она возвышается над ценностями и кодексом племени путем призыва к борьбе с «неверными» за ислам и шариат. Здесь уже нет убитых («кошта»), здесь есть мученики за веру («шахиды»). Нет больше ни воина, ни пуштуна – есть «моджахед», сражающийся с «кафиром» (неверным). И хотя «джихад» не межплеменная война, она сохраняет многие черты межплеменных войн и их тактику.
В отношении свободных пуштунских племен афганское руководство не сумело избежать целого ряда шагов, приведших к серьезному нарушению сложившихся семейных, родственных и этнических связей и вызвавших рост оппозиции, особенно на периферии (насильственный призыв в армию, нанесение неоправданных бомбо-штурмовых ударов по местам их расселения, репрессивные меры в отношении отдельных вождей и старейшин племен и др.).
Усиливая традиционные сепаратистские настроения и недоверие вождей к центральным органам власти (обвинение лидеров НДПА в стремлении «замены вождей на комиссаров»), используя шантаж и подкуп, противникам режима удалось склонить на свою сторону значительную часть пуштунских племен и других национальных меньшинств Афганистана, вследствие чего племенные ополчения, ранее традиционно сотрудничавшие с кабульским правительством и несущие охрану границ, перестали ему подчиняться и перешли в лагерь вооруженной оппозиции.
Таджики проживают главным образом в северных и центральных районах Афганистана. Правда, их колонии встречаются и в других провинциях страны. Основное занятие таджиков – земледелие. Племенное деление у этой национальности практически отсутствует. Таджики составляют значительную прослойку городского населения (особенно в Кабуле и Герате). Часть таджиков именуют себя сардехи (район Газни), гальча (Бадахшан), герати, дехван (Фарах, Кандагар), гури (Герат).
Хазарейцы расселены в центральной части страны – Хазараджате, охватывающем частично шесть провинций. По преданию – потомки воинов Чингисхана. Основное занятие хазарейцев – земледелие и пастбищное скотоводство. Сохранилось родоплеменное деление (джугури, урузгани, даикунды, даиваньги, якауланг, шейхали, бексуд и др.). Они проживают компактно. Формируют свои общины, члены которых связаны не только экономически, но и религиозно. Хазарейское население исповедует ислам шиитского толка. Такое положение отрицательно сказывается на взаимоотношениях с другими народностями Афганистана, большинство из которых являются суннитами.
Хазарейцы оказались первой жертвой махрового пуштунского национализма, проповедываемого X. Амином и его соратниками, и именно они первыми начали активную борьбу против режима НДПА. Толчком к этому послужили действия властей, когда в Дарай Юсуфе живьем сбросили в угольную шахту около 100 шахтеров, выразивших недовольство ухудшением своего материального положения, а также рейд специально сформированного пуштунского отряда во главе с дядей X. Амина Абдуллой по районам проживания хазарейцев, ознаменовавшийся многими убийствами и грабежами населения.
Узбеки расселены на севере страны (провинции Джаузджан, Фарьяб, Балх, Кундуз). Основное занятие – земледелие.
Чараймаки сохранили племенное деление (джамшиды, фирузкухи, таймани, тимури и др.).
Туркмены живут большей частью в северных и северо-западных районах и ведут оседлый образ жизни. У них частично сохранились родоплеменные отношения (эксари, салори, сарыки, теке, иомуды, алили и др.).
Нуристанцы – во многом еще загадочный и недостаточно изученный народ, как предполагается, потомки одной из народностей Средиземноморья, оставшейся на востоке Афганистана на отрогах Гиндукуша, в горных северных районах афганских провинций Лагман и Кунар со времен завоевательских походов Александра Македонского. Длительное время их обычаи и нравы отличались от местных народностей и племен, поэтому населяемый ими район назывался Кафиристан (от слова «кафир» – «неверный»). И только с принятием ими ислама (около ста лет назад) он стал называться Нуристан (от слова «нур» – свет). Занимаемые нуристанскими племенами (сиях-пуши, сафид-пуши) территории центральной государственной властью Афганистана в течение всего периода не контролировались.
Белуджи расселены главным образом в южной части Афганистана – в провинциях Нимруз, Гильменд и Кандагар. Их постигла такая же участь, как и пуштунов, – оказались разделенными произвольно проведенными границами. В Афганистане существует и «белуджская проблема». Белуджские племена (наруи, брагуи, рашхани, санджарани, гургидж, малеки, рейги и др.) поддерживают связь с родственными племенами, находящимися в Иране и Пакистане. Стремятся к объединению своей нации. Забегая несколько вперед, отмечу, что белуджи практически не участвовали в афганском мятежном движении, хотя попытки склонить их к этому постоянно предпринимались со стороны Пакистана и Ирана.
Немаловажное место в афганском обществе занимают также сикхские и индусские общины. Сикхи и индусы проживают в основном в Кабуле, Джелалабаде, Кандагаре и Чарикаре, а также встречаются и в других провинциальных центрах.
Таджики, узбеки, туркмены, чараймаки и другие национальности и народности севера Афганистана испытывают чувства национальной гордости «исконных хозяев» не только северных, но и других территорий страны. Несмотря на многовековую общность исторических судеб пуштунов, таджиков, узбеков и других национальностей и народностей ДРА, недоверие и национальная рознь между ними сохранились.
До апреля 1978 г. непуштунское население испытывало двойной гнет: со стороны своих феодалов и со стороны пропуштунской центральной власти. Традиционно мелкие народности и национальности являлись объектом дискриминационной политики как в экономической, так и в социально-политической и культурной областях, которую осуществляли по отношению к ним правящие круги. Пуштуны назначались преимущественно на высшие и руководящие посты в госаппарате, армии, местных органах власти и управления. Например, все губернаторы провинций, а также подавляющее большинство крупных феодалов и помещиков были пуштунами. На протяжении длительного времени проводилась политика насильственной пуштунизации районов, традиционно населенных национальными меньшинствами, насаждался и подогревался пуштунский шовинизм. Несмотря на то что большинство населения страны говорило на языке дари (фарси), лидирующие позиции языка пушту были зафиксированы в конституции 1964 г.
