Текст книги "Трагедия и доблесть Афгана"
Автор книги: Александр Ляховский
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 63 страниц)
Массовый террор – главное оружие Амина
Наиболее жестокий характер приобрели события в стране после совершения государственного переворота и прихода к власти X. Амина. Манипулируя социалистическими лозунгами и прикрываясь демагогической фразеологией, X. Амин повел дело к установлению тоталитарного, диктаторского режима, развернув в стране широкомасштабную кампанию террора и репрессий, несовместимых с объявленными НДПА целями и задачами. Он взял курс на превращение партии в придаток своей террористической диктатуры.
ЦК КПСС неоднократно обращался к афганскому руководству, добиваясь прекращения незаконных репрессий, призывая соблюдать законность, а не действовать по произволу тех или иных лиц, находящихся у власти. X. Амин неоднократно давал заверения о прекращении подобных действий, лицемерно подчеркивал свое дружеское отношение к Советскому Союзу, выступал с ультрареволюционными речами, но на деле усиливал репрессии.
Основным методом решения всех вопросов стал метод насилия. Сам же X. Амин пытался даже обосновать это: «У нас десять тысяч феодалов. Мы уничтожим их, и вопрос решен. Афганцы признают только силу».
Сначала Амин ликвидировал всех тех, кто когда-либо выступал против него или выражал хотя бы малейшее несогласие, а также тех, кто пользовался авторитетом в партии и мог в перспективе составить ему конкуренцию. Затем стали подвергаться репрессиям представители различных не «аминовских» групп и фракций в партии и государстве. Фактически шла охота не только на парчамистов, но и на халькистов – сторонников бывшего Генсека НДПА. Итак, уничтожали не только феодалов.
В сентябре X. Амин опубликовал частичный список казненных: в нем было названо 12 тысяч имен. Однако, по некоторым оценкам, количество убитых за первые восемнадцать месяцев, прошедших после Саурской революции, достигло к осени 1979 г. 50 тысяч человек или даже больше. Но надо прямо сказать, что эти цифры не идут ни в какое сравнение с теми жертвами, которые понес Афганистан после ввода туда советских войск.
В последующем началась борьба буквально против всех и вся. Пользуясь безнаказанностью, подручные X. Амина заодно расправлялись и со своими противниками. При этом убийства ни в чем не повинных людей приобрели массовый характер, что повлекло за собой резкое увеличение потока беженцев в Иран и Пакистан (расширялась социальная база оппозиции). Многие видные деятели партии и государства, принимавшие непосредственное участие в Саурской революции, из числа халькистов, а также основная масса парчамистов вынуждены были или скрываться, или эмигрировать из Афганистана. Кадровые назначения стали осуществляться на основе личной преданности X. Амину.
Из-за массовых репрессий и несправедливости в ряде мест восстали пуштунские племена. X. Амин приказал наносить по ним бомбо-штурмовые удары с воздуха. В ответ на критику в свой адрес со стороны советских советников по поводу того, как же можно бомбить и уничтожать целые племена, он спокойно говорил: «Вы не знаете наш народ! Если какое-то племя взялось за оружие, оно его не сложит. Единственный выход – всех уничтожить от мала до велика! Такие у нас традиции». В кабинете X. Амина на столе всегда стоял портрет Сталина, который якобы был его кумиром. Он любил повторять: «Товарищ Сталин научил нас, как строить социализм в отсталой стране: сначала будет больно, а потом будет очень хорошо!»
Хотелось бы подчеркнуть и то обстоятельство, что после переворота Генеральный секретарь ЦК НДПА особенно заботился о своей личной охране, так как диктаторы всегда опасаются собственного народа.
Донесение из Кабула
(Секретно. Срочно…)
…В ходе беседы X. Амин повторил свою просьбу о направлении в Кабул батальона советских военнослужащих для его личной охраны в новой резиденции, куда он намерен переехать после 15 октября с. г.
Представитель КГБ СССР.
Примечание: Данную просьбу Амин повторил 17 и 20 ноября. Доклады об этом поступили соответственно 18 и 21 ноября 1979 г. 2.10.1979 г.
В то же время Хафизулла Амин пытался переложить на советскую сторону ответственность за свои беззаконные действия, заявляя, что эти шаги афганского руководства якобы предпринимаются по рекомендации советских лидеров. Возможно, этим он хотел еще больше «повязать» своих благодетелей, но перешел допустимую грань. И ему этого не простили.
22 ноября в Кабул прилетел первый заместитель министра внутренних дел СССР генерал-лейтенант В. С. Папутин[8]8
Виктор Семенович Папутин покончил жизнь самоубийством 28 декабря 1979 г. на 54-м году жизни. Газета «Правда» опубликовала некролог только 4 января 1980 г. без указания причины смерти.
[Закрыть], который изложил свою оценку ситуации, сложившейся в Афганистане, причем в мрачных тонах. Впрочем, советское руководство тогда уже не заблуждалось насчет Амина. Этот вывод можно сделать на основе приводимой ниже записки ЦК КПСС.
Документ
Совершенно секретно
Особая папка
ЦК КПСС
Обстановка в Афганистане после событий 13–16 сентября с. г., в результате которых Тараки был отстранен от власти и затем физически уничтожен, остается крайне сложной.
В стремлении укрепиться у власти Амин наряду с такими показными жестами, как начало разработки проекта конституции и освобождение части ранее арестованных лиц, на деле расширяет масштабы репрессий в партии, армии, государственном аппарате и общественных организациях…
По имеющимся данным, в настоящее время Амином готовится расправа над группой членов Политбюро ЦК НДПА (Зерай, Мисак, Панджшири), которым предъявляются вымышленные обвинения в «антипартийной и контрреволюционной деятельности». На состоявшемся недавно пленуме ЦК НДПА Амин ввел в руководящие органы партии наиболее преданных ему лиц, в том числе ряд своих родственников…
В последнее время отмечаются признаки того, что новое руководство Афганистана намерено проводить более «сбалансированную политику» в отношениях с западными державами. Известно, в частности, что представители США на основании своих контактов с афганцами приходят к выводу о возможности изменения политической линии Афганистана в благоприятном для Вашингтона направлении…
С учетом изложенного и исходя из необходимости сделать все возможное, чтобы не допустить победы контрреволюции в Афганистане или политической переориентации X. Амина на Запад, представляется целесообразным придерживаться следующей линии:
Продолжать активно работать с Амином и в целом с нынешним руководством НДПА и ДРА, не давая Амину поводов считать, что мы не доверяем ему и не желаем иметь с ним дело. Использовать контакты с Амином для оказания на него соответствующего влияния и одновременно для дальнейшего раскрытия его истинных намерений…
При наличии фактов, свидетельствующих о начале поворота X. Амина в антисоветском направлении, внести дополнительные предложения о мерах с нашей стороны.
А. Громыко, Ю. Андропов, Д. Устинов, Б. Пономарев.29 ноября 1979 г.
Этот документ подписан министром иностранных дел СССР А. А. Громыко, председателем Комитета государственной безопасности СССР Ю. В. Андроповым, министром обороны СССР Д. Ф. Устиновым и заведующим Международным отделом ЦК КПСС Б. Н. Пономаревым. Такое сочетание тогда было далеко не случайным. Фактически в 70-е годы в Советском Союзе так сложилась структура государственной власти, что всеми внешнеполитическими проблемами СССР на высшем первичном уровне занимались именно эти лица. По важнейшим проблемным международным вопросам они готовили предложения и другие материалы и вносили их на рассмотрение Политбюро ЦК КПСС.
Каков был механизм этой работы? Обычно всю черновую работу проводили представители этих четырех ведомств, которые готовили предложения для своих министров. По второстепенным вопросам никаких совещаний обычно не проводилось. Если же проблема была важной, то А. Громыко, Ю. Андропов, Д. Устинов, Б. Пономарев собирались вместе, приглашали всех тех, кто исполнял материалы, и вырабатывали общую линию. В тех случаях, когда решались вопросы особой важности, как правило, присутствовали начальник Генерального штаба (Н. В. Огарков), соответствующие заместители министра иностранных дел (Г. М. Корниенко) или председателя КГБ СССР (В. А. Крючков) и т. д., которые докладывали предложения. Потом сами руководители обменивались мнениями и давали указания, какие изменения необходимо внести в разработанные документы, затем в зависимости от существа и важности проблемы они поочередно подписывались и в виде записки ЦК КПСС отправляли в Секретариат ЦК. Эти предложения рассматривались на заседании Политбюро ЦК КПСС, и по ним принималось окончательное решение. Так было и в отношении решения на ввод войск в Афганистан.
Такая система, казалось бы, максимально учитывала мнения всех сторон, однако аналитические выкладки и выводы, представляемые соответствующими органами, часто оказывались бесполезными, ввиду того что руководители имели свои взгляды на многие проблемы и поэтому не всегда учитывали рекомендации аналитиков при принятии решения.
По сообщениям из Кабула, после прихода к власти X. Амина обстановка в ДРА стремительно обострялась. Фактически к тому времени режим потерял всякий авторитет. Тревожные процессы в афганском партгосаппарате, рост недовольства широких народных масс активно подогревались и использовались внешними враждебными режиму НДПА силами. США, Пакистан, ряд других стран, некоторые арабские государства быстро наращивали военную помощь оппозиционному движению. На южных границах ДРА периодически отмечалась концентрация подразделений пакистанской армии, проводились маневры. При военной и моральной поддержке извне к концу 1979 г. мятежники сумели довести численность своих полурегулярных формирований до 40 тыс. чел. и развернуть боевые действия против правительства в 12 из 27 (на тот период) провинциях Афганистана. У советского руководства формировали мнение, что X. Амин скоро будет свергнут. Предсказывалось, что приход к власти оппозиции практически предрешен и он должен произойти в течение нескольких месяцев. К тому же появились данные о связях X. Амина с представителями США. В армии начались мятежи, инспирируемые «четверкой». Перед Генеральным штабом ВС, КГБ СССР, Министерством иностранных дел, всеми, кто занимался внешнеполитическими делами, вопрос встал ребром – что предпринять? Лихорадочно искали пути решения возникшей проблемы. Пытались учесть все факторы. А в это время из Кабула поступали новые донесения с изложением просьб, высказываемых X. Амином относительно ввода советских войск в ДРА, а также с оценками ситуации, складывающейся в Афганистане, причем представители каждого ведомства докладывали каждый по-своему.
Донесение из Кабула
(Секретно. Срочно…)
…2 декабря 1979 г. X. Амин пригласил главного военного советника и заявил, что в условиях, когда мятежникам в Бадахшане оказывается активная помощь со стороны Китая и Пакистана, а у нас нет возможности снять войска с других районов боевых действий, я просил бы Советское правительство направить в эту провинцию на короткое время один усиленный полк для оказания помощи в нормализации обстановки.
В заключение беседы тов. Амин просил довести его просьбу до министра обороны СССР и сказал, что он готов лично обратиться по этому вопросу к Л. И. Брежневу…
Не добившись положительного решения советского руководства на ввод войск в Кабул, Генсек ЦК НДПА стал приглашать их хотя бы в северные, приграничные с Советским Союзом провинции. Он также был не против, если бы ввели только внутренние войска МВД СССР.
Донесение из Кабула
(Секретно. Срочно…)
…3 декабря состоялась встреча с X. Амином. Во время беседы X. Амин сказал: «Мы намерены передать часть личного состава и вооружения 18-й и 20-й дивизий (из Мазари-Шарифа и Баглана) для формирования подразделений народной милиции. В этом случае вместо ввода в ДРА советских регулярных войск лучше прислать подразделения советской милиции, которые совместно с нашей народной милицией смогли бы обеспечить и восстановить порядок в северных районах ДРА».
Магометов. 4.12.1979 г.
Л. Брежнев решает спасать «народную» власть
Как видно из приведенных документов, решение на ввод советских войск принималось не сразу, а после долгих раздумий и анализа складывающейся обстановки.
После прихода к власти X. Амина и убийства им Н. Тараки, как уже отмечалось, перед советским руководством встала проблема – как поступить дальше? С учетом долгосрочных интересов Советского Союза было признано целесообразным резко не порывать отношения с Афганистаном, а действовать, сообразуясь с ситуацией в этой стране. Однако особую обеспокоенность членов Политбюро ЦК КПСС вызывали начавшие поступать по линии КГБ СССР в октябре-ноябре 1979 г. данные о том, что X. Амин изучает возможность определенной переориентации своей политики на США и КНР. Например, 27 сентября X. Амин обратился к главному американскому поверенному в Кабуле с призывом к улучшению отношений, а спустя два дня в Нью-Йорке афганский министр иностранных дел Ш. Вали выразил те же чувства официальным лицам США Дэвиду Ньюсому и Гарольду Сондерсу. Появилась версия о причастности X. Амина к ЦРУ.
Одновременно противники X. Амина, как из числа парчамистов, так и халькистов, по своим каналам стали обращаться к руководству КПСС с тревогой за судьбу «народно-демократического режима». Они предупреждали об угрозе массовой резни в стране и указывали на то, что безрассудные действия Генсека ЦК НДПА могут привести к полному физическому истреблению «национально-патриотических и прогрессивных сил Афганистана». Играя на противоречиях между СССР и США, они заявляли, что речь идет не только о спасении дела революции, но и о сохранении ДРА как суверенного, «неприсоединившегося государства», дружественного Советскому Союзу (поскольку власть в стране может перейти в руки наиболее консервативных сил, тесно связанных с Пакистаном, США, ортодоксальными мусульманскими режимами). На самом же деле партийцы из «Парчама» сами рвались к власти, и сделать это они намеревались при помощи СССР.
Находящиеся в эмиграции видные партийные деятели обеих фракций НДПА создали в ДРА нелегальные структуры, тайно начали возвращать свои кадры в Афганистан и приступили к планированию и подготовке решительных действий против группировки X. Амина. Но так как не было уверенности в том, что эти силы самостоятельно смогут поднять вооруженное восстание, «эмигранты» тоже возлагали основные надежды на советскую военную помощь. Да и в самом Афганистане к декабрю 1979 г. сложилась драматическая военно-политическая обстановка. В стране свирепствовали террор и насилие, фактически началась гражданская война.
С. Ф. Ахромеев позже вспоминал: «Мы втроем пришли к министру: Н. Огарков, я и В. Варенников, который тогда был начальником Главного оперативного управления Генштаба ВС СССР. Сказали ему, что в такой группировке (75 тыс. чел., четыре дивизии, авиация и части обеспечения. – Примеч. авт.) войска никакой задачи в Афганистане не решат. А других войск нет. Вот тогда-то и сказали, что военным путем там задачи решить нельзя. «А режим стабилизировать можно?» – спросил министр. Мы ответили, что, очевидно, если войдут наши войска, встанут в Кабуле, Герате, Кандагаре, Джелалабаде, стабилизировать режим этим можно будет…» Как видно из рассказа, возражения против ввода войск были высказаны Д. Ф. Устинову деликатно и двусмысленно. Инакомыслие в ту пору каралось строго.
По оценкам советских аналитиков того времени, события в ДРА стали частью мирового революционного процесса. И руководству СССР рекомендовалось не допустить экспорта контрреволюции. Это было созвучно настроениям советских руководителей. Ведь слишком заманчивой для них оказалась возможность иметь на своих южных границах надежного союзника, связанного с Советским Союзом единой идеологией и интересами. Видимо, поэтому они в конечном итоге пошли на такой трудный шаг, хотя до конца и сами не разобрались: какую же революцию собрались защищать?
Постепенно появилась идея создать условия для устранения Амина и замены его более лояльным деятелем. В то время в Москве находился лидер фракции «Парчам», который нелегально прибыл из Чехословакии и с августа 1978 г. жил в СССР на правах эмигранта. С учетом того, что Б. Кармаль, по оценкам экспертов, пользовался поддержкой определенной части афганских партийцев (на самом же деле, как выяснилось позже, такой поддержки не было или она была незначительной), ему было предложено возглавить борьбу по свержению режима X. Амина. На что он согласился и сразу же попал под опеку КГБ СССР.
…После завершения подготовки «мусульманского» батальона полковник В. В. Колесник был отозван в Москву и приступил к исполнению своих повседневных обязанностей, а личный состав батальона 10–12 ноября с аэродромов Чирчик и Ташкент самолетами ВТА перебросили в Афганистан на авиабазу Баграм. Все офицеры и солдаты батальона были одеты в афганскую военную форму и внешне мало чем отличались от местных военнослужащих. Эту форму сшили по образцам, присланным из Афганистана по линии военной разведки.
В течение месяца спецназовцы занимались боевой и специальной подготовкой на аэродроме и готовились к выдвижению в Кабул. Официально задним числом, 6 декабря, оформили эту акцию.
Документ
Совершенно секретно
Особая папка
Т.т. Брежневу, Андропову, Громыко, Суслову, Устинову
Выписка из протокола № 176 заседания Политбюро ЦК КПСС от 6 декабря. 1979 года.
О направлении спецотряда в Афганистан
Согласиться с предложениями по этому вопросу, изложенными в записке КГБ СССР и Минобороны от 4 декабря 1979 г. № 312/2/0073 (прилагается)
Секретарь ЦК Л. Брежнев.
Документ
Совершенно секретно
Особая папка
ЦК КПСС
Председатель Революционного совета, Генеральный секретарь ЦК НДПА и премьер-министр ДРА X. Амин в последнее время настойчиво ставит вопрос о необходимости направить в Кабул советский мотострелковый батальон для охраны его резиденции.
С учетом сложившейся обстановки и просьбы X. Амина считаем Целесообразным направить в Афганистан подготовленный для этих целей отряд ГРУ Генерального штаба общей численностью около 500 чел. в униформе, не раскрывающей его принадлежности к Вооруженным Силам СССР. Возможность направления этого отряда в ДРА была предусмотрена решением Политбюро ЦК КПСС от 29.6.1979 г. № П 1561 IX.
В связи с тем, что вопросы о направлении отряда в Кабул согласованы с афганской стороной, полагаем возможным перебросить его самолетами военно-транспортной авиации в первой половине декабря с. г. Тов. Устинов Д. Ф. согласен.
Ю. Андропов, Н. Огарков. № 312/210073. 4 декабря 1979 г.
По поручению советского руководства посол Табеев проинформировал X. Амина об удовлетворении его просьбы о направлении двух батальонов для усиления охраны резиденции главы государства и аэродрома Баграм. Эти подразделения в ДРА были переброшены 3 и 14 декабря. С одним из них нелегально прибыл Б. Кармаль, который находился в Баграме под охраной сотрудников КГБ СССР среди советских солдат и офицеров. Примерно в это же время переправили и «четверку» сподвижников бывшего Генсека НДПА Тараки, которые укрылись в Кабуле у своих сторонников. Одновременно X. Амину сообщалось, что советское руководство удовлетворило его просьбу и готово принять его в Москве с официальным дружественным визитом.
Однако полагаться только на внутреннюю оппозицию было рискованно. Поэтому руководство СССР пришло к выводу, что без советских войск создать условия для отстранения от власти X. Амина будет очень сложно, если даже вообще невозможно. Не было также гарантий того, что афганская армия воспримет и поддержит Б. Кармаля и его новое правительство. А если ему даже и удастся захватить власть, сумеет ли он отразить нападки вооруженной оппозиции? Ведь сопротивление ее росло. По информации советского посольства в тот период, «афганская оппозиция значительно расширила свою социальную базу, укрепила ряды, создала плацдарм на территории Пакистана. В результате воздействия контрреволюции на личный состав некоторых воинских подразделений в ряде гарнизонов, преимущественно отдаленных от центра, прошли антиправительственные выступления.
Так, мятежи имели место в 30-м горном пехотном полку (Асмар), 36-м пехотном (Нарай), 18-м пехотном (Хост) и некоторых других частях, длительное время находившихся в изоляции от своих вышестоящих штабов и не получавших никакой поддержки, а также снабжения оружием, боеприпасами, продовольствием и т. п. Отмечено появление новых формирований ИОА и ИПА в провинциях Кунар, Нангархар, Лагман, Пактия, Каписа, Газни, Заболь, Кандагар, Гур, Бадгис, Бамиан, Герат. Под контролем отрядов и других формирований оппозиции (или вне контроля правительства) находится около 70 % афганской территории, на которой проживает свыше 10 млн чел., то есть практически вся сельская местность…».
По докладам из Кабула, к декабрю обстановка в Афганистане складывалась не в пользу правительства. К тому же ожесточенная борьба в руководстве республики по вопросу об отношении к армии привела к значительной дезорганизации вооруженных сил ДРА. Постоянная перетряска руководящих кадров, чистки и репрессии среди генералов и офицеров, принудительный призыв и ряд других моментов существенно повлияли на сплоченность и боеспособность войск. Поэтому афганская армия к тому времени оказалась значительно ослабленной и, по заявлениям Амина, была не в состоянии самостоятельно защищать правящий режим и отстаивать суверенитет государства, хотя наши военные советники придерживались другого мнения и докладывали об этом. Но было еще неписаное правило – передавать преимущественно ту информацию, которая бы устраивала власть имущих, «угадывать» только те сведения, которые отвечали бы представлениям самих руководителей о складывающейся ситуации в той или иной стране и подтверждали их прозорливость. Обычно старались «держать нос по ветру», всяческими путями стремясь узнать мнение руководства и действовать, сообразуясь с этим мнением.
8 декабря в кабинете Л. И. Брежнева состоялось совещание, в котором принял участие узкий круг членов Политбюро ЦК КПСС: Ю. Андропов, А. Громыко, М. Суслов и Д. Устинов. Они долго обсуждали положение, сложившееся в Афганистане и вокруг него, взвешивали все «за» и «против» ввода туда советских войск. В качестве доводов в необходимости такого шага со стороны Ю. Андропова и Д. Устинова приводились: предпринимаемые ЦРУ США (резидент в Анкаре Пол Хенци) усилия по созданию «Новой Великой османской империи» с включением в нее южных республик из состава СССР; отсутствие на юге надежной системы ПВО, что в случае размещения в Афганистане американских ракет типа «першинг» ставит под угрозу многие жизненно важные объекты, в том числе космодром Байконур; возможность использования афганских урановых место рождений Пакистаном и Ираком для создания ядерного оружия; установление в северных районах Афганистана власти оппозиции и присоединение этого региона к Пакистану и т. п.
В конечном итоге решили в предварительном плане проработать два варианта: руками спецслужб КГБ устранить X. Амина и поставить на его место Бабрака Кармаля; послать какое-то количество войск на территорию Афганистана для этих же целей.
10 декабря 1979 г. министр обороны СССР Д. Ф. Устинов вызвал к себе начальника Генерального штаба Н. В. Огаркова и сообщил ему, что Политбюро приняло предварительное решение на временный ввод советских войск в Афганистан, и поставил задачу готовить ориентировочно 75–80 тыс. чел. Н. В. Огарков был удивлен и возмущен таким решением, сказав, что 75 тыс. обстановки не стабилизируют и он против ввода войск, что это безрассудство. Министр резко осадил его: «Вы что, будете учить Политбюро? Вам надлежит только выполнять приказания…» В этот же день Николай Васильевич был срочно вызван в кабинет к Л. Брежневу, где собралось так называемое «малое Политбюро» (Ю. Андропов, А. Громыко и Д. Устинов).
Начальник Генерального штаба вновь попытался убедить присутствующих, что афганскую проблему надо решать политическим путем, а не уповать на силовые методы. Он ссылался на традиции афганцев, не терпевших никогда на своей территории иноземцев, предупреждал о вероятности втягивания наших войск в боевые действия, но все оказалось тщетным. Хотя тогда в заключение беседы как будто определились, что пока решение о немедленной военной помощи принимать не будут, но войска на всякий случай пусть готовятся.
Вечером Д. Устинов собрал коллегию Министерства обороны и сообщил узкому кругу должностных лиц из числа высшего военного руководства, что в ближайшее время, очевидно, будет принято решение о применении советских войск в Афганистане и надо готовить соответствующую группировку. Для этого в войска была направлена директива № 312/12/00133. Начиная с 10 декабря Д. Ф. Устинов стал отдавать устные указания начальнику Генерального штаба по формированию новой общевойсковой армии в Туркестанском военном округе. На основе этих указаний проводилось выборочное отмобилизование войск, а также перебрасывались в ТуркВО воздушно-десантные и другие воинские части. Все мероприятия проводились скрытно и легендировались.
Очевидно, последняя точка была поставлена после получения из Кабула донесения представителя КГБ СССР генерал-лейтенанта Б. Иванова с его оценкой обстановки в Афганистане. Именно это донесение лежало на столе у министра обороны СССР в тот момент, когда он собирался выезжать на заседание Политбюро ЦК КПСС утром 12 декабря. Об этом свидетельствует генерал-майор В. П. Заплатин, являвшийся в ту пору советником начальника Политического управления афганской армии. Накануне его вызвал министр обороны СССР в Москву для доклада обстановки как человека, наиболее досконально знающего положение дел в армии ДРА, ввиду того что вновь прибывший главный военный советник С. Магометов еще недостаточно четко разобрался в афганской ситуации. Когда же генерал высказал свое несогласие с теми оценками афганской армии, которые давали представители наших спецслужб, и доложил соображения, что они излишне драматизируют ситуацию, складывающуюся в Афганистане, Д. Ф. Устинов, показав ему шифровку, подписанную представителем КГБ, сказал: «Вы там не можете договориться, а нам надо принимать решение».
12 декабря на заседании Политбюро ЦК КПСС (вернее, его элиты) по предложению Ю. В. Андропова, Д. Ф. Устинова и А. А. Громыко единогласно было принято окончательное решение – ввести советские войска в Афганистан, хотя в интересах скрытности это называлось «мероприятиями». По убеждению советских руководителей, этот шаг должен был способствовать интересам укрепления государства и ничего другого не преследовал. В особой папке ЦК КПСС хранился протокол этого заседания, написанный рукою К. У. Черненко, который долгое время был архисекретным, никому даже из высшего руководства страны не показывался и хранился в особом сейфе.
Особо важный документ
Совершенно секретно
Особая папка
Председательствовал тов. Л. И. Брежнев.
Присутствовали: Суслов М. А., Гришин В. В., Кириленко А. П., Пельше А. Я., Устинов Д. Ф., Черненко К. У., Андропов Ю. В., Громыко А. А., Тихонов Н. А., Пономарев Б. Н.
Постановление ЦК КПСС № 176 1125 от 12/XI
К положению в «А»
1. Одобрить соображения и мероприятия, изложенные т.т. Андроповым Ю. В., Устиновым Д. Ф., Громыко А. А. Разрешить в ходе осуществления этих мероприятий им вносить коррективы непринципиального характера.
Вопросы, требующие решения ЦК, своевременно вносить в Политбюро. Осуществление всех этих мероприятий возложить на тт. Андропова Ю. В., Устинова Д. Ф., Громыко А. А.
2. Поручить т.т. Андропову Ю. В., Устинову Д. Ф., Громыко А. А. информировать Политбюро ЦК о ходе выполнения намеченных мероприятий.
Секретарь ЦК Л. Брежнев № 997 (1 л.).
Этот документ во многом проясняет, кто был инициатором и исполнителем ввода советских войск в Афганистан. Протокол был подписан всеми членами Политбюро ЦК КПСС, присутствовавшими на этом заседании. Никто тогда не высказался «против». Каждый из членов Политбюро знал, как расценивается несогласие с мнением Генерального секретаря ЦК КПСС, и поэтому все его предложения «встречали единодушное одобрение». Действовал принцип круговой поруки. Примечательно, что на заседании не присутствовал А. Н. Косыгин, позиция которого по данному вопросу была отрицательной. В документе под литерой «А» обозначался Афганистан, а под словом «мероприятия» подразумевался ввод советских войск в эту страну. Тем самым снимаются все кривотолки и разночтения о том, кто ответствен за принятие решения на ввод войск в Афганистан.
Поступавшие позже шифртелеграммы как бы подтверждали правильность предпринятых руководством СССР шагов в отношении Афганистана.
Донесение из Кабула
(Секретно. Срочно…)
…12 и 17 декабря представитель КГБ встречался с X. Амином. Из высказываний Амина заслуживают внимания следующие. Амин настойчиво проводил мысль о необходимости непосредственного участия Советского Союза в сдерживании боевых действий бандформирований в северных районах ДРА. Его рассуждения сводились к следующему:
Нынешнее афганское руководство будет приветствовать присутствие Советских Вооруженных Сил в ряде стратегически важных пунктов в северных провинциях ДРА… Амин сказал, что формы и методы оказания военной помощи должны определяться советской стороной.
СССР может иметь воинские гарнизоны в тех местах, в которых сам пожелает.
СССР может взять под охрану все объекты афгано-советского сютрудничества.
Советские войска могли бы взять на себя охрану коммуникаций ДРА…
Представитель КГБ СССР. 17.12.1979 г.
Указа Президиума Верховного Совета СССР или другого правительственного документа по вопросу ввода войск не принималось. Все указания отдавались устно. Это объяснялось интересами обеспечения скрытности и введения в заблуждение X. Амина.
В тот период осуществление таких акций было возможным в силу сложившейся тогда практики принятия важных политических решений: фактически после утверждения на Политбюро ЦК КПСС (высшего органа правящей партии) они, в основном, лишь формально «одобрялись» государственными органами и объявлялись народу. Поэтому есть все основания полагать, что, будь этот вопрос в то время поставлен на Верховном Совете СССР, он был бы единогласно положительно решен. Ведь это была эра «единого мышления», и действовала созданная партийной номенклатурой четкая система подчиненности, которая не позволяла сделать ни единого шага в сторону от линии, выработанной Политбюро ЦК КПСС, а люди, занимавшие ключевые посты в государстве, находились под тотальным контролем этой системы.
Тогдашнее руководство КПСС не посчитало нужным выносить этот вопрос на обсуждение Верховного Совета СССР. Объявили: «Интернациональная помощь» – и все на этом закончилось. И лукавят сейчас те (даже на высоком уровне), которые в свое оправдание утверждают, что ничего не знали о намерении ввести войска в Афганистан и не принимали в этом участия. Когда же узнали, стали протестовать или выражать свое несогласие? Наоборот – одобрили. Это легко можно подтвердить выдержками из выступлений многих партийных и государственных руководителей тех лет.
