Текст книги "Грузинские народные новеллы"

Автор книги: Александр Глонти

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 28 страниц)

БОТОТИНА

Было то или не было – жили семь братьев. Младшего звали Бототина. Пришло время им жениться. Отправились они искать себе жен. Шли-шли, перешли через одну высокую гору. Навстречу им – дэв.

– Здорово! – говорит дэв.

– Здравствуй! – отвечают братья.

– Куда путь держите?

– Нас семеро братьев, ищем семь невест, хотим жениться.

– У меня семь дочерей, пойдем – поженю.

– Твоего ничего не хотим, – сказали братья и пошли дальше.

Шли-шли, перешли еще одну гору, навстречу – дэв.

– Здорово!

– Здравствуй!

– Куда путь держите?

– Нас семеро братьев, ищем семь невест, хотим жениться.

– У меня семь дочерей, пойдем – поженю.

– Твоего ничего не хотим, – сказали братья и пошли дальше.

Много ли ходили или мало, перешли еще одну гору, навстречу – дэв.

– Здорово!

– Здравствуй!

– Куда путь держите?

– Нас семеро братьев, ищем семь невест, хотим жениться.

– У меня семь дочерей, пойдем – поженю.

Братья подумали: «Может, это наша судьба», – и пошли. Дошли до дэвова жилища. Поужинали, легли.

Все заснули, кроме Бототины. И дэв не спит, ворочается. Встал дэв и закричал:

– Кто спит и кто не спит?

– Я не сплю, – сказал Бототина.

– Что тебе мешает?

– Твоих волов рев.

Встал дэв, истребил всех волов. Легли. Не спит Бототина. Дэв подумал: «Теперь-то все спят». Встал и кричит:

– Кто спит и кто не спит?

– Я не сплю, – говорит Бототина.

– Что тебе мешает?

– Твоих коров мычанье.

Встал дэв и истребил всех коров, только одну оставил. Эта корова из одного соска масло давала, из другого – молоко, из третьего – сливки, из четвертого – мацони. Легли. Бототина все не спит.

Встал дэв и кричит:

– Кто спит и кто не спит?

– Я не сплю, – говорит Бототина.

– Что тебе мешает?

– Твоих кур кудахтанье.

Встал дэв и пооторвал всем курам головы. А Бототина переложил братьев на ложа дэвовых дочерей, а дэвовых дочерей на ложа братьев. Встал дэв и закричал:

– Кто спит, а кто не спит?!

Притих Бототина, будто крепко спит, и звука не издает. Подошел дэв, перерезал всех своих дочерей – подумал, что это братья. Лег и заснул.

Встал Бототина, разбудил братьев:

– Вставайте, братья, бежим – не то дэв всех съест.

Встали, пошли и дэвову корову с собой захватили.

Наутро проснулся дэв, зовет дочерей:

– Вставайте, дочки, зажигайте огонь, будем варить Бототину и его братьев.

Не встают дочки. Подошел дэв, видит – лежат все зарезанные, а Бототина с братьями давно ушли и корову его Увели. Понесся дэв вдогонку. Догоняет дэв беглецов, а те уж перешли волосяной мост.

– Ай, Бототина, твое счастье, что успел мост перейти! Не вернешься?

– Вернусь как зять и господин, – откликнулся Бототина. Нанялся Бототина в батраки к царю. Царь узнал про ловкость своего батрака, призвал его к себе и говорит:

– Бототина, иди к дэву, принеси ковер, что у него есть.

– Дайте мне только шило и иголку, – сказал Бототина.

Взял и пошел. Пришел к дэву, залез под тахту, где дэв спит, и давай его колоть. Кряхтит дэв, ворочается, что твой вертел. Не выдержал, встал.

– Совсем искусали проклятые блохи, пойду вытряхну ковер.

Взял, вынес ковер на кровлю, выбил его и повесил проветриться. Бототина только того и ждал – схватил ковер и был таков.

Проснулся дэв, смотрит – нет ковра.

– Это негодяй Бототина подстроил! – и понесся вдогонку.

Догоняет дэв беглеца, а тот уж перешел волосяной мост.

– Ах, Бототина, и это сумел. Ну, погоди ж, придешь еще! – закричал дэв.

– Приду как зять и господин, – откликнулся Бототина.

Принес ковер царю. Обрадовался царь.

– Ну и парень наш Бототина! Айда Бототина! Сходи-ка еще разок к дэву, принеси котел, что у него есть.

– Дайте мне только камень, – сказал Бототина. Взял и пошел. Пришел к дэву, влез под тахту и давай стучать.

– Ну, это уж ты, Бототина! – закричал дэв. – Теперь не уйдешь, съем тебя.

– Съешь так съешь, что ж делать! – говорит Бототина. – Только есть надо с умом – вот привяжи меня к верхушке этого бруса у дверей, а внизу поставь твой котел, за ночь набежит с меня сала полный котел, и сало тебе достанется, и я не уйду.

Поверил дэв, пожадничал. Привязал Бототину к матице, поставил внизу котел, сам лег и заснул. Бототина отвязал веревку, слез, взвалил котел на плечи и был таков.

Проснулся дэв наутро – ни котла, ни Бототины, заревел и помчался вдогонку. Догоняет дэв Бототину, а он уже перебрался через волосяной мост.

– И это ты подстроил, Бототина! Ну, погоди ж, придешь еще!

– Приду как зять и господин!

Принес Бототина царю котел. Радуется царь, какой у него батрак хороший, а все ему мало.

– Эй, Бототина, приведи самого дэва ко мне.

Задумался Бототина, а как царю отказать?

– Дайте только столярные инструменты, – сказал Бототина.

Дали ему топорик, молоток и пилу – все, что нужно, и пошел Бототина за дэвом. Приходит, а дэв сундуки сколачивает.

– Дай я сколочу, а ты садись туда, посмотри, крепко или нет, – сказал Бототина.

Согласился дэв. Сколотил Бототина сундук. Влез в него дэв, потянулся – на куски разнес. Сколотил Бототина другой сундук, покрепче, разнес дэв и этот. Сколотил Бототина и третий, еще крепче. Сел дэв, тянется – никак не разнесет, а Бототина закрыл его крышкой, заколотил, взвалил на спину и – бежать. Злится дэв, тянется, а Бототина бежит себе.

Попросил дэв Бототину:

– Скажи, как будем на волосяном мосту. А сам думает: «Потянусь хорошенько, сброшу его».

Бототина перешел мост и говорит:

– Вот мы на волосяном мосту.

Тянется дэв, дергает крышку, а Бототина бежит уж себе по гладкой земле.

Бежал-бежал Бототина – добежал до паря, поставил сундук и говорит.

– Дайте мне высокую-высокую лестницу.

Дали. Приставил Бототина лестницу к высоченной башне, влез на нее, поднял лестницу и говорит царю:

– Вот теперь открывайте сундук.

Открыли сундук, выскочил взбешенный дэв. Сначала царя сожрал, потом всех его царедворцев. Ищет он Бототину, а Бототина сидит на верхушке башни и посмеивается. Смотрит дэв, злится.

– Как ты забрался туда, Бототина?

– А я собрал много-много сена, зажег, прыгнул туда, – пламя меня и подбросило сюда.

Побежал дэв, тащит сено стогами, нагромоздил целую гору, зажег, прыгнул в огонь и сгорел.

А Бототина слез с башни, все царство ему досталось; привел он своих братьев, и зажили они все вместе счастливо.

 
Мор там, пир здесь,
Отсев там, мука здесь.
 

Перевод Н. Долидзе.

СЧАСТЬЕ

Было то или не было – жил в одной стране скотовод. Был он честен, трудолюбив и трезв, никогда и никого не обижал, и все его стада и отары паслись в горах да на лугах без присмотра, и ни зверь их не обижал, ни человек, так как не было у него врагов.

В той же стране жил один лентяй и бездельник. Ничего-то он не делает, и двинуться ему лень. Другие работают, а он бока отлеживает, так и живет в нищете, только на судьбу жалуется.

Вот встречает его однажды этот скотовод. Приветствует бедняка, спрашивает:

– Как ты живешь, друг?

– Да что моя жизнь, – заскулил тот, – еле дышу от голода.

– Пойдем ко мне, – говорит скотовод, – поработай у меня год, помоги на гумне да при сборе винограда, дам тебе пару добрых быков – вспашешь, засеешь себе поле, сыт будешь.

Подумал лодырь:

«Вот еще, работать на него, надрываться за пару быков, лучше пойду да сам отберу себе из его стада, что хочу. Говорят, так и пасутся они без присмотра, кто мне помешает?»

Подумал и пошел.

Поднялся в горы, видит – рассыпался скот по пастбищу, а пастухов – ни одного. Посмотрел он на это богатство – так и заныло сердце от зависти. Подошел поближе, но только он приблизился к стадам, как вдруг зазвенело что-то и помчалось все это множество коров, быков да овец; бегут, ревут, все в одном месте скучились.

Подошел и лентяй. Видит – стоит среди скота крохотный человек, а коровы, овцы ластятся к нему – кто в лицо лизнет, кто в руку, а он ласкает их, поглаживает по шерстке.

Удивился лентяй, спрашивает:

– Кто ты, что за созданье, где ты был, откуда вдруг взялся?

– А я счастье хозяина этого стада, – говорит человечек, – только я стерегу весь его скот, никому тронуть не даю.

– А где же мое счастье? – спрашивает бедняк.

– Твое счастье находится на такой-то горе, под таким-то кустом, – говорит этот человечек.

– А найду я свое счастье, если пойду туда?

– Отчего же не найти, найдешь! – говорит человечек.

Пошел лентяй, брел-брел, добрел-таки до указанной горы. Ищет-ищет свое счастье, никак не найдет. Утомился, прилег с горя под деревом и задремал.

Проспал он так порядочно. Проснулся, а солнце уж и заходит. Вдруг слышит – вздыхает кто-то.

Встал он, ищет – кто это вздыхает так?

Видит, лежит под кустом обглоданного терновника человечек – кожа да кости, лежит, стонет, охает.

– Кто ты, что за созданье, чего валяешься здесь? – спрашивает лентяй.

– А я твое счастье, – говорит человечек.

– Ах ты бездельник! – рассердился лентяй. – Какое же ты мое счастье, коль валяешься здесь да стонешь? Я с голоду помираю, а ты полеживаешь себе и думать обо мне не думаешь?

– Добрый ты человек, – говорит это счастье, – ты лежишь да спишь, и я лежу да сплю. Ты сидишь без дела, а я тем паче. Встань, шевельни рукой, потрудись, поработай, и я тебе порадею – тогда и достаток придет.

Пошел бедняк. Начал работать. Трудится, не щадит сил. Избавился от нужды, стал на ноги, женился, завел семью и зажил себе беспечально.

Перевод Н. Долидзе.

КАК КРАСАВИЦУ ОБМАНУЛИ

Жила в замке красавица солнцеликая. Никто никогда такой не видел, самому солнцу не приходилось. Не показывалась красавица из замка, только руку иногда высовывала, и все юноши, какие были на свете, приходили ее целовать.

Один парень три года работал как вол, набрал добра и двинулся к замку – авось, думает, раскрасавица руку даст поцеловать, а то и лик приоткроет.

Идет, видит – на дороге старик.

– Здравствуй!

– Здравствуй!

– Куда собрался?

– Красавицу глядеть!

– Вздумал! Ходит туда народу видимо-невидимо, да поглядеть никому еще не удалось!

– Как же мне быть?

– Я тебе помогу! Делай все, как я буду делать!

Велел старик парню купить козла, и пошли к замку.

Подошли. Старик стащил с головы шапку. Парень глядит на него и то же самое делает. Повалились на колени, ползком замок обходят, крестятся. Красавица служанка увидела их, бросилась к своей госпоже:

– Какие-то люди к замку пришли, думают, что церковь это. Погляди, уже и свечи засветили.

Удивилась госпожа и выглянула. Старик подталкивает парня в бок – гляди, мол, даром тебе раскрасавицу показал.

Принялся старик с парнем козла валить, тычут ножом то туда, то сюда, да только не по шее. Козел блеет, а служанка говорит госпоже: гляди, эти бедняги и козла-то зарезать не умеют. Госпожа опять выглянула в окно, смеется, показывает, как козла резать надобно.

Зарезали кое-как. Развели огонь, поставили на него котел – вверх дном, поверх мяса наложили. Льют на мясо воду, а оно в огонь сваливается.

Красавица говорит служанке:

– Поди, приведи их – ничего-то они не знают, ничего не умеют!

В замке сварили-таки мясо. Принялись есть. Старик ложку схватил – то к носу ее тянет, то к уху. Парень, глядя на него, то же самое делает. Раскрасавица помирает со смеху, говорит служанке.

– Ты корми старика, а я за молодого примусь.

Наступила ночь. Постлали гостям постели, укладывают рядом. Старик как вцепится парню в горло и давай душить. Подняли возню.

– Они и спать-то не умеют, – покатывается раскрасавица, велит служанке: – Ты поди рядом со стариком ляг, а я с молодым останусь!

Утром встали, а красавица говорит парню:

– Что ты, черт, натворил, меня перехитрил!

Перевод М. Бирюковой.

КАК ПОП ОБ ЗАКЛАД БИЛСЯ

Жил один мужик. Что ни день пировал, жену и детей баловал, народ уважал. Все вокруг дивились, как он так богато живет.

Рассказали про мужика царю. Царь призвал к себе попа и велел ему: поди выведай, чем тот мужик живет, где денежки берет?

Поп пришел к мужику и спрашивает:

– Ты спины не гнешь, а богат. Где деньги берешь?

– Об заклад выигрываю! – говорит мужик.

– Как так выигрываешь? И всегда ли?

– Хочешь, с тобой побьемся? Поглядишь!

– Что ж, – согласился поп, – побьемся!

– Сегодня ночью, – говорит мужик, – у тебя на седалище чирей должен вскочить. Вскочит – выкладывай мне двести червонцев, нет – сам тебе столько отдам!

Побились. Пошел поп домой – лег, ворочается, уснуть не может, ждет, когда чирей вскочит. А откуда ему взяться, чирью?!

Наутро поп радостный бросился к мужику:

– Скорей гони двести червонцев!

– Не верю, батюшка! Как было ему не вскочить!

Повел мужик попа в дом, велит скидывать одежду, ищет чирей. Да разве отыщешь то, чего нет!

– Не вижу, полезай на стол! – кричит мужик попу. Полез поп, ничего не поделаешь! Мужик поворачивает его и так, и этак. Повертел вволю и говорит:

– Слезай, выиграл я заклад!

– Как выиграл? Чирья-то нет! – закипятился поп.

– Погляди в окно, сколько людей собралось. Об заклад с ними бился я, что голого попа покажу. Возьму у них триста червонцев, двести из них тебе, а сто мне.

Поп глянул, а за окном толпа, покатывается со смеху.

Чуть не сгорел от стыда, о закладе и не думает. Сгреб рясу и еле ноги унес. Заклад весь мужику достался.

Перевод Н. Долидзе.

ЛЖЕЦ И ПРАВДОЛЮБ

Были два товарища. Один был лжец, а второй правдолюб. Лжец за свою жизнь не сказал ни слова правды, а правдолюб – ни слова лжи.

Однажды лжец сказал другу:

– Давай побродим по свету, поищем счастья и выгоды.

– Ладно, – ответил правдолюб.

Испекли они кукурузных лепешек и двинулись в путь-дорогу.

Мешок с провизией лжец повесил себе на плечо. Долго шли они, правдолюб проголодался и стал просить лжеца:

– Давай перекусим немного, а то я ослаб и передвигаюсь с трудом.

Лжец отказал ему:

– Какое время кушать, быстрее передвигай ноги!

Что оставалось делать правдолюбу, пошел он дальше, но еще больше ослаб и снова стал молить товарища:

– Дай мне хоть немного поесть.

Тогда лжец ему сказал:

– Если вырвешь у себя правый глаз, тогда я тебя накормлю.

Что оставалось делать несчастному, от голода у него желудок огнем горел. Вырвал он у себя правый глаз и протянул руку за обещанным куском хлеба.

Но лжец снова обманул его и сказал:

– Пойди еще немного, а потом я дам тебе еды вдоволь.

Пошел несчастный правдолюб дальше, но голод еще сильнее давал о себе знать, снова попросил он у товарища хоть ломтик кукурузной лепешки.

Лжец отвечал ему:

– Пока не вырвешь у себя второй глаз, ничего я тебе не дам!

У правдолюба не оставалось другого выхода, он вырвал у себя второй глаз и протянул руку за кукурузной лепешкой.

Лжец вместо кукурузной лепешки вложил ему в руку камень, а сам удрал.

Остался ослепший правдолюб один в дремучем лесу. Горе и беспокойство охватили его, но что было делать. Не ступив и шагу, он наткнулся на дерево: «Если останусь я под деревом, – подумал он, – то меня растерзают дикие звери». С большим трудом забрался он на дерево, стал шарить руками по сторонам и нащупал спелую грушу: ветви гнулись под тяжестью плодов. Стал он есть груши и насытился. Прошло немного времени, и снизу ему послышались какие-то голоса. Оказывается, под тем деревом собрались три черта и вели о чем-то разговор.

– Давайте-ка расскажем, кто что знает, – сказали черти.

– Я знаю поблизости источник, и если тот слепой, который сидит на этом дереве, промоет этой водой свои глаза, то сейчас же прозреет, – сказал первый черт.

– Некий царь, живущий в такой-то стороне, испытывает большой недостаток в деньгах, там поблизости есть большая чинара, под ней зарыт целый клад; кто свалит чинару, деньги достанутся ему, – сказал второй черт.

– У такого-то царя есть единственная дочь, и она умирает. Никто не смог ее вылечить, и она не поправится до тех пор, пока не будет убита жаба, которая сидит под ее тахтой, – сказал третий черт.

Слепой запомнил все сказанное чертями. Когда они разошлись, он спустился с дерева, с трудом отыскал тот источник, промыл глаза и прозрел. Затем он отправился на поиски чинары и отыскал ее, явился к тамошнему царю и доложил ему:

– Чем ты меня одаришь, если я добуду тебе столько денег, что их хватит на целое государство?

– Ты только раздобудь их, а там возьми себе, сколько душа твоя пожелает, – ответил царь.

Пошел правдолюб вместе с царскими людьми, свалил чинару, достал клад и принес царю. Взял он себе золота весом в одну ослиную ногу и сдал его на хранение царю.

Потом отправился правдолюб в другое государство, явился к тамошнему царю и спросил его:

– Чем ты одаришь меня, государь, если я вылечу царевну – дочь твою?

– Дам все, чего ты пожелаешь, – обещал ему царь.

Вошел правдолюб в спальню царевны, всех оттуда выпроводил, нашел под тахтой жабу, убил ее, и исцелилась красавица.

Обрадованный царь щедро наградил лекаря, подарив ему золота весом в добрую ослиную ногу. Правдолюб заехал к первому царю, взял свое золото, вернулся на родину и зажил богато.

Узнал лжец о богатстве его, пришел к нему и спросил:

– С чего ты так разбогател?

Правдолюб рассказал ему всю правду.

Лжец подумал: если так легко можно разбогатеть, то и мне следует поступить подобным образом.

Пошел он в лес, отыскал грушевое дерево и забрался на него.

Ночью собрались черти под деревом и стали разговаривать.

Лжец весь превратился в слух.

– На этом дереве сидит лживый человек, я его спущу с дерева и обломаю ему бока, – сказал первый черт.

– А я его убью! – сказал второй черт.

– А для чего же мне мой острый нож? Я его искромсаю на части, – довершил третий.

Черти исполнили свои слова: первый спустил лжеца с дерева и хорошенько поколотил, второй прибил его, а третий своим острым ножом искромсал его на куски.

Перевод А. Беставашвили.

ОВЦЕВОД И ЕГО КРЕСТНИК

В маленьком селении высоко в горах жил один овцевод. Раз зимой собрался он в Шираки – поглядеть на свои стада. В пути целый день шел мелкий снег. К вечеру похолодало, налетел леденящий ветер и разыгралась метель. Быстро намело сугробы, запорошило тропки. Пробираться вперед приходилось чуть не ощупью. Взметенная ветром снежная пыль больно била в лицо, слепила глаза. В одном месте всадник и лошадь чудом спаслись от гибели. Как ехали узеньким мостом, лошадь внезапно рванулась к берегу, и, не открой вовремя всадник залепленные снегом глаза, разбиться бы им обоим насмерть о каменистый утес.

– Нет, ехать дальше невозможно, лошадь с трудом переставляет ноги, – проговорил себе под нос овцевод и свернул в сторону ближайшей деревушки.

Вскоре невдалеке показался огонек. Подъехав поближе, овцевод постучался рукояткой кнута в оконце небольшого деревянного домишки. На стук вышел хозяин. Поздоровались, как водится.

– Не приютишь ли ты меня на ночь, братец? – попросил путник. – Метель свирепствует, не сыскать пути-дороги.

– Входи, друг, входи! Будь ты мне злейшим врагом, я б и тогда не разрешил тебе в такую ночь ехать дальше. Давай-ка я отведу лошадь, а ты заходи в дом. Закоченел небось?

Овцевод долго отряхивал у порога бурку и длинноворсую меховую папаху – намерзший снег никак не хотел отставать. В это время воротился хозяин и повел гостя в дом.

Хозяйка развела огонь, сготовила поесть. За разговором о том о сем мужчины поужинали. Пришло время ложиться спать, и хозяин призадумался: местечко-то уложить гостя всегда найдется, но что делать, если жена вдруг начнет рожать?

Гость почувствовал замешательство хозяина и сказал ему дружелюбно:

– Ты, брат, не беспокойся, я человек привычный, пастух, прекрасно пересплю и со скотом.

– Что ты, что ты, такого я не допущу. Вот если не обидишься, устраивайся на чердаке. У нас там тепло, никакая метель не страшна.

Овцевод, и правда, поднялся на чердак, закутался потеплее в бурку и прилег. Только сон никак не шел к нему. Он долго ворочался с боку на бок, наконец поднялся и сел.

Было за полночь, когда у хозяйки начались боли. Хозяин живо сбегал за повитухой.

Овцевод все продолжал бодрствовать, погрузившись в свои мысли. Вдруг слуха его коснулся какой-то шепот. Он насторожился и разобрал вот какие слова: «Сейчас в этом доме родится мальчик. Да будет ему написано на роду дожить до двадцати лет и погибнуть в день свадьбы от укуса бешеного волка. А если кто задумает помешать предначертанному нами, пусть сам он умрет той же смертью».

Овцевод понял, что случайно подслушал разговор тех, кто вершит судьбы человеческие. Он несколько раз повторил про себя все слышанное, чтоб запомнить каждое слово на всю жизнь.

Еще задолго до рассвета хозяин громко окликнул гостя и радостно сообщил ему:

– Сын, у меня родился сын! Сходи вниз, дорогой, пожелай счастья моему новорожденному.

Гость и хозяин снова подсели к столу и, как это водится у нас в Грузии, повели сладкую, задушевную беседу.

– У тебя, дорогой, оказалась легкая нога, – говорил хозяин, – как раз приспел к рождению мальчишки. Может, ты бы и крестил его? И пусть твоя благословенная десница будет ему защитой в час беды.

Овцевод дал слово и вскоре стал крестным отцом ребенка. С той поры не было года, чтоб он не навестил в день рождения своего крестника. И каждый раз, когда он смотрел на подрастающего мальчика, сердце его вместе с радостью охватывала тревога, которая чем дальше, тем все более нарастала.

В тот год, когда юноше должно было сравняться двадцать лет, овцевод впервые не поднялся на пастбища к своим стадам.

Был погожий осенний день, когда во двор к нему ветром влетел на взмыленном коне его крестник. Лицо его сияло радостью, на стройном теле ловко сидела белоснежная чоха.

– Здравствуй, крестный! – весело крикнул он, соскакивая с коня. – Ты что-то будто не в духе? Или тебя не радует мое счастье? Завтра ведь моя свадьба, и ты обязательно должен быть.

Глубоко затаив в наболевшем сердце тревогу, овцевод поздравил своего крестника, пожелал ему счастья, но окаменевшее лицо его не выразило при этом ни малейшей радости.

– Клянусь своей мужской честью, – твердо проговорил юноша, – никакой свадьбе не бывать, я все порушу, если только ты не приедешь.

– Да что ты, бог с тобой! Меня и всемирный потоп не остановит. Разве усижу я дома в такой-то день! – заверял овцевод, провожая своего крестника до деревенского проселка.

Всадник в белой чохе на белоснежном коне давно уже скрылся из глаз, когда овцевод задумчиво побрел к дому. В ушах его беспрестанно звучали слова: «Погибнуть ему в день свадьбы от укуса бешеного волка», – и он судорожно хватался за свой кинжал. «Нет, – думал он, – не допустит твой крестный, чтоб день счастья обернулся для твоей семьи днем великого горя!».

Всю ночь не сомкнул глаз овцевод, до утра беспокойно проворочался на постели. А чуть забрезжило, он поднялся, надел железную кольчугу и пошел седлать коня. Потом снова вернулся в дом, привесил к широкому ременному поясу кинжал и меч, сунул за пояс заряженный пистолет, перекинул через плечо ружье и, вскочив на черного жеребца, вихрем понесся по дороге.

Жених издали узнал своего крестного отца и весело зашагал ему навстречу. Подъехав поближе, долгожданный гость приветствовал всех собравшихся, обнял и расцеловал родителей крестника.

Все с удивлением оглядывали увешанного с головы до ног оружием незнакомца и пересмеивались, спрашивая друг друга, уж не с ними ли он собрался воевать.

Подошло время венчания, и все последовали за женихом и невестой в церковь. Овцевод ни на шаг не отходил от своего крестника, все время настороженно оглядывался по сторонам и зорко всматривался в дорогу. В церковь он не вошел, а остановился поодаль и, поднявшись на могильную плиту, не сводя глаз, уставился на ближний лесистый склон.

Только люди стали выходить из церкви, как воздух прорезал чей-то отчаянный вопль: «Волки, волки!» Женщины и дети стремглав бросились назад, а мужчины тревожно перекликались, пытаясь разобраться, что же в самом деле произошло: увидел ли кто и вправду волка или кому-то померещилось.

В разгар этой суматохи где-то в отдалении грянул выстрел – это овцевод, побежав навстречу, пальнул в выскочивших из лесу волков. Одного из них он уложил на месте, а два других ринулись на бежавшего им наперерез смельчака. Прозвучал второй выстрел, и второй волк рухнул замертво. В руках овцевода блеснул меч и кинжал.

Все это случилось настолько быстро, что люди не успели опомниться. Мужчины еще не обнажили кинжалов, когда и третий волк свалился, зарубленный мечом овцевода.

Люди толпой окружили отважного незнакомца, из голени которого фонтаном била кров, – оказывается, волк успел-таки вцепиться зубами ему в ногу.

Несчастный на глазах истекал кровью, а все только смотрели на него с состраданием, не находя в себе сил что-либо предпринять. И больше всех, кажется, растерялся крестник. Лицо его стало серым, как глина, из глаз безудержно текли слезы. Совладав, наконец, с собой, он сорвал с молодой жены белый пояс и кинулся перевязывать рану, но кровь продолжала хлестать ручьем. Все кругом словно окаменели.

Общее молчание нарушил сам овцевод.

– Мой крестный сын, – с усилием проговорил он, – мне удалось спасти тебя от гибели, и больше меня ничто на свете не тревожит. Кум дорогой, – продолжал он, переведя взгляд на отца своего крестника, – я рад, что не обманул твоего доверия. Двадцать лет назад я принес в твой дом счастье – в ту ночь у тебя родился сын. Ты попросил меня крестить мальчика и, помню, сказал еще: пусть твоя десница хранит его в час беды. Сегодня беда пришла к нему, и я сделал то, что мог… – Умирающий хотел еще что-то сказать, но слова застряли у него в горле. Он только слабо повел тускнеющими глазами и испустил последний вздох.

Люди пролили над погибшим море слез. И долго еще потом жила в тех местах молва об этом славном и смелом человеке.

Перевод М. Гржендзица.